"Кошки в доме" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

она знать.
Разница была в том, что за Саджи мы заплатили не четыре гинеи, а
больше. Заплатили мы и за то, чтобы спарить ее с первоклассным
производителем, а котята питались не объедками и не хлебом с молоком, а
получали хорошо сбалансированную пишу, какая необходима сиамским кошкам.
Обычные котята оставляют своих матерей в возрасте от четырех до шести
недель, но сиамские котята развиваются медленнее, и никто, достойный их
выращивать, не продаст сиамского котенка моложе десяти - двенадцати недель.
Первый из голубых расстался с нами в возрасте четырнадцати недель, и
хотя тогда уже денег на них уходило меньше, чем в первые дни, питание
четырех котят и Саджи обходилось нам больше чем тридцать шиллингов в неделю.
Плюс стоимость прививок против кошачьего гастроэнтерита - тоже абсолютно
необходимые. От этой болезни сиамские котята гибнут угрожающе часто. Если бы
нам удалось продать их по четыре гинеи, то мы еле-еле покрыли бы расходы.
Естественно, плодить котят себе в убыток мы не могли. Нам объяснили,
что с первыми котятами всегда возникают затруднения, но когда мы приобретем 
известность, они пойдут нарасхват. Однако Саджи мы приобрели в первую
очередь для того, чтобы в доме у нас жил четвероногий друг, а она,
обзаведясь котятами, была всецело поглощена ими и заметно отдалилась от нас.
Вот мы ее и стерилизовали - в те дни эта операция проходила благополучно в
девяноста девяти случаях из ста. Мими позднее перенесла ее отлично. Но Саджи
умерла.
Мы горестно похоронили ее под яблоней, где еще накануне вечером она
весело играла в салочки с тремя оставшимися котятами и ветер ерошил ее
голубую шерсть. Котят мы заперли, чтобы Они не видели, как ее скроет земля,
но когда мы вернулись в дом и навстречу нам вынесся поредевший отряд, мы
почувствовали себя убийцами.
Забыть Саджи мы не могли и даже подумывали, не выкупить ли нам
проданного голубенького, чтобы сохранить в целости ее семью, но, конечно, об
этом и мечтать не приходилось. Не только их еда, когда они выросли,
обходилась бы нам в колоссальные суммы, но - не будем сентиментальны - чтобы
четверо их захватывали все одеяло, помыкали нами, навлекали на нас всяческие
неприятности... Нет уж, увольте!
И вот второй голубенький отправился к нашим друзьям и, как истинный
сиамский тиран, с самого начала за брал над ними полную власть. Они нарекли
его Мин, и менее подходящее имя трудно было бы выбрать. Он и сам ничуть не
выглядел хрупким и не считался ни с чем хрупким. Всякий раз, когда до нас
доходили вести о нем, оказывалось, что он как раз сейчас разбил что-то. Он
говорит, сообщили они, что их семья, когда он жил дома, каждый день этим
занималась. Кошечка осталась с нами, чтобы занять место своей матери, и мы
назвали ее Шеба - крайне удачно, хотя тогда мы об этом не догадывались. А
Соломон взял меня в мамочки.
Шеба словно бы не заметила исчезновения своей матери. Саджи заметно
предпочитала сыновей, и Шеба уже давно перенесла свою привязанность на
Чарльза, взмахом голубых ресниц превращая его в покорного раба, когда ей это
требовалось. Но Соломон был любимцем матери и страшно тосковал по ней. На
ночь после ее смерти мы разрешили котятам забраться на кровать к нам - не
столько для их утешения, сколько для своего собственного. Шеба и голубенький
устроились поуютнее на краю одеяла, вымыли друг другу уши и тут же уснули.
Но Соломон безутешно бродил по кровати и твердил, что голоден (в возрасте