Глава 29. Так что же произошло?

Версии вырастают из суммы установленных фактов и свидетельских показаний, как ветви дерева из его ствола. В данном случае пышно разросшаяся крона свидетельствует об отсутствии решающих аргументов в пользу того или иного варианта — остается говорить лишь о большей или меньшей их вероятности.

В табл. 2 приведены девять версий, которые можно разбить на две группы: версии первой группы (№ 1, 4, 5, 8) основаны на признании идентичности останков и, стало быть, на признании факта самоубийства Гитлера; версии второй группы (№№ 3, 6, 7, 9) исключают подлинность захоронения в «яме Чуракова» и допускают возможность побега Гитлера, или Евы Браун, или их обоих. Исключение здесь составляет версия Мазера, утверждающего, что цель ложного захоронения — скрыть подлинное, доныне не обнаруженное захоронение.

В СССР была официально признана лишь одна версия — № 1 (версия СМЕРШа). На западе получила распространение версия Тревор—Ропера, Содерна-младшего, Мусмано (№ 8), согласно которой Гитлер не отравился, а застрелился.

Рассмотрим на прощание еще раз каждую из версий, приведенных в табл. 2.

Версия СМЕРШа (№ 1) наиболее уязвима. Вспомним признание зубного техника Эхтмана, сделанное им по возвращении из плена, о том, что он не мог определить, является ли предъявленная ему на допросе челюсть челюстью Гитлера (в протоколе допроса зафиксировано опознание). Вспомним, как Хойзерман обратила внимание полковника Горбушина на то, что во рту «предполагаемой Евы Браун» обнаружен золотой мост, который при жизни ей не успели установить (данный факт подтверждает профессор Блашке), на что полковник никак не отреагировал. Вспомним слова Линге, сказанные им в запале по возвращении с допроса в камеру Бутырской тюрьмы, о том, что тайну, связанную со смертью Гитлера, знают только он и Борман и что он, Линге, никогда ее не раскроет… А ведь Линге, как мы установили, был единственным (не считая Бормана), кто видел труп «предполагаемого Гитлера» до сожжения, когда его можно было опознать…

«Приступая к исследованию, всегда полезно заранее знать результат» — этот принцип, сформулированный одним американским ученым, полностью относится к процедуре идентификации трупа «предполагаемого Гитлера» в 1945 году. Можно в этой связи вспомнить и другой известный научный принцип: «Главное при проведении исследования — это не дать фактам сбить себя с толку».

Версия комиссии НКВД—МВД (№ 3), строго говоря, вообще не версия. Это лишь нерешительное предположение и застенчивое допущение, видимо, продиктованное конъюнктурой. Хотя у ее авторов были на руках все козыри для того, чтобы обвинить розыскников СМЕРШа и судмедэкспертов в служебном подлоге.

Версию № 1 опровергли в своем заключении следователи НКВД—МВД, проводившие расследование по делу «Миф» (версия № 3). Они пришли к твердому выводу, что в «яме Чуракова» был захоронен двойник, а подлинный фюрер бежал.

В заключении следователей НКВД буквально говорится: «Загадка ампул с цианистым калием может быть объяснена тем, что они были вложены в рот двух трупов (так в оригинале. — Л. А.), которыми были подменены Гитлер и Ева Браун после того, как они, вероятно, были застрелены» [143].

Крайне неприятно выражать солидарность со следователями НКВД—МВД СССР по любому вопросу, однако приходится признать их единственными единомышленниками! Впрочем, это заключение по делу «Миф» было погребено в папке с надписью «секретно» и знали о нем немногие, имеющие допуск. Степень секретности дела «Миф» была столь высока, что оно даже не было внесено в реестр единиц хранения Госархива — случай беспрецедентный! И сегодня еще о нем мало кому известно — вы приобщились, Читатель, к государственной тайне.

Версия Аксмана (№ 4) — «комплексное самоубийство путем приема внутрь цианида калия с одновременным выстрелом в голову из пистолета» — весьма доказательно опровергнута доктором X. Томасом (см. гл. 24).

Версия Раттенхубера (№ 5) очень интересна: она логично снимает противоречие между доказательствами в пользу применения самоубийцами яда и фактами, подтверждающими использование Гитлером огнестрельного оружия. Недаром эту версию поддерживает ФСБ!

Увы, как говорится, красивые теории подобны красивым женщинам: они не всегда бывают верны. Ахиллесова пята версии Раттенхубера заключается в том, что ее поддерживает один лишь Раттенхубер. Главное действующее лицо — Линге — категорически отрицает, что он стрелял в Гитлера после того, как тот принял яд; никто, кроме фрау Юнге, не слышал выстрела; не удалось найти ни пули, ни патрона; на трупе нет ни входного отверстия, ни пулевого канала; а главное — группа крови «предполагаемого Гитлера» не совпадает с группой крови, запятнавшей обивку дивана (если это вообще кровь, а не кетчуп) [144]. Тем не менее, если уж выбирать из версий 1-й группы, то предпочтение следует отдать версии Раттенхубера.

Мазер, автор версии № 6, яростно опровергает выводы советской судмедэкспертизы 1945 года, обнаруживая в материалах комиссии подполковника Ф. Шкаравского вопиющие противоречия и отклонения от истины. К числу главных его аргументов относятся и упомянутые выше свидетельства Хойзерман и Эхтмана, с которыми Мазер встречался в 70-х годах.

Версия X . Томаса (№ 7): эта версия ранее подробно не рассматривалась, между тем она сложна и запутана, поэтому здесь на ней придется остановиться подробно.

Согласно ей, Ева Браун пыталась покончить с собой, перерезав себе вену на левой руке. Она сделала это, сидя на диване в кабинете мужа, который в это время отсутствовал. Кровь на подлокотнике дивана и на полу кабинета — из ее вены.

Вошедший в кабинет Линге застает ее без сознания. Он зовет на помощь доктора Штумпфеггера. Вдвоем они переносят Еву в спальню и кладут на кровать. При этом льющаяся кровь оставляет следы на пороге двери и на матраце. Сквозь матрац кровь просачивается на каркас кровати. Врач делает фрау Гитлер перевязку и вместе со слугой покидает спальню. Он удаляется к себе, в то время как Линге остается в кабинете фюрера. Между тем в кабинет возвращается Гитлер. Линге душит его, выполняя приказ Бормана. Борман вынужден прибегнуть к этой мере, поскольку фюрер никак не мог решиться на самоубийство; между тем истекали последние часы, отпущенные судьбой на осуществление его плана захвата власти в союзе с Геббельсом и Дёницем, да и просто для спасения собственной жизни.

Далее в кабинет переносят найденный в развалинах на улице труп молодой женщины, убитой шальным осколком снаряда или мины. Ее переодевают в платье Евы Браун. Оба трупа выносят в сад (в сопровождении людей из ближайшего окружения) и предают их огню. Затем зубной врач, не обращая внимания на рвущиеся в саду рейхсканцелярии снаряды, выполняет ряд стоматологических операций: удаляет у покойницы несколько «лишних» зубов и устанавливает на их место мост — изделие зубного техника Эхтмана. Организаторы подмены не знали о том, что реальной Еве Браун мост поставить не успели — на то есть свидетельство Кете Хойзерман (которая эту пациентку терпеть не могла из-за капризов и фанаберии и ни за что не стала бы ее покрывать), а также свидетельство профессора Блашке.

В завершение своих трудов дантист кладет в рот каждому покойнику по пустой ампуле, предварительно раздавив ее медицинскими щипцами. Теперь все улики подмены и убийства скрыты.

Коридор и лестница к запасному выходу опустели — в кабинете Геббельса идет совещание, где присутствуют Борман, Геббельс, Бургдорф и еще несколько особо важных персон. Остальные заняты приготовлением к бегству. В это время фрау Гитлер приходит в себя и покидает фюрербункер через запасный выход. При этом рана на запястье продолжает кровоточить и на полу в коридоре, на лестнице и в тамбуре остаются следы капель крови, просочившихся сквозь повязку. Далее следы прекрасной Евы теряются в развалинах Берлина…

Версия X. Томаса весьма литературна и полна драматизма, она объясняет все — но при этом не выдерживает критики. X. Томас приводит ее в конце своей книги [145], а в середине той же книги он пишет: «…нельзя более утверждать, что найденный труп принадлежит Гитлеру» (выделено нами. — Л. А.). Этому выводу предшествует скрупулезнейший анализ данных экспертизы и показаний свидетелей.

Тем не менее спустя дюжину страниц X. Томас утверждает то самое, чего, по его собственному мнению, «нельзя более утверждать»! Мужчина, обнаруженный в «яме Чуракова», конечно же, не был задушен. Об этом говорит то, что язык был прикушен зубами, а не высунут. Язык крепится к нижнему нёбу связками; при удушении они ослабевают и язык приобретает ту же степень свободы, что и, например, волос на голове. В акте № 12 ни о чем подобном не упоминается.

Вообще невозможно представить превращение Линге-Фирса в Линге-Смердякова. X. Томас ссылается на мнение следователей МВД СССР, которые пришли к мнению (и зафиксировали его в деле «Миф»), что для Линге характерен так называемый «синдром ненависти раба».

Однако сей преисполненный ненависти к своему хозяину раб в 1946 году в Бутырской тюрьме стойко перенес пытки холодом, голодом и бессонницей, но так и не выдал тайны, доверенной ему ненавистным хозяином. Он не дрогнул даже на суде, присудившем его к 25 годам лагерей… Странная ненависть!

Версия западных авторов — Тревор Ропера, Мусмано, Содерна-младшего и других (№ 8) основана, главным образом, на показаниях бежавших в 1945 году на Запад свидетелей (из которых главными были Кемпка и Кернау), а также на показаниях Аксмана на Нюрнбергском процессе. Она отличается от версии СМЕРШа (озвученной в книге Е. Ржевской) лишь тем, что, согласно ей, Гитлер не отравился, а застрелился. В СССР этот вариант признали наиболее вероятным профессор Г. Розанов [146] и публицист Л. Безыменский [147] — разумеется, лишь тогда, когда признавать правоту западных авторов стало возможным.

Следует отметить, что опровержение этого единственного вывода судмедэкспертизы 1945 года неизбежно ставит под сомнение и все прочие ее выводы, включая вывод об идентичности трупов.

Еще раз процитируем Козьму Пруткова: «Единожды солгав, кто тебе поверит?»

Наша версия (она же «безумная») № 9: Гитлер бежал. Двойник был подготовлен заблаговременно, включая обеспечение идентичности челюстного аппарата с использованием копий зубных протезов, изготовленных Эхтманом. Чтобы скрыть разницу в стереотипах поведения, привычках, манере произносить слова, строить фразы, а также разницу в личном опыте, двойник симулировал потерю памяти, нарушение речи, функций двигательного аппарата, тремор и частичный паралич, причем явно переигрывал.

Двойник был отравлен или покончил с собой, приняв яд. При сжигании трупа под действием высокой температуры цианид, содержавшийся в его внутренних органах, разложился на составляющие и потому не был обнаружен токсикологической экспертизой.

Сразу после смерти двойника (до сожжения) зубы верхней челюсти были удалены, а на их место установлен мост. Закреплять его не стали, так как он по кривизне не соответствовал изгибу челюсти (ибо предназначался для другого человека). Кроме того, не было времени на эту длительную операцию. При захоронении обгоревших трупов в «яму Чуракова» был подброшен осколок теменной и височной кости с выходным отверстием пули. Соответствующая часть черепа двойника была отколота ударом лопаты либо заступа. Цель этих действий — инсценировать «офицерскую смерть» фюрера. При этом забывают извлечь изо рта покойника осколки ампулы. Сад рейхсканцелярии подвергался сильнейшему артобстрелу, и исполнитель этой акции спешил как можно скорее унести оттуда ноги.

Что касается Евы Браун, то в отношении нее версию X. Томаса можно признать правдоподобной в той ее части, где речь идет о подмене трупа супруги фюрера (которая, очевидно, тоже бежала в последний момент) мертвым телом неизвестной женщины — случайной жертвы артобстрела, подобранной на прилегающей улице.

Правдоподобной представляется и описанная X. Томасом стоматологическая операция: покойнице удалили несколько зубов и поставили на их место мост, не закрепив его изза недостатка времени. Как указано выше, это был еще один просчет режиссеров инсценировки. В отличие от X. Томаса мы полагаем, что эта операция была выполнена до сожжения, в подземелье рейхсканцелярии, а не в саду под интенсивным артобстрелом, но это уже детали.

Остается объяснить происхождение пятен крови в кабинете, спальне и по всему пути от кабинета до аварийного выхода.

Здесь можно предложить Читателю одно из многих возможных объяснений: за некоторое время до того, как состоялся вынос тел, в спальню вошел некто, кому была поручена важная, хотя и незаметная роль в инсценировке «офицерской смерти фюрера». Этот некто в ожидании момента, когда ему надлежало приступить к действиям, сидел на кровати, держа на коленях сосуд с красной жидкостью — то ли некоей субстанцией, имитирующей кровь, то ли настоящей кровью группы А2 — это не существенно. Ожидание затянулось. Некто извлек из кармана бутылку трофейного виски и осушил ее, а пустую бутылку зашвырнул под кровать, где она и была потом обнаружена. (Хозяин кровати, как известно, был трезвенником.) Наконец дверь в спальню приоткрывается, в нее заглядывает Линге и делает знак рукой. Некто с усилием открывает притертую пробку на сосуде и поднимается на ноги. При этом его качает — бутылка виски дает себя знать. Немного красной жидкости выплескивается на кровать. В дверях он спотыкается о порог — и на пороге остается красная лужица, в кабинете некто рисует кисточкой красное пятно на виске покойника, сидящего на диване, — до чего же он похож на фюрера! — и проливает немного «крови» на ручку дивана и на пол — в строгом соответствии с инструкциями. После чего скрывается в спальне. Теперь, если какой-нибудь случайный свидетель войдет в кабинет, он увидит именно то, что должен увидеть.

После того как «самоубийц» вынесли из бункера через запасной выход и коридор с лестницей опустели, «специалист по пролитию крови» выходит из спальни и окропляет красными каплями весь маршрут следования погребальной процессии от кабинета до тамбура выхода в сад. Эта история выглядит ничуть не более фантастической, чем версия происхождения кровавых пятен в спальне, предложенная X. Томасом. Если даже допустить, что в опустевшем фюрербункере никто не заметил фрау Гитлер, которая в полуобморочном состоянии плелась по коридору, а затем преодолела четыре пролета лестницы, то в саду ее непременно должны были заметить: кроме любопытного Менгесхаузена, за садом наблюдали еще двое часовых, один из которых стоит на наблюдательной вышке, расположенной неподалеку от аварийного выхода.

Подводя итоги, можно сказать, что ни одна из версий не объясняет достаточно удовлетворительно все известные факты, везде имеются натяжки. Так что читателю предоставляется возможность проявить свои дедуктивные способности и активизировать серые клеточки головного мозга.

Однако вывод о том, что Гитлеру удалось бежать, представляется почти доказанным, и обещанный читателю червь сомнения вырос до размеров приличной анаконды.