Явление XV

Мордашов, Марфа Семеновна и Любаша.

МОРДАШОВ. Ну, слава богу! Почти покончил… Ох, дети, дети, сколько с вами хлопот, наиужаснейших хлопот! (Увидя входящих с левой стороны жену и дочь.) Радуйтесь, радуйтесь, все кончено!.. Люба, ты почти невеста! То есть положительным образом почти невеста.

ЛЮБУШКА. Ах, папенька, какие вы добрые.

МАРФА СЕМЕНОВНА. Вот уж истинно добрый отец.

МОРДАШОВ. Теперь небось и добрый, а давеча что говорили? Что вы про меня говорили? Я ведь сказал, что уж выберу жениха, и выбрал… То есть наинастоящего жениха выбрал.

ЛЮБУШКА. Ах, я воображаю, как счастлив теперь Антон Николаич!

МОРДАШОВ. Какой Антон?.. Андрей… то есть Август!

ЛЮБУШКА и МАРФА СЕМЕНОВНА. Как Август?

МОРДАШОВ. Ну да… я уж Антона побоку… Он не годится… То есть положительным образом не годится.

ЛЮБУШКА. Это отчего?

МОРДАШОВ. Я уж это знаю, отчего… Твой жених — Август Карлыч Фиш.

ЛЮБУШКА. Этот урод!.. Нет, воля ваша, я за него не пойду!.. Лучше век останусь в девицах, а уж не пойду.

МОРДАШОВ. А вот посмотрим, как не пойдешь!.. Я этого хочу, слышишь?.. Наистрожайшим образом хочу!

ЛЮБУШКА (со слезами). Боже мой, боже мой, как я несчастна!

МАРФА СЕМЕНОВНА. Иван Андреич, я долго молчала, но, воля твоя, это уж ни на что не похоже!.. Это уж просто каприз! Ну за что ты губишь дочь? Ну отчего не хочешь выдать ее за Антона Николаича? Такой прекрасный человек! Так он нравится Любушке…

МОРДАШОВ. Не хочу я мою дочь выдавать за фиту.

МАРФА СЕМЕНОВНА. Как за фиту?

МОРДАШОВ. Его фамилия начинается не с ферта, а с фиты.

МАРФА СЕМЕНОВНА. Ну так что ж за беда?

ЛЮБУШКА (со слезами). Слышите, какая пустая причина!

МОРДАШОВ. Пустая причина… вы глупы! Положительным образом обе глупы! А приданое-то? А белье-то? А посуда? А серебро-то?.. Понимаете ли: серебро! Ведь там везде «Аз и Ферт»!..

МАРФА СЕМЕНОВНА. Так только-то?..

ЛЮБУШКА. Так из-за этого только делать меня несчастной?

МОРДАШОВ. А что ж мне прикажете, бросить, что ли, все это?.. Делать новое приданое? То есть положительным образом все новое?.. Нет уж, и так денег много пошло.

МАРФА СЕМЕНОВНА. Иван Андреич! Прости меня: виновата!

МОРДАШОВ. Что? Что еще такое?

МАРФА СЕМЕНОВНА. Ведь белье-то все уж я продала.

МОРДАШОВ. Как продала?

МАРФА СЕМЕНОВНА. Да, продала Сонечке Морозовой, что вышла на прошлой неделе за Фролова… Видишь, им вензеля-то пришлись кстати.

МОРДАШОВ. Продала, не спросясь меня… Не спросясь-таки решительно меня…

МАРФА СЕМЕНОВНА. Да выгодно дали, так я и соблазнилась больше получить, чем самим стоило.

МОРДАШОВ. Больше!.. А где деньги?

МАРФА СЕМЕНОВНА. У меня целехоньки… Я отложила их, чтоб купить нового полотна… Вот они хотели и серебро у нас купить, да серебро-то продать уж я побоялась.

МОРДАШОВ. А им оно нужно? И теперь нужно?

ЛЮБУШКА. Как же, папенька… Мне еще вчера опять писала Сонечка.

МОРДАШОВ. И хорошие деньги дадут, то есть положительно хорошие?

ЛЮБУШКА. Как же, папенька, хорошие.

МОРДАШОВ. Ну, так можно продать. Признательно сказать, мне и самому этот Фиш не по нутру… Да вот беда — у нас еще остается фаянсовая и фарфоровая посуда с вензелями.

ЛЮБУШКА. Ну уж, посуда что за важность!..

МАРФА СЕМЕНОВНА. Конечно, что за важность,

В эту минуту слышен стук разбитой посуды.

МОРДАШОВ. Это что? Это еще что?

МАРФА СЕМЕНОВНА. Что-то разбили.

МОРДАШОВ. Это, верно, опять Акулина напроказила. (Кричит.) Акулька! Акулька!