"До последнего звонка" - читать интересную книгу автора (Элтон Бен)

20

– Леди и джентльмены, Дани Миног!

Ньюсон с бывшими одноклассниками вышли из гостиницы и направились в сторону Гайд-парка, где под палящим солнцем пятнадцать тысяч людей или около того отрывались на полную катушку.

– Поверить не могу, что ведущий сегодня – сам Саймон Бейтс! – восторженно крикнула Кристина Ньюсону. – Именно после того, что ты написал в его программу, я обратила на тебя внимание. Это же просто классно! – Она обняла его, и он почувствовал ее странно твердые груди, в то время как Дани пела о любви и поцелуях.

– Скажи ведь, Дани выглядит просто великолепно!

– Боюсь, я своего рода пурист, – ответил Ньюсон. – Для меня восьмидесятые завершились с распадом Wham! Все, что происходило после их финального концерта на Уэмбли в восемьдесят шестом – на самом деле ожидание девяностых.

– Ты такой забавный, – воскликнула Кристина, доставая банку джина-тоника из сумки-холодильника.

– Это так классно! – сказала Салли Уоррен, танцуя с Джошем. У нее не было билета, поскольку она не собиралась на концерт, но с радостью согласилась на предложение Кристины попробовать протащить ее с остальной толпой. Их было около тридцати человек, и когда Кристина передала огромную кипу билетов у входа с видом профессионального руководителя группы, охранник даже не удосужился пересчитать людей.

– Коротышка мог бы проскочить между ногами Роджера! – прокричал Пит Вулфорд, к всеобщему восторгу.

Кристине удалось протащить Салли Уоррен на тусовку, но Ньюсон видел, что она уже пожалела об этом. Салли перевозбудилась и стала прилипчивой. Очевидно, такие развлечения были для нее редкостью. Более того, она притащила ребенка, а нельзя отрицать, что существует своего рода апартеид между взрослыми, которые притаскивают на тусовки детей, и остальным цивилизованным миром. Трехлеток нельзя игнорировать, и Джош Уоррен не был исключением. Он ныл, он хотел чипсов, он орал и, как только мать начинала с кем-то говорить, протискивался к ней, расталкивая кулачками всех на своем пути.

– Я хочу кое-что показать Эду, – сказала Кристина, беря Ньюсона за руку – Тут есть группа девиц, одетых как Ник Род. Тридцатипятилетние дюраноманки, вот умора!

– Я с вами, – сказала Салли, беря Джоша на руки, но Кристина сделала вид, что не слышит свою некогда лучшую подругу, и быстро потащила Ньюсона вперед, оставив Салли танцевать с ребенком.

Оглянувшись назад через несколько минут, он увидел, что Салли очень оживленно разговаривает с Кейраном Битти. Для нее статус перестал что-либо значить, и она была благодарна за общение даже с таким изгоем, как толстяк Битти.

Дани Миног допела песню, и Саймон Бейтс напомнил зрителям, зачем они все здесь собрались.

– Вы все знаете, конечно, – сказал он, – что мы здесь не только для того, чтобы как следует оторваться! А ведь мы именно это и делаем, так? Мы здесь из-за «Кидкол». Вы знаете, все певцы, выступающие сегодня, делают это бесплатно, все до единого пенни, собранное с продажи билетов, пойдет туда, где деньги больше всего нужны: чтобы помочь детям избавиться от раковой опухоли насилия.

Ньюсон повернул голову и увидел Грэма Брука.

– Ненавижу, когда люди используют слово «рак» в качестве метафоры, – сказал он. – Моя мама считала, что единственный способ победить рак – это относиться к нему как к другу, жестокому, но все же другу. Мы все должны научиться этому.

– Ш-ш-ш-ш, – сказала Кристина.

– Извини, Кристина, но у меня мама недавно умерла от рака.

– Я знаю, ты говорил. Ш-ш-ш-ш.

Ньюсон все больше и больше восхищался Кристиной. Он бы никогда не осмелился вот так вот заткнуть Грэма Брука.

– Все мы знаем, кого нужно поблагодарить за этот прекрасный вечер и отличную музыку, – продолжал со сцены Саймон Бейтс.

– Посмотри! Вот там! – восторженно взвизгнула Кристина. – За барабанами! Это Дик Кросби! Он просто лапочка!

И действительно, приподнявшись на цыпочки, Ньюсон увидел ярко-рыжую шевелюру и седеющую бородку великого и всемогущего предпринимателя.

– Да, вы правы, – кричал Саймон Бейтс. – Я бы хотел приветствовать на этой сцене человека, который взял на себя все расходы сегодняшнего шоу, чтобы ваши деньги пошли туда, куда следует. Это друг' всех детей в Лондоне и во всей Великобритании. Поприветствуем президента «Кидкол», Дика Кросби!

Раздались оглушительные аплодисменты, и задорный привлекательный миллиардер выскочил на сцену.

– Отлично! – крикнул он. – Круче всех!

Отдав должное певцам, участвовавшим в концерте, Дик Кросби произнес короткую, но впечатляющую речь об ужасах насилия.

– Это ужасное чувство беспомощности и отчуждения, – напомнил он толпе собравшихся. – За время работы в «Кидкол» я увидел множество детей, подвергшихся издевательствам, и теперь я знаю, что они могут причинить не только физическую боль. Главное – это отчуждение. Ощущение, что ты совсем один и никто тебе не поможет.

Ньюсон оглянулся и увидел, что Гари Уитфилд слегка кивнул, у него в глазах стояли полупьяные слезы.

– «Кидкол» готов показать этим измученным детям, что они не одни, что помощь придет и что с этим можно что-то сделать. Нужно просто позвонить по телефону. Разумеется, звонки бесплатные, и наши профессиональные консультанты ответят всем, окажут помощь и дадут совет, который поможет детям вырваться из круга одинокого отчаяния.

– Господи, он такой клевый, – сказала Кристина, и Ньюсон не мог с ней не согласиться. Оглянувшись вокруг, он оценил, какое впечатление Кросби оказывает на толпу. Он заметил Роджера Джеймсона, напряженно смотревшего на сцену, у него на лице было почти одухотворенное выражение. На секунду у Ньюсона по телу пробежал холодок: он вспомнил жуткую историю Джеймсона. «С этим нужно что-то делать», – сказал он.

Глядя на него сейчас, Ньюсон видел, что после речи Кросби Джейсон будет готов сделать что угодно. Ход его мыслей прервал голос Кристины.

– Я бы так хотела познакомиться с Диком Кросби, – сказала она. – Я пару раз занималась корпоративными вопросами в его компании, но, разумеется, самого его даже издалека не видела.

Ньюсон уже немного выпил, и Кристина с каждой минутой выглядела все лучше и лучше. Нет, она нравилась ему не только внешне, но еще и как человек Он знал, что она немного глуповата и, несомненно, в молодости была несносной, как и все девчонки. Но в ее позитивном настрое и стремлении развлекаться и веселиться было что-то освежающее. И еще – эти груди. Ньюсон никогда не трогал раньше силиконовые груди, и теперь, подвыпив, он хотел узнать, каковы они на ощупь. Неужели, сыграй он сейчас правильно, ему удастся узнать это сегодня же вечером?

Кристина слегка задела его рукой. За время их общения это случилось уже не первый раз. Возможно, пришло время ему сделать свой шаг. Подумав, Ньюсон вдруг понял с восторгом, что не думал о Наташе с тех пор, как рассказал о ней Джеймсону в гостиничном коридоре, то есть уже несколько часов! Это был своего рода рекорд, и Ньюсон чувствовал себя свободным.

– Ты говорил, что мог бы попытаться представить меня ему, – сказала Кристина, и у него сердце зашлось от восторга, когда она вдруг взяла его за руку.

Он на правильном пути! Точно! Только бы не запороть дело, и тогда Кристина Копперфильд, самая горячая штучка в школе, снова будет с ним. Он надеялся, что Кристина клюнет на его слова о возможности представить ее Дику Кросби, и собирался открутиться от обещания, сказав, что сейчас не время беспокоить великого человека. Но теперь, когда внутри него плескался алкоголь, а главная победа в жизни стояла рядом с ним, он знал, что это просто необходимо сделать. Слабаку никогда не завоевать прекрасную даму, а Ньюсону так хотелось заполучить Кристину Копперфильд во второй раз.

– Знаешь, Хелен Смарт может быть за сценой, – сказал Ньюсон. – Она работает в «Кидкол».

– Ну?

– Я просто подумал, вдруг тебе не хочется с ней сталкиваться, вот и все. Она просто в ярости из-за того, что ты тогда с ней сделала.

– Нуда, можно подумать, что я пропущу возможность познакомиться с Диком Кросби из-за ненормальной психопатки, у которой нет никакой жизни.

Ньюсон понял, что лукавить бесполезно.

– Пойдем. – Он сжал ее руку и повел к большой группе одетых в ярко-желтые наряды охранников, загораживающих вход за сцену. Именно мимо них им предстояло проскочить, и Ньюсон предусмотрительно проглотил парочку драже «Тик-так», чтобы не пахло спиртным.

– Добрый вечер, констебль. Я инспектор Ньюсон, Скотленд-Ярд, отдел по расследованию убийств, – сказал Ньюсон, быстро доставая свой жетон и удостоверение с фотографией. Как всегда, он почувствовал нежелание констеблей признавать его старшим офицером, поэтому, пока они рассматривали его документы, он продолжал говорить максимально четко и деловито. – Я не на службе. Однако эта молодая дама попала в неприятное положение. Диабет, она потеряла инсулин, кажется, его вытащили из ее сумочки. Скорее всего, какой-нибудь наркоман. Мерзавцы. В общем, мне нужно отвести ее к аптечке за сценой.

– Неподалеку есть передвижной пункт скорой помощи, сэр. Это ближе.

– За сценой спокойнее, констебль. Дама расстроена.

Кристина часто заморгала ресницами.

– Так что будьте любезны, пропустите нас. Да, поскольку я не в форме, кому-нибудь придется нас проводить. Я не хочу, чтобы этот разговор повторялся с каждым твердолобым охранником за сценой.

Удостоверение сыграло решающую роль, и один офицер послушно проводил Ньюсона и Кристину за сцену.

– Господи! – Кристина была в восторге. – Господи, господи! – повторяла она. – Я словно… Мы за сценой! Здесь Симон Ле Бон! Он просто душка!

– Правда? Давай что-нибудь поедим.

– С удовольствием. А можно?

– Конечно, можно. – Ньюсон подвел Кристину к банкетному столу, с удовольствием отметив, что большинство служащих сцены оборачивались и окидывали Кристину восхищенными взглядами. Они разглядывали его девушку.

Еды на столе было словно на королевском приеме: холодные закуски, горячие блюда и полный бар.

– Билет сотрудника сцены? – спросила девушка на раздаче.

– Полиция, – сказал Ньюсон, снова показывая удостоверение и жетон. – Мы с мистером Кросби.

– Конечно, офицер.

– Ух ты, – сказала Кристина. – Ты это постоянно проделываешь?

Она набрала полную тарелку, положив понемногу каждого экзотического салата.

– Если честно, нет. Использование удостоверения для получения особых привилегий расценивается как абсолютно противозаконный и аморальный поступок.

– Какое занудство. От этого же никому плохо не будет. Мы ведь их не объедим, правда?

– Дело не в еде, а в принципе.

– Господи, ну это же жуть, когда люди разговаривают об этой ерунде! Почему они не могут немного расслабиться! Это просто невероятно… Посмотри, это Дани!

Действительно. Это была она, и стояла совсем рядом.

– Она так здорово сохранилась, правда? – спросила Кристина.

– Мне нравилась та, другая Дани.

– Слишком полная. После восемнадцати лет нельзя себе этого позволять. Подростковая пухлость хороша только для девчонок.

– Правильно.

Кристина осматривалась, широко распахнув изумленные глаза.

– Спасибо. Спасибо тебе, – сказала она. – Это просто поразительный подарок.

– Меня не за что благодарить, Кристина. Единственное, что я сделал, это не оправдал надежд и доверия Ее Величества, воспользовавшись ее добротой для получения не предназначающихся для меня благ.

– Ты такой забавный, Эд. Ты всегда таким был. Они сидели на лавочке рядом со столом. Со сцены доносились звуки песни Thompson Twins, но Кристина была счастлива находиться сейчас здесь, среди техников и музыкантов, таких клевых и уверенных в себе. Иногда из гримерных выходили некогда знаменитые личности, получившие сегодня возможность напомнить всем о своей былой славе.

– Теперь я понимаю, – сказала Кристина, – что не нужно было тогда тебя бросать.

Ньюсон сглотнул. Кристина двигалась слишком быстро. Она что, шутит?

– Да, в то время я думал именно так.

– Мы здорово провели ту неделю, да?

– Просто классно. Я водил тебя в кино, мы ходили за рождественскими подарками, ели гамбургеры, смотрели кассеты и три волшебных раза, просто незабываемых раза…

– Ты получил кусочек меня.

– Да, только кусочек.

– К тому же очень маленький. Я была дорогой штучкой. Дрянной, но не дешевой. Ты помнишь, как мы ходили смотреть «Копы из Беверли-Хиллз»?

Ньюсон никогда в жизни не смог бы забыть этот роскошный рождественский подарок. Идя по Гилдфорд-стрит к кинотеатру «Одеон», они были так близки и счастливы, закутанные в зимние пальто, наслаждающиеся морозным, солнечным днем в рождественские каникулы 1984 года. На Кристине были длинный шарф и вязаная шапочка, и Ньюсон смешил ее всю дорогу от одного конца Хай-стрит до другого. Несчастного вида шахтеры собирали милостыню у кинотеатра, и Ньюсон бросил им пятьдесят пенсов и поднял кулак в жесте солидарности.

– Шахта – не приговор! – прокричал он.

Большие, крепкие, угрюмые мужчины улыбнулись и поблагодарили его:

– Все правильно, парень. Так им и скажи.

На Кристину это оказало очень большое впечатление, хотя она и была настроена резко против забастовки.

– Ты знаешь, что они получают кучу денег из России?

– Это вранье партии тори, – ответил Ньюсон. – у русских нет кучи денег.

Ньюсон заплатил за билеты и купил шоколадное мороженое и апельсиновый сок, но Кристина сказала, что это для младенцев и ботаников, и послала его за кока-колой.

– Я считаю, что в кино нужно есть правильные вещи, – сообщил он ей. – Это должно быть шоколадное мороженое и дрянной апельсиновый сок. Это правильно, понимаешь?

Кристина засмеялась. Ее смешило все, что говорил Ньюсон, и наградой ему был поцелуй. Настоящий поцелуй в последнем ряду кинозала, и не только поцелуй. Она позволила ему залезть себе в рот языком и рукой под джемпер. Она даже положила ему руку на бедро и немного потерла, правда, только снаружи. Это был самый волнующий момент в его жизни.

Выйдя из кинотеатра, они увидели, что уже стемнело, и на Хай-стрит зажглись рождественские огни. Они остановились у рождественских яслей рядом с церковью и послушали, как оркестр Армии спасения играет рождественские гимны.

– Ненавижу, когда из Рождества делают чисто церковный праздник, – заметил молодой Ньюсон. – Кажется, люди забыли, что Рождество – это коммерческий фестиваль, во время которого нужно напиваться и тратить много денег.

– Ты такой забавный, – сказала Кристина и снова поцеловала его.

Он все еще помнил потрясающее прикосновение ее холодной щеки. Они ужинали в «Макдоналдсе», который был еще новым и модным, потом доехали на автобусе до Годалминга, где жила Кристина. Он проводил ее до самого дома и получил последний рождественский поцелуй, продолжительный, глубокий, под омелой над дверью. Затем ее позвал отец, и она ушла. Он летел домой как на крыльях. Но никогда раньше не был так счастлив.

На следующий день Кристина позвонила ему и сказала, что бросает его. Это было жестоко, но его отчаяние не было абсолютным. Он знал, что это был сон и что скоро, очень скоро ему придется проснуться.

– Я правда не хотела бросать тебя, – сказала теперь Кристина, наливая себе еще вина. – Мне в общем-то пришлось это сделать.

– Потому что я был коротышкой Ньюсоном, а ты – Кристиной Копперфильд, и насчет этого существовали определенные правила.

– Да, наверное, так.

– Все в порядке, Кристина. Я был просто поражен тем, как долго ты плевала на общественное мнение.

– Ну, ты был такой клевый, и вообще. Все так думали, кроме тебя. Я думаю, отчасти поэтому ты был такой классный, ну, потому что вроде бы не верил в это… Ты просто не был сексуальным, вот и все.

– Да, это точно.

– По крайней мере, тогда. – Она мило улыбнулась и посмотрела Ньюсону в глаза. – Кто бы мог подумать, что ты станешь инспектором, а Пол Тарагуд окажется в «Теско»?

– Я не понимаю, чем плох «Теско».

– Да ладно тебе, Эд, все ты понимаешь.

– Нет.

– Ну, я бросила тебя не ради Пола. Я уже знала, что он неудачник. Я бросила тебя ради Пита Конгрива.

– А, это шестиклассник, да? Я его не знал. Ты была очень резка, когда кого-то бросала. Это жестоко, когда вдруг ни с того ни с сего тебя вышвыривают из общества с волчьим билетом. Знаешь, кажется, мы с тобой после этого почти не разговаривали.

– Господи, наверное, я была такой сукой. Я иногда вижу Пита, когда приезжаю домой на Рождество. Он работает на почте.

– Полагаю, тебе это тоже кажется не очень крутым?

– Ну, почтовым служащим не разрешается носить оружие, так?

– Я очень редко ношу оружие.

– Вот видишь! – заверещала она. – Я просто не верю, что это говорит Эд Нъюсон\ Никто бы другой просто до этого не додумался.

Бутылка вина почти опустела, и оба были слегка пьяны. Кристина наклонилась вперед, опершись локтями на стол и положив подбородок на руки. Ее силиконовые, стоящие горизонтально груди висели в воздухе, словно две большие, застывшие в полете управляемые ракеты. Нужно сказать, что они не казались естественными или приятными… В отличие от грудей Наташи. На секунду Ньюсон понял, что снова думает о Наташе.

Но Кристина вдруг поцеловала его в губы.

– Это за прекрасный день, – сказала она.

– Это ты все устроила, а не я, – ответил Ньюсон, переведя дыхание и чувствуя, как у него встает член. – Ты все организовала. И вообще, все еще впереди. Мы еще не познакомились с Диком. Пойдем, – сказал он, вставая.

Они встали и направились к сцене. Дик Кросби стоял в стороне, разговаривая с Саймоном Бейтсом. Ньюсон бесстрашно повел Кристину к очередному заграждению, около которого их остановили внушительного вида люди в форме, но жетон Ньюсона снова совершил чудо.

– Полиция, – коротко сказал он, и их пропустили дальше.

– А у тебя не будет из-за этого неприятностей? – спросила Кристина.

– Возможно, если поймают. Но я абсолютно уверен, что я здесь самый старший полицейский, и я просто не вижу, кто сможет поймать меня.

– Эд! Перестань быть таким клевым!

Но он ничего не мог с собой поделать. Его было не остановить.

Они подошли к сцене и на минутку остановились, чтобы насладиться видом. Вся восточная сторона Гайд-парка казалась сплошной стеной людей, их было по меньшей мере пятнадцать тысяч, все прыгали и подпевали «Вниз по течению» в исполнении солиста Man At Work.

– Так вот что такое быть звездой, – сказала Кристина, снова стискивая руку Ньюсона и прижимаясь к нему бедром.

Прямо перед ними стоял Дик Кросби, сверяясь с заметками перед очередным выходом на сцену.

– Пойдем. Я ведь сказал, что представлю тебя самому главному, так? Пойдем, пока он здесь.

Слегка замявшись, будто в смущении, Кристина позволила подтащить себя к группе здоровенных мужчин в черном и женщин, с серьезным видом говорящих что-то в микрофоны.

– Мистер Кросби?… Дик, – сказал Ньюсон. – Ньюсон, инспектор Эд Ньюсон, Скотленд-Ярд.

– Да, инспектор? – поднял голову Кросби.

– Это Кристина Копперфильд, моя подруга, – сказал Ньюсон, и Кросби с улыбкой повернулся к Кристине. Она ответила ему ослепительной комбинацией зубов, грудей и сияющих глаз. Кросби был известным волокитой, и на мгновение Ньюсон подумал, что представлять ему Кристину было ошибкой. Последнее, чего он хотел, это чтобы Кросби ее сманил. Но беспокоиться было не о чем. Кросби определенно оценил вид Кристины по достоинству, но его гораздо больше интересовало, что делает инспектор за сценой на его тусовке.

– Я на службе, – объяснил Ньюсон. – Вы тут ни при чем. Подобное событие всегда привлекает людей определенного поведения, и мы присматриваем, чтобы все было в порядке. Я просто решил подойти поздороваться, пока я за сценой. Мы разговаривали в ФОП пару лет назад… Федерация офицеров полиции… Вы работали с проблемой насилия в городах. Помните, неугомонные соседи.

– Да, я помню, – ответил Кросби, сделав вид, что вспомнил Ньюсона, с которым он на самом деле никогда не разговаривал. – Мы подумали, что столкнулись с большой социальной проблемой, а оказалось, что мы просто расследовали телевизионное реалити-шоу.

Они рассмеялись шутке Кросби, и в этот момент самую большую звезду этого дня позвали, чтобы польстить собравшимся и заставить их продолжать перечислять деньги в «Кидкол».

Ньюсон и Кристина спустились вниз с подмостков, Кристина не замолкая восхищенно трещала о том, как это круто и какая это честь для нее – познакомиться с мистером Кросби.

Именно в этот момент они и встретились с Хелен Смарт. Она шла по направлению к лестнице справа от сцены, и они буквально столкнулись. У Хелен в руках была большая кипа бумаг с цифрами и графиками, они упали, она присела и начала собирать их. Ньюсон попытался помочь ей, но она оттолкнула его руку.

– Хелен! – сказал он. – Ух ты… Привет. Хм… Кристина, Хелен, наверное, вы друг друга помните… ну, со школы. Да, конечно.

– Хелен! – заверещала Кристина. – Хелен Смарт! Я просто поверить не могу, что это ты. Ты потрясающе выглядишь! Какая у тебя классная прическа! Так современно! Нет, правда, мне так нравится.

– Привет, Эд, – сказала Хелен, отказываясь смотреть на Кристину.

– Хелен, это просто здорово! – не сдавалась Кристина. – Ты здесь! Эд сказал, что ты можешь быть здесь. Я правда надеялась увидеть тебя, поэтому мы и пришли за сцену, правда, Эд? Я тебя вспоминала в своей речи, когда мы пили за здоровье наших одноклассников. Правда, Эд?

– Да.

– Так что теперь ты просто должна пойти и увидеться со всеми нами, присоединиться к встрече выпускников, потому что, я думаю, пора двигаться дальше, так, Хелен? В смысле того, что ты написала…

– Я – не – иду – на твою вонючую тусовку, грязная шлюха.

Ньюсона поразила ярость в голосе Хелен.

– О! – сказала Кристина. – Не стоит…

Хелен повернулась к Ньюсону:

– Значит, ты снова подцепил эту шлюху, да? Молодец, приятель. Только смотри, чтобы эти титьки не оказались около микроволновки. Они могут взорваться.

– А ну-ка, постой, – сказала Кристина.

– Нет, это ты постой. Какого хрена вы тут делаете? Где ваши пропуска?

– Мы просто зашли на минутку, Хелен, – тихо сказал Ньюсон.

– Отлично. А теперь валите отсюда.

– Послушай, Хелен, – запротестовала Кристина, – это глупо. Я же сказала, что мне жаль, разве этого не достаточно? Мне правда жаль. Я…

– Я сказала: валите отсюда.

– Знаешь, это просто дикость.

– Кристина, мне насрать, что считает такая вонючая шлюха, как ты, – сказала Хелен, снова поворачиваясь к Ньюсону. – Полагаю, ты воспользовался своим жетоном, чтобы пробраться сюда, это единственное объяснение. Это превышение полномочий, и тебе лучше свалить прямо сейчас, или я напишу на тебя жалобу. Я так и сделаю, Эд, не думай, что я шучу. Я просто поверить не могу, что ты привел сюда ее. Зная, что она со мной сделала… Ты должен был знать, что я здесь буду.

– Я догадывался, Хелен, но мы хотели познакомиться с Диком Кросби. Извини, но это правда.

– Насрать. Мне все равно. Валите отсюда.

– Нет, – сказала Кристина. – Я никуда не собираюсь. Вообще-то, я хотела бы еще выпить.

– У вас нет пропуска. Я позову охрану.

– Ври, да не завирайся. «Я позову охрану… Я расскажу учительнице…» Ты всегда была слегка убогой, так, Хелен? Зови кого угодно. Эд здесь самый старший полицейский, и я с ним. Ты думаешь, его собственные копы его арестуют? Кого ты позовешь? Охотников за привидениями? – Кристина повернулась на каблуках и направилась к банкетному столу.

– Послушай, Хелен, – сказал Ньюсон. – Мы выпьем и уйдем.

– Кристина Копперфильд. Господи, Эд! Кристина Копперфильд. Как ты мог?

Хелен утомила Ньюсона, утомила и разозлила. Если все, в чем она обвиняла Кристину, было правдой, тогда у нее были все причины злиться и не прощать ее. Но ей не обязательно постоянно быть такой занудой. И не нужно все время загружать его своими проблемами. Он не запихивал ей в рот тампон двадцать лет назад. Более того, меньше двух недель назад она обманула его, заставив заниматься с ней незащищенным анальным сексом. Это преступление, сумей он это доказать. Если бы все было наоборот и он совершил подобное с ней, это было бы преступлением на сексуальной почве и пришлось бы за него отвечать. У Хелен Смарт не было причин так себя вести.

– Хелен, пожалуйста. Сделай себе одолжение. Забудь эту историю. Ты живешь только один раз. Нужно жить в мире с собой. Мы очень скоро отсюда уйдем. Хорошо? – сказал Ньюсон, отворачиваясь.

– Мой сосок в порядке, спасибо, что спросил, – с горечью сказала Хелен.

– Я тебя не резал, Хелен. Ты сделала это сама, и я говорю, что тебе обязательно нужна помощь. Подумай о Карле.

– Знаешь что, Эд? Единственное, чему я научилась, работая на «Кидкол», – так это тому, что в случае насилия недостаточно просто стоять в стороне и качать головой. С этим нужно что-то делать.

– Я сделал то, что мог, Хелен. Разве нас собрали не за этим?

– Меня от тебя тошнит. Прощай.

Ньюсон повернулся и пошел к Кристине.

– Я заказала нам выпить и взяла пудинг, – сказала она. – Торт со взбитыми сливками и фруктами. Меренга просто восхитительна!. Обожаю вкусно поесть, а ты?

Ньюсон ей улыбнулся. Ему очень нравилась эмоциональная гибкость Кристины. Да, она по большому счету пустышка, зато довольна собой, поэтому зачем стараться быть кем-то еще?

– Бедняжка Хелен, – сказала Кристина, тщательно слизывая крем с губ. – Не хотела бы я оказаться на ее месте! Ей просто необходимо прийти с собой в согласие. Так и хочется сказать: Хелен, господи, приди в себя!

– Именно это я ей и сказал.

– И правильно сделал. Вообще, ну ее, она не сможет испортить мне день, а этот день просто самый лучший. Единственный вопрос, как мы его завершим? – спросила Кристина, глядя Ньюсону прямо в глаза.

Он знал, что пришло время сделать шаг.

– Кристина?

– Да, Эд?

– Мы можем уехать отсюда?

– Куда?

– Может быть, к тебе. Или ко мне. А может, в гостиницу?

– Хорошо.

– Здорово.

– Давай поедем ко мне. Мне нужно кормить кошек своих соседок. Они обе в отъезде.

– Кошки?

– Ты такой забавный! Соседки. Поэтому мне нужно кормить кошек.

– Понятно. Отлично. Как думаешь, нужно со всеми попрощаться?

– Нет. Деньги я собрала. И ты единственный, кого мне по-настоящему хотелось увидеть. Господи, Салли Уоррен выглядит просто ужасно! Если у меня когда-нибудь будут дети, я ни за что до такого не докачусь.

Они допили и собрались уходить. Проходя полицейский кордон, Ньюсон оглянулся назад и увидел Хелен. Она смотрела им вслед, по ее щекам текли слезы. Он помолился, чтобы рядом с ней не оказалось острых предметов.