"До последнего звонка" - читать интересную книгу автора (Элтон Бен)

19

На следующий день была встреча выпускников, которую очень тщательно организовала Кристина Копперфильд, разослав множество сообщений с вопросами и указаниями. Она так и не упомянула интернет-атаку Хелен, видимо решив просто ее проигнорировать. Наверное, остальные решили сделать то же, потому что Кристина обещала устроить отличную тусовку в «Гайд-парк Хилтон», где всем предстояло собраться в час дня.

Ньюсон прошел в фойе «Гайд-парк Хилтон» в солнцезащитных очках, надеясь, что выглядит круто. Оглядевшись, он попытался придать себе вид человека, который точно знает, чего хочет и куда идет. Он рассчитывал, что на доске будет прикреплена записка: «Встреча выпускников 81–87 годов». Такой записки не было, и Ньюсон подошел к секретарю.

– Добрый день, я ищу комнату, заказанную на имя Кристины Копперфильд. Возможно, там сказано «Встреча выпускников Шелфордской средней школы».

Назвав цель своего визита, Ньюсон смутился. Возможно, потому, что девушке за стойкой было лет семнадцать, и в ее понимании встреча выпускников была не чем иным, как сборищем старых пердунов.

– Да, я знаю, – вдруг разоткровенничался он. – Полное безумие. Правило номер один: никогда не оглядывайся в прошлое. Никогда.

Девушка либо не поняла, что Ньюсон сказал, либо пропустила мимо ушей.

– Комната двести три. Второй этаж, – сказала она, указывая Ньюсону в сторону лифта.

Повернувшись, он наткнулся на толстяка со смутно знакомым лицом.

– Эдвард? – спросил мужчина. – Эд Ньюсон, так? Это ты. Твой цвет волос ни с чем не перепутаешь! Коротышка Ньюсон! Господь мой всемогущий! Сам Ньюсон! Поверить не могу!

Ньюсон всмотрелся в лицо мужчины.

– Кейран Битти?

– Да, Толстяк Битти, – сказал он, хлопая рукой по выдающемуся животу. – По-прежнему толстячок.

– Да, а я по-прежнему коротышка.

– Маленькая собачка – до старости щенок.

– Рад тебя видеть, Кейран. Сколько уже?

– О-о-о…

– Что?

– Сколько? Очень давно, парень. Ха-ха.

– Я хотел спросить, сколько уже мы не виделись?

– Понял. Восемнадцать лет.

– Ух ты. Целая вечность… восемнадцать лет. Как дела?

– Хорошо, нормально. Зажигаю. Правда зажигаю.

Ньюсон с самого начала понял, что у Кейрана далеко не все хорошо и что он точно не зажигает.

– Издалека приехал?

– Из Дагенема. Я работаю на «Форд». Отличная компания.

– Да.

– Я так не думаю. Ха-ха.

– Ну что, пойдем наверх?

– Да, пойдем. Ты теперь полицейский? Здорово. Я всегда считал, что там есть…

– Ограничение по росту? Да, все так думают. Но его уже отменили.

– Инспектор. Это круто, да? Старший чин.

– Вроде того. Но на самом деле… В общем… Черт, неужели это Салли Уоррен?

В дверях показалась женщина за тридцать с очень большим животом и коляской. Салли Уоррен была второй звездочкой после Кристины Копперфильд, неоспоримый второй номер в группе классных девочек. У нее и сейчас были по-прежнему светлые волосы, но все остальное было не узнать. Привлекательная внешность осталась в прошлом. Некоторые женщины расцветают в период беременности, но Салли Уоррен явно была не из их числа. Она выглядела уставшей, вымотанной и потухшей.

– Салли? – сказал Ньюсон, подходя к ней.

– Коротышка! – воскликнула Салли, слишком громко для общественного места, и широко улыбнулась, увидев старого друга. – То есть Эдвард! Как здорово, что ты здесь. Я так рада, что ты пришел. Ты кого-нибудь еще видел?

Кейран Битти широко улыбался, стоя всего в метре или двух позади Ньюсона, но Салли смотрела прямо сквозь него.

– Я здесь… Привет, Салли, я Кейран. Кейран Битти.

Было очевидно, что Салли его не помнит.

– А, да… Конечно. Кейран. Привет!

– Мы не очень много общались, – некстати добавил Кейран.

Потому что ты был жирным придурком, а она красоткой, подумал Ньюсон. Расположение сил с тех пор выровнялось, но Салли Уоррен не собиралась этого признавать. С ее точки зрения она по-прежнему состояла в высшей лиге. Она немедленно снова повернулась к Ньюсону:

– Ну, Эд, как ты? Ты сказал, что работаешь в полиции. Старший детектив. Это круто, да? Что ты расследуешь сейчас?

– Ничего особенного.

– Это просто ужасно, что Хелен Смарт написала о Кристине! Вообще-то, я помню, когда это произошло. Я была там, и она все наврала в своем письме. Мы просто пошутили. Она всегда была заносчивая, эта Хелен Смарт, завернута на политике и все такое. По крайней мере, у тебя было чувство юмора, Эдвард.

– Да, Эд был прикольный, – добавил Кейран, но Салли Уоррен его словно не слышала.

– Это Джош, – сказала она, показав на ребенка в коляске. – Я родила его сама, дома.

– Здорово. Может быть, поднимемся уже?

– У меня уже все поднялось, – сказал Кейран Битти.

– Это на втором этаже. Лифт вон там.

– Круто, – сказала Салли Уоррен.

– Ну, как ты? – снова спросила Салли, толкая коляску к лифту, но ее слова заглушил Джош, без предупреждения разразившись воем, словно сирена. Ньюсон, не привыкший к детям такого возраста, никогда в своей жизни не слышал такого плача. Это было ужасно, потому что звучало так, словно мальчишка прощался с жизнью.

– Джош, пожалуйста, – попросила мама. – Пожалуйста, перестань. Что такое, милый? Пожалуйста, не кричи.

Люди со всего фойе начали поворачивать головы в их сторону. Кейран Битти ободряюще улыбнулся:

– У меня своих двое. Ужасно, когда они такое устраивают на людях. Нет, их даже шлепнуть нельзя, так что остается только терпеть. Думаю, мне повезло, потому что я вижу их только раз в две недели.

Если Салли Уоррен и слышала Кейрана Битти сквозь вопли ребенка, ей было явно на него плевать. Присев на корточки, с трудом пристроив огромный живот, она совала ребенку сандвичи из «Мармайта», но Джош размахивал руками, рассыпая крошки по безупречному ковру на полу.

– Хочу! Хочу! Хочу! – это единственное, что можно было различить среди его воплей.

– Что, милый? – повторяла Салли, пытаясь передать истеричному ребенку частичку своего спокойствия.

– Уйти! Уйти! Не хочу туда! Уйти!

– Думаю, он не хочет ехать в лифте, – предположил Ньюсон.

– Он постоянно это делает, – сказала Салли. – Я пытаюсь не поддаваться.

– Может, лучше уступить?

– Ладно, дорогой, поедем обратно. – Она попыталась перекатить коляску на старое место, но, видимо, снова не угадала, потому что вопль ребенка стал поистине оглушающим.

Ньюсон думал, что ребенок уже и так орет на полную катушку, но тот вдруг нашел в себе новые силы. Видимо, у него был поистине неистощимый запас энергии.

– Мне пришлось его взять, – смущенно призналась его мать. – В выходные няни берут две цены, а если я не буду брать его с собой, я вообще из дома не выйду.

Ребенок крутился и беспокойно орал. Начал подтягиваться персонал гостиницы.

– Мы можем вам чем-нибудь помочь, мэм? – спросил один из них.

– Нет, спасибо. Он сейчас успокоится.

На секунду Ньюсон отключился от воплей. Он прикрыл глаза и вспомнил роскошную длинноногую девчонку пятнадцати лет. Прекрасная танцовщица, спортсменка, такая классная и уверенная в себе. В пятнадцать лет она точно знала, что она делает и куда идет. Но не теперь. Салли Уоррен не знала, что делать и куда идти, потому что ревущий ребенок не мог ей этого сказать. Она была в отчаянии. Все хотели, чтобы она заткнула ребенка, а она не могла.

– Ничего нельзя поделать, когда на них такое находит. Ничего.

– Да, я знаю, – сказал Кейран Битти.

– Думаю, нужно вывезти его на улицу. Я к вам поднимусь попозже. Пожелайте мне удачи, – с этими словами она повернула коляску к выходу; ребенок заорал с новыми силами, чтобы всем было понятно, что покидать здание тоже не входило в его планы и ему плевать, кто об этом узнает. Салли Уоррен чуть не плакала, уходя прочь с нацепленной жалкой улыбкой.

Ньюсон и Кейран вместе поднялись на лифте на второй этаж. Там их проводили по застеленным коврами коридорам к комнате, где пока что тихо переговаривались те, кто уже пришел насладиться компанией друзей двадцатипятилетней давности.

Вечер удался на славу. Кристина сделала все, что могла. Из семидесяти или около того ребят, учившихся в одном или в параллельном классе с Ньюсоном, пришли около половины.

Кристина была у двери. Навыки работы по связям с общественностью пошли ей на пользу, и на маленьком столике рядом с ней были аккуратно разложены бейджики с именами.

– Стивен Уилмот? – спросила она Кейрана Битти. – Привет, Стив! Как дела?

– Кейран Битти.

– Ну конечно! Кейран! Конечно. – Кристина дала Кейрану бейдж и тут же отвернулась от него к Ньюсону.

– Тебя ни с кем не перепутаешь. Самый прикольный и потрясный Эдвард Ньюсон. Тебя бы я точно не забыла, а? – сказала она, улыбаясь так, что нельзя было не улыбнуться в ответ.

– Это все потому, что я по-прежнему коротышка, – ответил Ньюсон.

Она выглядела хорошо, на первый взгляд просто прекрасно. Годы испортили Салли Уоррен, но они явно пошли на пользу ее старой подруге. Светлые волосы были длинные и шелковистые, глаза такие же голубые, кожа по-прежнему отливала золотом и медью.

На мгновение, но только на мгновение мысли Ньюсона унеслись к выбеленной фигуре Фарры Портер, лежащей в ванне. Это случалось частенько, сцены убийства всплывали из памяти в самый неподходящий момент. У него была трудная работа, от которой так легко не отмахнешься.

Груди Кристины определенно подросли, в этом не было ни малейшего сомнения. Он однажды тискал их, когда ей было пятнадцать, и последний раз видел их (под слоями одежды), когда ей было восемнадцать. Они и тогда были довольно милые, но кто бы мог подумать, что они так подрастут. Груди Кристины едва помещались в топе на бретельках, из-за чего ее плечи казались еще худее, чем раньше. Вообще, вид у нее был довольно вызывающий, что Ньюсон в общем-то недолюбливал. Но это была Кристина Копперфильд, и ей это шло. Он бы не хотел, чтобы она выглядела по-другому. Она по-прежнему была не его круга, но ведь в 1984 году ей это не помешало.

– Знаешь, Эдвард, если бы ты сказал, что не придешь, я бы, наверное, отменила всю эту тусовку. Ты ответил самый первый. Самый-самый первый. Мне даже показалось, что ты мысли мои прочитал. – Она наклонилась над столом, чтобы взять бейдж с его именем и прикрепить ему на лацкан пиджака. Она прекрасно понимала, что в таком положении ее прелестные груди выглядели наиболее эффектно и что снова все мальчишки мечтали заглянуть ей в декольте. Совсем как в школе.

В этот момент к столу подошел крупный мужчина. Ньюсон взглянул на его бейдж. Пол Тарагуд. Мальчик, с которым Кристина рассталась на рождественской дискотеке 1984 года. Именно его Кристина застала в магазине «Гилфорд Хиз-мастерс-войс» в обнимку с дурой из местной общеобразовательной школы.

– Я могу принести тебе шампанское, Крис? – спросил Пол.

– Пол, ты помнишь Эда, правда? Эд Ньюсон. Инспектор Эд Ньюсон, я бы сказала. Ух ты, – сказала она, обмахивая себя руками. – Два старых кавалера сразу. Что тут подумать бедной девушке?

– Привет, Пол, – сказал Ньюсон, отметив, что говорит с ним впервые в жизни. В школе они не общались.

– Привет. Как дела, Эд? Все путем? – спросил Пол.

– Знаешь, я немного смухлевала, пригласив Пола, – сказала Кристина. – Он закончил школу на год раньше, но ты ведь не возражаешь, правда, Эд?

– Нет, конечно.

– Ну, – сказал Пол Кристине. – Тебе принести выпить или не надо?

– Нет, Пол, спасибо. Кажется, Эд как раз собирался предложить мне выпить.

– Что? Да, конечно, – сказал Ньюсон, когда Пол пожал плечами и отвернулся. – Хм, я могу предложить тебе выпить, Кристина?

– Я уж думала, ты никогда не предложишь. Бокал шампанского, пожалуйста. Сегодня нужно пить только шампанское.

Столик в углу комнаты играл роль бара. Ньюсон направился к нему, по пути с ним здоровались разные люди. Кажется, его действительно были рады видеть, чего он совсем не ожидал.

– Эд! – сказал лысеющий мужчина с приятным лицом. – Грэм Брук. Ты меня помнишь?

– Грэм! Конечно, конечно… Кажется, ты писал, что работаешь в Новой Зеландии?

– Да, все правильно. Южный остров.

– Ты проделал долгий путь, Грэм.

– Нет, что ты. Я так и так вернулся. У меня мама умерла… Ты помнишь мою маму? Она подрабатывала библиотекарем.

– Да, конечно, – соврал Ньюсон. – Мне очень жаль, Грэм. Очень.

– Да, это было ужасное потрясение. Ей было всего пятьдесят девять. Рак, конечно. Кажется, он косит людей направо и налево. Самых лучших выбирает, так мне иногда кажется.

– Да, грустно.

– Она боролась. Она боролась просто потрясающе. Как тигр, я ей так говорил. Когда ей поставили диагноз, она сказала, что не даст ему себя сломить, и она была права: он ее не сломил.

– Правда? Но это же замечательно! Прости, я не понял. Я подумал, что она умерла!

– Да, она умерла.

– А-а.

– Он не сломил ее дух.

– А, да, это прекрасно. Просто молодец.

– В конце концов она отказалась от лечения, которое ей предлагали в рамках Национальной системы здравоохранения, и боролась силой своего оптимизма. Она дала ему имя. Она назвала его Мак вместо Рак. Она говорила: «Да, Мак меня нынче здорово подкосил, но я не позволю сломить себя, я буду с ним бороться. Маку меня не победить, мерзавцу этакому».

– И это помогло, да?

– Очень. Это и еще диета. Никаких молочных продуктов, естественно, об этом даже речь не идет, только фрукты и овощи по сезону. Кстати, это просто отлично, что в наше время в магазинах можно найти массу хорошей органической еды, просто здорово, правда? Я член «Союза почвенников». Наш покровитель – принц Чарльз.

– Слушай, я сейчас вернусь, я обещал Кристине принести ей выпить.

– Да, конечно. Я почти не общался с ней, когда учился в школе.

– Ну… да… – Ньюсон направился к бару, краем глаза заметив, что Кейран Битти смотрит на него, стоя в одиночестве у стены.

– Э-э… два бокала шампанского, пожалуйста, – сказал он.

Миленькая девушка в жилетке «Хилтон» потянулась к ведерку со льдом за бутылкой Moёt. Пробка вылетела, раздался хлопок, все повернулись и увидели, как коротышка заказывает шампанское.

– Неплохо получаешь в полиции, а, Эд? Ха-ха, – сказал мужчина, который, по мнению Ньюсона, мог быть Роландом Касбертом по кличке Вонючка.

– Да, ты прав, – ответил Ньюсон. – А ты как думал?

Вонючка, если это на самом деле был он, сказал, что пьет за здоровье Ньюсона.

– Молодец, парень! Отличная работа!

– Пятнадцать фунтов, пожалуйста, – сказала девушка в жилетке.

– Ух ты. Семь пятьдесят за бокал? – поинтересовался Ньюсон.

– Да. Это же шампанское.

– Конечно, оно самое. – Ньюсон взял маленькие бокалы и пошел обратно к Кристине.

– Эд? Эд Ньюсон? – спросила женщина, в которой Ньюсон узнал Шейлу Китон, зубрилку и зануду, которая организовала клуб любителей вязания для Оксфордского комитета помощи голодающим.

– Привет, Шейла, – сказал Ньюсон. – Мне даже не нужно смотреть на твою грудь, чтобы вспомнить, как тебя зовут, ха-ха.

– Что? – спросила Шейла.

– Эти бейджи, – быстро сказал Ньюсон. – Мне кажется, это ужасно. Только подумай, весь вечер проходит в том, что таращишься на грудь людей, чтобы понять, кто это… Но тебя я и так узнал, то есть… я далеко не прочь… В смысле посмотреть на твою грудь… Просто с радостью.

– А-а. Что ж Отлично. Сколько угодно.

– Да… конечно. – Ньюсон не знал, пошутила она или нет. Он на секунду с преувеличенным вниманием опустил глаза на ее грудь, потом снова посмотрел ей в лицо. – Здорово, – сказал он. – Просто класс.

– Старый добрый Эдвард Ньюсон, – громко рассмеялась Шейла. – Ты вечно нас смешил. Ты многого добился, да?

– Даже и не знаю. Думаю, я занимаюсь тем, что мне нравится, и это самое главное.

– Да, ты прав. Мало кто может похвастаться, что занимается любимым делом.

– Разве? Не знаю. Разве тебе не нравится… Хм.

– Интернет-служба бронирования. Я занимаюсь дешевыми рейсами на Lastminute.com.

– Здорово. Что ж, звучит интересно, всякие экзотические места…

– Я никуда не летаю, я просто ищу рейс, и мы продаем места на него через Интернет. С таким же успехом можно продавать туалетную бумагу или мороженые бобы.

– Да… Думаю, ты права, но… Послушай, я пообещал принести Кристине выпить.

– Ах да, прекрасная Кристина. По-прежнему классно выглядит. Она молодец. Некоторые девчонки остаются клевыми много лет. Ты ведь с ней встречался, да?

– В общем, да. Но это было очень давно.

– Я помню, как это было. Все тогда об этом говорили, а Хелен Смарт плакала в туалете.

– Правда?

– Да, она не вылезала из кабинки и рыдала. Думаю, для нее это был удар. Все считали, что вы вместе.

– Ничего подобного.

– Но мы так думали.

Ньюсон извинился и продолжил путь к Кристине. Он сделал всего несколько шагов, когда дорогу ему преградили двое ухоженного вида мужчин, довольно застенчиво державшиеся за руки.

– Эд?

– Привет, Гари. Давненько не виделись.

– Да уж, сколько лет прошло. Это Брэд. Я знаю, что приводить партнеров мы не договаривались, но я решил, что так лучше. Правда, Брэд?

Ньюсон почувствовал, что Брэду не настолько уж и хотелось тащиться на встречу выпускников средней школы вместе с Гари, как полагал сам Гари.

– Я рад, что ты пришел, Гари, – сказал Ньюсон.

– Я немного нервничал после того сообщения, что оставил на сайте, обвиняя всех в издевательствах и так далее. Мне даже сейчас немного не по себе.

– Ты все сказал правильно, – уверил его Ньюсон.

– Да, – сказал Брэд. – Я ему сказал, что ему не стоит видеться со всеми этими ублюдками снова.

– Брэд! Что ты говоришь! – воскликнул Гари. – Он больше волнуется за меня, чем я сам. Нет, правда-правда. Это так мило.

– Брэд прав, мы были ублюдками. И я хочу сказать тебе, Гари, что мне очень жаль, что я стоял в стороне, пока Роджер Джеймсон над тобой издевался.

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Тиранам все сходит с рук просто потому, что никому до этого нет дела, и я всегда чувствовал себя виноватым, что не вступался за тебя в детстве.

– Я тоже ничего не говорил, когда тебя звали «менструшечной башкой».

Но Ньюсон знал, что это другое дело. У него дела обстояли куда лучше Гари.

– В общем, – сказал Ньюсон, – я был очень рад услышать, что вы счастливы вместе.

Наконец Ньюсон сумел вернуться к Кристине.

– Ой, – сказала она, забирая у него бокал, – девушка могла скончаться от жажды. – М-м-м, обожаю шампанское.

– Извини, люди останавливали меня, чтобы поздороваться.

– Еще бы. Все говорят о тебе, Эд. Ты – главное достоинство нашего класса.

– Не говори ерунды.

– Нет, правда. Ты, кажется, единственный из нас, кто занимается чем-то интересным, помимо меня, конечно. Нет, давай смотреть правде в глаза: быть детективом правда здорово. Этот урод Пол Тарагуд прикидывался таким важным и надменным, но я-то видела, что он просто завидует тебе. Он всегда думал, что он крут, а что сейчас?

– Не знаю. Чем он занимается?

– Старший кладовщик в «Теско». Представляешь?

– И что в этом плохого?

– Но это же не круто, Эд?

– Из моего опыта, Кристина, в жизни вообще мало что круто.

Кристина расхохоталась, как будто Ньюсон выдал лучшую из своих шуток. Ньюсон решил, что она поразительно тщеславна, но можно не сомневаться, что она уделяет ему очень много внимания. И еще, она была права: сейчас люди относятся к нему совсем не так, как в школе. На рынке статуса его акции котировались выше, чем он ожидал.

– Подожди минутку, – сказала Кристина. – Никуда не уходи.

За маленьким администраторским столиком Кристины стоял стул, и сейчас она встала на него, чтобы каждый мужчина в комнате смог оценить тот факт, что ее загорелые ноги по-прежнему стройные и привлекательные, и чтобы каждая женщина могла им позавидовать.

– Дзинь-дзинь-дзинь! – сказала она, как будто постучала по бокалу. – Привет! Это Кристина! Я просто хотела сказать несколько слов до того, как мы все слишком напьемся! Во-первых, я так рада видеть вас всех! Класс! И позор всем лентяям, которых сегодня здесь нет. Итак! Поскольку вы все идете на концерт, я хочу сказать, что ваши билеты у меня, и вы знаете, что они стоят сорок фунтов каждый, но я напоминаю, что мне удалось арендовать эту комнату бесплатно, и персонал «Хилтона» тоже. Спасибо, Синди! – Кристина кивнула в сторону девушки в баре, как будто она была главной по раздаче бонусов в «Хилтоне», а не одной из рабынь на ставке.

– «Хайнекен» по четыре фунта – вот комната и бесплатно! – крикнул кто-то из толпы.

– Это все здорово, Пит, – парировала Кристина, – но если кто-нибудь думает, что все можно было организовать лучше, пусть скажет об этом сразу.

– Нет-нет, – сказал Ньюсон, – все здорово, Кристина. – Он зааплодировал, все его поддержали, и Кристина мило ему улыбнулась.

– Итак, вот что я хотела сказать на самом деле. Понятно, что все из здесь присутствующих заходят на сайт поиска однокашников. То есть вы видели, что несколько дней назад девушка из нашей параллели, Хелен Смарт, разместила на нашей странице сайта сообщение, в котором очень нехорошо отзывалась обо мне и некоторых других девушках.

В комнате повисла тишина. Никто не ожидал, что Кристина возьмет быка за рога. Ньюсон восхитился хладнокровием Кристины. Она вложила много сил и времени в организацию этой встречи, на которой она явно собиралась стать королевой, и в последнюю минуту кто-то из далекого прошлого попытался все испортить. Если бы она проигнорировала нападки, все бы о них помнили, и вечер был бы испорчен. Нарыв нужно вскрыть, и она имела достаточно нахальства это сделать.

– Итак, я хотела сказать, что…

Дверь распахнулась, и появилась Салли Уоррен с огромным животом и коляской. Джош молчал, подкупленный на некоторое время леденцами и конфетами.

– Привет, ребята! – сказала Салли, прорываясь вперед. – Как дела? Это Джош! Вы ведь любите детей… Ой…

Только сейчас Салли заметила Кристину.

– Кристина! Ты выглядишь великолепно! Я тебя прервала?

– Да, вроде того. Привет, Салли.

– То есть вы начали без меня?

– Ну, я просто…

– В сообщении было сказано в час дня, Кристина. А сейчас всего двадцать минут второго. Могла бы дать мне возможность добраться сюда, хотя бы полчасика подождала.

– Я просто хотела сказать несколько слов, вот и все.

– Ты же знаешь, что я с ребенком! А это нелегко.

Ньюсон понял, что Салли Уоррен выходила из себя по любому поводу. Неудивительно, подумал он, учитывая ее положение и звуки, которые способен издавать Джош.

– Салли, давай я принесу тебе выпить, – сказал Ньюсон. – А Кристина тем временем снимет груз со своей роскошной груди.

По комнате прокатилось дружное мужское «УХ ТЫ». Кристина покраснела, но не растерялась. Салли поблагодарила Ньюсона, заказав джин с тоником, и Кристина наконец смогла продолжить:

– Я думала о Хелен Смарт и о том, что она написала. Я хотела сказать, что все было не так, и я знаю, что остальные девушки меня поддержат. Да, Хелен временами была занудой, и я признаю, что мы дразнили ее довольно жестоко, и мне жаль, но я не помню, чтобы кто-нибудь издевался над ней физически, и уж явно не с помощью… в общем, не так, как она описала. В общем, на сайте www.FriendsReunited.com существует служба поддержки, и я обратилась к ним с просьбой удалить это сообщение, потому что я считаю его клеветой, и они согласились сделать это. Вот и все, больше мне сказать об этом нечего. Итак, мы собрались здесь, чтобы увидеться с выпускниками восемьдесят шестого года, поэтому давайте поднимем бокалы и выпьем за нашу молодость, лучшее десятилетие прошлого века! За восьмидесятые!

Все зааплодировали, и Кристина соскочила со стула. Ньюсон задумался, верила ли она в то, что сказала насчет Хелен. Наверное, правда верила. Люди, которые чувствуют за собой вину, пойдут на все, что угодно, лишь бы оправдаться. Возможно, в ее заявлении даже было зерно правды. В конце концов, в своей собственной истории с Хелен он точно знал, что причинил ей намного больше боли, чем ему хотелось верить.

Ньюсон только собирался снова подойти к Кристине, как из дверей прозвучал громкий голос.

– Я бы хотел сказать кое-что, если можно, – произнес глубокий голос с явным американским акцентом, и все сразу поняли, кому он принадлежит. Огромный американец, стоявший в дверях, некогда был английским школьником. Роджер Джеймсон пришел на встречу выпускников.

– Да, ребята, это я, Роджер. Роджер Джеймсон, в прошлом полицейский из Нью-Йорка, сейчас в долгосрочном отпуске. – Джеймсону не было необходимости вставать на стул, чтобы привлечь всеобщее внимание. В нем было шесть футов четыре дюйма, а на ногах – модные кожаные ботинки на каблуке.

– Итак, мы все знаем, что Кристина – не единственная, кого обвиняли во всякой фигне на нашей маленькой страничке. Да, мне там тоже досталось сполна. Я уверен, что вы все знаете, что там было сказано и кто это рассказал, поэтому, думаю, нет необходимости просить Гари повторить все это еще раз. Привет, Гари.

Ньюсон повернулся, чтобы взглянуть на Гари, стоящего в первых рядах. Прошедшие годы вдруг исчезли, и Гари снова был напуган. Он выглядел так, словно ожидал, что Джеймсон сейчас снова достанет линейку и станет его тыкать, как и двадцать лет назад.

– Я не знаю, что произошло между Кристиной и этой Хелен Смарт, если честно, я вообще эту Смарт не помню. Но я точно знаю, что произошло между мною и Гари, и все остальные об этом знают. Я вижу Кейрана Битти. Как дела, Толстяк? И двоих других ребят тоже. Привет, Пит. Помнишь, как мы тогда напились краденым виски? Эх, и хреново нам было, а? Ладно. Думаю, мы с вами, ребята, знаем, что все, что написал Гари Уитфилд о наших над ним издевательствах, это чистая правда, и я хочу сказать, что пришел сюда попросить у Гари прощения. Я не могу изменить того, что я тогда натворил, но мне будет стыдно за это до конца моих дней. Я уже сказал, что стал полицейским, и в ходе работы на улицах Нью-Йорка я понял, что такое быть жертвой. Что это такое – жить в страхе, что на тебя нападет человек, для которого ты не значишь ничего. Я знаю страх, которого натерпелся Гари, и мне правда очень стыдно. Гари Уитфилд, я был ублюдком, бессердечным паршивцем. Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения, но очень надеюсь его получить. Если ты не сможешь найти его в своем сердце, так и скажи, и я уйду прямо сейчас, и вы сможете спокойно продолжать веселиться. Но если ты можешь меня простить, тогда я останусь, и мы с тобой выпьем. – Последовала пауза, затем Гари сделал шаг вперед, в его глазах стояли слезы, он встал на цыпочки и обнял здоровяка из Нью-Йорка.

– Спасибо, Роджер, – сказал он. – Думаю, тема закрыта.

Комната взорвалась криками и аплодисментами.

– Давай я тебя угощу! – крикнул Роджер Джеймсон. – Черт, плевать, во что это мне встанет! Я всех угощаю!

Он обнял Гари и его друга, и они втроем направились через всю комнату к бару. Кристина включила музыку. Она договорилась с персоналом гостиницы, чтобы в комнату принесли музыкальный центр, и захватила сборники восьмидесятых годов. Может быть, она и склонна привирать насчет прошлого, но можно точно сказать, что она классный организатор.

– Это альбомы www.FriendsReunited.com, – объяснила Кристина. – У них своя подборка. Разве не здорово? Я принесла сборники наших лет.

Настроение в комнате резко изменилось. Частично причиной была музыка, частично спиртное, но не было сомнений, что настоящей причиной стал Роджер Джеймсон и его потрясающее признание. До его прихода Ньюсон чувствовал некоторое напряжение в комнате, где собрались фактически незнакомые люди, каждый из которых опасался за свое хрупкое эго: как бы его не сочли скучным, как бы не затерли у стены, как Кейрана Битти, и все смутно догадывались, что присутствие на сборище такого рода может указывать на их неполноценность. Некоторым казалось, что раньше, до того как жизнь пошла наперекосяк, все было гораздо лучше. Появление Джеймсона все изменило. Он создал прецедент, положительный и мощный прецедент в настоящем. Все стало по-другому. Наконец вечер перестал быть чисто ностальгическим, теперь главной темой было сближение и лучшее будущее, то есть им больше не грозило барахтаться в прошлом, они выпустили свои тайные страхи, прошлое ушло раз и навсегда.

– Речь что надо, – сказал Ньюсон Джеймсону по пути в комнату из туалета.

– Да уж. Рад тебя видеть, Коротышка. Раньше мы неплохо ладили, так?

– Я тебя боялся, Роджер.

– Я знаю. Извини.

– Не стоит. Думаю, то, что ты сказал Гари, ты сказал всем нам. Очень храбрый поступок. И очень щедрый.

– Это не щедрость, а эгоизм. Мне нужно было покончить с этой историей в первую очередь для себя. Я очень благодарен Гари за такую реакцию.

– Поступи он по-другому, вечеринка пошла бы псу под хвост.

Они не сразу вернулись к остальным. Джеймсон достал из кармана пачку «Мальборо» в мягкой упаковке.

– Ты стал настоящим ахмериканцем, – сказал Ньюсон. – Здесь нельзя курить.

– Когда поймают, тогда и выкину. Не хочу шутить с английской полицией. Черт, а ведь английская полиция – это ты, да, Эд? Инспектор, это тебе не хрен собачий, я мог бы быть твоим подчиненным. А я только улицы и патрулировал.

– Да, но ты американский коп. Для нас это означает, что ты круче и в любом случае выше рангом.

– Я был американским копом, – засмеялся Джеймсон. – На самом деле я еще не уволился, но очень сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь обратно на службу… Есть тема. – Ньюсон почувствовал, что Джеймсу нужно выговориться не только по поводу Гари Уитфилда. – Ты когда-нибудь сталкивался с конфликтом интересов и лояльности на работе? Например, когда ты знаешь, что нужно делать одно, но на самом деле делаешь другое из-за других копов в команде или еще почему?

– Ну, я влюблен в своего сержанта. Полагаю, это создает конфликт интересов и уж точно делает жизнь нелегкой.

– Черт возьми. Надо думать, – засмеялся Роджер. – Так в чем проблема-то? Это тоже гей или что?

– Это женщина, Роджер.

– Ну да, конечно. Да… Ха-ха. Не подумал.

– Ничего страшного.

– Она знает о твоих чувствах?

– Нет.

– Ставлю сто баксов, что знает.

– Речь не обо мне. Речь о тебе. О каком конфликте интересов ты говоришь?

– Нарушение закона. Именно поэтому я вряд ли вернусь в отдел. Я нарушил закон. Я нарушил право на неприкосновенность и попался.

– Я не понимаю, Роджер. Что произошло?

– Групповуха, Эд. Знаешь, когда ребята делают что-то, потому что они все вместе, а по отдельности они бы в жизни такого не сделали. Я оказался частью группы.

– Что-то вроде случая со стариной Гари Уитфилдом?

– Да, наверно. Но посерьезнее, и на этот раз я не был заводилой, усек? Им был наш сержант.

– Вы избили подозреваемого?

– Черт, он даже не был подозреваемым, Эд. Это был просто бедный доходяга из Сомали, без документов и без дома. Мы таких пачками с улиц забираем.

– Да. Я об этом слышал. Нетерпимость.

– Именно. Но знаешь это в теории. Городские власти убеждены, что если ты убираешь этих ублюдков с улицы, то ты делаешь улицы лучше. С этим, наверное, не поспоришь. Но представь, какая это работенка для копа? Вытаскивать тощих черномазых уродов из картонных коробок и тащить их по городу, пытаясь найти пустую камеру размером в пять квадратных дюймов и запихать их туда. Господи, как же это достает! Просто сил нет.

– Надо думать. И один из этих тощих черномазых уродов сполна заплатил за ваше накопившееся раздражение.

– На той неделе мы потеряли своего человека. Его подрезал парень, когда тот шел по улице. Думаю, он просто встал не с той ноги. Дела в том округе шли хуже некуда, и когда этот сомалиец начал говорить нам о своих правах, у некоторых парней сорвало крышу.

– Вы его убили?

– Да. Да, мы его убили. Словно во сне. Мы его раздели и начали бить, ребята за спиной орали, а потом наш сержант запихал ему дубинку в жопу.

– Господи, Роджер, – поморщился Ньюсон.

– Да. Иногда и не такое случается, да?

– Ну, можно и так сказать. Кажется, я читал об этом деле.

– Да, СМИ чуть не обосрались тогда от счастья. Они расписали все так, словно каждый коп в городе – садист и расист. Черт. Вот что я тебе скажу: эти вонючие журналисты в первых рядах вопят, что их жены боятся нападения в метро и что нужно очищать улицы и защищать честных граждан.

– А когда вами занялся отдел внутренних расследований, ты дал показания против своего сержанта?

– Я сделал это не просто для того, чтобы спасти свою шкуру, Эд, клянусь. Мне правда жутко не нравилось случившееся. Я не принимал участия, ну то есть только вначале принимал, я орал на парня, попинал слегка и пару раз врезал по-настоящему. Но когда все пошло по нарастающей, я понял, что дело идет не туда, и больше не вмешивался. Пара других ребят поступили так же, но большая часть группы месила этого орущего маленького тощего ублюдка. Они были как свора собак, дерущихся за кусок мяса. Я хотел вытащить ствол, выстрелить в воздух и сказать, что хорош уже. Правда хотел. Но потом испугался. Испугался сержанта и других парней и того, что они обо мне подумают. Поэтому я ничего не сказал, и правда в том, что недостаточно просто не участвовать в чем-то, нужно попытаться остановить то, что происходит рядом.

– Да. Да, я понимаю.

– В общем, после того как паренек откинулся, все легли на дно, а сержант жутко перепугался и начал строить себе легенду, он говорил, что мы должны подтвердить, что парень сопротивлялся аресту и что у него ствол был, но я знал, что я на это не подпишусь. Я знал, что это преступление и за него нужно отвечать.

– Думаю, такие мысли не очень понравились твоим коллегам.

– Еще бы. Они меня чуть не убили. Именно поэтому я и здесь. Я в отпуске до начала суда, а когда все будет кончено, наверное, мне навсегда придется уехать из города. Ребята, которых я собираюсь засадить, очень непростые. У них полно друзей в министерстве, которым не нравятся доносчики. У меня будет волчий билет.

– Роджер, ты поступаешь правильно. Ты это знаешь.

– Да. Я знаю. Правда. Я видел издевательства и сам был тираном, и я знаю, что это неправильно. Нужно с этим бороться. Теперь я знаю, Эд, что недостаточно просто стоять в стороне, качать головой и повторять, что это ужасно. С этим нужно что-то делать.