"Северная Аврора" - читать интересную книгу автора (Никитин Николай Николаевич)

6

В ночь со второго на третье января Фролов выехал в Красноборск. Соколов опять сидел на облучке рядом с парнем-ямщиком. Под ногами лежали в соломе две заряженные винтовки. Вторые сани, с пленным американцем и сопровождающим его бойцом, тащились где-то позади. В пути Фролову пришлось несколько раз менять лошадей. Домой он приехал к вечеру следующего дня, невыспавшийся, усталый, но в отличном настроении.

В конце широкой улицы светились за сугробами окна красноборского штаба.

Тройка коней, окутанных морозным паром, вкатила на штабной двор и остановилась посредине его. На ступеньку крыльца из сеней выбежал дежурный.

– Приехали?! – крикнул он, узнав Фролова. – Здравия желаю, товарищ комиссар!

Ответив на приветствие, Фролов прошел холодные темные сени и шагнул в горнину.

Драницын и Воробьев сидели за ужином. Они не слышали, как Фролов подъехал, и вскочили из-за стола, обрадованные его неожиданным появлением.

Комиссар тоже был рад возвращению в штаб, который казался ему теперь родным домом. Но радость его быстро погасла, когда он узнал новости, полученные за несколько часов до его приезда.

Потерпев неудачу на Северодвинском направлении, интервенты изменили план, и послушный их воле адмирал Колчак бросил крупные силы на Пермь, намереваясь двигаться дальше на север и захватить Вятку и Котлас. Третья армия Восточного фронта, лишенная поддержки, в течение двадцати дней героически сражалась с белыми, но двадцать четвертого вынуждена была оставить Пермь.

Через два часа после того, как пришло известие о падении Перми, Драницын получил длинную телеграмму от Семенковского.

Тот приказывал Северодвинской бригаде, как всегда срочно и как всегда «неукоснительно», снять с позиции несколько «лишних» частей и немедленно отправить их на другой участок Северного фронта, на Вологодскую железную дорогу, чтобы «усилить железнодорожный сектор». Одновременно с этим бригаде предлагалось «всемерно укрепить линию обороны».

– Это у нас-то лишние части? Что за чушь! – пожимая плечами, сказал Фролову Драницын. – «Снять части…», «всемерно укрепить…» Формалистика! – возмущенно повторял он. – Кроме того, я не понимаю, почему приказание идет от него, а не от командарма.

Фролов молчал. И вдруг скорее сердцем, чем рассудком, он почувствовал в этой переброске частей что-то неладное, какую-то страшную беду и ошибку.

– Обнажить Котлас? – прошептал он и поглядел на товарищей. – Что за притча?

На него было страшно смотреть. Он был обескуражен и в то же время разъярен.

– Ты связался по прямому проводу с Семенковским? – спросил он Драницына.

– Связался, – ответил тот и метнул в сторону сердитый, обиженный взгляд. – Мне приказано не рассуждать. Это – распоряжение главкома.

В комнате воцарилось молчание. Слышно было только, как трещат в печке еловые поленья.

– А с реввоенсоветом Шестой не пытались связаться?

– Как же… – сказал Воробьев. – Гринева сообщила мне, что по поручению Владимира Ильича из Москвы на Восточный фронт выехала Комиссия ЦК. То есть она в Вятке будет, конечно… Хорошо бы и нам с нею связаться… Это для нас, пожалуй, было бы важно…

Фролов вскочил.

– Вот как?! – воскликнул он. – Это очень важно.

Ночью Фролов говорил по прямому проводу с Гриневой. Он спросил, как относится реввоенсовет Шестой армии к приказу Семенковского. Выполнение этого приказа должно привести к тому, что будет обнажен один из важнейших участков фронта – Котлас.

– Что это? – спрашивал Фролов. – Согласно букве военного закона, я обязан подчиняться приказам, идущим свыше. Но я коммунист, я выполняю не только букву, но и смысл закона. Я обращаюсь к партийной организации. Должен ли я подчиняться приказу? Семенковский заявляет, что это – распоряжение главкома. Каково мнение командарма?

– Командарм намерен как будто ждать указаний Комиссии… Так мне передали… Мне, очевидно, вместе с нашей делегацией тоже придется побывать в Вятке… Если есть возможность, вам бы тоже хорошо туда приехать, надо разъяснить положение… Приезжайте. Я в Котласе закажу для вас паровоз, дело срочное… Поедете вне графика…

В ту же ночь комиссар Фролов снова выехал из Красноборска. На облучке сидел неизменный Соколов. Ямщик вовсю гнал лошадей. Морозный воздух так обжигал, что трудно было дышать. Тройка мчалась в Котлас.