"Северная Аврора" - читать интересную книгу автора (Никитин Николай Николаевич)3Изба, в которой остановился Фролов, была большая, в два этажа да еще с чердаком. Раньше она принадлежала приказчику вологодской лесной фирмы. Осенью приказчик сбежал к белым в Архангельск. Теперь в этой избе жили семьи председателя комбеда Петра Крайнева и его соседа – старика Егора Ивановича Селезнева. В селе перекликались петухи. Начиналось утро. В избу вошел невысокого роста сухопарый человек в солдатской куртке и суконной ушанке. Он назвался Петром Крайневым. Узнав, что перед ним комиссар Фролов, он обрадовался и сразу захлопотал: – Поесть надо чего-нибудь! Такие гости… Фролов стал отказываться от угощения, но хозяин настоял на своем. На столе появились глиняные чашки с картошкой, сметаной и крошечными солеными рыжиками. – Носочки! Так зовутся… Бабы босыми ногами во мху нащупывают! – смеясь, говорил Крайнев. – Их не видать… Босиком надо ходить за ними. Кушайте, милости прошу. За завтраком Фролов завел разговор о деле, из-за которого приехал. Тем временем в избу один за другим входили крестьяне и рассаживались у стены, на лавке. Завязалась беседа. Фролов расспрашивал о хозяйстве. Крестьяне благодарили комиссара, говоря, что жаловаться сейчас не приходится, не такое время, и в свою очередь интересовались делами на фронте. – Коли к весне с ними не управитесь, – говорили они об интервентах, – так хоть осенью, товарищи. Чтоб без них хлеб в закрома спрятать… Чтоб хоть к осени чисто было, выгнать их, подлюг, в море из Архангельска. Пущай в море уплывают… На льды их гнать, пущай пешком идут по льдам, откуда пришли, проклятые мучители! – Мы так и предполагаем, – сказал Фролов. – Бригада ждет зимних боев. – Предполагать-то вы предполагаете, а пока что дела не видно, – сказал Крайнев. Фролов рассмеялся. Засмеялись и мужики. – Зря, граждане! – обиженно возразил Крайнев. – Я газеты недавно читал. О нашем фронте молчок. Вроде как топчетесь, выходит? – Народу, наверное, требуется? – спросил старик Селезнев. – Да, папаша. Осенние бои были тяжелые, – ответил Фролов. – Люди очень нужны. Он поднялся из-за стола. – Я ведь к вам, граждане, за делом… Вот вы говорите о зимней кампании, а бригада почти без лошадей… Транспорт замучил. Особенно зимой. А когда двинется фронт, большая помощь нужна будет от крестьянского общества. – Об этом что говорить… – сказал Крайнев. – Коли нужда, все дадим! – Мы будем расплачиваться наличными. – Сочтемся, товарищ комиссар. Вы объявите только вашу надобность… Все, что можем, обеспечим сполна… Заявляю ответственно, как председатель комбеда. – Мы и людей дадим! – поддержал его старик Селезнев. – По хозяевам роспись… Чтобы в порядок была повинность… В порядок, главное! – заговорили крестьяне. – Без спора чтобы… – Я к вам специального человека из бригады пришлю, – сказал Фролов. – Присылай! Все обсудим по совести. По душам распишем. – Нет, не по душам, – возразил Фролов. – В основном надо исходить из имущественного положения. – Ясное дело, – отозвался Крайнев. Он вскочил с лавки, подошел к военкому, тряхнул прямыми желтыми и мягкими, как лен, длинными волосами и, ударив себя в грудь кулаком, сказал: – А мы, бедняки, товарищ комиссар, воевать пойдем за народное дело… Бедняк-то впрямь всю душу отдаст. Ну ладно! – перебил он себя. – Давай, граждане, роспись. Комиссару некогда. – С Карева надо взять особенно, – проговорил старик Селезнев. – Разжился, клоп… Амбары полнехоньки. Начался длинный разговор. Крестьяне тщательно обсуждали имущественное положение своих односельчан. Хотя время от времени возникали споры, Фролов видел, что на его просьбу все откликаются с охотой и что назначенные повинности будут выполнены с лихвой. Поднялась сильная метель. Шенкурских партизан все еще не было. Крестьяне же давно разошлись. Разлив чай по чашкам, Петр Алексеевич начал рассказывать Фролову о деревне, ее делах и жителях, в том числе и о себе. Из его рассказа Фролов узнал, что Крайнев родился в Холмогорах, некоторое время работал на Двине плотогоном. – Я и на Волге побывал… На пароходах там околачивался! Кем придется!.. В Кустанае на военном конном заводе служил. Оттуда и в армию взяли. Ну, война все сбунтила. Зато мир повидал, австрияков, Карпаты. Имел два ранения. Я все о земле думал, товарищ комиссар. Теперь коммуной начнем жить. Крайнев вздохнул. – Трудно? – спросил его комиссар. – Не жди легкости на голом-то месте. Но мы, бедняки, друг к дружке жмемся. Есть уж десяток семейств. Коммуна у нас получится. Я в Котлас ездил. Власть вполне содействует. Я загоревшись сейчас этим… Конечно, кабы не война! Петр Алексеевич расстегнул ворот рубахи и вытер потную жилистую шею. – Воевать надо… Слыхали, что сельчане говорят?… Ведь это, как старики бают, иноземное нашествие. Вот в старинных книгах писалось, как ляхи к нам на север приходили разбойничать да грабить. И как мы их дрекольем выбивали отсюда… А нынче уж не то. Только позволь этим американам и прочим хоть за вершок нашей земли уцепиться, не оторвешь потом… Нужно сразу с корня их подсекать. Еще при старом режиме тут были некоторые промышленники из ихней нации. Кровосос на кровососе… Натерпелся народ горя. Мы ихнюю породу знаем. В кабалу хотят загнать, ярмо на шею. Нет, товарищ комиссар… Драться надо! Мы в селении намерены конную группу собрать из добровольцев. Солдат двадцать. Ну, молодежь прочила меня в командиры, да общество не очень пускает. Боятся: без меня не справятся. Ну, да это вначале только… Все сладится! – Он почесал затылок. – К Хаджи-Муратову нам бы… Было бы дело! Посодействовать не можете? – Вы разве тоже кавалерист? – спросил Фролов. – Вполне! Унтер-офицер гвардейского драгунского полка, – лихо ответил Крайнев и, улыбнувшись, добавил: – Вот волосья отпустил, а постригусь да побреюсь… как картинка буду! Не узнаете. – Вы хорошее дело задумали, товарищ Крайнев… Собирайте вашу группу… И без проволочек! – сказал Фролов. – А в военкомат я сейчас дам записку. |
||
|