Глава 11

— Я вас уже боюсь, — без улыбки признался старший следователь городской прокуратуры. — Генеральный директор торгового дома «Кудесник» — эта должность ни о чем вам не говорит?

Притихла Александра. Седьмое женское чувство подсказало — не до флирта сейчас следаку. Нечто серьезное стряслось.

Ответила весьма сухо, сообразно обстановке:

— Да, я знаю Антона. Мэр хотел проверку у них устроить.

— Ну и как?

— Никак. Они же родственники, без ревизии договорились.

— Были родственники, — с нажимом произнес прокурорский.

— Как понять? — сжалось в тревожном предчувствии сердечко.

— Вы что, газет не читаете? Или слухи в мэрию не доходят?

— Я в счет отпуска брала… Четвертый день из дома не выхожу…

Это было истинной правдой. Александра действительно отпросилась на недельку с работы. Женщине хотелось побыть одной, разобраться в себе. Понять, чего она хочет и ждет от запутавшейся в последнее время жизни.

— Убили вашего Антона, — жестко пояснил прокурорский. Уловил мелькнувший в расширившихся синих зрачках мгновенный страх, подобрался внутренне. Добавил еще более твердо:

— Два дня уже, как застрелили.

В комнате повисло тягостно-напряженное молчание. Следователь чего-то ждал. А Александра молча боролась с подступающей волной тихой паники. Кто?! Зачем?! Камыш… Неужели узнал?!

Первым не выдержал представитель правоохранителей. Заявил, не спуская окаменевшего взгляда с растерянного лица красавицы:

— Расскажите поподробней, где, когда и при каких обстоятельствах вы встречались с бывшим директором «Кудесника».

Сурово лицо следователя. Непроницаемо. И голос бесстрастно строгий. Чеканит, будто приговор расстрельный зачитывает.

Пришла в себя постепенно Александра. Рассмеялась мысленно. Вот это кавалер! То чуть в любви вечной не объяснялся, а теперь за решетку засадить готов.

Улыбнулась тонко, подняв кверху наманикюренный пальчик:

— Простите, Сережа. Меня что — в чем-то обвиняют? Тогда напомните, пожалуйста, мои права. Кажется, я могу без адвоката ничего не отвечать?

Еще больше насупился прокурорский. Буркнул хмуро, отводя давящий взгляд:

— Нам не в чем вас обвинять, Александра Вадимовна. Просто… в связи с новым убийством… Антона… возникли некоторые непредвиденные обстоятельства.

Все понимающая женская улыбка плавно переросла в чарующе обворожительную. Грудь полная слегка вверх поднялась. Вырез глубокий еще глубже стал.

— Еще раз простите, а я могу узнать эти ваши… некоторые обстоятельства?

Сдался следак. Губы, плотно сомкнутые, разжал. И оказалась у мужика чудесная мальчишеская улыбка. Добрая и открытая. Развел беспомощно руками:

— Ну, не могу я… милая вы моя! Тайна следствия.

— А я никому не скажу. Обещаю! — глянули очень серьезно бездонные глаза.

— Ну хорошо, — решился следователь. — Антона застрелили из того же пистолета, что и Владимира Моисеевича.

Как громом поразило Александру. Сама не поняла, отчего так испугалась. Ощущение было, будто сама смерть рядом пролетела. Дыханием зловонным опалила. И сквозь звон ватный в ушах:

— Скажите, а у вас нет… еще одного «старинного знакомого»?

Вскинулась оскорблено гордая головка. Голос ледяной зазвенел:

— Не забывайтесь, молодой человек! Вы за кого меня принимаете?!

Поскреб задумчиво выбритый до синевы подбородок прокурорский. Снова взглядом посуровел:

— Вы, Александра, не в безвоздушном пространстве живете. У нас имеются оперативные сведения, что в последнее время вас неоднократно видели в обществе известных криминальных авторитетов. Если желаете, могу напомнить — кого именно. Так называемого «смотрящего» по кличке Камыш и Мурата — наркодельца и чеченского террориста.

— Послушайте, Сережа, — наклонилась к следователю красавица, — это моя личная жизнь, понимаете? Она вас не касается! Если в чем-то подозреваете, так и скажите. Заодно не забудьте адвоката пригласить. Если можно, поприличней.

— Еще раз повторяю, — тоже разозлился следак, — мы вас пока ни в чем не подозреваем! Хотим просто установить, что может быть общего между служащей городской мэрии и откровенной уголовщиной.

— Не волнуйтесь, только не любовь, — с ехидцей отрезала Александра. — Можете так и записать — ни с тем ни с другим я не спала. Довольны?! Или опять не угодила?

Сморгнул ошарашено прокурорский. Назад откинулся. Выдавил из себя тихо:

— Вы в курсе, что Камыш и Мурат войну между собой затеяли?

Молчит красавица. Не знает, что и ответить. Планчик-то удался! Сцепились воры; теперь если не поубивают друг друга, то хоть повод для ареста найдется.

А следак дальше рассказывает. Понял уже — женщина действительно ничего не знает:

— В день убийства Антона случилось еще одно преступление. Вернее, массовое побоище. Кто-то расстрелял в сауне людей из ближайшего окружения Камыша. Среди убитых есть и ваши знакомые. Директор ЖКХ и некий Вадим. Помните, вы о нем говорили? Посадить, по-моему, хотели.

Выгнулась разъяренной кошкой Александра. Снова взбитой прической тряхнула: — Сережа! Объясните наконец толком, куда вы клоните?! Зачем мне эти ужасы рассказываете? Или считаете, это я их всех перестреляла?!

Оглядел с улыбкой хрупкую женскую фигурку Сергей. Головой покачал:

— Нет. Вы бы не смогли…

— Тогда в чем дело? Покраснел вдруг густо следователь.

Но выговорил громко, не спуская глаз с сердито-сосредоточенного милого лица:

— Я много думал… о вас… Бровью не повела красавица. Ни единый мускул не дрогнул. Лишь сжавшие сумочку пальчики слегка побелели. Продолжил прокурорский чуть спокойней:

— Все эти странные убийства банкиров и коммерсантов, которые переросли теперь в настоящую войну, — они все как-то связаны с вами… Подождите! Не надо перебивать! Сколько раз повторять — никто вас ни в чем не обвиняет! Но представьте себе — только не обижайтесь, — что ваше поведение, ваш образ жизни как-то провоцируют, заставляют какого-то психически неуравновешенного человека совершать неадекватные поступки…

— Вы думаете, я с психами дружу?! — не зная, то ли смеяться, то ли плакать, вспыхнула Александра.

Вскочила на ноги, вихрем разворачиваясь на выход. Вернулась, чтобы зло прошипеть:

— А по-моему, Сережа, вы сами немножечко… того!

Тонкий пальчик выразительно крутнулся возле украшенного непослушным локоном женского виска.

Знакомство стало неожиданным для обоих. Занятая невеселыми мыслями Александра бродила бесцельно по вечерним улицам, снова и снова пытаясь проанализировать сказанное следователем городской прокуратуры.

Война, значит… Хорька Осипа убили… и Вадима… Господи, неужели из-за меня?! Быть не может! А золото с бриллиантами кто дарил? И зачем?… Правде надо прямо в глаза смотреть, дорогая. Не вилять испуганно. Может, оказывается, быть! Все может! И кровь, и смерть… Бедный Осип-то точно ни в чем не виноват.

Жирный разве что… Похудеть бы не помешало…

Как же этих идиотов остановить?.. Может, собрать их вместе да объяснить… Сказать, что оба не нужны. Подарки их дорогие вернуть… Доллары ворованные…

Совсем потеряла голову красавица. Сама не заметила, как оказалась на проезжей части. Только взревевший устрашающе близко сигнал и пронзительный визг тормозов заставили ее очнуться.

Встал как вкопанный потрепанный «Москвич». Выскочивший из салона частный таксист кинулся к растерянной женщине с кулаками:

— Ты че, не видишь?! Куда прешь, дура?! Пьяная, что ли?

Вышедший следом пассажир осадил разошедшегося горлохвата:

— Ты полегче, командир. Не видишь, не в себе человек.

— А мне от этого легче?! — не захотел униматься водила. — Меня ж потом посадят, не ее.

«Уж лучше бы посадили, — устало подумала Александра, имея в виду себя. — Всем бы проще стало».

Пассажир тем временем сунул в руку крикуну хрусткую купюру:

— На. Я дальше не еду.

— Как хочешь, — мгновенно успокоился частный извозчик. — Хозяин — барин.

Добавил вдогонку, садясь за руль:

— Присматривай за ней, а то точно под колеса залезет. Отвечай потом за разных дур…

Первый вопрос незнакомца был тривиальным, а потому особенно неловким:

— Вас как зовут?

Вздохнула недовольно красавица. Раздражение внезапное ее охватило. Ну вот, еще один кавалер объявился. Да дайте же наконец одной побыть! Неужто других вам мало?! Утешители, чтоб вас!

Бросила зло, не скрывая неприязни:

— Я в ухажерах не нуждаюсь!

— А я пока не ухаживаю.

В былые времена Александра нашла бы что ответить. А тут просто спросила растерянно:

— Что ж в таком случае делаете?

— Провожаю домой нервничающую даму.

— Делать нечего?!

— Совершенно верно. Вы замужем?

— А вам-то что?

— Это хорошо. Не люблю жен, разгуливающих в одиночестве.

Фыркнула сердито красавица. Вот тоже психолог нашелся! Повернула к непрошеному провожатому раскрасневшееся от досады лицо:

— Уйдите, ради бога! Идите, куда шли! Мне тишина нужна, понимаете?

— Я помолчу…

Ну что ты с ним будешь делать?! Вот осел упрямый! Черт с ним, пусть ходит. Лишь бы с вопросами не приставал.

Дальше пошла гордая женщина. Головку высоко держит, походочка независимая. А сама краешком глаза на незнакомца исподтишка косит. Ничего мужчина. Интересный. Ростом невысок. Александра на каблуках как раз ему вровень будет. Зато сбит плотно: двигается плавно, как на шарнирах. Спина прямая, будто штык проглотил. Стрижка короткая. На военного похож.

Точно! Одна выправка чего стоит. Судя по задубелому лицу с жесткими складками — офицер не из мелких. Отставник, наверно. Или — в отпуске.

Не хам и не наглец. Сказали молчать — молчит. И не бросает…

Неудобно вдруг стало красавице. За что человеку нагрубила? Он же помочь хотел… И сейчас не отказывается… Совсем что-то распустилась…

Подхватила раскаявшаяся Александра провожатого под руку, сама первой заговорила:

— Вы всегда такой… послушный?

— Нет. Вы — первая.

Ну, насчет «первой»-то он не оригинален. Все так говорят. Но все равно приятно.

Продолжил странный незнакомец, как ни в чем не бывало накрыв мозолистой ладонью теплые женские пальчики:

— Обычно я не пристаю к женщинам. Тем более если прямо просят уйти.

— Что задержало на этот раз?

— Глаза.

Совсем пришла в себя красавица. Улыбнулась лукаво, ловя взгляд кавалера:

— И какие у меня глаза?

— Печальные.

Всего ожидала кокетка, но только не этого. Каких только роскошных эпитетов она раньше не слышала! Каждый новый ухажер упражнялся в красноречии, изо всех сил стараясь угодить чуточку капризной, дразняще обольстительной и все же почти недоступной красавице. Поэтому глаза у нее всякий раз оказывались разными. И очаровательные, и прекрасные, и бездонные. На худой конец хотя бы просто красивые.

И вот те раз! Дожили. Оказалось — печальные.

Возмутилась красотка. Рука холеная из-под локтя выскользнула. И голосом нарочито холодным:

— Шли бы вы… куда шли!

— Пошлете в третий раз — уйду.

Легко неожиданно стало Александре. Снова улыбаться захотелось. Но ответила все же ворчливо:

— Да ладно уж… не уходите.

Проводил до подъезда Александру молчаливый кавалер. На прощание прищелкнул по-гусарски лихо каблуками, подтверждая догадку об армейском прошлом, ручку протянутую поцеловал. Да еще извинился за отсутствие цветов.

Странный тип. Забавный. Загадочный немного. И молчун. Не тараторит надоедливо, как некоторые. Из таких, говорят, мужья хорошие выходят.

Поднялась к себе домой красавица. А там телефон разрывается. Чертов следователь ее потерял. Сразу повинился, громко дыша в трубку:

— Простите меня ради бога за то, что днем так получилось. Виноват, не так выразился. Об одном прошу — хотя бы раз выслушайте до конца. Это очень серьезно. Возможно — опасно. Понимаете?

Вздохнула обреченно Александра. Никуда не денешься, придется слушать. Иначе ночью спать не даст. Говорить следователю разрешила.

Тот зачастил встревожено, боясь, что вот-вот бросят трубку:

— Я дела на Владимира Моисеевича и Алексея еще раз просмотрел.

С точки зрения вашей версии. И понял — может быть, вы и правы. Слишком много несуразностей выявилось по результатам экспертизы.

Напряглась сразу красавица. Спросила заинтересованно:

— Каких несуразностей? Замялся на секунду прокурорский.

Долг служебный на него давит. Нельзя секреты следствия посторонним выдавать. К тому же дамочка с уголовным элементом тесно общается. Даже на деловых встречах присутствовала. А туда не каждого допускают. С другой стороны — женщина больно своеобразная. Чуточку вздорная, но дамам это простительно. Жалко будет, если что-то с ней случится.

Решился следователь. Сломал с хрустом возникший было ледок недоверия. Поведал уже без спешки:

— Владимира Моисеевича убили выстрелом в затылок. Обставили как типичное заказное убийство. Но! Стреляли всего один раз. Практически в упор, с очень близкого расстояния. А обычный киллер сначала бьет в туловище. Или — по ногам. И только потом, когда человек упадет, производит контрольный выстрел.

Остановился на полуслове прокурорский. Спросил вдруг обеспокоенно:

— Может, не стоит продолжать? Зачем вам эти страшные подробности?

— Продолжайте, продолжайте, — нетерпеливо подстегнула красавица, — мне совсем не страшно.

— Ну, хорошо. Тогда слушайте дальше. При заказных убийствах использованное оружие сразу же выбрасывается. Часто прямо на месте преступления. А наш неизвестный этого не сделал. Даже наоборот, второй раз использовал. Вывод — убийца не профессионал. Кроме того, он либо лично знал банкира, либо сумел незаметно подкрасться вплотную. Видимо, боялся промазать. Вам все понятно?

Покачала утвердительно головой Александра. Сообразила, что собеседник не видит, выдохнула тихо в трубку:

— Да…

— Теперь по делу Алексея, — продолжил вдохновленный вниманием следователь, — там тоже странность одна обнаружилась. Вроде нормальная бытовуха, следов в таких случаях обычно — множество. А тут… ни одного! Все отпечатки до единого стерты. И свидетелей нет. Никто шума пьянки не слышал. Гостей тоже не видели. Точнее, гостя. Убийца был один. И снова хороший знакомый жертвы. Если не друг или приятель. Не думаю, что солидный фирмач стал бы пить с первым встречным.

Опять покачала головой красавица. На этот раз недоверчиво. В самом деле — откуда следователю знать, что Леша как был, так и остался до конца рубахой-парнем?

— По директору «Паруса», небезызвестному Гаврику, я пока ничего сказать не могу, — говорил тем временем прокурорский. — Но сам факт убийства сразу после встречи с вами и так достаточно красноречив. А про Антона из «Кудесника» вы уже все знаете.

Молчит подавленно женщина. Все смутные подозрения, все тревоги выстроились вдруг в удивительно стройную и оттого еще более зловещую цепочку. Неужели и вправду псих ненормальный рядом бродит?

Пролепетала испуганная красавица, тая в вопросе последнюю надежду:

— А вы не думаете, что это случайное совпадение? Может, дело не во мне, а в связях погибших с местным «смотрящим»? Они же все предприниматели…

Рассмеялся облегченно следователь. Слава богу, хоть пальцем у виска больше не крутят. Бросил в трубку почти весело:

— Я тоже так думаю. Как вам такой вариант: у Камыша съехала крыша, и он теперь уничтожает всех возможных претендентов на вашу руку? Учтите, среди уголовников много лиц с нездоровой психикой. И неврастеники попадаются, и больные разными формами шизофрении.

— Это Камыш-то неврастеник? — невольно улыбнулась Александра. — Что-то не замечала. И потом, я с ним недавно познакомилась. Уже после того, как Володи с Лешей… не стало…

— Вопросов нет! — выкрикнула в ответ трубка. — Но, поймите, человек, одержимый маниакальной идеей, часто бывает исключительно скрытным. Разгадать такого почти невозможно. Представьте себе ситуацию: Камыш где-то случайно видит вас. Но вы его при этом не замечаете. А у больного мгновенно срабатывает дремлющий до поры психоз. Он решает, что вы должны принадлежать только ему. Вычисляет ваших… друзей и по одному их убирает. Когда вы познакомились с Гавриком и Антоном? Я уверен, что совсем недавно. Так?

— Так…

— Тогда все складывается! — возбужденно завопил прокурорский. — Это точно Камыш!

— Но вы же сначала не верили…

Каверзное замечание. Только сейчас охваченного эйфорией открытия следователя смутить было невозможно. Он охотно признал ошибку:

— Ну да! Меня сбили с толку разные способы убийства. А это сработала мрачная фантазия вора. И несчастного Гаврика он специально не сразу зарезал. Зрелищем мучений наслаждался. Одно слово — псих! Что с него взять?! Кстати, тогда становятся понятны и причины нынешних разборок с Муратом. Вас, моя милая, не поделили. И почему киллер в банкира в упор стрелял — тоже ясно. Все элементарно. Камыш же школу снайперов наверняка не кончал. Вот и боялся промазать.

Что-то вы перемудрили, Сережа, — устало вздохнула окончательно запутавшаяся Александра. — У него столько власти, что нет никакой необходимости убивать самому.

— Плохо вы криминалитет знаете, — нравоучительным тоном отозвался прокурорский. — У них тоже свои законы. Причем очень строгие. Например, нельзя путать личное с общим. Если вор хочет убить соперника из ревности, он не может поручить это «шестеркам». Права не имеет.

— Скажете тоже — права, — невесело хмыкнула красавица. — Чихали они на ваши правила.

— Нет, нет! — убежденно запротестовал следователь. — У воров порядок насчет этого железный. Закон нарушать никому не позволено.

— И что? Этот их долбаный закон разрешает убивать людей?!

Зазвенел опасно голос женщины. Понял обреченно прокурорский: взрыв практически неизбежен. Замямлил просительно:

— Ну-у… не нам судить…

— Да пошел ты! Правоохранитель, мать твою! — связь резко оборвалась.

В растерянности полной следак. Понять совершенно искренне не может — что он такого сказал? Во шальная! Еще и матерится…

Невдомек доблестному стражу порядка, что нельзя, не имеет он права даже в мыслях признавать пресловутый воровской закон. Закон этот для лохов придуман. Чтобы простаков наивных легче дурить. А правило у урок на самом деле одно. Простое, емкое и удивительно откровенное в своей нечеловеческой жестокости: «Умри ты сегодня, а я — завтра».

Глупая женщина по наитию о нем догадалась, а следователь прокуратуры так и остался в дремучем неведении. Еще и обиделся на дуру.

А ночью Александре приснился сон. Буйный. Тревожащий. И мучительно эротичный. В любви головокружительной во сне она купалась. В близости желанной. И так ей было ночью хорошо, так томительно сладостно, что не выдержала одинокая женщина. Снова подушку слезами намочила. Да что же это такое, в конце-то концов?! Неужто и вправду приличных мужиков не осталось? Ни ума у людей, ни сердца. Лишь деньги, власть, карьера интересуют. Ни о чем другом слышать не хотят.

Даже обладание женщиной в фетиш превратили. В беспардонно откровенное соревнование по принципу — кто сильней. Или богаче.

А любовь куда подевали?! Мальчишкам зеленым оставили? Идиоты! Бездушные, неспособные к возвышенным чувствам грубые животные!

Были два исключения, и тех не стало. Быдло серое из тупого жлобства убило…

А наказать — некому. Вон в прокуратуре следователь занюханный сидит. Ну натуральный совок! Спеси на четверых, фанаберии еще больше, а умишко… Психа какого-то выдумал! Не может с уголовщиной справиться, так модного по нынешним временам маньяка изобрел. Выход нашел, называется… Из «смотрящего» психопата сделать…

Газет он не читает, что ли? Каждый урка мечтает справочкой из дурдома обзавестись. Чтобы, чуть что, невменяемым прикинуться. Я, дескать, за себя не отвечаю. На голову слаб. Мозги зашкаливают…

Да что там вшивый следователишко, если сам городской мэр с ворами дружбу водит?! Деньги бюджетные прямиком в «общак» переправляет…

И куда несчастной одинокой женщине приткнуться? Ни тебе хваленого крепкого плеча в трудные времена, ни ласки тихой в пасмурный день…

Встряхнулась красавица. Настроение жалостливое прогнала. На работу засобиралась. Надо же разведать, как там шеф после всего происшедшего поживает. Влезла по собственной глупости в чужое дерьмо, теперь не плачь. Веди игру до конца. Вот только знать бы еще, каким он будет — этот конец?

Затренькал требовательно дверной звонок. На пороге стоял вечерний провожатый. Сияет счастливо, как последний дурак. Пышный букет гладиолусов протягивает. Извините, говорит, за вчерашний промах. Вот пришел исправить оплошность.

Загляделась зачарованно на свежесрезанные цветы Александра. Спору нет, ей всегда гладиолусы нравились. Это, конечно, не тщательно подобранные, изысканные букеты банкира Володи, но все же лучше, чем «ведро» покойного Гаврика.

Расцвела в слабой улыбке красавица. В дом нежданного гостя пригласила. Спросила, разыскивая подходящую для подарка вазу:

— Как вы номер квартиры узнали? Я же, кажется, не называла.

— Я разведчик, сударыня, — несколько церемонно, с нескрываемой гордостью ответил визитер.

— Это как? Шпион в черных очках? Или что-то наподобие Штирлица?

Не принял шутливого тона мужчина. Ответил очень серьезно:

— Шпионы по паркету порхают. А наш брат чаще пыль глотает. Или грязью со снегом умывается. Смотря по сезону.

— Незавидная работенка, — машинально посочувствовала хозяйка, наконец-то обнаружив спрятавшуюся от глаз высокую, с узким граненым горлышком хрустальную посудину.

— Не работа. Профессия! — так же серьезно и даже торжественно поправил новый поклонник.

— Ну, извините, — впервые внимательно взглянули пронзительно синие глазищи. — Не часто в наше время встретишь такую преданность избранному делу.

— Это почти единственное, что у нас осталось, — невесело усмехнулись чуть прищуренные карие глаза.

— Как так?

— Я в армии служу, — вытянулся, поднимаясь на ноги, гость. — Позвольте представиться. Виктор.

Прикрыла ладошкой рот Александра. Батюшки-светы! И правда, до сих пор не познакомились! Все как-то не получалось. То прогоняла, то вроде бы и не нужно было.

Протянула лодочкой прохладную руку, засмеялась тихо:

— Очень приятно. Александра.

И черт кареглазый встречно улыбается. Застыл в неловком молчании, ладонь отпускать не хочет. Пришлось намекнуть, — мол, на работу пора. Время поджимает. А она еще не готова.

Понял Виктор с полуслова. Распрощался быстро, исчез за дверью, как растаял.

Замерла красавица с поднятой вслед рукой. Спросить забыла, где он в такую рань цветы свежие купил? Рынки то еще закрыты.