"Разведывательно-диверсионная группа. «Док»" - читать интересную книгу автора (Негривода Андрей Алексеевич)21 августа 1985 г. Афганистан. Перевал на хребте ШингарОставив на час пулеметное гнездо, Док и Кот соорудили из десятка трофейных «лягушек» великолепную минную засаду. Странное дело, но ни Мишка, ни Костя не были асами минного дела, но по какому-то наитию, что ли, они расставили мины так, как это сделал бы профессионал-минер самого высокого класса. Классического детонационного шнура, понятное дело, у них с собой не было — не их боекомплект, но у них в карманах всегда находились небольшие мотки медной проволоки в зеленой прорезиненной оплетке. Разведчики-спецназовцы, вымуштрованные своими многоопытными инструкторами, всегда на боевые выходы носили с собой в многочисленных кармашках «разгрузки», или просто штанов, множество всяческой дребедени, которая могла показаться несведущему человеку барахлом… Ну, типа, как эти, двадцатиметровые мотки тонкой медной проволоки в зеленой прорезиненной оплетке… Как в детском стишке: «Чего только нету у Миши в кармашке — винтики, болтики, гайки, бумажки!» А че там? Навернул на ладонь пару-тройку моточков да и сунул в карман! Весу-то от одного мотка, граммов пятьдесят-семьдесят от силы! А пригодиться ох как может! Универсальная вещь!.. А казалось бы, простая проволока!.. Да только… Вот, к примеру, если ей ручонки добытому «языку» спеленать поплотнее, то вариантов вырваться у него уже нет — тонкая и прочная, она просто-напросто режет плоть до кости, если плененный «язычок» начнет вдруг шебуршиться, удумывая высвободиться и сделать от разведчиков ноги… Или, к примеру, удавочку соорудить для того же «язычка»… Не так, чтобы совсем придушить, а просто оглоушить — веревка, она и места много занимает, и не такой эффект дает… А тонкая проволока, опять же, режет кожу и вызывает очень сильный болевой, но еще более сильный психологический эффект! На самом первом «экспресс-допросе» с ее помощью узнавались порой такие тайны, что и до сего дня находятся «за семью печатями». Или, например, соорудить растяжку на пути следования твоего предполагаемого противника — ее зеленую оплетку в траве заметить ой как сложно!.. Да мало ли еще можно придумать применений этой зелененькой медной проволочке!.. Абсолютно универсальная и совершенно незаменимая вещь!.. И повсеместно носимая в карманах штанов спецназовцев различнейших армий мира… Тех спецназовцев, которым довелось сталкиваться с русскими… Голь, как говорится, на выдумки хитра!.. Минную засаду соорудили в виде последовательно стоящей вдоль дороги цепочки из семи мин, которые должны были при подрыве плотно накрыть своими осколками как минимум сотни полторы метров, включая и саму седловину перевала. А оставшиеся четыре расставили большим квадратом, по периметру вокруг того места, где должен был «подорваться» на «случайной мине» ишак и один из сопровождающих его «духов». Странное дело, но трофейные ОЗМки со всеми прилагающимися к ним прибамбасами — натяжными взрывателями с десятиметровыми мотками проволоки — были уложены в заводские коробки, и создавалось впечатление, что их только сейчас выдали с какого-нибудь армейского склада. Может, так оно и было на самом деле, а может, они тоже некогда были «духовскими» трофеями, кто знает?.. Но везение ребят было в том, что им не понадобилось ничего придумывать… А своих шесть двадцатиметровых мотков проволоки они соединили вместе, и этого вполне хватило, чтобы протянуть этот кабель до самого «гнезда»… Безвинного ишака с такими грустными глазами было очень жаль. Ну не поднималась на него рука, хоть тресни вдребезги напополам!.. Вся его вина была лишь в том, что на его спину взвалили эту опасную поклажу и заставили тащить ее через перевал, но просто сегодня этому несчастному животному не повезло. Мишка долго гладил его по мохнатому загривку, а ишачок, проникнувшись доверием к человеку, которому от него в кои-то веки ничего не было нужно, прядал своими длинными ушами и пытался облизать шершавым языком руку… — Что ж это за жизнь такая паршивая? — тихо проговорил Кот, глядя на эту картину. — Жил себе осел, с ослицей своей ослят строгал и корячился на «духов» всю жизнь, таская на спине их сраные тюки с наркотой и оружием! Подневольная же скотинка! И теперь его за это под нож? — Не тереби душу, Костя, там и так, словно коты нагадили! — ответил Мишка. — Думаешь, мне его не жалко? Или у тебя есть другое предложение? — Нет у меня никаких предложений! — резко и нервно ответил пулеметчик. — Просто невинную животину жалко! Я же из Феодосии родом, Док! А там на пляжах, знаешь, сколько фотографов с ишаками бродит? И они, бедняги, столько от отдыхающих терпят, что у нас даже говорят, что у осла в глазах вся скорбь еврейского народа… Мне их с самого детства жалко было! Все мечтал купить маленький домик и завести там парочку осликов… И чтобы они свободно жили в свое ослиное удовольствие, а не трудились, как настоящие ослы. Мишка вздохнул и посмотрел на друга: — Отойди, Кот, к тропинке и залезь за валун… И отвернись лучше… А я тут сам как-нибудь… Только очень далеко не отходи — у нас после взрыва будет очень мало времени… Мишка повел осла к тому месту, где уже лежал мешок с наркотиками и мертвый афганец. Животное шло послушно, только… Этот «мохнатый грузовичок», видимо, понял, какая участь его ожидает, но упираться не стал, а только как-то очень грустно, с немым вопросом, посмотрел прямо в глаза Дока… И Мишка, не выдержав, отвел взгляд… «Черт! Прав Кот — не жизнь это, а дрянь!» Он взял в руку ребристую «эфку» и покатал ее несколько секунд на ладони… Надо сказать, что разведчики отряда признавали за «гранаты» только их, эти общеизвестные ребристые оборонительные «лимонки», то бишь «Ф-1», с радиусом разлета осколков до 200 метров. А гладенькие наступательные гранаты «РГД-5» с «радиусом разлета» в 30–40 метров пользовались всеобщим презрением! Про них говорили, что этими «взрывпакетами» только рыбу глушить! И действительно глушили, когда представлялась такая возможность… И никогда не брали с собой на «боевые»… — Прости, дружище… — Мишка в последний раз погладил животное по мохнатому темно-серому загривку. — У нас просто нет другого выхода… Он выдернул из гранаты чеку, а потом… Резко рубанул ножом ишака по шее, в том месте, где находилась артерия, и по сухожилию передней ноги и резко отскочил в сторону… И правильно сделал, потому что животное, еще не поняв того, что с ним произошло, завалилось на бок, едва не привалив своим весом сержанта… Док в ту же секунду подскочил к поверженному на землю животному и сунул ему между ног «эфку»… Насколько это было безрассудно, Мишка понял намного позже, когда вновь и вновь прокручивал в своей голове события той ночи, а тогда… Фонтан густой крови, бившей из перерезанного ослиного горла, окатил Мишку с ног до головы, а он уже несся со всех ног от животного к тому валуну, за которым залег Кот… — И-и-и-а-иа-иа!!! — заголосил дурным голосом ишак, видимо, сообразивший наконец, что это его последние секунды. — И-а-а, иа-иа-и-и-а!!! От этого предсмертного истошного вопля в ночи у Мишки встали дыбом волосы. Д-ду-дух-х!!! Сержант, конечно же, не успел добежать до базальтового валуна, но за те четыре секунды, пока сгорал запал взрывателя гранаты, успел проскакать, потому что бегом это можно было назвать с очень большой натяжкой, никак не меньше пятнадцати метров. Ф-р-р-р! Ф-фр-р-р! Ф-р-р-р! В-вау-у-у!!! Осколки неслись следом густым роем злых шмелей и завывали, как бешеные мартовские коты, и все до единого пролетели мимо Дока… Бывало на войне и такое иногда… А Мишка… Взрыв «эфки» за спиной всего-то в пятнадцати метрах настолько ошарашил его, что он даже забыл о том, что нужно броситься на землю! Он просто замер на месте, стоя во весь свой немалый рост, уподобившись статуе, и все ждал мучительно раскаленный железный подарок прямо между лопаток. Он даже чувствовал движение сгустившегося воздуха вокруг себя!.. Но сегодня Костлявая только махнула своей косой над его макушкой — все осколки пролетели мимо. — Вот ты мудило, сержант! — крикнул Кот, высунувшись из-за валуна тогда, когда все осколки улетели в ночные горы. — Тебе че, жить надоело? Или ломик глотнул ненароком? «Ты че стоишь, как статуй, и молчишь, как рыба об лед?» — как сказал бы тот Попандопуло? Что ж ты, дурило, не залег-то? — Не успел… — прогудел Мишка. — Вот же дурень! — Потом разберемся! — Мишка уже успел прийти в себя и, резко развернувшись, бросился обратно. — Давай сюда, Кот! Бегом! Времени мало!.. Времени у них действительно было в обрез — в кишлаке наверняка уже подняли тревогу, а им еще предстояло «разложить все по своим местам»… — Недодумали мы, Котяра… Ладно! Прорвемся! Все действительно пошло совсем не так, как предполагали и Док, и лейтенант Николаев… «Духи» и в самом деле вышли из кишлака Ингарак и направились к перевалу, проверить, что же там произошло, но… Всего-то человек двадцать… Об этом Док узнал от самого лейтенанта: — Гром-2! Ответь Грому-1! — Слушаю тебя, Гром-1! — ответил Миша. — «Духи» разделились! К тебе идут десятка два «бородатых», а остальные выползли из кишлака и стоят на дороге… И «язык», сука, наврал все-таки — на дороге «бородатых» не меньше сотни… Мы их свяжем боем, сержант, и потянем за собой в долину, но к тебе прорваться сможем вряд ли… Так что… Подрывай своих и уходи оттуда, Док! И в этот момент на ухо Мишке зашептал Кот: — Из Дайлакора «бородатые» идут! Не меньше взвода! Док посмотрел на пулеметчика и проговорил в микрофон рации: — Уже не получается, Ник… Около взвода ползет из Дайлакора… Мы остаемся… По крайней мере полсотни «лошариков» к перевалу привяжем — тебе все полегче будет!.. — Черт! Черт! — прошипел лейтенант. — Держитесь, Док! Постарайся подольше не высовываться! Продержись до рассвета! «Вертушки» будут — я уже доложил! Лошкаревка уже на ушах! Держись, «замок»! Я за вами сам вернусь! Держись!!! — Все будет нормально, лейтенант! Конец связи! Он положил переговорник на камень, взял в руки зеленый проводок, протянутый ими от мин, и посмотрел на Кота: — Ну что, земеля, повоюем? Ты обижался на взводного, что он тебе только час на «развлечения» выделил, так вот тебе еще три, чтобы не заскучал! Константин только улыбнулся в ответ: — Нормально!!! Вот теперь оторвемся на полную катушку! — Он белозубо осклабился. — Сегодня «дедушки» Советской Армии тряхнут стариной! — Эт точно, Котяра!.. Главное только, чтобы старина не отвалился, когда им трясти будешь!!! — улыбнулся Мишка в ответ… — Не отвалится! — ответил Константин и передернул затвор «ПКМа», досылая патрон в патронник, и вдруг произнес: — А ослика жалко! Ни за что животина погибла… — Только не плачь! — Мишка хлопнул друга по плечу. — А то получится, как в «Кавказской пленнице»: «Ты чего плачешь?» — «Птичку жалко!» — И ее тоже! А за животину, невинно убиенную, они мне, суки, ответят по полной программе! Падлы бородатые!.. Те двадцать боевиков, что вышли из Ингарака, добрались до перевала раньше своих товарищей, шедших туда же с противоположной стороны хребта. Минут на десять раньше… Мертвого осла с развороченными взрывом внутренностями, такого же обезображенного осколками «духа» и разорванный мешок с наркотиком, лежавшим тут же, они заметили издалека. И загалдели, как торговки на одесском Привозе… Гвалт поднялся такой, словно у них, у каждого, отобрали самое ценное в жизни… И уже не разбирая дороги, они ринулись к плотным целлофановым пакетам, валявшимся среди камней в «творческом беспорядке»… Два десятка человек сгрудились довольно плотной толпой, когда… Б-бу-бух! Полыхнуло ярко-оранжевое пламя взрыва прямо в руках одного из «духов» — «эфка», освобожденная от предохранительной чеки, лежала под одним из пакетов, и его нужно было только поднять… Вот его и подняли… И понеслось… П-пух! П-пух! П-пух! П-пух! Взорвались вышибные заряды «лягушек», и четыре металлических цилиндра подлетели над землей на метр… Все двадцать боевиков оказались внутри этого смертельного квадрата… И уж они-то точно знали, что происходит вокруг них… — Аллах акбар! — только и успел прокричать один из «духов». Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х!.. Четыре «лягушки» буквально скосили всех, нашпиговывая от коленей до лба металлическими цилиндриками… — Ух-ух-ух-ух-ух-ух! — проговорило горное эхо. И наступила тишина… — Что-то так воевать даже скучно… — произнес в звенящей тишине Кот. — Ни разу не выстрелили, а два десятка «духов» «удвухсотили»… — Настреляешься еще! — сказал Мишка, поглядывая через бойницу на дорогу, по ту сторону перевала. — Вон те, из Дайлакора… Их уже на «фу-фу» не возьмешь!.. Вишь, как разбежались по сторонам! Отряд боевиков, который двигался из «родового гнезда» Хармамада, рассыпался по склону, как горох из дырявого мешка, и теперь афганцы, перебегая от камня к камню, напрочь позабыв о прежней беззаботности, медленно продвигались вверх… И только теперь, с высоты гнезда, стало видно, что эти басурмане имеют боевой опыт, и воевать с ними придется всерьез… — Щас я их причешу маленько… — проговорил Кот и припал к пулемету. — Отставить! — скомандовал громким шепотом Док. — Ты чего, Миха? — удивился пулеметчик. — Далеко! Метров пятьсот, не меньше! Такими темпами они эти «полкило» будут идти еще минут двадцать, а время сейчас играет на нас… Так что… Подождем! — Сколько ждать-то? — Пока не будешь уверен, что можешь добросить до них «эфку»! Пульнем по парочке, потом и постреляешь… Якши, бача?[24] — Якши, Док… — ответил Кот и замер у своего «ПКМа». — Подождем… И в этот момент они услышали взрывы гранат и звуки далекого боя… «Это наши! — подумал Мишка. — Только что-то рано лейтенант начал! Неужели не мог еще немного время потянуть?!! Хотя… Если Хармамад слышал взрывы и решил пойти на перевал всем отрядом, то тогда понятно — Лешка будет отвлекать его внимание, а потом, как и говорил, потянет его за собой, в долину…» — Наши? — спросил Кот. — Ник… Он уводит основной отряд… — А эти? Если услышат, то обязательно ломанутся на подмогу! — За гребнем услышать не должны — горы звуки отражают, а когда доберутся до перевала, то тут их уже мы с тобой встретим… — Их нельзя пропустить, земеля… Иначе нашим пацанам совсем грустно будет, а до рассвета еще часа три… — Не пропустим, Кот, не имеем права. Звуки боя в долине удалялись, и его уже почти не было слышно — лейтенант «связал руки» «генералу» основательно, а двое отчаянных разведчиков, которые словно орлы сидели в «гнезде» над перевалом, ждали своего часа… Отряд моджахедов, кравшийся все это время к перевалу по склону, наконец-то осмелел, не встречая на своем пути никакого сопротивления, и «духи» поднялись в полный рост и даже стали громко и гортанно переговариваться между собой… До седловины им оставалось пройти еще метров сто, а может, и меньше, когда Док толкнул в плечо своего товарища: — Ну что, боец? Подкинем «духам» ранний фруктовый завтрак, чтобы жизнь малиной не казалась? Начали? — Наконец-то! — выдохнул Кот и привстал на одно колено. — Понеслась звезда по кочкам! Металлические усики на чеках четырех гранат уже давно были разогнуты, оставалось только дернуть за колечко и бросить шестисотграммовую чугунную железку подальше на склон. Что Док и сделал: — Дерни за колечко, голова и отвалится! Они метнули гранаты одновременно, и тут же вслед за первой парой «эфок» полетела вторая… Яйцеобразные «лимонки» описали красивую плавную дугу и плюхнулись прямо под ноги поднимавшихся по склону «духов»… — Б-бух! Б-бух! — рванула первая пара, озаряя пламенем взрыва камни. — Б-бух! Б-бух! — практически сразу же за ними взорвалась и вторая пара гранат… (С небольшими комментариями автора) …Смешно, правда! Кажется, ну чего уж проще, а вот эти-то прописные истины и нарушались с перепугу повсеместно!.. «… …Хотя на самом-то деле в жизни, а уж особенно в бою, метать эти железяки приходилось из таких положений и поз, что не придет ни на один здравый ум! Вот где была настоящая Камасутра! Или «Кому с утра?», как это получилось у Дока и Кота… «… …И только один бог знает, сколько было брошено в запале боя именно так, в ветки или провода!.. «… …А бывало, и не раз бывало, что просто катнешь ее, а сам за камешек или за стену… «… …А иногда обходилось и без этого, а просто «метание», когда подхватываешь с землицы прилетевшую гранатку, да и мечешь ее обратно, «на историческую родину»… «… …Вот именно, самостоятельно! Какие там, к черту, команды, когда «духи» в 30–40 метрах, и дело дошло до гранат! Сам! Только сам!.. «… …Нет, ну если ты обезьянообразный, а в запарке боя порой становишься кем угодно, бешеный гамадрил, то можешь все это проделать и ногой! Только не забудь для начала снять ботинок, иначе придется зажимать гранату между ног… «… …А иначе и не получится ни хрена, будь ты хоть трижды Арнольд Шварценеггер! «… …Ну не в карман же ее класть, когда чека в руке! «… …Ну, это уж совсем для дураков или тех, кто верит в собственное бессмертие… «… …Правда, бывали такие случаи, что «гранатометатель» так увлекался этим делом, что потом напрочь забывал, куда сунул свой автомат!.. «… …Ага!!! А «духи» при этом будут смотреть на все это священнодействие, раззявив рты, и ждать, что же из всего этого спорта получится, да? Вот просто интересно посмотреть на того, кто так дотошно и скрупулезно описал всю эту галиматью!.. Он, наверное, будучи сопливым пионером, никогда не бросал камней, и для него, уже будучи во взрослом возрасте, это стало настоящим откровением, не иначе!.. И еще чем выдергивать чеку, когда вторая рука занята оружием? Может, такое и бывало, но мне так никогда и не удалось увидеть вживую именно это — метание гранаты «с колена»… Может, я не там был или не в той армии служил, где этот способ применяли?.. И еще — чем выдергивать чеку, когда вторая рука занята оружием? …Вот просто интересно, он сам, тот, кто эту инструкцию написал, пробовал именно так метнуть 600 граммов железа из положения лежа? «… «… «… «… …И сколько еще таких глупых несуразиц есть в этих инструкциях, которые зачитывали на занятиях с умным видом «бывалые» полковники-преподаватели, а потом, главное дело, еще и требовали их дотошного и «правильного» исполнения на полигонах!.. И ведь приходилось все это проделывать, чтобы получить зачет по практике… …Так вот, если говорить об оборонительной гранате «Ф-1», то… Возможная дальность броска зависит только от физических качеств солдата и в среднем составляет от 30 до 45 метров. Дальность разлета осколков около 30 метров… Правда… Во всех инструкциях указано, что дальность разлета осколков гранаты «Ф-1» до 200 метров… Возможно, что отдельные осколки и отлетают на 200 метров. Ну, так это отдельные осколки. Автор находил за 150–200 метров осколки и от «РГ-42», обычно это было верхнее донце корпуса с остатками запала. Только это не показатель. Опыт вашего покорного слуги говорит о том, что практически от любых боеприпасов любых калибров, снарядов, бомб, минометных мин и тому подобной хрени, основная масса осколков летит не далее чем на 30–35 метров. Ну а дальше — это уж зависит от невезухи!.. Если повезет, то и в метре от разорвавшейся гранаты тебе ни один осколок не достанется, как это и получилось у Мишки Парубца, то бишь Дока. А вообще, граната вещь крайне коварная! Никогда не знаешь, что от нее ждать. Можешь от собственной гранаты получить осколок, при том что ни один солдат противника от нее не пострадал, хотя граната взорвалась в самой их гуще. Это только Шварценеггер в кинофильмах одной гранатой уничтожал взвод вьетнамцев. В реальном бою на гранату надежда слабая… Был такой случай… Году, кажется, в 1987-м или что-то около этого, я тогда был еще простым курсантом… Так вот… В одной войсковой части Уральского военного округа при метании гранат из танков граната «Ф-1» взорвалась внутри танка «Т-62» на краю вращающегося пола возле места механика-водителя… На месте командира танка находился молодой солдат, на месте заряжающего — командир роты. Так капитан не пострадал вовсе, солдат получил один (!) осколок в руку. Зато все приборы, сиденья, проводка были изрешечены осколками. Это чистейшая правда! Потому что нам еще зачитывали об этом случае перед строем, на общем построении училища. И еще… Из жизни, а не из глупой инструкции. Если кто попытается выдернуть кольцо зубами, как это не раз показывали в фильмах, то он просто сломает себе зубы! Кольцо невозможно выдернуть даже рукой, если не разогнуты усики, да и когда они разогнуты, требуется усилие, превышающее крепость зубов. Так что солдат или матрос, выдергивающий зубами кольцо, не более чем очередная глупость кинорежиссеров!.. Нередко в армии среди солдат попадаются некие личности, носящие штаны по недоразумению. Внушенный им «мамашами» и различными «гуманистами-пацифистами» ужас перед гранатой настолько велик, что на огневом рубеже они становятся просто невменяемыми! Они зажимают гранату так, что из нее едва ли не капает сок! Они не слышат команд и увещеваний! Они могут бросить чеку вместо гранаты и пойти с огневого рубежа с гранатой в руке вместо чеки! Могут, замахнувшись так, что силы хватит забросить гранату на другой конец полигона или на луну, бросить ее на полметра и тупо смотреть себе под ноги вместо того, чтобы бежать, спасая собственную задницу!.. Граната в таких руках действительно смертельно опасна для окружающих. Настолько же опасна, как и в руках обезьяны, от которой никогда не знаешь, выдернет она кольцо или нет… Но!.. Самое удивительное то, что среди женского пола таких инфантильных личностей не встречается!.. Женщины в подобных случаях старательны, аккуратны и исполнительны. Эмоции их в этот момент не посещают. Зато после броска они охотно щебечут среди подруг и об испытанном страхе, и о трясущихся поджилках, и об описанных от этого страха трусиках… …Конечно, забросить дальше пятидесяти метров 600 граммов чугуна очень и очень не просто, и удавалось это очень редким людям, от природы обладавшим недюжинной богатырской силой. Но! это если находиться, так сказать, «на плоскости»… Док и Кот находились высоко над перевалом!.. И их «эфки» по плавной дуге улетели метров на сто, никак не меньше, и взорвались именно там, где и было нужно!.. — А-а-а-и-и-я-а-а!!! Ай-ай-яй-я-я-а-а-и-и-и!!! — раздались душераздирающие крики раненых «духов» на склоне… — Вот теперь-то мы и развлечемся, Котяра! — рявкнул Док. — Огонь!!! Огонь!!! Та-та-та-та-та!!! — зашелся пулемет Кота. — Та-та-та-та-та-та-та-та-та!!! Не отставал от него и Мишка, поливая моджахедов из своего «АКМ» скупыми, прицельными очередями. Та-та-та! Та-та! Та-та-та!!! После взрывов гранат «духи» на склоне лишились едва ли не трети своего состава, а вторая треть отряда полегла сразу же, после первых же пулеметных очередей. — Ах-ха-ха-ха-ха!!! — смеялся во всю глотку Кот, попав в родную стихию. — Хрен вам, а не перевал! Здесь спецы работают, а не мальчишки! Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та!!! — Вали их, земеля! — вторил ему Мишка. — Вали их всех, на хрен! Та-та! Та-та! Та-та-та! Та-та-та-та-та! Та-та!.. Эта вакханалия продолжалась не более пяти минут… …Бой… Здесь время идет по иному счету… Не на минуты или секунды, а на «длину автоматного рожка». Всегда смешно смотреть на то, как в кино солдаты «воюют» часами! Ну, вот просто подумайте, сколько может унести на себе снаряженных автоматных магазинов один человек? Десять? Пятнадцать?.. Для спецназа инструкцией «по подразделениям специального назначения», опять эти тупые инструкции, и кто только их пишет, был установлен «лимит» одного боекомплекта для боевого выхода — 630 патронов, то есть на 21 «рожок»! А это что-то около пяти килограммов, если россыпью в рюкзак, потому что снаряженный магазин весит около полукилограмма… Только настоящие опытные «спецы» никогда не брали с собой «на боевые» меньше двойного боекомплекта, а иногда тащили за спиной и все три! И это не считая того, что «АКМ» сам по себе весит почти четыре кило! А все остальное?.. Таскать на себе приходилось килограммов по 35–40, а пулеметчикам и радистам группы и того больше — килограммов под 50! Все это сказано к чему? Темп стрельбы у «АКМ» — 650 выстрелов в минуту! Значит, 30 патронов из «рожка», это если сдуру, можно выпулить за две с половиной-три секунды!.. А снаряженных магазинов вместе с тем, что в твоем автомате и в подсумке, всего-то 5!.. Вот и посчитайте сами! Интенсивность боя может быть, конечно, разной, но в среднем, и это из личного опыта, одного автоматного рожка хватает секунд на 30–40, ну иногда на минуту! Вот это и есть счет времени! Настоящий бой длится от 2 и максимум до 5 минут, а дальше… Дальше надо перезаряжаться! Потому что это не кино с бесконечными автоматными магазинами на полчаса!.. Настоящий встречный бой всегда идет «волнами» — шквал огня с одной стороны, противник прижимает голову, потом наступает его очередь, когда ты лихорадочно снаряжаешь свои пустые магазины, а потом все сначала, ведь противнику тоже необходимо перезаряжаться!.. И еще один маленький нюанс, который так любят показывать в кино — автоматные рожки, связанные изолентой!.. Такое было, конечно, но такими вещами пользовались, да и то не всегда, если там командовали опытные офицеры или прапорщики, только на заставах, блокпостах и при защите гарнизонов! В общем, там, где боеприпасы можно было заранее снарядить и «заскладировать» рядом, под рукой! А вот в спецназе так никто и никогда не делал! Почему? Да потому!!! Во-первых — это лишние полкило веса у тебя в руках! Не за спиной в рюкзаке, а именно в руках! Вот и побегай с этим весом! Да в «боевом» все и всегда пытались максимально облегчить руки! Потому что уставшие и натруженные, они могут подвести тебя в самый неподходящий момент! Когда ты, например, карабкаешься на скалы или бросаешь гранату! Потому что все имеет свой «предел прочности»… Во-вторых — эту «вязанку» не засунешь в подсумок, так как его четыре ячейки рассчитаны на толщину одного магазина. И тогда у тебя есть вариант попробовать запихнуть ее себе в задницу! И, в-третьих, и это самое, пожалуй, важное, без смеха — во второй магазин, который привязан так, что патроны снизу открыты, может набиться пыль и грязь! Ведь ты таскаешься с ним не по плацу гарнизона, а в основном по горам, которые не подметают ни «салабоны», ни «духи»! И в самый неподходящий момент, в бою, когда счет идет на мгновения, ты рискуешь получить перекос патрона в патроннике и заклинивание затвора, а это смерть, верная и очень глупая!.. Так что извините уж меня, уважаемые «знатоки»-сценаристы и «знатоки»-режиссеры, что я, как тот попугай Хазанова, который орал во всю глотку: «Я и здесь молчать не буду!» Но это полная херня!.. А насчет самого оружия, то… В 85-м в войсках уже повсеместно был внедрен 5,45-миллиметровый «АК-74» и его модификации — «АКС-74», «АКСУ»… Но!.. И это была привилегия отрядов спецназа ГРУ!.. Здесь бойцы, не глядя на придурковатую инструкцию «о штатном расписании стрелкового вооружения в подразделении», оружие выбирали себе сами, сообразуясь с личными ощущениями и пристрастиями… И именно поэтому брали старенький, но такой проверенный и надежный «АКМ» калибра 7,62 миллиметра! У этого автомата и дальность побольше, и мощность, и пробивная сила пули. А еще его патроны можно было найти, если возникла такая необходимость, едва ли не под каждым кустом — «духи»-то пользовались только этим автоматом!.. …Пять минут!.. Это много или мало? Порой — это только миг! А порой, как для любвеобильного кролика — целая вечность!.. Только и эта вечность иногда заканчивается… — Отбились, Кот? — На время отбились, земеля… — ответил пулеметчик. — Пусть пока эти козлы своих пособирают по склону, а мы перекурим маленько… Мишка проверил свои магазины и взглянул на товарища: — Ты это, Костя… Перекури, конечно, а заодно и снаряди мои рожки… — Док сбросил с плеч свой «РД» и подал его Коту. — А я, пока тихо, сбегаю вниз… — На кой? — Ты думаешь, что на этом все закончилось? Пулеметчик посмотрел в звездно-лунное небо и тяжело вздохнул: — Хотелось бы, конечно… Только вряд ли… Полезут, суки! Обязательно полезут! — Вот и я так думаю, земеля… Нам здесь торчать еще часа три, не меньше, а я уже пять рожков патронов сжег!.. Пойду, посмотрю, Костян… Может, и получится у «двухсотых» боезапас пополнить… А заодно и «растягу» проверю, как она там после взрывов поживает, и, может, еще одну-две поставлю. На всякий пожарный! — Ладно… Давай, командир, дуй вниз… А я здесь посторожу… …Через насколько минут блуждания среди посеченных осколками тел моджахедов Мишка заскладировал у самой тропинки четыре автомата, которые не пострадали от взрывов мин. А еще он сумел найти и собрать гирляндами на нескольких кожаных поясных ремнях одиннадцать брезентовых общевойсковых подсумков с четырьмя снаряженными магазинами в каждом. А в довершение ко всему повесил на свой ремень еще семь ребристых «эфок», найденных в складках одежд. Теперь тащить вверх по узкой тропинке к «гнезду» ему предстояло около полусотни кило, но это было ничто в сравнении с тем, какую уверенность стал вселять в него весь этот арсенал, собранный по крупицам!.. «Нормально! Два „лишних“ боекомплекта патронов собрал! Теперь точно отобьемся! — думал он, оттирая испачканные чужой кровью руки дорожной пылью. — Щас только посмотрю, как там „растяга“ на ОЗМке поживает, и пора возвращаться…» Он, сторожась, прошелся вдоль всех семи, пока еще ожидавших своего часа «лягушек», увидел нисколько не пострадавший тонкий проводок натяжного взрывателя на третьей мине и только-только собрался было поставить, как и говорил другу, «на всякий случай» еще одну растяжку, соорудив ее из парочки «Ф-1», как… Б-ба-бах! П-ш-ш-ш!.. Откуда-то, с той стороны перевала, со склона к «гнезду» пошла огненная комета с ярко-оранжевым дымным хвостом… «Кот!!!» Больше ничего подумать Мишка не успел… Он просто стоял и смотрел на то, как огненная комета, пролетев несколько метров, закончила свой полет, встретившись с камнями «гнезда»… Д-ду-дух-х!.. Яркий красно-оранжевый шар взрыва осветил окрестности, а на дорогу полетели камни… «…РПГ! С-суки! С-суки-и-и!..» …Док что было сил рванул от дороги к тропинке, ведущей наверх… Он еще успел прихватить все то оружие, которое собрал несколько минут назад, и, напрягая последние силы, сгибаясь под грузом, взлетел к «гнезду»… …Здесь еще стоял белесый дым и кисло пахло пороховыми газами… Но… Нос врача учуял и еще один запах, который он никогда и ни за что не спутал бы с каким-либо другим… Запах свежей крови… — Кот!!! — крикнул Мишка во все горло. — Котяра!!! …Всего-то одна-единственная граната, но она принесла сюда неимоверные и едва ли поправимые разрушения… Разорвавшись, скорее всего, прямо в бойнице, она обвалила часть стены дота, образовав довольно большую пробоину и почти полностью завалив булыжниками пулеметчика вместе с его оружием — из-под груды камней в лунном свете были видны только прыжковые ботинки и одна рука… И этот запах… Кислый запах смерти… — Что же ты наделал-то, земеля?! — Док с каким-то исступлением хватал камни и сбрасывал их вниз, на дорогу. — Как же ты его не заметил-то, Котяра? Как же мне тебя выносить-то отсюда теперь?!! Сколько прошло времени, Мишка не знал, да и не до того ему было… Но вот наконец-то в «гнезде» больше не осталось ни одного камня… Костя Белый лежал навзничь на спине, и в его мертвенно-бледном лице не было ни кровинки. — А-а-а!!! А-а-а-а!!! — тихо, как побитая собака, подвывал Мишка, сидя на коленях над своим погибшим другом. — А-а-а-а-а!!! С-сук-ки-и-и!!! «Открой глаза, дружище! Просто открой глаза!.. — молил он. — И я тебя вытащу отсюда! Открой глаза, Котик!..» Слез не было… Был большой, тугой, как баскетбольный мяч, комок в горле, напрочь перекрывший дыхание… — Ни хрена не получится у тебя, земеля! — Мишка вдруг склонился над другом. — Не получится у тебя вот так из армии свалить! Не дам!!! Нам с тобой еще в Москву ехать вместе надо!!! В эту минуту в Мише вновь возродилась и восстала ото сна сущность врача, дававшего присягу «всегда и везде спасать жизни страждущих», и взяла верх над сержантом-спецназовцем… — Давай!!! Давай!!! Давай!!! — Он исступленно, раз за разом, давил обеими руками на грудь своего друга, делая непрямой массаж сердца. — Давай, гад!!! Дыши!!! Дыши, сволочь!!! И опять время потеряло для него свой счет… Он остановился только тогда, когда услышал вдруг: — Ты мне уже все ребра сломал, «замок»… Глаза Кота были закрыты, но его губы… Его пересохшие губы шевелились: — Не дави… Больно!.. И тут Мишка улыбнулся и отер рукавом пот со лба, валивший градом: — Вернулся… Дезертир… А еще «спец» называется… Как же это ты, засранец, меня одного здесь решил оставить, а?.. А как же насчет нашего закона? — Отвали, «замок»… Дай поспать… — Ну, не-е-ет, Костя! Теперь спать нельзя! Я тебя сейчас лечить буду!.. — Миша посмотрел на склон за перевалом через пролом в каменной стенке. — Только «бородатых» отгоню немного и лечить буду! По склону, по дороге от Дайлакора, к перевалу поднимался еще один отряд «духов», шедший на подмогу первому, и теперь он насчитывал рыл тридцать-сорок… — Щас! Потерпи немного, дружище! Совсем немного!.. — Миша приготовил к выстрелу и взвел чудом не пострадавший РПО «Шмель». — Я им только маленький фейерверк из «шайтан-трубы» устрою! До отряда было около километра… В общем-то, это максимальная дальность для «Шмеля», из него более эффективно стрелять метров на шестьсот, но… У Дока в голове засела другая идея, и ему нужно было время… Чем больше, тем лучше… П-пах! Пш-ш-ш-ш!!! Ушла «комета» из расстрелянного гранатометом «гнезда» в сторону кишлака и через несколько минут жахнула далеким взрывом… Б-ба-бах-х-х!!! Ах-ах-ах-ах! — отозвались горы… Конечно же, в самую гущу боевиков Док не попал, да и никто не попал бы на таком расстоянии!.. Но!.. Термобарический снаряд, разорвавшийся метрах в двадцати в стороне, буквально сдул, смел с дороги отряд моджахедов… — Вот и ладушки! — осклабился Док. — Пока вы опять в кучу соберетесь да пока сюда доползете, я делом займусь!.. …Нет, не зря сержант Парубец имел позывной «Док»!.. Не зря!!! Кем бы он ни был, замкомвзвода, бойцом спецназа, инструктором «рукопашки», но его истинная суть оставалась все же неизменной — врач!.. Его взводный, лейтенант Николаев, всегда удивлялся и не раз спрашивал, на кой хрен ему в ИПП[25] нужны все эти штуки, которые он так заботливо в него пакует, на что Миша только отмалчивался, ничего не объясняя… «…Вот и пригодилось!..» Он достал специальные изогнутые медицинские иглы, нить, которую обычно использовали при накладывании швов на раны и называли лигатурой, и приступил к священнодействию… Экстренная хирургическая операция «в полевых условиях»… — Сейчас ты будешь спать, дружище! — сказал он. — А потом, когда проснешься, все уже будет в полном порядке… Не успел Кот ответить, как Миша надавил указательным пальцем на известную ему точку за ухом, и раненый провалился в глубокий сон… — Вот и хорошо, Костик… Вот и здорово… Поспи, а я тебя подлатаю маленько… Он разрезал ножом штанины и стал внимательно осматривать раны своего друга… Больше всего пострадали ноги Кота. Они просто были нашпигованы осколками различной величины!.. Конечно, если взять каждый в отдельности, то ни один осколок не был смертельным, но… Их было такое неимоверное количество, от которого человек мог умереть даже и не от потери крови, а попросту от болевого шока! Сердце не выдерживало!.. «Операция» длилась минут сорок, а может, и больше… Благо дело, из Дайлакора на перевал пока никто не собирался… Миша разрезал раны своим острым, как бритва, самодельным метательным ножом, потом выковыривал из кровоточащей плоти кусок металла и сшивал дыру лигатурой… Резал, выковыривал, сшивал… Или, уцепившись за кусочек железа зубами, выдергивал его наружу, если тот не слишком глубоко застрял в теле его друга, и его частичка, как вершина айсберга, торчала на поверхности… А потом он бинтовал сшитую рану, обработав ее йодом… А когда закончились все бинты, Мишка сдернул с себя маечку-тельняшку… — Ф-фу-ф! — Он отер пот со лба и посмотрел на часы. — 2.20… Ну что, Котик? Пора просыпаться… Он опять нажал на какую-то точку на верхней губе своего раненого друга, и тот открыл глаза. — Как дела, земеля? — Нечто среднее между плохо и очень плохо… — прошептал Константин. — Ты что со мной сделал, Док? — Полечил немного… А то в тебе железа примерно килограмма полтора было… Вот я его и достал… Вон оно лежит… — Мишка ткнул пальцем в солидную горку окровавленных осколков. — Забери на память, если хочешь… будешь друзьям-родственникам на медальоны раздаривать… Кот посмотрел на Мишу и очень тихо проговорил: — Спасибо тебе, Док… Я тебе теперь всю жизнь буду должен… А железо это… Да пошло бы оно на хер!.. Как там «духи»? Мишка выглянул из пролома и тут же подался назад: — Ползут, шакалы… — Далеко? — С полкилометра примерно… Время еще есть… Только Константин его ответа уже не услышал, провалившись в беспамятство… Тогда Миша взял переговорник рации, которая так же, как и «ПКМ» Кота, чудом не пострадала от осколков разорвавшейся гранаты, и зашептал в эфир: — Гром-1! Гром-1! Вызывает Гром-2! — На приеме! — В ухо Дока вместе с голосом командира ворвался грохот боя. — Вы где, Док? Вы оторвались? — Там же, где и были! — ответил Миша. — Сидим в «гнезде»! — Почему?!! Почему вы до сих пор не ушли?!! — Кот «трехсотый», командир… Тяжелый, без сознания… Обе ноги и спина… Граната прилетела… Я его один не вытащу… Лучше уж здесь сидеть… Хоть перевал перекроем, и то больше пользы, чем словно сайгаки по степи скакать… — До утра дотянешь? — Надо дотянуть, командир… — Держись, сержант! Уже недолго осталось! Всего-то пару часов… Мишка усмехнулся грустно: — Это примерно как два года, Ник, или два столетия… Ничего! Живы будем — не помрем!.. Потом еще и вспоминать будем!.. — Держись! Мы вас вытащим! Обязательно вытащим, сержант!.. — А в Москве водку вместе пить будем! — Док уже словно и не слышал своего лейтенанта, думая о своем. — Я тебя со всей своей семьей познакомлю!.. Все!.. У меня опять гости бородатые!.. Конец связи, командир!.. До встречи в Москве!.. …Время в ту сумасшедшую, бесконечную ночь для сержанта-спецназовца Миши Парубца остановилось вовсе… Единственное, что он видел, так это то, как на перевал перло не меньше полусотни озверевших боевиков… Два часа назад он зарядил и расставил у бойниц все пять «АКМ», которые теперь были в его распоряжении, а сам улегся у пулемета… А потом… Стрелял, стрелял, стрелял… Переползал от одного автомата к другому, чтобы у боевиков сложилось впечатление, что здесь, в «гнезде», по крайней мере отделение бойцов спецназа, и… Стрелял, стрелял, стрелял… И пел!!! Да нет! Он просто-напросто орал во все горло без какой-либо мелодии песню, услышанную по радио, которая как-то сразу прижилась в его отряде!.. — Та-та-та-та-та!!! Падлы! Чурбанье бородатое!!! Ну, держись, шакалы!!! Пулемет, словно отбойный молоток, долбил в его плечо, но Мишка уже просто не замечал ни боли, ни усталости… Он все стрелял, и… Пел во всю глотку, надрывая голосовые связки… — Та-та-та-та-та-та! — Очередь из пулемета, перекат в сторону, к соседней бойнице, автомат в руки, и: — Та-та-та!!! Та-та! Та-та-та!!! И истошная песня-вопль, перекрывающая звуки боя. …Но пришел момент, когда… Костлявой старухе под черным балахоном, видимо, до самых чертиков надоели все эти игры в прятки с каким-то наглецом, и она, разозлившись не на шутку, махнула своей косой… А Миша… Видимо, он именно в этот миг и пригнулся слегка, почувствовал ее приближение… …Прямо перед его глазами возникла вдруг маленькая искристая вспышка… Пуля, прилетевшая в «гнездо» снизу, со склона, ударила в камень. В-ж-жи-у-у! В-вау-у-у!!! — пропела она свою мерзкую песню. «…Неужели снайпер нарисовался? — успел подумать Док. — Хреново…» Ба-бах!!! Удар по каске был такой силы, что Мишке на секунду показалось, что его со всего маху шарахнули по голове тяжелым кузнечным молотом… «…Конец подкрался незаметно… — молнией мелькнула мысль в его голове. — Хана тебе, товарищ сержант…» Сознание Док не потерял, но вывалился, как говорят боксеры, в состояние гроги… Он с тупым удивлением смотрел на свою зеленую каску, которую попросту сорвало с головы, и никак не мог прийти в себя… Такое с ним бывало. И не раз!.. Еще тогда, когда он в раннем детстве только-только начинал ходить на тренировки по боксу. Да и потом, когда Учитель Тадеуш несколько раз лично «сбивал с него спесь» в додзо школы «СЭН’Э»… Теперь все его тренированное, такое ловкое тело было ватным, а сильные руки-ноги словно чужие, взятые напрокат… Да и вообще… Он сам себе напоминал в тот момент тряпочную марионетку, которой может управлять теперь кто угодно или при большом желании взять да и сложить пополам, как ненужный хлам, да и бросить в дальний пыльный угол… …Док тупо смотрел на то, как два десятка «духов» перемахнули через седловину перевала и уже очень споро продвигались по дороге, перебегая от камня к камню, приближаясь к тропинке, ведущей к «гнезду», и ничего не мог поделать — тело отказалось слушаться своего хозяина… «Ну вот, кажется, и все, Мишаня… — подумал он как-то отстраненно. — Жаль… Глупо получилось… Прав был лейтенант — раньше надо было уходить… А теперь уже поздно… Теперь уже все поздно…» Он сумел все же заставить себя сдвинуться с места и, словно мешок с гнилой картошкой, завалился на бок. Кое-как, делая неимоверные, нечеловеческие усилия, дотянулся рукой до «эфки», лежавшей в полуметре, рядом с трофейным автоматом, и, зажав ее в скользкой от пота ладони, рванул зубами предохранительную чеку… Хр-рум-м-с-с!.. Боли он не почувствовал, только рот сержанта наполнился чем-то вязким и соленым, а на языке стали перекатываться костяные осколки… «…Ну и хрен с ними! — Док провел языком по острым осколкам-пенькам, в которые превратились два его передних зуба. — Яблоки теперь жевать не придется уже… А вот „духам“ подарочек будет!..» Он выплюнул изо рта металлическое колечко вместе с костяным крошевом и стал наблюдать за афганскими боевиками, которые уже совсем было дело собрались подняться по тропинке, как вдруг… П-пух! П-пух! П-пух! П-пух! П-пух! П-пух! П-пух!.. Кто-то из бородачей, на Мишкино счастье, все же зацепил ногой невидимый в ночи проводок «растяжки», и… Вдоль дороги одна за другой выскочили под лунный свет семь «лягушек»… Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! — рванули все семь мин практически одновременно. — Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х!.. …25 метров — радиус сплошного, тотального поражения… Именно эти взрывы «лягушек», как бы это ни было странно и нереально, произвели чудесное, буквально воскрешающее действие на неуправляемое тело Дока — он вдруг понял, что и руки, и ноги действуют и что те многочисленные огненные павлины, что все это время кружились перед его глазами, улетели восвояси!.. Он опять превратился из марионетки в бойца спецназа… — Что ж вы, сучата бородатые, минутой раньше мою «растягу» не нашли? Это же мне теперь к стоматологу за новыми зубами идти придется, мать вашу!.. …Смешно, наверное… Какие только мысли не приходят в голову человеку, которому только сейчас удалось отмахнуться от неминуемой гибели… Да только… Ничего смешного в этом нет… Просто мозг человеческий, скорее всего, ставит вот такие «защитные барьеры», чтобы после пережитого у человека напрочь не «снесло башню»… Док бросил взгляд вниз на дорогу, на которой стояла гробовая, кладбищенская тишина, да, собственно, она и была настоящим кладбищем боевиков, и посмотрел на свой кулак, в котором была зажата граната: — Ладно… Усугубим эффект для пущей важности… — сказал он сам себе и бросил ее вниз. Б-бу-бух-х! Только после ОЗМок взрыв «эфки» показался каким-то совершенно несерьезным, словно бабахнул взрывпакет из порошка марганца и марганцовки, который делали во всех школах пацаны, чтобы сорвать уроки… — Не хило прилетело… — Док поднял свою каску и теперь рассматривал в лунном свете вмятину размером с кулак. — А еще говорили, что эти каски дрянь!.. А она вона! Башку мне сберегла!.. Потом он приложил ладонь к своей голове и тут же резко ее отдернул — все тело словно облили ушатом кипятка… Боль была резкой и «обжигающей сознание»… И тогда Мишка начал свои медицинские исследования собственной головы, очень осторожно ощупывая ее самыми подушечками пальцев, чтобы не вызвать очередной взрыв боли. Почти над ухом, чуть-чуть ближе к затылку, вздулась громадная шишка, которая показалась Доку размером с хорошее яблоко, и болела она так, что из глаз опять полетели искры… — Твою мать! — отдернул Мишка руку и невольно вскрикнул. — Чуть башку не снесло напрочь!.. И так тебе и надо, чтобы в бою клювом не щелкал!.. Он, пригибаясь, осторожно прошел пару шагов внутри «гнезда» и выглянул через пролом… И не увидел ничего… Ничего и никого, кто опять решился бы штурмовать перевал со стороны кишлака Дайлакор… — Ну вот и ладушки, сержант!.. Отвоевались, кажись! — Мишка поднял с земли переговорник рации и тихо проговорил: — Гром-1, ответь Грому-2!.. Гром-1, вызывает Гром-2! — Жив, бродяга?!! — ворвался в ухо голос лейтенанта. — Кажется… — Держись! Совсем немного осталось! Карлсоны готовы подняться из Лошкаревки минут через пять-десять! — Здесь нет площадки, Ник… — Что решаешь? — Пойдем по дороге к Ингараку… — Хармамада мы зажали — не выскочит… Только… Если вдруг «бородатые» еще откуда появятся… Лучше не рискуй, Док, дождись «вертушку», а они там уж сами что-то придумают… — Не придумают они ничего, командир, и горы не раздвинут… Это вам пехом придется сюда идти… Лучше уж я сам… — Как только «горбатые» будут над нами и начнут «чес», я выхожу навстречу, сержант… — До встречи на дороге, командир… Конец связи!.. В Мишкиной больной голове родился совершенно немыслимый план, и он решил, что лучше теперь ничего не придумать… Заложив под радиостанцию «эфку» без чеки, так же как несколько часов назад он сделал это с пакетом героина, авось и клюнет кто на такое бесхозное дорогостоящее добро да и улетит к Аллаху из-за жадности, Док вернулся к своему другу, который совсем недавно, скорее всего, от звука взрыва, пришел в сознание. — Ну что, Кот? Сваливаем отсюда? — Я давно согласен, Миха… — ответил пулеметчик, едва шевеля пересохшими губами. — И желательно сразу же аж до Красной площади… — Теперь тебе уже недолго, Костя… Теперь ты туда и поедешь… — Как идти-то будем? Мои ходули — в кашу… — Не боись, земеля… — вымученно улыбнулся Док. — Уйдем, я тут для тебя целый трон придумал… И Док стал сооружать то «переносное устройство для раненого», которое задумал… Сначала он взял один из «РД» и аккуратными рядами уложил в него двадцать пустых автоматных магазинов. Потом положил его около каменной стенки «гнезда» и посмотрел на Кота: — Вот тебе и кресло, Костя… — А подсумки на хрена? — спросил тот вымученно. — А на всякий случай… Чтобы задницу твою раненую прикрыть, если кто стрелять вдруг начнет… Он поднял своего обезноженного друга за подмышки и усадил в это «кресло»: — Жестковато, конечно, но ты потерпи… Потом Док снял с пулеметчика его «песочную» «афганку», а вместо нее надел на его плечи второй «РД»… Затем, расстегнув полностью плечевые лямки «кресла», на котором сидел его друг, уселся между ног Кота и, пропустив брезентовые концы через свой поясной ремень, затянул их так туго, как мог… — Ну вот, Котяра… Твою задницу я к себе уже пристегнул… Теперь еще и тебя самого осталось, и пойдем отсюда… Он надел на свои плечи лямки второго «РД», который был за спиной раненого друга и точно так же был набит пустыми магазинами, и так же, как и у первого рюкзака, максимально затянул их, а потом еще и стянул их между собой, но уже на своей груди, специальной брезентовой перемычкой… И спасибо огромное советскому ВПК, который изготавливал эти десантные рюкзаки из крепчайшего брезента, чтобы он не улетел во время прыжка с парашютом… Кот был намертво «приторочен» к спине Дока… — Ну что, земеля? «Нет коня — садись на меня»?.. Пойдем потихоньку? Мишка связал форменной курткой ноги раненого под коленями и впереди себя, чтобы они не болтались и не мешали ему при ходьбе, и теперь попытался встать… — Ы-ы-ех-х-х! И опять огненные павлины полетели перед его глазами… И его качнуло так, что Док едва не упал, но успел схватиться рукой за стенку… — Черт, Кот… Ты сколько весишь? — Не знаю… — ответил слабый голос за спиной. — Около восьмидесяти, наверное… — А ты перед боем посрать успел? А то мне что-то кажется, что половина этого веса — говно! — Успел… Как теперь только срать буду, не знаю — всю жопу разорвали… — Хорошо еще, что я из тебя лишнее железо повытягивал, а то еще тяжелее было бы… Твою мать… Павлины, кружившие в глазах, наконец-то исчезли, и Мишка, нагнувшись, подхватил с земли пулемет и повесил его на шею: — В хозяйстве пригодится… Рассказывать о том, как шли эти двое от перевала?.. О том, как давили врезавшиеся в Мишкины плечи лямки разгрузки?.. О том, что Миша уже через десять минут попросту перестал осознавать действительность и просто плелся зигзагами по дороге, словно пьяный, сгибаясь под весом раненого друга и болтавшегося на шее пулемета?.. О том, что Костя Белый, раз за разом приходя в сознание, просил оставить его, видя, какие нечеловеческие усилия прилагает его друг, чтобы спасти его жизнь?.. Или о том, что через полчаса этих потуг Мишкино сознание затуманилось, и он вдруг, совершенно уже ничего не соображая и не понимая того, что рядом могут быть «духи», напропалую меняя слова, загорланил во все горло: …Что можно рассказать о тех минутах, которые растянулись для этих двоих отчаянных героев в целую вечность? И найдутся ли у кого слова, чтобы рассказать, что пережили они той ночью в этих проклятых горах? Думаю, что вряд ли!.. Хотя… Рассказать о том «боевом выходе» еще есть что!.. — Чух-чух-чух-чух!!! — перемалывали воздух большие лопасти прямо над головой Дока. — Чух-чух-чух-чух!!! А он… Он уже даже этого не слышал… Его сознание уже отказывалось реагировать даже на этот такой родной и долгожданный звук!.. …Он видел большую зеленую «стрекозу», которая приземлилась в стороне, в пятидесяти метрах от дороги, уже освещенной первыми лучами солнца. Видел, как из нее на землю высыпались человечки, одетые в знакомую и такую родную «песочную» военную форму, но… Док просто посмотрел на все происходящее отстраненно, так, словно его все это совершенно не касалось, и пошагал, сгибаясь под своей ношей, дальше: «Тренируются пацаны… Эх, молодняк-молодняк!.. — думал он, еле-еле передвигая натруженные, дрожащие и гудящие от усталости, как два трансформатора, ноги. — Ниче, салаги!.. Тяжело в учении — легко в гробу!..» — Стой! — орал кто-то за его спиной. Но Мишка никак не мог остановиться и продолжал идти дальше, словно сломанный робот, у которого напрочь «подвис» основной процессор… — Стой, Док! Стой! Все! Какая-то сила резко развернула Дока на сто восемьдесят градусов, и он увидел прямо перед собой знакомое лицо… — Все, «замок»! Ты пришел!.. Ты вышел, Миха! — улыбался ему человек, но Миша его почему-то никак не мог узнать. — Пойдем! — Отвали, чувырло! — прохрипел Док пересохшими губами. — Меня там взводный ждет… И еще Кота в госпиталь надо… — Ты чего это, Док?! Ты что, меня не узнаешь? — мужик отпрянул от Миши. — Ты контужен, что ли? Это же я, Ник! — Ник там! — Мишка мотнул головой в сторону долины. — А ты, жопа, вали отсюда! Мне идти надо!.. Некогда мне… — Сержант Парубец!!! — рявкнул мужик. — Гром-2!!! Ответь Грому-1!!! И… Это подействовало… Словно какая-то пелена спала с глаз Мишки, и он уставился на лейтенанта: — На приеме… — Доложи обстановку! — Перевал из кишлака Дайлакор перекрыт, Гром-1… — промямлил сержант. — Силами боевой группы в составе рядового Белого и сержанта Парубца уничтожено больше двух взводов «бородатых»… В составе группы есть потери — рядовой Белый тяжело ранен и нуждается в срочной эвакуации… Мишка почувствовал, что кто-то срезал лямки рюкзаков, приспособленных им для раненого Кота, и… Наступила такая легкость, что казалось, он вот прямо сейчас возьмет, да и улетит в утреннее афганское небо, словно воздушный шарик… Казалось… Только получилось на самом деле, что из этого «шарика» выпустили весь оставшийся воздух — Мишка попросту повалился на дорогу в пыль… — Ты ранен, Док?!! — Лейтенант бросился к своему замкомвзвода. — Куда ты ранен, Миха?!! — Все в порядке, Леша… — Мишка вытянулся на дорожной пыли во весь рост. — Я не ранен… Повезло… — А чего ж у тебя вся форма на груди в крови? И лицо?.. Док мазнул ладонью по лицу и посмотрел на запекшиеся бурые сгустки: — А-а-а, это… Это, командир, я гранатку кусал… Твердая оказалась — все зубы сломал… — Какую гранатку? Ты чего, совсем сбрендил, парень? — Да нормальную гранатку, лейтенант… Обыкновенную… Оборонительную… — Ф-фу-ф!!! — шумно выдохнул лейтенант. — Ну, слава богу!.. А то я подумал, что у тебя совсем башню сорвало, Док… — А я вот, командир, удивляюсь… — Чему? — Почему ее и в самом деле не сорвало?.. Загадка природы… — Ладно, герой… Пойдем в «вертушку»… Пора в отряд возвращаться… — А что Хармамад? — А что Хармамад… Подержали мы его до утра… В одном из кишлачков заблокировали, а с рассветом вся наша рота во главе с Рашидом и прилетела… Под прикрытием звена «горбатых»… — И что? — Зачистили мы «генерала»… Наглухо зачистили, Миха… — Ну, и хрен бы с ним, раз так… — Вот и я о том же, «замок»… И это твоя заслуга!.. Твоя и Кота!.. — С чего бы это? Мы же просто на перевале сидели! — Сидели, ага!.. И ни хрена не делали… И два взвода «духов» сами себя постреляли… — Ну, потрудились маленько… — Если бы это «маленько» к Хармамаду на помощь подошло, то тогда… Еще неизвестно, кто кого заблокировал бы… — Ладно, командир… Потом разберемся, кто и чего делал… Я сейчас так спать хочу, что вообще ни хрена не соображаю… Через несколько минут Док спал на жесткой лавке «Ми-8» глубоким сном человека, честно сделавшего огромное дело… |
||
|