"Снежная Принцесса" - читать интересную книгу автора (Зорина Светлана)

Глава 23. Волшебные часы

Проснулась она в маленькой гостевой комнате «часовни». Здесь то и дело ночевал кто-нибудь из приятелей Мартина. Впрочем, гостиная Кейнов тоже нередко превращалась в спальню. Иногда Мартин уступал кому-нибудь свою комнату и ночевал в мастерской.

Сегодня гостей тоже хватало — судя по звукам, которые доносились снизу. Илана улыбнулась, услышав знакомые голоса. Давно они тут все не собирались — Мартин готовился к выставке. А сегодня планировали отпраздновать открытие…

— Проснулась, — удовлетворённо констатировала госпожа Гертруда, входя в комнату с кружкой дымящегося отвара. Сразу запахло мёдом и какими-то травами. — Ну-ка выпей… Как ты себя чувствуешь?

— Отлично.

Если Илана и соврала, то совсем чуть-чуть. Она больше не ощущала ни тяжести во всём теле, ни выматывающей слабости. В пляс бы она сейчас, конечно, не пустилась, но оставаться в постели не было ни малейшего желания.

— Тётушка Гертруда, а сколько сейчас времени?

— Почти девять. Ты проспала целых семь часов. Твоя бабушка ушла совсем недавно. Решили не тормошить тебя и оставить здесь до утра, а она пошла ночевать домой. Говорит, лучше не оставлять дом надолго. Тем более ночью. В городе неспокойно… Есть хочешь?

— Как стая волков!

— Сейчас принесу. Пока они там всё не смели…

— Не надо. Я пойду в гостиную, — Илана вылезла из-под одеяла и принялась натягивать джинсы. — Честное слово, я прекрасно себя чувствую!

Госпожа Гертруда посмотрела на неё с сомнением, но спорить не стала.

— … улетела на Авалон! — донеслось до Иланы, когда она спускалась по шаткой деревянной лестнице на первый этаж. — Она не знала…

Полоска яркого света, протянувшаяся от приоткрытой двери гостиной к нижней ступеньке, словно приглашала войти, и сердце девочки неожиданно пронзила острая тоска. Откуда это странное чувство, что она здесь в последний раз? Что больше она уже никогда не спустится по этой скрипучей лестнице, вдыхая запах старого дерева и масляных красок…

— Ну да, не знала! — вскинулась Таня Коэн. — Лидди, да это же старый финт ушами, который обожали ещё правители матушки-Земли! Уехать и сделать вид, будто понятия не имел, что творится в стране… Кстати, по-моему, ей всё равно, что тут творится.

— Это точно, — согласился Джереми. — А парламенту давно уже плевать на эту кукольную королеву. И на её указы. Верхняя палата уже всё контролирует, в том числе полицию и армию! Да ещё и с этими психами-ортодоксами спелись. Вот увидите — на выборах победят чистильщики. Тогда тут совсем будет невозможно жить!

— Судя по всему, уже невозможно, — тихо произнёс Мартин.

Илана заметила, что его негромкий глуховатый голос никогда не тонет даже в самом шумном споре. Он словно раздвигает другие голоса и звучит среди них, как единственная верная нота среди нестройных аккордов.

Появление Иланы всех обрадовало. Её тут же усадили за стол, придвинув к ней поближе мясной салат и пирожки с грибами. Здесь знали, что она любит больше всего. Сегодня эта мысль причиняла ей почти физическую боль. Всё когда-нибудь кончается. Не надо об этом думать…

— Видишь, Мартин, с ней всё в порядке! — весело сказала Лидия. — Аппетит нормальный. В этом возрасте силы восстанавливаются быстро.

— Сомневаюсь, что они у неё восстановились полностью, — отозвался художник.

— Тебе сейчас лучше не утомляться, — обратился он к Илане. — И вообще… Будь осторожней.

Он не знал, что именно она сделала. Но он знал, что ЭТО сделала она.

По 7-му каналу передали, что полицейский, сидевший в машине, на которую рухнул столб, через два часа скончался, не приходя в сознание. Пострадали ещё двое полицейских и трое водителей «уборщиков», но за их жизнь можно было не опасаться. Досталось и правоверным. Нескольких задело рекламным щитом. Возглавлявший это блеющее стадо пастор Алексикакис получил лёгкое сотрясение мозга. Его соратники отделались синяками и испугом.

— Сами же верещали — «возмездие, возмездие!» — смеялся Джереми. — «Господь покарает»… Вот он и покарал, кого следовало. Уж он-то знает, что делает. Что они на это скажут?

— Они найдут, что сказать, — заверил его Ганс. — Демагоги…

Его волнистые волосы сияли при электрическом свете, как начищенная бронза.

— Этот цвет идёт тебе больше всего, — отметила Илана.

— Ещё бы! — фыркнула Таня. — Это же его собственный. Ганс, ради всего святого, оставайся самим собой. Хватит рядиться под водяных богов и огненных демонов.

— Вот именно, — поддержала её Илана. — Ты и так похож на толкиеновского эльфа.

— Опасное сходство, — усмехнулся Ганс. — Люди, которые пытались уничтожить такую выставку, вполне могут и Толкиена запретить. Не удивлюсь, если завтра начнут сжигать его книги на площади.

— По-моему, ты слишком засиделся на философском, — поддел его Джек. — В последнее время от тебя только и слышишь что мрачные прогнозы.

Однако вскоре даже насмешливый Джек был вынужден признать, что Ганс Фишер не такой уж и плохой прогнозист. По 2-му каналу целый час выступал первосвященник Джулиус Раффинади. Он очень долго и убедительно говорил о происках Сатаны, который привёл на площадь незримое полчище бесов, дабы защитить своих приспешников. И стоит ли удивляться, что по городу гуляет нечистая сила, если нечестивцам разрешено демонстрировать на главной площади свою богомерзкую мазню. Один из этих приспешников дьявола даже носит имя первого в истории человечества братоубийцы. Сколько уже лет он смущает души людей своими нездоровыми фантазиями.

— Его святейшество считает, что моя фамилия — английская форма имени Каин, — сказал Мартин. — На самом деле Кейн — валлийское имя. Означает «красивый, прекрасный». Мне это, конечно, не подходит, но в нашем роду были и красивые люди…

— Зато это подходит твоим картинам! — со свойственной ей экзальтацией воскликнула Лидия. — Кажется, на валлийском говорило какое-то кельтское племя?

— Да. Среди моих предков были кельты.

— Друиды, наверное, — улыбнулся Джек. — У тебя же всё такое…загадочное. Исполненное тайного смысла. Кажется, что у каждого цветка и дерева есть душа…

— Неплохо для закоренелого материалиста, — съязвила Таня.

— …а звери смотрят человеческими глазами, — пропустив шпильку мимо ушей, продолжал физик. — Они гораздо одухотворённей некоторых людей.

— И некоторых людей это раздражает, — подхватила Лидия. — Ты нарушаешь иерархию, якобы установленную Богом. Человек выше животного. Мужчина выше женщины. А твои женщины… Они слишком нуминозны. И вообще… Боги, люди, звери… Ты всех ставишь на одну ступеньку…

— Да никуда я их не ставлю, — засмеялся художник. — Я просто их пишу.

— Не надо было выставлять серию «Снежные фантазии», — вздохнула Ева. — Я же тебе говорила. После всех этих снегопадов…

— Они бы нашли, к чему придраться, — махнул рукой Мартин.

Илана заметила, как он побледнел, когда преподобный Джулиус произнёс:

— Наверное, только огонь способен уничтожить скверну. Очистительный огонь.

По всем официальным каналам выступали главы ортодоксальных общин и представители Партии борцов за чистоту. Они вещали о необходимости навести порядок и, пока не поздно, покончить с распущенностью, которая уже проникла во все сферы жизни. Если раньше очагом разврата считался только шоу-бизнес, то теперь эти ядовитые споры отравили уже всю культуру. Было объявлено о внеочередном заседании парламента, которому предстояло срочно сформировать Комитет контроля. Он в свою очередь создаст комиссии, которые будут следить за деятельностью всех учебных заведений, общественных организаций и «вообще контролировать обстановку».

— Придётся уезжать, — устало сказал Мартин. — Я чувствовал, что всё идёт к этому, но надеялся на лучшее.

Все разом притихли. Даже Люцифер перестал вылизываться и замер, обводя присутствующих меланхоличным лунно-жёлтым взглядом. Он тоже понял, что прежняя жизнь закончилась. Больше не будет весёлых сборищ в этой уютной уставленной старой мебелью и пропахшей масляными красками гостиной. Скоро дом с волшебными часами опустеет. Ещё немного — и ржавые стрелки сдвинутся с места. Время перемен близко, да вот только перемены эти, увы, не к лучшему.

— Ну и куда ты надумал податься? — нарушила молчание Лидия. Голос её звучал как-то неестественно бодро, и, казалось, вот-вот сорвётся.

— В Леброн. У меня есть кое-какие знакомые в Ливингейме. Познакомился, когда ездил прошлой зимой. Границу открыли, но гражданство там сейчас получить непросто. И вообще устроиться… Но у меня же есть кое-какие сбережения. Мама не будет против.

— А ты? — повернулась Таня к Еве.

— Я тоже поеду.

— Тебе там, наверное, даже проще устроиться, — сказал Джек. — Ты ведь уже два раза ездила в Леброн с Театром Моды. Тебя не могли не заметить, так уж найдёшь какое-нибудь агентство…

— Наши показы там прошли довольно успешно, но особого фурора не произвели. В модельном бизнесе мы отстали от лебронцев лет на десять. Из наших кутюрье они признают только Вито и Пьера Ланже. Но ничего… Совсем без работы не останусь.

— Ты прямо, как эти… Жёны русских революционеров, — вяло пошутил Ганс. — Ну, которые поехали за ними в холодные края…

— Сравнил, — усмехнулась Ева. — Они-то действительно в глухомань поехали, а в Леброне самый высокий уровень жизни на Гее. Это у нас тут холодные края… Во всех смыслах. А там и климат мягче, и дышится легче. Уже хотя бы потому, что их церковь не лезет во всё на свете.

— Не дуйся… — Мартин подсел к Илане и накрыл её руку своей большой ладонью. — Вот устроюсь — пришлю вызов. Будешь ездить к нам на каникулы. А потом, может, тоже переберёшься. Сколько тебе осталось до шестнадцати? Чуть больше четырёх лет. Получишь паспорт, а вместе с ним право жить там, где тебе захочется…

— …и где тебе удастся купить жильё и получить работу, — добавила Таня со скептической ухмылкой. — А чтобы претендовать на хорошую работу, надо ещё и образование получить…

— Вот ведь зануда, — подмигнул Илане Джереми. — Всё будет о'кей. Бог не выдаст, свинья не съест.

— Смотря какая свинья, — пробормотал Ганс. — Та, что тут недавно по телевизору хрюкала, кого угодно слопает и не подавится.

Спать легли поздно — надо было разместить всех гостей. Служба «Такси по вызову» почему-то не отвечала, и Мартин решительно заявил, что пешком на ночь глядя никто не пойдёт — в городе неспокойно. Да никому и не хотелось отсюда уходить. Все как будто чувствовали, что больше им уже здесь не собраться.

Илане спать не хотелось — она уже сегодня выспалась. Девочка никак не могла избавиться от чувства тревоги, которое усилилось, когда на улице пошёл снег. Ничего себе сентябрь… Она вдруг отчётливо поняла, что осень кончилась, а весна, возможно, уже и не наступит. Мрачное пророчество старого карлика хоть и с опозданием, но всё же сбудется. Но почему? Что за злые чары воцарились над Гаммелем? И неужели в этом есть её вина? Ведь это она вызвала тогда снеговея, который принёс снежную бурю… Или не она?

«Наверное, я слишком много о себе понимаю…»

«Нет, принцесса, ты ещё многого о себе не знаешь», — сказал старый гном, заглядывая в окно.

Голос его звучал глухо. Маленькое бледное лицо смутно белело сквозь стекло, постепенно растворяясь в снежном сумраке ночи. Илана присмотрелась повнимательней и поняла, что это луна. Она убывала и сегодня была видна примерно наполовину, очень напоминая овал лица. Никакого карлика не было. И не могло быть. Как бы он умудрился заглянуть в окно второго этажа? У гномов не бывает крыльев. Они бывают у птиц и у ангелов. И ещё у айонов — прекрасных фантастических существ из фильма Макса Шелендера. Съёмки «Войны в созвездии Феникса» подходили к концу. По нескольким каналам уже вовсю гоняли рекламный ролик, в котором на несколько секунд появлялась Илана, протягивающая Гарту Лою маленький светящийся шарик…

Илана увидела этот кадр, забывшись в очередной раз тревожным, чутким сном.

«Ты можешь получить всё, что захочешь, — сказало крылатое существо — не то айон, не то ангел, протягивая ей светящийся шарик. — Ты можешь всё».

На узкой белой ладони лежала ледышка, в которой темнело что-то продолговатое. Какой-то заключённый в неё предмет. Приглядевшись и узнав его, Илана испугалась. И проснулась.

Она сразу поняла — что-то не так. Широкий диван, на котором спали Таня и Лидия, был пуст. Включив настольную лампу, Илана обнаружила, что одежда их тоже исчезла. За стеной и внизу звучали голоса. Дом постепенно наполнялся всё возрастающей тревожной суетой, а старая лестница скрипела так, словно по ней что-то носили вверх и вниз. За окном валил снег, и зловещий бледный свет выхватывал из синеватой мглы крупные пушистые хлопья… Что это? Возле «часовни» нет фонарей… Илана кинулась к окну и увидела около дома увязший в сугробе автолёт — снегу за ночь намело по пояс. Фары не горели. Призрачный свет, который почему-то принято называть дневным, падал из кабины. Она напоминала тускло мерцающий кристалл, вставленный в гладкий металлический корпус. Машина была не полицейская, но её появление здесь в четыре часа утра явно не предвещало ничего хорошего.

Торопливо одевшись, Илана выбежала из комнаты и едва не столкнулась с Джеком и Гансом, которые тащили к лестнице картину Мартина.

— Слушайте, вы всё равно не успеете, — донёсся до Иланы смутно знакомый голос. — Они могут явиться с минуты на минуту…

— Проклятье! Двенадцать лет работы… — это уже был голос Мартина, исполненный такого отчаяния, что у Иланы сжалось сердце.

— Что случилось? — кинулась она к Джереми, который только что, чихая от пыли, спустился с чердака. Он нёс две картины, завёрнутые в какую-то клеёнку.

— Хорошо, что ты уже оделась. Сейчас Таня проводит тебя домой…

— Да что тут происходит, чёрт возьми?! Пожар?

— Хуже… Кажется, за нашим Мартином сейчас явятся. Ему надо бежать… Слушай, может, поможешь? Их там ещё полно на чердаке. А в мастерской… Лидия, осторожней!

— Джереми, да они же всё равно туда не войдут! Кабина маленькая…

— А я что говорю! — крикнул снизу высокий мужчина в кожаной куртке с капюшоном. — Мартин, тебе надо сваливать и побыстрей!

Лестница вела к небольшой прихожей. Мартин и Ева разговаривали там с нежданным гостем, который торопил их и уже начинал злиться. Илана узнала его, хотя и не сразу. Племянник вице-канцлера Германара Генри Линден не входил в число ближайших друзей Мартина и в этом доме бывал нечасто. Завсегдатаи «часовни» его недолюбливали, но Мартин говорил, что этому парню можно доверять. Дети не всегда похожи на своих родителей, а тем более на дядьёв и тёток. Мартин познакомился с Генри Линденом в Ливингейме, на какой-то арт-тусовке. Племянник вице-канцлера любил покрутиться в богемной среде, где ценили его весёлый нрав, щедрость и широту взглядов. Таня то и дело намекала, что в «часовне» Генри бывает из-за Евы — якобы, хочет отбить её у Мартина. Уж ему-то есть что дать красивой женщине. Мартина эти подозрения только смешили. Он был уверен в Еве. Так, словно был единственным мужчиной на свете. Адамом, которому нужна Ева, которой нужен только Адам…

— Хватайте документы, деньги, самое необходимое — и в машину! Надо успеть добраться до Вердена — сейчас это нейтральная территория… Я уже связался с одним человеком из Фермейля. Он отвезёт вас в Ливингейм. Мартин, ты что, в тюрьму хочешь? Тут сейчас знаешь что начнётся? Сегодняшние беспорядки для них — хороший повод начать террор. «Борьбу с распущенностью во всех сферах жизни» — они это так называют. Они уже начали! Мартин, пока ты раздумываешь, полиция будет тут. Тогда уж не спасёшь ни картины, ни свою шкуру! Ты пойми, они решили вас тёпленькими брать! Чтоб вы опомниться не успели. Тебе припаяют организацию массовых беспорядков и засадят! Надолго! А останешься на свободе — сделаешь ещё миллион картин… Ева, да скажи ты ему!

Ева только плакала. Зачем объяснять человеку то, что он и так прекрасно понимает? Госпожа Гертруда тоже молчала, прижимая к груди маленький чемоданчик. Видимо, там были документы и все семейные деньги.

— Генри сегодня ночью вернулся из Аржента, — тихо сказала Илане Лидия. — И случайно услышал телефонный разговор отца с дядей. С нашим дорогим вице-канцлером. Оказывается, уже готова санкция главного прокурора на арест так называемых зачинщиков. И на обыск в их домах и мастерских. Наши слуги народа всю ночь не спали. Готовились к началу «культурной чистки»… Генри сразу сюда. Хорошо, что у него есть личный антиграв. Он и впрямь неплохой парень. Только вряд ли ему понять, каково Мартину бросать тут свои работы. Боюсь, что эти тупорылые их попросту уничтожат…

— Нет!!

Илана сама испугалась своего крика. Генри Линден поморщился.

— Не хватало ещё тут истерик. Женщины и дети только создают дополнительные проблемы…

— Мартин, я спасу твои картины! Я спасу всё ваше имущество! Выходите все из дома! Быстро! Я перенесу его туда, в Верден… На нейтральной территории его никто не тронет, и ты потом всё оттуда перевезёшь…

— Послушайте, да успокойте же кто-нибудь этого ребёнка! — разозлился Генри. — Надеюсь, тут найдётся кому отвести её домой. Нам надо лететь…

— Да, Генри Линден, — твёрдо сказала Илана, — Мы должны поторопиться. За сколько ваш драндулет долетит до Вердена?

— Минут за двадцать, — ответил племянник вице-канцлера, слегка опешивший от её дерзости. — В лучшем случае…

— Пожалуйста, постарайтесь, чтобы худшего случая не было. Целый дом мне слишком долго не продержать. Я и так вчера натаскалась со всякими тяжестями… Выходите все из дома! Быстро! Тётушка Гертруда, где Люцифер?

— Мя-а-у! — откликнулся кот.

Промчавшись по лестнице со скоростью торпеды, он подбежал к двери, оглянулся на людей и ещё раз мяукнул — требовательно и в то же время ободряюще. Илане показалось, что подбодрить он хочет именно её. Он как будто догадался, что она собирается сделать. И верил, что у неё всё получится.

«Получится, получится», — твердила про себя Илана.

Перед глазами у неё стояло прекрасное крылатое создание, протягивающее ей ледяной шарик. Магическую ледышку, внутри которой можно было разглядеть крошечную копию «часовни». Она как чувствовала, что ей придётся это сделать. Она не позволит, чтобы картины Мартина уничтожили! Она спасла их там, на площади, и спасёт сейчас.

— Господи, Илана, нашла время снежки катать! — запричитала Лидия. — Что с ней сегодня творит…

Она умолкла на полуслове, когда старый дом вдруг зашатался, а мгновение спустя исчез. Все замерли, оцепенело глядя на квадратную чёрную канаву, которая светлела на глазах — снегопад становился всё сильней и сильней. Казалось, какой-то великан вырвал дом из земли вместе с фундаментом, словно гриб с корнем.

— Пресвятая Дева Мария, — перекрестившись, прошептала Ева.

— Скорее в машину! — крикнула Илана. — Полетели! Дом вот здесь, видите?

Она поднесла ледышку к одной из только что включенных фар автолёта, и все увидели в прозрачном шарике миниатюрную копию «часовни».

— Мама, Ева, садитесь скорей! — сказал Мартин. Он пришёл в себя гораздо раньше других — возможно, потому, что ожидал чего-то подобного. — Она же сказала, что ей трудно долго держать в… этой штуковине целый дом… Ребята, я вам напишу… Скорее уходите! Вас тут не было… Всё будет хорошо! Лидди, не плачь, или я никуда не лечу…

— Это сон, — бормотал, заводя свой «драндулет», Генри. — Я сплю и вижу сон… Скорей бы проснуться.

Торопливо и неловко простившись с друзьями, Мартин забрался в кабину и крепко прижал к себе тут же вскочившего к нему на колени Люцифера. Антиграв стремительно набирал высоту, и вскоре пять фигурок пропали из виду, словно растаяв в снежной мгле. Илана заметила, что Генри косится на неё так, словно ждёт, когда она начнёт превращаться в чудовище. Впрочем, вскоре ему стало не до этого — минут через десять они заметили погоню.

— Выследили, гады, — скрипнул зубами Генри. — Но ничего… Моя «Стрекоза» им всем фору даст.

— Станет невмоготу — бросай ледышку в окно, — сказал Мартин, с тревогой глядя на голубое от напряжения лицо Иланы. — Мы уже за городом, так что никого не убьёшь и ничего не разрушишь. Ты мне дороже, чем все картины, какие я написал и ещё напишу…

Снегопад утих, первые лучи рассвета окрасили расстилавшиеся внизу поля и плодовые рощи Вердена в золотисто-розовый. Все вздохнули с облечением, увидев среди заснеженных сосен чёрный остов сгоревшего храма. Верденская церковь, где служил Александр Абель, находилась на нейтральной территории. Через пятьсот метров начиналась территория государства Леброн. Новую церковь в Вердене так и не построили, а руины старой до сих пор не разобрали. Вроде бы какой-то преуспевающий фермер собирался купить здесь землю, и власти решили, что заботу об обустройстве этого места можно полностью взвалить на него. Зачем тратить деньги налогоплательщиков на то, что скоро станет чьей-то частной собственностью?

— Я же говорил, что успеем! Такие «драндулеты», как мой, только на Антее делают! — Генри подмигнул Илане. — Там я его и купил — через одного знакомого. Антея уже лет пять как с нами не торгует, так что оснащение наших спецслужб — это вчерашний день…

— Пожалуйста, сади скорее свой любимый «драндулет», — перебила Ева. — Илане уже совсем худо… Насколько я знаю, тут они нас арестовать не могут.

— По закону, нет, — нахмурился Мартин. — Если они, конечно, за эту ночь не отменили или не переписали все законы… Илана, да кидай ты его в окно!

— Я не хочу его разрушать, — Илана старалась, чтобы её голос звучал твёрдо, хотя перед глазами уже нет-нет да проплывали цветные круги. — Я уже научилась переносить предметы осторожно, не повреждая… Всё будет хорошо.

Выходя из автолёта, она чуть не упала. Мартин поддержал её. Все как по команде подняли головы, услышав звук, похожий на жужжание большой назойливой мухи. Над верхушками сосен показался полицейский антиграв. Он явно шёл на посадку.

— По-моему, это уже другой, — упавшим голосом сказал Генри. — Интересно, сколько их за нами послали…

— Господи, ну чего они привязались! — Ева была близка к истерике. — Ведь мы уже на нейтральной полосе! Даже если они успели связаться с властями Леброна и договориться о немедленной выдаче тебя как преступника, то ты ведь ещё не пересёк границу. Территория N гарантирует тебе неприкосновенность как минимум на сутки… Или я что-то путаю?

— Всё правильно, — мрачно кивнул Генри. — На нейтральной территории даже преступнику даётся какое-то время, чтобы связаться с эмиграционной службой любого государства Федерации. Он может попросить убежища. Правда, с большинством государств у нас договор о выдаче особо опасных преступников. Не иначе как именно к таким ты и относишься, Мартин. И вообще… Если эти ублюдки нас всё же схватят, кто нам поверит, что нас взяли на нейтральной полосе?

— Будь что будет, — вздохнул Мартин. — Илана, ты как? Что-то не получается?

— Не знаю, — беспомощно ответила девочка.

Она уже минуты две как бросила ледышку, которая упала недалеко от чернеющих среди белых деревьев руин, и мысленно высвободила дом, но он не появлялся. И тут произошло нечто странное. Развалины стали преображаться на глазах. Обугленные стены посветлели и выпрямились, а над ними вдруг появилась крыша, увенчанная куполом. Крест на его вершине засиял в лучах рассвета так, что Илана зажмурилась. Солнце уже встало над лесом, осыпав снежные балахоны деревьев золотыми блёстками. Небесное золото всё сыпалось и сыпалось, гася лиловые и розовые блики, а Илане хотелось лечь на снег и забыться сном. Вокруг было так красиво. Может, она уже умирает, и перед ней открылось небесное царство? Пастор Коул просто глуп, если считает, что оно открыто только для истинных детей Адама и Евы…

— Эй, малышка, очнись…

Мартин склонился над ней — тёмный лик в сияющем золотом ореоле. Коленопреклонённый рыцарь… Или ангел с солнечными нитями в растрёпанных кудрях… Белый храм за его спиной дрожал и колебался в чистом воздухе, словно снежный мираж, а золотой крест разгорался всё ярче и вздымался всё выше! Ещё немного — и он станет звездой. Как та молния, в которую превратился куст священных лилий… Он же вырос возле храма. Там, где светлая дева Анна воткнула чудесный меч, подаренный ей ангелом Анаэлем.

— Илана, детка, тебе плохо?

Мартин помог ей сесть. Белый храм перестал колебаться. Теперь он прочно стоял на земле и уже не казался большим. Он был размером с «часовню»… Да это же и была «часовня»… Нет, не совсем. Все с изумлением смотрели на причудливую смесь храма и старого домика, ещё недавно стоявшего на улице Трансильванской. На этом волшебном здании, словно сотканном из лучей утреннего солнца, тоже были часы. С резными стрелками, которые замерли возле цифры 12…

Илана знала, что сейчас около пяти утра, но знала она и то, что волшебные часы не врут. Время, которое они показывают, всегда правильное, и важно его не упустить.

Полицейский автолёт, приземлившийся где-то поблизости, с глухим угрожающим рёвом пробирался к ним сквозь заросли молодой лиственницы. Назойливая железная тварь, похожая на машину-убийцу в одной компьютерной игре. Здесь ей не место. Ни ей, ни тем двуногим тварям, что сидят сейчас в её железном чреве, как какие-то мерзкие личинки в утробе огромного жука. Это напоминало отрывок из глупого ужастика-боевика. Им тут не место, на этом зачарованном островке леса, где даже время идёт по-другому. Если они вмешаются, волшебство закончится…

— Не надо, — сказал Мартин, увидев, что она катает снежок. — Сопротивление представителям власти только усугубляет дело. К тому же теперь все узнают, кто на такое способен. Илана, не вздумай его бросить! Если ты считаешь, что это единственный способ…

Его прервал оглушительный рёв мотора — полицейский автолёт забуксовал, застряв в сугробе. Видно, не зря начальник ГПУ жаловался, что власти Гаммеля жалеют денег на техническое оснащение полиции… Люцифер ответил железному чудовищу грозным шипением и выгнул спину. А потом вдруг кинулся к часовне (теперь это действительно была ЧАСОВНЯ) и стал взбираться на стену, цепляясь за выступы украшавшего фасад рельефа. Наверное, эти изображения святых и ангелов некогда покрывали стены церкви.

Грациозная чёрная фигурка уверенно карабкалась к часам. Над циферблатом был небольшой выступ. На него-то Люцифер и вскочил. В какой-то момент он едва не сорвался, но удержался, вцепившись в стрелки часов. И они сдвинулись, слившись воедино на цифре 12! Глубокий, мелодичный звон перекрыл шум мотора и голоса парней в тёмно-синем, которые уже начали вылезать из застрявшего в снегу автолёта. Неожиданно они остановились. Замерли в самых странных, нелепых позах — застывший кадр из дешёвого боевика. Казалось, некий могущественный чародей в облике чёрного кота завёл волшебные часы, похитив время у одних и подарив его другим.

— Мяу! — громко сказал Люцифер. Потом спустился вниз и, оглянувшись на людей, юркнул в полуоткрытую дверь часовни.

Кажется, ещё минуту назад она была закрыта. Оттуда струился золотисто-голубой свет — не то чтобы яркий, но какой-то… сильный. Не свет, а излучение силы — таинственной и доброй. Илана устремилась к нему, поддавшись непреодолимому желанию окунуться в него, ощутить его прикосновение. Все последовали за ней — возможно, потому, что почувствовали примерно то же. Тётушка Гертруда, которая всю дорогу молчала и, казалось, была в каком-то оцепенении, задержалась на пороге, чтобы прочесть молитву.

В первое мгновение Илана решила, что здесь горит множество свеч, но это оказались не свечи, а парящие в воздухе огоньки. В мягком колеблющемся свете возникали и исчезали какие-то лики. Один очень походил на Снежного Короля с картины Мартина… Да это же он и есть! Вся церковь была украшена картинами Мартина Кейна — как будто кто-то решил устроить тут его выставку.

— Господи, что это? — потрясённо прошептал Генри. — Что происходит?

Плавающие в голубом тумане золотые огоньки светились всё сильней и сильней. Одни были крошечные — как искры, другие побольше и напоминали солнечных зайчиков, а самый большой сиял, словно маленькое солнце. Он разгорелся так ярко, что Илана зажмурилась, а когда она решилась слегка приоткрыть глаза, то увидела окружённую сиянием высокую фигуру. Она не успела как следует разглядеть этого человека. Лишь заметила, что на нём длинное одеяние, а его лицо, красивое какой-то удивительной, неброской, красотой, показалось ей знакомым. Она попыталась вспомнить, где его видела, но тут свет стал нестерпимо ярким, заставив её снова крепко зажмуриться…

Она открыла глаза, почувствовав на лице холодный ветер, и с удивлением уставилась на грязные, закопчённые стены, которые упирались в потемневшее от снеговой тучи небо. Крыши не было. И не должно было быть — она обрушилась, когда церковь горела. Чудесный звон, ещё недавно заполнявший округу вместе с солнечным светом, умолк. Сквозь пролом в стене Илана увидела заснеженную поляну, а чуть дальше рощу, возле которой увяз в снегу полицейский автолёт. Из него с руганью выбирались фигуры в тёмно-синем.

Илана поняла, что волшебное время кончилось. Снова было раннее утро. Она стояла посреди разрушенной церкви, а в двух шагах от неё замер, глядя на приближающихся полицейских, Генри Линден.

— А где все? — сдавленно спросил он. — Где Мартин и…

— Послушай, ты, маленькая ведьма! — он вдруг перешёл на крик. — Что ты сделала?! Они исчезли! Я не знаю, что ты сделала, но это же явно твоя работа! Где они?!

Генри схватил её за плечи, явно собираясь хорошенько встряхнуть, но она вырвалась и оттолкнула его с силой, удивившей её саму.

— Прекратите истерику, Генри Линден! Я действительно владею магией и сделала всё, чтобы помочь Мартину, но я не знаю, что произошло! Может, я действительно ведьма, но тут, в этом месте… Тут действовали какие-то другие силы. Наверное, я их разбудила, но они мне неподвластны.

— Но где они, чёрт возьми?! Мартин, мадам Гертруда, этот дьявольский кот…

— Думаю, дьявол тут ни при чём. Или действовал заодно с Господом Богом. Такое тоже бывает. Только дураки делят всё на чёрное и белое. Я не знаю, что случилось, но мне кажется, что с Мартином и остальными всё в порядке…

— Кажется — перекрестись! Что мы скажем этим ублюдкам?

— Скажем, что я попросила прокатить меня на твоём супер-автолёте.

Троих полицейских, через минуту ворвавшихся в полуразрушенную церковь, такой ответ не устроил.

— Где остальные? — рявкнул мускулистый брюнет с лейтенантскими нашивками, держа наготове парализатор группы В. — Вас было больше! Были ещё трое! И чёрная кошка…

— Ну так ищите, офицер. Кстати, бежать мы не пытаемся, — Генри насмешливо покосился на «парал». — Уже хотя бы потому, что не нарушили никаких законов.

Генри Линден уже взял себя в руки. Племянник вице-канцлера не привык, чтобы на него орали, и держался с той подчёркнутой вежливостью, которой обычно ставят на место зарвавшуюся прислугу.

Лейтенант это понял, и его смуглое лицо побагровело от злости. Он был уже не молод и явно комплексовал из-за того, что его мечта о капитанской форме до сих пор не стала реальностью. А тут ещё выслушивай насмешки от богатого юнца, который может позволить себе автолёт куда более совершенной модели, чем те, что имеются в распоряжении гаммельской полиции.

— А вы уверены, что не нарушили никаких законов, господин…

— Линден, — подсказал Генри.

— Тогда почему вы удирали от полиции, господин Линден?

— Разве мы от кого-то удирали? — в голосе Генри звучало неподдельное удивление. — Я катал девочку на своём новом антиграве…

— В пять часов утра?

— Я имею право летать на своём личном транспорте куда хочу и когда хочу. Даже в пять часов утра.

— Я захотела посмотреть на восход в лесу, — сказала Илана.

— И оказалась в разрушенной церкви, — ехидно улыбнулся лейтенант. — Наедине с мужчиной. Мы же видели, как он пытался тебя раздеть…

— Это гнусная ложь! — возмутилась девочка.

— Он хватал тебя, а ты вырывалась!

Маленькие тёмные глаза офицера светились злорадством. «Сейчас я пришью тебе дельце, высокомерный сопляк! Совращение малолетней — это не баран чихал!»

— Лейтенант, по-моему, вы страдаете галлюцинациями, — улыбнулся Генри. — Неизвестно почему увязываетесь за частным транспортом, который не нарушил никаких правил. Потом вам мерещатся какие-то люди, чёрные кошки…

— Не пытайтесь сделать из меня идиота! Галлюцинации не бывают массовыми. Ребята, скажите-ка, что вы тут недавно видели?

— По-моему, их действительно было больше, — неуверенно промямлил молоденький сержант. — Они побежали к этой развалине… Лейтенант, те, другие, наверное, за неё побежали…

— Ну так обыщите тут всё вокруг! — прорычал лейтенант. — Остолопы…

— Я вижу, подружка вас покрывает, господин Линден, — ехидно заметил он, когда его починённые кинулись выполнять приказ. — Что ж, я не удивлён. Кажется, это та самая маленькая нелюдь, которая голая снимается в рекламе. Её трудно не узнать. У меня дочь примерно её возраста, и знаете… Меня тошнит от малолетнего разврата!

— Мы ведь можем привлечь вас за клевету, лейтенант, — холодно сказал Генри. — Вы страдаете не только галлюцинациями, но и нездоровыми фантазиями. Возможно, это и мешает вам продвигаться по службе. А если ваше начальство узнает, что вы без всяких причин задерживаете граждан и оскорбляете их, ваша карьера не станет более успешной…

— Моя карьера вас не касается! И без причины мы никого не задерживаем. Есть основания полагать, что вы помогли скрыться семье правонарушителя!

«Они побежали к этой развалине…» — вспомнила Илана слова молодого офицера. — Но ведь мы побежали к храму! Они что — его не видели?»

— Господин лейтенант, — вежливо обратилась она к полицейскому. — Вы действительно видели чёрную кошку? А что она делала?

— На неё я не больно-то смотрел, — ответил лейтенант, смерив Илану раздражённо-озадаченным взглядом. — Я только видел, что она была. И что вы шли к этой чёртовой руине…

— Господин лейтенант, это же храм.

— Ну был когда-то храм, я знаю! И не стыдно тебе на развалинах церкви…

— А вы слышали, как звенели часы?

— Что-о? Какие ещё часы? Дать бы тебе так, чтобы у тебя в ушах зазвенело! И она туда же! Тоже взялась пудрить мне мозги, маленькая бесстыдница…

— Мы не нашли никаких следов! — доложил запыхавшийся сержант. — Следы ведут только в разрушенную церковь, а за ней и вокруг неё — ничего! Если тут и были другие, то совершенно непонятно, куда они девались…

— Что значит «если были»?! — накинулся на парня лейтенант. — Мы же видели, что были!

— Но… Может, нам издали показалось…

— Мне показалось, что ты со мной пререкаешься! Или не показалось?

— Нет, но… Когда бы они успели убежать? За две минуты…

— Да ещё по такому глубокому снегу, — робко вставил третий полицейский — совсем мальчишка, наверное, стажёр. — Если только у них крылья выросли…

Илана вспомнила застывшие фигуры вылезающих из автолёта полицейских. Когда чудеса закончились и она осталась с Генри в полуразрушенной церкви, полицейские всё ещё выбирались из своего антиграва. Они и не заметили, что время шло по-другому… Впрочем, для них оно шло по-прежнему. Это для беглецов какой-то временной отрезок — возможно, одно мгновение — растянулся, чтобы дать им возможность спастись. А для полицейских всё произошло очень быстро. Они видели пятерых человек и кота, которые были возле руин и вдруг куда-то подевались. Потом двое оказались среди развалин, а остальные исчезли без следа. Полицейские не видели сияющего храма и не слышали звона часов. Таинственный чародей не пустил их в страну чудес. Чудо лишь слегка коснулось их, оставив их в полной растерянности.

Они ещё побродили вокруг развалин, потом осмотрели окрестности с воздуха. Пока лейтенант с одним из напарников кружили над лесом, Илана и Генри Линден сидели в автолёте под присмотром второго — младшего. Домой их отпустили примерно через час, взяв с Генри подписку о невыезде.

— Не думайте, что легко отделаетесь, — сказал напоследок лейтенант. — Я ещё разберусь во всей этой чертовщине.

Генри Линден пожелал ему успеха.

Вряд ли у лейтенанта Корха хватило бы сообразительности разобраться «во всей этой чертовщине». Впрочем, ему и не позволили в ней разбираться. Начальник полицейского управления Южного округа решил эту историю замять. То есть решил-то, скорее всего, не он, а начальник ГПУ, наверняка, имевший беседу с вице-канцлером. Эдгар Линден не любил скандалов вокруг членов своего клана. Другое дело, что замять эту историю было не так-то просто. Мартин Кейн не просто избежал ареста. Он исчез вместе со своим домом!

— Господи, Илана, ты не могла бы объяснить, что произошло? — умоляла бабушка Полли. — Ты осталась у них ночевать, а утром вернулась с племянником вице-канцлера на его автолёте. На месте дома Кейнов — чёрная яма. Про тебя и этого Генри Линдена говорят Бог знает что…

— Я же сказала, что Генри Линден помог Кейнам бежать в Леброн. А я решила их проводить. Но полиции мы с Генри сказали другое, и, надеюсь, ты тоже не будешь болтать лишнего.

Генри Линден в то же утро прислал к Илане мальчишку с письмом, в котором излагал версию, которой они оба должны придерживаться, если придётся давать показания в полиции. Он не решился отправить ей сообщение на компьютер — его могли перехватить сотрудничающие с органами работники Сети.

Илану действительно вызвали в полицейское управление для беседы. Она сказала, что эту раннюю прогулку в Верден Генри ей проспорил. Вот ему и пришлось везти её любоваться восходом солнца над лесом. А потом они решили побывать в разрушенной церкви. Зачем? Да просто из любопытства. Никто же не спрашивает у туристов, почему они бродят по всяким руинам и даже иногда летят ради этого на другой конец галактики. Лейтенанту Корху так и не удалось пришить Генри совращение малолетней — Илана всё отрицала. Зато сколько разговоров об этом было в школе! Задирать Илану в открытую сейчас не решались, но ехидный шепоток и многозначительные взгляды преследовали её потом не одну неделю. Причём кое-кто из девочек постарше поглядывал на неё с явным уважением.

— А ты рано начала, красавица, — сказала ей однажды в раздевалке восьмиклассница Ирма Стоун. — И что попало не берёшь.

Племянник вице-канцлера был одним из первых парней даже в такой большой деревне, как Гаммель. Илану все эти намёки только забавляли, и реагировать на них она считала ниже своего достоинства. Но вот объясняться с Таддеушем пришлось.

— Послушай, чего ты дуешься? — спросила она, остановив его как-то в школьном дворе. — Поверил во всю эту чушь? Да Генри Линден зажигает с ведущими топ-моделями…

— Ты у нас сейчас тоже топ-модель…

— Ну хорошо, — насмешливо сказала Илана. — Допустим, у нас с ним роман. И он не нашёл другого места для свиданий, кроме как эти руины!

— Да меня не это бесит! Я знаю, что всё это ерунда, просто… Я думал, мы с тобой друзья, а теперь вижу, что ты мне не доверяешь. Почему ты даже мне не хочешь сказать, как всё было? Вы помогали Мартину Кейну бежать?

Илана молча кивнула.

— Да вы просто молодцы! И выдавать я никого не собираюсь. Об этом ведь и так догадываются, просто доказать не могут. И не особенно-то стараются. Полиция не хочет выставлять себя на посмешище, и вообще… Слишком уж много в этой истории странного… Илана, а ты не знаешь, куда подевался дом Кейнов?

— Не знаю, Тэд. Честное слово.

Этого она действительно не знала. Она только видела, что дом Кейнов, слившись каким-то образом с руинами церкви, превратился в чудесный сияющий храм с волшебными часами. Потом эта чудо-часовня исчезла. Вместе с Мартином, Евой, тётушкой Гертрудой, котом Люцифером и картинами… Куда они все подевались, Илана не знала, но почему-то была уверена, что с её друзьями всё в порядке. То, что там случилось, было добрым волшебством. Ведь таинственный чародей, которого она на мгновение увидела в храме, остановил время, чтобы помочь беглецам. А чем всё это закончилось, она скоро узнает. Илана почему-то была в этом уверена.

И она не ошиблась. Гуляя однажды после уроков в Лебедином Парке, Илана встретила Генри Линдена.

— Я узнал, что ты часто ходишь через этот парк, — сказал он, поздоровавшись, и протянул ей запечатанный конверт. — Это письмо от Мартина. Он нам всем написал письма и передал с одним моим лебронским знакомым…

— Он всё-таки там! — обрадовалась Илана.

— Да. С ним всё в порядке. Он не захотел пользоваться почтой — ни обычной, ни электронной. Мало ли что… Выдать его уже не могут — он получил политическое убежище, но письма всё равно могли перехватить.

— Я не знаю, кто ты, — продолжал Генри после небольшой паузы. — Может, ты и впрямь ведьма… или ледяной демон, как тут про тебя некоторые говорят, но ты спасла моего друга, и я твой должник…

— Мартин и мой друг, — холодно перебила Илана. — Так что должников у меня нет.

— Я не хотел тебя обидеть. Я просто хотел сказать, что ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо, Генри.

Они попрощались, пожав друг другу руки, и Илана едва ли не бегом кинулась домой. Ей не терпелось поскорее прочесть письмо Мартина.

«Принцесса, у меня всё отлично, — писал он. — Правда, многого из того, что с нами произошло, я так и не понял. Думаю, ты знаешь больше. Я помню, как там, в храме, меня ослепила какая-то вспышка, потом потемнело. Когда снова стало светло, я обнаружил, что сижу у обочины дороги, а рядом мама, Ева и Люцифер, а вокруг — наши вещи. Все мои картины стояли, прислонённые к деревьям, эскизы и папки с набросками лежали стопками. Вокруг громоздились сундуки, шкафы, чемоданы, горы книг, посуда, а мамины склянки со снадобьями так просто в шеренгу выстроились. Короче говоря, там было всё, кроме самого дома. Мы сразу поняли, что находимся далеко от Гаммеля. Снега не было, и вообще было гораздо теплей, чем у нас. Поблизости оказался придорожный столб с информацией о ближайших населённых пунктах. Выяснилось, что мы в 3-х километрах от Ливингейма. Я тут же связался со своим знакомым — с Томом Гринвилом, и он прислал за нами трейлер. Водитель и грузчики не могли понять, как мы оказались со всем своим скарбом у дороги. К тому же вещи были не упакованы. Мы с Евой что-то там выдумывали на ходу. Дескать, плохо договорились со службой перевозки, и пришлось высадиться, не доехав до города. Они ничего не сказали, но, по-моему, не поверили. Вряд ли их служба перевозки вытряхивает клиентов вместе со всеми вещами посреди леса. Даже если что-то не так в договоре. Том отвёз нас на старую загородную дачу своего дяди. Там уже давно никто не живёт, а продавать невыгодно. Дом в таком состоянии, что много за него не выручишь, а если ремонтировать, то, как говорится, шкура не стоит выделки. В общем этот дядя, благослови его Бог, сдал нам свою дачу за совершенно смешную цену, и теперь мы здесь живём. Мне этот старый дом нравится — больно уж похож на нашу «часовню», даже лестницы так же скрипят. Работу я нашёл быстро. Если точнее, она сама меня нашла. Там по соседству один молодой банкир построил дачу и намерен сделать из неё произведение искусства. Когда мы приехали, он увидел, как мы выгружаем картины, и, естественно, сразу понял, чем я занимаюсь. На следующий же день пожаловал ко мне с деловым предложением, так что теперь я расписываю в его хоромах стены. Он купил несколько моих картин, правда, одну из тех, что он просил, я не продал. Наверное, ты догадалась, что речь идёт о «Снежном Короле». Я делаю для него копию — за очень хорошую плату, но, если честно, это уже совсем не то. Такое не повторишь. Мне кажется, я увидел тогда в ледяном зеркале отблеск какого-то ушедшего мира, и это видение преследовало меня, пока я не подарил ему вторую жизнь и не сделал его частью мира нашего. Сделать такое два раза так же невозможно, как невозможно два раза родить одного и того же ребёнка. Но заказчику копия нравится. Говорит, что здорово получается — не отличишь. Ну и слава Богу. Главное — чтобы клиент был доволен. Тем более, что такой клиент как Робби Свенсон — настоящий подарок судьбы. Он мне ещё двух покупателей нашёл. Ева рассылает по агентствам свои резюме, кое с кем уже переговорила. Пока ничего подходящего, но она не отчаивается. Думаю, мы не пропадём. К сожалению, с гостевым вызовом придётся подождать — как минимум полгода. Надо сперва гражданство получить, а здесь это не так-то просто. Пожалуйста, не обижайся на то, что я сказал там, в Вердене. Я не договорил, но ты, конечно же, всё поняла. Не мне тебя судить и не мне читать тебе нравоучения — ведь ты нас спасла. Я просто за тебя боюсь. Ты себя чуть не выдала, а если это случится, тебе несдобровать. Надо уметь дать отпор, а иногда надо действовать, не тратя время на размышления, и всё же я тебя очень прошу — думай, прежде чем кидать свои магические снаряды. Иногда кажется, что это единственный способ решить проблему, а он оказывается ошибочным. Ещё опаснее вкус власти. Надеюсь, ты не подсядешь на этот наркотик. Береги себя. Жду письма. Передай его через Генри. Мама, Ева и Люцифер шлют тебе огромный привет.

Всегда твой М.К.»

Илана знала, что остальные завсегдатаи «часовни» тоже получили письма из Леброна. Впрочем, «часовни» больше не было. А вскоре и её бывшие завсегдатаи разъехались кто куда.

Однажды унылым воскресным утром к Илане пришёл Джек Эмерсон. Она его еле узнала — физик был без своих обычных — в пол-лица — очков.

— Я всё же решился на глубинную коррекцию, — Джек застенчиво улыбнулся, сразу превратившись из двадцативосьмилетнего скептика-интеллектуала в мальчишку, который доволен, что успешно сдал экзамен. — Давно уже следовало… В клинике Харрисона уже лет пять занимаются такими случаями, как у меня, и довольно успешно. Я решил, что хватит бояться этой пустяковой операции. И вообще… хватит всего бояться. С Мартином было так хорошо, но знаешь… Хорошо и то, что это кончилось. Мы же там прятались от жизни… Нет, не ты, конечно, а мы, великовозрастные дети. Сборище недорослей. Мартин жил, а мы льнули к нему, потому что рядом с ним имели какое-то подобие жизни — за неимением своей собственной… Своего пути… Извини, если я говорю путано, я не привык философствовать. В общем, мы грелись возле его огня, а надо разводить свой собственный. А то так всю жизнь проведёшь в мечтах и жалобах на судьбу. Я ведь попрощаться зашёл. Послезавтра лечу на Галатею. Там на одной секретной базе нужны специалисты моего профиля… То есть она, конечно, не совсем секретная, но круг исследований, которые там проводятся, гораздо шире, чем полагает большинство. В общем, она относится к подразделению «Бета». Спортсменом быть не обязательно, но дохляков и очкариков им не надо. Вот я и решил исправить зрение. Контракт заключил пока на год, а там видно будет.

— А тебе хорошо без очков, — сказала Илана. — Ты как будто лет на десять помолодел.

— А главное — прозрел. И не только потому, что зрение исправил. Ты мне очень помогла, принцесса. Знаешь, после того, что случилось в ту ночь, я долго не мог прийти в себя. А потом вдруг понял одну вещь… Я понял, что в этой жизни всё возможно и что это здорово. И моя вера в науку от этого нисколько не пошатнулась. Наоборот, теперь я верю в неё даже больше. Она объясняет не всё, но ведь я знал это и раньше. Каждый должен заниматься своим делом и стараться всё изменить к лучшему. Это как ты сделала всё возможное и невозможное, чтобы помочь Мартину. До сих пор помню, как ты держала этот дом в ледышке. Сначала я щипал себя до синяков и надеялся проснуться, а потом посмотрел тебе в лицо и понял, что тебе очень тяжело. Тут до меня дошло, что всё это происходит на самом деле… Если честно, мы все были в шоке. Мы и не подозревали, что столько лет общались с самой настоящей колдуньей.

— Мартин догадывался. А я молчала, потому что… мне было что скрывать. Джек, я уже достаточно наломала дров. Скажи, ты и все остальные… Вы ведь уже не будете относиться ко мне по-прежнему?

— Думаю, что нет, — ответил Джек, немного поразмыслив. — Но это не значит, что мы перестанем тебя любить. Ради Бога, не засвечивайся. Держи свой дар в тайне. Представляешь, если окружающим станет о нём известно? Они же не знают, чего от тебя ждать…

— Этого я и сама не знаю, — вздохнула девочка.

— А если о твоей убойной силе пронюхает Военное ведомство?! Они тут же попытаются сделать из тебя своё секретное оружие.

— Я всё поняла, Джек. Я буду очень осторожна.

Ноябрь стал для Иланы месяцем расставаний. Лидия Мортенсон отправилась на Гадес — недавно открытую мёртвую планету, которая, по предположению учёных, ещё не скоро оправится после страшной катастрофы. Она пустовала уже не одно столетие, и экзобиологи до сих пор не выяснили, что за таинственная раса её населяла. Ясно было лишь одно — эта раса создала великую цивилизацию и собрала множество сведений о других планетах, в том числе и о Земле. Вся информация хранилась в глубоких бункерах, и большая её часть пока не поддавалась расшифровке. Самое интересное, что там оказалось множество книг, в разное время привезённых таинственными обитателями Гадеса с Земли. Причём преобладали художественные тексты и труды по оккультизму — большей частью не известные современному человечеству. На Гадес приглашали всех, кто был не прочь разгрести эти культурные завалы и привести их в божеский вид. На мёртвой планете царил холод, к тому же нельзя было находиться на её поверхности без респиратора, но это лишь добавляло Лидии энтузиазма.

— Она надеется найти там манускрипт, в котором изложена тайна философского камня, — шутил Джереми. — Или рецепт какого-нибудь знаменитого, но пока неизвестного нам алхимика, как получить из тухлых яиц золото.

Джереми Лойс решил присоединиться к экспедиции археологов, которая отправлялась на астероид Кабир-1, движущийся по внешней орбите планеты Пандора. Там обнаружили остатки какого-то древнего поселения, и теперь все историки Федерации жили надеждой, что наконец-то найдены следы исчезнувшей расы пелланов.

Таня Коэн собиралась поехать с Джереми, но в последний момент передумала. Ей предложили принять участие в межгалактической миссии «Деятели культуры за мир во Вселенной». Миссия представляла собой что-то вроде гастролей по разным планетам Федерации, преимущественно малоразвитым, где музыканты, художники и поэты проводили акции с целью пропаганды идей всеобщего равенства и братства. Таню привлекали и возможность выступить со своими стихами, и возможность пообщаться с представителями других рас, в том числе негуманоидных.

— Я думаю, поэзия есть в любой культуре, — говорила она. — Просто средства выражения разные. Но при желании разумные существа всегда могут понять друг друга. У нас тут, к сожалению, усиливается совсем другая тенденция, и это пугает всё больше и больше.

Ганс неожиданно получил приглашение от какого-то дальнего родственника с планеты Амена, который в прошлом году потерял единственного сына и, похоже, чувствовал себя очень одиноко. Он жил в Агрантоне — столице Кинии — довольно процветающего государства на юге планеты. Ганс уже перевёлся в аргантонский университет. Родственник подыскал ему место нештатного переводчика в каком-то издательстве, но при этом весьма прозрачно намекнул, что в случае чего поможет оплатить учёбу. Образование в Кинийской Республике стоило дорого.

— Какая тебе разница, где учиться и заниматься переводами? — спросила Таня.

— Да в общем-то никакой, — пожал плечами Ганс. — Просто хочется сменить обстановку. Ты же сама видишь, что тут становится совершенно невозможно.

Разговоры о событиях на Звёздной Площади и таинственном исчезновении дома на Трансильванской не утихали до Нового года. Причём исчезновение дома потрясло людей куда больше, чем летающие статуи и киоски — те, по крайней мере, не испарились.

Однажды, возвращаясь из школы, Илана увидела двух мальчишек лет шести, которые с любопытством заглядывали в яму, оставшуюся на месте «часовни».

— Ну и что там такого интересного? — спросила она.

— Вчера по телевизору сказали, что этот грешник, его ведьма-мать и их дьявольский кот вместе с домом провалились в преисподнюю, — серьёзно ответил один из малышей. — Мы вот смотрим, а эта яма… Она же совсем неглубокая. Как они могли провалиться?

— А вы думали, она до самого ада? Тогда бы оттуда выскакивали черти и бегали по улицам.

Малыши заулыбались.

— А куда он делся, этот художник?

— Он просто переехал в другое место.

— Вместе с домом?

— Бывает и такое, — усмехнулась Илана.

Когда мальчишки убежали, она долго стояла, оцепенело глядя в чёрную яму. Во время последней оттепели снег растаял, и место, где недавно стояла «часовня», напоминало огромную могилу. Илана вспомнила уютную, залитую мягким вечерним светом гостиную, запах масляных красок, кофе и табака, взрывы весёлого смеха… Люцифера, который, лёжа в углу потёртого кожаного дивана, насмешливо щурил свои лунные глаза. Наверное, он знал, когда это кончится. Стрелки волшебных часов сдвинулись, изменив жизнь многих. Илана чувствовала, что перемены только начались, и, возможно, следует быть готовой к новым потерям.

Включив перед сном телевизор, она захватила конец передачи «Досье».

— Уже больше года ведётся следствие по делу об убийстве священника Александра Абеля и поджоге верденской церкви. Полиция до сих пор не взяла след. И вот что интересно… Похоже, это вообще странное место, где исчезают всякие следы. По словам одного служителя закона, не пожелавшего назвать своё имя, недавно возле руин церкви совершенно бесследно пропали несколько человек. Их хотели задержать при попытке незаконной эмиграции. Они приземлились на автолёте возле разрушенного храма и внезапно исчезли. Не нашли даже их следов, хотя незадолго до этого выпал снег, а в таких случаях, сами понимаете, найти следы нетрудно. Беглецы словно ушли в другое пространство. Кто знает, может, это место — перекрёсток миров? Когда-то церковь, в которой служил Александр Абель, привлекала к себе множество паломников со всей Федерации, теперь на её руинах происходят странные вещи. Вопросов всё больше и больше, а ответов нет. Возможно, на некоторые вопросы смог бы ответить Александр Абель, но увы, он уже ничего нам не скажет.

На экране появилось лицо мужчины лет пятидесяти с аккуратной бородкой и внимательными серыми глазами, при виде которого Илану бросило в холод. Она узнала этого человека. Теперь узнала. Она видела его в храме с волшебными часами, где открываются пути. И если для кого-то в этом сияющем храме открылся путь, искать его следы возле руин бесполезно.