"Радуга под окнами" - читать интересную книгу автора (Бобошко Константин Клементьевич)

Рубеж весны и лета

И если одну загадку загадали нам красные цветы — обычные в тропиках и почти не встречающиеся в Европе, то вторую загадку такого же порядка задала сирень.

Почему она облюбовала суровые северные страны — Швецию и Норвегию? Почему нигде так обильно и роскошно не цветет она, как там?

Удивительное распределение сирени на земле с давних пор привлекало внимание людей. Не найдя научно обоснованного ответа, они создали легенду, по которой все началось с того, что солнце однажды слишком уж заспалось. Тогда богиня весны, желая поскорее увидеть на травах и кустарниках цветы и птичьи гнезда на ветках деревьев, отправилась будить солнце, погруженное в сладкую дремоту.

— Вставай, — сказала она светилу. — Уже апрель наступил. Разве ты не слышишь, какой нетерпеливый шум доносится с земли?

— Встаю, встаю, — забормотало солнце спросонок. — Сейчас встаю, позови радугу…

Богиня весны крикнула радугу, и они втроем спустились на землю. И тут весна принялась за работу. Она перемешала яркие солнечные лучи с разноцветными переливами радуги, начала брать их полными пригоршнями и кидать на землю — в борозды полей, на луга, в расщелины скал, на ветви кустарников и деревьев.

И так шли они по земле, рассыпая всюду яркие краски, которые тут же превращались в пышные ароматные цветы. Прошли они всю землю и достигли Скандинавии.

— Ну, теперь хватит, — сказало солнце и провело ладонью по лбу, — вся земля уже одета в цветы, остался один север, который и так обойдется…

Но богиня весны возразила:

— Это несправедливо. Ты только взгляни на чахлую растительность, на бледность красок. Ведь здесь зеленеющая былинка украшает землю больше, чем целый цветник в южных странах. Разве виновата эта земля, что расположена она на севере и твои лучи ее почти не достигают? Надо и северу дать цветы.

— А я растратила уже все свои краски, — сказала радуга, которой тоже не хотелось больше работать.

— Нет, еще не все. У тебя остались еще лиловые краски. Вот мы и украсим лиловым эту суровую землю.

И снова, набрав полные пригоршни лиловых лучей, богиня весны стала сеять их на землю, едва прикрывающую угрюмые скалы. И куда падали они — там вырастали кусты сирени. И вскоре на земле стало столько этих цветов, что солнце воскликнуло:

— Ну, довольно! Разве ты не видишь, что все вокруг стало сиреневым и лиловым?

— Это ничего, — ответила богиня весны. — Раз нет здесь других цветов, то пусть хоть лиловые будут. — И она продолжала со смехом бросать на землю фиолетовые лучи радуги.

Зная, что на расшалившуюся богиню весны никакие уговоры не подействуют, солнце решило помочь ей, чтобы поскорее пойти на покой. И оно начало бросать на землю свои белые лучи — из них вырастали кусты сирени, покрытые белыми цветами, которые образовывали с лиловыми нежный, приятный контраст.

Красивая сказка, но она не отвечает на наш вопрос. Так вот попробуйте разобраться без сказок.

Сколько сил приложили садоводы, чтобы вывести махровые сорта сирени! И любители цветов по заслугам оценили их труды и старания.

Селекционеры же — создатели новых сортов — люди совершенно иного склада. И на вещи они смотрят тоже по-своему.

— Махровые цветы? — скажет селекционер. — Красиво. Спору нет. Но работать с ними очень трудно. Махровость мешает…

Вот тебе и раз! Его собратья по ремеслу из кожи, что называется, лезли, чтобы получить эти махровые сорта. А он недоволен.

Но поставьте себя на его место, и вы сразу же поймете справедливость его недовольства. В махровых цветах — будь то сирень, розы, георгины или левкои — тычинки, несущие пыльники, превратились в лепестки. Да и пестики в махровых цветах слабо развиты. Цветок стал почти бесплодным. Он не дает пыльцы и сам не реагирует на опыление. А чтобы передать махровость одного цветка другому, имеющему красивую окраску или очень приятный запах, их надо скрестить. Ведь цветок — единственная дверца в растение. И она оказывается плотно запертой. А как быть, если махровые сорта почти не способны скрещиваться? Наши садоводы нашли способ преодолеть и эту трудность. Перед скрещиванием они начали сажать махровые сорта на строгую диету.

Для этого весной густомахровый куст выкапывается. Корни обрезаются, да покороче. Затем куст пересаживают в тощую почву, бедную питательными веществами. Он начинает голодать. Цветочные бутоны уже не получают достаточного количества питательных веществ и развивают меньше лепестков, чем прежде. Зато взамен их появляется некоторое количество пыльников. Попав в трудные условия существования, махровая сирень спешит оставить после себя потомство.

Но когда из гибридных семян появляются молодые растения — их удобряют. И махровость не только восстанавливается, но иногда даже и усиливается. И это уже ничего — после скрещивания сирень выращивается специально для получения красивых цветов.

Изучение живого организма, все медицинские опыты проводятся для блага человека, для избавления его от недугов и болезней. Проводятся на животных: обезьянах, собаках, кроликах или крысах. А чаще всего — на морских свинках, отличающихся поразительной живучестью. Они единственные из всех теплокровных не умирают даже от укола в сердце. Но однажды в роли морской свинки оказалась сирень.

Старый академик волновался. Еще бы — он открыл совершенно новый метод лечения. А такие открытия не часто делают даже академики.

Владимир Петрович Филатов — один из самых известных специалистов по глазным болезням. Многим тысячам советских людей вернул он утраченное зрение. Но иногда пересаженный в больной глаз кусочек здоровой роговицы начинал мутнеть, и к человеку снова возвращалась непроглядная темнота. Это было для Филатова настоящим горем.

Много лет академик искал средство для борьбы с помутнением пересаженной роговицы.

Немало способов испытал он. Но все они оказались малонадежными. И вот однажды Филатов попробовал к помутневшей роговице глаза одного больного приложить кусочек роговицы, срезанной с другого глаза. И свершилось невероятное — роговица посветлела.

Тогда он сделал другой опыт. Взял глаз умершего человека и двое суток продержал его в термостате при температуре около трех градусов тепла. Кусочек его был приложен к помутневшей после операции роговице глаза очередного больного — результаты оказались лучшими, чем раньше.

И академик подумал: «Если отделенные от организма ткани сразу не умерли и продолжают жить, возможно, что в них накапливаются какие-то химические вещества, предохраняющие клетки от гибели. А попадая в организм заболевшего человека, эти вещества дают ему дополнительные силы и ускоряют выздоровление».

После многих наблюдений академик убедился, что эти вещества способны накапливаться в тканях человека и животных. А не могут ли они возникать и в растительных тканях? Ведь растение — тоже живой организм. Для пробы срезали сочный лист алоэ и десять суток продержали в темноте. Лишившись солнечного света, лист оказался в неблагоприятных условиях и всеми силами начал бороться за свою жизнь. В результате борьбы в его клетках должны были накопиться те химические вещества, которые Филатов впоследствии назвал биогенными стимуляторами.

Теперь осталось испытать, накопил лист алоэ, десять дней находившийся на грани жизни и смерти, эти самые стимуляторы или нет?

Животных, на которых обычно производятся подобные эксперименты, в клинике Филатова не оказалось. А ждать нельзя. И тут взгляд академика упал на сиреневый куст за окном. На его ветках как раз набухали узелки почек.

И вот помощница академика осторожно впрыснула сок, взятый из законсервированного листа алоэ, в почку сирени. И та начала расти, как на дрожжах. В то время как из соседних почек неуверенно выглянули острые носики зеленых листиков, словно принюхиваясь к весне, почка, получившая сок алоэ, выбросила кисть соцветия, готовую распустить пахучие цветы. Сок, выработанный в умиравшем листе, передал жизненные силы сиреневой почке.

Через некоторое время вытяжку из консервированных листьев алоэ Филатов впрыснул под кожу больным, страдавшим воспалением роговой оболочки глаза. И все они стали быстро выздоравливать — биогенные стимуляторы алоэ прибавили им силы в борьбе с болезнью.

Все хорошо знают, что такое метр. Взрослый человек немного не достигает двух метров высоты. Ему на костюм надо около трех метров шерстяной материи. Телеграфные столбы делают высотой до десяти метров… Все измеряется единицами длины — метрами.

С введением строго определенной меры длины — метра — люди получили очень удобную мерку, одинаковую для всех стран и народов. А ведь до этого меры были, как говорят, «резиновые».

Древние имели свою единицу длины — стадию, которая равнялась пути, пройденному человеком за то время, пока показавшееся солнце полностью не выйдет из-за горизонта. Высчитано, что солнце всходит в течение двух минут. Но кто скажет, сколько сможет пройти за это время человек? Каждый ходит по-своему, с разной скоростью.

К слову упомянем, что в древних рукописях есть известия о городе Фуллы, который находится где-то в Крыму на расстоянии двухсот с лишним стадий от теперешней Феодосии. По одним подсчетам, таинственные Фуллы могли быть где-нибудь в районе Коктебеля. По другим — за Судаком. А нашли их около города Севастополя.

В Японии, уже в более позднее время, расстояние измеряли лошадиными «башмаками». Коней там не подковывали, а натягивали им на копыта сплетенные из рисовой соломы «башмаки». Если во время переезда из одного места в другое коню дважды меняли истоптанные «башмаки», то так и говорили: «Расстояние два лошадиных башмака».

Но кто скажет, сколько это было километров и метров?

В других местах расстояние измеряли дальностью полета стрелы, выпущенной из лука. А то и дневными переходами. Ясно, что все эти меры не могли быть точными.

Наш русский аршин имел длину локтя. И часто происходили смешные истории. Собираясь покупать материю, человек брал с собой длиннорукого, длиннолокотного. приятеля, чтобы не промахнуться при покупке. Купцы же старались поручать продажу тканей короткоруким приказчикам.

Английский фут, например, равнялся средней длине человеческой ступни. Ученые остановили однажды на улице двенадцать первых встречных, попросили их стать одного за другим так, чтобы носки заднего упирались в пятки переднего, измерили длину их ступней, разделили на двенадцать и назвали полученный отрезок футом, что в переводе означает «нога».

Дюйм — тоже английская единица длины. Она до сих пор еще применяется во многих странах. А получили ее, сложив три ячменных зерна, взятых из середины колоса…

Но как, чем измерить такую величину, как продолжительность весны? Сколько ячменных зерен или ступней нужно для этого? Какой частью земной окружности можно отмерить то время, когда закончилось пробуждение природы от зимнего сна и началось лето расцвет земли, достигший полной силы?

Однако и тут нашли мерку. Но только не математики, а ботаники. Они условились считать окончанием весны начало цветения сирени. Как увидите цветущие лиловые гроздья, так и знайте — это барьер, за которым начинается лето.

Шофер внимательно следит за дорогой, а сам нет-нет да и взглянет краешком глаза на круглый прибор: с какой скоростью идет машина, нельзя ли еще прибавить газу?

Этот указатель скорости называют спидометром.

Следят за скоростью движения и железнодорожники. Любой диспетчер всегда ответит, с какой скоростью движутся по его участку поезда. Он знает расстояние от одной станции до другой. Ему сообщают точное время, когда поезд прибывает на станцию и отправляется дальше. И стоит только разделить расстояние на время, как будет получена скорость движения.

Знают о скорости движения своего корабля и моряки. Для них она гораздо важнее, чем для машиниста экспресса или водителя такси. У мореходов есть специальный термин — морской узел. Это потому, что скорость движения судна раньше, действительно, высчитывали по узлам, завязанным на тонкой веревке. Называлась эта веревка линем. Но узлы на ней были завязаны не как попало, а через определенные промежутки, равные одной сто двадцатой части морской мили. К одному из концов этого узловатого линя привязывали поплавок. Когда требовалось, поплавок бросали за борт. Встречная струя воды относила его назад. А на корабле следили, чтобы с момента падения поплавка на воду прошла ровно сто двадцатая часть часа — сорок секунд. После этого веревку поднимали на палубу и считали узлы, оказавшиеся за бортом. Если насчитывали, например, двенадцать узлов, то так и говорили:

— Скорость хода судна двенадцать узлов.

И все понимали — судно идет со скоростью двенадцать миль в час. И хотя сейчас определение скорости судов производится при помощи новейших приборов, она по старой морской традиции выражается в узлах.

Теперь вы знаете несколько способов определения скоростей. Так подумайте, какой из них можно применить для определения скорости движения лета с юга на север? Но думайте не думайте — при помощи приборов этого не сделать. И ботаники снова пришли на помощь. Они опять предложили использовать нашу знакомую—сирень.

Но как же ее неподвижные цветы смогли заменить спидометр — прибор, показывающий скорость движения? Оказывается, очень просто.

Много лет в разных местах страны ученые и любители природы — их верные помощники — наблюдали и записывали время цветения многих растений. Была среди них и сирень. И когда это огромное количество записей обработали, то установили, что в условиях равнинных областей Союза начало цветения многих растений запаздывает на два дня с каждым градусом широты по мере продвижения на север.

Известно также, что градус широты составляет 110 километров. Если эту цифру разделить на два — получится, что лето движется со скоростью 55 километров в сутки. И скорый поезд может обогнать его за один час.

Зная это и сидя у только что расцветшего сиреневого куста в Одессе, например, можно с точностью до одного дня высчитать, когда зацветет сирень в Киеве, Ленинграде. А если хотите — так и в Мурманске, если только там она имеется…

А если по ровному месту лето может пройти за сутки 55 километров, то в горы оно поднимается медленнее. На каждые сто метров высоты нужно ему двое с половиной, а то и трое суток.

Наблюдения велись не за одной только сиренью — отмечали начало цветения черемухи, липы, ромашки, шиповника, белой акации, розы. И все они единодушно подтверждали — сирень права, лето движется именно с такой скоростью.

Выходит, что этот ароматный спидометр, зацветающий на границе весны и лета, работает не хуже точных приборов, придуманных человеком. С такой же скоростью идет по нашей земле и весна. И так же, километр за километром, теснит золотую осень лютая зима с метелями и снежными сугробами.

Это похоже на примету. В природе так оно и есть. Но как только в дела природы вмешается человек, все становится вверх тормашками, ломаются все привычные представления и понятия.

Допустим, что на Земле гостит какой-нибудь марсианин или селенит — житель бледной Луны. Он научился понимать наш язык и запомнил эти стихи. И вдруг в декабре или в январе ему приносят букет сиреневых цветов.

— О, уже лето! — воскликнет гость с другой планеты. — Дайте мне плавки, пойду купаться…

— Помилуйте, на улице сорок градусов мороза. Вся вода превратилась в снег и лед…

— Не шутите со мной, сирень говорит, что уже лето: ведь ее цветы провожают весну…

Но здесь сирень ничуть не виновата — она сама оказалась обманутой, сбитой с толку и зацвела в неурочное время — тогда, когда это понадобилось людям.

Зимняя выгонка цветов сейчас применяется довольно широко. Растения, от которых хотят получить зимой цветы, содержат некоторое время при температуре в два градуса мороза — создают им маленькую зиму, впечатление зимы. А за шесть недель до намеченного срока зацветания их снова обманывают — помещают в тепло, тем самым создают искусственную весну.

Почуяв тепло, дерево оживает. Его корни просыпаются, начинают сосать соки из земли и гнать их по стволам к веткам, накачивать почки силой земли, заставляя пробудиться их и выбросить листы и соцветия.

Так обманутая сирень может зацвести в такое время, когда других цветов нет и в помине — осенью, зимой или даже ранней весной. Когда нужно.