"До последнего звонка" - читать интересную книгу автора (Элтон Бен)

7

– Ничего. Абсолютно ничего, – сказала Наташа.

– Ни одного вонючего лудильщика? – спросил Ньюсон.

– Ни одного. Если в «Тармаке» кто и был сволочью, то сам мистер Адам «Мертвый ублюдок» Бишоп, и убийцей, и мучителем мог быть только он. Этот парень был полным козлом, и все рады, что он подох.

– Но при этом его никто не убивал.

– Очевидно, нет.

Казалось, соседи были ни при чем. Убийца был в доме почти сутки, это довольно продолжительный отрезок времени, а у всех соседей было алиби.

– И что самое ужасное, – простонала Наташа, – что следственная бригада ни хрена не нашла.

Убийца оказался просто поразительно аккуратным. Он провел почти двадцать четыре часа в чужом доме и не оставил ни одного следа своего пребывания.

– Просто молодец, – сказал Ньюсон.

– Он ведь должен был ходить в туалет, – сказала Наташа.

– Если и так, то он вернул ему первозданную чистоту.

– И он не заходил в кухню, потому что там были миссис Бишоп и Хуанита.

– Наверное, мерзавец принес с собой бутерброды.

Ньюсон и Уилки сидели в приемной мистера Уорда, своего начальника. Уорд был главой отдела по расследованию убийств. На двери под своей фамилией он приклеил табличку «Комната убийств».

– Спорим, что через пару лет и наш отдел переназовут на американский манер, – заметил Ньюсон.

– Что?

– Американцы говорят не «убийство», а «противоправное лишение жизни», поэтому и нам придется переучиваться. Ты заметила, что половина колов уже начали носить бейсбольные кепки? Кошмар какой-то.

– А по-моему, клево, – ответила Наташа.

– Ничего клевого. Это на американцах они выглядят клево. А на нас – как на придурках, косящих под американцев.

– Американские фуражки лучше.

– Они просто выглядят лучше.

– Ну и что с того? Я всегда ненавидела форму, эти идиотские маленькие шапочки, как у грудничков.

– А мне нравились.

– Ну и носил бы их тогда.

– А ты знаешь, что большинство детей уверено, что в случае чрезвычайной ситуации нужно звонить 911?

– Тогда нужно и у нас такой же номер сделать.

– Да что ты такое говоришь! А как же культурная идентичность?

– Господи, Эд, ты иногда просто как игла в заднице.

– Это американское выражение! В Англии говорят: зануда! Я за-ну-да.

– Заметь, ты сам признался.

Они помолчали. Секретарша начальника принесла им кофе.

– Уже скоро, – уверила она их.

– Да, он сказал, что у него срочное дело, – сухо ответила Наташа.

Кровавые детали убийства Бишопа украсили первые страницы свежего выпуска «Ивнинг стэндарт», и глава отдела потребовал, чтобы Ньюсон лично доложил ему о ходе расследования. По мнению Уорда, попавшие в газеты убийства должны быть непременно раскрыты. Это дело чести. Если это интересно людям, то и самому Уорду это интересно.

Пока они ждали, когда всемогущее начальство найдет для них время, Ньюсон рассказал Наташе, что был на сайте поиска однокашников.

– Поздновато спохватился. Это было модно пару лет назад.

– И ты тоже туда заходила?

– Конечно.

– И многие откликнулись?

– Было много озабоченных мальчиков на два года младше меня. Я их не помню. Редко случается, что откликнется именно тот человек, которого ты ищешь. Я думаю, что все играют в молчанку и не хотят признаваться, что у них нет новых друзей… или, может, это просто я такая… Ну а ты хотел найти кого-то определенного?

– Да нет, просто так, заглянул от нечего делать.

– Врешь.

– Да нет же!

– Точно, ты искал кого-то конкретно. И она там нашлась?

– Нет, черт бы ее побрал. Но в следующий раз я оставлю информацию о себе. Так, на всякий случай.

– Не очень-то надейся, – сказала Наташа. – Даже если она и заглянет на этот сайт, не факт, что она тебе напишет.

– Конечно, напишет. Мы же встречались в школе.

– А если ответит, значит, дело совсем плохо.

– Почему это?

– Потому что это будет означать, что она так же безнадежно одинока, как и ты, а тебе не нужна такая.

– Что ты хочешь этим сказать – «безнадежно одинока»? Откуда ты знаешь?

– Посуди сам, на этот сайт заходят два типа людей. Люди, которым все наскучило и им немного любопытно, что случилось со старыми одноклассниками, которых они едва помнят…

– Ну.

– И люди вроде тебя, у которых нет девушки, зато в памяти засела этакая горячая штучка, девица двадцатилетней давности. Если честно, я думаю, что все люди представляют собой комбинацию первого и второго типа, разница только в том, чего в человеке больше. Даже я немного надеялась, что откликнется один мальчишка из класса. Я его всегда дразнила и доставала, но на самом деле он мне очень нравился. Он был немного странный, недоделанный какой-то, но оказалось, что он играет на гитаре, и затем он стал встречаться с девчонкой постарше из местного техникума, и мы все вдруг поняли, что он просто был слишком крут для школы и ему было насрать, нравится он нам или нет. Я часто думаю, что хотелось бы встретить его и просто сказать, что я на самом деле не такая уж дура.

– Но его на сайте не было?

– Я его там не видела. Кажется, его одного и не было. Как я и сказала, он был слишком крутой.

– Может, он умер от героинового передоза.

– Ой, да ладно, ну признайся, это ведь так сексуально.

– Это не сексуально.

– Мне кажется, ты говорил, что все на свете имеет сексуальную подоплеку.

– Хорошо, это немного сексуально.

– Ну вот, и если она тебе напишет, с ее точки зрения, это тоже будет сексуально.

– Хотелось бы мне так думать.

– Пламя вспыхнет вновь и все такое.

– Было бы неплохо.

– Два одиноких страдальца скитаются по просторам киберпространства.

– Я не страдалец, и я нигде не скитаюсь.

– Ставлю один к десяти, что она несчастлива в браке. Она с тобой переспит, и следующее, что ты увидишь, это как ее здоровый и жутко ревнивый муж дубасит в твою дверь. А ты далеко не силач, не забывай. Тебе это не нужно. Если хочется секса по Интернету, посмотри порносайт.

– Тебе легко умничать, Наташа. У тебя есть парень.

– Уже нет. Ланс – это прошлое. Он просто ублюдок.

– Ты опять его бросила?

– Это он меня бросил. В прямом смысле этого слова. Вчера вечером.

– Но вчера вечером он делал первый шаг и готовил тебе ужин.

– Ну, понимаешь, стейк я так и не нашла, мы ели в пабе, там был вечер караоке, я пела прекрасно, а он просто облажался. Никогда не стоит косить под Элвиса, если не умеешь делать это как следует. Выглядит просто ужасно.

– Вы расстались, потому что из него вышел хреновый Элвис?

– В общем, да. Я хотела остаться, а он, конечно, хотел уйти, потому что все освистали его исполнение All Shook Up. Мы разругались у паба в основном потому, что он не дал мне насладиться успехом, и еще потому, что у меня в жизни все хорошо, а у него наперекосяк, и потом, когда мы ехали домой на его мотоцикле, он вдруг остановился посреди чертовой Хакни и велел мне проваливать.

– Он просто кинул тебя там?

– Да, он сказал, что на мне мир клином не сошелся, и чтобы я не воображала себя центром вселенной, и что ему все осточертело, и он уехал.

– В таком случае к черту сайт. Ты выйдешь за меня замуж?

Оба расхохотались, и Ньюсон подумал, сможет ли он когда-нибудь в своей жизни разговаривать с девушкой о своих мечтах и не притворяться, что это просто смешная невинная шутка.

– Не принимай его обратно, – добавил Ньюсон.

– О чем ты? Конечно, я его не приму.

– Я серьезно. Он сделал тебе величайшее одолжение, свалив по собственной воле. Теперь он виноват, а ты обиженная сторона. Он проиграл свои права на тебя. Воспользуйся шансом. Не принимай его обратно.

– Послушай, я правда не собираюсь этого делать, и вообще, он сам ни за что не попросится назад.

– Вот увидишь, он вернется. Он поймет, что потерял. Он вернется, извинится, и, поскольку тебя легко использовать, ты примешь его обратно. Не делай этого.

– Легко использовать? Меня нелегко использовать. С чего это ты взял?

– Я это знаю.

– Ничего подобного.

– Это так. Ты щедрая, открытая душа. Парни типа Ланса пользуются этим.

– Не пытайся делать мне комплименты.

– Я и не пытаюсь.

Ньюсон знал, что частенько пытался говорить комплименты. Но сейчас он говорил только половину правды. Да, Наташа была щедрая и открытая, но еще она была слабая, по крайней мере когда дело касалось Ланса. Какая сила заставляет таких уравновешенных девушек, как Наташа, ввязываться в деструктивные отношения? Наверное, страх, думал Ньюсон. Страх остаться одной.

Ньюсон жил один. Ничего страшного в этом нет. Он хотел сказать ей об этом. Он хотел взять ее за руку и посоветовать ей быть сильной. Он хотел убедить ее, что жить одной – это нормально, от этого не умирают, и можно даже найти в этом хорошие стороны. Никаких ежедневных споров насчет колпачка от зубной пасты или первого ломтика тоста из тостера. И конечно, никакого Ланса.

– Не принимай его обратно, только и всего.

– Послушай, Эд, он меня бросил. Он не вернется. Конец истории. А теперь заткнись.

– Он вернется.

– Я сказала, заткнись.

– Я тебе обещаю. Ты нужна ему Он вернется.

– Нет. Да замолчи ты наконец!

В этот момент секретарша главы отдела пригласила их в кабинет.

Ньюсон не ожидал дружественного приветствия, и он был прав.

– Итак, давайте начистоту, – сказал шеф, просматривая заметки по делу. – Мужчину мучили полдня и всю ночь на тихой улице. Он… сколько раз его ударили?

– Триста сорок семь раз, сэр, – ответил Ньюсон.

– Триста сорок семь раз маленькой иглой. Жертва орет изо всех сил, кругом лужи крови, убийца вошел в дом посреди бела дня и связал горничную, появляется жена, он связывает и ее, ему хочется послушать музыку, поэтому он включает музыкальный центр и при этом не оставляет вам ни единой улики, и поэтому у вас нет ни одной стоящей идеи.

– У меня была идея, что это серийный случай, – сказал Ньюсон.

– Что? Одно убийство? Как одно убийство может быть серийным?

– Пока что мы не нашли подозреваемого среди знакомых жертвы. По-моему, это указывает на то, что искать нужно среди более широкого круга людей.

– А по-моему, это указывает на то, что вы просто ничего не нашли.

– Возможно, сэр, хотя мы искали.

– Постарайтесь искать получше, прежде чем увлекаться абстрактными теориями. Вы полицейский, а не журналист, и должны оперировать фактами.

– Да, сэр. Я понимаю.

– Отлично, и не смейте об этом забывать. Мне плевать, чему вас там учили в юридическом. В полиции работать – это тебе не парадную мессу служить. Здесь нужно бегать, пачкаться и, черт побери, работать с делом.

Уорд, как и многие коллеги, недолюбливал Ньюсона, видя в нем выскочку-карьериста. Сам шеф прошел все ступеньки. Он понимал, конечно, что Ньюсон очень умный, но все равно считал, что такому молодому человеку необходим опыт. Тот факт, что Ньюсон успешно справился с несколькими, казалось бы, безнадежными делами, только усугубил недоверие, с которым относились к нему некоторые офицеры. Он был так не похож на настоящего полицейского. Он был низкого роста, не интересовался спортом и слишком много улыбался.

Когда встреча закончилась, Наташа предложила Ньюсону палочку «Твикс».

– Нельзя позволять ему издеваться над собой.

– Ты же не думаешь, что он правда издевался.

– Конечно, думаю. Никому бы не позволила так со мной разговаривать.

– Еще как бы позволила, – сказал Ньюсон. – Ты позволяла Лансу издеваться над тобой много лет, а теперь ты даже позволила ему решать, когда прекратить это издевательство. – Сказав это, он понял, что зашел слишком далеко.

– Прекрати немедленно, – сказала Наташа, быстро моргая.

На секунду Ньюсону показалось, что она сейчас заплачет.

– Прости. Я правда не в духе, знаешь, разговор с шефом, и потом ты…

– Все равно, не нужно было приплетать сюда Ланса. Это не твое дело.

Как легко все запороть. Ньюсон обидел Наташу и ненавидел себя за это. Он заставил ее показать, как много значит для нее Ланс, и это тоже было ужасно. Ей пришлось напомнить ему, что у него нет ни малейшего права делать столь личные замечания по той очевидной причине, что она не чувствует ни малейшей близости к нему. Наконец, он предал ее доверие, испортив чисто профессиональный союз: два полицейских в одном деле, полагающиеся друг на друга в потенциально опасной игре.

Но вообще-то это несправедливо. У Наташи не было ни малейшего права говорить, что Ньюсона не касаются ее отношения с Лансом, ведь она сама регулярно рассказывала о своем друге и явно нуждалась в сочувствии Ньюсона. Но ведь она ему нравилась, а он ей нет. Игровое поле было неровным, и несправедливость была ни при чем. Когда дело доходит до эмоционального равнодушия, право всегда на стороне обожаемого, а обожающему остается зализывать раны.

– Пожалуйста, забудь, что я сказал, – попросил Ньюсон. – Нам нужно ловить убийцу.

– Да, и шеф нам тут не помощник, правда? – сказала Наташа. – Не представляю, как можно искать еще лучше. Мы разговаривали с каждым, кого когда-либо знал этот ублюдок, и абсолютно ничего не добились. Мы теперь знаем не больше, чем тогда, на месте преступления.

Детектив Ньюсон жевал «Твикс».

– В этом случае, боюсь, мы не узнаем ничего до тех пор, пока он или она не убьет снова.

– Да, хреново дело.

– Если только… – произнес Ньюсон почти про себя, – если только, конечно, он не убивал раньше.

– Что?

– Подумай. Убийство Адама Бишопа уже потенциальный «висяк». Может быть, наш убийца совершал подобное раньше, и все его преступления находятся в базе данных.

– Думаешь, нужно набрать в поисковике «короткая игла в жопе» и посмотреть, сколько будет совпадений?

– Сомневаюсь, что все так просто, но можно попробовать различные варианты, так ведь? «Навязчивая идея», «ритуальное убийство», «оставил за собой чистый унитаз», а там посмотрим, что получится.

Сержант Уилки посмотрела на часы. Было почти пять.

– Ладно, давай начнем сейчас, если хочешь. Если говорить прямо, планов у меня на вечер нет.

– С другой стороны, можно наплевать на работу, поймать такси до центра, заказать столик в «Савой-гриль», насладиться огромным и дорогущим ужином и танцевать до рассвета, – сказал Ньюсон и, не оставляя сержанту Уилки возможности ответить, продолжил: – Ты права. Бред, чушь собачья, «Савой» – просто кошмар, танцевать я не умею, задница слишком близко к земле. Рад, что мы с этим разобрались.