"Снежная Принцесса" - читать интересную книгу автора (Зорина Светлана)

Глава 17. Stella Polari

В обморок бабушка Полли не упала, но была близка к этому как никогда.

— Герцогиня Майдарская будет твоим спонсором?! Илана, скажи, что это шутка…

— Это не шутка! — Илана уже начинала сердиться. Почему бабушка боится всего на свете? — Сам Вито Полари считает, что у меня есть шанс выиграть этот конкурс. Не понимаю, что тебе опять не нравится. У нас наконец-то появится возможность вырваться из нищеты. Если я добьюсь успеха, я не только возмещу затраченные на меня деньги, но и заработаю сама. Скажи на милость, что тут плохого?

— Этот шоу-бизнес… Илана, я столько про всё про это слышала. Говорят, там сплошные развратники. А этот Вито… Мне даже стыдно повторять, что я о нём слышала…

— Ну и что ты о нём такого слышала? — насмешливо спросила Илана. — Что он парней любит? Ну так радовалась бы. Я же не парень… Вот что, бабуля, завтра маэстро ждёт нас у себя в офисе. Я несовершеннолетняя, так что моей подписи на контракте недостаточно.

— Илана, детка, я не уверена, что мне следует ставить там свою подпись. Ты мне слишком дорога, чтобы я отдала тебя на растерзание этим хищникам.

— Бабуля, хищники и так повсюду. И хватит перед ними трястись. Я никого не боюсь и никому не позволю обращаться со мной, как с игрушкой. Если ты не согласна на моё обучение в топ-студии, я обращусь в Опекунский Совет. Между прочим, мне могут назначить другого опекуна, если выяснят, что ты лишаешь меня возможности устроить своё будущее. Думаю, мадам Би согласится стать моей опекуншей.

— Кто? Какая мадам?

— Герцогиня Майдарская. Друзья зовут её Би. Или мадам Би.

То, что Илана на дружеской ноге с герцогиней Майдарской, подействовало на бабушку даже больше, чем угроза обратиться в Опекунский Совет. На следующее утро она, вздыхая, отправилась со своей приёмной внучкой на Римскую Площадь, где находился один из самых знаменитых Модных домов Геи «Stella Polari».

Название своё площадь получила из-за украшавшего её великолепного фонтана, который был точной копией фонтана Треви в земном городе с гордым именем Рим. Эту копию соорудили лет пятьдесят назад по распоряжению короля Ринальдо, влюблённого в культуру своих романских предков. Некоторые шутили, что только ранняя смерть помешала ему превратить Гаммель в некое подобие древнего Рима. Другой потомок римлян Джанни Полари построил напротив фонтана роскошный особняк в стиле итальянского барокко. Полари был владельцем сети магазинов одежды. Во время последнего кризиса, потрясшего всю Гею, его бизнес едва не потерпел крах, и он распродал почти всю недвижимость. Особняк на Римской Площади перешёл в собственность Муниципалитета, но пятнадцать лет спустя его выкупил сын Джанни Полари Вито, преуспевший в модельном бизнесе не без помощи герцогини Майдарской. Теперь здесь был Модный дом с красивым и весьма ёмким названием «Stella Polari[7]». На одной из пресс-конференций Вито сказал: «Я надеюсь, что пока я жив, моя счастливая звезда будет сиять на небосклоне моды с постоянством своей тёзки». Полярной на Гее называли самую крупную звезду в созвездии Олень, которая в силу своей близости к северному полюсу всегда была видна с поверхности планеты. Старейший в Германаре Модный дом, который когда-то считался самым знаменитым, а сейчас существовал в основном на деньги Грундеров, тоже носил звёздное название — «Астерия». И он оправдывал своё название, но многие считали, что последние несколько лет звезда Вито Полари сияет ярче.

«Полярная звезда… Самая яркая в созвездии Олень, — размышляла Илана, поднимаясь по высоким мраморным ступеням. — Вчера я выиграла игрушечного оленя и познакомилась с Вито Полари… Это не простое совпадение. Пусть Stella Polare станет и моей счастливой звездой».

Величественный старинный фасад Модного дома совершенно не вязался с тем, что было внутри. Первый этаж представлял собой причудливую смесь универмага, швейного ателье и цирка… Нет, скорее, театра, где ставят сцены из жизни всех земных и неземных эпох. Даже кабинет Вито был завален недошитыми костюмами и странной бутафорией. Когда Илана с бабушкой вошли туда, маэстро Полари кричал на какого-то испуганного потеющего толстяка, тряся у него перед носом куском тёмно-зелёного переливчатого материала.

— Я что — просил ткань для обивки гробов?! Или мы тут шьём одежду для заключённых? А может, костюмчики для гадких-прегадких детишек, которые решили нарядиться на утренник навозными мухами? Этот цвет… О Мадонна! Цвет — это один из показателей качества!

— Но это же… стопроцентный велимар, — заикаясь, пробубнил толстяк, когда маэстро умолк, чтобы перевести дыхание. — У Менинга всегда дешевле, но…

— Стопроцентное дерьмо! — Вито Полари разъярился пуще прежнего. — По-твоему, я не отличу велимар от туалетной бумаги?! Я не просил подешевле! Я просил нормальную ткань! У Менинга сейчас даже третьесортные ателье ничего не берут!

Волосы маэстро пребывали сегодня в художественном беспорядке и, казалось, даже встали дыбом от ярости, узкое бледное лицо с отливающей золотом левой щекой напоминало маску злодея из комедии дель арте. Распекаемый подчинённый смотрел на своего босса так, словно видел перед собой колдуна, способного превратить его в камень или столб.

Темнокожая секретарша с копной фиолетовых кудряшек и непроницаемой физиономией знаком подозвала к себе Илану и совершенно растерявшуюся бабушку Полли. Потом открыла в компьютере какой-то список.

— Фамилия? — спросила она.

— Стивенс…

— Обей этим тряпьём стены в своём сортире! — бушевал маэстро. — А заодно и в спальне — чтобы тебе одни кошмары снились!

— Присядьте, — секретарша флегматично указала начинающей топ-модели и её родственнице на диван, наполовину заваленный рулонами ткани.

— Сделай из этого «велимара» подстилки для всех двадцати… или там тридцати вонючих шавок своей дражайшей супруги!

— Что-нибудь выпьете? — равнодушно-вежливым тоном осведомилась секретарша, когда в разговоре маэстро с подчинённым вновь образовалась небольшая пауза. Происходящее не вызывало у неё никаких эмоций. Похоже, подобные диалоги велись тут довольно часто.

— Нет, благодарю, — смущённо пробормотала бабушка.

— А что у вас есть? — проигнорировав укоризненный бабушкин взгляд, спросила Илана.

В тёмных глазах секретарши на мгновение блеснуло что-то вроде интереса.

— Минеральная вода, лимонад, кофе. Что тебе заказать?

— Апельсиновый сок.

— Илана, веди себя прилично, — зашипела бабушка.

Однако секретарша, улыбнувшись, набрала на компьютере какой-то код.

— Сшей из этого дерьма костюмы для членов нашего парламента! Чтобы они ещё больше походили на навозных мух! Подходящий прикид для тех, кто из года в год принимает дерьмовые законы!

Когда в комнату бесшумно вкатился автомат с баночками апельсинового сока, маэстро закончил распекать толстяка. Тот, подхватив три рулона зелёной ткани, удалился с такой скоростью, словно ему не терпелось претворить в жизнь только что услышанные советы и пожелания своего босса.

— Как поживаете, госпожа Стивенс? Очень рад вас видеть! — маленький злой демон в мгновение ока превратился в очаровательного, доброго эльфа. — Извините, что заставил ждать. Иных сотрудников приходится терпеть исключительно из уважения к старым семейным традициям. Знаете, мы, итальянцы, чертовски сентиментальны…

Джек Эмерсон не зря говорил, что потомки средиземноморских народов не спешат раствориться в расплывчатом, безнациональном сообществе граждан ойкумены. Впрочем, склонности к шовинизму в этом не было.

— Я знаю Антонио с детства. Его отец был компаньоном моего… Ну ладно, не буду больше испытывать ваше терпение. Перейдём к делу…

Заключение контракта много времени не заняло. Илане показалось, что бабушка, пребывавшая в состоянии шока с того момента, как переступила порог этого кабинета, ничего толком не поняла, однако сочла за благо подписать все необходимые бумаги. У неё был такой вид, будто её вынудили заключить сделку с дьяволом и она пошла на это во избежание ещё худших зол. На Вито Полари она смотрела примерно так же, как недавно бедняга Антонио. Демонов лучше не злить… Илане вдруг стало весело. Она этого демона не боялась. В конце концов, она сама колдунья. Она может то, что другим и не снилось. Она сумеет за себя постоять и всех тут заставит с ней считаться.

Маэстро был так любезен, что отправил бабушку Полли домой на своём личном автолёте. За Иланой же явилась тощая, как жердь, дама с серебристо-лиловыми волосами, которая, окинув девочку критическим, едва ли не брезгливым взглядом, недовольно сказала:

— Вито, в группе «Дюймовочка» и так перебор. Но если ты настаиваешь…

Младшая группа занималась на четвёртом этаже. Здесь царила тишина, лишь время от времени, когда приоткрывалась какая-нибудь дверь, в пустынный холл врывались звуки музыки и голоса. Дама отвела Илану в просторную раздевалку с красивыми шкафчиками и зеркалом во всю стену и заставила переодеться в плотно облегающее трико.

— Урок хореографии только-только начался. Посмотрим, на что ты годишься.

Илана уловила в тоне женщины скрытое злорадство. Та как будто хотела, чтобы не вовремя явившаяся новенькая сразу доказала свою полную несостоятельность.

— Я старшая наставница школы, — сказала дама. — Ученицы обращаются ко мне «мэм». Хореографа зовут мадам Берже. Кстати… Подбери-ка свои лохмы. Являться в таком виде в танцкласс нельзя.

Дама протянула Илане матерчатую резинку для волос, и девочка поспешно собрала свои пышные локоны в высокий хвост.

Танцкласс представлял собой большую залу с балетным станком вдоль зеркальных стен. Десятка два девочек в таких же, как Илана, трико уставились на неё с любопытством, в котором не было ни капли дружелюбия. Ещё бы! Очередная соперница. Мадам Берже — невысокая жилистая женщина в эластичных брюках и топике — тоже смотрела на новенькую с плохо скрываемым недовольством.

Впрочем, к конце занятия она уже смотрела на Илану по-другому. Упражнения, которые делали у станка будущие модели, показались Илане до смешного лёгкими — она уже успешно справлялась с уроками для средней группы Королевской балетной школы. Девчонки, с затаённым злорадством ждавшие, что новенькая опозорится, были явно разочарованы.

— Ты занимаешься в балетной школе? — спросила после урока мадам Берже.

— Нет, мадам. Я покупаю уроки балета на видео.

— Понятно, — улыбнулась хореограф. — По крайней мере не придётся натаскивать тебя отдельно…

«…если уж маэстро решил, что успеет подготовить тебя к конкурсу». Эта фраза не прозвучала, но Илана её услышала.

— Чем ты красишь волосы? — с небрежной улыбкой поинтересовалась одна из девочек — самая высокая и, похоже, самая старшая в группе.

Волосы у неё были такие же белые, как у Иланы. Вернее, почти такие же. Локоны Иланы слегка отливали чистой снежной голубизной, а цвет волос этой девочки казался каким-то безжизненным.

— Я не крашусь, — ответила Илана. — Они у меня такие и есть.

— Может, ты и линзы не носишь? — спросила рыжеволосая девочка со вздёрнутым носиком и капризными пухлыми губками.

— Не ношу. У меня просто такие глаза.

— Так ты из алиенов?

— Наверное. Если не результат какого-нибудь секретного эксперимента.

Шутку приняли. К раздевалке примыкало душевое отделение со множеством кабинок. Принимая душ и переодеваясь, Илана успела перезнакомиться почти со всей группой. Беловолосую девочку звали Эльза. Она явно считала себя примой, но нельзя сказать, чтобы верховодила. Здесь все были достаточно амбициозны и уверены в себе. Илана заметила, что в группе преобладают блондинки, причём некоторые стараются сделать свои волосы ещё светлее, чем они есть от природы. Огненно-рыжей Бетти и смуглой темноволосой Лейле высветляться не имело смысла — имидж Снежной Принцессы им всё равно не подходил. Участвовать в февральском конкурсе они не собирались, но обе нисколько не сомневались, что, закончив топ-студию Вито Полари, получат приглашения от лучших модельных агентств Геи. Общались девочки вполне приветливо, но за этим внешним дружелюбием явственно ощущался холодок. Мир шоу-бизнеса — мир жёсткой конкуренции. Они уже это поняли. И уже успели усвоить, что здесь лучше не выставлять свои эмоции напоказ. Явную неприязнь Илана уловила лишь в отношениях Лейлы и Бетти. И ещё она заметила, что скрытная, молчаливая Лейла с первого взгляда невзлюбила её едва ли не больше, чем Бетти.

Следующим уроком в этот день был визаж. Весёлая молодая преподавательница сразу понравилась Илане. Большинство уроков Джины Дэвидсон проходили в форме игры, где ученицам позволялось экспериментировать с собой, друг с другом и с манекенами. Домой Илана вернулась с серебряными тенями вокруг глаз, синими губами и ярко-голубыми волосами.

— Боже! Что там с тобой сделали! — всплеснула руками бабушка. — Да знала бы я…

— Да знала бы ты, как там весело! — со смехом перебила Илана. — Не пугайся, это нестойкий макияж. И совершенно безвредный для кожи. И краска для волос смывается в два счёта… Ладно-ладно, сейчас приму душ и снова стану такая, какой меня мать родила. Если она у меня, конечно, вообще была…

Когда локоны Иланы, высохнув, засияли своей обычной снежной белизной, бабушка успокоилась окончательно.

— И часто ты туда будешь ходить? — спросила она за ужином.

— Три раза в неделю. Пока. А ближе к конкурсу каждый день. Я и так опоздала. Кое-что придётся наверстать.

— Тут пока тебя не было, какие-то два парня у наших ворот крутились.

Приподнятое настроение Иланы мгновенно улетучилось. Она сразу поняла, кто и почему крутился возле её дома. Я привык добиваться своего, пригрозил вчера Олли…

— Небось, опять поклонники? — с улыбкой спросила бабушка. — Я уж начинаю привыкать. Правда, ни сладостей, ни цветов не оставили…

— Как они выглядели?

— Чуть постарше тебя… Ну или такие же. Одеты хорошо.

«Ещё бы! — с ненавистью подумала Илана. — У них же всё есть! Нет, им мало. Им надо у других последнее отобрать».

— Знаешь, бабуля, ты сейчас старайся надолго дом не оставлять. Я слышала, в нашем округе орудует банда малолетних воришек. Вот так вот крутятся возле дома, дожидаются, когда хозяева уйдут, а потом замок взламывают.

— Да? Что-то я ничего такого не слышала…

— Зато видела. Это точно были воры.

— Господи! Да что у нас-то красть?

— Да они всё подряд тащат! Где ещё таким соплякам воровать, как не в нашем квартале? В особняк не больно-то залезешь — там охрана будь здоров.

Илана не хотела говорить бабушке, что эти воры — детки богатых родителей и что украсть они хотят только игрушку-робота. Бабушка ничего бы не сказала, но она бы явно расстроилась, что из-за «ненужной роскоши», которую можно было продать за десять тысяч гвен, в дом может кто-то залезть.

— Бабуля, ты и соседей всех предупреди. Думаю, в следующий раз надо полицию вызвать. Они обязаны реагировать на такие сигналы. Любой гражданин Гаммеля имеет право обратиться в полицию, если заметил возле своего дома кого-то подозрительного.

Уходя на следующее утро в школу, Илана спрятала оленя в ледяном шарике, который положила в углу комнаты. Удержать в ледышке крупный предмет трудно, но может, это лишь тогда, когда ледышка у тебя… Нет, к концу второго урока Илана уже явственно ощущала усталость — вроде той, которая навалилась на неё, когда она несла в ледяном шарике гроб. На перемене у неё закружилась голова.

«Что же делать? — запаниковала девочка. — Если я сейчас пойду домой, то, пожалуй, свалюсь по дороге. Вот если бы я могла извлечь оленя из ледышки на расстоянии… Просто захотеть — и всё!»

Неожиданно ей стало лучше. Головокружение и подступившая было к горлу тошнота прекратились. Неужели получилось?

Когда Илана вернулась домой, огромная игрушка стояла в углу комнаты, а рядом валялся ледяной шарик.

«Чёрт возьми! Как же его спрятать? Не может же бабушка целыми днями сидеть дома».

В этот день она отправилась в «Stella Polari» верхом на олене-роботе. Управлять им было легко. На загривке лера находился регулятор скорости, а под ушами маленькие рычажки, позволяющие корректировать траекторию движения.

Пока ученицы были на уроках, их личные вещи хранились в раздевалке, и проникнуть туда никто из посторонних не мог. При всей суматохе, которая почти каждый день царила в Модном доме Вито Полари, кого попало в здание не пускали, а на верхних этажах, где шли занятия топ-студии, и вовсе был порядок. Илана уже подумывала, не попросить ли ей у старшей наставницы разрешения оставить здесь лера хотя бы на несколько дней, но девчонки подкинули ей идею получше. Правда, сами они об этом даже не догадывались.

— Это та самая игрушка, которую ты выиграла на дне рождения младшего Бельски? — в своей обычной небрежной манере поинтересовалась Эльза. — Этот придурок Олли Андерсон до сих по локти кусает, что она ему не досталась.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Илана. — Ты тоже там была?

— Нет, что ты! Бельски не считают мою семью достойной их приглашения. Но мы из-за этого не переживаем.

Илана не знала, как другие члены эльзиной семьи, но сама Эльза явно переживала, что не удостоилась этого приглашения.

— Андерсоны владеют сетью отелей на Гее, Майдаре и Пелле. Естественно, Грундеры с ними водятся. И те, и другие — выскочки. Знай, сорят деньгами, распускают друг перед другом хвост… Олли я знаю через Снежану. Я же начинала ходить в топ-студию «Астерии». Хорошо, что вовремя сюда перешла. Там же всё куплено семейкой Грундер. Снежана — звезда, а остальные — сбоку-припёку. Я уже потеряла связь с той компанией, но, по-моему, Олли Андерсон по-прежнему ухлёстывает за Снежаной. Два сапога…

— Так уж и ухлёстывает, — скривилась Лейла. — Что-то я не заметила.

— Ты с ним знакома? — спросила Илана и заметила, как побагровело смуглое лицо Лейлы.

— Конечно, она его знает, — ехидно сказала Бетти. — Её отец служит у Андерсонов…

— Мой папа — управляющий отелем «Космополитен»! — нахмурилась Лейла.

— Не управляющий, а помощник управляющего, — безжалостно уточнила Бетти. — До Отто Грундера ему далеко — так же, как тебе до Снежаны Грундер. Олли действительно за ней ухлёстывает, и советую тебе с этим смириться.

— Он вообще жуткий сноб, — примирительным тоном заметила Эльза. — Нужна ему дочка рядового солдата империи, которую ему предстоит унаследовать. Разве что ты станешь знаменитой моделью…

— Наша Лейла именно на это и рассчитывает, — улыбнулась рыжая бестия. — Потому и пришла в топ-студию. Она хочет прославиться на всю галактику, и тогда Олли Андерсон падёт к её ногам!

— Ну а ты зачем сюда пришла? — спросила Лейла. Чувствовалось, что в данный момент она больше всего хочет вцепиться Бетти в волосы.

— Все мы пришли сюда за одним и тем же, — изрекла Эльза тоном взрослого, которому надоела глупая детская ссора. — Кому ж не хочется прославиться и при этом хорошо заработать?

— Да, всем нам чего-то хочется, — сказала Илана. — У Олли, вроде бы, всё есть, а ему вдруг понадобилась моя игрушка. Он за этого лера душу готов продать. Представляете, он мне за него десять тысяч предлагал! Но мне эта игрушка самой нравится. На ней так здорово кататься. Я решила, что буду теперь после студии кататься в Центральном парке. За Ледяным Городком есть такая милая рощица. Тихо и безлюдно, даже днём… Терпеть не могу, когда вокруг много народу.

С беззаботным видом выдавая эту информацию, Илана исподтишка наблюдала за Лейлой. Та притворялась, будто болтовня Иланы нисколько её не занимает, но выражение мрачного удовлетворения на её смуглом личике говорило о том, что наживка проглочена.

«Ну-ну, — подумала Илана. — Беги, выслуживайся перед своим кумиром. Чем ждать нападения, лучше его спровоцировать. Пусть попробует отнять у меня лера. Больше и пробовать не захочет».

Теперь она возвращалась из «Stella Polari» только через Центральный парк. Появившись там на своём лере первый раз, она произвела настоящий фурор. Один из хатанских оленеводов, которые катали в Ледяном Городке детей, подошёл к ней и что-то заговорил на ломаном койне, но разглядев, что её олень ненастоящий, тут же удалился. Эти бледновато-смуглые люди с непроницаемыми лицами всегда немного пугали Илану. Почему — она не знала, но желания прокатиться на их оленях у неё никогда не возникало, за что бабушка Полли благодарила всех святых. Катание на лерах стоило дорого. Особенно если верхом, а не в санях.

В Ледяном Городке Илана не задерживалась. Она тут же отправлялась в густую еловую рощу и неспешно прогуливалась там, сжимая в руках два ледяных шарика.

Олли появился в роще неделю спустя после разговора Иланы с девчонками. Он был с приятелем — по-видимому, с тем самым, с которым крутился возле её дома. Убедившись, что её заметили, Илана скрылась за деревьями и быстро заключила игрушку в ледяной шарик. Потом вызвала из другого шарика фантом. И изобразила искреннее удивление, когда перед ней возникли ухмыляющиеся физиономии парней.

— Что — не ждала? — ехидно поинтересовался Олли. — Девушке ни к чему гулять одной в безлюдном месте. Можно лишиться не только своих вещей, но и чести… Впрочем, у нищих чести не бывает, а эта вещь для нищенки — непозволительная роскошь. Про таких, как ты, один бородатый умник говорил, что у них не должно быть ничего, кроме цепей… Ну или что-то вроде этого. Он, конечно, был форменный псих, но иногда говорил дело. Так что позволь избавить тебя от лишней собственности.

— Ты очень рискуешь, Олли, — предупредила Илана. — Это не простая игрушка. Этот лер знает своего хозяина. Он у тебя не останется, а если ты будешь слишком рьяно на него претендовать, он может с тобой разделаться.

— Рассказывай эти сказки своей бабушке! Крис, помоги. Сейчас включим его и быстренько смоемся… Полицию она так скоро не вызовет — у этой голодранки нет охранного браслета. А потом пусть вызывает. Никто ведь ничего не видел…

Едва Олли с приятелем начали искать на загривке лера кнопку, как их физиономии вытянулись. Фигура оленя расплывалась и таяла у них под руками, словно сливочный пудинг. Потом она превратилась в колеблющийся в воздухе белый призрак, а мгновение спустя исчезла.

— Что я вам говорила! — расхохоталась Илана.

Но эти двое её уже не слушали. Они кинулись прочь с такой скоростью, как будто за ними бежала бешеная собака. Илана извлекла из ледышки настоящего лера и, усевшись на него, догнала Олли и Криса возле маленьких служебных ворот. Там их ждал автолёт.

— Эй! — крикнула она. — Как видите, олень ко мне вернулся. Волшебный олень всегда возвращается к своему хозяину. Между прочим, он очень ко мне привязан, и вряд ли ему понравится, если вы опять попытаетесь его забрать. А может ещё попытаетесь? Я разрешаю! Но ему это точно не понравится!

Ответом ей было жужжание взлетающего антиграва.

На следующий день Лейла пришла в студию мрачнее тучи. Похоже, неудачная попытка угодить Олли Андерсону только уменьшила её шансы добиться его расположения. Теперь она ненавидела Илану ещё больше, но старалась этого не показывать, поскольку страх перед новенькой был сильнее ненависти. Иногда Илана думала, что, наверное, могла бы защититься от Олли, обратившись в полицию, но она знала, что защититься от власть имущих законным путём в Германаре всё трудней и трудней. И она радовалась, что способна сама за себя постоять. Она уже привыкла решать свои проблемы самостоятельно.

Занятия в топ-студии Илане нравились.

— Манекенщица не только демонстрирует одежду, — говорил преподаватель по актёрскому мастерству Джулиано Маринетти. — Тогда бы мы просто напяливали платья на движущиеся манекены. Одно время в моду вошли голографические дефиле, но популярными они так и не стали. В нашем деле никакой робот, никакое, пусть даже самое прекрасное, голографическое изображение не заменит живого человека. Ведь настоящее искусство создают личности. Личности! Вот кем вы должны стать, если хотите добиться подлинного успеха. Талантливый модельер не просто придумывает фасон, он создаёт образ. И создаёт он его в сотрудничестве с моделью. Это театр с большой буквы, и глупым кривлякам тут делать нечего. Знаете, что сказал один поэт, глядя на красиво одетую безмозглую даму?

Эх, такому платью бы.

Да ещё бы голову!

Так вот маэстро Полари не хочет видеть на подиуме парад безголовых. Каждое дефиле — это спектакль, и сыграть его надо талантливо. Вы должны играть, а не кривляться!

В учебном театре студии постоянно ставили сценки, в которых участвовали ученики и ученицы всех возрастных групп. Мальчиков и юношей в топ-студии было гораздо меньше, чем представительниц прекрасного пола, но среди взрослых манекенщиков, которых Илана постоянно видела в «Stella Polari», преобладали мужчины. Маэстро не скрывал своих пристрастий. Вскоре Илана уже знала, кто является его фаворитом последние три года. Двадцатидвухлетний Музаффар Полен взял от своих французских и арабских предков всё самое лучшее. Гибкий, как пантера, жгучий брюнет с огромными чёрными глазами, он сочетал в себе истинно восточную чувственность и чисто европейскую утончённость — ту, что можно увидеть в средневековых изображениях святых. За ним с самого начала карьеры закрепилось прозвище Муза, которое иногда даже употреблялось журналистами. Музаффар не возражал. В конце концов для Вито Полари он был чем-то вроде музы.

Его тринадцатилетний брат Жан занимался в топ-студии, и когда будущих моделей учили работать в паре с партнёром, обычно оказывался в паре с Иланой. Жан был больше француз, чем араб. Своим бледным меланхоличным лицом, обрамлённым длинными чёрными волосами, он напоминал Пьеро. Именно его ему и пришлось изображать, когда ученики студии принимали участие в театрализованном представлении, какими обычно сопровождались большие дефиле. Для Иланы, изображавшей Коломбину, это было первое выступление на публике. Второе состоялось через неделю в Колоннаде — так назывался дворец на Королевской Площади, где, по словам Жана, устраивались «самые крутые тусовки». Этот мальчик уже чувствовал себя в модельном бизнесе, как рыба в воде, и любил порассуждать о своей чересчур яркой индивидуальности.

— Ты тоже вряд ли станешь универсальной моделью, — сказал он Илане. — Ты слишком яркая, так что тебе не всякий образ навяжешь.

— А это хорошо или плохо?

— И не хорошо, и не плохо, — рассмеялся он. — Но это твоё. Музаффар говорит, надо просто извлекать выгоду из того, что тебе дано.

Тусовка и впрямь была крутая. Жан постоянно показывал Илане то звёзд шоу-бизнеса, то известных литераторов, то политиков. Губернатор Фогель явился со своим внуком Эдди, у которого вытянулось лицо, когда он узнал в одной из юных манекенщиц Илану Стивенс. Сегодня демонстрировали наряды в стиле разных эпох. Илана изображала европейскую барышню восемнадцатого века. Её пышные белые локоны напоминали модные в то время парики. Недалеко от губернатора расположились семейство Бельски и герцогиня Майдарская. Таддеуш помахал Илане, а его мать с улыбкой что-то сказала герцогине. Бабушка Полли сидела в третьем ряду. Каждый участник дефиле мог провести одного человека бесплатно, причём на хорошее место. Бабушка надела по такому случаю своё лучшее платье и новую шляпку, но сесть в первый ряд всё равно постеснялась. Она напоминала горничную, которая неожиданно оказалась на вечеринке хозяев и не знает, куда деваться от смущения.

Ученицы топ-студии Модного дома «Астерия» тоже участвовали в дефиле. На Снежане Грундер был наряд, напоминающий костюм пастушки из какой-то дурацкой пасторали. Публика принимала её благосклонно, но без особого энтузиазма. Илана, наблюдавшая за зрителями из-за кулис, заметила, что Линда Грундер с трудом скрывает раздражение. Рядом с ней сидел невзрачный полноватый мужчина с высокими залысинами и тяжёлым подбородком. Отто Грундер. Кто бы мог подумать, что под этой серой личиной скрывается едва ли не главный мафиози Германара.

— По-моему, «Астерия» совсем захирела, — рассуждала в гримёрке Эльза. — Они всё трещат, что придерживаются лучших традиций, но вперёд-то тоже надо смотреть. По-моему, они ужасно консервативны. Или у их кутюрье просто плохо с фантазией… На Снежану сегодня было жалко смотреть. Говорят, её одевает Габриэль Делюк. Да это же вчерашний день! Её маменьку он, конечно, королевой сделал, но сегодня даже к принцессам более высокие требования предъявляются. Нет, наш маэстро кому угодно фору даст…

Илана смывала тени, размышляя о соотношении индивидуальности и универсальности, когда к ней подлетела взволнованная старшая наставница. Теперь Илана знала, что зовут её Джеральдина Вустер, но почти вся «Stella Polari» обращалась к ней «мэм», даже большинство взрослых моделей. Почти все они вышли из топ-студии, где она заправляла уже без малого сорок лет. Джеральдина Вустер относилась к числу тех немногих, кто позволял себе спорить с маэстро.

— Илана Стивенс, боюсь, тебе снова надо одеваться… Госпожа Райнер, пожалуйста, сюда! — махнула она гримёрше. — Надо поторопиться! Волосы уже покрасить не успеем…

— Да это и ни к чему, — оглядев Илану, промолвила госпожа Райнер. — Лучше я займусь её лицом…

Илана и опомниться не успела, а её уже облачали в белоснежный наряд с серебряной застёжкой на левом плече и вырезом, оставляющим открытым правое бедро. Несмотря на всю вычурность этого одеяния, в нём сразу улавливалось сходство с древнегреческим хитоном.

— Ирену Миллер тошнит, — пояснила старшая наставница, торопливо расправляя на Илане складки из тончайшей шелковистой ткани. — Выступать она не может, а без этого платья античный ансамбль не будет полным. Не хотелось бы портить впечатление… Ты в данный момент свободней других, да и подходишь больше… Не бойся, это групповой выход. Просто иди за Матильдой делай то же, что и все.

— Не волнуйтесь, мэм, я же видела репетицию.

Госпожа Вустер промолчала, но чувствовалось, что спокойствие Иланы ей нравится. Она сама помогла девочке зашнуровать высокие серебристые сандалии, в то время как гримёрша обрызгивала волосы Иланы каким-то лаком. Посмотрев на себя в зеркало перед выходом на подиум, Илана обнаружила, что её белые локоны отливают серебром. Разрез на платье шёл чуть ли не от пояса, так что пришлось срочно сменить плавки на бандаж.

— Ты выглядишь весьма сексуально, — заметил Жан.

— Много ты в этом понимаешь, — фыркнула Эльза. — На Ирене это бы действительно смотрелось немного эротично — у неё на бёдрах хоть что-то есть, а Илана… Она слишком тонкая. Стоит ли выставлять напоказ совершенно детские бёдра? Хотя, думаю, педофилам понравится.

Либо Эльза заблуждалась, либо в зале сидели сплошные педофилы. Илана понравилась всем. В «Античной композиции» участвовало восемь человек — Илана и семь взрослых моделей. Группу дважды вызывали на бис, и оживление в зале усиливалось, когда на передний план выходила Илана.

На следующий день она проснулась от телефонного звонка.

— Просили передать, что тебя сегодня ждут в «Stella Polari», — сообщила бабушка, появившись через пару минут в её комнате. — К десяти часам.

— Странно… Занятий сегодня нет.

— Зато в школе есть, — бабушка явно была недовольна. — Сколько ты уже пропустила…

— Да хоть сколько! Нагоню.

Илана заметила, что вся подушка у неё в каких-то серебристых крупинках.

— Ты вчера даже толком не смыла с себя всю эту гадость, — покачала головой бабушка. — Едва не уснула в ванной… Тебя привезли около одиннадцати.

— Разве это поздно?

— Для одиннадцатилетнего ребёнка — да! Ты была как сомнамбула…

— Конечно, — раздражённо отозвалась Илана, набрасывая халат. — Я же устала.

— Дорогая, скажи честно, ты там вчера… что-то такое попробовала?

— Да, я попробовала шампанское «Тюильри». Полусладкое. Всего один бокал. А наркотики мне никто не предлагал.

После показа в Колоннаде состоялась небольшая вечеринка. В десять часов Вито распорядился, чтобы юных манекенщиков развезли по домам, но бабушка считала, что это следовало сделать пораньше. Её беспрестанное ворчание раздражало Илану всё больше и больше, а бабушку всё больше и больше обижало её презрительное молчание.

— Общественный транспорт тебя уже не устраивает? — спросила она, когда Илана вызвала на 9.40 воздушное такси.

— Спонсор назначил мне небольшую стипендию. Бабуля, мне нельзя опаздывать… Извини, я должна ещё принять душ и наконец-то промыть волосы.

— С удовольствием промыла бы тебе мозги, — проворчала бабушка. — Надеюсь, тебе там не делают неприличных предложений?

— Пока нет. Между прочим, со мной вчера сам Музаффар Полен выпил на брудершафт. При этом вёл себя безупречно.

— Илана, это имя мне ни о чём не говорит…

— Странно. Несколько лет назад он сыграл небольшую роль в одном из твоих любимых дебильных сериалов «Киборги тоже плачут». Музаффар Полен уже три года входит в десятку лучших моделей-мужчин сообщества Гелиос-3. Я дружу с его младшим братом. Жан Полен — тоже весьма воспитанный юноша. И слишком серьёзно относится к своей карьере, чтобы садиться на наркотики и вообще заводить дурные привычки.

В «Stella Polari» Илану действительно ждало предложение — как и опасалась бабушка Полли, неприличное. Правда, сама Илана так не считала, иначе ни за что бы не согласилась. Ей предложили сняться в рекламе пены для ванн «Анджелина» фирмы «Эдем». Чумазый чертёнок прыгает в ванну, полную белоснежной пены, и мгновение спустя оттуда появляется ангелочек.

— Дело не только в твоих белоснежных кудрях и белой коже, — сказал маэстро. — Загримировать можно по-всякому. Твоя естественная красота очень необычна. В последнее время как никогда ценится естественность. К тому же люди сейчас хотят видеть на экранах не просто красивые лица и тела. Голография может создать любой образ, но этим уже давно никого не удивишь. Люди хотят видеть своих любимцев, а ты после двух показов уже запомнилась многим. Пусть твоя бабушка не волнуется — совсем обнажённой ты не будешь.

Выныривающий из ванны ангелочек, по замыслу режиссёра, был весь в хлопьях пены. Самый большой ошмёток пены полностью скрывал то, что Илана не хотела бы демонстрировать, причём невозможно было догадаться, что он искусственный — обычная пена могла в любой момент смыться, а режиссёр хотел, чтобы юная актриса держалась раскованно.

— Съёмки в обнажённом виде — вещь вполне нормальная, — сказал Илане маэстро. — Во всяком случае, если снимает настоящий профессионал. Снимать обнажёнными несовершеннолетних без согласия их родителей или опекунов нельзя, а твоя бабушка… Она очень милая женщина, но, мне кажется, она была бы шокирована подобным предложением. У каждого свои предрассудки, и мы должны считаться с чувствами людей. Тем более тех, кто доверяет нам самое дорогое — своих детей.

Вито Полари был человеком дальновидным, но даже он не ожидал, что реклама пены для ванн «Анджелина» будет иметь такой резонанс. А Илана иногда думала, что не подними Ортодоксальная Церковь такой шум, бабушка не сочла бы этот ролик неприличным. Безнравственность его, по мнению Церкви, заключалась не только и не столько в том, что «нагота почти взрослой девочки прикрыта лишь мыльными пузырями» — истинно верующие давно уже устали бороться с такими проявлениями «языческого бесстыдства». Возмущение вызвало прежде всего то, что «нынешние монстры рекламного бизнеса не видят разницы между святым и бесовским».

«Похоже, некоторые деятели нашей поп-культуры считают, что различия между ангелом и бесом столь же незначительны, как между пеной для ванн и мылом, — писала газета «Колокол». — Не удивительно, что наши дети перестают видеть разницу между плохим и хорошим. В бездуховном и безнравственном обществе всё становится с ног на голову. По школам бродят привидения, нелюди изображают ангелов».

— Бабуля, да наплюй ты на эту вонючую статейку! — сердилась Илана. — Я слышала, в газете «Колокол» работает наш дражайший пастор Лукас, ученик и прихвостень Коула Джефферсона. Всё не могут успокоиться, сводят со мной счёты! Я уверена, снимись в этой рекламе кто-нибудь из «истинных дочерей Адама и Евы», никто бы и слова не сказал. А уж если бы снялась Снежана Грундер, все эти чистильщики и ортодоксалы соплями бы изошли от умиления. Ты же знаешь, как наша Церковь любит Отто Грундера. Он же им столько денег отваливает — наверное, за упокой тех, кого убивают по его приказу! Думаю, святоши сделают всё, чтобы его выбрали в Верхнюю Палату Парламента. Знаешь, раньше, в докосмическую эру, если государство было светским, церковь была от него отделена. А сейчас что? Почему они во всё лезут?!

— А почему ты говоришь, что с тобой сводят счёты? — спросила бабушка.

Илана с опозданием поняла, что проговорилась. После этих слов бабушка Полли уже ничего не слушала. У неё был вид человека, в котором вновь пробудились уснувшие было подозрения. Илане всегда казалось странным, что бабушка не расспрашивала её о «привидениях», бродивших осенью по гимназии N 7, и картинах, разоблачивших пасторского сынка. Само это молчание подтверждало, что бабушка Полли о чём-то догадывается. И молчит, потому что боится своих собственных догадок.

— Не люблю я этих лицемерных святош, — небрежно сказала девочка. — И не умею это скрывать. Пастор Лукас не лучше Джефферсона. И точно так же меня ненавидит. Они, видите ли, считают, что я не имею права изображать ангелов… Какая глупость! Да знали бы они, кто позировал для ангелов старым мастерам, а ведь те были глубоко религиозными людьми. Любая фирма по производству моющих средств утверждает, что их изделия отмоют добела даже самого чёрта. Тут надо видеть иносказание и… юмор, наконец!

Бабушка немного успокоилась, лишь прочитав в газете «Комментатор» статью Виктора Лемана «Много пены из ничего».

«Дети постоянно снимаются в рекламе, — писал Леман. — Я помню и куда более смелые ролики. Наша уважаемая Церковь не возмущалась до такой степени даже тогда, когда юные топ-модели изображали языческих божков и одежду их составляли лишь фиговые листики. Пена на этой девочке скрывала гораздо больше, чем скрывают купальники, в которых подростки разгуливают по городскому пляжу. А к нелюдям я бы скорее причислил человеконенавистников, способных оскорбить ребёнка только за то, что он принадлежит к инопланетной расе. Дьявола, как и Божье Царство, надо искать в самом себе, хотя некоторые предпочитают видеть его в кофейной гуще или в пене».

Илана была так тронута этой статьёй, что спросила у маэстро, нельзя ли ей пригласить семейство Леманов на следующий показ.

— Конечно, можно, дитя моё, — улыбнулся Вито. — Мнение известных журналистов для тебя сейчас немаловажно. А на добро надо отвечать добром. Я, например, до сих пор ни в чём не могу отказать герцогине Майдарской. Она столько для меня в своё время сделала… А сейчас делает для тебя. Би — просто прелесть! Она не боится быть щедрой и… в общем-то ничего не требует взамен. Больше всего её убивает неспособность некоторых людей помнить добро. Ты ведь не ответишь на её заботу неблагодарностью?

Илана не могла отделаться от ощущения, что этот вопрос, да и вообще вся тирада маэстро Полари таят в себе какой-то подтекст. Тем не менее она ответила:

— Конечно, нет, маэстро.

В первой половине февраля Илана ещё дважды снялась в рекламе — зубной пасты «Снегурочка» и мороженого фирмы «Айсберг», которое в последнее время покупали куда охотней, чем мороженое компании «Транс-Холод». Эти ролики никаких скандалов не вызвали и даже понравились бабушке Полли. Она на удивление спокойно отнеслась к тому, что за десять дней до конкурса кто-то написал на воротах их дома: «Здесь живёт отродье сатаны». Но когда через день на воротах появилась ещё одна надпись, бабушка всё же встревожилась. Вторая надпись гласила: «Не дайте ей одержать победу! Иначе этот мир превратится в царство холода и мрака!»

— Не обращай внимания, — убеждала бабушку Илана. — Это кто-то из прихвостней Снежаны старается…

— Грундеры — очень опасные люди…

— У герцогини Майдарской тоже немало связей.

— Уж эти мне герцоги, графы… — вздохнула бабушка. — Лично я предпочла бы держаться от этих людей подальше. И от их гнева, и от их милостей.

— Терпеть не могу, когда ты унижаешься! Ты так говоришь, будто они господа, а мы слуги. Я ведь не напрашивалась на её милости! Герцогиня сама изъявила желание мне помочь. Я ей просто понравилась.

— Знаешь, детка, чем выше взлетишь, тем больнее падать.

— Падают и те, кто даже не пытался летать!

— Ладно, летай. Я тебя предупредила. Не жалуйся потом…

— А когда я жаловалась?

— Да, ты не жаловалась, — помолчав, сказала бабушка. — Даже когда над тобой в школе издевались. Я никогда не могла понять, откуда в тебе столько гордости. Я знаю, что ты ничего не боишься, но я-то не бояться за тебя не могу. Опять тебя стараются выставить каким-то чудовищем.

— Что поделаешь, если в нашей стране процветает расизм… Кстати, в шоу-бизнесе таких предрассудков нет.

— Я заметила, что там вообще нет никаких предрассудков, — многозначительно промолвила бабушка.

Ночью Илане приснилось, что она опять снимается в рекламе, причём мадам Би уговаривает её сняться совершенно обнажённой и смеётся над её смущением.

— Ты же не огорчишь меня своей неблагодарностью? — тоном обиженного ребёнка спрашивает герцогиня.

— Конечно, нет, — отвечает Илана.

Она раздевается, но ей вдруг становится страшно. Она бежит сквозь метель по зимнему парку. Снег слепит её, налипает на лицо, на тело… Она знает, что должна добежать до церкви святой Анны. Там она найдёт убежище! Только там! Она уже видит сквозь пургу строгий белый силуэт храма, но снежная метель вдруг превращается в дым — чёрный и удушливый…

Когда Илана проснулась, у неё было такое чувство, словно она и впрямь чуть не задохнулась. Сон закончился, но страх и тревога остались. Девочка вдруг поймала себя на том, что ей хочется поговорить с отцом Джорджем. О чём — она не знала, но ей казалось, что с ним можно поговорить о чём угодно. Он не похож на таких, как пастор Коул или тот же пастор Лукас.

«Схожу туда сегодня же, — решила Илана. — Сразу после школы…»

Но поговорить с отцом Джорджем ей так и не удалось. В утренних новостях передали, что два часа назад лебронского священника Джорджа Кинга нашли убитым на пороге церкви. Ближе к вечеру сообщили подробности. Неизвестный преступник продемонстрировал не только жестокость, но и редкий цинизм. Размозжив священнику голову, он испачкал его кровью меч ангела — той статуи, что стояла во внутреннем дворике храма. Судя по всему, отец Джордж был убит рано утром. Он почему-то пришёл в церковь раньше обычного, а накануне, как передали по седьмому каналу, задержался там допоздна. Два человека, не пожелавшие назвать свои имена, утверждали, что видели, как незадолго до его ухода церковь покидала её величество королева Изабелла. Она была без сопровождающих, и хотя лицо её скрывала густая вуаль, эти двое клялись, что узнали королеву. Сама Изабелла от каких-либо комментариев отказывалась.

Бабушка не могла понять, почему Илана так подавлена. Девочка не рассказала ей о том, что была в церкви святой Анны и разговаривала с лебронским священником. Рассказывать об этом сейчас тем более не хотелось. На занятиях Илана была угрюма и рассеянна — и в школе, и в топ-студии.

— Солнце моё, — сказал Вито Полари, позвав Илану в свой кабинет, — до конкурса остались считанные дни, а у тебя такой похоронный вид… Такое впечатление, будто ты готовишься к конкурсу юных плакальщиц. Ещё недавно педагоги нарадоваться на тебя не могли, а теперь не знают, что и делать. Я бы не хотел, чтобы моя самая яркая звёздочка погасла, так и не разгоревшись в полную силу. Если у тебя какие-то проблемы, ты только скажи. Сделаю всё, чтобы помочь тебе их решить.

— Благодарю вас, маэстро, — сказала девочка, — но вряд ли вы сумеете оживить мёртвого.

— У тебя умер кто-то из близких?

— Нет… Я разговаривала с ним всего один раз, но… Мне его очень жалко. Я всё поняла, маэстро. Я постараюсь собраться. Слава Богу, большинство моих друзей живы-здоровы, и я не хочу их разочаровывать.

— Тем более, что они так стараются тебя поддержать, — улыбнулся Вито, поглядев в окно. — На сегодня ты свободна. Тебе надо немного развеяться. Иди, тебя ждут.

Серебристо-голубой автолёт Бельски приземлился у самого входа «Stella Polari». Таддеуш, одетый в полушубок из белого меха, стоял на нижней ступеньке трапа.

— Позвольте вас похитить, прекрасная леди, — мальчик отвесил шутливый поклон. — Садись скорей. По дороге позвонишь бабушке и скажешь, что часам к семи мы доставим тебя домой.

— Тэд, я сегодня не собиралась в гости, — смутилась Илана. — И выгляжу соответственно…

— Выглядишь ты всегда замечательно. А церемоний никаких не будет. Только члены моей семьи и несколько близких друзей… Сегодня же день святого Бенедикта. В этот день принято ходить к друзьям в гости.

«Я уже сто лет не была в «часовне», — вспомнила Илана. — Надо будет в пятницу зайти».

Обед в замке Бельски проходил в такой непринуждённой обстановке, что Илана почти сразу избавилась от смущения. К тому же после уроков этикета в топ-студии она не побоялась бы явиться на приём к самой королеве. Из детей, кроме Иланы и Таддеуша, были его кузен-«планетолог» Томас Деверо и четырнадцатилетняя Марианна, которая пришла со своими родителями — бароном и баронессой Шпиллер. Марианна считала себя взрослой и была явно недовольна тем, что её посадили рядом с детьми. Она подчёркнуто не обращала на них внимания и старалась не упустить ни слова из разговора старших. Когда речь зашла об убийстве в церкви святой Анны, Илана тоже вся обратилась в слух.

— Второй священник за полгода! — сокрушалась баронесса Шпиллер. — Просто ужас! Тогда, в сентябре, убийцу не нашли и вряд ли найдут сейчас…

— Я считаю, что это какие-то фанатики-ортодоксы, — заявил барон, полноватый самоуверенный мужчина с некрасивым и несколько простодушным лицом. Илана заметила, что элегантная заморённая диетами баронесса реагирует на своего супруга с плохо скрываемым раздражением.

— Я бы не спешила с обвинениями в адрес духовных лиц, — промолвила графиня. — Большинство из них всё же боятся гнева Божьего. А вот от представителей нашей светской власти действительно можно всего ожидать. Вполне допускаю, что тут замешана наша милостивая королева.

Илану поразила ненависть, на мгновение исказившая красивые черты Анны Бельски.

— Дорогая, неужели ты и вправду полагаешь, что наша королева имеет какую-то власть? — усмехнулся граф.

— Ну, какую-то всё же имеет. Достаточную, чтобы устранять неугодных ей людей. Думаю, её неслучайно видели там накануне убийства.

— Боже, да что их могло связывать? — удивилась баронесса.

— Возможно, этот лебронский священник слишком много о ней знал.

— Ты имеешь в виду все эти тайны, касающиеся принца? — спросила герцогиня Майдарская.

Она сидела недалеко от Иланы и время от времени бросала на неё благосклонные взгляды, весьма раздражавшие Марианну Шпиллер. Эта некрасивая, как отец, и амбициозная, как мать, девочка сразу прониклась к Илане жгучей неприязнью.

— Говорят, принц Гай был ублюдком, — сказал, придвинувшись к Илане, Томас Деверо.

— Цыц, малявка! — шикнул на него Таддеуш. — Если твоя мама услышит, что ты употребляешь такие слова…

— Да она и почище употребляет, — ухмыльнулся «планетолог». — Но только дома, а не в гостях.

— Лично я не удивлюсь, если выяснится, что эти две истории как-то связаны, — промолвила графиня. — Между прочим, уже вторую неделю говорят о таинственном исчезновении Вильгельмины Майер. Она была няней принца, помните? После его смерти она попросила расчёт и жила недалеко от Королевской Площади. А недавно уехала в неизвестном направлении, оставив в квартире полный кавардак и ни слова не сказав хозяйке дома.

— Да, всё это весьма загадочно, — согласилась мадам Би. — Ну да Бог с ними. Пожалуй, только Всевышний и разберётся в этих тайнах германарского двора.

— А что это за тайны такие вокруг принца Гая? — поинтересовалась Илана, когда они с Таддеушем гуляли после обеда в зимнем саду.

Им с трудом удалось отделаться от маленького Томаса, который всё норовил к ним присоединиться. Марианна осталась в гостиной со взрослыми.

— Говорят, принц Гай не был сыном Георга. Король подозревал это, но предпочитал ничего не выяснять. Он же был без ума от этой холодной куклы. Люди вообще предпочитают верить тому, чему им хочется верить…

— А чьим же он был сыном?

— Об этом лучше спросить у её величества, — усмехнулся Таддеуш. — На самом деле Гай вовсе не был принцем, хоть и воображал себя таковым. И вообще очень много о себе воображал… Знаю, что о мёртвых нельзя говорить плохо, но я его никогда не любил.

— Так ты был знаком с ним?

— Да. Раньше мы часто бывали при дворе. До гибели короля Георга и Гая во дворце постоянно устраивали приёмы. Нас всегда приглашали… Гай был моим ровесником. Он считал, что если родился в королевской семье, то значит он лучше всех. Иногда мне хотелось напомнить Гаю, что мой род куда древнее, чем род Фабиани, к которому он якобы принадлежал, но я этого не делал. По-моему, это ужасно глупо — кичиться своей знатностью. Или богатством… Ты вот, к примеру, выросла в бедности, однако это не мешает тебе затыкать за пояс таких, как Снежана Грундер.

«Какой он всё-таки милый, — подумала Илана. — Принадлежит к одному из знатнейших семейств галактики, и никакого снобизма…»

Установить отцовство проще простого, — продолжал Таддеуш, — но король Георг никогда бы на это не пошёл. Он бы не стал стирать своё грязное бельё на людях. Останься Гай в живых, он бы унаследовал корону. По нашей конституции, ребёнок, рождённый в законном браке и признанный своим юридическим отцом, является его наследником.

— Ну и с чего бы королеве посылать к отцу Джорджу наёмных убийц? — пожала плечами Илана. — Даже если он знал её тайну, всё это уже не имеет никакого значения. Принц мёртв, король тоже…

— Но королева-то жива. История эта довольно грязная — измена и всё такое… А её величество очень боится испачкать своё имя. Она у нас ужасная чистюля. Одно дело, когда просто ходят какие-то слухи — про сильных мира сего вечно что-нибудь болтают, другое — когда домыслы подтверждаются и превращаются в факты. Причём факты весьма некрасивые. Никто не знает, зачем Изабелла ходила к Джорджу Кингу, но ведь просто так бы не пошла. Наверное, чего-то испугалась. Настолько, что решила избавиться от свидетелей. Может, лебронский священник не единственный, кого она надумала убрать. Вообще, все эти тайны германарского двора… Тут ведь и другая версия имеется. Ещё более скандальная. Существует мнение, что тот, кто носил гордое имя Гай Джулиус Фабиани и покоится сейчас в королевской усыпальнице, вообще не имел никакого отношения к королевской семье. Возможно, он даже не был сыном королевы. Этот слух пустил один из придворных врачей. Ему отказали от места, и он решил отомстить, вытащив на свет Божий кое-какие факты из жизни её величества… Разумеется, он поступил подло, но ведь люди часто сталкиваются именно с таким отношением, какого заслуживают. Я имею в виду королеву. То, что у неё были трудные роды, известно давно. Ребёнок родился очень слабым и едва выжил. Потом ещё все удивлялись, как это принц Гай умудрился вырасти таким крепышом. Так вот, теперь говорят, что ребёнок Изабеллы так и не выжил, к тому же выяснилось, что больше она детей иметь не сможет. И тогда, по её просьбе, её умершего ребёнка заменили другим. Живым, разумеется. Женщины ведь иногда отказываются от своих детей. Всякие бывают ситуации. Некоторые рожают тайно и тут же стараются избавиться от ребёнка. А королеве был нужен наследник. Если бы она за пять лет брака не подарила королю ребёнка, он мог с ней развестись, а она была слишком честолюбива, чтобы допустить такое. Этот ребёнок умер, другого она родить не могла, вот она и решила тайно усыновить чужого. Кстати, насколько я помню, Гай не походил ни на короля, ни на королеву… Возможно, эта тайна и стала известна отцу Джорджу. Или была известна всегда, но Изабелла испугалась разоблачения именно сейчас. Гай мёртв, король тоже, но королева хочет, чтобы все продолжали считать, что она была матерью настоящего наследника.

— Но откуда отец Джордж мог всё это узнать?

— Да хоть откуда, — с лёгким раздражением ответил Таддеуш. — Тайное всегда становится явным. Между прочим, настоящая мать Гая вполне могла рассказать об этом на исповеди. Возможно, она была лебронкой. А могла и просто рассказать…

— Погоди-погоди… — Илана в смятении схватила Таддеуша за руку. — Кажется, я поняла, Тэд! Всё сходится…

Девочка вовремя спохватилась. Она обещала отцу Джорджу никому не рассказывать о том, что услышала тогда в церкви святой Анны. Его смерть не освобождает её от данного слова, тем более, что эта тайна касается не только его. Ещё есть женщина по имени Билли, и возможно, ей тоже грозит опасность.

— Что сходится?

— Да нет… Ничего… — пробормотала Илана. — Ничего не сходится, Тэд. Отец Джордж не стал бы шантажировать королеву её тайной! Я разговаривала с ним всего один раз, но я уверена, что такой человек никогда бы не стал шантажировать женщину, потерявшую ребёнка. Пусть даже и неродного.

— Да, наверное, — подумав, согласился Таддеуш. — Я слышал об этом лебронском священнике много хорошего. Но мать Гая могла повести себя иначе. Настоящая мать. Королева занервничала и решила убрать всех, кто хоть как-то причастен к этой тайне. Изабелла Фабиани — весьма опасная женщина.

— Такое впечатление, будто ты знаком с ней ещё лучше, чем был знаком с принцем Гаем.

— Её достаточно хорошо знает моя мама. Наша милостивая королева разрушила не одну жизнь. Есть люди, которые разрушают всё, к чему прикасаются. Кстати, ты имеешь шанс с ней пообщаться. Говорят, победительница конкурса на звание Снежной Принцессы получит награду из рук самой королевы.

После этого разговора Илана не спала всю ночь. Чем больше она размышляла над своей догадкой, о которой едва не проболталась Таддеушу, тем больше в неё верила. Отец Джордж и женщина по имени Билли разговаривали о своём умершем сыне. Снежное дитя… Билли сказала: его зачатие, рождение и смерть связаны со снегом. Принц Гай погиб на лыжном курорте… Одноклассника Иланы Вильгельма Руста все звали Биллом. Так почему бы Вильгельмине Майер не оказаться той самой Билли, что приходила тогда к отцу Джорджу! Его бывшей возлюбленной, родившей от него сына… Вильгельмина Майер была няней Гая. Наверное, она попросила королеву оставить её при сыне. Отказавшись от него, она всё же хотела быть к нему поближе. Не исключено, что это было одним из условий сделки. Прямо как в сериале! Сколько же человек участвовали в этой сделке? Разжалованный доктор нарушил слово, и королева испугалась. Отец Джордж убит, Вильгельмина Майер пропала. Неужели она тоже мертва?

За два дня до конкурса Илана побывала в церкви святой Анны. Помолилась за отца Джорджа и за Билли.

— Господи, — прошептала девочка, преклонив колени перед алтарём, — спаси её. А если она уже мертва, помоги ей соединиться с теми, кого она любила.

Просить Бога, чтобы он помог ей выиграть конкурс, Илана не стала. Решила, что с этим она вполне может справиться сама.

Конкурс юных топ-моделей был назначен на последние числа февраля, который в отличие от февраля земного всегда состоял из тридцати суток. Уже одна цена на билеты говорила о том, что в течение этих нескольких дней в Королевском Саду будет собираться исключительно элита.

Каждого приезжающего в Гаммель туриста предупреждали, чтобы не путал Королевский Сад с дворцовым садом, который окружал резиденцию монархов и являлся чем-то вроде их частной собственности. Королевский Сад был красивейшим из дендропарков Гаммеля, где в последнее время проводились самые значительные культурные мероприятия. Потолком сцены и зрительного зала служили густые ветви атанасов — гигантских вечнозелёных деревьев с мягкой хвоёй, источающей тонкий аромат. Впрочем, здесь почти вся растительность была вечнозелёной. Многочисленные фонтаны с подсветкой наполняли воздух свежестью, редкие экзотические цветы казались произведениями искусства, а белеющие среди кустов и деревьев статуи напоминали архангелов, охраняющих этот райский сад. В холодное время года парк накрывали прозрачным куполом и поддерживали здесь температуру 22–24 °C. Глядя на сияющий огнями Королевский Сад из окна автолёта, Илана сравнила его с огромным аквариумом, в котором растут диковинные водоросли и плавают светящиеся рыбки.

Автолёт приземлился на площадке перед парком, оцепленной королевскими гвардейцами, и участниц конкурса тут же отвели в павильон, где находились раздевалки, гримёрные, душевые, бассейн и комнаты отдыха. В последних царил тот ненавязчивый уют, который действительно помогал расслабиться, а в перерывах между выступлениями это было просто необходимо.

В первый день участницы демонстрировали зимнюю одежду, в том числе и спортивную, на второй — нарядные платья и костюмы, а самым интересным был заключительный день. Последнее дефиле называлось «Снежные фантазии haut couture». Показы чередовались с конкурсами «Современный танец», «Характерный танец», «Юная интеллектуалка», «Юная леди». Самым важным из заданий последнего было умение поддерживать беседу — на любую тему, предложенную собеседником. Илана получила в собеседники пятнадцатилетнего юношу с непроницаемо-ехидным лицом, который изо всех сил старался поставить её в неловкое положение. Позже девочка узнала, что её собеседника спешно заменили в самый последний момент и что это являлось лишь одной из устроенных для неё ловушек. Все старания ехидного юноши пропали даром. Илана вызвала одобрительный смех и аплодисменты ещё в самом начале «светской беседы».

— Не кажется ли вам, миледи, что зима в этом году слишком холодная? — спросил собеседник.

— Нет, милорд, — ответила она. — По-моему, зима как зима.

— Наверное, это потому, что вы никогда не мёрзнете. Говорят, вы обладаете таким редким и довольно странным свойством, как невосприимчивость к холоду.

— При желании можно развить в себе это свойство — просто-напросто закалиться. Если вы, конечно, не боитесь, что люди, которые находятся во власти предрассудков, заподозрят в вас нечеловеческую природу.

— А вы, конечно же, ничего не боитесь?

— Предпочитаю не распространяться о своих страхах, чтобы на этом кто-нибудь не сыграл.

— Помилуйте, миледи, мы же не на ринге.

— Кстати, о ринге… Вы не знаете, чем закончился матч между Гаспаром и Кальмом. Или вы не смотрите бои профессионалов?

— Не думал, что такую юную леди интересуют мускулистые мужланы, которые дубасят друг друга до полусмерти. А иногда и до смерти.

— По крайней мере, это честные бои. В последнее время вошло в моду посылать наёмных убийц, но не всё, что модно, хорошо.

— Потому вы и пошли в модельный бизнес?

— Это слишком громко сказано. Пока мне всего лишь предложили поучаствовать в конкурсе, и я счастлива, что представляю сейчас один из лучших Модных домов Федерации.

— Если вам нравятся мужественные виды спорта, то вы, наверное, неплохо разбираетесь в футболе? — вопрос был вполне невинным, но насмешливые искорки в глазах собеседника предупредили Илану о возможном подвохе. — Тем более, что там тоже много мускулистых мужчин.

— Мускулы действительно украшают мужчину, — сказала девочка, — но по-настоящему интересным его делают мозги. Увы, в футболе я разбираюсь ненамного лучше того волшебника, который хотел дать каждому игроку по мячу, так что беседа со мной об этом виде спорта вряд ли доставит вам удовольствие.

Судьям понравились не только остроумие и невозмутимость Иланы, но и непринуждённость, с какой она уводила собеседника от неинтересных или неприятных ей тем, изящно пресекая все попытки посадить её в лужу. А попытки эти к концу беседы становились всё более агрессивными и неуклюжими. Боясь провалить задание, юноша нервничал и выглядел довольно жалко.

— Вы действительно считаете себя принцессой? — спросил он напоследок, надеясь уличить её либо в тщеславии, либо в попытке изобразить из себя скромницу.

— Наверное, любая девочка хотела бы видеть себя принцессой, — пожала плечами Илана. — А являюсь ли я таковой на самом деле… Я не пробовала спать на горошине, меня не похищали драконы, и прекрасные рыцари не сражались из-за меня на турнирах. Но я твёрдо знаю одно: настоящая принцесса должна вести себя с достоинством. И я стараюсь следовать этому правилу.

Илане аплодировали даже многие из тех, кто поначалу смотрел на неё с предубеждением, а судя по цифре на табло количество её поклонников-телезрителей после конкурса «Юная леди» возросло почти вдвое. Её завалили цветами и подарками, а молодой правитель планеты Кадхаан даже преподнёс ей сапфировое ожерелье, чем немало её смутил. Впрочем, Илана быстро справилась с замешательством и поблагодарила высокого гостя так, что заслужила одобрение всех своих наставников. По дороге в комнату отдыха её пытались перехватить какие-то телевизионщики, но Джеральдина Вустер решительно их отшила.

— Думаю, тебе сделают ещё не одно предложение, — сказала она. — А вступать в переговоры с теми, кто ловит тебя по дороге в сортир или в душевую, не стоит. Серьёзные люди так себя не ведут.

В комнате отдыха Илану навестила Ева Руперт. Подруга Мартина представляла Модный дом «Астерия», но в искренности её поздравлений девочка не сомневалась.

— А Мартин тоже здесь? — спросила она.

— Нет. Я могла его провести, но он предпочёл болеть за тебя дома, перед телевизором. Со всей компанией.

— Бабуля тоже не захотела сюда идти, — сказала Илана. — Считает, что такие тусовки не для неё. Но мне даже спокойней, что её тут нет.

Едва ушла Ева, как появилась мадам Би.

— Ты была великолепна! — воскликнула герцогиня, расцеловав Илану. — Те, кто хотел выставить тебя дурочкой, только сыграли тебе на руку. Умный человек всегда сумеет повернуть оружие врага против него самого. Наденут на тебя корону принцессы или нет, ты всё равно доказала, что ты настоящая принцесса.

Примерно то же можно было прочесть на следующий день в некоторых газетах. Бабушка торжественно процитировала Илане отрывки из статей в утренних выпусках «Городского автолёта» и «Собеседника». Девочка не стала делиться с ней своими подозрениями, что журналисты могли просто выполнять заказ герцогини Левенхольд. Бабушку бы это огорчило, а самой Илане было всё равно. Искренне ею восхищались или по заказу, она знала, что вчерашнее испытание прошла с честью. И она знала, что до конца ещё далеко.

Во время конкурса «Юная интеллектуалка» её тоже ждала ловушка. Вопросы для участниц подбирались с учётом их возраста, ведь возраст конкурсанток колебался от десяти до тринадцати лет. Илане достался один из тех комплектов, которые были заготовлены для старших. Она поняла это сразу, но шум поднимать не стала. В конце концов она была одной из лучших учениц школы. И читала всегда гораздо больше своих сверстников — отвергнутая ими, она с раннего детства заполняла пустоту книгами. А разговоры в «часовне» так расширили её кругозор, что Илана дала бы фору некоторым студентам университета. Конкурс «Юная интеллектуалка» она выиграла с таким отрывам от своих соперниц, что поначалу решила, что на табло ошибка.

— Здешняя электроника не даёт сбоев, детка, — рассмеялась мадам Би. — Сбой опять у тех, кто хотел тебе навредить.

Когда по результатам двух туров танцевального конкурса жюри присудило победу Снежане Грундер, большая часть публики активно выражала недовольство.

— Ничего, — успокаивал расстроенную Илану маэстро Полари. — Этого следовало ожидать. Одному человеку никогда не позволят выиграть все конкурсы. И устроители прекрасно знают, что оставлять дочь Отто Грундера совсем без наград нельзя. Не вешай носа! В этом сезоне любимица ты.

По итогам трёх туров дефиле Илана Стивенс и Снежана Грундер разделили первое место. Всё решал последний конкурс — интервью. Претендентки на титул Снежной Принцессы, вышедшие в финал (их было пять), отвечали на вопросы журналистов. Публикаций об участницах конкурса уже вышло достаточно. Многое из того, что было написано об Илане, вызывало у неё раздражение, о чём она откровенно заявила во время интервью.

— Мне не нравится этот жалостливый тон. К чему все эти разговоры о моём сиротстве и бедности? Я ведь не выпрашиваю награду, а борюсь за неё. И я вообще не понимаю, почему меня пытаются выставить несчастненькой. Я никогда в жизни не голодала и не ходила в лохмотьях. У меня есть бабушка Полли, которая любит меня побольше, чем иных детей все их родственники вместе взятые. У меня замечательные друзья. Я гораздо счастливей многих, кто живёт во дворце и имеет собственный автолёт. Один мудрец прошлого сказал: «Хочешь быть счастливым — будь им!» Прекрасный совет, и я всегда буду ему следовать.

— Но ведь ты бы не отказалась от дворца и собственного автолёта? — не без ехидства поинтересовался корреспондент газеты «Светская хроника».

— Я бы не отказалась всё это заработать, — ответила Илана. — То, что получено благодаря труду и таланту, приносит человеку счастье. Другое дело — если тебе предлагают богатство в награду за бесчестные поступки. На такую сделку я ни за что не соглашусь.

Во время интервью участницам то и дело передавали записки от публики, и они должны были отвечать на них, предварительно зачитывая вслух вопрос. Среди этих посланий, большей частью анонимных, встречались и довольно хамские. Илане особенно везло на оскорбления, но она старалась сохранять невозмутимость. Ей ли было привыкать к нападкам? В самом конце интервью ей пришла записка следующего содержания: «Дочь дьявола, убирайся в ад!»

Когда Илана прочла это вслух, воцарилась такая тишина, что стал слышен отдалённый шум фонтанов.

— Это послание попало ко мне по ошибке, — спокойно сказала девочка, отдавая записку ведущему. — Передайте, пожалуйста, дочери дьявола, если она вам тут встретится. Или самому дьяволу. Это место так похоже на райский сад, что, возможно, он проник сюда — в облике змея или ещё какой-нибудь твари. А скорее всего в человеческом обличье.

— Да, язычок у тебя подвешен, ничего не скажешь, — заметила Эльза, когда финалистки ждали за кулисами решения жюри. После Иланы и Снежаны она шла на третьем месте и на корону Снежной Принцессы уже не рассчитывала.

— Всем понравилось, как ты отреагировала на эту дурацкую записку. Думаю, ты выиграешь. Стиль «Астерии» уже давно всем надоел. К тому же твоя покровительница герцогиня Левенхольд оказалась покруче Грундеров…

Эльза ещё что-то болтала — главным образом стараясь подчеркнуть, что, если Илана победит, это будет заслуга не столько её самой, сколько тех, кто её раскручивал. Илану эта болтовня абсолютно не задевала. Она знала, что была лучшей во всех конкурсах. В том числе и в танцевальном, победу в котором у неё отняли. Она нисколько не удивилась, когда жюри объявило ей победительницей. И даже как будто не особенно обрадовалась. На неё вдруг навалилась страшная усталость. Хотелось оказаться в их с бабушкой уютном маленьком домике. Включить камин и немного помечтать, глядя на разрисованное узорами окно. А потом лечь в постель и видеть, засыпая, белеющую в сумраке фигуру оленя…

Но домой Илана попала не скоро. Её снова повели в гримёрную, где облачили в роскошный белый наряд. Пока ей поправляли макияж и расчёсывали волосы, которые решили оставить распущенными, Джеральдина Вустер уже в сотый раз повторяла, как следует вести себя с королевой. Слушая её вполуха, девочка незаметно спрятала в складках одежды маленький ледяной шарик. Она сама знает, как ей вести себя с королевой.

Но оказавшись перед высокой статной женщиной в серебристо-синем платье, Илана немного растерялась. Королева Изабелла была ещё красивей, чем по телевизору. Роскошные чёрные волосы подчёркивали белизну её кожи, а открытое элегантное платье — изящество стройного сильного тела. Осанка и хорошо развитые мышцы выдавали балерину. Вблизи королева совершенно не походила на фарфоровую куклу. Она улыбалась, но большие тёмные глаза были полны такой печали, что хотелось поскорее отвести взгляд.

Изабелла Фабиани собственноручно увенчала голову победительницы маленькой короной, на которой сияло множество алмазных звёздочек.

— Счастлива поздравить вас, ваше высочество, — произнесла она своим звучным, хорошо поставленным голосом. — Корона, завоёванная в трудном и честном бою, ценнее той, что досталась по наследству.

— Благодарю вас, ваше величество, — Илана присела в низком реверансе. — Я очень рада, что выиграла конкурс и не подвела тех, кто в меня верил. А корона… Думаю, ни моя, ни ваша корона не ценнее человеческой жизни. Вы не откажетесь принять от меня в дар одну безделицу?

И девочка протянула королеве ледяной шарик.

— Это магическая ледышка, в которой можно увидеть много интересного.

— Спасибо, — улыбнулась Изабелла, взяв шарик. — Ледышка, заколдованная самой Снежной Принцессой, должна принести мне счастье…

Взглянув на ледяной шар, она умолкла. Её и без того бледное лицо теперь напоминало гипсовую маску. Илана даже испугалась, что королева сейчас упадёт в обморок, но её величество справилась с собой. Она произнесла ещё несколько любезных слов и покинула сцену.

— Что ещё за выходки? — спросила Джеральдина Вустер, отыскав потом Илану среди зарослей мирта. В ожидании банкета участницы конкурса и зрители прогуливались по саду. — К особам королевской крови не обращаются с вопросами. Во всяком случае, на публике.

— Даже принцессы? — девочка видела, что несмотря на строгий тон, «мэм» на неё не сердится. Ещё бы! Сегодня Илана прославила топ-студию, которая была для Джеральдины Вустер смыслом существования.

— Маленькая нахалка, — улыбнулась Джеральдина. — Ладно… Сегодня тебе всё прощается.

— По-моему, её величество не рассердилась.

— Ну… Если и рассердилась, то не подала виду. Она же знает, что сегодня твой день. Жаль, что она не смогла остаться на банкет. Госпожа Зиммер — её камеристка — сказала, что у королевы разболелась голова.

Герцогиня тоже слегка пожурила Илану.

— Дорогая, надеюсь, твоя выходка не будет иметь для тебя нежелательных последствий. Здесь, конечно, никого не шокируешь магическими ледышками. Никогда не считала, что в этих игрушках есть что-то дьявольское, но… У Её Величества был такой вид, словно она увидела в твоём шарике самого дьявола.

— Нет, что вы, мадам Би! Ничего подобного она не увидела.

«Она увидела не дьявола, а священника, — добавила про себя девочка. — И она никому об этом не расскажет».