Сталинград. 10 сентября1940 года

Ну вот, наконец, поезд подъехал к вокзалу Сталинграда. Мы с Саней заблаговременно переоделись и теперь с интересом смотрели в окно. Город встречал нас хмурой пасмурной погодой, как будто был разочарован от встречи с потомками. Да и я, честно говоря, ожидал чего-нибудь величественного, монументального, что ли. Всё-таки для меня город, прежде всего, ассоциировался со Сталинградской Битвой, но реальность оказалось гораздо прозаичнее.

Всего 3 пассажирских платформы меня, привыкшего к Харьковскому вокзалу с его 6 платформами и бессчетным количеством путей, ну никак не могли впечатлить. Да и само здание вокзала было построено в стиле конца XIX века, не помню, как он называется. В таком же стиле были корпуса ХПИ, к которым я привык за годы учёбы в институте.

- Что, Алексей, интересно? - усмехнувшись, спросил меня Кошкин.

- Ещё бы. Для меня это ожившая история. Вот только, ожидал немного другого, - ответил я, сделав рукой неопределённый жест, который должен был показать, какое именно другое, я хотел увидеть.

- Все вы, харьковчане, такие. Напридумывают себе непонятно чего, а потом удивляются тому, что оказывается, их предки не соответствуют сложившимся стереотипам.

- Э-э-э, ну я просто не ожидал, что всё будет так, - я задумался, подбирая слово, - обычно. Такое ощущение, что как будто в какой-нибудь Чугуев приехал. Только вокзал побольше будет.

Тем временем, поезд окончательно остановился у первой платформы. Из вагонов на перрон вышли сотрудники НКВД вместе с проводниками.

-Ну что, Алексей, пойдём на выход, на привокзальной площади нас будут ждать автобусы, сначала мы заедем в ДК СТЗ, а потом уже в общежитие, - оторвал меня Кошкин от осмотра платформы.

Я взял свою сумку с вещами, которая своей чёрно-красной расцветкой выделяла меня из толпы, помог Михаилу Ильичу достать его чемодан, и пошёл на выход. Сразу передо мной стояла успевшая переодеться в неброское платье вчерашняя знакомая Лида, державшая в одной руке внушительных размеров чемодан, а во второй гитару. Перед ней, тоже переодевшийся в костюм, пошитый, наверное, лет двадцать назад, стоял хмурый и недовольный КСП-шник, чьё имя мы так и не удосужились узнать.

- Лида, давайте помогу с вашим чемоданом, - сказал я девушке.

- Спасибо, Лёш, - улыбнувшись, ответила девушка, отдавая мне свою ношу.

- Ого, вы там что, контрабандой кирпичи перевозите? - удивился я большому весу чемодана.

- Нет, всего лишь необходимые вещи для существования современной девушки в суровом 1940 году.

- Ну так бы сразу и сказали, что чемодан косметики везёте.

Выйдя из вагона, я сразу почувствовал запах дыма из трубы паровоза, к которому так и не смог привыкнуть за время проездки. Кошкин заметил, как я недовольно поморщился, и не удержался от того, чтобы не подколоть меня:

- Какой же ты заводчанин, если от простого дыма кривиться начинаешь? А ещё на СТЗ собираешься.

- А я что? Я ничего, - я начал оправдываться. - не виноват я, что паровозы у нас вымерли, и заместо них повсеместно используются тепловозы и электровозы всякие.

- Ладно, идём уже, инженер. А то будем тут до вечера куковать.

- А как же техника? Надо же, наверное, проследить за тем., что бы всё аккуратно разгрузили, и не побили винты. Сами знаете, какие они хрупкие.

- Слушай, Алексей, тебе никто не говорил, не лезть поперёд батьки в пекло? Так я первым буду если что. Без тебя есть кому заниматься разгрузкой техники и документов. Не думай, что раз попал в прошлое, то тут все тупые и будут пинками ящики разгружать. Так что не дёргайся, и пошли уже к автобусу.

- Ладно, пойдёмте, - несколько обиженно ответил я Кошкину.

- Алексей, что ты дуешься, как красна девица. Я ж тебя обижать не собирался. Да ты и сам должен понимать, что за сохранность груза отвечаешь не только, и не столько ты, как другие люди. Твоя задача уже на месте всё настроить и заставить работать. И вот тут, ежели что случится, отвечать будешь по полной программе, а сейчас не мешай товарищам из органов заниматься своим делом. Пойдём уже.

- Хорошо, идём. Только давайте не сильно спешить, всё-таки интересно на город посмотреть.

- Мы и так не бежим. А сейчас на привокзальную площадь выйдем. Успеешь по ней прогуляться. Да и потом, как заселимся в общежитие, будет у тебя время город изучить.

Мы вышли из здания вокзала, которое имело форму буквы "Г", на площадь. Ну что же. Вот моё первое полноценное знакомство с жизнью начала 40-х годов. Итак, что же мы видим?

Сразу возле вокзала стоят три автобуса, сделанные, судя по всему, на базе обычной полуторки. Больше всего эти автобусы напоминали мне своих аналогов, созданных на базе шасси ГАЗ-53. В детстве я много раз ездил на таких машинах. Только у этих, стоящих передо мной машин было две пассажирских двери, одна обычная открывающаяся наружу находилась спереди, а вторая, складывающаяся как на троллейбусах и трамваях, была сзади. Верхняя часть автобусов была покрашена в белый цвет, а нижняя в зелёный. Мне показалось, что такой автобус я уже раньше где-то видел. Вот только я всё никак не мог вспомнить, где. Возле одной из машин, переговариваясь, стояли и курили три человека в форме, которые явно были водителями.

Чуть дальше проходили люди, занятые своими делами, стояли лоточницы, торговавшие мороженым и какими-то кондитерскими изделиями. Напротив вокзала, на углу перекрёстка, стояло красивое семиэтажное здание с закруглённым торцом.

На больше всего моё внимание привлёк фонтан, находившийся возле смычки большой и маленькой палочек буквы "Г" вокзала. Для того, что бы рассмотреть этот фонтан поближе, я попросил Кошкина, ожидающего других командированных, которые ещё не успели подойти к автобусам, покараулить мою сумку, и пошёл к фонтану.

Он представлял собой юных пионеров, которые водили хоровод вокруг крокодила довольно внушительных размеров. В свою очередь, пионеры были ограждены круглым парапетом, на котором, разинув рты, сидели жабы. Что хотел сказать этим скульптор, понять было затруднительно. Тем не менее, я очень пожалел о том, что мне нельзя было брать с собой фотоаппарат.

Нагулявшись по площади, я вернулся к автобусам, возле которых уже собрались мои единовременцы, если конечно можно так сказать.

- Ну что, насмотрелся? - поинтересовался у меня Кошкин, когда мы уже сели в автобус.

- Да. Фонтан очень интересный. Интересно, что курил автор, заставивший пионеров вокруг крокодила плясать. Хорошо ещё, что не вокруг бегемота какого-нибудь.

Кошкин посмотрел на меня как на человека который неожиданно сморозил несусветную чушь.

- Алексей, ты что, правда, фонтан не узнал?

- А с чего я должен был его узнать? Я между прочим в Волгограде-Сталинграде-Царицине, и как там его ещё называют, в первый раз. Вы уж извините, но не могу знать, чем этот фонтан знаменит.

- Хм, а говорил, что историей Второй Мировой интересуешься.

- Интересуюсь, а это тут при чём?

- Ну, вообще-то, в большинстве публикаций, посвящённых Обороне Сталинграда, про которую, я надеюсь, ты слышал, фигурирует серия фотографий на которых изображён этот фонтан в полуразрушенном состоянии. Я, пока в санатории находился, успел перечитать кучу книг о Великой Отечественной Войне. Вот оттуда он и запомнился.

- Не знаю, мне эти фотографии не попадались. Поэтому, наверное, и не знал о нём, - и что бы перевести разговор на другую тему, я добавил, - Жаль только, мороженого купить не догадался. Интересно, какое оно у вас на вкус. Я не говорю уже о местном пиве, которое тоже очень хочется попробовать.

- Ничего, успеешь ещё пива попить. Главное, когда в городе будешь, без документов не ходи.

- Меня с этими документами уже достали. Вы я даже не знаю, какой по счёту человек, который мне это говорит.

- И правильно сделали, что достали. Глядишь, чуть умнее будешь.

Между тем, автобусы выстроившись в колонну, покинули привокзальную площадь и направились в дом культуры.

-Михаил Ильич, а что это за модель автобуса, в котором мы едем?

- ЗиС-8, а что?

- Да такое ощущение, что я его раньше видел где-то, вот думал, что если название узнаю, то вспомню, почему мне он так знаком.

- Это тебе Глеб Жеглов и Володя Шарапов покоя не дают, - рассмеялся Кошкин.

- Что??? А-а-а, точно. Они же на таком пепелаце разъезжали... Но Вы откуда про них знаете?

- Алексей, ты всё время забываешь, что твои предки не пещерные люди. Я ж тебе говорил уже, что пока в санатории был, успел узнать кучу информации о вашем мире. И "Место встречи" посмотреть успел. Хороший фильм. И актёры хорошие. Особенно этот, как его... Высоцкий.

Я замолчал и уставился в окно, за которым на землю стали срываться первые капли начинающегося дождя.

- Хорошо, что я догадался ветровку надеть, - сказал сидящий рядом со мной Саня, - а то лезть в сумку за ней было бы очень неудобно.

- Не волнуйтесь, товарищи, мы остановимся прямо возле входа в ДК. Так что под дождём долго идти не придётся, - ответил сидящий впереди нас Кошкин.

- Будем надеяться, что так и будет, - пробурчал я.

Минут через десять наша автоколонна остановилась возле какого-то ничем не примечательного здания, и водитель автобуса объявил, что можно выходить.

- Товарищи, вещи можно оставить в автобусе, - громко сказал Кошкин, - здесь их никто не тронет, а вы всё равно потом в автобус вернётесь, он вас ещё в общежитие отвозить будет.

Мы вышли из автобуса и пробежали под проливным дождём десять метров до крыльца дома культуры. В фойе нас встретили двое сержантов НКВД, которые после того, как все командировочные собрались, провели нас в актовый зал. Мы расселись на стульях, и через пять минут на сцену вышел мужчина лет 45 в форме в фуражке с малиновым околышем.

- Здравствуйте, товарищи, - начал он, - Со всеми вами проводили собеседования перед тем как вы получили разрешение на командировку. Вы давали подписку о неразглашении государственной тайны, носителем которой являётесь. Все знаете, что входит в понятие государственной тайны, но, тем не менее, я напомню вам то, что говорили мои коллеги в Харькове и расскажу что вас ждёт здесь, в Сталинграде. Прежде всего, вы должны помнить, что несмотря на то, что многие из тех людей, которые будут сотрудничать с вами знают о произошедшем в Харькове, вы не имеете права обсуждать те темы, которые лежат вне вашей рабочей сферы. Более подробный инструктаж по этому вопросу вы получите на заводах. Мы понимаем, что полной идентичности со Сталинградцами вам достигнуть не удастся, и поэтому не запрещаем вам носить одежду из Харькова. Единственно, что могу отметить, это то, что во всём слишком вызывающем или отличающимся от местных норм, не рекомендуется выходить на улицу. Будьте благоразумны и помните, что вы не в 2008 году, - улыбнулся НКВД-шник, - далее, вы все будете поселены в разных общежитиях, относящихся к тем заводам, к которым вы прикомандированы. Как только вы явитесь на предприятия, вы должны будете зарегистрироваться в местом военно-учётном столе. Какие ко мне будут вопросы?

- Скажите, - встал со своего места знакомый КСП-шник, - а что если вдруг кого-нибудь из нас арестуют по обвинению в шпионаже и вредительстве?

- Вдруг никого из вас не арестуют, - НКВД-шник выделил голосом первое слово, - все ваши дела поставлены под особый контроль, и просто так с вами произойти ничего не может.

- Так это что получается, вы за нами следите? - не унимался КСП-шник.

- Я бы сказал, что не следим, а обеспечиваем вашу безопасность, - согласитесь, что странно одетый гражданин, не знающих простейших мелочей у любого вызовет подозрение. Поэтому без определённой опеки вам не обойтись... А сейчас, если вопросов больше нет, то я устрою перекличку, и назову, кому в какой автобус садиться. Прошу вас не перепутать. От СТЗ до Судоверфи далековато добираться.

Пока мы сидели в актовом зале, дождь хоть и не перестал идти, но заметно поутих. Мы загрузились в автобус и теперь уже поехали в таинственный соцгородок СТЗ. Правда наша колонна сократилась на один автобус - который направился в сторону Судоверфи, находящийся на другом конце города. То что центр города закончился стало ясно из того, что исчезли мощёные дороги и началась раскисшая от дождя грунтовка. До "Баррикад" миниколонна добралась сравнительно нормально, несмотря на то, что наш транспорт всё время норовил застрять в грязи. Затем колонна разделилась на две одиноких машины, после того, как второй автобус свернул на одном из поворотов. Мы ехали ещё минут пять, и качество грунтовки, шедшей вдоль железной дороги, становилось всё хуже. Автобус всё чаще стал пробуксовывать пока, наконец, окончательно не застрял в грязи, намешанной другими машинами.

- Ну вот, бл@, приехали, - выругался водитель, выйдя из машины и ознакомившись с положением дел, которое его совсем не обрадовало.

- Что будем делать? - поинтересовался у него, сопровождавший нас товарищ в форме.

- Тут до заводской проходной пять минут пешком. Я попробую вызвать тягач, чтобы вытащить автобус отсюда.

Матерясь и жалуясь неизвестно кому на свою нелёгкую судьбу, водила скрылся за поворотом. Минут через двадцать раздался звук работающего двигателя, и из-за угла дома появилась очень интересная машина, представляющая собой безкапотный грузовик на гусеницах.

- Саня, глянь, какая хрень едет, - разбудил я задремавшего было товарища, - я такую шнягу в "Блицкриге" видел, в одном из любительских модов, не помню как он называется.

- Лёха, это ж СТЗ-5, - оживился Саня, - раритет ходячий. Их же прекратили выпускать в 1942 году, когда линия фронта прошла по территории завода.

Тем временем, тягач подъехал к автобусу и развернулся. Из кабины вышел наш водитель и, не прекращая материться, стал цеплять трос к нашей машине. Наконец, трос был прикреплён, водитель влез в автобус, и тягач, взревев движком, дёрнулся с места.

- Что ж он делает, ирод, - возмутился Саня, - кто его водить учил? Он же сцепление нахрен спалит.

Тем не менее, тягач бодро тянул наш автомобиль, и Саня вроде бы успокоился. Когда мы подъезжали к воротам проходной СТЗ, тягач, резко дёрнувшись, замер на одном месте и от него резко завоняло чем-то палёным.

- Ну всё, писец котёнку. Спалил всё-таки сцепление, - пробормотал Саня, - хорошо хоть успели на асфальт выехать.

- Слушай, Саня, а почему здесь такие плохие дороги? Это же всё-таки не деревня какая, а большой город. Да и район промышленный. А что мы тупо застряли рядом с заводом, это вообще в голове не укладывается.

- Знаешь Лёха, грунтовая дорога, в объезд тракторного, просуществовала до 60-х годов, а ты грязи удивляешься. Сам же видел, что асфальт только в центре и в начале Краснооктябрьского района есть. А остальные районы - по сути деревня. И между заводами асфальта нет. СТЗ тому примером - смотри, нормальная дорога только возле проходной есть. У нас, блин, и сейчас кое-где также. Точнее будет также. В смысле в 2008 году.. А, черт.. Ну, ты понял меня.

К счастью наш автобус уже был на асфальте, поэтому мы смогли продолжить путь, оставив водителя тягача горевать над загубленной машиной.

- Саня, а почему мы через завод едем? - спросил я товарища.

- Потому что в объезд вокруг завода ехать долго, да и не проедем мы там после дождя.

- Мрачно.

- А ты что думал, в сказку попал? Привыкай, если в XXI веке дороги хреновые, то с чего они в XX должны быть хорошими?

Мы пересекли завод, и выехав через другую проходную, которая как объяснил Бондарь, назвалась нижней, из-за того, что выходила на сторону Волги, свернули налево на улицу шедшую вдоль заводской стены. Затем, проехав около трёхсот метров, автобус свернул направо, на маленькую улочку, с одной стороны которой стояли одноэтажные бараки. Машина подъехала к последнему из этих зданий и остановилась

- Всё, приёхали. Выгружайтесь, - громко сказал водитель, и подал пример, первым выйдя из автобуса.

С Бондарем мы выходили последними, помогая Лиде нести её вещи. Наконец мы оказались перед входом в здание, и я смог его рассмотреть. Это было длинный одноэтажный дом с глинобитными стенами голубого цвета и невысокой, примерно в метр высотой, красной черепичной крышей. Вход находился по центру барака и представлял собой обычные двухстворчатые двери перед которыми было крыльцо с небольшой лестницей по бокам.

На звук подъехавшего автомобиля из барака, навстречу нам вышел мужик с уже ставшим родным малиновым околышем на фуражке.

- Здравствуйте товарищи. Я капитан Сердюк Сергей Валентинович. Буду курировать вас всё то временя, что вы проведёте в нашем городе. А сейчас я прошу вас пройти в дом. Нечего торчать на улице.

Мы послушались капитана и вошли в барак. Изнутри в нём был длинный коридор, по обе стороны от входа, одна стена которого была несущей стеной здания, а вторая представляла собой деревянную перегородку, не доходящую до потолка примерно на полметра, в которой были сделаны дверные проёмы, закрытые занавеской. В центре барака, перегородки не было, и находилась своеобразная прихожая, являющаяся красным уголком и Ленинской комнаты одновременно.

- Прошу, расходитесь по комнатам товарищи, - сказал Сердюк.

- Это где вы тут видите комнаты? - возмущённо набросилась на капитана Лида.

- Ну вот, перед вами, - повёл рукой капитан.

- Какие это на хрен комнаты? Это даже не коммуналка, - продолжала возмущаться Лида, - здесь даже дверей нет, не говоря уж о том, что стены до потолка не доходят.

- Девушка, но других апартаментов у нас нет, - немного растерявшись от напора Лиды ответил Сердюк.

- Ладно, чёрт с вами. А туалет у вас где? - поинтересовалась наша спутница.

- Как и везде, на улице, - сказал капитан.

Зря он так сказал. Честное слово. Потому что, видимо, новость про сортир доконала нашу очаровательную спутницу, и она выдала такой загиб, что даже мы с Саней покраснели.

- Вы, наверное, смерти моей хотите, - чуть успокоившись, сказала девушка, - а умываться где?

- Так вон же, умывальники стоят в концах коридора, - на этот раз для разнообразия, и для того, что бы отвлечь Лиду от загрустившего Сердюка, отвечал я.

- Сами умывайтесь в своих рукомойниках и в сортир на улицу ходите. А я не доярка, я инженер. У меня, между прочим, высшее техническое образование есть, - причитала наша красавица, - я сюда приехала не коров пасти, а танки разрабатывать. Гады вы все и сволочи. Вот вы кто.

- А вот о танках, Лидия Ивановна, кричать не стоит, - машинально ответил Сердюк.

- Лида, если вам понадобится уединение, то просто скажите нам. Мы вполне можем часок на улице погулять. Вы только в дождь нас не выгоняйте, и всё нормально будет, - ехидно сказал пожилой мужик, которого я ещё в поезде видел в одном купе с девушкой.

Почему мы гады и сволочи, я выяснять не стал, а просто помог вконец расстроившейся девушке занести вещи в её "комнату", которую Лида, несмотря на плач, выбрала так, что бы не дуло от входа и не было слышно воды из умывальника. Оставив всхлипывающую Лиду распаковывать сумки, я вернулся в Красный Уголок, где продолжалась беседа с Сердюком.

- Вам будет предоставлено трёхразовое питание в заводской столовой, - продолжал ранее начатую мысль Сердюк, - завтрак в 7:40 утра, обед в 12:30, ужин в 18:30. Могу вас обрадовать, столовая находится возле нижних проходных, так что далеко идти вам не придётся. Тем не менее, прошу не опаздывать. На обед сегодня вы уже опоздали, а вот на ужин я за вами зайду в 18:00. Заодно выдам ваши пропуска. Прошу быть готовыми к этому времени. Я вам сразу и небольшую экскурсию по заводу устрою, - сделав паузу, Сердюк продолжил, - к сожалению, товарищи, мы были вынуждены поселить вас в этот барак, в связи с, - он на секунду запнулся, подбирая формулировку, - с определёнными трудностями. Могу вас заверить, что в течении недели мы найдём вам более подходящее жильё.

Распрощавшись с нами на этом, Сердюк вышел из помещения, а мы начали заселяться. Не сговариваясь, мы с Бондарем выбрали соседние с Лидой комнаты. И я вошёл в помещение, в котором предстояло жить минимум неделю. Окно с пёстрыми занавесками, стены серого цвета, возле окна кровать с панцирной сеткой и тонким матрасом, ватным одеялом и подушкой без наволочки. Рядом стол с табуретом и тумбочка. Не густо, прямо скажем. Я привык к большему комфорту. Ну да ладно, будем осваиваться.

Я положил сумку на пол, повесил куртку на гвоздик, исполняющий роль вешалки и, с грустью посмотрев на измазанные в грязи туфли, полез доставать более подходящую для местных условий обувь. Хоть в Харькове меня и все отговаривали, но я помимо осенних туфлей и резиновых тапочек взял с собой берцы. Теперь же я ясно понял, что я не прогадал, и по местным дорогам ходить в другой обуви будет себе дороже. Так, что там у нас дальше. Точно, надо проверить, что из еды, которую с собой в поезд брал, осталось. Хорошо, что всё скоропортящееся в поезде съели. Что у нас там? Всего-навсего по банке паштета и сардин и пачка печенья. Если совсем уж отвратно кормить будут, чему, кстати, не удивлюсь после того как барак этот увидел, можно будет денёк продержаться на своих продуктах. Ладно, продуктовую ревизию закончил, самые необходимые вещи достал, теперь можно и в гости к соседям сходить. И я с чистым сердцем пошёл к Бондарю.

- Саня, к тебе можно? - сказал я, остановившись перед шторой, закрывавшей вход в его комнату.

- Конечно можно, заходи Лёха.

Я отодвинул штору и прошёл в комнату Бондаря. Она была точной копией моей, за исключением того, что у него на стене вместо гвоздиков, была прибита настоящая вешалка с крючками, на одном из которых уже висела ветровка Сани. Бондарь, как и я, не стал переодеваться, а всего лишь обул тапочки и снял куртку.

- Как устроился, - спросил меня Саня.

- Ты так спрашиваешь, как будто моя комната отличается от твоей. Хотя подожди. Отличается. Судя по всему у меня обычный номер, а у тебя VIP.

- С чего ты взял? - удивился Бондарь.

- А у тебя вешалка есть. А у меня специально обученный гвоздик в её роли.

- Нашёл чему завидовать. Ты бы ещё цвета занавесок сравнил. Пойдём лучше к нашей красавице спортсменке и комсомолке сходим.

- Идём. Узнаем, как она там.

Мы вышли в коридор и, подойдя к Лидиной комнате, спросили, можно ли нам войти к ней.

- Да, входите, - ответил довольно бодрый голос. По крайней мере, в нём уже не было всхлипываний.

Комната Лиды ничем не отличалась от наших, за исключением того, что вешалки в ней не было, а был клон гвоздя из моего места проживания. На столе лежала косметичка с зеркальцем, а сама девушка уже успела переодеться в спортивный костюм.

- Как вы тут? - поинтересовался Саня.

- Пытаюсь привыкнуть. И давайте на ты перейдём. Всё равно нам тут ещё месяц жить.

- Давай, - согласились мы с Бондарем.

- Извините меня за истерику, - продолжила Лида, - больше такого не повториться.

- А мы ничего и не заметили, - ответил я.

- Да ладно вам, - улыбнулась девушка, - я же видела как на меня Сердюк тот посмотрел. Очень даже вы всё заметили. Ну да ладно. Когда в универе училась, в общаге жила. Так там условия не намного лучше здешних были. Ну разве что туалет был не на улице и двери между комнатами были. А коллектив у нас хороший был, дружный. Так что, если дружить будем, то может и здесь жизнь нормальной будет.

- Кстати, могу тебя обрадовать, долго нам здесь жить не придётся. Сердюк обещал, что не больше недели. Потом дадут что-то более пристойное.

- Ну хоть какая-то радостная новость. А что он ещё говорил, когда я ушла?

- Сказал что вечером к нам зайдёт. Пропуска выдаст, потом покажет, где питаться будем.

- А про постельное бельё он ничего не говорил?

- Про постельное? Да нет, ничего.

- Ну вы мужики, даёте. Про пропуска узнали, а про то, на чём спать будем не знаете.

- Может он забыл просто? Думаю, что на голом матрасе нам спать не придётся.

- Я тоже так думаю, но всё же. Мы же с поезда, может мы отдохнуть хотим, поспать в конце концов.

- Боюсь, что тут уж ничего не поделаешь, - развёл руками Бондарь, - надо до вечера ждать.

- Ладно, не будем тебе мешать. Пошли Леха.

Мы распрощались с Лидой и вышли в коридор, хотя что тут прощаться, если происходящее за стеной было прекрасно слышно и при желании можно было переговариваться не повышая голос.

- Лёха, пойдём покурим, - неожиданно предложил мне Саня.

- Ты же знаешь, что я не курю, - удивился я.

- Ну значит подышишь за компанию, - ответил Бондарь.

- Хорошо, идём.

Мы вышли на крыльцо и Саня, достав из пачки "Винстона" сигарету, прикурил её, и, затянувшись, сказал:

- Ну ты и тормоз, Лёха. Помню я что ты не куришь. Просто поговорить хотел без лишних ушей.

- Говори, что хотел, а то на улице прохладно что-то.

- Хотел я тебе предложить по району прогуляться. Это же мой родной город. Вот и интересно, как он в прошлом выглядит, чем живёт.

- А не боишься, что мы гулять до ближайшего мента будем, а потом нас в кутузку живенько упрячут.

- Не боись. Документы у нас есть. А самое главное, мы ж не шпионы, и в случае чего НКВД нас из тюряги вытащит. Мы им на свободе нужны, а не на лесоповале. К тому же долго далеко ходить не будем. Так, по Нижнему посёлку пройдёмся и всё. Что бы успеть до шести назад вернуться.

- Если, ты так уверен, - с сомнением ответил я, - то можно и прогуляться. Только переодеться надо.

- Давай, переодевайся. Я тоже оденусь, и потом здесь на крыльце встретимся.

- Хорошо.

Я вернулся к себе, одел берцы, так что бы штаны были навыпуск - незачем обувь светить, да и глупо джинсы в армейские ботинки заправлять. Накинул куртку и пошёл к точке рандеву. Там же стоял Бондарь надевший кроссовки и ветровку.

- Палимся мы Саня, ох палимся.

- Не боись, Лёха. Мы ж не диверсанты, нам бояться нечего.

- Не внушает мне доверия твоё объяснение, ну да ладно. Назвался груздём, полезай куда скажут.

Мы спустились с крыльца и пошли по улице в сторону перекрёстка с дорогой идущей вдоль Тракторного завода, мимо ряда расположенных перпендикулярно к нашей улице близнецов барака в котором мы поселились, стараясь обходить грязь и особенно глубокие лужи. Из-за того, что недавно прошёл дождь, людей на улице было мало, и мы могли особо не бояться повышенного внимания к своим персонам.

Чуть дальше от нашего барака, через дорогу, находилось пятиэтажное здание, архитектуру которого позже назовут Сталинской. На многих балконах этого дома, несмотря на недавний дождь висело сохнущее бельё. В общем мне всё это очень напомнило один из домов района ХТЗ в Харькове, мимо которых я проходил не одну сотню раз. Такое же кирпичное здание с высокими потолками, узкими окнами и маленькими балкончиками. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Ведь соцгородок ХТЗ был построен примерно в тоже время, что и этот посёлок, в котором я сейчас находился. Правда, больше пятиэтажных зданий мне не встречалось. Все остальные были либо одноэтажными либо двухэтажными. Судя по тому, как выглядел район ХТЗ в начале XXI века, думаю, что и этот соцгородок не сильно изменился в будущем, если конечно он не был уничтожен во время боёв.

Мы с Бондарем перешли дорогу у перекрёстка, когда к нам прицепилась вышедшая из-за угла пятиэтажки старая цыганка.

- Яхонтовые, давайте погадаю, - стала она приставать к нам.

- Отвяжись, не надо нам гадать, - ответил я.

- Бриллиантовые, старая Аза ещё никого не обманывала. Провалиться мне на этом месте, если я вру. Давайте я вам погадаю. А если я совру, то и денег с вас не возьму.

- Ладно, давай, - раздраженно ответил Бондарь.

- Саня, не гони. Они же шарлатаны все. Да ты это должен знать. Не маленький.

- Пусть гадает уже, лишь бы отцепилась, - сказал Бондарь, протягивая руку.

- Аза ещё никому врала, - удовлетворённо сказала старуха, вглядываясь в ладонь Сани, - была у тебя дорога дальняя, - начала цыганка

- Допустим, было такое.

- А до этого горе большое.

- И это, допустим, было, - грустно ответил Саня

- А перед ним, - тут у старуха замолчала, затем у неё, словно от ужаса, исказилось лицо, и она крикнула отталкивая от себя руку Бондаря, - прочь.. прочь... сгинь нежить.

- Постойте, вы же ещё не закончили, - сказал Саня.

- Закончила я. Не буду больше гадать, - ответила цыганка.

- А как же деньги?

- Не нужны мне твои деньги, нежить, не подходи ко мне, - сказала старуха, отходя от нас быстрым шагом. Думаю, что если бы она могла, то уже бежала бы.

- Странная она какая-то, - сказал я, покрутив пальцем у виска, - сумасшедшая, наверное.

- А ведь она права, Лёха. Дорога - это наша поездка из Харькова. Горе - это моя жена и дочка, оставшиеся в Волгограде. А нежить - так ведь мы же не родились ещё. А теперь, может, и не родимся никогда. Вот и не выдержала старушка этого.

- Ну и фиг с ней. Слушай, а ведь тут, если я всё правильно себе всё представляю, должна быть рядом Волга.

- Так она же недалеко от нашего барака. Как земля подсохнет, сходим на пляж, прогуляемся. А пока, думаю, стоит обратно к нашим возвращаться.

Вернувшись к себе, я от скуки начал читать Беляева, и сам не заметил, как увлёкся книгой. От чтения меня отвлёк звук подъехавшей к дому машины. Я услышал, как выключился мотор, и заинтересовавшись нежданными гостями, вышел в коридор, где встретил Бондаря Через минуту, в барак вошёл Сердюк.

- Что-то вы рано приехали. До шести ещё полчаса.

- Я вам постельное бельё привёз. Сейчас водитель его занесёт.

Каждый из нас расписался в ведомости о получении комплекта белья, и получил наволочку, две простыни, пододеяльник и два полотенца - маленькое вафельное и большое махровое. Затем, когда с бельём было закончено, Сердюк отпустил водителя обратно в машину и, достав из офицерской планшетки стопку новеньких пропусков, приступил к их выдаче.

- А сейчас, товарищи, раз уж мы закончили с официальной частью, - сказал Сердюк, закончив с пропусками, - я бы хотел пригласить вас на завод, где состоится банкет, в честь вашего прибытия.

- А вы не могли раньше сказать, что будет не простой ужин, а банкет? - возмутилась Лида, - я бы хотя бы себя в порядок привела.

- Девушка вам не угодишь, и так не так и этак. Хотя 15 минут у вас есть.

- Скажите, а в душ до банкета сходить здесь никак нельзя? - поинтересовался я.

- Боюсь, что вам придётся ближайшую неделю заводским душем пользоваться. Вы уж потерпите.

- Плохо. Ну ладно.

Я решил повыделываться, и надел футболку с изображенным Т-34. Сердюк, увидев это недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Бондарь, как и я, был в самой обычной одежде. А вот Лида разошлась, успев за 15 минут не только накраситься, но и переодеться в самое настоящее вечернее платье. Как, а главное зачем, она его умудрилась притащить с собой в Сталинград, я даже не знаю. Наконец, вся наша компания был готова, и мы сев в автобус, поехали на завод.

Как оказалось, столовая, в которой намечался банкет, была совсем рядом с проходной. Она представляла собой одноэтажное здание из красного кирпича с высокими потолками и большими окнами.

Перед входом нас ожидал целый "комитет по встрече", возглавляемый представительным товарищем, представившимся Борисом Яковлевичем Дулькиным, директором завода. Рядом с ним стоял задумавшийся о чём-то своём главный конструктор Алексей Васильевич Сапожников и ... главный технолог. Когда знакомство было окончено, нас пригласили пройти в здание.

Бетонный пол в столовой был отшлифован тысячами ходивших по нему ног до такой степени, что напоминал мраморный. В зале, стояли длинные столы, сдвинутые в форме буквы "П", за которыми, уже сидели люди. Мы уселись на отведённые нам места, и я честно говоря офигел от того обилия разнообразных рыбных деликатесов, которые стояли на столе. От созерцания такого количества халявной еды меня отвлёк Дулькин, провозгласивший тост за успешное сотрудничество. Я не сразу обратил внимание, что рядом с директором СТЗ сидит наш сосед в поезде, товарищ Кошкин. Интересно, куда его поселили, точно уверен, что не в барак.

Постепенно напряжение, которое поначалу чувствовалось между нами и заводчанами, исчезло, и стали завязываться разговоры. А когда в зал внесли патефон и объявили танцы, то у нашёй Лиды не было отбоя от кавалеров.

Мы же с Бондарем сидели в стороне и потихоньку пили водку под чёрную икру. Я решил для себя, что ещё одна такая возможность представится не скоро, так что стоит воспользоваться моментом. Мы были так увлечены процессом, что не услышали как к нам подошёл Кошкин.

- Здравствуйте, молодые люди.

- Здравствуйте Михаил Ильич.

- Как вы устроились?

- Честно говоря, не очень. Поселили в какой-то барак. Мы уж думали, что нас специально туда забросили, что бы не выделывались, но после банкета, уже так не думаем.

- Да, знаю о ваших проблемах. Я уже повоевал с Борисом Яковлевичем по этому поводу. У них видите ли заминка вышла. Но ничего, обещали за неделю решить этот вопрос.

- Нам то же самое говорили, - сказал Бондарь.

- Замечательно. Будем надеяться, что больше заминок не будет. Кстати, Алексей, я ещё когда в поезде тебя увидел, подумал, что где-то видел. Только никак не мог понять где. А сейчас, когда танк на груди увидел, вспомнил. Я тебя в свой первый приезд в Харьков возле музейной бронетехники на площади Тевелева встретил

- Не знаю, может быть, я там часто бываю.

От разговора нас отвлёк подошедший Сапожников.

- Михаил Ильич, не представите нас своим друзьям?

- Алексей - системный администратор, и Александр - водитель-испытатель.

- Сапожников, хотя вы, наверное, уже знаете кто я такой.

- Поняли, когда представлялись.

- Алексей, а где вы такую майку взяли?

- А-а-а. Так, через инет заказал, а что?

- Очень она у вас интересная. Боюсь, что если вы в ней по заводу разгуливать будете, то создадите нездоровый ажиотаж. Многие могут захотеть такую же, а взять их негде.

- Да ладно, вам, - легкомысленно отмахнулся я от предупреждения, - не захотят. А если захотят, то примерную технологию нанесения рисунка помню. Так что, при желании воспроизвести можно.

- Вам виднее. Кстати, мы уже разгрузили эти ваши Э-В-М. Стоят под охраной в спецхранилище. Помещение для машин уже готово. Необходимое напряжение в сети есть. Да и сами розетки вашего образца завтра заканчивают устанавливать. Так что, жду вас Алексей у себя в кабинете к 10:00. А пока отдыхайте.

- Что же касается вас, Александр, то я сейчас познакомлю с начальником отдела испытаний, Акимовым Сергеем Васильевичем, и вы перейдёте к нему в подчинение. Хотя погодите, вот он стоит. Сергей Василич, подойди сюда, пожалуйста.

К нам подошёл мужчина лет сорока среднего роста в форме. На груди у Акимова был орден Красного Знамени, а на тыльной стороне его ладони я заметил следы от ожогов.

- Сергей Василич, познакомься. - Александр Бондарь из Харькова. Поступает в твоё распоряжение. Введи товарища в курс дел.

- Вообще-то я местный, - негромко сказал Саня.

- Очень приятно, я Акимов, - протянул руку вышеупомянутый Сергей Васильевич.- так значит это вы будете нашим новым испытателем? - спросил он после рукопожатия.

- Да, направили именно меня.

- Что же будем работать. Жду вас завтра на площадке готовой продукции к 9:00.

Обратно в барак мы вернулись в одиннадцатом часу ночи. Несмотря на то, что все очень устали, мы с Бондарем вышел на крыльцо подышать свежим воздухом перед сном.

- Ну что, как тебе новое руководство? - спросил меня Саня.

- Посмотрим. На первый взгляд умные мужики. А дальше видно будет.

- Вот и мне так показалось, - ответил Бондарь, - будем надеяться, что у нас сложилось правильное впечатление о них.

- Ладно, Саня, докуривай давай, и спать пойдём. Поздно уже. А завтра вставать рано. Не проспать бы.

Бондарь выкинул в урну окурок, и мы вернулись в барак спать.