"Принцесса Эрдо" - читать интересную книгу автора (Белкина Наталья Евгеньевна)

ГЛАВА XIX

— Тебе не стоило.

— Ты уже говорил.

— И все равно не стоило.

— Ульгерд позволил мне.

— Ты не представляешь, что начнется!

— Уж лучше бы началось уже. Мне кажется, что мы тут на вечность засели!

К полудню следующего дня стало ясно, что Ульгерд не собирался нападать скоро и внезапно. Его отряды окружили Салинас Вердас, но барон выжидал. Его преимущество было в том, что он досконально знал эту местность, свой замок, все его ходы и выходы, рвы, стены.

Замок Ульгерда был старым родовым его поместьем, настолько старым, что западная стена его уже разрушалась. Барон начал отстраивать вторую стену, еще более высокую и крепкую, учитывая неспокойное время, но не успел закончить строительство. Теперь он едва ли жалел об этом. От стен шла высокая насыпь, довольно крутая, местами поросшая кустарниками и даже деревьями. Насыпь спускалась ко рву, не слишком широкому и глубокому для такого большого замка и уже изрядно заваленному разного рода мусором и жутко воняющему. Из этого водоема раздавались странные звуки, только потом Лана узнала, что эти протяжные хоровые звуки издавали маленькие животные, живущие в стоячих водоемах.

Мост через ров был завален чрезвычайно: на нем валялись опрокинутые телеги с соломой и каким-то скарбом, трупы лошадей и даже людей, тех несчастных последних защитников замка, кого теперь некому было даже похоронить.

— Почему Фужак убивает крестьян? Ведь он же священник?!

— Для него они не просто крестьяне и, а идеологические противники, люди барона Ульгерда, еретика и вероотступника. Он внушает салигардом, и наверняка и сам уверен в том, что совершает благое дело.

— Салигарды тоже убивают ради веры, даже своих же соплеменников?

— Как видишь…

— Они безжалостны…

— Они не безжалостны. Они просто по-иному думают, это в порядке вещей. Ты пытаешься оценить их поступки с точки зрения цивилизованного человека, а они — дикари.

— Вот ты облачен сейчас в доспехи дикарей, вооружился самым допотопным оружием и, судя по всему, собрался убивать. А когда какой-нибудь озверевший дикарь в пылу битвы набросится на тебя, ты не успеешь даже подумать о том, что ты представитель высоких цивилизаций. Тебе будет все равно, и ты тоже озвереешь.

— Ты права. Так и будет. Когда живешь среди дикарей столько времени, забываешь прежние манеры и принципы.

— И все-таки не поэтому ты решился принять участие в бою…

Отряды Ульгерда встали совсем близко, так, чтобы их нельзя было не заметить. Рядом с замком не видно было ни одной живой души, и ворота были наглухо закрыты. На сторожевых башнях не было заметно никакого движения, словно враг и не занимал его. О вероломстве Фужака свидетельствовали лишь тела убитых на мосту, у ворот и стен и две сожженные дотла деревни. Преданные аббату салигарды заняли замок барона под очень благородным предлогом, спасения своих товарищей, захваченных во время штурма монастыря. Фужак отплатил той же монетой: он вторгся в его земли и захватил вотчину, перебив при этом не менее полсотни ни в чем не повинных людей. При всем при этом руководствовался он все теми же благородными помыслами защиты своих верных слуг и борьбы с гнусными еретиками.

Барон прекрасно понимал, что отобрать у салигардов назад свой замок будет очень нелегко. Ведь монастырь удалось захватить, используя внезапность, да и воинов солнца на тот момент в нем было совсем немного. Но теперь Фужак наверняка собрал все свои силы, и бой предстоял решающий, на смерть и до последнего.

Между тем никаких признаков боевой готовности Лана все еще не замечала. Да и сам барон уже давно не показывался, хотя еще днем несколько раз обходил отряды. Уж не решил ли он взять собственный замок осадой и измором?

Принцесса не ожидала получить согласие на то, чтоб пойти вместе с рыцарями на штурм и не оставаться в лагере вместе с женщинами, детьми и ранеными. Но Ульгерд неожиданно легко согласился, сказав лишь: "Только не мешайтесь под ногами, леди. Не попадитесь под стрелу или под лошадь". Он даже не стал выяснять, для чего ей нужно так рисковать.

— Чего же он ждет, ведь салигарды могут что-нибудь придумать.

— Ему виднее. Он тоже опытный воин и, между прочим, бывший салигард.

— Да, он говорил мне. И с тех самых пор у него счеты с аббатом.

— Не так уж прост наш барон

— Как думаешь, откуда начнется штурм?

— Предполагаю, одновременно пойдут бить ворота и вон на ту стену, которая выглядит не слишком крепкой. И как только все начнется, сразу отходи подальше, в глубокий тыл.

— Я посмотрю по обстановке…

— Только без геройства, ладно!

— Я должна быть поблизости, когда замок падет.

— А если падем мы?.. Посмотри, кажется, что-то происходит!

Ни у стен, ни возле огромных, окованных железом ворот, ни на мосту Лана, как ни старалась не смогла увидеть никакого движения. Но внутри замка действительно что-то началось. Оттуда начали слышаться вопли и грозные выкрики, из-за стен повалил дым.

— Приготовиться! Рассредоточиться! Таран сюда! — раздались команды в лагере барона и сразу же все, что еще минуту назад стояло в ожидании, вдруг ожило и двинулось единой массой через мост к воротам и вброд через ров к стенам.

Принцесса затаила дыхание, пытаясь всмотреться в эту картину, но вскоре вынуждена была спрятаться за дерево, так как некоторые стрелы из той лавины стрел, которая полилась со стен замка на штурмующих, стали долетать и до того места, где стояли они с Сократом и резервный отряд.

Среди штурмующих тут же возникла сумятица, многие, не сумевшие как следует защититься или не слишком опытные в ратном деле воины, сраженные сталью, падали под ноги своим соратникам, не давая сделать их натиск стремительным. Несколько рыцарей, сомкнув как можно плотнее ряды и щиты над головами, пытались прорваться на мост, чтоб подобраться к безопасному пространству возле ворот, куда стрелы уже не могли попасть. Вслед за ними волокли тяжелый таран, возле которого то и дело падали новые бездыханные тела, но который все же продвигался, за счет этих жертв, хотя и очень медленно. На головы тех, кто все же сумел подбежать к стенам и начал устанавливать лестницы, полился кипяток и полетели камни. Четыре из пяти лестниц, по которым проворно лезли смельчаки, сбрасывались, калеча их, но по одной другой они все-таки взбирались на стену и там начинали ожесточенно рубиться на мечах, топорах, копьях и палицах…

— Уходи отсюда, уходи подальше! — закричал Сократ.

Он, как и несколько десятков лучших рыцарей резервного отряда, приготовился в любой момент ринуться на подмогу по сигналу барона, троекратному зову горна, чей звук его вассалы ни за что не спутали бы с другим. И в то же время все они были осведомлены, что этот сигнал последует лишь тогда, когда удастся сокрушить огромные неприступные ворота. Сократ в облегченной кольчуге, шлеме с поднятым забралом, с мечом в одной руке и со щитом в другой выглядел совершенно естественно среди остальных рыцарей. Его глаза так же горели нетерпением. Его тело было напряжено нервом предстоящей схватки.

— Ты не похож на себя, брат Ромеро! Посмотри на себя! Ты настоящий дикарь!

— Уходи! Уходи сейчас же! Вот-вот начнется!

— И не подумаю!

— Женщине здесь не место, миледи! — сурово подтвердил уже другой рыцарь. — Стрелы не выбирают, кто перед ними!

Но принцесса уже просто не могла уйти, даже если бы и захотела. Сделав лишь только шаг из-за своего укрытия, она рисковала быть пронзенной стрелой салигарда. В какой-то момент осознав это, она испугалась и присела на корточки, согнулась ближе к земле, словно хотела попросить у нее защиты. Мужчины были охвачены азартом и страстью предстоящей кровавой схватки, и больше не обращали на нее никакого внимания. Даже Сократ. Никто не смог бы защитить ее. Все сейчас были равны перед сталью, несущей смерть и увечья.

Лана присела, почти окаменев, на землю, к траве, к почве, к помятым маленьким цветочкам, потому что именно они означали жизнь. А там, за ее спиной, куда она теперь боялась смотреть, разгуливала смерть. Смерть вонзалась неистово в щиты рыцарей, в деревья, в землю, не щадя никого и не разбирая. Но в этот момент ей вдруг почему-то вспомнился дворец на Эрдо, отец, мать и… Марио… Он пытался давать ей уроки фехтования, искусства забытого, но когда-то весьма популярного в высшем свете, как говорила мать. Робот, самозабвенно сражавшийся на дуэли с другим роботом, манекеном, вдруг заметил этот живой интерес маленькой девочки к примитивным и бесхитростным движениям, к этому простому оружию и к сказкам, которые оно навеивало… Марио просто ради шутки, ради забавы и развлечения дал ей несколько уроков, научил держать в руке оружие, чувствовать его, понимать ту силу, которую оно несет. Сейчас, прильнув к другой земле, Лана вдруг вспомнила это. Она вспомнила, как холодная сталь постепенно становится такой же теплой, как ладонь, которая сжимает ее, как она подчиняется человеческой воле и становится готовой на все, даже на то, чтоб нести смерть. Тогда она и представить не могла, что столкнется с этим наяву, а не в мечтах. И какой показалась эта явь!

Сократ словно забыл об опасности и начал высовываться из-за укрытия, чтоб рассмотреть на происходящее у стен. В деревья, в землю, в дощатые щиты, за которыми скрывались воины, то и дело вонзались жала стрел, и он каждый раз рисковал быть убитым. Среди салигардов было много хороших стрелков, их стрелы очень часто попадали в цель. Штурмующие продолжали падать, смерть настигала их и у стен, и во рву, и на мосту, уже почти у самых ворот. И все же нескольким рыцарям удалось прорваться к воротам, и они, не дожидаясь тарана, принялись бить в них топорами и палицами.

— Ну когда же он протрубит в рог! — воскликнул вдруг Сократ.

— Возможно, барона уже нет в живых, — мрачно отозвался один из рыцарей, стоявших с ним рядом за деревянной бойницей.

— Я не верю в это! — услышав его, возразила Лана. — Он опытный воин!

— С этим я не спорю, — продолжил рыцарь. — Но похоже его затея не удалась.

— Что за затея? — обернулся Сократ.

— Он пробрался в замок с десятью воинами по тайному ходу, который знал лишь он. Но что-то случилось. Барон должен был убить стражу и открыть нам ворота, и так как этого не произошло… Я не хочу об этом думать, но… Похоже, ему не удалось пробраться незамеченным и пришлось вступить в схватку.

— Но ведь это не значит, что он мертв! — не хотела сдаваться принцесса.

— Да поможет ему и нам вечно светлый!

— Но это может означать также, что мы напрасно ждем его сигнала! Возможно, нам следует вступить в бой сейчас! — не унимался Сократ.

— Я уважаю тебя, брат, но командир здесь все еще я, — спокойно возразил рыцарь. — Нам придется подождать, пока откроются ворота.

Между тем совсем уже немногие стрелы стали достигать их позиций. Все говорило о том, что основной бой стал переходить на стены замка, куда уже многие воины Ульгерда сумели взобраться, кто по веревкам с крючьями, кто по лестницам. Таран подобрался к воротам и начал крушить их. Огромные двери содрогались, неистово трещали, из последних сил держа оборону. Но им оставалось недолго. В возникшие разломы полетели стрелы и камни.

— Вот теперь и пора! — воскликнул предводитель отряда и приказал своему оруженосцу протрубить в рог.

Даже не дожидаясь сигнала, Сократ одним из первых ринулся к мосту. В тот же момент поддалась и с треском обрушилась одна из створок ворот, соскочив с петель. Из замка тут же выбежали десятка два вооруженных копьями, мечами и топорами воинов. Завязалась сеча. Но увидев бегущих к мосту на подмогу рыцарей, они поспешили отступить за стены. Но ворота уже перестали быть препятствием. Два резервных отряда Ульгерда устремились в замок.

Лана очень скоро потеряла из виду Сократа, и теперь осталась совсем одна. Бой перешел внутрь замка, и она не могла видеть, что происходит за его стенами. Виден был только дым пожара, возникшего в одной из башен, мелькавшие в бойницах воины, да слышны вопли и проклятья, раздававшиеся в пылу сраженья.

Принцесса решила подобраться ближе к мосту и, стараясь передвигаться за кустарниками и пригибаться ниже к траве, где еще она была не совсем притоптана, стала двигаться ко рву. Она понимала, что ее светлое платье очень бросалось в глаза, и потому она постоянно рисковала быть подстреленной со стены, но продолжала перебегать от кочки к кочке и от куста к кусту. Подобравшись уже совсем близко к мосту, принцесса остановилась перевести дыхание возле небольшого деревца и вдруг с ужасом обнаружила прямо возле себя погибшего рыцаря. Лана отпрянула, но страх быть замеченной не позволил ей вскрикнуть и выбежать из укрытия. Она с ужасом взирала на мертвое тело, потому что впервые увидела так близко смерть. Молодой воин лежал на спине, раскинув руки. Глаза его были открыты, казалось, что он просто зачарованно смотрит в небо, если бы не длинная стрела, торчавшая прямо из его горла. Кто-то очень меткий лишил его жизни.

Несколько мгновений принцесса приходила в себя от страшной находки. Она пыталась успокоиться, понимая, что на пути в замок и в самом замке, если ей удастся туда пробраться, ей предстоит встретить еще немало мертвых тел, и возможно даже еще живых, но очень сильно покалеченных. Она заранее готовилась к подобному зрелищу, ища в себе мужество и волю, но первая же встреченная ею жестокая смерть, заставила ее затрепетать и остановиться в нерешительности.

Замок тем временем не замолкал, лязг железа, человеческий рев и стоны, истошное ржание испуганных лошадей, — всеми этими звуками был наполнен Салинас Вердас. Иногда со стен падали тела, и невозможно было разобрать, кто был сражен на сей раз: воин Ульгерда или кто-то из салигардов и их дружины. Принцессе понадобилось некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя и собрать всю свою волю для того, на что она уже почти решилась и о чем еще несколько мгновений назад ей невероятно страшно и мерзко было бы даже подумать. Ей нужно было его оружие, меч, лежавший у его ног и… одежда воина.

Раздумывать и решаться не было времени. Лана старалась действовать быстро, не давая себе опомниться и осознать все кощунство своих действий. Самой большой трудностью было снять с мертвеца кольчугу, плотно стянутую стальными крючками где-то на спине. Девушка, собрав все силы, перевернула тело на бок, и долго возилась с ними, а потом еще нескоро сумела стянуть тяжелое стальное одеяние. Затем у нее получилось стащить с него длинный темно-серый плащ и сапоги. Шлем лежал рядом. Принцессе пришлось оторвать подол платья, так, чтобы его не было видно из-под плаща. Она натянула сапоги, слишком большие ей по размеру, с огромным трудом дрожащими от напряжения и волнения руками втиснулась в кольчугу и накинула плащ таким образом, чтобы полностью скрыть выглядывавший из-под кольчуги подол женского платья. Надеть же шлем она смогла не сразу. Ей мешали и волосы, и отсутствие хоть какого-то навыка в подобном деле. И только когда она смогла завершить все это и подняться на ноги, она, наконец, поняла, как тяжело ей будет передвигаться в этих доспехах и какой уязвимой и неповоротливой она будет. Все же Лана сумела надеть еще и кожаные, с пришитыми железными пластинами, перчатки погибшего воина и подобрать с земли его оружие.

Первые шаги ей дались с большим трудом. Принцесса чувствовала себя совершенно неуклюжей, наполовину слепой из-за слишком узкого забрала и очень тяжелой. Доспехи так и придавливали ее к земле. И все же хоть и медленно, но она подошла к мосту, который был завален трупами и едва проходимым. Несмотря на тяжесть, ей хотелось миновать это место как можно скорее. Помогая себе нелегким мечом, она перешагивала через чьи-то ноги, руки, оружие, щиты, проходила мимо стонущих, взывающих к помощи крестьян, наемников, рыцарей. Почти у самых ворот Лана заметила мертвое тело, одетое в плащ салигарда и подошла к нему, чтоб убедиться в том, что это не Эйдар. Из-под шлема выбивались длинные темные волосы, и ростом этот воин был гораздо выше. Лана вздохнула и направилась к воротам. Там, за ними, ей предстояло встретить еще немало таких же вот поверженных или раненых, от вида которых сердце сковывал страх. Но еще больше она боялась встретиться с ним живым. Она до сих пор не могла представить, как это может произойти, что она ему скажет, как посмотрит в глаза. Возможно, он не захочет даже с ней разговаривать. Но это еще не самое худшее, ведь она теперь на стороне его злейшего врага, а это значит, что она сама — враг!

Замок Ульгерда был огромным. Войдя в ворота, Лана остановилась и прижалась к стене высокой арки. Тут и там шли ожесточенные схватки. Салигарды не могли так просто сдать позиции, это было не в их обычаях. Каждый воин солнца сражался с двумя, а то и с тремя противниками. Тем не менее, принцессе сразу показалось, что не так уж много салигардов находилось в замке. Она, как впрочем и многие из окружения Ульгерда, полагала, что здесь должны были быть сосредоточены основные силы воинствующего аббата. Но мысль ее была прервана: чья-то тяжелая рука в перчатке опустилась на ее плечо. Лана вздрогнула всем телом, но, обернувшись, увидела знакомое лицо. Это был один из воинов Ульгерда.

— Рудгард, друг, ты ранен? — обратился он к принцессе, даже не подозревая, что обознался.

Она замерла, не зная, как поступить. Приятелю погибшего рыцаря вряд ли понравится эта история с переодеванием.

— У тебя на груди кровь и ты едва стоишь, можешь ли ты продолжать сражаться?

Боясь разоблачения, Лана кивнула утвердительно.

— Они засели в южной башне. Забаррикадировались.

Рыцарь показал мечом в сторону той самой башни. С той стороны раздавались глухие удары, было ясно, что двери ее пытаются взять тараном. Из окон башни, больше похожих на бойницы, на головы осаждавших то и дело летели стрелы и копья, а также камни и различные предметы утвари, скамейки, котлы, столешницы.

— Я иду туда. Ты со мной? Двери вот-вот падут…

Лана снова кивнула и последовала вслед за воином. Но он, привычный к своему тяжелому снаряжению, шел слишком быстро, и потому принцесса скоро отстала. Ее спутник и не заметил этого, охваченный боевым азартом. Лана медленно продвигалась по подворью, озиралась, старалась не приближаться к тут и там возникающим схваткам. Прямо на ее глазах развертывались жуткие драмы и трагедии, разносились проклятья и стоны, крики и молитвы. Звон стали раздавался и на стенах возле бойниц, и у хозяйственных построек среди соломы и дров, и на утоптанном и пыльном подворье, и на лестницах, и за стенами башен, и под сводчатыми арками, и у колодца… Один из поверженных воинов Ульгерда вдруг упал прямо под ноги принцессе, она даже едва не запнулась. Он был порядком изранен: кровью был испачкан весь его светлый плащ, открытая рана зияла на руке. Лана прижалась к стене, но ее уже увидел бившийся с этим рыцарем салигард. Озверевший и тоже раненый воин солнца кинулся к девушке. Она поняла, что ей либо придется принять бой, либо умереть.

Соображать нужно было мгновенно. Рядом с ней начиналась каменная лестница, ведущая на стену. Она мигом взобралась на две верхние ступени, чтобы быть вровень с разъяренным салигардом. Лана вся напряглась и приготовилась отразить нападение, выставив меч перед собой. Ее руки дрожали, и ноги подгибались от волнения и страха. Но тут вдруг очнулся поверженный воин. Он выставил окровавленную руку и схватил салигарда за полу плаща, и тот от неожиданности рухнул на землю, потеряв свой меч. Завязалась рукопашная схватка. Дружинник барона, изловчившись, навалился на салигарда сверху, пытаясь то ли задушить его, то ли просто раздавить своим весом. Оба захрипели, ни у кого из них уже не осталось сил на брань. Лана оцепенела, и не сразу поняла, что обращались именно к ней:

— Рудгард… Рудгард… Помоги мне, — услышала она сдавленный голос. — Я слабею…

Принцесса, совсем оробев, сделала шаг вперед.

— Что ты медлишь! — услышала она тот же голос, но уже гневный.

Разве мог он предположить, что тот, кого он принял за Рудгарда, вовсе не Рудгард, и медлит он потому, что никогда ему не приходилось убивать людей. А еще он боится того, что поверженный салигард окажется ему очень знакомым… Но воин Ульгерда ничего подобного не мог знать, он терял силы и, наконец, оказался на земле. Теперь он уже не мог ничего произнести, а лишь рычал, словно раненый зверь. Его противник, ожесточенно храпя, прижимал его к гранитной кладке подворья, но вдруг, оглушенный громовым звоном своего собственного шлема, рухнул рядом. Над ним с камнем в руке стояла растерянная принцесса. Спасенный рыцарь едва не задыхался, и вряд ли бы стал сейчас расточать благодарности мнимому Рудгарду, и в особенности за то, что тот совсем не спешил ему на помощь. Но Лане так и не удалось услышать нелестные слова в свой адрес. Кто-то схватил ее за руку и потащил в сторону и, прежде, чем она успела испугаться и среагировать, услышала возмущенное:

— Что ты тут делаешь?!!

— Сократ, как ты меня узнал? — спросила принцесса, когда они оказались под навесом, в стороне от сражающихся, а так же их глаз и ушей.

— Не сразу узнал, но когда догадался — глазам своим не поверил! И как ты только додумалась?!! Зачем тебе понадобилось сюда лезть?! Тебе надоела эта жизнь?!

— Не сердись. Мне нужно было. Да и вообще: с чего это ты решил изображать заботливого папочку?

— Теперь уж что говорить… Ты выглядишь очень глупо в этих чужих доспехах.

— Не глупее, чем ты в этих. А ты не видел барона?

— Он возле донжона. Руководит штурмом. Он уверен, что там засел Фужак.

— Так он там? — оглянулась принцесса на центральную башню, ту самую, к которой устремился недавно приятель мертвого Рудгарда.

— Может быть, хотя… Мне показалось, что слишком уж легко нам удалось войти в замок. То ли салигардов здесь оказалось меньше, чем мы думали, то ли мы и действительно отличные вояки…

— Странно… Ты говоришь «мы»… Так словно ты в общем деле…

— А разве нет?

— А как же твои планы покинуть планету?

— Некогда сейчас думать об этом, — настороженно воззрившись куда-то в одну точку, произнес Сократ.

Прямо на них надвигался один из рядовых воинов солнца, непосвященный еще в рыцари, но со стальной маской на лице и мечом в руке. Брат оттолкнул принцессу в сторону, и не дожидаясь нападения, бросился ему навстречу. Лана с изумлением взирала на то, как бьются на мечах дикарь и цивилизованный человек. Но вот кто из них кто, теперь она уже не могла бы точно определить. Где брат Ромеро приобрел такие навыки? Почему он так ловко управлялся мечом и щитом? Откуда у представителя далекого от этой планеты мира такой азарт, такой напор, и… такая кровожадность, безудержная и первобытная? Девушка закрыла глаза, когда Сократ сумел воткнуть меч в бок соперника, а затем, провернув его, вытащить из обмякшего тела и ударом по горлу завершить сражение.

— Пусть они знают, что я не просто проповедник и пустослов! — воскликнул победитель и вскинул вверх руку, сжимающую окровавленный меч.

— Так вот в чем дело… — вздохнула принцесса.

Между тем донжон, занятый салигардами, почти сдался. У его наглухо закрытой железной двери и вокруг него по всему периметру были навалены дрова. Ради такой цели Ульгерд распорядился вскрыть зимнее хранилище. Древесина отсырела в подвале, не хотела сразу разгораться и чадила. Серый дым проникал под дверь башни и поднимался вверх к ее немногочисленным узким окнам.

— Фужак! Тебе лучше выйти, пока ты не прокоптился, как рыба на вертеле! Погоди, мы выкурим тебя словно бешеного зверя из норы! — смеясь, кричали слуги Ульгерда и его воины.

Сам барон был спокоен и серьезен. Он явно не разделял настроения своих соратников. Его рука была перевязана какой-то серой тряпицей, подкрашенной красными пятнами, на шлеме, который он держал в другой, здоровой руке, обозначилась свежая вмятина. Сократ подошел к нему и встал чуть позади. Рядом с ним остановилась и Лана.

— Неужели ты действительно думаешь, что аббат может быть там? — спросил воинствующий проповедник.

Ульгерд обернулся на него, но тут же перевел взгляд на переодетую принцессу. Он сурово оглядел ее с головы до ног и, глядя поверх плеча Сократа, строго спросил:

— А вы что здесь делаете, леди?!

Лана подняла забрало.

— Как вы меня узнали?

— Не составило труда! Что за игры?! Вы решили, что это маскарад?! Я же приказал не высовываться!

Некоторые рыцари, стоявшие рядом с бароном, оглянулись, но, судя по всему, не могли понять, к кому была обращена эта гневная речь. Не кому из них не могло прийти в голову, что под доспехами их собрата может скрываться кто-то другой, а тем более — женщина. К тому же из окон мятежного донжона снова полетел мусор, и всем пришлось отступить.

— Прошу вас, барон, простить меня. Мне необходимо было появиться здесь, — проговорила принцесса, после того, как они отошли. — И мне так неловко, впрочем — мне ужасно стыдно, за то что пришлось надеть доспехи погибшего рыцаря.

— Это точно не делает вам чести!

— Но ведь Рудгард мертв, а я… могла бы вам быть небесполезной…

— Это чистый бред! К тому же должен вас разочаровать: тот, ради кого вы затеяли весь этот маскарад и полезли в самое пекло…

В этот момент из окон центральной башни обрушился ливень кипящей смолы. Как раз на случай осады и была она заготовлена слугами Ульгерда. Теперь она как нельзя вовремя пригодилась салигардам. Пролившись прямо на дымящиеся дрова, смола почти залила огонь и начала растекаться, но вскоре вдруг сама загорелась, неся прожорливое пламя к деревянным постройкам подворья. Барон разразился проклятьями. Железное самообладание его начало плавиться: враг использовал против него его же оружие! В выражениях он не стеснялся. Но Лана не обратила особого внимания ни на брань, ни на льющуюся и брызгающую во все стороны смолу. Она вцепилась в плечо барона:

— Он что?! Вы не договорили! Он… мертв?

Им снова пришлось отступить, потому что разливающаяся лава подкрадывалась к их ногам. Но принцесса не отставала:

— Скажите же мне, сын герцога мертв!? Его убили?!

Ульгерд наконец-то остановился и обратил внимание на принцессу. Слезы его не трогали, но он все же решил объяснить:

— Его здесь нет, как нет и Фужака.

— Но вы говорили, что он у вас в плену?

— Был.

— А сейчас?

— Сейчас — не знаю. Его освободили. По крайней мере могу точно сказать, что в моем замке его нет. Здесь вообще нет ни одного салигарда.

После этих слов несколько рыцарей, стоявших рядом с бароном, посмотрели на него. Им тоже был непонятен смысл последней его фразы.

— Что это значит? — отважился спросить один из них.

— А то и значит. Те, кого мы приняли за воинов аббата, — ряженые. Это наемники, переодетые в салигардов. Нам устроили представление!

— Но для чего?! — усомнился Сократ, для которого это тоже стало откровением.

— Они были здесь. Здесь был и Фужак. Освободив своих братьев, они ушли отсюда, разорив имением и оставив этих скоморохов.

— Я так и не понял — для чего, — не унимался брат Ромеро.

— Возможно… это ловушка, — догадалась Лана и вопросительно посмотрела на барона. У него от копоти заслезились глаза.

— Я своими же руками разорил свой замок. Разнес его по камням. Башни горят, ворота не уцелели… Мне не стоило оставлять его… И мои люди… Они погибли…

— Ненапрасно, брат, ты ведь понимаешь? Наша цель — велика, и наше дело правое! — чрезмерно напыщенно для такой ситуации изрек Сократ. Лана попыталась остановить его, прошептав:

— Оставь свою риторику! Не время для упражнений в красноречии!

Она попыталась увести его от разъяренного барона, потянув за руку, но Сократ вдруг вырвался и с ожесточением оттолкнул принцессу. Она упала, не удержав равновесие, но проповедник не обратил на это никакого внимания. Совсем рядом с ней зашипела кипящая смола, и если бы не шлем, ее лицо было бы обожжено. Ей совсем непросто было подняться на ноги в тяжелых доспехах не совсем по размеру, но никто и не подумал помочь ей. Сократ даже не обернулся, а Ульгерд вдруг издал какой-то звериный рык, перекрывающий даже оглушительный треск горевших поленьев и лопавшихся камней, и со всей силы ударил тупым концом копья о землю.

— Давайте кончать с ними! — воскликнул он и первым бросился на штурм.

Двери донжона уже полыхали, горящая смола подбиралась и к другим постройкам. Воины барона бросились вслед за ним. Не побоявшись огня, они с третьего удара обрушили ворота и бросились в башню. Последний оплот захватчиков перестал их защищать. До конца боя за Салинас Вердас оставались минуты, и дело можно было считать решенным.

— Однако для скоморохов, они неплохо сражаются, — отозвался Сократ, наблюдавший за штурмом центральной башни. Он выглядел утомленным и разочарованным. Азарт битвы оставил его.

— Тебе досадно, что ты не сумел побить ни одного салигарда? — поинтересовалась принцесса с упреком. Она была очень зла на своего приятеля и не скрывала обиды в голосе: — А ты хоть осознаешь свою вину!? Ведь это ты все затеял!

— Нет, принцесса, — отрешенно созерцая горящие поленья возле стен башни, ответил брат Ромеро. — История на этой планете идет своим чередом. А я — лишь винтик, случайно залетевший из космоса…