"Смерть берет тайм-аут" - читать интересную книгу автора (Уолдман Эйлет)

Глава 1

— Не будь таким занудой, Питер, — крикнула я вдогонку мужу, когда он вышел открыть дверь. — Все любят завтрак-на-обед. Он бодрит.

Наши дети, рыжеволосая пятилетняя дочь Руби и младший сын Исаак закивали, чавкая с явным удовольствием. Утром эти же хлопья размокшей кашицей остались бы на дне тарелок. Детей так легко обмануть, подменив понятие. Завтрак-на-обед. Пижамы в школу. Шоколадный сироп на зубные щетки. Возможно, последнее уже чересчур, но не думайте, что я этого не учла. Все, что угодно, лишь бы заставить их чистить зубы.

— В последний раз я серьезно отношусь к твоему предложению готовить, — сказал Питер, вернувшись на кухню вместе с моей лучшей подругой Стэйси. Стэйси одна из тех женщин, которые рождены для того, чтобы нам, остальным, казалось, будто мы появились на несколько часов позже, и теперь должны всю жизнь их догонять. Она — агент суперзвезд в самом крупном агентстве актеров и моделей. Ее сын — математик-вундеркинд и отличный футболист, побеждающий во всех играх штата. Я даже не знаю, где они постоянно пропадают — на футбольных матчах или на олимпиадах по математике. Они — это Зэкери и его няня. Стэйси слишком занята, чтобы автобусом ездить в Стоктон на полуфинал по алгебре или футболу.

Плюс ко всему, Стэйси — самая красивая моя подруга. Хотя ее очарование не совсем от природы. Она волшебница в плане создания блестящего образа. Ее прической занимается мастер, прилетающий из Лондона каждые шесть недель, ее косметику делают вручную из мочи слепых парижских монахинь. Или что-то в этом роде. Во всяком случае, привозят из Франции, и тюбик губной помады стоит дороже моих туфель. А я люблю дорогие туфли. С годами я привыкла к пугающей красоте Стэйси. Я даже научилась смеяться над собственной неуверенностью. Я смирилась с тем, что стать идеалом мне не под силу. Да я счастлива, если удается до полудня почистить зубы. О макияже и говорить нечего, а феном я пользовалась только для того, чтобы подсушить скверную сыпь от памперсов. Не мою, Исаака. Стыдно признаться, но я не переживаю из-за того, что брак Стэйси, увы, находится в вечном состоянии полураспада — ее муж испытывает слабость к высоким двадцатидвухлетним блондинкам. К женщинам, похожим на Стэйси, когда они только познакомились. Мой брак, хотя и не был никогда колыбелью романтики, абсолютно стабилен. Мы с Питером любим друг друга, мы научились прощать друг другу промахи и ошибки. Ну, кроме готовки.

— Это настоящие бриллианты? — спросила я.

Стэйси вопросительно посмотрела на меня. Конечно, настоящие. У Стэйси контракт с Гарри Уинстоном. Она уговаривает звездных клиентов надевать поделки своих знакомых ювелиров на вручение «Оскара», «Эмми» или других подобных наград, а те в благодарность увешивают ее драгоценными камнями. Как-то я видела на Стэйси ожерелье из редкого черного тайского жемчуга стоимостью в десятки тысяч долларов. А на обед в честь президента университета она надела ожерелье с такими увесистыми рубинами, что казалось, у нее переломится шея. Ей даже удалось отхватить серьги с бриллиантами в десять карат к премьере какого-то дурацкого фильма. И тем не менее, я до этого никогда не видела ее столь великолепной.

— Это диадема? — поинтересовалась я.

Руби оторвалась от тарелки и взглянула на блестящую корону на голове моей старой подруги. Затем спрыгнула со стула и выскочила из комнаты. Чудной ребенок, эта девчонка.

Стэйси посмотрела на меня и пристукнула ногой в остроносой туфельке-шпильке.

— Это лента для волос, — произнесла она.

— Лента с бриллиантами?

— Да, лента с бриллиантами.

— А что, такие сейчас носят?

— Сейчас и пижамы носят. Спрашивается, почему?

Я эффектным жестом указала на тарелку с кашей быстрого приготовления:

— Завтрак-на-обед!

Потом взглянула на ее ярко-оранжевое, до пят, платье из тафты, и плотней закуталась в свой изношенный байковый халат, проклиная себя за то, что не потрудилась поискать пояс и подвязалась старым галстуком Питера.

— Чего ты так нарядилась?

— А ты подумай, — проговорила Стэйси сквозь зубы.

— Вы с Энди хотите повторить брачную клятву… в Вегасе?

— Нет.

— Ну… Сегодня вручение «Оскара» и ты собираешься на вечеринку Ярмарки Тщеславия?

— Не то.

— Ты — сказочная принцесса! — вдруг сказал Исаак.

Стэйси улыбнулась ему и посмотрела на меня:

— Нет.

Тут я охнула, меня переполнило столь знакомое ощущение умственного озарения:

— Ты идешь на благотворительный прием в помощь лечению рака груди, куда приглашала меня в прошлом месяце. И напоминала мне об этом дна дня назад, когда мы занимались йогой.

— Угадала, — ответила Стэйси.

Я слабо улыбнулась:

— Видимо, кашу доесть не удастся.

Роясь в шкафу и пытаясь найти что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее вечернее платье, я ругала свою дырявую память.

— Клянусь, ты здесь совсем не при чем, — я высунула голову из шкафа и постаралась улыбнуться подруге. Она стояла посреди моей неприбранной спальни, словно Золушка на грязной кухне после того, как фея нарядила ее перед поездкой в карете-тыкве.

— Знаю.

— На прошлой неделе я почти довезла Руби до школы, когда вспомнила, что попутно могла бы забросить вещи в химчистку, а не ехать специально. Как тебе это?

Я держала в руках креповое светло-зеленое платье, которое надевала год назад на тринадцатилетие сына своей двоюродной сестры Марси. Стэйси покачала головой, и я снова погрузилась в недра своего бедного гардероба. Дело не в том, что вещей мало. Наоборот, полки ломятся от одежды. Проблема в том, что на меня ничего не налезает. Двое детей и отсутствие занятий спортом сделали мое когда-то стройное тело воспоминанием прошлого. Далекого прошлого.

— А вчера мне пришлось три раза бегать в магазин, потому что я постоянно что-нибудь забывала. А это? — я помахала платьем.

— Подойдет.

— Во всем виноваты дети, — я втиснула себя в вечернее платье, которое надевала в последний раз задолго до рождения Исаака.

Если бы не факт, что тем же недугом страдали все знакомые мне женщины, я сочла бы себя больной. Почему вынашивание ребенка затуманивает мозги прежде умной женщины? Мы были компетентными специалистами, которые управляют компаниями, справляются с кризисом, нанимают и увольняют людей, а теперь влачим существование в старом белье, торчащем из брюк. Или так только у меня? Может, остальные мамаши запросто успевают возить детей в школу, класть им с собой завтрак, водить на уроки фортепьяно, в воскресную школу, к врачу, в секцию карате и на футбол, посещать родительские собрания, менять памперсы, инструктировать нянь? И делают это с той же самоуверенностью, с какой выступали на защите диплома. Может, у меня одной в гостиной высятся горы грязного белья, а к подошве прилипла туалетная бумага.

Я приколола к платью большую брошь и надела туфли с серебряными пряжками и каблуком в семь сантиметров, которые были мне впору еще до того, как я родила двоих детей и стала носить обувь на полразмера больше. Эти туфли слишком красивы, чтобы их выбросить.

— Нормально? — спросила я Стэйси, исполнив неуклюжий пируэт.

— Прическа? Макияж? — бросила она.

— Ладно, ладно.

Я отправилась в ванную и намалевала ярко-красную улыбку на потрескавшихся губах. Немного туши, и я готова. Но волосы просто безнадежны. Я набросила на плечи полотенце и сунула голову под кран. Затем опрокинула на влажные волосы почти целую бутылку геля, зализала их назад, и, надеюсь, ностальгия по восьмидесятым сделала меня похожей на Джоан Джетт.

— Я готова, — сказала я, выходя из ванной.

Тут в комнату вошла Руби, держа руки за спиной.

— Мамочка, я ее нашла.

— Что ты нашла, милая?

— Свою корону принцессы!

Она гордо протянула мне серебряную пластмассовую диадему. Большая часть краски облезла, с одной стороны диадема была сильно пожевана.

— О! Она определенно завершит мой наряд.

— Теперь у тебя тоже есть корона, как у тети Стэйси. Надень ее! — приказала дочь.

— Это не корона, — сказала Стэйси, — это лента для волос с бриллиантами.

И тактично покраснела.

— Я уже сделала прическу, милая, так что надену корону потом, хорошо? — сказала я Руби.

Ее глаза наполнились слезами, а пухлая нижняя губа задрожала.

— Ладно, надену сейчас! — я водрузила диадему на голову. — Она чудесная!

— Не снимай, — улыбнулась Руби.

— Знаешь, почему мы дружим? — спросила я, вытащив из волос пластмассовые зубья диадемы и пытаясь защелкнуть ремень безопасности, пока Стэйси выезжала со двора.

— Потому что знаем друг друга лучше, чем кто бы то ни было, включая наших мужей, — ответила она.

— Нет. Потому что рядом со мной ты такая красивая.

Она улыбнулась, и, дотянувшись, ущипнула меня за щеку.

— Ты прекрасно выглядишь, Джулиет. Только приколи брошку так, чтобы получше закрыть это пятно.