"Дикий Имбирь[Отверженная]" - читать интересную книгу автора (Мин Анчи)

11

В 1971 году нам с подругой исполнилось по пятнадцать лет, мы закончили среднюю школу имени Первого июля и продолжили образование в школе Красного флага. Учеба здесь особо ничем не отличалась, как и прежде, основной упор делался на изучение трудов Мао. Дикий Имбирь теперь узнала все о рыбном рынке, она знала по именам всех, кто занимается оптовой и розничной торговлей, рыбаков, работников и работодателей. Ей было достоверно известно все об их привычках и семьях, а также какие отношения связывали их между собой. Она даже познакомилась с бывшим поклонником своей матери, бухгалтером Чоу. После смерти мадам Пей его стали мучить угрызения совести, он начал приносить девочке еду и делать ей подарки, пытаясь загладить свою вину. Но Дикий Имбирь оставалась холодна как лед. Бухгалтер пытался оправдываться, говоря, что пошел против совести ради спасения собственной жизни, но она плюнула ему в лицо и победно удалилась.

Во второй половине дня подруга брала меня с собой на рыбный рынок, где мы помогали рабочим разбирать товар. Когда кто-нибудь спрашивал, зачем мы этим занимаемся, Дикий Имбирь отвечала словами Мао Цзэдуна: «Молодежь должна покинуть школы и учиться непосредственно у рабочих». Она познакомилась с рыбачками, которые на велосипедах перевозили морепродукты из порта в город. Несмотря на малообразованность, девушки были очень милы и просты в общении. Внешне их отличали натренированные мышцы и крупные ноги.

Дикий Имбирь любила общаться с рыбачками, с одной из них, шестнадцатилетней Юнь, она очень сдружилась. Эта круглолицая девушка крепкого телосложения всегда угощала ее кусочками сушеной рыбы.

Я не была в восторге от рыбного рынка, где стояла вонь, вызывавшая у меня тошноту, но все же ходила туда ради подруги. Постепенно мне стали интересны разговоры, которые вели между собой Дикий Имбирь и Юнь, из них я узнала много о море, водорослях, рыбе, кальмарах, моллюсках и о различных способах их ловли.

Год пролетел очень быстро. И только летом я заметила, как сильно изменилась Юнь: она выглядела измотанной, ее прежний задор куда-то исчез, ему на смену пришла постоянная нервозность. Девушка, казалось, не доверяла даже самой себе. Дикий Имбирь ничего мне не рассказывала, пока я сама не заговорила о произошедших в Юнь изменениях.

— Она вроде как плохо следила за своим товаром, — объяснила Дикий Имбирь. — Бухгалтер Чоу заявляет, что Юнь частенько привозит на рынок меньше, чем было погружено в порту. У нее уже в пятый раз пропадают две корзины рыбы.

— А они могли пропасть за то время, пока она доставляет продукцию?

— Да. Но Юнь стала внимательней следить, и она уверена, что здесь какая-то ошибка. Но тем не менее по результатам проверок господина Чоу у нее всегда недостает двух корзин.

— Странно.

— С этим бухгалтером Чоу что-то нечисто, — сказала Дикий Имбирь. — Я следила за ним, и мне кажется, что он имеет какую-то выгоду. Знаешь, Юнь не умеет считать, поэтому, когда бухгалтер Чоу у нее на глазах быстро перебирает костяшки счет и заявляет, что двух корзин не хватает, Юнь не остается ничего другого, как только поверить ему. Она как немая, может, и понимает, что происходит, но не способна ничего сказать в свое оправдание. Ее определенно подставили. Не успеет Юнь возразить что-то господину Чоу, как тут же находятся люди — продавец кальмаров, продавец сигарет и продавец спиртных напитков, — которые выступают свидетелями в пользу бухгалтера. И все в один голос заявляют, что Юнь ошибается. Словно… они знали это еще до того, как господин Чоу взял в руки счеты… Клен, мне нужна твоя помощь. Я должна выяснить, в чем здесь дело.

В восемь вечера мы нашли Юнь, она сидела на своем велосипеде и горько плакала. Девушку опять обвинили в пропаже товара, и теперь она боялась потерять работу в случае очередного повторения этой загадочной ошибки. Бухгалтер Чоу утверждал, что с его стороны никакой ошибки быть не может. Рыбаки, ходившие в море вместе с Юнь, сочувствовали ей, но никак не могли доказать ее невиновность.

В палатки уже привезли морепродукты, и работники рынка принялись разбирать товар. Меня мучил голод, и я хотела поскорей пойти домой, но Дикий Имбирь настаивала, чтобы я осталась. Она начала следить за господином Чоу. Все время передвигала свой прилавок поближе к тому месту, откуда можно было наблюдать за бухгалтером, и делала вид, будто точит ножницы.

— Похоже, что он собирается уходить. — Дикий Имбирь резко притянула меня к себе. — Клен, ты должна пойти со мной. Держись на расстоянии, но не теряй меня из виду.

— Ты ведь не собираешься делать ничего опасного, правда?

— Конечно нет, — не глядя в мою сторону, произнесла Дикий Имбирь. Она отбросила ножницы и поспешно закрыла свою палатку.

Я следила за бухгалтером Чоу. Он убрал свои счеты в ручную тележку и затолкал ее в подсобное помещение рядом с одним из ларьков, из которого вышел с черным пластиковым пакетом в руках. Бухгалтер перешел улицу и скрылся в общественном туалете, откуда появился немного погодя в сопровождении нескольких мужчин. Я хорошо знала их лица, это были продавец кальмаров, продавец сигарет и продавец спиртных напитков. Они застегивали молнии и озирались вокруг. Двинулись отдельно друг от друга, но в одном направлении, на север. Дикий Имбирь пошла за ними, а я за ней, отстав на несколько метров и сделав вид, будто просто иду, и все.

Мужчины шли треугольником, во главе которого был бухгалтер Чоу. Пройдя через всю округу, они ускорили шаг. Мы проследовали за ними мимо стройки, свалки, заброшенного завода по производству пластиковой упаковки и дошли до территории сигаретной фабрики, которая днем, казалось, была закрыта. Мужчины сунули сторожу пачку сигарет, и он пропустил их внутрь.

— Они прячутся на складе фабрики, — подозвав меня к себе, сказала Дикий Имбирь. Мы начали двигаться по периметру здания, пока наконец не добрались до заднего двора, на котором большой кучей лежал табак.

— Как ты узнала? — спросила я, глядя, как бухгалтер и его сообщники скрываются за стеной.

— Я уже следила за ними, но мне никогда не удавалось проникнуть на склад. Хочу посмотреть, чем они там занимаются. Подождешь здесь, ладно?

Не успела я ничего ответить, как она уже перелезла через ограду и оказалась та территории фабрики.

Я беспокоилась, от страха заболел желудок. Уже совсем стемнело, а подруги нигде не было видно. Погруженная в кромешную тьму, пустынная фабрика казалась идеальным местом для преступления. Наконец она появилась, подбежала ко мне, но не стала перелезать обратно через ограду.

— Пойдем отсюда скорее, — заторопила я.

— Клен, ты должна немедленно позвать полицию.

— Что?

— Они там делят краденые деньги.

— Дикий Имбирь, ты уверена?

— Конечно! Давай, вперед!

— А как же ты?

— Я послежу за ними.

— Но…

— Скорей! — Она скрылась в темноте. Я пыталась представить себе, что она может сделать. Ясно одно, если эти преступники ее поймают, то ей просто не миновать расправы.

Я спешила выполнить поручение подруги. На какой-то миг из-за сильного волнения я сбилась с пути, но потом смогла наконец добраться до своего округа. Я мчалась по переулкам мимо собственного дома. В окнах уже не было света, мама старалась всегда выключать его пораньше, чтобы сэкономить электроэнергию. Без остановки я добежала до окружного полицейского участка и постучалась в дверь.

Мне открыл дежурный, которому пришлось оторваться от ужина. Его мотоцикл стоял посреди двора. Выслушав меня, он немедленно доложил в штаб.

— Патруль уже выехал, — сообщил он, вытирая рот и надевая куртку.

Он завел мотоцикл и крикнул мне:

— Садись позади меня.

К прибытию полицейского патруля на место происшествия Дикий Имбирь уже успела серьезно пострадать: у нее было исцарапано все лицо и сломана правая рука. Пытаясь задержать бандитов, она схватилась с нами не на жизнь, а на смерть. Полиция арестовала бухгалтера и его сообщников прямо на месте.

Подругу направили в местную больницу. Вечнозеленый Кустарник и я проводили ее туда. Мы были рядом с ней и в операционной. Врачи вправили ей руку и наложили гипс, сделали переливание крови и обработали порезы. Влажной салфеткой я смачивала подруге губы. Боль наверняка была невыносимой, я видела, как на лбу у нее выступил пот. Вечнозеленый Кустарник протянул ей руку, и она, тяжело дыша, ухватилась за нее.

Чтобы хоть как-то отвлечь ее от мыслей о боли, обычно очень спокойный парень болтал без умолку: рассказывал о своем детстве, о приключениях своего отца в бытность его моряком, о собственных достижениях и успехах, а потом и о своих несчастьях и нервных потрясениях. Он рассказал, как они с его ныне покойной матерью помогали парализованному старику, а также о своей детской мечте стать капитаном, и совсем разволновался, вспомнив игрушечный корабль, который смастерил, когда ему было десять лет.

— Он был огромный, — парень развел руки, показывая длину корабля. — В нем было сто двадцать три каюты. Чтобы его построить, понадобилось почти девять килограммов древесины и шестьсот пустых спичечных коробков, я собирал их с семи лет. Два года строил я этот корабль, а когда все было готово, назвал его «Победа».

Дикий Имбирь казалась спокойной. Она смотрела или даже, скорее, вглядывалась в лицо товарища, словно это не ее раны лечили врачи.

— А я в детстве делала такие разноцветные мыльные карточки, — поведала она, когда ее перевели в послеоперационную палату. — Меня это так захватывало. Я ходила по соседям и выпрашивала обмылки, выскребала остатки мыла из мыльниц. Когда у меня набиралось достаточно мыла, я растапливала его на плите, добавляла ароматные лепестки жасмина, раскладывала эту массу по чашкам и окрашивала в разные цвета, а потом выставляла на солнце, чтобы мыло загустело. Из кусочков картона я вырезала разные фигурки и покрывала их получившейся мыльной пастой. Когда они высыхали, запах жасмина становился еще сильнее. Потом этими пластинками можно было мыть руки, но мне они так нравились, что я никогда ими не пользовалась. Теперь я кладу их в книги Мао, могу любоваться ими и вдыхать их аромат, когда заучиваю высказывания Председателя.

— Ты должна показать мне их.

— Только после того, как ты покажешь мне свой деревянный корабль.

В больницу пришел секретарь райкома партии, и в мгновение ока Дикий Имбирь превратилась в пример настоящего революционера. Она дала интервью двум крупнейшим газетам. На следующий же день все заговорили о героическом поступке. Журналисты интересовались, руководствовалась ли отважная девушка учением Мао, совершая такой смелый поступок. Дикий Имбирь не только дала утвердительный ответ, но и дословно процитировала отрывок из труда Мао, который подтолкнул ее на этот шаг. Пресса особо выделила эти ее слова. Теперь Дикий Имбирь стала настоящей героиней.

Я была очень рада за подругу, но в то же время мне было трудно поверить, что, когда ее жизнь висела на волоске, она думала о трудах Мао и вспоминала изречения вождя. А может, Дикий Имбирь и вправду руководствовалась в своих действиях словами Великого кормчего. Может, она стала истиной маоисткой.

У меня тоже взяли интервью, но, когда меня спросили, о чем я думала, когда отправилась звать полицию, я ответила, что беспокоилась о подруге.

— Ты уверена, что в тот момент не думала об учении Мао? — спросил журналист. — Ну, например: «Долг велит нам помогать своим товарищам…»?

— Да, честно говоря, нет.

— Совсем?

— Ну, я немного сбилась с пути и пыталась сориентироваться.

— Никаких мыслей о Мао?

— Мне хотелось бы…

— Какой параграф?

— Не могу вспомнить.

— Ты должна быть честной.

— Ну, тогда нет. Мне очень жаль.

— Дикий Имбирь в тот момент думала только об учении Мао. Почему бы тебе не подумать хорошенько перед тем, как отвечать на мои вопросы?

— Я была… слишком напугана, чтобы вообще о чем-либо думать.

— Ну ладно, — журналист закрыл блокнот и поднялся с места.

— Но я помогла, — мне стало обидно.

— Эта информация недостаточно важна.

В газетах появилась фотография — Дикий Имбирь со сломанной рукой и гордой улыбкой. Заголовок гласил: «Учение Мао привело нашу героиню к победе». Дикий Имбирь встретилась с генеральным секретарем Шанхайского комитета партии, он как раз собирался в Пекин и решил представить девушку самому Председателю Мао.

Новость об этой предстоящей встрече принесла славу не только нашей округе, но и всему району и даже городу, это событие стало для всех предметом гордости. В школе была устроена грандиозная церемония в честь Дикого Имбиря, на которую специально был приглашен Вечнозеленый Кустарник. Он выступил с речью о тяжелой работе, проделанной героиней в деле изучения высказываний Мао. Меня назвали «боевым товарищем героини» и попросили рассказать о ее жизни, а потом наградили большим значком с изображением Мао.

Моих родителей буквально захлестнули эмоции, когда, обсуждая все это, они вспомнили о мадам Пей. Какое счастье испытала бы она теперь, если бы была жива. А ночью мама отправилась к дому моей подруги, чтобы возжечь под фиговым деревом фимиам в память мадам Пей.

Наша бывшая учительница, мадам Ченг, не скрывала слезы счастья, когда заходила побеседовать с моей мамой.

— Дикий Имбирь унаследовала характер своей матери, — сказала она.

— Не могу с вами не согласиться, — ответила мама, — мадам Пей отличалась завидной решительностью. Она скорей отдала бы голову на отсечение, чем отреклась от своих чувств к господину Пею. Но как она могла предвидеть, что жизнь дочери сложится таким образом?

— «Настоящему золоту огонь не страшен», — процитировала мадам Ченг. — Когда Дикий Имбирь пришла в мой класс, я сразу поняла, что это талантливая девочка, которая рано или поздно себя проявит.

На сцену пригласили рыбачку Юнь, чтобы она поведала свою историю.

— Меня нисколько не удивляет, что Председатель Мао желает принять у себя Дикий Имбирь, — сказала Юнь, — потому что она лучшая из его учеников. Служить народу сердцем и душой — это как раз то, что делает Дикий Имбирь.

Протиснувшись сквозь толпу, Острый Перец попыталась пожать героине руку, но Дикий Имбирь не обратила на нее никакого внимания. Она прошла мимо предводительницы красных охранников к ожидавшим ее журналистам с радио. Ее звонкий голос, льющийся из репродукторов, был наполнен пламенной страстью.

У ворот школы ждала украшенная красными бумажными цветами машина самого генерального секретаря, что вызвало у толпы бурные эмоции.

Дикий Имбирь, облаченная в военную форму, появилась из кабинета директора школы, и ее мгновенно окружила толпа народа. Перед тем как Дикий Имбирь села в машину, директор и главы областной и районной администрации начали всеми силами выражать героине свои чувства. Они сняли свои драгоценные значки с изображением Мао и прикололи их к одежде девушки.

— Учитесь у нашей героини, Дикого Имбиря! — Выкрикнула Острый Перец, вдохновляя толпу.

— Слава нашей героине! Слава Дикому Имбирю!

— Да здравствует Председатель Мао!

Я тут же вступила в общий хор и тоже выкрикивала эти лозунги, но при этом меня ни на минуту не покидала мысль о побоях и сломанных счетах.

За встречей Дикого Имбиря с Председателем Мао последовал целый ряд событий.

Во-первых, областной комитет издал бюллетень, информировавший граждан, что произведена переоценка личности покойных господина и мадам Пей. Отныне вместо «французских шпионов» они именовались «международными коммунистами».

Во-вторых, по всей стране был опубликован отчет о встрече Дикого Имбиря с Председателем Мао, в котором говорилось следующее:

«Дикий Имбирь: Председатель Мао, к сожалению, я родилась с одним политическим изъяном. Я на четверть француженка.

Председатель Мао: Покойный доктор Норманн Бетьюн из Канады тоже не был китайцем.

Но это не помешало ему приехать в нашу страну и участвовать в Китайской революции. Это не помешало ему открыть госпиталь и помогать нашей Красной армии. Он умер, исполняя свой долг, от заражения крови, но его дух, его безграничная преданность народу и самоотречение отразились в его труде, в его добросердечии по отношению ко всем товарищам. Мы должны учиться у него полной самоотверженности. Происхождение само по себе не имеет никакого значения, важны действия, то, что делает человека тем, кто он есть. Возможности у всех разные, но само наличие морального духа уже говорит о чистоте и благородстве человека, о его честности и возвышенности интересов, а также о ценности данного человека для общества.

Дикий Имбирь: Товарищ Председатель, хочу поблагодарить Вас за то, что просветили меня.

Председатель Мао: Кроме того, революция — дело не только Китая. Карл Маркс тоже не был китайцем. Китайская революция унаследовала и традиции Великой французской революции. Ты можешь гордиться тем, что в твоих жилах течет кровь разных народов.

Дикий Имбирь: Что мне следует делать, чтобы и дальше служить Вашему учению?

Председатель Мао: Помни, что освобождение мира является долгом молодежи».

В-третьих, вся округа была вовлечена в переустройство дома героини. Как политический проект, помещение было приведено в порядок за неделю. Сам секретарь районного отдела партии пришел и, закатав рукава и штанины, красил стены дома.

В-четвертых, ей не только оплатили все оставшееся обучение, но также назначили месячное содержание. Она теперь считалась сиротой мучеников революции и получала вполне приличную компенсацию.

В-пятых, Дикий Имбирь стала самым молодым членом Коммунистической партии и была назначена главнокомандующим красными охранниками.

Возвращение героини стало грандиозным праздником, в ее честь даже устроили парад. Дорога из аэропорта была перекрыта, на обочинах стояли сотни тысяч школьников, желающих поприветствовать героиню. По всему городу было прекращено уличное движение: толпа заполонила все улицы вплоть до восточной окраины, берега реки Хуанпу.

Мне поручили самую главную роль: в качестве живой скульптуры изображать героиню. Это должно было стать апогеем парада. Я стояла на постаменте более семи метров высотой, водруженном на крыше движущегося автобуса, превращенной в сцену.

Далее следовала сотня барабанщиков, облаченных в красные одежды, с огромными барабанами и украшенными цветными лентами барабанными палочками.

На мне была подпоясанная ремнем зеленая военная форма. Две короткие косички по бокам имитировали прическу подруги. В руках я держала сделанную из картона гигантскую книгу изречений Мао. Я должна была стоять, выпятив грудь и повернув голову ровно на сорок пять градусов. Для устойчивости меня привязали за ногу к шесту. Передо мной на коленях стояли четверо мальчишек, изображавшие мошенников, на одном из них, «бухгалтере Чоу», были очки в темной оправе. Трое остальных играли роль продавца сигарет, продавца кальмаров и продавца спиртных напитков. Лица мальчишек были раскрашены синим и фиолетовым тонами, а мое — красным и розовым. Мы уже изрядно вспотели.

Бамбуковые шесты, подпиравшие мой пьедестал, качались при каждом дуновении ветра, и, хотя автобус ехал медленно, я чувствовала, что в любой момент могу полететь. По мере приближения нашей процессии толпа разражалась восторженными криками. Я старалась сохранять спокойствие, но каждый раз, когда автобус останавливался и шесты начинали опасно раскачиваться, я теряла рассудок от страха. Стоявшие у моих ног мальчишки умоляли меня не кричать и обещали в случае чего поддержать. Постепенно я даже начала свыкаться с этой качкой. Дети, мимо которых проезжал автобус, восторженно кричали: «Смотрите! Наша героиня Дикий Имбирь! Дикий Имбирь!»

Я была измучена. Мальчишки тоже устали сидеть в своих позах, пытались облокотиться друг на друга. Когда постамент качнуло в очередной раз и я, задохнувшись от ужаса, чуть не приземлилась на головы барабанщикам, мальчишки, забыв о том, что они изображают мошенников, выставили большие пальцы, подбадривая меня.

Барабанная дробь буквально сотрясала город. Когда процессия двигалась по бульвару Освобождения, на горизонте уже показалась река. За автобусами с барабанщиками следовали музыканты, игравшие на аккордеонах, демонстранты с красными флагами в руках и танцоры в костюмах подсолнухов.

— Расступитесь и отойдите в сторону! — послышался из электрического усилителя приказ генерального секретаря. — Пропустите героиню!

— Добро пожаловать домой! Добро пожаловать! — приветствовала толпа.

Мое волнение возросло еще больше, когда я наконец увидела зеленый автомобиль в сопровождении трех мотоциклов.

В открытом автомобиле стояла Дикий Имбирь и махала рукой приветствовавшей ее толпе. Рядом с ней стояли четверо вооруженных солдат. Девушка была одета в новую военную форму, а на голове — фуражка с красной звездой. Моя подруга вся сияла от счастья и казалась особенно красивой.

Видела ли она меня? Знала ли, что я изображаю ее? Я так усердно аплодировала, что у меня заболели ладони. Все происходящее казалось мне сном, а не явью.

Ремонт в доме, где жила Дикий Имбирь, было приказано завершить за день до ее возвращения. На стенах комнат лучший каллиграф страны вывел ее любимые изречения Мао. Края крыши были отделаны керамической плиткой с изображениями подсолнухов. Дом стал похож на сверкающий дворец среди серых скал.

Будет ли она скучать по матери в этом своем новом доме?