"Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки" - читать интересную книгу автора (де Жур Бель)MARSНи в коем случае не применять в качестве смазки. Если вам неизвестно о неблагоприятном взаимодействии масла и каучука, могу отослать вас к любой литературе, посвященной СПИДу, изданной за последние два десятка лет. Кроме того, что оно снижает уровень защиты, это еще и отвратительный смазочный материал вообще. Однажды один мужчина вытащил из кармана тюбик с вазелином и предложил мне фистинг. Вы что, смеетесь? Эта дрянь удерживает тепло, и у тебя возникает такое чувство, будто внутренние губы твои поджариваются на медленном огне. Но всегда неплохо при себе иметь бутылочку массажного масла: и смазка прекрасная, и для массажа пригодится. Мужчины это любят и часто после массажа дают хорошие чаевые. Причем чаще, чем за сам секс. Странные существа, эти мужчины. Думай больше о своих сиськах, а не о кредитных карточках. Спросите у любого мужчины, что он предпочитает, идеал совершенства или то, что можно пощупать? Подпирают ли другие девушки в агентстве свои сиськи хитрыми скрытыми подпорками. Следует ли подкапливать доходы для модернизации своего фасада? Даже самая практичная девушка призадумается, если в своей карьере не станет пользоваться поддержкой, которую дает накачка выпуклых форм. Но это все касается нашей работы, в нормальной ситуации, впрочем, я бы не рекомендовала делать это вообще. Есть изрядная доля снобизма со стороны тех, кто любит рассматривать со вкусом изданные, в твердых переплетах, с прекрасной печатью альбомы, скажем, наскальных эротических рисунков эпохи неолита и кривит губы, когда речь заходит о людях, которые снимаются в жестком порно. Поверьте мне, снобизм — вещь обоюдоострая. Африканская примитивная скульптура, изображающая мужчину с эрекцией, сделана не каким-нибудь развратником или безнравственным человеком. В принципе, если в результате не происходит семяизвержение, пачкающее предметы, это порно класса Б. Простите, если разрушила ваши иллюзии. Дженна Джеймсон, служители массажных салонов и парень, который моет пол в будках пипшоу, — все они работают в сфере секса. Девицы в розовых футболках, продающие вибраторы из перерабатываемых материалов, — нет. Пикантные эротические фильмы, появившиеся во Франции в шестидесятые, во время студенческой революции, — это не порнография. А вот когда трахают собаку — это порнография. Практически выходит: чем больше вероятность того, что женатая пара станет смотреть продукцию сексуального рынка в целях укрепления своих отношений, тем менее порнографический характер носит данная вещица. Я все еще у родителей, сплю на диване, подыскиваю хорошего массажиста и без конца пью какую-то дрянь, основу которой составляет текила. Тут есть со мной кошка, которая, как только завидит меня, так лезет ко мне на колени и заводит свое урчание, словно включает где-то там у себя маленький моторчик. Такая теплая и пушистая — становится сразу ужасно уютно и даже появляется игривая мысль никогда больше не возвращаться в этот дурацкий Лондон. Чушь собачья! Через пару дней я буду опять дома. И сразу надену свое новенькое светло-голубенькое, прозрачное, как паутинка, белье. Такова, вероятно, судьба каждого — бояться старости. Когда ты молод, кажется невероятным, что когда-нибудь ты станешь таким же старым, как и твои родственники — и столь же невероятным представляется, что когда-то они тоже были, в свою очередь, молодыми. Страх этот начинает подкрадываться, когда проходит твоя первая молодость. Глаза стариков на улицах — людей, которых ты и не замечал совсем недавно — глаза эти, кажется, впиваются тебе прямо в душу. Кажется, что они говорят, причем именно тебе: и ты скоро будешь на нашем месте. Совсем недавно я увидела картинку из своего собственного будущего. Или, если быть совершенно точной, не увидела, а услышала. Я была дома. Моя мать разговаривала о чем-то с бабушкой на кухне. Они не знали, что я сидела в соседней комнате, проверяя свой электронный почтовый ящик, и слышала каждое слово. Но я не обращала внимания на их разговор, пока до ушей моих не донеслись слова: «волосы у меня на лобке». Конкретно, мама моя говорила своей матери вот что: «Я чувствую себя такой старой. Боже мой, на днях гляжу, а волосы у меня на лобке совсем седые». На что моя бабушка ответила: «Это еще не беда! Подожди, скоро они вообще выпадать начнут». Я думаю, может, лучше мне их повыдергать самой, пока не поздно. Из всех четверых моих приятелей А. только с одним я ни разу не переспала. Это А-3. Когда мы познакомились, словно между нами мгновенно проскочила какая-то мощная искра. Но дальше объятий и поцелуев у нас дело не пошло. Он жил не в Лондоне, и когда уехал домой, мне было очень одиноко. Всякому известно это чувство, когда вся долго сдерживаемая энергия уходит в ноги, и тебе хочется просто бежать и бежать куда-то, а потом броситься очертя голову вниз с какой-нибудь скалы. Я рассказала по секрет)' обо всем этом А-2. Мне было тогда очень плохо — во что бы то ни стало мне надо было увидеть этого человека. Мы разработали план: в выходные я устрою ему сюрприз: как снег на голову явлюсь прямо к А-3 домой и посмотрю, что из этого выйдет. У меня оставалось еще четыре дня, чтобы морально подготовиться. И я поступила так, как на моем месте поступила бы всякая девушка: я переспала с А-2. Вы уже озадачены? Нет? Ну, тогда признаюсь вот еще в чем: в то же самое время я встречалась с А4. Мы тогда, правда, были в ссоре, но все равно еще были вместе, не разбежались. Конечно, разрыв стоял уже на повестке дня, а это выглядело как неплохой предлог. Итак, А-4 уехал из города на свою очередную конференцию, я сплю с нашим общим товарищем А-2 и собираюсь броситься к ногам А-3. И вот наступают выходные, я заявляюсь к А-3. Оказалось, что у него была девушка. А я-то и понятия не имела. До тех пор, пока она не открыла мне дверь. Ее смущенная улыбка сообщила мне, что она не понимает, что вообще происходит, и я чувствовала себя совершенной дурой. С А-4 я, само собой, рассталась; с А-2 у нас что-то начало было вырисовываться, но потом не заладилось. Однако все проходит, все течет, все меняется, теперь мы все друзья. Многие, когда видят нас вместе, считают, что А-4 — мой муж, А-2 - брат, а А-1 - дядюшка, только не потому, что он выглядит старым, уверяем мы его, а потому, что такой солидный, за версту видно, что он не какой-нибудь стрекулист и вертопрах, а мужчина с весом и авторитетом. Есть, правда, одна застарелая проблема с А-3. Прошло столько лет, а он все еще встречается с той самой девушкой. И иногда, когда мы бываем где-нибудь вместе, он выпивает несколько больше, чем обычно, и становится со мной подозрительно очень любезен, даже слишком. Увы, дорогой мой, слишком поздно. Ты опоздал на несколько лет. Пару дней назад мы все вместе были в одном ресторане. А-2 познакомил меня со своим коллегой по работе и всячески пытался обратить на него мое внимание. Но он мог не стараться — я заметила этого человека сразу, как только он вошел. — Он очень милый, — прошептала я А-2. — Я подумал, что он как раз в твоем вкусе, — улыбнулся он. Это правда. Опрятно одет, спортивного сложения, красивые руки. Умный, вежливый, потрясающий рот. — Откуда он взялся? — С Южного побережья, родился там. — М-м-м... И где ты его до сих пор прятал? — Он теперь живет в Сан-Диего. — Ого! Это еще почему? — Работает там, — пожал плечами А-2. Я нахмурилась. Мне не хотелось повторения истории с Первым Свиданием. Роман на расстоянии в семь тысяч миль — этот вариант просто отпадает, если, конечно, он не будет столь великодушен и не станет оплачивать мне все расходы на самолет. Однажды я уже пересекала ради любви океан, но поняла, что дело не стоит таких усилий. Но за столом надо ведь как-то общаться, и я не отказала себе в удовольствии пофлиртовать с ним. Да и с другими тоже. Потом А-2 сказал, что устал, и уехал домой, оставив жителя Калифорнии в моих искусных руках. Мы продолжили в каком-то пабе. А-3 явно уже перебрал. — Мне очень нравится твоя косичка, — сказал он, теребя мой бантик. Потом он намотал кончик себе на палец и дернул. Мне стало больно. Поймите меня правильно, я все еще порой мечтаю стащить штаны с этого человека, но от любовных многоугольников уже устала. — Спасибо, — ответила я и отвела голову, чтоб косичка выскользнула из его руки. Житель Калифорнии предложил сыграть в бильярд. Мы сняли на пару часиков бильярдный стол и разделились на команды: я со своим Официально Бывшим А-4, а он с моей Неофициальной Страстью А-3. Мимо продефилировала парочка моих знакомых, которых я не видела уже несколько лет. Мы обменялись приветствиями и шутками. Я не отрывала глаз от гибкой и упругой фигуры ка-лифорнийца: как он быстро оглядывал стол, как выбирал, где бить, как наклонялся и прицеливался. Уверенность в себе и компетентность всегда меня приятно возбуждают. Несколько раз, проходя мимо него со своим кием, я слегка касалась его спины, нижней ее части. Тверда, как камень. А-3 бросал на меня сердитые взгляды, все больше пьянея и становясь все мрачнее. Наконец он что-то пробормотал про последнюю электричку. Направляясь к двери, он подошел ко мне и довольно грубо обнял за талию. Я поцеловала кончик его носа. — Доброй ночи, — прочирикала я. Он сжал меня еще крепче, так что мне пришлось подняться на цыпочки, и залепил мне смачный поцелуй в губы, прямо при всех. Несколько лет он что-то не проявлял такого желания, а тут на тебе. Я еле оторвалась и уткнулась лицом ему в шею. Он горячо задышал мне в ухо. — Будь осторожна. Мне не хотелось бы, чтоб этот парень как-нибудь пострадал, — сказал он и скрылся в дверях. Нам уже было не до киев с шарами. Мы допили, что там у нас оставалось в стаканах. А-4 получил наши пальто и направился к двери. Я положила ладонь на руку калифорнийца и удерживала его, пока А-4 не вышел на улицу. Потом повернулась к нему: открытое лицо его так и сияло. — Можно я вас поцелую? — Пожалуйста, — ответил он. Мы так и целовались, обнявшись в открытых дверях и загораживая всем выход. — Где вы ночуете? — спросил он. — У А-2 на диване, — сказала я. — У меня в номере гигантская кровать, — сказал он. — Отлично. А-4 уже заворачивал за угол и помахал нам рукой на прощанье. До гостиницы оставался еще примерно квартал, когда калифорниец повернулся ко мне. — А вы разве меня не помните? — Нет. — Мы встречались три года назад. Тогда я тоже, глядя на вас, подумал, что вы очень сексапильная девушка. — Мне очень жаль, но я правда не помню. Он улыбнулся. Мы прошли через полутемное фойе гостиницы и поднялись на второй этаж. По пути нам навстречу снова попался какой-то знакомый, пришлось поздороваться. Порой мне приходит в голову, какой все-таки маленький наш мир. Еще не настанет и утро, как все мои друзья и родственники будут знать. Едва закрылась дверь за нашими спинами, как мы набросились друг на друга и принялись стаскивать друг с друга одежду. Нагишом доктор К. оказался не менее спортивного вида, чем в одежде, и руки его делали все именно так, как я и представляла себе. Я взяла его пенис в рот. — О-о-о, это потрясающе, — пробормотал он. — В Америке девушки совсем не знают, что им делать с крайней плотью. Все в нем было то, что надо: запах, кожа, и на вкус он был просто великолепен. И секс у нас был отличный. Во всем его теле чувствовалась какая-то радость, веселье, какое-то ощущение благодарности за то, что он обладает мной. Я никак не могла остановиться, лаская его тело и пальцами, и губами, желание переполняло меня. Рядом с ним у меня было такое чувство, словно он был со мной всегда. А он брал меня снова и снова с неослабевающей энергией, поистине потрясающей мощью. И всякий раз, когда он кончал, по телу его проходила волна судорог, крепкие мускулы, словно прибой, бились о мое тело, поднимая в моем организме ответную волну — предвестницу оргазма. Мы спали часа два, потом оба одновременно проснулись и опять бросились друг на друга. Потом слушали по радио утренние новости. Там все одно и то же: бомбы, смерти, выборы в одной стране, перевыборы в другой. Говорили мы немного. Я не знала, о чем с ним говорить. Спасибо, это было упоительно, но понимаешь, мы больше никогда не встретимся, разве нет? Разве ты сам этого не знаешь? Через пару часов я отправлюсь в Лондон, а ты полетишь в свой Сан-Диего, или как там его. Но молчание наше не было натянутым, нам было хорошо молчать вместе, уютно, я всегда мечтала встретить человека, с которым так уютно вместе молчать. Потом я почистила зубы. Вышла из туалета — а он уже одет. Он молча смотрел, как я надеваю пальто; мне нужно было спешить на электричку. — Может, вызвать такси? — спросил он. Сколько раз в жизни я уже слышала этот вопрос? — Нет, спасибо, пройдусь пешком. — Это не очень далеко? — Не очень. Он встал, подошел ко мне. Положил руки мне на бедра и нежно поцеловал в губы. Я слишком много вкладываю в этот поцелуй, разве нет? Этот поцелуй обещал, он обещал еще, обещал много, стоит мне только захотеть. В нем был вопрос, который можно было понять, как хочешь, зато ответ уже был известен заранее. — Счастливо доехать, — сказал он. — До свидания, — ответила я и закрыла за собой дверь. Калифорния, Калифорния, до тебя тысячи миль. Я улыбнулась. Утро оказалось теплей и ярче, чем я ожидала Я снова в Лондоне, день вполне сносный, весенний. Нет этой убийственной жары, тепло и приятно, можно сидеть на воздухе и подумывать, не скинуть ли плащ. Зачем вообще его надела. Сходила в излюбленные места, встретила С, одного из приятелей моего Мальчика. Последние о нем новости: его бросила эта рыжая девица, которая не нашла ничего лучшего, как закругить роман с его соседом. Формально, как я полагаю, С. — и мой приятель тоже, поскольку нас обоих он знает примерно одинаковое время. Но если предположить, что все мужчины, которые не примчались поддержать меня после нашего разрыва, чтобы предложить чего-нибудь выпить и сказать, что все мужики — сволочи, находятся на стороне Мальчика, то С. тоже входит в число его сторонников. Я улыбнулась и помахала рукой. Он перешел через дорогу и поцеловал меня в щеку. — Тыщу лет не виделись, — сказал он. — Как поживаешь? — Жива-здорова, как видишь, — ответила я. — Да и все остальное нормально. Как твои курсы мотоцикла? — О, просто здорово. Потрясающе. Иду сегодня смотреть Дукати 996 Т. — Первый признак всякого неофита — употребление непонятных и экзотических словечек. Да будут благословенны его хлопчатобумажные носки. — Здорово. Мы помолчали, улыбаясь друг другу. — Может, сходим перекусим чего-нибудь? Мы зашли в какое-то мрачное восточное кафе. Нам подали какое-то непонятное мясо в соусе, приготовленном, похоже, из порошкового супа. Но, слава богу, хоть чай оказался очень даже неплохой: свежезаваренный и горячий. С. рассказал, что в одной компании мотоциклетных фанов, с ног до головы одетых в кожу, он познакомился с одной женщиной, и теперь они встречаются. Он куда-то торопился, и я пошла проводить его до метро. — Я все не решаюсь спросить, но... — А я все думал, когда же ты начнешь о нем спрашивать. Мы остановились на тротуаре. Послеобеденная толпа обтекала нас с обеих сторон — Да вот, понимаешь, мне все не дает покоя одна мысль: интересно, что он сказал, почему мы с ним разбежались? Понимаю, не совсем красиво я тут выглядела, но на что только не пойдешь, чтобы удовлетворить естественное любопытство? С. беспомощно всплеснул ладонями. — Да что обычно говорят мужчины в этом случае. Мы вообще-то мало знаем друг друга, мы с ним не очень близкие приятели... Мне лично кажется, он еще не совсем повзрослел, ей-богу. — Не скрывай ничего, говори все, что знаешь, даже если мне будет неприятно, — улыбнулась я. — Правда-правда. Да и с женщинами у него еще совсем маленький опыт. — Передай, если он будет продолжать в том же духе, опыта у него прибавится мало. — Я должна была сказать это, разве нет? — Как раз это я и говорил ему. — С. вздохнул и, уже не скрываясь, посмотрел на часы. Я его задерживала, да и надоела, наверное, со своими идиотскими вопросами и попыткой анализа своей неудачи. Неудивительно, что он хочет побыстрей от меня сбежать. С. коснулся губами моей щеки. — Ну, не переживай, все утрясется. В любом случае, я рад, что мы встретились. — И я тоже, очень. Удачи тебе с мотоциклом. Трусики сегодня: напечатан рисунок бабочки и потрясающее розовое кружево вокруг ноги. Прихожу в себя от шумной маскарадной вечеринки, где я отплясывала джигу под музыку, хуже которой я уже лет двадцать не слышала. Там еще был рабби, который улегся на полу и делал вид, что он плавает, а парень, одетый в костюм дерева, танцевал над ним что-то совершенно непристойное. И все потому, что в праздник Пурим евреям, как это повелось издавна, буквально предписывается напиваться до поросячьего визга и устраивать шум и гам. По сравнению с этим карнавал выглядит как какой-нибудь детский утренник, скажете нет? Большую часть утра промучилась от похмелья, читая газеты, — у меня их много скопилась за последнее время — и лакомясь пирожными, которые притащила мне сердобольная подруга: когда у тебя похмелье, это, мол, первое средство. Скорей всего, сейчас снова завалюсь спать. Трусики сегодня: отсутствуют. Какой дурак ложится в постель в трусиках? Иногда я чувствую себя такой усталой, что не стала бы возражать, если б кто-нибудь вместо меня делал всю грязную работу, а я бы отправилась на север восстанавливать силы и зализывать раны. Но заменить меня способна не всякая — о, тут понадобился бы самый тщательный отбор. Первый критерий — интеллект. И мышцы на животе такие — что умереть не встать. Я бы, например, могла качать пресс в позиции лежа аж до второго пришествия. Мой живот даже не дрожит. Он у меня плоский, и все тут. Для чего тогда все эти самоистязания в спортзалах? Я бы тогда плюнула на это работу, пусть ее за меня делает моя заместительница, а я вместо этого буду сидеть дома, писать и кушать печенье с пирожными. Вот список тех, кого я бы не вышвырнула из постели за то, что они прикидываются мной: Каролина Куркова Каролина Клюфт Теоретически всякая симпатичная девица, которую зовут Каролина Анна Курникова Анна Николь Смит Многие, но далеко не все, Анны Лиза Лопес Лиза Симпсон Значительная часть всех имеющихся в мире Лиз Лиз Тейлор Лиз Херли Ее величество Лиз Вторая Пожалуйста, присылайте краткие сопроводительные письма с описанием причин, по которым вы должны стать мной, с приложением ваших координат и контактных телефонов, а также рекомендаций. Мой воображаемый секретарь разберет их, свяжется с вами и назначит время для собеседования. Не забудьте вложить в конверт свою фотографию в вашем лучшем белье. И не забывайте: самое главное — стиль. Клиент на этот раз был молодой человек, примерно моего возраста. Когда я вошла в комнату, он был одет, как и всякий мой приятель: в тесно облегающую тело футболку и мешковатые штаны. Я сразу же почувствовала, что на мне слишком много всего — и костюм, и косметика, будто я собиралась в театр. — Здравствуйте, — я улыбнулась и назвала его имя, чтобы удостовериться, что не ошиблась. Всегда остается вероятность, что случайно постучишь не в ту дверь. А выставит ли мужчина за дверь нежданно-негаданно заявившуюся к нему путану? Ну, разве только если она с места в карьер запросит с него приличный ее положению гонорар. — Здравствуйте, — откликнулся он. Приятная на вид, гладкая коричневая кожа, акцент американский. Комната завалена нераспакованными вещами и грудами книг. Он что, приехал сюда в командировку? По делам? Да, ответил он. Завтра уезжает. Он кивнул на конверт, лежащий на столе: там, вероятно, мой гонорар. Я взяла его и спрятала, не пересчитывая. Многие мои клиенты — командированные, приезжают в Лондон по делам, у каждого свой бизнес. Большинство заказывают себе девушку не перед отъездом, а сразу по приезде, и если она понравится, они закажут ее еще раз или два, в зависимости от срока пребывания. А если что-то не сладится, есть возможность попробовать другую. Этот ждал до последнего дня; значит ли это, что он не собирался здесь платить за любовь, но что-то сорвалось, и он заказал девушку от отчаяния или просто от скуки? — Вам какого вина налить, красного или белого? — спросил он, внимательно разглядывая содержимое бара. По правде говоря, я предпочитаю крепкие напитки, но зачем это демонстрировать, я всегда выбираю только то, что предлагают. Если же не предлагают, а спрашивают, мол, «Что будете пить?» — я прошу либо то, что клиент сам пьет, либо просто стакан воды. У меня почему-то всегда пересыхает во рту, когда я встречаюсь с клиентом, а первое прикосновение губами должно быть обязательно влажным, влекущим, но не слюнявым. Он протянул мне стакан, мы подняли каждый свой в полуироническом приветствии и тосте — «за знакомство» — и выпили. Я заметила на руке его, державшей стакан, татуировку. Маленький, черный то ли крестик, то ли кинжал. Выглядело как-то зловеще. Дурной знак, подумала я. — Красиво, — сказала я, протянув руку и дотронувшись пальцем до рисунка. Порой не так просто срежиссировать первый физический контакт. С мужчинами, которые целуют тебя уже в дверях, легко сразу перейти к физической близости, но гораздо чаще клиент нервничает, волнуется, и приходится искать предлог, чтобы дотронуться до него, чтобы дата ему почувствовать твое тело. Почти что как бы случайно, как бывает на свидании, когда сидишь рядом, и эта близость — уже сама собой разрешение обнять и поцеловать. Он взял у меня стакан, поставил его и повалил меня на кровать. Руки его оказались довольно крепкими, а вот живот уже дрябловатый: можно было подумать, что он бывший спортсмен, начинающий терять форму. Я смотрела на него снизу вверх, полураскрыв губы. Он приспустил брюки, под которыми не оказалось никакого белья. На мгновение мне показалось, что манера его обращаться со мной носит какой-то безрассудный, бездумный, слегка пренебрежительный характер, и случись что — никто и ничто в мире не сможет помешать ему, если ему вдруг взбредет в голову взять и пристукнуть меня. Я приподнялась и взяла его член в рот. В рекламе меня подают как девушку, которая предоставляет «все виды услуг», и мне известно, что многие клиенты останавливаются на мне в надежде на анальный секс; так что я всегда готова к этому. Они обычно дают мне сначала пососать, потом легко и недолго займутся со мной вагинальным сексом, а потом, слегка волнуясь, либо попросят меня отворить им заднюю дверь, либо как бы случайно начинают сами туда ломиться. Этот человек не стал делать ни того ни другого. Снова повалив меня на кровать, он склонился надо мной и задрал мои ноги выше головы. Потом облизал себе пальцы и три из них засунул мне во влагалище. Я вытащила его руку обратно и обсосала его пальцы. Мне нравится порой почувствовать, какова я на вкус, отчасти потому, что вкус этот мне очень нравится, но заодно чтобы узнать, что там у меня в данный момент происходит. Итак, я остановила его и повернулась набок, извлекла из своей сумочки презерватив и выдавила себе на палец изрядную порцию смазки. Пока он разворачивал и прилаживал кондом, я как следует смазала себе зад. Он снова погрузил свои пальцы туда, где они только что побывали, и, заставив меня опять задрать повыше ноги, направил свой член прямо мне в задний проход. Зашел он на удивление легко и на полную шишку. Ишь ты, все рассчитал заранее и выбрал как раз тот угол, который надо. С полчасика он неторопливо работал, как насос, каждым движением члена снова и снова пригвождая меня к кровати; мне оставалось только постанывать и делать другие ободряющие звуки. Рукой же он залез во влагалище и толкался там в самое дно, нащупывая собственный член через тонкую стен-icy моей плоти. Наконец я почувствовала первую дрожь, а потом и судорогу — семя его заполнило мою задницу. Потом я отправилась в туалет, очистилась, помылась, вернулась в комнату и оделась. Мы поболтали немного об Айрис Мердок, и я ушла. Улицы были пусты, ни одного такси, так что мне пришлось идти пешком до самой Регент-стрит, где огни витрин и проезжающих машин казались какими—то нереальными, словно я блркдала по городу во сне. Сегодня утром я видела, что зацвела вишня, значит, и вправду уже весна. Дерево растет прямо под моим окном, и вот сегодня оно вдруг все покрылось прелестными белыми цветочками. И дни становятся все длиннее. Сегодня мои мастера-штукатуры и плотники с сантехниками закончили свои работы. Один из них, который рыжий, постоял, переминаясь, у меня на кухне, пока квартирная хозяйка придирчиво осматривала белые стены и чистые сосновые шкафы. Результат ей, в отличие от меня, по-видимому, понравился не очень, но она ничего не сказала, просто подписала счет и отчалила. Другой рабочий, тот, который высокий, кивнул в сторону стола, где он оставил запасные ключи. — Спасибо. Вообще-то я к вам как-то уже, понимаете, привыкла, — сказала я, провожая его до двери. — Не стоит, спасибо вам, — сказал он с южно-лондонским выговором (я не решаюсь его воспроизвести, а на письме у меня просто не получится; достаточно сказать, что моя манера произносить такие слова, как «комната», «дом» и «год» им казалась очень смешной). — Вы — настоящая дама, это я вам говорю, а не то, что... Я чуть не прыснула от смеха. Ну да, настоящая дама. Дама в зеленой бархатной уздечке. Он: У меня это в первый раз. Я: Первый раз с такой девушкой, как я? — Вообще в первый раз! Потом следует какое-то нечленораздельное мычание. Он: Пожалуйста, расскажите мне все, все, что я должен делать. Поэтому я и хотел вас сюда вызвать, такую девушку... Подружки никогда ничего полезного не говорят. Уже потом: Он: Скажите честно, как все прошло? Я: Очень хорошо, я получила большое удовольствие. У вас приятные руки. Вы музыкант? Он кивает. — А что вы думаете про меня вообще? — Вы милый. Умный. Довольно спортивный. Кому-нибудь с вами очень повезет. — А если б вы встретили меня где-нибудь в другом месте, я бы вам понравился? — Сколько вам лет? — Девятнадцать. — Нет, если б я точно знала ваш возраст. Он хмурится. Тогда я говорю, что выглядит он старше своего возраста, но что я не спала с девятнадцатилетними, даже когда мне самой было девятнадцать. Но, похоже, и это не помогает. Он выглядит еще более подавленным. — Вы бы мне понравились. Обязательно. В вас есть что-то такое... пугающее, в приятном смысле. Как так? Он смотрит на меня удивленными глазами. Вот тут надо быть очень осторожной. Надо сказать что-нибудь правдоподобное и приятное, но чтоб не было похоже на грубую лесть. Это соблазнительно. — Я бы не хотела стать первым человеком, который разбил бы ваше сердце. Он снова хмурится. Но ему не стоит беспокоиться. Уверена, на свете много женщин, которым он будет нравиться. ТРАКТИРНЫЕ ИГРЫ ДЛЯ ПРОСТИТУТОК, СЕРИАЛ ИЗ ОДНОЙ СЕРИИ, ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Подруги или лесбиянки? Правила до смешного просты: прицепись к какой-нибудь своей подруге и — это чрезвычайно важно, — не прибегая к поцелуям и непристойным танцам, постарайся убедить всех из достаточно близкого круга, что вы с ней — сладкая парочка. Почему запрет на губную помаду? Потому что публичные поцелуи в обществе — как раз то самое, что нормальные девушки делают, чтобы подцепить нормальных мужчин. Это прокатило однажды столь успешно, что удалось отразить серьезную атаку: мою подругу вздумал клеить один не очень порядочный джентльмен. Взяв ее под руку, я громко заявила: «Отвали, парень, эта дама со мной. Тебе как, здесь по морде заехать, или пойдем, выйдем?» Незадачливый ухажер пулей вылетел из бара. К несчастью, подобное рыцарство не ведет к сексуальному вознаграждению со стороны спасаемой дамы. Популярный вариант: засесть где-нибудь в углу и понаблюдать, размышляя: интересно, все эти женщины в поле твоего зрения, они так мило щебечут, а кто они, подруги или «подружки»? О, сколько приятных минут провела я таким образом еще в студенческие годы. Невыносимая скука О чем болтают по вечерам все эти отдыхающие по питейным заведениям? Представь, что ты — независимый консультант. Твои интересы охватывают широкую сферу: красные вина Южной Америки, японскую культуру и редкие жанры рок-музыки. Ты способна поддержать любую дискуссию: от проблем закладных, ипотек и высокопротеиновой диеты до истинных причин постоянных пробок в районах Кенсингтона и Челси. Если что рекомендуешь, то делаешь всегда это с огромным энтузиазмом. Мне приходилось наблюдать, как лучшие умы моего поколения часами обсуждают проблемы парковки в том или ином районе города. Мне то же самое, что и ей Кто не хотел когда-нибудь симулировать оргазм в публичном месте? Это очень просто: делай то же самое, что и персонажи рекламного ролика ликера «Бейлис», только продли удовольствие немного дальше той точки, когда уже не лезет. Невероятное занятие Когда мужчина начинает к тебе подкатывать, он обязательно спросит (это просто неизбежно, все они всегда задают одни и те же вопросы, и предсказать, о чем они будут разговаривать, проще простого), чем ты занимаешься. А ты придумай что-нибудь, самое невероятное, и потом посмотри, что из этого получится — будет ужасно весело. Вот некоторые из опробованных и проверенных вариантов, самые мои любимые: воздушная гимнастка, специалистка по мобильным телефонам, обувная манекенщица, музыкантша, специалистка по индонезийским барабанам. И посмотри, насколько тебя и твоих знаний хватит, чтобы успешно поддерживать разговор о своей дутой профессии. Еще круче, если он случайно окажется той же профессии: «Правда? Вы эпидемиолог? Какое совпадение!» Моя не говорить по-английски Говорит само за себя. Особенно весело, если внешне ты ничем не похожа на женщину той национальности, которой прикидываешься. Ты меня слушаешь? «...Ну вот, это было, когда я торговала оружием в Сербии, понял? И помню, раз меня остановили на границе эти суки из объединенных наций, миротворцы, мать их... На самой границе. Но откуда им было знать, что я под кайфом и у меня обрез под мышкой?» Вариант Тревиса Бикла. Главное, побольше жутких подробностей. Не бойся показаться тварью. За словом в карман не лезь, почаще употребляй такие понятия, как «Калашников», выражения из фильмов Джона By — это твой стиль, и словечки из журнала «Солдаты удачи» тоже. Девяносто девять процентов мужиков обычно с воплями бегут от такой психопатки, в кармане у которой наверняка нож или пистолет, — от такой надо держаться подальше. Что касается оставшегося процента... что ж, тут тоже можно позабавиться. Но постарайся не поворачиваться к ним спиной. Слишком много информации Чем круче, тем лучше. Заведи обстоятельный и неторопливый разговор (в полном объеме) про свою сексуальную жизнь. Тут особенно важны нестандартные подробности. Про римминг, фантазии, связанные с мастурбацией, или, скажем, с Майклом Хоуардом, или поросенком, полученным с помощью генной инженерии. Тут всякое лыко пойдет в строку. Наивысшее количество баллов тому, кто сможет заставить большее количество посетителей покинуть заведение. Большинство моих разговоров как раз об этом. Тик-так, тик-так «Так приятно познакомиться с вами... потому что, согласно моей базовой температуре, сегодня с утра и в течение последующих двадцати четырех часов у меня как раз происходит овуляция. Вы живете поблизости или, может, лучше вызвать такси?» Задняя нога Заговори с первым попавшимся джентльменом. Удиви его признанием в том, что вы с ним недавно спали, и он после этого так и не позвонил, и поэтому ты жутко расстроена. Подробно перескажи всю картину вашей ночи. Тут надо с серьезным видом намекнуть, что он был далеко не на высоте в некоторых самых пикантных эпизодах — это эффектно завершит приключение. Но будь осторожна: если он не один, а с друзьями, очки тогда выигрываешь не ты, а он. Лучше всего сцапать его, когда он один или с подружкой. Или с женой. Но постарайся не очень увлекаться. Иначе это будет смахивать на шантаж, а к такому спорту быстро привыкаешь. Что вы говорите?.. Встрянь в разговор с совершенно незнакомым человеком, делая вид, будто вы знаете друг друга рке целую вечность: обычно они все хватают эту наживку на лету. Непременно используй как можно больше жестов и других приемов типа касаний рук, вопросов о семье и так далее. NB: именно так я познакомилась с А-1. Правда Расскажи кому-нибудь, что ты работаешь девушкой по вызову. И потом засмейся. И никто тебе не поверит. «Ой, я вас просто разыграла. На самом деле я, вообще-то, монахиня». Конец этого романа был написан уже с самого начала. Он — человек, который платит женщинам деньги, чтобы заниматься с ними сексом, я — проститутка, и в какой-то момент ему захочется трахать за деньги кого-то другого. Я привыкла к нему с детства, а поскольку я его не люблю, признаюсь, что просто разговоры с ним всю ночь напролет мне нравятся не меньше, чем половые сношения. В ванной комнате наверху у него такая большая ванна с позолоченными кранами, а на стенах висят четыре рисунка: сельские виды Франции. Он говорит, что это ему подарили сами художники. Я так часто смотрела на эти картины во время купания, что когда в ванной у него был ремонт и заново красили стены, а потом снова повесили эти картины, я сразу заметила, что висят они не в прежнем порядке. — И правда, — сказал он, сощурившись на эти пастели, — как это ты заметила? Он знает обо мне очень много. Он знает мое настоящее имя, и где я училась, и частенько говорит — он работает в смежной области, — что если мне когда-нибудь понадобится в будущем работа, ну тогда вот что... и сует мне в карман свою визитку, уже, наверное, раз двадцатый. Это похоже на то, как если б у тебя был такой дядюшка, который оказывает тебе всяческое покровительство. А заодно и трахает. Но иногда мы вовсе и не трахаемся. Он не любит резину, а я уж так устроена, что не люблю рисковать. Тогда он просто мастурбирует на меня. Я ложусь, раскинувшись, на кровать или диван, иногда и на пол, под голову кладу подушку или две, а он садится на меня верхом, сразу под грудями. Я забавляюсь со своими сосками или его яичками, а он дрючит свой болт, уставив его прямо мне в лицо. Потом мы берем зеркало и вместе анализируем результат — очки присуждаются за густоту, точность попадания и количество. И поскольку он обожает меня мыть, сначала мы даем сперме немного подсохнугь, а потом он осторожно снимает все влажной фланелью. Последние несколько недель были какие-то суматошные. Мы с ним никогда не назначали определенного дня и времени наших встреч, хотя обычно это случалось в будние дни и, как правило, после десяти вечера. В эти дни я была очень занята. Он тоже. Если он не успеет сделать заказ на меня, то возьмет другую девушку из нашего агентства. Я заметила, что уже скучаю без его звонков и эсэмэс. Это продолжается уже несколько недель. Я уже скучаю по бокалу пенящегося «Пола Роджера», который он всегда наливает мне, когда я прихожу. Когда я уезжала, он звонил три раза. Он начал беспокоиться. Это немного похоже на развязку романа: назойливость, необоснованные подозрения. Решение приходит в виде записки: «Думаю, судьба распорядилась так, чтобы нам больше никогда не встречаться. Буду скучать. X.» Я тоже стану по нему скучать, обязательно. Я не уверена, что произошел знаменательный поворот в моем умонастроении или, в данном случае, в моем умении содержать дом, но меня больше не волнует разница между рабочими трусиками и домашними. Это, конечно, не означает, что я иду на работу в каких-нибудь страшных спортивных трусищах, но иногда я замечаю, что отправляюсь в магазин за едой, а у меня из-под джинсов выглядывает полоска шириной сантиметра два, а то и больше, моих трусов. Я, конечно, могу понять, что в некоторых культурах такой стиль ношения одежды не только поощряется, но и считается высшим шиком. Но как подумаю, так меня всю передергивает. Позвонил H. — Что-то давненько тебя нигде не видно. — Да. — У тебя все в порядке? — Все хорошо. — Врешь, как всегда. — И он был прав, как всегда. — Давай выкладывай, как дела. — Не знаю, что сказать. Ну, во-первых, похоже, наступила настоящая весна. Гуляла по набережной, светило солнце, и мне вдруг пришло в голову, что год назад я тоже гуляла, только не одна, а с человеком, которого любила и думала, что выйду за него. — Как интересно. Я как раз тоже думал сегодня про свою бывшую. Это он про ту, которая бросила его ни с того ни с сего и даже не попрощалась как следует. — Если хочешь, я заеду. — Я глубоко вздохнула. — Понял, буду через десять минут. Через десять минут раздался короткий стук, и Н. сам отворил дверь. Я сидела на диване, и вид у меня был мрачный. — Ну-ну, красавица, — сказал он и провел рукой по моим волосам. — Слушай, давай-ка прошвырнемся куда-нибудь, перекусим, туда-сюда! Аппетита у меня не было. Но мы все равно отправились. — Ну вот представь, если б ты могла встретить своего с какой-нибудь там, ну кто там у него теперь есть, не знаю, — сказал Н., поедая салат и запивая его пивом, когда мы уже сидели в каком-то отвратительном ресторане, — какой она должна быть, как ты думаешь? — Толстая, — сказала я. — В моем случае я бы хотел, чтобы она была с каким-нибудь неотразимым красавцем — но при одном условии: чтобы он был импотент. — Нет, не толстая. Глупая, как курица. — Такой красавец-раскрасавец, но импотент, и чтоб теща у него была мегера. — Глупая, как пробка, и чтоб от нее чем-нибудь воняло, помойкой. — О, это просто замечательно. Вот еще что. Импотент, злая теща, и еще, чтоб не разрешала ходить на работу: мол, сиди и работай дома. Он допил свое пиво и принялся за мою кружку, которую я едва пригубила. — Чтоб была круглая дура, воняла помойкой и ничего не понимала в музыке, слушала всякую дрянь. Я хотела было потребовать свое пиво назад, но было поздно: задрав голову, он уже допивал остатки. — Вообще-то, последнее надо вычеркнуть, его абсолютно не интересуют девушки с дурным вкусом, особенно к музыке. Он в первую очередь проверил бы, какой у нее вкус. Н. поднес кружку ко рту, чтоб проверить, много ли там еще осталось капель. — Импотент и лысый. — Мой станет лысым лет через пять. Хочется верить в это. Я должна в это верить, ничего не остается. — Импотент, лысый и постоянно ей изменяет. — Дура, воняет помойкой, а в постели — как бревно. — Как бревно в постели. Вот тут-то мы добрались до самой сути. — Н. улыбнулся. — Лысый, импотент и не желает трахать ее пальцем. — Ты что, серьезно? Ей это нравится? — О да, — сказал он. — Я, что, никогда не рассказывал? Пальцем и огурцом... Одновременно. — Зря ты не фотографировал. Дурак. — Мы с ней всегда говорили, если у нас все будет плохо, если она не сделает карьеру, денег мы заработаем, сняв кино. — Гениально. Неудивительно, что ты запал на нее. Я провела пальцем по влажной картонной подставке для кружки. — Дура набитая — и не просто головкой убогая, но трещит, не переставая, и никак не заткнется, а вдобавок спит с одним из его братьев. — С которым? — Неважно. Нет, лучше не с братом. С его папашей. — И от нее все еще пахнет помойкой, верно? — Абсолютно. — Лысый, импотент, не хочет трахать пальцем и коротышка. — Подумаешь, коротышка, что тут особенного? — У меня у самой голова не так далеко от земной поверхности, и мне не кажется, что это как-то снижает достоинство и ценность человека. Зато голова у меня не кружится, когда я быстро встаю. Так-то вот. — Ничего. Просто я хотел сказать, что она высокого роста. Я просто хочу, чтоб она как можно чаще имела возможность смотреть на него сверху вниз и видеть эту его лысину. Он подумал и поставил мою кружку обратно, где она стояла с самого начала. — Ну, тогда ладно. — Я улыбнулась. — Все еще скучаешь по ней? — Черт побери, еще как! А ты все еще в него влюблена? — Что там говорить, ты и так знаешь. — Мне кажется, это несколько странно, — сказал он. — Теоретически я с ней покончил, но если это действительно так, надо, вероятно, сделать усилие и завести себе другую женщину, может, и не одну — а я от них бегаю. — О, я знаю эту стадию, — сказала я. — У меня другая, это скорее «полный саботаж перспективных вариантов». Не говоря уже о том, что я просто боюсь: ну как он вернется, когда у меня кто-нибудь появится, да еще такой, на ком стоило бы зависнуть. Н. похлопал себя по животу. Ресторан был совсем пуст, не считая нескольких скучающих официантов и какой-то парочки, которые глазами, полными ужаса, разглядывали то, что им принесли на тарелках. — Ну что, пошли? Я кивнула. — Алкоголя с меня на сегодня хватит. Хочешь, отвезу тебя домой и пописаю на тебя, если тебе от этого станет легче? Я сморщила лоб и сделала вид, что раздумываю, но потом сменила тему. Что лучше, страдать от неразделенной любви или не знать вообще, что это такое? Он ответил, что теперь-то он все это знает и что никому бы не хотел причинить таких страданий, которые испытывает он сам. Кто знает, ответила я. Ты мог бы разбить мое сердце. Он обнял меня за талию и принялся щекотать. Мне было очень щекотно, и я извивалась, как червяк. — Ты хитрая лиса, — сказал он. — Я не могу разбить твое сердце, ты ведь меня не любишь. — Ну ладно, хватит, — сказала я строго, хотя все еще улыбалась. Он понял, что мне больше не до шуток. Мы встали, надели плащи, направились к двери. Я сказала, что, как только попаду домой, сразу залезу в постель. — Ну да, только сначала нашлепаешь весь этот наш разговор на своем компьютере, — поправил меня он. Пожелал доброй ночи и ушел. О-о-о, это мои любимые: розовый шелк с рюшами и кружевами, и то же самое на лифчике. Жаль только, что вся эта прелесть будет под джинсами и под свитером, когда я отправлюсь в магазин за молоком. Однажды я отправилась к клиенту прямо с собеседования о приеме на работу. Это было допустимо, хотя и не идеально; одежда была почти подходящая для какой-нибудь дневной встречи, и макияж, конечно же, на лице был, но было слегка странновато топать к клиенту, зная, что у тебя рядом с презервативами лежат документы, рекомендации, автобиография и прочие бумаги. И еще я немного беспокоилась, что во время собеседования кто-нибудь случайно заглянет мне в сумочку и увидит эти чертовы презервативы. Интересно, если б так случилось на самом деле, увеличились ли бы мои шансы получить работу или наоборот, это только повредило бы? Но еще интересней, что я прошла, мне предоставили эту работу, только я в конце концов сама отказалась от перспективы сидеть с утра до вечера в офисе, перебирать бумаги и что-то там администрировать, в общем чушь собачья. Был еще случай, когда я приводила себя в порядок перед визитом к клиенту в туалете музея. Это было в самом начале моей нынешней карьеры, когда я была еще убеждена, что мир в конце концов оценит меня и сам придет ко мне на поклон. На мне было летнее платье, туфельки на высоких каблуках, а в сумочке лежали резиновые изделия и запасные трусики на всякий случай. Это было еще до того, как я поняла, что не обязательно работать с угра до вечера, как папа Карло, чтоб была возможность оплачивать счета и тратить столько, сколько захочется, а еще, что большинство клиентов, если они действительно хотят именно меня, будут ждать и час, и два. Так что ничего страшного, если я опоздаю, подождут. А не захотят ждать — что ж, в море рыбы много, на меня хватит. Я накладывала грим и красила губы, а в это время мимо меня в туалете сновали туда-сюда какие-то туристки. Если бы для туристских групп существовала специальная униформа — а я полагаю, что она должна быть, — то вот какая: длинные, ниже колен, шорты, белые кроссовки, огромные футболки с рекламой предыдущей туристской поездки, солнцезащитный козырек на резинке, волосы собраны в пучок или заплетены в косичку и сумка на плече. И представить себе не могу, что они про меня думали: для кого это я так расфуфырилась. Клиент стоял без трусов. Я сидела на стуле прямо перед ним. Рубашка на мне (белая, как было рекомендовано, согласно просьбе клиента) была наполовину расстегнута. — Мне хочется спермой написать на вашем теле свое имя, — сказал он. Я ухмыльнулась. — Не надо держать меня за полную дуру. Вы слямзили эту идею из «Лондонских полей». Он странно на меня посмотрел. Ой, не надо так. Лучше смотри на мои губы. — Вам нравится Мартин Эмис? — лениво спросил он, одной рукой накачивая свой член. — Да ничего, неплохо написано, — сказала я, сунула руку себе под рубашку и расстегнула лифчик. — «Стрела времени», впрочем, тоже неплохая вещица. Забавная. На самом кончике головки заблестела первая капелька спермы. — Концептуальная штучка. Глубокие идеи. Такую книжку хорошо брать с собой в долгое путешествие. На поезде, например. Я приподняла груди, и он благодарно закивал. В комнате было жарко, и воздух какой-то спертый. Погода на улице не сказать, что плохая, и я подумала, что неплохо бы попросить его выключить обогреватели. — Хочется почувствовать запах вашего пота, смешанного с моей спермой, — сказал он, словно читая мои мысли. Немного позже у меня был еще один клиент. В большой гостинице возле Ланкастер-гейт. Номер маленький и декорированный так, что казался еще меньше. Мне пришло в голову, что за те деньги, которые они берут за номер, здесь, пожалуй, тесновато. Да еще в самом конце коридора. Он был без пиджака, в одной рубашке с короткими рукавами под блейзером — терпеть не могу, это так же дисгармонично, как и светлые носки с темными ботинками. Окно было открыто. Я закинула руки ему на плечи. — Вам не кажется, что здесь холодновато? — Нет, мне в самый раз. — У вас руки сполошь покрыты гусиной кожей. Я улыбнулась и пошла к окну, чтобы задернуть шторы. — Это полезно для обмена веществ. — Спорим, я вам придумаю для обмена веществ кое-что получше, — сказала я. Думаю, что весь день сегодня просижу дома. Н. вернулся из Бельгии и привез с собой тонну порнографической литературы, и теперь собирается изучать и делать отбор для своей коллекции. Среди этой продукции есть название, вполне заслуживающее доверия: «Леди Анита Ф.» («вам будет жарко, как в аду!!») и еще один журнал, где одна модно стриженая девица проделывает такие штуки с бедным мальчиком, что становится его жалко. Если будет что-нибудь еще интересное, обязательно запишу. Сегодня один из тех редких дней, когда все золотится в солнечных лучах, и люди наконец решаются оставить свои плащи и пальто дома и явить всему миру свои тощие, бледные, как чешуя селедки, голые руки. Я вышла на минутку, чтобы только купить газету, но солнце было такое ласковое и теплое, что домой возвращаться просто не захотелось. Прошатавшись по городу чуть ли не час, я набрела на одну очень симпатичную витрину. Я заметила это место уже давно, правда видела его только из окна такси и в вечернее время, когда магазин был уже закрыт. Мне нравилось его название. Оно навевало мысли о моей работе. На двери, закрытой на ключ, висело небольшое объявление: «Пожалуйста, звоните в оба звонка». Я позвонила и стала ждать. Дверь мне открыл мужчина. Заулыбавшись, он впустил меня в помещение. Внугри оказалось тесновато: все было заставлено стойками с одеждой, дешевыми украшениями и херувимчиками с золотыми крылышками. Я стала перебирать на вешалках одежду. Достаточно мило, что-то вроде маскарадных нарядов, но чересчур готично. И дороговато. Меня всегда удивляло, как подобные магазины умудряются не прогорать. Товары, выставленные здесь, имеют столь ограниченный круг покупателей, что остается только отчаянно надеяться, что десяток-другой людей, для которых этот магазин — сущий рай на земле, когда-нибудь набредут на его двери. Человек скрылся в заднем помещении, и сразу же брякнул колокольчик. Вошла юная девица, почти подросток, вероятно, его дочь. На ней было короткое платье, джемпер и розовые резиновые сапожки. Когда он снова появился, она обратилась к нему по имени. Папаша попросил ее что-то там завернуть. Она вздохнула и недовольно потопталась у прилавка. Да, уж на что мои родители не образец консерватизма и соблюдения традиций, но они всегда обязательно посылали меня куда-нибудь на несколько недель, когда не было занятий в школе. Для всех хорошо: и они от меня немного отдыхают, и тебе спокойно, не надо то и дело вращать глазами и ворчать, что мир жесток и несправедлив. — Ладно, — недовольно фыркнула она и принялась пеленать какую-то брошку в километр черной ткани. Я сразу же узнала эту манеру говорить, полученную в обычной английской средней школе, на которую накладывались интонации избалованного ребенка, которому родители во всем потакают, и общие обертоны речи, присущие южанам. Когда я вижу такую вот молокососку, которая считает себя пупом земли, это приводит меня в такое бешенство, что шерсть встает дыбом. Снова звякнул колокольчик, и папаша почти мгновенно исчез, словно растворился в воздухе. На этот раз вошла крошечная женщина, с ног до головы наряженная в одежды явно из этого магазина. То есть, я хочу сказать, она очень была похожа на пирожное безе, только какого-то синюшного цвета. Вместе с девчонкой они в один голос стали громко жаловаться на холод в помещении, а потом сварливая маленькая корова тоже куда-то пропала, видно, пошла требовать от своего предка, чтобы он принял к этому какие-то меры. Я получила огромное впечатление, ей-богу - в этом возрасте, насколько я помню, мой разговорный репертуар не выходил за рамки «не знаю» и «отвали». — Вас кто-нибудь тут обслуживает? — обратилась ко мне женщина. Я сама не очень-то высокого роста, но эта миниатюрная мегера была мне по плечо, не больше. В своих многочисленных юбках и корсетах она выглядела очень романтично, как после несчастного случая на фабрике обоев. Который случился лет пятьдесят назад. — Спасибо, я просто смотрю. Пока я из вежливости перебирала плащи и пальто, сшитые из парчи, и юбки с кринолинами, мегера все время вертелась у меня под мышкой. Вещи выглядели неплохо, но весили, наверное, килограмм шесть каждая, не меньше, не считая бархатной тесьмы. — У вас очень красивая витрина, — сказала я, надеясь, что она поговорит немного со мной и уберется куда-нибудь к себе. — Я часто хожу этой дорогой на работу, но зашла к вам впервые. — А где вы работаете? — тут же спросила она. Думай быстро, девочка. — В «Ви энд Эй», — сказала я. — Где-где? — «Виктория и Альберт». Она продолжала смотреть на меня оловянными глазами. Как могла она не знать знаменитый музей костюма? Очень странно для человека, который чего только на себя не навешал. — Музей Виктории и Альберта. — А-а, в музее! - сказала она таким тоном, будто опять ничего не поняла, но просто не хотела меня расстраивать. Вот так дама, подумала я. Музей-то находится прямо тут, за углом. — Это все... м-м... вы сами сшили? — осмелилась я задать вопрос. — Да, - скромно ответила она, отвернулась и снова что-то сердито заорала своей дочке. Им все еще казалось, что в магазине нестерпимо холодно. — Очень мило, — прохрипела я. — Может, я могу вам еще чем-нибудь помочь? — нетерпеливо спросила она. Я как раз смотрела на изящные сережки в виде бабочек, не слишком вычурные, они мне понравились, но просто из принципа я сказала «нет». Мегера, не отходя ни на шаг, пасла меня до самой двери, отодвинула тяжелый засов и выпустила обратно на свежий и теплый воздух. Знакомство с магазином и его обитателями так травмировало мою нервную систему, что я сразу же перешла через дорогу, открыла дверь другого и выложила там шестьдесят фунтов стерлингов за сережки с блестящими стекляшками. От жизни мне надо совсем немного, ей-богу: • Чтоб у меня была такая прическа, которая бы не трепалась от ветра, независимо от его скорости и направления. • Чтоб люди, которым я улыбаюсь, улыбались мне в ответ. • Чтоб у меня были красивые туфельки на высоком каблуке (хочу быть выше ростом) и чтоб в них можно было ходить. • Чтоб можно было парковать машину в местах для инвалидов. • Чтоб мгновенно овладеть всеми кухонными приспособлениями. • Чтоб хотя бы время от времени немножко светило солнце. • Чтоб во всем мире запретили полифонию в мобильниках. • Чтоб во всем мире запретили продавать мобильники, которые не предлагают никакого выбора, кроме полифонии. • Чтоб никто никогда не страдал, в том числе и в прошлом, от сотворения мира до настоящего момента. Встречалась за ланчем с А-4 в польском ресторане. Он горячо рекомендовал этот ресторан как противоядие от всяких зачуханных тратгорий и суперкошерных заведений в северной части Лондона с их кошерными булками. К первым я отношусь с изрядной долей скептицизма, а что касается вторых, я не чувствую себя достаточно религиозной, чтобы туда ходить. Внутри ресторана все было строго, декор в тяжелых, приглушенных тонах семидесятых годов, на стенах висели дурные репродукции батальных картин, изображавших битвы, где участвовали храбрые поляки, и на всех предметах толстый слой какой-то жирной грязи, которая, наверное, скапливалась еще с тех пор, когда я пешком под стол ходила. Кстати, у нас на кухне было то же самое. Да и еда, казалось, вышла прямо с плиты моей матери: свекольный Столик наш стоял у самого окна. Мы смотрели на густую уличную толпу, на проезжую часть, запруженную автомобилями: было как раз время ланча. Бизнесмены жевали чипсы, возле банков и аптек толпились очереди, дешевая китайская харчевня была переполнена студентами. Здесь же, внутри ресторана, был как бы иной мир, защищенный от уличного шума и гама всего лишь скрипучей мелодией лифта, подающего блюда из кухни в зал. Забавно было слышать, как какая-то женщина за соседним столиком мучительно пыталась разобраться в меню. Это была еда не для тех, кто постоянно думает о калориях и о том, как он выглядит (я сама приняла меры предосторожности и не позавтракала). Ожидая, когда ей принесут второе, она подозвала к себе медлительную и исполненную собственного достоинства официантку. — У вас есть капучино? — спросила она. Мы с А-4 дружно фыркнули, сдерживая смех. Розовощекая официантка нахмурила брови. — Капучино! — на этот раз дама почти выкрикнула название напитка. Потом принялась объяснять жестами, пытаясь показать, как молоко, превращенное в пар, проходит через кофемашину. — Вы понимаете — ш-ш, ш-ш, ш-ш, ш-ш! Официантка только покачала головой и куда-то ушла. Мы с А-4 чуть не рыдали от душившего нас хохота. Я встала и пошла посмотреть на витрину с десертами. Яблочный штрудель, сверху посыпанный сахарной пудрой. Довольно плотные на вид фруктовые пироги. Когда возвращалась на свое место, какой-то джентльмен легонько хлопнул меня по попке. Я обернулась и посмотрела на столик, за которым он сидел. С ним было еще трое, все в костюмах, средних лет, явно у них был обычный бизнес-ланч. Какой-то мой знакомый, что ли, ломала я голову. Никак не могла вспомнить лицо. Может, бывший клиент? — Э-э, милая, принеси-ка нам корзинку хлеба, — потребовал он. Я рассмеялась отрывисто и зло. — Очень жаль, но я здесь не работаю, — сказала я и отошла. Очень странно. Я — дешевая девушка. При том что беру несколько сотен в час — это забавное заявление. Но это правда. Что касается экономики секса — а уговаривая женщину лечь с ним в постель, мужчина всегда готов инвестировать некоторое количество времени и немного денег на подарки и развлечения — все клиенты в один голос твердят, что сумма, которую они выкладывают девушке по вызову, вполне сопоставима с количеством денег, которые надо потратить, чтобы просто подцепить кого-нибудь во время командировки. И это при том, что она, скорей всего, больше не появится, чтоб постирать носки и приготовить кролика. Но я говорю не о своей работе; чтобы вычислить, стоят ли мои услуги тех денег, которые мне платят, требуется такой уровень математических знании, которого у меня просто нет. Я обхожусь дешево в обычной жизни. На бумаге это выходит просто здорово. Женщина сама организует свою транспортировку, сама покупает себе выпивку, а может, и тебе тоже, да ты еще просишь не раз повторить, а случись, что у вас завязались устойчивые отношения, ее не очень-то колышат твои подарки, приглашения провести вместе отпуск и иные проявления твоей сграсги, помимо самой страсти, конечно. Если вы уезжаете куда-нибудь вместе, она оплачивает свою долю расходов. Если вам не удается заказать столик в ресторане по поводу очередного важного события в вашей совместной жизни, она только улыбнется и скажет, что ей и дома с тобой хорошо. Она не требует, без достаточных на то оснований, блестящих безделушек в голубеньких коробочках от Тиффани; если ей что-то понравится, она сама купит, а если ты все-таки сделаешь дополнительное усилие, она, конечно же, будет бесконечно тебе благодарна. Но не станет принимать твои усилия как нечто само собой разумеющееся. Мое содержание обходится дорого, но я сама нанимаю, так сказать, рабочих, которые обеспечивают мне его. Понадобилось время, чтобы сделать вывод, что мужчин привлекает совсем не это. Им доставляет удовольствие погоня, преследование, охота, им покоя не дает мысль о том, что ценность женщины соответствует тем усилиям, которые надо приложить, чтобы добиться ее улыбки или поцелуя. Пускай даже выяснится, что она — полное дерьмо в постели. К тому времени, как ты, с помощью рычага увеселительных прогулок на остров Сардиния и колечка, украшенного приличных размеров бриллиантом, взломал ее тесно сдвинутые, зажатые железным обручем добродетели бедра, благодарность твоя окажется столь велика, что это уже не будет иметь никакого значения. Я считаю, что все это означает только одно: в постели люди вообще становятся хуже, чем их предки, потому что в наше время вырождается потребность завоевать предмет желания посредством красного словца, то есть таланта чисто лингвистического (NB: научно не доказано). Это также может означать, что женщины волоокие, косолапенькие и великолепно владеющие искусством глупо улыбаться должны преобладать. Фильмы в стиле «noir» дали нам термин для такого типа женщин: небогатых и нетребовательных к своим партнерам: образы их великолепно воплотила на экране Ингрид Бергман и другие крутые блондинки-актрисы. Они были, выражаясь грубым языком, Class Act. Женщина типа «Класс Акт» не бомбит тебя слезливыми звонками по телефону, мол, «почему ты где-то шляешься со своими приятелями или смотришь футбол, когда мог бы сходить со мной в магазин и помочь выбрать какие-нибудь экзотические южноамериканские циновки?» Она не принимает разрыв близко к сердцу, а если и принимает, то рвет с мужчиной раз и навсегда. Эта женщина — как силуэт, исчезающий в ночи, который ты будешь долго помнить, но больше никогда не увидишь. Такая женщина способна дни и ночи проводить в одиночестве, в компании только с бутылкой. Ее невозможно представить себе выходящей из церкви, под дождем белоснежных лепестков. Ее никто и никогда не назовет «мамочка», «сладенькая моя», и все такое. У нее никогда не будет мужа, который тайком ходит к проституткам. И вообще, забудьте обо всем, что я только что говорила. Прошлой ночью, когда я проверяла почту, Hotmail предложил адрес, по которому можно узнать про «брачные игры в Мире Животных». Думаю, сайт этот интересен не более, чем текст на обратной стороне бутылочки с шампунем, поэтому я предлагаю альтернативный список: Когда наши добрые друзья и сотоварищи по эволюции Сердце креветки находится у нее в голове. У мужчин нет ни сердец, ни голов. Язык жирафа Дельфины нередко устраивают групповой секс. Если уж эти писклявые и невзрачные полурыбы могут этим заниматься, значит и ты тоже. Женские особи биологического вида бонобо Некоторые ленточные черви, если не могут найти себе пищи, поедают самих себя. К несчастью, мужчины, неспособные к сексу, редко бывают столь талантливы. Анальные железы кошек, представителей рода Рыба-парусник, меч-рыба и серо-голубая акула мако могут плыть под водой со скоростью более пятидесяти миль в час. Если вы встретите неприятного вам человека в каком-нибудь клубе, маловероятно, что вы сможете спастись бегством так же быстро. Известно, что лев способен спариваться более пятидесяти раз в день. Вероятно, именно поэтому он заслужил титул Царя зверей. Рог носорога состоит из сросшихся волос. Мужчинам же, которые по части рогов имеют недостаток, не советуем отращивать длинные волосы, чтобы компенсировать факт его отсутствия. Противозачаточные таблетки, предназначенные для контроля над рождаемостью в человеческом обществе, действуют и на горилл. Если вам удалось найти противозачаточное и самку гориллы, но не самца-партнера, значит, что-то у вас пошло наперекосяк. Нас ограничивает время, и некоторые возможности, предоставляемые нам, никогда больше не повторяются. Берите пример с ласточек вида И как отступление, составляя этот список, я наткнулась на сайт, посвященный дельфиновым фаллосам. Я не имею в виду фаллосы, форма которых в точности копирует самого дельфина. Я говорю про имитаторы, размер и форма которых соответствует члену дельфина. Ёпс. Мы с Н. завтракали в одной забегаловке. Перед ним поставили полную тарелку: картошка, ветчина, яйца и пр.; передо мной — омлет с поджаренным хлебцем. Он плохо спал ночью, и это видно было по его лицу, но не мог объяснить, по какой причине. Может, переутомился на работе, может, неурядицы в семье, а может, неприятное чувство, что давно должна начаться весна, но она запаздывает, все еще холодно и сыро, так что внутренние часы тикают, до сих пор отмеряя зимнее время. Один наш знакомый на прошлой неделе распустил слух, что часы надо перевести на час вперед перед четвертым воскресеньем поста, а не в эти выходные, и это выбило его из колеи. С тех пор он ночью совсем не высыпается. До него дошли какие-то сплетни, касающиеся меня. Болтают невесть что. Впрочем, ничего сногсшибательного, так, кое-какие толки. Говорила ли я, что Н. — тайный центр, куда стекается вся информация о том, что происходит в Лондоне? Называешь имя — он тут же называет своего знакомого, который его хорошо знает. Услышал новость и хочешь узнать, правда ли это — он может проверить со стопроцентной достоверностью. Он — как распространитель наркотика, только его наркотик — информация. А тут еще зависть, этот вечный источник питания самых дурных, опасных и вредных слухов. Терпеть не могу этот бардак. В общем, переспала я с одним типом, и он попросил никому не рассказывать — я даже записывать в дневник не стала, — а он сам потом разболтал об этом чуть ли не всему городу. Причем некоторые вещи личного характера. Мне-то что, пускай. Меня не это волнует, а то, что сначала он сам просил молчать, а потом самым вульгарным образом раззвонил всякому встречному и поперечному. Боже, какой низкий уровень этики в столь интимных отношениях! — Может, стоит сказать ему об этом? — спросила я. — Не стоит, — отозвался Н. Еще он добавил, что этот желторотый юнец, без сомнения, заслуживает порки, но лучше потрепать его по щеке и простить. — Конечно, он во всем виноват. Он такой человек, что теперь всегда будет чувствовать вину, увидев кого-нибудь из нас. — Может, стоит самой запустить слух, собственную вер-сию? — Нет, не сейчас, еще не время. Пока держи все при себе, будто ничего не произошло. — Я так и чувствую, как во мне шевелится злоба. Так и хочется мести, — сказала я, пошевелив пальцами в воздухе. — Не надо. — Ладно, чепуха, я просто вспомнила... — Что? — Когда он уже уходил, он спросил, правда ли, что я трахалась втроем с тобой и еще кое с кем. — И что ты ответила? — Что, правда. Он поежился. — Ну, мне-то наплевать, и, вероятно, тебе тоже, да и не думаю, что той девице не наплевать. Но вот что любопытно, с чего он вдруг заинтересовался. Ему-то зачем это знать? И вообще, я б на его месте обратился с таким вопросом не к тебе, а ко мне. — Ну да. Или для начала хотя бы спросил, мол, у тебя бывало такое, групповичок, ну чтобы просто закинуть удочку. — Точно. Любопытно, почему он интересуется такими пустяками в моей личной жизни, когда вылезает из твоей постели? — Н. задумчиво поскреб свою щетину. — Слишком много хочет, если он с тобой переспал - это еще ничего не значит. Так что будь осторожна, когда говоришь о сексуальной жизни своих знакомых. Я поежилась и отхлебнула крепкого и свежего кофе. Он спросил, видела ли я еще раз ту странную машину возле своего дома. Видела, ответила я. Он спросил, не нужно ли мне чего. Я ответила, что нет, не нужно. — Брось все и исчезни, если можешь, — сказал он. - Что — все? Дела, дом, бывшего любовника?— спросила я. — И то, и другое, и третье, — ответил он. — Не знаю, какие у тебя планы, но какие бы ни были, всегда должна быть запасная нора. Он положил кусочек недоеденного хлебца на тарелку. Когда мы пришли сюда, ресторан был битком набит, теперь же почти опустел. Я заказала морковный пирог, чтобы взять с собой. Он дал официантке щедрые чаевые, мы вышли, и он отвез меня домой. Всю дорогу он держал свою левую руку у меня на колене. — Будь осторожна, — сказал он на прощанье. Я помахала ему рукой и пошла вверх по ступенькам. Сегодня на мне черные, прозрачные трусики с кружавчиками кремового цвета по краю и с глазком сзади. Такие сейчас считаются писком моды. Готовлюсь к выходным, скоро придет Н, чтобы пропылесосить квартиру. Он сам вызвался. Интересно, если я не стану мыть посуду, предложит ли он свои услуги и в этом случае? Я не часто сталкиваюсь с соседями, обычно это бывает, когда я выхожу из дома. Так что они либо думают, что я веду неописуемо шикарный образ жизни, который состоит из бесконечных приемов, вечеринок, премьер и презентаций, либо знают всю мою подноготную. Или просто считают, что я люблю наряды. Во всяком случае, я не слышала от них никакого шума до вчерашней ночи, когда я вернулась домой часа в два и еще час не могла уснуть из-за отчетливых звуков: будто кто-то методично, одну за другой, швырял в стену книги. Странно. И еще в спортивном зале я обратила внимание, что за последнее время мое ахиллесово сухожилие утратило эластичность. Мне сказали, что такое случается при постоянной ходьбе на высоких каблуках. Каждый сезон нас бомбардируют пропагандой, что туфли без каблуков тоже изящны и вполне сексуальны, но уговорить меня носить низкие каблуки в сочетании с юбкой — все равно что заставить еврейских поселенцев на Западном берегу Иордана убраться с этой территории. Резултат будет только обратный. Много я получила добрых советов за последние годы, но ни один из них не касался предмета, который, возможно, станет величайшей и сложнейшей проблемой в моей трудовой жизни: как управляться с нестандартным членом. Пенисы могут быть необычными по многим признакам. Например, типичное отношение длины к толщине, или изогнутость столь странная, что даже смешно становится. Или посмотришь на член и тут же вспомнишь, что твой дядя, папин брат, любит носить свитера с высоким воротом. На самом деле, странных членов бывает больше, чем обыкновенных. А всякая необычность дает возможность проявить свою индивидуальность. По форме необычные члены можно разделить на две группы: «странные, но не настолько, чтобы поставить в тупик, смутить или сбить с толку созерцателя» и «странные с виду, но с медицинской точки зрения вполне нормальные». А когда член выпадает из этой классификации, то я не знаю, что и сказать. Как следует себя вести при виде необычного члена? Весело и как ни в чем ни бывало промурлыкать: «Ну надо же, какой у вас необычный инструмент!»? Или показать, что он интересует тебя и с медицинской точки, задав вопрос: «А вы обращались по этому поводу к врачу?» В ужасе отпрыгнуть? Посоветоваться с хозяином, как бы он желал, чтобы я поиграла с его сверлом? Или господин мой предпочитает, чтобы я воздержалась от комментариев? Я имела удовольствие работать с клиентом, у которого был во всех отношениях нормальный пенис. Нормальный и все тут, с какой точки зрения ни посмотри. Необычной была только крайняя плоть. Вверху она совсем не раскрывалась, чтобы предоставить головке возможность высунуться, как это бывает у всех нормальных и даже не очень нормальных пенисов. Я не говорю, что она не раскрывалась вообще, нет, но она раскрывалась где-то сбоку. Сбоку. На боку у собственного пениса. Прямо посередине самой штуки. И отверстие было такое маленькое, что болт просунуть было никак невозможно. Это означало, что головка постоянно была под кожаным колпаком, даже когда член вставал. Увидев это чудо природы, я улыбнулась. Посмотрела на член, посмотрела на клиента. Ничего не сказала. И он ничего не сказал, даже ничего не посоветовал. Должна ли я уделить все свое внимание головке, полностью закрытой кожей, или отверстию, из которого уже сочилась жидкость, предшествующая выбросу семени, но находящемуся в нескольких сантиметрах ниже головки? Он был старше меня, он был разведен, так что с очевидностью выходит, что кто-то еще до меня сталкивался с этой странной аномалией. Интересно, испытывал ли он неудобства, когда у него стояло? Возникнут ли проблемы в определенных позах? Скажется ли это как-нибудь на презервативе? Обидится ли он, если я стану задавать все эти вопросы? И я решила не обделять вниманием ни головку, ни дырочку, стараясь быть предельно внимательной и не слишком крепко сжимать рукой этот феномен. Когда мы перешли к непосредственно половому акту, я надела на него презерватив и, как обычно, потянула за кончик, чтобы освободить место для семени, думая про себя, мол, а имеет ли в данном случае это какое-то значение? Он оседлал меня сзади, но не сказал, есть ли у него на это какие-то особые причины. После всего он сам лично снял с себя презерватив. Мне так и не удалось посмотреть, что же там получилось в результате. Для меня снова устроили смотрины, на этот раз с неким типом, которого мне представили как «твой будущий муж». Никакого впечатления. Да, верно, у меня есть эта подруга, только на самом деле она больше, чем просто подруга. Она, скорее, союзник или знакомая, которая, если надо, всегда будет рядом. И я умею быть благодарной, я всегда помню добро. Нас познакомил А-3, у которого несколько лет назад с ней что-то такое было какое-то время. То есть она ему нравилась, пока он не узнал, что это за чудовище, но назад возвращаться было уже поздно. Как сказал однажды Черчилль, когда идешь через ад, главное, не останавливайся. Мы зовем ее между собой Сисястая. Понятно, откуда идет эта кличка, но прямо так называть ее, в общем-то, не очень прилично, да и обидно ей будет, поэтому, чтобы не обижать ее и вместе с тем чтобы не упустить главной характерной ее черты, знакомые и друзья между собой просто делают перед грудью жест двумя руками, чтобы показать ее поистине необъятную грудь. Например: «На днях случайно встретил (тут следует упомянутый жест обеими руками). Похоже, она села на низкоуглеводную диету». — «Да? Ну и как? Помогает?» Поскольку все достоинства Сисястой натурального происхождения, то и задняя часть ее вполне соответствует буферной. Я уже не говорю про то, что находится между ними, и про лодыжки, к которым можно с успехом швартовать прогулочные и туристические суда, которые плавают по Темзе. Ответом на вопрос были высоко вскинутые брови. Это означает, что ее стало еще больше. В жизни Сисястой, возможно, самое большое соотношение испробованных диет к не сработавшим и спортивных залов, которые она усердно посещала, к потерянным фунтам собственного веса. По крайней мере, большего соотношения я ни у кого не встречала. Только поймите меня правильно. Я прекрасно знаю, что некорректно и невежливо смеяться над внешностью и тем более весом другого человека. У А-4, например, тоже есть лишняя пара килограммов, и мы никогда не шутим на эту тему. Но Сисястая заработала себе право на насмешку тем, что, стоит ей увидеть девушку, которая меньше ее самой, она тут же заявляет, что у нее анорексия. А к таким, по определению, можно отнести все живущее население земного шара, за малыми исключениями. Разговор с Сисястой, вероятней всего, будет состоять из одного бесконечного предложения, типа: «На днях случайно встретила Рут, да, у нее ребенок родился, и она снова весит, как и раньше, анорексия, она все уши мне прожужжала про эту новую группу, в которой теперь играет ее парень...» — и так далее, и тому подобное. До бесконечности. Она повстречала на днях твою маму? У нее анорексия. Видите вон ту блондинку? У нее анорексия. Ванесса Фельц, новая топ-модель? Вечно голодная корова, только и делает, что жует, с утра до вечера. А если увидит, как ты грызешь сухарик, значит ты точно обжора. Ну да ладно. На прошлой неделе А-3 был в городе и позвонил с вопросом, не хочу ли я встретиться с ним, а заодно перекусить. Это произошло как-то спонтанно — у него было запланировано две встречи заранее, одна в Бейсуотер и другая в Сити. Но мое дневное расписание поменять легче легкого, и мы остановились на пятнице, в три часа дня. За час до встречи я купила себе бутерброд, поболталась по магазинам и наконец явилась в ресторан. На посетителей, осмелившихся заявиться в послеобеденные часы, обслуга смотрела несколько угрюмо, но мне было совершенно плевать, никаких угрызений совести я не испытывала. Прыщеватый официант, судя по всему, студент, ни слова не говоря, провел меня к столику. Он усадил меня как раз напротив Сисястой и ее величественного, поистине роскошного бюста. Черт меня побери, я и не знала, что она тоже будет здесь. Впрочем, если б и знала, то, вероятно, не стала бы отказываться от встречи. Кроме нас двоих в зале никого больше не было; она весело пожирала хлеб с оливками, которые здесь давали бесплатно. Вот тебе и низкоуглеводная диета. — Добрый день, дорогая, — улыбнулась я ей, не ощущая в груди ни тени желания, чтобы день для нее был действительно добрым. — Какая приятная неожиданность. Я спросила, как поживают ее близкие, и она стала выкладывать передо мной все подряд: кто худой, кожа да кости, кому надо побольше кушать, и у кого, благодаря диете и специальным упражнениям, камни, которые засели в почках, недавно буквально выпадали один за другим — жаль только, подтвердить наглядно свои слова ей было нечем. Она предложила мне кусочек хлеба, но я еще не успела проголодаться после бутерброда и отказалась. — Точно, не хочешь? — приставала она, ощупывая взглядом мои груди, которые, хоть и не величиной с арбуз каждая, но тоже ничего себе. — Ты что, на диете? Я сделала такое лицо, будто у меня все внутри стонет от боли, и прижала дрожащую руку к животу. — С желудком что-то не так, — пожаловалась я, и губы мои задрожали, словно я собиралась расплакаться. — Месяц назад была у врача, и мне поставили диагноз. Кишки ничего не держат, протеин не переваривается вообще, съем что-нибудь мучное — выскакивает мгновенно. — Боже... не может быть. Правда? Я заговорщически нагнулась к ней через стол. — Но хуже всего — понос и газы, — перешла я на шепот, потому что пришли остальные и уже усаживались за стол. — Ты просто представить не можешь, как это ужасно. Как тебе повезло, что у тебя этого нет. Какое счастье ходить с нормальными бедрами. Так что до конца обеда пришлось мне щипать тушеную рыбку и какой-то ужасный салат, но это стоило того: в течение всего часа она вообще не притронулась к еде и молчала, как рыба. Да, я умею быть благодарной и всегда помню добро. Клиент сидел на мне верхом и яростно дергал надо мной свой член. — Сейчас кончу тебе прямо в лицо, — повторял он. За последние десять минут он, рыча, произнес эти слова уже в шестой раз, словно пытался убедить в этом самого себя. И больше ничего, только эти слова: «Сейчас кончу тебе прямо в лицо». Для меня — вообще никаких ни указаний, ни просьб, ни пожеланий, хотя сама я трудилась вовсю: играла грудями и сосками, запускала пальцы себе между ног и потом облизывала их, надеясь, что мои фокусы хоть как-то помогут ему. Перед самой встречей мне сообщили только место и время, а также пожелание: как можно больше макияжа. Нет, все мои старания, похоже, не помогали. Он смотрел не на меня, а на стену. Несколько раз его яростная рука замедляла свое возвратно-поступательное движение, и он наклонялся и приникал к моим губам. Член его становился мягким, я снова брала его в рот и усердно работала губами и языком. Он так и не посмотрел мне в глаза, ни разу. Потом снова принимался отчаянно мастурбировать. И повторял, как заклинание: «Сейчас я кончу тебе прямо в лицо». Я эротически извивалась на простынях, я стонала, изображая полный экстаз. Никакой реакции. Я приподняла голову и облизала у него между ног. И снова никакой реакции. Прошло полчаса, а он все никак не мог кончить. Я снова принималась бормотать ему всякие слова, я щупала его где только можно было, я обшарила его пальчиками всего, с ног до головы, я задавала ему самые безумные вопросы. Но он, похоже, от меня ничегошеньки не хотел, я для него была, как холст для художника, на котором он писал свой шедевр. Или кусок глины, которому он хотел бы придать какую-нибудь форму по своей прихоти, по капризу воображения — но в этом ему было отказано. Вот плечи его обвисли в изнеможении, и он, весь мокрый от пота, упал мне на грудь. — Прости, дорогая, очень жаль, но ничего не получается, — сказал он таким тоном, как будто именно я его заставила отплясывать на мне этот дикий танец. Как ни странно, как ни забавно, но планы устроить мне свидание с очередным «моим будущим мужем» так и не осущесгвились. Вот яркое доказательство, почему друзьям моим не следует за меня выбирать, с кем мне встречаться, а с кем нет. Но А-1 это не испугало, он и впредь серьезно намерен не только приобрести славу настоящего сводника, но и докопаться до корня моих проблем с мужчинами. И вот он, не торопясь, исследует виртуальные пространства интернета, а я тем временем перерываю весь его дом в поисках хоть крошки какого-нибудь кекса или печенья. Ничего не обрела, и тогда состряпала дьявольскую смесь из остатков кукурузных хлопьев, почти целой плитки белого шоколада, похоже, из неприкосновенного армейского запаса, и растворимого кофе. Получилась маслянистая и отвратительная на вид масса, которую я налила в белую кружку. — Где и когда ты родилась? — спросил А-1. — Зачем тебе? — Тут такой пункт есть. Астрология в интернете — один из несомненных признаков близкого социального взрыва. Но я все-таки сказала. — О боже. О господи, боже ж ты мой! — В чем дело? — я отхлебнула из кружки фальшивого шоколада. Дрянь, конечно, полная, но довольно сытная дрянь. Надо найти способ как-то справиться с гормональным циклом, ведь уже весна, время, когда всякая молодая женщина уже мечтает надеть бикини. — Марс в созвездии Рака. (Или что-то в этом роде, точно я не расслышала. И вообще, я не очень-то понимаю все эти премудрости). — И что же именно это значит? — Что ты эмоционально манипулируемый тип личности. — Срочно сообщи об этом в прессу. Интересно, кто об этом еще не знает? |
||
|