"Цветок у трона" - читать интересную книгу автора (Калитина Ольга)

Глава 6. Чужое небо

Ночь только вступала в свои права, когда Крылатый начал снижать высоту. Я не ошиблась: под нами что-то было, и это что-то светилось почти так же ярко, как Си'эрр. Туман, бережно укутавший горные пики, не давал рассмотреть источник света. Он как призма искажал сияние, рассеивая его.

Все ниже и ниже. Крылатый резким рывком прорезал белое марево, и его копыта утонули в мягкой перине снега. У меня за спиной потрясенно ахнул Эльдар.

— Это же алтарь Звезды! — ветер больше не рвал барабанные перепонки, и я услышала его шепот:

— Местная достопримечательность? — без особого интереса спросила я.

— Мама… — Эльдар сглотнул, но, сжав кулаки, все-таки продолжил, — мама рассказывала мне про это место. Один из трех алтарей, разбросанных по всей Иллюзории: алтарь Звезды, алтарь Солнца, алтарь Луны. Говорят, существует еще и четвертый, но никто не знает, где он находиться. Я никогда не видел ни одного из них, но мама обещала мне что… — дальше он продолжать не мог. Эльдар резко отвернулся и зашагал прочь. Он не хотел, чтобы я видела его слез, его слабость.

Догнав его, я опустилась на колени и резко притянула к себе. Он начал вырываться из моих объятий, но я не пускала. Последний рывок, и он затих. Потом детские руки робко обняли меня за шею.

— Я не хочу плакать, я должен быть сильным, — я едва смогла различить слова.

— Слезы — это не слабость, Эльдар. Если ты не будешь плакать, слезы останутся в тебе и превратятся в камни. И с каждым разом этих камней будет все больше и больше, пока они не завалят твою душу. А ты знаешь, как сложно разбирать обвалы? — я щелкнула его по носу.

Он последний раз хлюпнул носом и, утерев слезы, попробовал улыбнуться. Попытка выглядела довольно жалко.

— Я поклялась твоей маме, что позабочусь о тебе. И я тебя не брошу, слышишь, волчонок, не брошу!

— А если… если ты уйдешь так же как мама…

— Экий ты пессимист, уже похоронить меня успел. Где твоя вера в светлое будущее? Тем более у меня появился стимул бороться за свою жизнь, — я ему подмигнула.

Так мы и стояли, обнявшись, по колено в снегу. И там, на вершине самого высокого пика, около затерявшегося в снегах алтаря, крепко обнимая этого мальчишку, по сути, мне чужого, я поняла, что исполню клятву, данную его матери, чего бы мне это не стоило. И не потому что я боюсь прогневать Пятую Богиню, нет. Потому что эти малахитовые глаза смотрели на меня с такой надеждой и таким доверием. И что значат эти тщеславные Богини, эти жадные до власти принцы, короны и престолы всех миров против зеленых глаз ребенка?

— Тиа… — позвал Эльдар.

— Да, волчонок.

— Я тебя никому не отдам!

Я засмеялась и толкнула его. Не удержав равновесия, Эльдар упал в снег. Возмущенно вскрикнув, он попытался дотянуться до меня, но я ловко увернулась.

— Вставай, Эль, а то превратишься в сосульку.

— Не раньше, чем ты!

— Ну, уж нет, в мои планы это не входило, — я огляделась — вокруг стояла непроглядная стена тумана, — и где же нам искать драконов? — задумчиво спросила я.

— Драконы живут в пещерах, — открыл мне великую тайну Эльдар.

— Может, ты еще знаешь, где вход в эти пещеры, умник?

Эль как-то сразу сник и пожал плечами.

— Пойдем поближе к алтарю, может там что-то есть, — сквозь вязкий клубок тумана пробивался яркий свет. Чем ближе мы приближались к нему, тем реже становился туман. А потом, словно мы перешагнули невидимую черту — он и вовсе рассеялся, и мы смогли рассмотреть алтарь Звезды. Сначала, я ничего особенного не заметила — обычная каменная плита в форме круга. Но подойдя ближе, я замерла. В плите мерцало огромное зеркало. Его поверхность была похожа на воды горного озера — такая же прозрачная. По ней шла легкая рябь, и стекло казалось живым. Но даже не это поразило меня. Над алтарем зависла луна, но не она отражалась в нем. В зеркале застыла Си'эрр. Было странное чувство, что я смотрю на небо сверху вниз. Казалось, стоит только протянуть руку, и я дотронусь до звезды, настолько ярко она сияла. Перегнувшись через плиту, я наклонилась над зеркалом. Но своего отражения так и не увидела.

— Есть легенда, что когда Си'эрр и другие светила перестанут отражаться в зеркалах алтарей, настанет конец света.

— Ну что за мир, хоть бы одно пророчество или легенда о том, что все будут жить долго и счастливо… — я задумчиво подняла голову, чтобы полюбоваться единственной звездой на небе. Темно — синее полотно было вышито серыми нитями туч, но вот швы начали расходиться. Взошла полная луна. Странно… Значит, я ошиблась на одну ночь — новолуние будет только завтра.

— Правда она похожа на перламутровую пуговку, пришитую к небу? — я зачарованно смотрела вверх, — красиво…

В ответ раздался сдавленный стон. Мое сердце пропустило несколько ударов, а голова нервно дернулась в сторону. Полнолуние. Какая же я идиотка!

— Эльдар! — охрипшим голосом позвала я.

Но его тело уже согнулось в очередной судороге. Стоны боли постепенно переходили в низкое рычание. Суставы ломались, а кости выгибались под немыслимыми углами. Через пару мгновения на снегу четко выделялись отпечатки больших звериных лап. Лицо Эльдара уже мало чем напоминало человеческое. Это была звериная морда с прижатыми к голове волчьими ушами и огромной пастью, из которой угрожающе торчали длинные клыки. Его шерсть отливала сталью, а глаза, как два осколка малахита, светились в темноте. Зверь стряхнул с себя комья налипшего снега одним мощным рывком и, закинув голову наверх, завыл. Покрытые коркой льда скалы превратили его вой в далекое эхо, унося прочь.

— Эфир! Помоги! Он же сейчас раздерет меня, как глупую овечку!

— Честно говоря, не вижу большой разницы между глупой овечкой и тобой, — отозвался мой хранитель, — я тебя предупреждал не брать с собой этого звереныша? Говорил, что от щенка будут одни проблемы? Но ты же меня и слушать не захотела, ты же у нас богиня милосердия, помогаешь сирым и убогим! Приютила обездоленную дворняжку, блохастого выродка, теперь будешь каждый месяц слушать его вой и блох вычесывать, — Эфир, похоже, излил весь накопившийся яд и удовлетворенно замолчал.

— Что мне делать!? — мысленно взывал я, даже не имея возможности впасть в ярость от его мерзких слов, так как страх забивал все остальные чувства.

— Можешь ему за ухом почесать.

— Демон тебя раздери! Он меня убьет, ты же меня защищать должен!

— А ты головой подумай хоть иногда, ради разнообразия, красавица моя. Он рожден оборотнем, он чистокровный. Вспомни, что я тебе про них рассказывал. Их человеческое сознание и память полностью сохраняется. Это все тот же мальчишка, только в звериной шкуре.

Я неуверенно сделала шаг вперед. Зверь никак не отреагировал на мое движение.

— Эль? — осторожно позвала я.

Оборотень прижал уши и оскалился. Большие лапы прогнулись, готовые оттолкнуться от земли в стремительном прыжке.

Я не успела даже пикнуть от испуга, как зверь уже вжимал меня в снег, больно давя на плечи всем своим весом. Если он не разорвет меня острыми клыками, то точно раздавит. Зверь еще раз угрожающе зарычал, а я зажмурилась, чтобы не видеть этих голодных зеленых глаз. Но ничего не происходило, я только чувствовала теплое дыхание на своей щеке. Я осторожно открыла глаза. И в следующую секунду горячий язык прошелся по моему носу, затем начал облизывать все лицо. Зеленые глаза со щенячьим восторгом смотрели на меня.

— Ах ты, маленький негодяй! Зверюга блохастая! Хватит меня облизывать, фу, слезь с меня сейчас же! — в возмущении завопила я.

Эльдар еще раз напоследок лизнул мне щеку и убрал тяжелые лапы с плеч. Кое-как встав, я отряхнула прилипший снег. Огромный волк смешно высунул язык и как щенок весело вилял длинным пушистым хвостом.

— Тебе не стыдно, негодник? Ты же меня до смерти напугал, я уже думала, что ты мной закусить собрался.

Волк подошел ко мне и виновато уткнулся носом в ладонь.

— И не подлизывайся, волчара, — но я не смогла удержаться, когда он лизнул мне руку и, запустив пальцы в его густую мягкую шерсть, обняла за шею, — ну теперь ты хоть не замерзнешь с такой шубкой. Ладно, нам надо искать вход в пещеры, я не хочу к утру превратиться в ледяную статую.

Встав, я в нерешительности оглянулась.

— Что-то мне подсказывает, что мы рядом. Надо смотреть около алтаря, неспроста Крылатый принес нас именно сюда.

Подойдя вплотную к каменной плите, я начала расчищать снег ногами. Но вскоре поняла, что это бесполезное занятие. Если здесь и был какой-то тайный ход, под такой толщей снега, я буду его раскапывать до следующего года. Со злости, я пнула очередную пригоршню снега. В ту же секунду раздался треск лопающегося льда, и земля подо мной начала проваливаться. Эль прыгнул ко мне, но успел лишь зацепить зубами рукав полушубка — я уже летела вниз. Ветер свистел в ушах, как растревоженный пчелиный рой. Мимо меня проносились покрытые льдом стены, больше всего это было похоже на огромную кроличью нору. Должно быть, это и был туннель, ведущий в пещеры драконов, который я так упорно искала. Еще один пролет по скользкому льду, и я приземлилась. Довольно неудачно — было моей последней мыслью, перед тем как сознание отключилось.


Свеча тускло мерцала перед большим зеркалом в золотой искусно сделанной оправе — тонкие стебли переплетались друг с другом, заканчиваясь полураспустившимися бутонами. За пределами этой оправы расползлась кромешная тьма. Я зачаровано смотрела в зеркало. Мои фиалковые глаза были широко раскрыты, а на дне черных зрачков нервно плясал огонек свечи. Черные волосы были свободно распущены, почти скрыв плечи и тонкую белую сорочку. И вдруг из темноты показались изящные белые запястья. Чьи-то руки нежно прикоснулись к темным прядям, перекинув их через плечо. Тонкие пальцы легко прошлись по моей шее, едва касаясь кожи. Не останавливаясь, они дошли до сорочки и спустили ее край, оголив одно плечо. Длинная светлая прядь упала на него, приятно щекоча кожу, которая тут же покрылась мурашками. Я видела в зеркале только свои полные истомы глаза и эти руки с длинными тоники пальцами. Мои губы приоткрылись, пытаясь сказать "нет" этим прикосновениям, но вместо этого слова с них слетел лишь полу-стон. А когда горячие губы прижались к обнаженной коже, я не выдержала и откинула голову назад, освобождая им путь дальше. Что же это за безумие? Кто ты? Хотелось крикнуть мне, но эти руки и губы сделали меня немой. Вместе с тонкой жилкой, по которой прошелся горячий язык, заставляя меня выгнуться, во мне билась мысль. Я знала кто это, вернее почти знала. Для этого мне нужно было увидеть глаза. Превозмогая почти болезненное наслаждение, я резко повернула голову, ухватившись руками за светлую прядь, заставляя показать лицо. Он не стал сопротивляться, и наши глаза встретились.

— Шайтан… — его имя, которое было легче шепота, так и осталось на моих губах, пока он не стер его своими. Сладко…

По эту сторону сна он не был моим смертельным врагом, моим будущим убийцей. По эту сторону зеркала я не чувствовала ненависти и страха к нему.

Он улыбнулся, но не той жестокой, холодной улыбкой, которой я боялась и ненавидела. Эта улыбка была нежной, но с привкусом какой-то горечи. В его тихом шепоте сквозила печаль:

— Смотри, цветочек, — последнее слово, ранее произносимое с издевкой, теперь звучало ласково.

Я послушно повернула голову в сторону зеркала. Старое отражение исчезло. Я все так же продолжала сидеть, но в зеркале я была отражена в полный рост. Я четко видела свой тонкий профиль. Голова была откинута назад, и черная волна волос с редкими фиолетовыми прядями развивалась у меня за спиной. Это была я и не я. Мое лицо было чужим, его исказила какая-то жестокая, животная гримаса. Я держала в объятиях мужчину. Но не того, кто был сейчас рядом, по эту сторону зеркала. Нет, тот, другой, закинул мою обнаженную ногу себе на бедро, заставив прогнуться еще сильнее. Его ярко-синие глаза с темной, вязкой страстью смотрела на меня. На другую меня, извивающуюся в его объятьях.

— Хватит! — закричала я, и толкнула зеркало рукой. Позолоченная рама закачалась и начала падать. Резкий звон бьющегося стекла почти оглушил меня. Осколки зависли в воздухе прямо передо мной. Протянув руку, я взяла один из них. В детстве мне говорили, что нельзя смотреть в разбитое зеркало, но я не смогла побороть себя и заглянула. Как когда — то колодец воспоминаний, этот осколок начал затягивать мое сознание. Как через портал, я прошла сквозь него. И стала другой.


Трон был жестким и неудобным, но я любила на нем сидеть больше чем на обитых бархатом мягких креслах. Я сидела в довольно небрежной позе — перекинув одну ноги через подлокотник, так что она свободно покачивалась в воздухе, и облокотивший спиной о второй подлокотник. Мною снова овладела скука. Зевнув, я сняла тяжелую корону с головы. Своей тяжестью она была обязана огромному драгоценному камню, венчавшему ее острый пик и другим камушкам поменьше, которыми были обильно усыпаны кованые изгибы. Сверкала она ярче солнца и почти так же ярко как Си'эрр. Сколько веков она не касалась ничьей головы? Я задумчиво крутила ее в руках, как забавную безделушку. Повиснув на моем указательном пальце, она вот-вот была готова упасть на мраморный пол тронной залы.

— Не боишься разбить игрушку? — его голос отразился от гладких стен и эхом полетел ко мне.

Я сладко улыбнулась и выгнулась дугой, разминая затекшие мышцы. От моей скуки не осталось и следа.

— Ну, здравствуй, мой князь. Как хорошо, что ты пришел. Пришлось повесить придворного шута — его шутки меня утомляли, и теперь меня даже некому развлечь, — я обиженно надула губки и прищурила глаза, — ведь ты же меня не разочаруешь?

— О нет, со мной тебе не придется скучать, — его голос был холодный и отталкивающий. Он оглядел тронную залу и покачал головой, — здесь слишком много зеркал, — действительно, все стены были увешаны ими.

— Я люблю зеркала. Си'эрр любуется своими миллионами отражений, почему я должна лишать себя такого удовольствия?

— Очнись, Аштиатан, тебя обманули, зачаровали. Он завладел твоим разумом и почти подчинил себе. Ты что не понимаешь, что тебя используют? Думаешь, он тебя пощадит? Нет, он перешагнет через твое холодное мертвое тело, когда получит то, что ему нужно!

— Ах, ну вот опять… — я зевнула, — смотри, что ты наделал, я опять начинаю скучать. Ну что же ты, мой князь, неужели тебя не учили как обращаться с дамой? Раньше ведь у тебя получалось…. Ах, Шайтан, Шайтан… — я уперлась подбородком в ладонь и разочарованно вздохнула.

Его глаза налились темным серебром.

— Я пытался… Я должен, — его лицо исказилось: ярость, ненависть, мука, страдания — все слилось в одну жуткую маску. Его движения были стремительны. Еще секунду он стоял неподвижно, и вдруг в его руках оказались два длинных меча. Все его тело превратилось в острый клинок, нацеленный мне в сердце. Одно мгновение — и он оказался у самого трона. Человеческий глаз никогда бы не уследил его движений. Но для меня это было слишком медленно — я могла отследить каждый поворот, малейшее сокращение его мускулов. Его клинок летел на меня, неся смерть. Еще секунда и он отсечет мне голову.

Из-за трона показалась темная фигура, и когда холодная сталь оказалась в пару сантиметрах от моей шеи, раздался яростный звук скрещивающихся клинков.

Откинув голову назад, я нежно улыбнулась.

— Здравствуй, мой король.

И прежде чем сталь закружилась в смертоносном танце, он наклонился ко мне и легко коснулся виска губами. Его сапфировые глаза были прищурены как у хищника во время охоты. Дразнящая улыбка появилась на его красивых полных губах.

— Здравствуй, моя королева.


Что-то мокрое и шершавое было у меня на лице. Я застонала и попыталась отвернуться. Рядом кто-то жалобно заскулил. С трудом разлепив глаза, я схватилась за голову и почувствовав на пальцах теплую кровь. Ну почему я не кошка, которая умеет приземляться на все четыре лапы? Нет, я приземляюсь исключительно на голову. Сдерживая болезненный стон, я кое-как поднялась. Голова немного кружилась и меня начало подташнивать. Эль снизу вверх с беспокойством смотрел на меня.

— Все в порядке, жить буду, — успокоила я его и оглянулась по сторонам. Над нами был туннель, вертикально уходящий вверх, по которому мы сюда и попали. Впереди был только один каменным коридор, так что выбора у нас не было. Камень, из которого были сделаны стены, был очень светлым. Кое-где, даже переходящий в молочный цвет, а где-то — цвета застиранной ткани. А еще от него исходило легкое свечение, что не могло не радовать, так как в кромешной тьме мы бы не смогли сделать и шага.

— Ну что, волчонок, пошли, может куда-нибудь и выйдем, — я запустила пальцы в его теплый мех, и мне сразу стало легче.

Туннель петлял, то резко уходя вниз, то делаю крутые повороты. Он казался бесконечным. Пока мы шли, у меня было достаточно времени подумать.

Случайный ли сон это был, и сняться ли сны когда человек в беспамятстве? Я ни в чем не была уверена. Шайтан снова пытался меня убить, может, это и было целью видения — предупредить меня? А моим защитником был… он. Отец. Я не знала, как его называть, я ничего о нем не знала: ни имени, ни кто он на самом деле. Один раз он обманул меня, предал. Но может все совсем не так? Враг или союзник? Нет смысла об этом рассуждать, не зная фактов. Рано или поздно я встречу его и все узнаю — в этом я была уверенна.

Подземный коридор сделал очередной резкий поворот и начал уходить вниз под довольно крутым углом. Все глубже и глубже, все дальше и дальше от поверхности.

Я резко остановилась после следующего поворота. Здесь коридор раздваивался. Тупик или ловушка в конце одного из них? А может оба ведут туда, куда нам нужно?

Эльдар подошел к одному из проходов и принюхался. Потом прижал уши и зарычал, пятясь назад. Затем осторожно подошел ко второму и снова принюхался. На этот раз реакция оказалась другой. Он обернулся ко мне с выражением обреченности в зеленых глазах и, покорно опустив голову, пошел прямо, приглашая следовать за собой. Ну что поделаешь, малыш, я тоже не в восторге от встречи с драконами…

Каменный коридор начал расширяться все больше и больше, пока не уперся в высокую арку. Я увидела ее издалека, когда до нее оставалось еще метров двадцать.

" Ты почти у цели, совершенная моя, за аркой находиться одна из главных пещер драконов, именно в ней находится вторая печать. Иди вперед и ничего не бойся, я помогу тебе, — голос Эфира был тягуч и сладок, как парализующий наркотик, он притупил все мои страхи и вселил уверенность, — оставь щенка здесь, он будет только мешать и навлечет на нас беду. Драконы учуют его звериный запах".

Это был здравый совет, для его же безопасности ему лучше остаться. Я повернулась к Элю и, встав на колени, прижалась щекой к его мягкой шерсти.

— Эльдар, послушай меня, ты должен подождать здесь, я скоро вернусь.

Зверь протестующе дернул головой. В его зеленых глаза стояла твердая решимость идти за мной.

— Это не только ради твоей безопасности, но и ради моей. Одной мне будет легче достигнуть цели, и больше шансов не быть съеденной. Драконы учуют твой запах и нам не миновать беды.

Эльдар прижал уши, и опустил голову.

— Не переживай малыш, просто верь мне. Я все тебе объясню, но позже. А сейчас я должна идти.

Я послала мысленный приказ Крылатому, чтобы он повиновался Эльдару и, чтобы ни случилось, унес его отсюда.

Глубоко вздохнув, я развернулась в сторону арки. С каждым шагом она увеличивалась, пока не стала просто громадной. Но что было странным, так это то, что ничего невозможно было рассмотреть за ней. Проход заволокло молочной дымкой, а сам воздух подрагивал и искажался, как в знойный день. Подойдя вплотную, я медлила. Драконы… Волшебные, прекраснее существа. Они столетия охраняют вторую печать и не отдадут ее какой-то смертной букашке. Но тогда остается только один выход — украсть ее. Но правильно ли я поступаю, совершая…

"Входи быстрее, рассвет близок, и драконы скоро проснутся!" — оборвал мои сомнения Эфир.

Решившись, я вошла в арку, чтобы забрать то, что даст мне силу над сильнейшими этого мира.


— Ив! Просыпайся, лентяй, солнце скоро встанет! — парень с трудом разлепил сонные глаза и посмотрел в окно. Луна еще висела на небе как перезревшее яблоко, вот-вот готовое упасть. Горизонт только начал светлеть, но солнце не спешило его пересечь.

— Но, матушка, до рассвета еще далеко, зачем ты меня так рано разбудила? — недовольно пробурчал Ив.

— А ну вставай, бездельник, кому сказала! Ты же знаешь у твоего брата сегодня свадьба, он не выйдет в море. Так что ты должен отработать за двоих! — Рина загремела посудой и, еще раз прикрикнув на сына, вышла во двор.

Ив тяжело вздохнул и уставился в потолок. Как же ему все это надоело! Каждое утро вставать ни свет, ни заря, тащить к морю старую лодочку и рыбачить. Его прадед был рыбаком, дед был рыбаком, отец, и Ив был уверен, что и его собственных внуков постигнет та же печальная участь. Но такова была судьба каждого мужчины в этой богинями забытой деревушке, примостившейся недалеко от Палантинового залива. Где-то за спиной высились пики далеких Гранатовых гор, но для людей, живущих здесь, они были всего лишь частью пейзажа. Их жизнью и домом был океан, которых их кормил. И каждое утро они встречали солнце с сетью в руках.

Ив со злостью сжал кулаки. Это несправедливо! Всю жизнь провести в маленькой лодочке, провонявшей рыбой. Но самое обидное было, что он действительно любил океан. В детстве, когда он только начал ходить с отцом рыбачить, Ив представлял, что их старая лодка это огромный пиратский корабль, бороздивший моря и океаны Иллюзории. И, конечно же, он был на нем капитаном. Его отважной команде был нипочем даже самый свирепый шторм, а русалки поднимались со своих глубин, чтобы полюбоваться храбрым капитаном. Ив мечтал, как однажды они найдут клад с целой горой золотых монет и драгоценных камней. Обычно на этом его мечты заканчивались, так как отец, злясь на бездельника сына, считавшего чаек, давал ему увесистый подзатыльник и заставлял тянуть полную тяжелой рыбы сеть. Ив грустно вздохнул. Многое изменилось с тех пор. Отца забрал океан, а их деревню не единожды грабили морские пираты, предводителем которых парень мечтал быть в детстве. Слишком больно было расставаться со своими мальчишескими мечтами, видя как грубые, грязные животные сжигают дотла твою деревню и насилуют ту милую девушку, которая еще вчера угощала тебя вкусным пирогом. К счастью, отдав дань океану, их семья избежала нападения пиратов — они успевали прятаться в многочисленных пещерах, разбросанных вдоль береговой линии. Ив специально рыбачил в том месте, откуда можно заметить приближение пиратский кораблей и всегда успевал предупреждать о нападении. Но в последние годы, к счастью, пираты не появлялись, и все уже забыли об их кровавых вылазках. Ив надеялся, что они нашли себе другое место, где можно поживиться.

Но даже после всего, он не расстался со своей мечтой. Только в море можно быть абсолютно свободным. Только за штурвалом ты чувствуешь себя хозяином своей судьбы, когда штормовые волны целуют тебя в соленые губы, а на небе извиваются в яростном танце молнии. И лучше отдать свою жизнь океану, навеки уснуть в нежных объятиях, раствориться в синей мгле, чем быть закопанным в землю на радость прожорливым червям.

Но что толку сидеть и мечтать о невозможном. Ив неохотно поднялся с постели и, одевшись в старую перештопанную одежду, вышел во двор. Его сестры тоже уже встали и помогали маме готовиться в свадьбе Кэла. Вот кто сейчас действительно был счастлив и доволен своей жизнью. Его старший брат никогда не роптал на свою судьбу и охотно закидывал тяжелые рыбацкие сети. А теперь, когда он жениться на миловидной рыбацкой дочке, то и вовсе перестанет понимать недовольство брата. Ив все больше чувствовал одиночество, потому что никто не могу понять его странные желание и грезы.

Рыбацкая деревушка постепенно просыпалась: хлопали ставни, женщины раскатывали тесто, чтобы испечь свежий хлеб, мужчины готовили снасти. Здесь практически негде было спрятаться от тошнотворного запаха рыбы. За всю свою жизнь этот запах стал для Ива родным, а разноцветные, всевозможной формы рыбы давно перестали его удивлять.

Обойдя деревню, он вышел к побережью. Утренний воздух был пропитан морской солью. Шум волн был лучшей музыкой для Ива, под него он привык засыпать. Те, кто рождаются на побережье, навсегда отдают свое сердце морской пучине. И как бы далеко они ни были, это сердце всегда будет стучать быстрее при звуке бьющихся о берег волн.

На старой лодке давно слезла покраска. Когда-то отец Ива собственноручно выкрасил ее в ярко-зеленые цвет, но теперь о нем напоминали лишь куски облезлой краски. Протащив деревянную развалюху к самому берегу, Ив с минуту отдохнул, а потом спустил ее на воду. Отплыв на приличное расстояние от берега, Ив закинул сети и начал ждать. От нечего делать он как всегда принялся рассматривать морское дно. Каких рыб там только не было! Даже самая богатая фантазия не смогла б придумать таких! Хищная бараккуда как острая стрела скользила между камнями, серебря своими чешуйками воду. Шустрая маленькая кефаль стайками шныряла под днищем лодки. Ее плоское сине-серое тельце отчетливо мелькало сквозь густые водоросли. Чешуя скумбрии, мельтешившей среди разноцветных кораллов, отливала сине-зеленым. Расплющенная как лепешка камбала зарылась под песок и почти слилась с морским дном. Чуть дальше, на глубине раскинулся коралловый риф, образованный коралловыми полипами. Там водились хищники покрупнее, такие как тигровые акулы, достигавшие длинной шести метров.

Заворожено глядя в воду, Ив даже завидовал этим обитателям морских глубин. Там действовал только один закон — закон выживания. Там не было условностей, семьи, от которой ты зависишь и обязанностей, наложенных на тебя с рождения. Там, внизу, был простор. Безграничная свобода.

Иву отчаянно хотелось спать. Пару раз он зачерпывал морскую воду и умывал лицо, чтобы взбодриться. Ну, ничего, когда взойдет солнце, будет полегче.


— Быстрее, быстрее! — торопил меня Эфир, — солнце вот-вот взойдет, а ты даже не подобралась к печати!

А я стояла как оглушенная и даже шагу сделать не могла. Они были прекрасны. Дети неба и братья ветра. Ни одно живое существо еще не вызывало у меня таких чувств. Когда мы чем-то восхищаемся, предмет нашего восхищения всегда будит какие-то желания, неважно, низменные или возвышенные. Будь то постыдное желание обладания или трепетное чувство восторга, порыв сделать что-то столь же прекрасное.

Если сильно ударить человека в солнечное сплетение, он начнет задыхаться, испытывая чувство полной беспомощности. Именно это я чувствовала, глядя на драконов. И в то же время волны восхищения накрывали меня раз за разом. Я всегда думала, что будет, если драгоценные камни превратить в одежду. Изящную, ажурную, тонко сделанную и в то же время сверкающую миллиардами драгоценных граней. Именно такая была драконья чешуя.

Они лежали на каменных выступах, высоко над землей. Аккуратно сложив крылья, драконы мирно спали, оберегая свое гнездо. Я подняла голову и увидела далекое небо. Стены пещеры уходили вверх, постепенно сужаясь, но заканчиваясь проходом, в который легко мог пролететь дракон.

— Будь осторожна, это пещера, где драконы высиживают своих детенышей, поэтому здесь есть ловушки, хотя ни один человек не смог бы сюда добраться.

— Но я же добралась! — возразила я.

— Ты не человек.

Я не знала, что на это ответить.

— И как мне до них добраться? Их гнезда высоко над землей, хотя у меня же есть Крылатый!

— Нет, они сразу же учуют его магию. Только сила печатей им не подвластна, поэтому ты должна идти одна. Тебе придется карабкаться.

Я в ужасе посмотрела на неровные стены пещеры.

— И какой же дракон мне нужен?

— Твоя сила тебе подскажет, просто иди вперед, какой бы выбор ты не сделала, она не даст тебе ошибиться.

Неуверенно я двинулась вперед. Пройдя пару метров, я остановилась и поставила нога на крошечный выступ в стене. Ухватившись руками за другой, я подтянулась. После трех таких упражнение, мое непривыкшее к физическим упражнениям тело заныло. Иногда было трудно найти подходящий камушек, чтобы поставить на него ногу, и приходилось висеть в пространстве, судорожно ища опору. Вскоре слева от меня показалась широкая площадка. На ней в огромной гнезде, сделанном из тонких, аккуратно выложенных веток, спал янтарный дракон. Но я знала, что не он мне нужен. Меня тянуло дальше, вверх. Сжав зубы, я полезла дальше.

В следующем гнезде свернувшись клубком, как кошка, спала белая драконица. Белее снега, ее чешуя издавала слабое, приятное для глаз сияние. Длинный, заостренный на конце хвост слегка подрагивал, а снежно-белая чешуя переливалась при каждом вдохе. На ней не было ни единого темного пятнышка. Нестерпимо захотелось приблизиться к этому волшебному созданию.

Аккуратно, стараясь не сорваться, я ступила на край площадки, на которой драконица устроила свое гнездо.

— Это она! Мы нашли ее! — раздался радостный, полный возбуждения голос у меня в голове, — вторая печать наша!

Я как завороженная все ближе и ближе подходила к драконице. Вблизи она была еще прекрасней. Снежная королева — назвала я ее. Подойдя почти вплотную, я увидела сквозь прозрачные веки драконицы неподвижно застывшие красные глаза — единственное яркое пятно. Я в страхе попятилась.

— Не бойся, у всех драконов прозрачные веки, это создает иллюзию для их врагов, что даже во сне они все видят и могут напасть в любую минуту — успокоил меня Эфир.

— Что-то это иллюзия выглядит слишком реально, — нервно сглотнула я и с опаской сделала шаг навстречу спящей драконице, — и где же печать?

— Прямо перед тобой.

Я в недоумении огляделась. Потом опустила взгляд и увидела большое идеально круглой формы яйцо, бережно прижатое хвостом к животу дракона.

— Но здесь ничего нет! Только дракон и его яйцо.

— Это и есть вторая печать — самое драгоценное сокровище дракона.

— Ты, наверное, шутишь, — потрясенно сказала я.

— Не знал, что ты настолько щепетильна. По всем правилам, дракон внутри этого яйца не должен родиться, так как его душа фактически не является драконьей душою, это всего лишь воплощение печати. Вылупившись, он умрет через пару недель, чтобы снова возродиться в следующем нарожденном драконе. И так до бесконечности — печать будет ждать. Тебя. Поэтому просто подойди и возьми то, что тебе принадлежит по праву. Прикоснись ладонью к скорлупе, и она треснет, чтобы выпустить силу печати и передать ее тебе.

— Но… что станет с еще нарожденной жизнью, внутри этого яйца?

— Ну что ты за упрямая девчонка?! Сейчас внутри этого яйца только воспоминания его матери. Когда дракон откладывает яйцо, он делиться во сне своими воспоминаниями, накопленными за все прошлые жизни, чтобы будущее потомство не пришло в этом мир слепым и ничего не знающим, а благодаря этому на свет появляется уже вполне взрослый дракон. Но пока не передадутся все воспоминания, оболочка не оформиться, следовательно, и жизни никакой там еще нет. Всего лишь драконьи сны.

Я застыла в неуверенности. Нет жизни? Но это же неправильно. Я собираюсь отнять жизнь, это самое настоящее убийство! Все во мне протестовало против этого. Я решительно сделала шаг назад. Нет, так нельзя! Но ведь это же не последний дракон, вокруг сотни других, высиживающих яйца, и от потери одного из них большой трагедии не станет. Ведь случаются же всякие несчастные случаи, некоторые могут умереть, не достигнув зрелости. Но ведь я же не Богиня, чтобы решать, кому жить, а кому умереть! Хотя Богини решили за меня мою судьбу, да и не только они. Меня хотят сделать всего лишь пешкой, не дав право на выбор. Тогда чем я хуже их? Я всего лишь хочу выжить. А в природе выживает сильнейший. Разве волк думает о чувствах своей жертвы? Он всего лишь добывает себе пропитание. Это естественный отбор. Кошка не мучается угрызениями совести, когда забирается в гнездо к птице.

Приняв решение, я протянула ладонь к гладкой поверхности матового яйца. Даже еще не коснувшись его, я почувствовала тепло. Тепло уже зародившейся жизни. Чтобы не передумать, я резко вытянула руку и прижалась ладонью к яйцу. Оно вдруг засветилось изнутри. Я отчетливо увидела очертания детеныша. Он свернулся в маленький тугой комок, плотно прижав крохотные крылышки к позвоночнику. В ужасе я хотела отдернуть руку, но она меня не слушалась. Коготь на моем мизинце налился серебром и вспыхивал яркими искрами. Мое сознание билось в агонии, а потом я резко перестала чувствовать свое тело.

Больше всего на этом свете я любила небо. Сидя на высокой скале, я смотрела на своих братьев и сестер, парящих в свободном полете. Я ревниво расправила свои собственные крылья. Солнце окрасило их закатными красками. Удовлетворенно выпустив тонкую струйку огня, я скользнула вниз со скалы. Ветер радостно запел, приветствуя меня. Устремившись к лазурной глади океана, я прижала крылья к бокам и стрелой ушла под воду. Поймав холодное течение, я быстро заработала хвостом, чтобы догнать стаю касаток. Не тронув детенышей, я запустила когти в старого самца, и мощным рывком лап устремилась вверх. Ноша была тяжела для меня, я еще не набрала достаточно веса после зимы, да и возраст мой был слишком мал для более крупных размеров. Но я упрямо работала крыльями, пока не уронила свою добычу на твердую землю, чтобы, наконец, полакомиться свежим мясом…

Догнать. Догнать, даже если мне придется лететь за ней всю ночь. Эта игра уже начала надоедать мне, и я перестал поддаваться. Громадные стальные крылья заработали быстрее, и вот я уже чуял возбуждающий запах молодой драконицы. Я нагнал ее за пару часов. Издав торжествующий рык, я выпустил струю огня, от которой, казалось, вспыхнуло небо. Появилось детское желание схватить ее за хвост и сильно дернуть, но я сдержался. Я выбрал ее, самую сильную и быструю самку стаи, я, в конце концов, дрался за нее и победил, но эта нахалка решила подразнить меня! Она еще слишком молода, чтобы понять, как опасно дразнить вожака стаи. Я настиг ее внезапно. Она даже не успела рыкнуть на меня, как я накрыл ее тело своим. Наши длинные хвосты сплелись, а ее крылья покорно опустились, признавая мое право. Торжествующе заревев, я легонько укусил ее за изящную длинную шею. Как мне нравился этот багряный, насыщенный цвет ее шкуры. Еще пара секунд, и мы слились в одно целое.

Здесь стало слишком тесно для меня. Хотелось вытянуть свой хвостик и сладко потянуться. Я знал, что мои крылышки еще слишком тонкие, чтобы летать — даже самые легкий ветерок порвет их в клочья. Но я уже был почти готов! Как же я ждал, когда выберусь из этой тесной скорлупы. Мама спала рядом, я чувствовал ее любовь через сны, которые она мне посылала. Мне нравился ее теплый, ласковый голос:

"Скоро, мой малыш, ты будешь совсем взрослым, и этот мир встретит тебя. Маленький мой, тебе не стоит бояться его, я буду всегда защищать тебя, а мир, в котором мы живет, действительно прекрасен. Посмотри на него моими глазами. Видишь эти горы, горящие на солнце ярче драгоценных камней? Видишь эту лазурь океана, такого же глубокого, как и моя любовь к тебе? Видишь эти леса и поля, пестрыми лентами, бегущие к горизонту? А видишь ли ты это небо, самое прекрасное, что есть во всех мирах вселенной? Оно выше, чем эти горы, глубже, чем этот океан и длиннее, чем эти поля и леса. Мы его дети. Свободнее нас нет под этим небом. Совсем скоро ты станешь его частью"

Как же мне хотелось скорее расправить свои пока еще такие крошечные крылья. Как же мне хотелось жить под этим небом, летать над этими горами, нырять в эту лазурь, охотиться в этих лесах. Каждая клеточка моего хрупкого маленького тела трепетала от этого желания. Совсем скоро моя мама прижмет меня к своему теплому животу. Как же мне хотелось открыть глаза и самому все увидеть. Эта противная скорлупа! Ну, ничего, еще чуть-чуть и я разобью ее своим хвостиком.

Что происходит? Почему вдруг стало так светло? Неужели время пришло? Ну, наконец-то! Я сейчас увижу свою маму! Но я еще слишком маленький, все во мне слишком хрупкое… Нет, мама меня защитит! Больно! Почему мне так больно?! Все тело будто рвется на части, из меня словно насильно вытягивают душу! Не хочу, не хочу, помогите! За что? Почему мне причиняют такую боль? Не надо, пожалуйста, я же ничего не сделал! Мама, ты обещала защитить меня, где же ты? За что, мамочка? Я чувствую, что жизнь уходит, уходят эти горы, этот океан, это небо… Я никогда не увижу этого неба… Прощай, мама…

Меня словно ударили в живот, дыхания не хватало. Я в ужасе смотрела на яйцо. По всей поверхности пошли маленькие трещины. Скрюченное тельце под скорлупой дергалось в ужасных конвульсиях. Тонкие, прозрачные крылышки подрагивали от ужасной боли. А потом яйцо распалось и из него вылетело что-то безумно яркое. Оно приблизилось к моей руки и растворилось на ладони. На безымянном пальце начал появляться длинный острый коготь. Он налился расплавленным серебром, так же как и тот, что был на мизинце. Во всем моем теле бурлила энергия, сила. Я чувствовала, что способна на многое.

Но взгляд притягивало не это. Я не могла закрыть глаза, чтобы не видеть, больше всего на свете я хотела ослепнуть. Среди осколков скорлупы одиноко лежало маленькое еще не до конца сформировавшееся тельце дракона. Тонкие лапки были изогнуты под немыслимым углом, прозрачные крылышки раскрылись в отчаянно попытке защититься. Короткий хвостик еще подрагивал, но жизнь уходила их этого тела. В последний раз дернувшись, оно застыло без движения.

Что я наделала?.. О, Богини, что же я наделала! С каждой секундой приходило осознание случившегося, волна за волной накрывавшего меня. А потом раздался леденящий душу рев. Вой раненого животного. И столько боли и отчаяния было в нем. Так может выть только мать, потерявшая своего ребенка.

"Он разбудил ее! Быстрее, зови Крылатого, пока не взошло солнце!"

Я тупо смотрела на осколки скорлупы и не могла произнести ни слова, ни мысленно, ни вслух.

" Да очнись же ты, глупая девчонка! Драконица же сейчас просто разорвет тебя на части!"

Не знаю, как Эфир это сделал, но меня словно мысленно толкнули и этим вывели из состояния ступора. Я подняла глаза и увидела разъяренную драконицу, расправляющую белоснежные крылья. Мое сознание пронзила вспышка безумной боли, его как ножом прорезал голос полный ненависти и злобы: "Ненавижу! Будь ты проклят, мерзкий человечишка!"

Она резко заработала крыльями, и порыв сильного ветра отбросил меня на пару метров назад.

Если я позову Крылатого, Эльдар останется здесь и может погибнуть. Еще одна смерть по моей вине.

"Ты совсем мозгов лишилась?! На кой тебе сдалось то волчье отродье?! Спасай свою жизнь!"

Нет. Я уже приняла решение.

" Ты потом сможешь вернуться за ним", — сменил тактику Эфир.

Но я знала, что больше не смогу сюда попасть, драконы будут предупреждены.

Закрыв глаза, я приготовилась встретить смерть.

Но острые когти миновали меня. Вдруг я почувствовала, как меня отрывают от земли. Драконица обхватила мою талию своими огромными лапами и полетела вверх. Все выше и выше. Пещера уже осталась далеко внизу. Вокруг было только небо, уже начавшее светлеть. Только бы Эльдар успел спастись, пока Крылатый не исчез с первыми лучами солнца.

" Тебе удивительно везет, несмотря на твою непроходимую глупость, — сухо сказал Эфир. Теперь его голос звучал спокойно, — она летит к океану. Наверняка хочет сбросить тебя над скалами. Это ее месть — чтобы ты осознала, как ничтожна, что не умеешь летать и поэтому погибнешь на земле".

Вдруг на меня снизошло спокойствие. Отрешенность. Значит так должно быть. Эфир промолчал.

И вот показались спокойные воды океана. Драконица начала снижать высоту. Я отчетливо увидела внизу острые скалы. Вдруг мелькнуло что-то светлое. Я присмотрелась и в ужасе поняла, что это Крылатый. А на его спине сидел Эльдар. Луна пропала, и теперь он снова был в человеческом обличии. О нет… Он же не знает, что с первыми лучами солнца Крылатый растворится!

Но я уже ничего не могла сделать. А я ведь обещала ему…

"Ты хочешь его спасти?"

" Я бы все отдала за это", — устало ответила я.

" Тогда ты тоже должна жить. Освободи силу второй печати, она спасет тебя".

" Нет! — в ярости сказала я, — из-за нее я убила невинное существо, так хотевшее жить. Ни за что!"

" Тогда твой Эльдар погибнет. Через минуту взойдет солнце, он не успеет перелететь скалы. Выбирай, его жизнь или твоя смерть".

Я в отчаянии закрыла глаза. Безымянный палец пульсировал. Я почти видела, как по венам течет сила, ища выход. И я ее отпустила. Внутри словно взорвались сотни миров, накрыв мое тело взрывной волной. И в этот самый миг драконица разжала когти. Ветер яростно засвистел в ушах.

Мои лопатки пронзила острая боль. Словно кто-то вспарывал ножом кожу. А потом падение резко прекратилось. Все происходило слишком быстро. Слева раздался отчаянный крик Эльдара, и первый луч солнца робко скользнул в этот мир.

Рванувшись в сторону исчезающего Крылатого, я успела подхватить Эльдара и остановить его стремительное падение.

" Быстро вниз, под воду, пока драконица ничего не поняла, — скомандовал Эфир, — ныряй как можно глубже, и не всплывай"

" А как же Эльдар?"

" Ничего с ним не будет, — раздраженно ответил Эфир, — драконица будет искать твой запах, а не его".

Минув скалы, я устремилась вниз. Я видела их. Они были белее снега. Большие и красивые драконьи крылья. Я чувствовала на лопатках теплые струйки крови — там, где крылья вспороли кожу. Я знала, чьи они. Ветер рвал белоснежные чешуйки, приветствуя равного себе, того, который может летать вместе с ним под небесами, не ведая притяжения земли. И только небо знало, кому на самом деле оно принадлежит.