"Снежная Принцесса" - читать интересную книгу автора (Зорина Светлана)

Глава 28. Труппа Питера Гейла

Оазис оказался городом, да ещё и столицей. Позже Илана узнала, что почти все города Джерона построены в оазисах — как естественного, так и искусственного происхождения. Столицу государства, Тель-Мен, основали в самом крупном естественном оазисе планеты.

Город был очень красив, особенно сейчас, когда всё вокруг цвело. На Джероне была весна. Над кронами деревьев вздымались пирамидальные купола, большей частью прозрачные. Сквозь радужные переливы метастекла девочка видела цветники и рощи. На крышах многих высотных зданий были разбиты сады — жители планеты пустынь любили растительность и старались садить её где только можно. Глядя на город сверху, Илана поняла, что едва ли не половину его территории занимают сады и парки.

На лужайке одного из парков она и приземлилась. Её уже, наверняка, хватились. И обнаружили пропажу автолёта. Так что лучше поскорее от него избавиться.

Парк был маленький, очень густой и казался совершенно безлюдным. Лужайку окружали кусты с длинными тёмно-зелёными листьями и розовыми цветами, источающими резкий, пряный запах. Ноги утопали в жёсткой синевато-лиловой траве. Неподалёку оказалось озеро, сплошь покрытое белыми водяными цветами. По их широким листьям скакали забавные существа, похожие на ушастых ящериц. Их серебристые чешуйчатые тела украшали затейливые узоры.

Что здесь Илане особенно нравилось, так это обилие тени. В парке были места, куда буйная тропическая растительность не пропускала ни единого лучика солнца. Уставшей от джеронского зноя Илане хотелось лечь в одном из таких тенистых уголков и хоть немного отдохнуть, но она не могла себе этого позволить. Ей следовало уйти от того места, где она оставила автолёт, как можно дальше. И желательно побыстрей.

Редкие прохожие смотрели на неё безо всякого интереса. Примерно девяносто процентов жителей Джерона составляли потомки землян, но ксенофобией тут не страдали. Эту планету постоянно посещали представители самых различных рас — как гуманоидных, так и негуманоидных, и белые локоны Иланы производили здесь впечатление не больше, чем хоботы и кроваво-красные глаза уроженцев Сумана.

Аллея, ведущая к выходу, была пуста. Лишь на спинке одной их скамеек сидела золотисто-коричневая обезьянка, которая посмотрела на Илану такими умными и грустными глазами, что у девочки сжалось сердце. До чего же это отвратительно — завести животное, а потом его бросить! Это всё равно что бросить ребёнка.

Илана хотела погладить обезьянку, но зверёк вежливо отстранился и произнёс на прекрасном койне:

— Люди вечно принимают нас, халулу, за каких-то человекообразных животных со своей прародины.

— Извините, я… Мне не так-то часто доводилось видеть инопланетян…

— Да ничего, я уже давно не обижаюсь. А обижаться на доброго человека вообще глупо, даже если он в чём-то ошибается.

— Почему вы так уверены, что я добрая?

— Ты меня пожалела, хотя тебе самой сейчас несладко. Ты ведь явно приняла меня за бездомное животное.

— Вы умеете читать мысли?

— Нет, но мы, халулу, очень чувствительны. Люди считают, что у нас интеллект ниже, чем у них. Может быть. У нас не принято называть себя венцом творения. Зато у нас очень развито то, что вы называете интуицией…

Из-за крон могучих увитых лианами деревьев выплыл полицейский антиграв.

— Извините, но мне пора. Приятно было побеседовать.

— Мне тоже, — сказал халулу. — По-моему, ты от кого-то прячешься. А прятаться лучше всего там, где много народу. Возле парка театр Баланчини. Сегодня выступает знаменитая балетная труппа Питера Гейла. В кассе уже, конечно, билетов нет, но спекулянтов у входа не один десяток. А спекулянты на Джероне не особенно наглые. Всего-то втрое дороже берут.

Илане показалось, что халулу решил почесать живот, но его маленькая ручка слишком глубоко погрузилась в густую золотисто-коричневую шерсть и извлекла откуда-то кожаный кошелёк. Девочка только сейчас поняла, что на животе у халулу сумка — вроде тех, какие имеются у земных животных кенгуру.

— Возьми, — он протянул Илане три голубоватые бумажки. — Не стесняйся. Я знаю, что ты не сможешь мне их вернуть, но это не страшно. По-моему, люди придают деньгам слишком большое значение. Куда важней помочь тому, кто нуждается в помощи. Поторопись, представление через двадцать минут. Не думаю, что тебя будут искать в театре.

— Спасибо, халулу. По-моему, у таких, как ты, куда больше оснований считать себя венцом творения, чем у некоторых детей Адама и Евы.

Минут через десять Илана уже затерялась в толпе, собравшейся возле красивого трёхэтажного здания из белого и голубовато-зелёного камня. Над аркой входа красовалась скульптурная группа — три танцующие девушки в античных одеяниях. Не иначе как три грации. Билеты она купила быстро, причём денег на это ушло гораздо меньше, чем ей дал халулу.

Изнутри театр был ещё красивее, чем снаружи, но не успела Илана полюбоваться интерьером холла, как в глаза ей бросились двое мужчин в светло-серых плащах. Такого же цвета были и их головные уборы, а на широких чёрных поясах висело оружие. Илана не знала, какую форму носит джеронская полиция, но она почему-то не сомневалась, что видит перед собой полицейских. Интересно, что они тут делают — просто следят за порядком или кого-то ищут? Может, просто пришли посмотреть представление? Но кто же ходит в театр в униформе?

Илана решила, что лучше пойти в зрительный зал — третий звонок уже дали, так что скоро там погасят свет.

У ближайшего к ней входа в партер тоже стояли люди в серых плащах. Один из них внимательно посмотрел на Илану, но тут же переключил своё внимание на кого-то другого. Последнее её немного успокоило, однако желание войти в зал пропало. Может, лучше подняться на третий этаж? Наверняка, в какой-нибудь из боковых лож найдётся свободное место.

По третьему этажу тоже разгуливали «серые плащи». Пятеро. А поскольку представление уже началось, больше в коридоре никого не было. Илана сделала вид, что заблудилась, и повернула обратно к лестнице, но тут же отпрянула назад — навстречу ей поднимался ещё один «серый плащ». Увидев возле лестницы неприметную маленькую дверь, девочка метнулась к ней. Дверь была не заперта, а за ней оказалась ещё одна лестница — узкая и невероятно крутая. Жалея, что нельзя запереть дверь изнутри — на ней не было ни замка, ни задвижки, Илана устремилась вниз. Пробежав несколько пролётов, она остановилась и прислушалась. Было тихо. По тускло освещённым ступенькам не скользила ни одна тень. Значит, её никто не преследовал? Тогда почему в театре полно полиции? Может, у них тут так принято — посылать патрули в места большого скопления народа… Неважно. Если «серые плащи» на кого-то тут и охотятся, то явно не на неё.

Спустившись этажом ниже, Илана оказалась в полутёмном коридоре со множеством дверей. Некоторые были открыты, и из них падал свет. Заглянув в ближайшую дверь, девочка увидела просторную комнату, заваленную одеждой. Две стены представляли собой зеркала, вдоль которых теснились туалетные столики. Беспорядок тут царил просто невероятный. То же самое творилась и в следующей комнате.

— Вот ты где!

Илана вздрогнула и обернулась. По коридору к ней мчался худой старик с растрёпанными седыми волосами. Одет он был в бархатную куртку, узкие брюки и ботинки с сильно вытянутыми заострёнными носками.

— Вот ты где, негодница!

Илана уже хотела объяснить, что заблудилась и попала сюда совершенно случайно — не хватало ещё, чтобы её обвинили в воровстве, но старик ей и рта не дал открыть.

— Ты куда это собралась?! Живо снимай с себя это тряпьё и приводи себя в порядок! Чтобы через двадцать минут была готова!

— Господин, я… — начала было Илана.

— Ты мне потом всё объяснишь, дорогуша! И не думай, что так просто от меня отделаешься. Контракт есть контракт! Да, я заключил его с твоей тётей, но ты была не против… Ладно, все разговоры потом… Ещё эта Конни, чёрт бы её побрал, слегла! Вечно жрёт, что ни попадя… Эй, Люси! Ты очень даже вовремя! Помоги Фионе одеться! И побыстрее, девочки! Чтобы через двадцать минут обе были на месте!

И странный старик умчался прочь, оставив Илану наедине с девочкой лет четырнадцати. На ней был балетный костюм — полупрозрачное белое трико, короткая пышная юбочка и кудрявый белый парик, очень похожий на волосы Иланы.

— По-моему, этот человек меня с кем-то перепутал…

— Естественно, — перебила Люси, с любопытством разглядывая Илану. — Вы с Фионой действительно немного похожи, а тут темно… Хотя старина Пит уже и при ярком свете ни черта не видит. Коррекцию ему делать нельзя, а очки всё время ломает. Вчера вон опять сломал… Ну ладно, пошли одеваться. Надо же как-то выходить из этого идиотского положения. Фиона всегда была стервой. Вот и сегодня нас подставила. В зале правитель со всем своим семейством, а вторая фрейлина исчезла перед самым спектаклем. Пошли, помогу тебе одеться. По-моему, размер у вас один…

— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что я должна выйти на сцену вместо Фионы? Но я же не знаю её партии…

— Да там и знать нечего. Просто повторяй за мной и за Кэрри. У Снежной королевы три фрейлины. Их танцуем я, Кэрри и Фиона… — не переставая тараторить, Люси уже стаскивала с ошалевшей Иланы куртку. — Ну ты и вырядилась! И как только не сжарилась… Начало я тебе покажу… Ну, как мы выходим. А потом буду шептать тебе прямо на сцене, какое следующее па. Да ты ведь, наверняка, видела наш спектакль. Человеку, который давно занимается балетом, не так уж и трудно схватить на лету…

— Откуда ты знаешь, что я занимаюсь балетом?

— Как — откуда? — Люси так растерялась, что даже перестала стягивать с Иланы кофту. — А ты разве не из здешней труппы? Ты что — не баланчинская? Тогда как ты тут оказалась?

— Я кое от кого прячусь. А в артистическую забрела совершенно случайно. Но балетом я действительно занималась. Правда, по видеодискам…

— То, что ты им занималась, видно по твоим мышцам… Слушай, будь человеком, выручи! Эту тварь Фиону сегодня даже заменить некому. Дейдра и Конни разболелись, Алия ногу вывихнула… Жена здешнего правителя привела на спектакль свою сестру, графиню де Персан, а та жуткая балетоманка. Она с Авалона. Богата, как император Сумана. Если мы ей понравимся, она пригласит нас на Авалон и предоставит в наше распоряжение отличное здание. Сначала на период гастролей, а потом, может, и вообще нам его отдаст. Это было бы так здорово — осесть на Авалоне. Надоело уже мотаться…

— Ладно, сделаю всё, что в моих силах, — согласилась Илана, торопливо раздеваясь.

Теперь она поняла, почему в театре полно полиции — сюда же первое лицо государства пожаловало. Так что не из-за неё весь этот сыр-бор. Ну а если всё же выйдут на её след и заявятся сюда, то на сцене её будут искать в самую последнюю очередь. Да ей просто повезло — спектакль про Снежную королеву! У фрейлин должны быть белые волосы. Никто и не заподозрит, что у одной из танцовщиц не парик, а собственная белоснежная шевелюра.

— А что — без этой второй фрейлины никак не обойтись? Насколько я поняла, не такая уж это и важная роль…

— Да роль-то не очень важная, но графиня де Персан прекрасно знает либретто. Она знает, что фрейлин должно быть три… А тут ещё этот Рамзель Хараф… Это наш конкурент. Он знает, что у нас назревал скандал из-за этой сучки Фионы. Пронюхал… Этот гад тоже не против обзавестись такой покровительницей, как графиня. Он же непременно ей доложит, почему фрейлин было не три, а две. И ей это может не понравиться. Скажет — что за труппа, где никакой дисциплины! Одна из танцовщиц сбегает перед самым спектаклем! Да ещё и с каким-то сомнительным типом… Говорят, у этой дамы очень высокие требования к людям, и она терпеть не может распущенности…

— Ну хорошо, сегодня вы введёте её в заблуждение, — сказала Илана, натягивая трико. — А если Фиона не вернётся…

— Да она точно не вернётся, — махнула рукой Люси. — Но потом, когда контракт будет в кармане, можно что-нибудь придумать. Главное — поскорее найти замену этой стерве… Ладно, смотри и запоминай.

После первых же па Илана поняла, что партия фрейлины ей знакома — несмотря на то, что она никогда не видела балет о Снежной королеве.

— Слушай, Люси, а кто поставил этот спектакль?

— Джеральд Гейл, отец нашего маэстро. Он тоже был балетмейстером и основал эту труппу…

— Да он просто жук, папаша вашего маэстро… Так-так, что там будет дальше? Можешь больше не надрываться, я знаю эту партию. Танец трёх лесных фей из балета «Заколдованная пещера». Хореография Жан-Клода Леруа. Балет старый, в нашем Королевском театре его уже давно не показывали, но на видео достать можно. Дорого, конечно, — это же раритет. Мне этот диск друг подарил…

Илана вспомнила Мартина, потом всю его компанию, «часовню», и ей стало грустно. «Часовни» больше нет, всех её друзей разметало по свету, да и саму её занесло на другой конец галактики.

— Я этот одноактный балет наизусть знаю. Может, даже главную партию потяну — королевы фей Мелиоры.

— Ну, может, предок нашего маэстро что-то там у кого-то и позаимствовал, — пожала плечами Люси. — В данной ситуации это очень даже кстати… Давай я тебе всё-таки покажу — минут пять у нас ещё есть. Неужели он слизал у этого Леруа всё подчистую?

Покойный Джеральд Гейл слизал у Леруа почти всё, чем весьма облегчил Илане задачу. Оказавшись на сцене, она в первое мгновение растерялась. Одно дело танцевать у себя дома перед зеркалом, другое — перед большим переполненным залом. Но страх и неуверенность исчезли, едва она начала танцевать. Повинуясь ритму, тело само вспоминало когда-то заученные движения, а музыка, наполняя душу восторгом, поднимала Илану над сценой и несла её, словно магическая снежная метель. Прыжки Иланы становились всё выше и выше. Ей казалось, что ещё немного — и она взлетит высоко-высоко! И умчится прочь — туда, где огромный звёздный кот играет сияющими обломками миров…

— Ну ты даёшь! — возглас Люси вернул её с небес на землю.

Илана огляделась, постепенно приходя в себя. Она была за кулисами, а вокруг неё толпились танцоры — наверное, все члены труппы, кроме тех, кто в данный момент находился на сцене.

— Ничего себе прыжки!

— Где ты так научилась?

— Слушай, а кто ты вообще такая?

— Не иначе как сильфида, материализовавшаяся из воздуха, — пошутил кто-то. — Только они и умеют такое выделывать.

— Ладно, ребята, чего вы на неё насели! — Люси схватила Илану за руку и, продираясь сквозь толпу, потащила в гримёрную.

— Могла бы и не выдуриваться, — шипела она по дороге. — На тебя не только весь зал, все работники театра пялились, которые поблизости оказались! Слушай, ты действительно занималась по видеоурокам? Такое впечатление, что тебя учила танцевать сама Терпсихора.

— Люси, я вас выручила? Больше ничего не надо? — влетев в уборную, Илана скинула балетные туфли и принялась искать свои вещи. — Думаю, пора мне убираться восвояси…

— Нет! Только не это! — раздался пронзительный вопль, заставивший её вздрогнуть и выронить куртку.

Старик со всклокоченными волосами ворвался в гримёрную и тут же обо что-то запнулся, едва не растянувшись прямо перед Иланой.

— Не знаю, откуда ты, прелестное дитя, но если ты уйдёшь, то разобьёшь мне сердце! Неужели ты хочешь моей смерти?

— Вовсе нет, господин… Гейл, — растерялась Илана. — Но будет лучше, если вы позволите мне спокойно уйти. Я не хочу создавать вам проблемы…

— Дитя моё, я очень тебя прошу, останься! — балетмейстер молитвенно сложил руки и явно был близок к тому, чтобы встать перед Иланой на колени. — В конце спектакля надо выйти на поклон, ведь графиня… Да нет, я не о том… Мне просто необходимо с тобой поговорить. Сейчас я не могу — я должен следить за спектаклем… Пожалуйста, не исчезай, моя юная сильфида! Неужели ты не можешь подождать минут сорок? Я всего-то прошу уделить немного времени старому человеку, у которого времени уже действительно почти не осталось…

— Маэстро, ну зачем же так драматизировать? — прервала этот словесный поток Люси.

— Дорогая! — метнулся к ней старик. — Займи пока чем-нибудь нашу прекрасную незнакомку!

— Друзья мои! — кинулся он к дверям, где уже собрались любопытные. — Окружите нашу гостью вниманием!

— Моя прекрасная леди! — он снова подлетел к Илане, прижав к груди обе руки. — Пообещайте мне, что не уйдёте, не поговорив со мной!

— Хорошо, господин Гейл, — согласилась она. — Я обязательно вас дождусь. Но боюсь, что, побеседовав со мной, вы будете… разочарованы.

— Милое дитя, в моей жизни было уже столько разочарований, что они давно перестали меня пугать. А ты меня разочаровать не можешь! Ты создана для того, чтобы очаровывать, поверь!

Улыбнувшись Илане, балетмейстер вихрем умчался прочь. А она поймала себя на том, что уходить ей в общем-то никуда и не хочется. Уж больно она устала. Да и куда ей тут идти, в незнакомом городе чужой планеты?

— А кстати, как тебя зовут?

— Айслинд, — Илана решила всё же не называть своё настоящее имя — на всякий случай. Так почему бы не назваться именем своего отца? А если Снежный король ей и не отец, то она всё равно его роду-племени. Так что Айслинд, можно сказать, её родовое имя. Звучит красиво и одинаково подходит и мужчине, и женщине. — Айслинд Гроу.

— Приятно познакомиться, — высокий симпатичный парень с длинными светлыми волосами подошёл к Илане и с улыбкой протянул ей руку. — Себастьян Дави.

Остальным тоже надоело топтаться возле дверей. Они вошли в уборную и все по очереди представились Илане — несколько незанятых в сегодняшнем спектакле парней и две девочки. Рита Иверс была в труппе новенькой и только начала разучивать свою первую, совсем простую партию в балете «Мираж», а второй оказалась та самая Алия, которая недавно вывихнула ногу, из-за чего и не могла заменить Фиону. Алия улыбалась, но взгляд у неё был оценивающий и настороженный. Она явно относилась к тому сорту людей, которые во всех видят потенциальных конкурентов и постоянно находятся в боевой готовности. Остальные смотрели на Илану вполне дружелюбно.

— Где ты училась танцевать? — спросил Себастьян.

— Дома. Перед зеркалом.

— А это зеркало часом не волшебное? — засмеялся чернявый паренёк с некрасивым, но удивительно живым лицом. — Уж больно здорово ты научилась.

— Волшебное зеркало может показать нам другой мир и другое время, но танцевать с его помощью не научишься.

— Ты ещё и в волшебных зеркалах разбираешься? — с ехидной улыбкой поинтересовалась Алия.

— Немного, — в тон ей ответила Илана.

— У тебя такие красивые волосы, — робко улыбнулась Рита. — Фиона тоже выбелилась и выступала без парика, но у тебя они просто… как снег. Чем ты их красишь? Если, конечно, не секрет…

— Никаких секретов. Они у меня свои. А краска на них почти не держится. Я как-то попробовала выкраситься в тёмно-русый и дня через три снова побелела.

— Интересная особенность, — заметила Алия. — Ребята, среди нас появилась страшно загадочная личность. Просто шкатулка с секретами.

— Не обращай на неё внимания, — сказал Илане Себастьян. — Наша Алия вечно ко всем цепляется. Мы уже привыкли.

Они проговорили до конца спектакля. Настроение у Иланы заметно поднялось. Она ещё не знала, в какую историю вляпалась, но пока всё шло не так уж и плохо. Лучше оказаться в компании артистической молодёжи под руководством чудаковатого, но явно доброго старика, чем в обществе пиратов или дубинноголовых служак, которые почему-то мнят себя защитниками мирных граждан.

Илана так устала от последних приключений, что ей даже было лень продумывать предстоящий разговор с Питером Гейлом. Она решила, что, беседуя с артистической натурой, лучше импровизировать. Однако беседовать ей пришлось не только с ним.

Ближе к концу спектакля Люси потащила её за кулисы. Кэрри, вторая фрейлина, уже ждала их там.

— Кланяться выходим втроём, — объяснила Люси. — Потом отходим немного в глубь сцены и ждём, пока раскланиваются солисты. А потом все берутся за руки и снова подходят к краю сцены. Тут зрители начинают выбегать с цветами, подарками… Ну, это не всегда, конечно. Дарят обычно солистам, но стоять там должны все — так положено.

Цветов в этот день было много. Когда на сцену вынесли корзину с огромными серебристо-белыми лилиями, Илана вспомнила цветы, которые ей подарил на день рождения Таддеуш. Это было чуть больше года назад, а кажется, что с тех пор прошла целая вечность. Столько всего случилось. А Таддеуша больше нет. Интересно, есть ли у снежных магов власть над временем?

«Я ещё многого о себе на знаю, — подумала Илана. — Лоффи сказал, что моя сила только-только пробуждается. Может, достигнув подлинного могущества, я сумею управлять и временем? Тогда я поверну его вспять. Я верну Таддеуша! И бабушку Полли… Ну чего он встал? Нёс бы дальше эту чёртову корзину. Снежная королева через три человека от меня…»

Однако миловидный темноволосый юноша совсем даже не собирался идти дальше. Он поставил корзину с лилиями перед Иланой. В его голубых глазах плясали огни люстр, а девочке казалось, что сам дьявол смотрит на неё искрящимися от смеха глазами. Дамиан или Дэмиан, который завлёк их с Таддеушем в заколдованный лабиринт и разлучил. А теперь дразнит её этими белыми лилиями… Илане хотелось закричать, чтобы он убирался прочь, но у неё перехватило дыхание. А потом к горлу подступили слёзы. Она кинулась со сцены, опрокинув корзину и едва не сбив с ног перепуганную Люси, которая пыталась её удержать, что-то бормоча про графиню де Персан.

Оказавшись в тёмном закутке за гримоуборными, Илана опустилась на пол и разрыдалась. Можно улететь на другой конец галактики и даже в другую галактику, но от воспоминаний, от прошлого не спрячешься нигде. Разве что если повернёшь время назад и всё исправишь… И сколько же ей надо исправлять? Откуда начать? С того страшного дня — праздника Святого Дамиана? Или с того дня, когда Таддеуш послал ей корзину белых лилий? Ей следовало отправить их назад. Тогда бы они с Тэдом не стали друзьями. И с ним бы ничего не случилось. «Где ты, там вечно что-нибудь случается…» Да-а… Если уж изменять, то всю свою жизнь. А если точнее, судьбу. Но говорят, над ней не властен даже самый могущественный маг.

— Маэстро, она здесь! Возле бутафорской!

Маэстро… Ещё один маэстро в её жизни. Интересно, чего он от неё хочет?

Стало светлее — кто-то включил в коридоре свет, и Илана увидела, что сидит в глубокой нише между стеной и чуть приоткрытой дверью.

— Дитя моё, тебе плохо?

Вид у балетмейстера был очень расстроенный. А у выглядывающих из-за его спины юных артистов — испуганный. Илана торопливо вытерла слёзы.

— Да нет… Со мной уже всё в порядке. Я просто… Наверное, я просто устала. Да ещё этот кретин с корзиной лилий… Он что — перепутал меня с солисткой?

— Дорогая, он ни с кем тебя не перепутал. Эти цветы предназначались именно тебе. Они от графини де Персан. Возможно, поначалу она действительно хотела преподнести их Изольде, но ты её совершенно очаровала…

— Вот чёрт! — Илана встала и отряхнула от пыли короткую белую юбку. — Ничего себе, выручила. Только поставила вас перед этой графиней в неловкое положение…

— Ничего страшного! — замахал руками маэстро. — Она нисколько не обиделась. Она всё поняла правильно. Графиня де Персан прекрасно знает, что талантливые артисты чувствительны и непредсказуемы. Её сиятельство вообще очень тонкая натура… Кстати, она хочет тебя видеть.

— Зачем?

— Как — зачем? Она от тебя в восторге! Госпожа графиня ждёт тебя в артистической — в комнате отдыха для солистов… Но если ты сейчас не в состоянии…

— Со мной всё в порядке, — заверила старика Илана. Она не хотела подводить ни его, ни его команду, в которой было достаточно приятных людей. — Если графиня хочет меня видеть, то почему бы не доставить ей это сомнительное удовольствие.

— Ну что ж, — повеселел маэстро. — Если ты шутишь, то, наверное, действительно всё в порядке. Пойдём.

Графиня де Персан оказалась рослой, пышнотелой женщиной с величественными манерами и томным взором. Одета она была так вычурно, что Илана еле удержалась от смеха. Впрочем, засмейся она, графиня бы, наверное, и это списала на свойственную артистическим натурам экзальтированность. Её пышные юбки занимали едва ли не три четверти дивана. На оставшейся четверти примостился юнец лет шестнадцати с выражением бесконечной скуки на смазливом пухлом лице. При виде Иланы его взгляд заметно оживился, оставшись однако высокомерным и холодным. Графиня же просто излучала благожелательность.

— Подойди поближе, дорогая, — ласково прожурчала она и указала на небольшое кресло. — Садись. Надеюсь, я не причинила тебе вред? Может, у тебя аллергия на цветы?

— Нет, мадам. Ваши цветы восхитительны, просто я… Они мне кое о чём напомнили.

— Можешь ничего не объяснять, дитя моё. Каждый имеет право на свои маленькие странности. Как тебя зовут?

— Айслинд Гроув.

— Какое необычное имя. Но ты, по-моему, вообще, необыкновенная девочка. Мне всегда нравилось, как господин Гейл подбирает танцоров (благосклонный взгляд в сторону просиявшего маэстро), но такого чуда я ещё не видела даже у него. Ходят какие-то слухи, что исчезла одна из ваших самых талантливых девочек…

— Фионе Тревис пришлось срочно уехать, — поспешно сказал балетмейстер. — Но, как видите, мы нашли замену.

— Удачная замена, — улыбнулась графиня. — Буду рада, если новенькая приживётся в вашем коллективе. Маэстро Гейл, мне бы хотелось лично пригласить вас и вашу замечательную труппу в Камелот. Организацией гастролей займётся один из моих знакомых менеджеров.

— Ваше сиятельство, вы даже не представляете, с какой радостью мы принимаем это приглашение, — отвесив изящный поклон, маэстро поцеловал графине руку.

— Обстоятельства вынуждают меня отправиться на Авалон уже завтра, — промолвила та, вставая. — Я свяжусь с вами, как только прибуду в Камелот. Дорогой маэстро, надеюсь, самые лучшие из ваших танцоров не надумают покинуть труппу, как это сделала Фиона Тревис.

Последние слова сопровождались весьма выразительным взглядом в сторону Иланы. Высокомерный юнец, выходя из комнаты, тоже посмотрел на Илану, и ей этот взгляд очень не понравился.

— Что это за слизняк был с графиней? — спросила она у Люси, когда девочки вернулись в гримёрку, чтобы переодеться.

— Её сын Тео, — поморщилась та. — Теодор де Персан-Лерми, единственный наследник огромного состояния.

— Что-то не похож он на Божий подарок[11].

— Да, подарочек ещё тот. Говорят, весь в своего покойного папашу. Эдгар Лерми женился на графине исключительно из-за её денег и воображал, что будет ими распоряжаться по своему усмотрению. Но графиня оказалась вовсе не такой размазнёй, как он думал. Она, конечно, особа сентиментальная, но в делах — сущий зверь. Так что она и после свадьбы продолжала всё держать в своих руках. И деньги всегда вкладывала только туда, куда считала нужным. Графиня — известнейшая меценатка, и её муженька страшно раздражало, что она столько тратит на поддержку всяких театральных проектов. Хотя её траты всегда окупались с лихвой. Она из тех, кто знает, на кого ставить. Эдгар Лерми умер пару лет назад, и с тех пор она подписывает документы исключительно своей девичьей фамилией — де Персан. У сына-то, конечно, фамилия двойная, а графиня решила, что ей вполне хватит её собственной фамилии. Тео это просто бесит. Он обожал отца и всегда во всём с ним соглашался. Он тоже считает, что графиня слишком много тратит на театр. Он даже где-то заявил, что боится, как бы мать не растранжирила все семейные деньги до его совершеннолетия. Графиня свела всё это к шутке. По-моему, она очень заблуждается насчёт своего сынка. Считает, что у него просто переходный возраст, вот он и ерепенится. Мне это всё очень даже знакомо. Достаточно вспомнить мою милую мамочку, зацикленную на моём братце. На меня так за каждую мелочь целая лавина обрушивалась, а какую бы гадость ни выкинул её драгоценный Колин, объяснение было одно — издержки роста! Даже когда он проиграл её фамильные драгоценности… Да, ладно, Бог с ними. Хорошо, что я оттуда вовремя вырвалась… Слушай, надень-ка ты лучше что-нибудь из моего тряпья.

Люси выгребла из своего шкафчика целый ворох одежды.

— Вот, — она кинула Илане лёгкие серые джинсы и зелёную кофту с короткими рукавами. — На улице сейчас жара. Вечером тут всегда жарко. В своём наряде ты просто сваришься. Кожаные штаны, куртка, сапоги… С ума сойти! Ты прямо как из холодного края.

— Там, откуда я прилетела, сейчас действительно холодно.

— А откуда ты, если не секрет?

— С Геи.

— Ничего себе! Так ты одна оттуда прилетела? И без вещей?

— Это долгая история, Люси. И если я расскажу её вашему маэстро, ещё неизвестно, захочет ли он взять меня в свою труппу.

Беседа с маэстро состоялась после ужина, который артистам накрыли в театральной столовой. Обрадованный предложением графини де Персан, Питер Гейл даже позволил своим подопечным выпить по бокалу лёгкого вина.

Илана была так голодна, что это вино сразу ударило ей в голову. Настроение у неё опять поднялось — настолько, что его не могли испортить даже неприязненные взгляды, которые на неё бросали Изольда и Алия. Люси сказала, что Изольда Брандт уже три года является в труппе примой. Похоже, эта девушка была шокирована тем, что самые красивые цветы сегодня преподнесли не ей. Встретившись взглядом с Иланой, она отвела глаза. Алия же, заметив, что новенькая на неё смотрит, улыбнулась. Однако Илана сразу поняла — улыбкам этой девочки лучше не доверять.

— Итак, моя дорогая Айслинд, я хочу узнать о тебе побольше, — весело сказал маэстро, уединившись с Иланой в той самой комнате для солистов, где недавно состоялся разговор с графиней. — Айслинд, Айслинд… Имя, конечно, красивое, но больно уж э-э-э… трудное. Не сценическое. Имя артиста должно быть ярким и в то же время простым, лёгким для произношения. Чтобы поклонникам было легче его выкрикивать.

Балетмейстер рассмеялся, довольный своей шуткой, потом задумался.

— Линда! — неожиданно воскликнул он, заставив Илану вздрогнуть. — Линда — это просто замечательно! Тем более, что похоже на уменьшительное от Айслинд. Линда Гроу… Нет! Лучше Сноу! Ты такой прекрасный белый цветок… Белоснежная лилия! Ну вот, псевдоним мы тебе уже придумали. А теперь расскажи о себе. Мне бы надо встретиться с твоими родственниками, чтобы заключить контракт.

— А вот это как раз и невозможно, господин Гейл. Родни у меня больше нет. Когда бабушка умерла, меня хотели определить в приют, но не успели. Меня похитили работорговцы. Они везли меня на Пайоло. В космопорту я от них сбежала — они недостаточно хорошо меня усыпили, и я выбралась через запасной выход. Работорговцев, слава Богу, арестовали, а я решила убраться подальше. У меня нет ни малейшего желания общаться с полицией. Меня ведь могут вернуть обратно на Гею. А мне совсем даже не хочется в приют. Я знакома с теми, кто жил в наших приютах и сбежал оттуда.

— Бедное дитя, — покачал головой маэстро. — И что же ты собиралась делать одна на чужой планете?

— Хотела найти какую-нибудь работу. В театре я сегодня оказалась случайно. Увидела полицейских и испугалась, хотя они не обращали на меня никакого внимания. Свернула в какую-то дверь и… оказалась в артистической.

— И очень даже кстати. Тебя нам сам Бог послал. Я должен сообщить в полицию твоего родного города, что ты нашлась и что я беру тебя под свою опеку. Они же тебя там ищут…

— Господин Гейл, если вы это сделаете, то потеряете меня раз и навсегда. Дело в том, что… там, в Германаре, есть одна дама, которая мечтает заполучить меня в качестве своей любимой игрушки. Если она узнает, где я, она сделает всё, чтобы меня вернули и отдали под её опеку. А если учесть, что у неё большие связи, она скорее всего добьётся своего.

— А ты, значит, к ней не хочешь?

— Уж лучше в тюрьму, — нахмурилась Илана. — В колонию для малолетних преступников. Да я там и окажусь, если меня ей отдадут. Я её просто убью.

— Боже! Что за ужасные речи! За что ты её так ненавидишь, дитя моё? Что она тебе сделала?

— Она меня домогается. Когда я сказала об этом одному знакомому, он заверил меня, что ни один суд Германара не защитит меня от этой развратной старухи. Она очень влиятельная персона, а я никто. Мне не поверят. Теперь вы понимаете, почему я не хочу возвращаться на Гею?

— Конечно, понимаю, моя дорогая девочка, — вздохнул старик. — И очень хочу тебе помочь.

— Если это чревато для вас неприятностями с законом, то лучше не надо. Единственное, о чём я прошу, так это не сообщать обо мне в полицию — ни в местную, ни в германарскую. Потому я и говорила, что лучше мне отсюда незаметно уйти…

— Ну уж нет! Бросать ребёнка в беде — последнее дело. Я вот что думаю: пусть там, в Германаре, тебя и дальше считают пропавшей без вести. Надо только придумать, как узаконить твоё пребывание в нашей труппе. И я надеюсь, что нам удастся решить этот вопрос. Теперь у нас есть могущественная покровительница, и между прочим, во многом благодаря тебе. Наши гастроли на Джероне подходят к концу. Тебе лучше не покидать гостиницу. Через неделю отправляемся на Авалон. При посадке скажем, что ты потеряла документы. Если учесть, что ты будешь с целой группой и под присмотром старших, никто к тебе особого интереса не проявит…

«Если я, конечно, не наткнусь там на кого-нибудь из своих недавних знакомых, — подумала Илана. — К примеру, на того капитана».

— А можно я загримируюсь и надену парик? На всякий случай.

— Думаю, лишним это не будет, — улыбнулся маэстро. — С твоей необычной красотой ты слишком бросаешься в глаза, а пока тебе лучше в глаза не бросаться. На Авалоне всё будет проще. Эта планета не выдаёт эмигрантов — если они, конечно, не совершили какое-нибудь преступление против граждан Авалона. А дети, способные зарабатывать на жизнь, признаются там самостоятельными. Хотя без взрослых покровителей им трудно даже там. Но тебе, моя дорогая, покровительство обеспечено. Графиня де Персан от тебя без ума… Нет-нет, не пугайся, она всего лишь без ума от твоего таланта! О слабости графини к мужскому полу в Камелоте даже анекдоты ходят.

Маэстро захихикал — видимо, вспомнил один из этих анекдотов. Но Илане он его, естественно, рассказывать не стал.