"Наследник рыцаря" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава первая Долгожданное превращение

Хотя деревня Большой Шум и находилась всего в сорока семи километрах от Эвриля, её считали глухоманью и всё потому, что она располагалась в самом конце долины реки Велины к востоку от города. В своей верхней части, ближе к истоку реки, долина несколько сужалась и превращалась в довольно широкое горное ущелье, поросшее высоченными кедрами с синеватой хвоей, стиснутое с боков ещё более высокими горами с почти отвесными склонами. В Синем Бору водилась целая прорва мелкой, но очень злобной нечисти, появившейся на свет в стародавние времена в результате опытов молодых магов, а потому входить в этот лес никто, кроме жителей деревни и магов, не решался. Деревня Большой Шум с комфортом расположилась на невысоком, маленьком плато, половину которого занимало не очень большое овальное озера. С гор в него, высокими водопадами, стекали сразу три реки, а вытекала одна — Велина, делившая деревню пополам. В месте истока река имела в ширину всего метров тридцать, отличалась большой глубиной и мощностью водного потока. Ниже по течению Велина расширялась и текла так стремительно, перебраться через неё не представлялось возможным.

Из-за этого деревня называлась Большой Шум, впрочем, постоянный мерный рокот и плеск воды никому из шести с лишним сотен жителей деревни спать не мешал. Жили большешумцы неплохо, а точнее припеваючи. Плоское плато, окруженное Синим Бором, полого спускавшееся в ущелье, они превратили в большой огород и выращивали на нём по три урожая в год, благо тёплый климат позволял, Синий Бор давал им огромное количество очень крупных кедровых орехов, ими они откармливали не то что бы очень крупных, но на редкость злобных диких чёрных свиней, обладавших нежным и вкусным мясом, да, добывали в Синем Бору чёрную пушнину, стоившую очень дорого. Именно в этой деревне пятнадцать лет назад поселились Легар, Эолтан и Буран, имя которого за эти годы сократилось до Бура. Главным образом из-за вкуснейших чёрных свиней и ещё потому, что туда никто не совал носа из-за чёрной нечестии, обитавшей в Синем Бору.

Хотя у них имелся свой дом в Большом Шуме, стоявший на околице впритык к лесу и они давно уже стали в деревне своими, кроме Эолтана в лес не совались ни Легар, ни Бур. Рыцарь однажды прогулялся по Синему Бору и даже углубился в него километров на десять, но после пятичасового сражения с чёрной нечистью, с воплями вылетел в изодранной в клочья одежде и исцарапанный до крови, не смотря на магические доспехи. Своими когтями эти хищные твари буквально искромсали его цельносшитый любимый наряд из чёртовой кожи, а всю остальную одежду и обувь и вовсе сожрали. Зато Легар обзавёлся шкурами трёх здоровенных, матёрых чёрных волков и одного столь же чёрного и потому жутко свирепого, громадного оленя и его рогами. Это произошло через полгода после того, как они нахально поселились в Большом Шуме и вернулись в эту деревню, с оглушительным скандалом завершив очередную миссию.

Изодранный в клочья, окровавленный, но весело хохочущий во всё горло, полоумный рыцарь неба доказал тем самым большешумцам, что они имеют теперь полное право жить в их деревне, хотя Бур всё же поостерёгся пойти в лес на охоту. Ну, против него большешумцы ничего не имели, так как считали, что тот справится даже с самим Хозяином Синего Бора, огромным чёрным туром, но попросили грифона не делать этого. Да, знали бы они, как обрадовали этим Бура. С тех пор грифон если и заходил в Синий Бор, то недалеко, к ближайшему глубокому овражку, который превратил в отхожее место. Из тех шкур, которые добыл в лесу Легар, молодая жена старого мельника Гримма Уверна, Энни, пошила рыцарю отличные штаны, камзол и сапоги из плотной чёрной оленьей замши, а к ним рубаху из тончайшей волчьей замши, похожей на чёрный шелк. Из остатков замши она стачала ему исподние портки, носки и перчатки без пальцев, чтобы не столько защищать руки от холода, сколько скрывать золотой браслет рыцаря. Наряд получился может быть и простой, но невероятно прочный, даже прочнее, чем из чёртовой кожи.

Рога оленя Легар приколотил над входом в свой неказистый дом с громадными дверями и всего одной единственной комнатой. С той поры они сделались в деревне своими, ведь Синий Бор, покряхтев и поскрипев, принял рыцаря. Приняли его и жители деревни Большой Шум, народ отчаянной храбрости, хотя диковатый и на дух не переносивший всех городских жителей, включая даже магов. И жил бы Легар в этой деревне припеваючи, тем более, что приглянулся нескольким молодым вдовам и совсем уж молодой жене мельника, не посылай его Золотой Марг чёрт знает куда. Поэтому он иногда отсутствовал по два, три месяца, иногда по полгода, а один раз даже застрял в Подгорном королевстве Теродан на целых полтора года. Всё бы ничего, но так уж повелось с его самой первой миссии на континенте Хедеран, что каждая последующая не смотря на весьма впечатляющие результаты, оканчивалась крупным, а иногда и вовсе грандиозным, скандалом, из-за чего Легар разругался вдрызг с магами всех орденов без исключения и стал нежелательной персоной в добрых двух десятках королевств.

О том, чтобы поселиться в цитадели Золотого Марга, теперь уже не шло и речи, поскольку архимаги и особенно рядовые маги, его без малого чуть ли не ненавидели. Более того, даже орки и те открыто выражали ему своё недовольство потому, что везде, где бы Легар не появился, он так или иначе ломал весь привычный уклад, хотя при этом и находил выход из самых неприятных и опасных ситуаций, грозящих большой кровью и неисчислимыми бедами. За свой неказистый, но очень удобный, наряд, он получил прозвище Чёрный Вестник и даже орки называли его так, пока он не снимал с головы чёрную косынку и не показывал им свой обруч с белым камнем, но и тогда они неохотно склоняли перед ним голову. Нигде, кроме деревни Большой Шум, Легар так и не завёл себе друзей, если не считать тех одиннадцати рыцарей из Золотого Марга, с которыми вместе проходил обучение в Семёрке. Ну, те парни находились на особом счету и по сути дела являлись членами его команды, хотя они и не часто работали вместе. Из-за этого и у них тоже пострадала репутация.

Ну, Легару, по большому счёту, было плевать на всё, что он и делал, доводя всех в цитадели Золотого Марга до бешенства. На него даже совершали несколько раз покушения. Правда, безуспешно. Легар за эти семнадцать лет заматерел, несколько огрубел и сделался совершенно невыносимым. Ко всем он относился настороженно и с нескрываемой иронией, драк первым никогда не начинал, но если на него нападали, то бил так, чтобы его противник уже не мог подняться без посторонней помощи. Сильнее физически он в общем-то не стал, но зато приобрёл огромный боевой опыт. Однако, получив несколько тяжелых ранений, а одно и вовсе чуть ли не смертельное, после которого маги-гномы выхаживали его четыре месяца, Легар был теперь не так гибок, как в годы своей юности и к тому же прихрамывал на правую ногу, но своей быстроты и выносливости не утерял.

Постоянно магических доспехов Легар уже не носил, поскольку они, пусть и понемногу, старели, но самое главное отнимали часть силы рыцаря и потому, однажды, очень сильно подвели его. После того случая, когда сбрендившие гномы выстрелили в него из своей пушки и ядро угодило ему в живот и доспехи прогнулись внутрь так, что у желудок чуть не разорвал лёгкие, он надевал их только перед боем. Так выходило надёжнее и давало хоть какую-то гарантию, что он не умрёт молодым. Впрочем, его молодость уже прошла. Да, тридцать девять лет для рыцаря это уже возраст, особенно если тобой постоянно затыкают самые опасные дыры. Что ни говори, но человек всё же не грифон, срок жизни которого сравним с эльфийским. Буру стукнуло уже четыреста тридцать лет, а он, иной раз, вёл себя, словно игривый котёнок. Впрочем, Легар внешне тоже практически не постарел, а лишь возмужал и если бы не бритая на лысо голова и хромота, то снискал бы себя лавры писаного красавца.

Загорелый, чуть ли не до черна, белозубый и голубоглазый, одетый всё же хоть и просто, но элегантно, он, словно магнитом, манил к себе женщин, но к их негодованию, переспав с какой-нибудь красоткой, тут же бесследно исчезал. О том, чтобы жениться, Легар не помышлял, да, и на ком? Ведь даже те вдовушки, которые частенько навещали его, когда он возвращался в деревню, говаривали, что такого мужа, как он, и злейшей врагине не пожелаешь, а вот любовник он славный, нежный и ласковый. Поэтому он и не забивал себе голову подобной мутью. Тем более, что его друг Эолтан по прежнему оставался псом и ещё ни разу не обернулся не то что человеком, а даже каким-нибудь заморенным, человекоподобным уродцем-гремлином. Зато Эолтан уже целых десять дней подряд мог носиться по Синему Бору в облике громадного рыжего пса, после чего превращался на сутки в пса-призрака. Впрочем, обернуться призраком он мог в любой момент и потому оставался незаменимым и самым лучшим разведчиком. Впрочем, облачённый в магические доспехи, как воин, он стоил трёх десятков тяжелых рыцарей в доспехах.

Честно говоря, Легара это просто бесило и он по пять раз на дню крыл богов ночи Аштавию и Тавруса таким матом, что даже у простоватого Бура клюв раскрывался. Увы, ничего не помогало. Эолтан от этого в человека не превращался, а потому довольно часто пребывал в мрачном настроении. Да, веселиться бывшему дракону не приходилось, особенно если во время очередной своей охотничьей вылазки на него нападали блохи. Тогда материться начинал уже он, но поскольку его бурная натура просто требовала таких экспедиций, то очень часто из большого дома, стоявшего на отшибе, до ближайших домов доносился собачий лай вперемешку с отборным матом. Это означало, что Эолтан притащил из леса очередного чёрного оленя и нахватался от него блох. В таком случае кто-нибудь из соседей немедленно являлся на крик, чтобы помощь освежевать его добычу. После этого и вовсе начиналась комедия, пёс отправлялся на озеро, топить блох.

Делалось это весьма оригинальным образом. Эолтан забирался вместе с блохами, переселившимися на него с оленя, а ему почему-то всегда попадались самые блохастые, в озеро и превращался в нём в пса-призрака, после чего выбирался на берег, а глупые блохи становились лёгкой добычей мелкой рыбёшки. После этого, повернувшись к озеру хвостом, пёс-дракон материализовался и с истошным криком: — "Вот вам, подлые твари!", энергично шаркал задними ногами по траве и, весело виляя хвостом, бежал обратно к дому. Так заканчивалась каждая охота Эолтана и в Большом Шуме к этому уже привыкли. Не могли привыкнуть жители деревни, все сплошь охотники, только к одному, как пёс, пусть даже такой крупный, размером с крупного телка, мог притащить из леса здоровенного оленя, да, при этом ещё и отбиться от чёрных волков, больших любителей отбить чужую добычу.

Не удивлялся этому один только Легар. Он лежал на огромных полатях, покрытых поверх тюфяка огромной шкурой чёрного медведя, злобного создания магов, зверя с длинной, шелковистой шерстью, как-то сдуру забравшегося однажды не просто в деревню, а в их дом и думал, что будет лучше, сходить за харчами к соседям или отправить Эолтана, спящего у него в ногах, на охоту. Свежатинка, конечно, дело хорошее, тем более оленина, на свиней пёс-дракон не разменивался, но у соседей можно ведь разжиться и всем остальным. Овощами там, яйцами, сметаной, колбасой и, что самое главное, сидром. Есть Легару уже хотелось, а вот подниматься с полатей ещё нет.

Вчера в полдень они вернулись в Большой Шум из Золотого Марга, где Легар докладывал Селенусу и его банде сварливых, вечно недовольных магистров о выполнении очередного задания. На этот раз вместо того, чтобы извести под корень злобных кобольдов в одном небольшом горном королевстве, он вздёрнул на виселице полторы дюжины охотников на детёнышей этого малого народца, лично посадил на кол начавшего интенсивно чернеть мага, изготавливавшего из их внутренностей снадобья, покалечил три десятка рыцарей из личной охраны короля, набил его величеству морду так, что та вся опухла, лишив того передних зубов, после чего между кобольдами, людьми и горными орками был заключён договор о вечном мире и справедливой торговле. За кобольдов его подписал Эолтан. По этому договору кобольды отныне могли спокойно появляться в трёх городах королевства и всех его деревнях и хуторах, чтобы менять изумруды и другие драгоценные камни на молоко, сметану и белый сыр. Гарантией их безопасности стала смертная казнь за убийство кобольда.

Почему-то такое решение проблемы людей и орков, с которыми несколько столетий воевали эти пугливые, слабые, но чертовски упрямые существа ростом с трёхлетнего ребёнка, вызвало у архимагов зубовный скрежет. Легар, который два с лишним месяца голым шастал по горам, чтобы понять, какого рожна нужно кобольдам, так разозлился, что отобрал у магистра Тревиада его магический посох и переломил его через колена. Ну, а поскольку магистр не хотел отдавать ему посоха с навершием в виде засушенной головы кобольда и изумрудами вместо глаз, он засветил тому кулаком в глаз настоящий. Зато теперь, когда магистр Тревиад уже не сможет насылать на кобольдов порчу, те точно прекратят свою партизанскую войну на всём Илмирине. Сразу после этого Легар смотался в Колдерию, отдал кобольдам голову их древнего короля и ещё раз пригрозил людям, что вернётся в горы по первой же просьбе малого народца, но не один, а вместе со своими друзьями, и тогда они точно прольют здесь целые реки крови. Человеческой и орочьей.

Легар лежал на медвежьей шкуре под одеялом, пошитом из собольих шкурок и с грустью думал о том, что если бы он отправился в Колдерию семнадцать лет назад, то тем самым сохранил жизнь сотням тысячам этих крохотных, смешных человечков с несуразно большими головами, похожими на желудь. Кобольды, в благодарность за своё спасение, подарили ему свою древнюю реликвию, плоский изумруд треугольной формы длиной с мизинец. Колдун кобольдов, старый Мургураш, вешая этот амулет ему на шею, прошамкал беззубым ртом:

- Великий Чёрный Защитник, может быть это всё и брехня, но старый Гулгураш сказал мне, помирая, что Драконий Глаз однажды принесёт нашему спасителю огромную радость. А вообще-то ты дурак, Чёрный Защитник. Если бы ты не сверкал голой задницей среди скал, а пришел в наши горы в своей чёрной одежде, то никто не стал бы стрелять по тебе отравленными колючками. Ты, уж, прости меня, старого, но это я умудрился попасть колючкой тебе в яйца. Ох, и завопил же ты тогда. Я даже задержался, чтобы послушать, и тогда твой друг Эолтан сцапал меня потому, что все мои воины убежали.

Посмотрев через изумруд на Бура, мирно спящего на своей лежанке, засунув голову себе под крыло, Легар улыбнулся, зевнул и натянул пушистое одеяло себе на голову, чтобы спрятаться от первых лучей солнца. Утро только начиналось, а ему хотелось выспаться. После вчерашнего скандала с ломанием магических посохов магистры обязательно постараются найти для них ещё какую-нибудь неразрешимую проблему и не станут с этим затягивать. Иногда ему казалось, что у жителей Илмирина совершенно нет мозгов. Иначе чем тогда объяснить, что они сначала начинают воевать друг с другом, а уже потом, когда им становится понятно, что ещё две, три битвы и обоим воюющим сторонам придёт конец, принимаются выяснять, из-за чего же они всё это время воевали? Не хотели они разбираться и в тех случаях, когда, скажем, селились не там, где нужно. Правда, куда больше всё-таки возникало проблем из-за разобщённости. Имея все предпосылки к тому, чтобы жить на этой огромной планете в мире, помогая друг другу, все большие народы и малые народцы старались держаться друг от друга подальше, хотя и не всегда.

Легару всё это уже порядком надоело, но больше всего ему осточертело, что Селенус так и не удосужился до сих пор определить, в чём же всё-таки заключается корень всех проблем Илмирина и что именно нужно сделать, чтобы приблизить, наконец, Эру Драконов. Вчера он убрался из цитадели не с пустыми руками. Помимо головы короля кобольдов Шамшураша Первого и последнего, он, пользуясь суматохой, привнесённой Эолтаном, принявшимся гонять магистров во главе с Селенусом, прихватил с собой со стола толстенную книженцию в потрёпанном кожаном переплёте. Вчера вечером, вернувшись домой, Легар открыл её и ему даже стало жалко, почему та не попала в его руки раньше, ведь это оказалась весьма занимательная книга, которая называлась — "Полное и самое подробное описание больших и малых народов Ильмиара и их обычаев, составленное архимагом Гордерусом Ахтенбаем". Похоже, что хоть в чём-то им, наконец, повезло.

Рыцарь снова начал засыпать, но услышал негромкое курлыканье грифона в небе и моментально вскочил со своей кровати. Вместе с ним подскочили Бур и Эолтан. Этот звук не сулил им ничего хорошего, так как означал прилёт в Большой Шум нарочного рыцаря, что обычно предшествовало самым тяжелым поручениям. Сопляков к ним давно уже не посылали, во избежание травм различной степени тяжести, а когда речь заходила о всяких пустяках, Догант Фрейм или Селенус связывались с ним через магический кристалл. Первым вылетел из дома Эолтан, а вслед за ним грифон, свирепо прорычав:

- Легги, если это посланец, я его точно сожру! Совсем обнаглели, сволочи, даже отдохнуть не дают.

Легар со вздохом принялся надевать на себя ещё влажную замшевую одежду, развешанную на стульях и разложенную на столе. Хорошо, что за ночь та успела немного просохнуть. Он вернулся вчера домой грязный, как свинья, выбравшаяся из болота, а потому первым делом затеял стирку и выкупался. Надев на себя штаны и рубаху, он провёл рукой по покрытому колючей щетиной подбородку и тоже вышел широкую веранду. Едва только взглянув в небо, он чуть не сверзился со ступенек, увидев, кто именно прилетел в Большой Шум. Это оказалась Стания собственной персоной, юная магесса из Золотого Марга, внучка Селенуса, вбившая себе в голову, что Легар тайно влюблён в неё, хотя всё было как раз наоборот, это она втрескалась в него по уши и вот уже больше года всячески домогалась взаимности, да, вот беда, ничуточки ему не нравилась. Он уже переспал с несколькими молодыми магессами и навсегда зарёкся иметь дело с этими вредными фифочками с множеством запросов. Увидев Станию, он даже застонал и когда принялся помогать девушке, одетой в мужское платье, спускаться с грифонихи, спросил:

- Послушай, существо, какого чёрта ты сюда припёрлось?

Существом Легар называл Станию, высокую, худощавую девушку с изумительной фигурой, обворожительной грудью, всегда выставляемой ему напоказ, точёной шейкой и очаровательным личиком в обрамлении золотисто-русых волос всякий раз, когда сердился на неё. Ну, а поскольку сердился он на неё практически всегда, то называл девушку так постоянно. Начиная с первого дня их знакомства, когда та сказала ему:

- Мы, магессы, существа особые.

Легар тут же воскликнул в ответ:

- Вот как? А я, по своей наивности, полагал, что магессы точно такие же девушки, как и все остальные. Ну, что же, существо по имени Стания, чего тебе нужно от рыцаря?

А Стания в тот момент нуждалась в таком кавалере для бала в королевском дворце, который привёл бы двор короля Айвена и его самого в изумление. Ну, как раз с этой задачей Легар справился блестяще. Он не только танцевал ничуть не хуже придворных щёголей, не смотря на свои мечи за спиной, но ещё и вырубил добрую дюжину острословов в перерывах между танцами короткими, но сильными и точными тычками. Причём вырубил весьма основательно, а под занавес, когда его величество сделал ему замечание, только то, что Стания вцепилась ему в одну руку, а Эолтан во вторую, спасло короля от рукоприкладства. Король Айвен поспешил ретироваться и дело не дошло до очень большого скандала между его величеством и магами Золотого Марга. Легара достать в Большом Шуме король точно не смог бы. Стания, как это ни странно, осталась довольна. Со временем она привыкла к его выходкам и даже в это прекрасное летнее утро не обиделась, а лишь сказала:

- Легар, ну, ты и зануда. Ты же сам в свой прошлый прилёт пригласил меня в Большой Шум.

- Существо, не пудри мне мозги. — Ухмыляясь ответил девушке Легар — Я не приглашал тебя, а лишь согласился показать деревню, в которой живу, и своё жилище. Ну, раз ты прилетела рано утром, как я говорил, чтобы от тебя можно было избавиться до вечера, делать нечего, проходи в дом. Ну, а я схожу к соседям, может быть выпрошу у них для тебя кусок хлеба.

Стания улыбнулась и попросила:

- Но сначала занеси в дом мои седельные сумки, Легги.

- Раз это твои сумки, то ты их и таскай. — Немедленно ответил девушке Легар и насвистывая пошел к дому Уртена.

Девушка возмущённо воскликнула:

- Но в них же мои подарки для тебя?

Легар остановился, но поскольку ему не хотелось возвращаться, нахально почесал то место, откуда растут ноги, и сказал:

- Ладно, топай в дом, Эолтан занесёт твои сумки с моими подарками. Не жди, что я вернусь скоро. Мне нужно поговорить с Уртеном. Он как-то раз хвастался, что сможет приманить к моей хибаре из Синего Бора ещё одного чёрного медведя.

- Даже не надейся, что это меня испугает! — Воскликнула девушка — С чёрным медведем, пусть это даже помесь обычного медведя с сотворённой магами нечистью, я смогу справиться.

Легар ускорил шаг и через пару минут вошел в большой, прибранный двор своего ближайшего соседа. Уртен Богалт жил на широкую ногу. У него имелось семь коров, бык и птичник, а поскольку коров, молоденькими тёлочками, как и кур, гусей и индюшек ему доставил по воздуху двенадцать рыцарей неба, то отказа ни в чём он не знал. Едва только он вошел во двор, как на него тотчас навалилась детвора Уртена, а через минуту и он сам со всеми остальными домочадцами. Легар быстро объяснил сложившуюся ситуацию и женщины, их в доме насчитывалось семеро, включая вдову покойного младшего брата этого охотника, однажды повстречавшегося в одиночку с чёрным медведем. Через полчаса женщины собрали ему две громадные корзины всяческой снеди, включая недавно запечённую в духовке индюшку и рыцарь поволок тяжеленные корзины домой, а Уртен, видевший, как с небес спустилась магесса, негромко сказал:

- Не волнуйся, Легги, тебе никто не помешает резвиться с этой красоткой. Сладкая ягодка, не то что наши босоножки.

Легар усмехнулся и ответил:

- Ага, как же. Очень мне нужна эта соплюшка. Такую только погладишь по заднице, она сразу же заявляет, что теперь ты обязан на ней жениться. Не дождётся.

Когда он подходил к дому, то увидел странную картину, Эолтан стоял на задних лапах возле бокового окна, находящегося в густой тени, и, явно прячась, заглядывал в комнату. Легар перестал бухать ногами, бесшумно подошел к веранде и осторожно поставил на неё корзины. Стания находилась в глубине комнаты и он её не видел. Улыбаясь он направился к другу. Эолтан так увлёкся, что даже не заметил его приближения. Дом Легару местные мастера построили хотя и с одной единственной большой комнатой, зато капитальный, из толстенных дубовых брусьев, на каменном фундаменте почти метровой высоты. Окна он привёз из города, специально наняв големов-тяжеловозов, обычных лошадей в Синий Бор ещё никому не удалось загнать. Большие, с двойным остеклением и толстыми, идеально прозрачными стёклами. Поэтому через отдёрнутые шторы Легар, вслед за псом-драконом, смог хорошо рассмотреть, что творилось в комнате.

Стания, похоже, решила предпринять решительную атаку и выиграть битву за сердце понравившегося ей нелюдимого, жутко сварливого и злого, язвительного, но, тем не менее, едва ли не самого лучшего, рыцаря неба. С чего она начала Легар не знал, но к тому моменту, когда вернулся, молоденькая магесса разделась догола и сейчас занималась тем, что, бегая вокруг большого круглого стола без скатерти, завершала сервировать его к завтраку. С собой девушка привезла несколько бутылок вина, "Королевского красного", его любимого, уже готовые блюда, сладости и фрукты, включая даже виноград. Посуда, к счастью, в доме Легара имелась. Едва бросив беглый взгляд на девушку, рыцарь сразу же убедился, что обнаженная Стания стократ красивее, нежели одетая в самое нарядное и откровенное платье. Он придвинулся к окну, чтобы получше её рассмотреть, и в этот момент изумруд, болтавшийся на его шее на простом кожаном ремешке, нечаянно коснулся здоровенной рыжей башки Эоланта.

От того, что произошло вслед за этим, Легар даже отпрянул назад и шлёпнулся на задницу. Ещё бы ему не растеряться, ведь косматая голова пса с острыми ушами, мигом превратилась в бритую на лысо, загорелую до черна человеческую голову, но стоило ему только податься назад, как она снова стала собачьей, но не мгновенно и он успел увидеть загорелую мускулистую человеческую фигуру. Правда, не со сверкающей снежной белизной задницей, а загорелую полностью, у самого Легара загар сверху заканчивался на талии и начинался снова немного выше колен, поскольку он всегда носил короткие исподние портки, пошитые для него Энни, и не с тремя длинными, узкими шрамами на спине. Шестерёнки в его голове со скрипом повернулись и он понял, наконец, что означали слова старого колдуна Мургураша относительно огромной радости. Да, так оно и случилось, сердце рыцаря бешено заколотилось от радости и он услышал шепот:

- Тише, ты, идиот, дай полюбоваться. До чего же хороша эта чертовка. Изящна, словно молодая драконица, а какая гибкая.

Эолтан шептал ему эти слова вывалив язык изо рта и не отрывая взгляда от Стании. Легар пружинисто поднялся с травы, быстро снял с шеи Глаз Дракона, теперь ему стало понятно, почему кобольды назвали так этот древний амулет, бесшумно приблизился к Эолтану и натянул его на собачью голову. Громадный пёс, весом за сто килограмм, тут же, не сходя с места превратился в человека и тихо зашипел:

- Не мешай, зараза. Что, не можешь потерпеть? Дай мне посмотреть на неё ещё пять минут и я слиняю, а ты иди, развлекайся с этой красоткой, кобелина несчастный.

Легар, присев на корточки, ответил ему насмешливым, ехидным шепотом:

- Ты лучше посмотри на свои лапы, псина блохастая.

Эолтан скосил взгляд и моментально присел, повернувшись лицом к Легару. Лучше бы он не делал этого так резко. Рыцарь снова отпрянул назад и было с чего, ведь у него возникло такое ощущение, словно он заглянул в зеркало. На него с удивлением смотрела его собственная физиономия, только гладко выбритая. Впрочем, в следующее мгновение он понял, что кое-какая разница между ними всё-таки есть. На груди и животе своего двойника он не увидел шрамов, да, и на руках тоже. Ну, оно и понятно, Эолтан ведь всегда наносил по противнику удары сбоку или сзади, а вот он всегда лез напролом и частенько даже знаменитая гномья "Чешуя дракона" его не спасала. Особенно от эльфийских мечей, копий и стрел. Хоть она и срасталась после этого практически мгновенно, заодно стягивая края раны получше любого мага-лекаря, шрамы всё равно оставались, да, и раны мало того, что невыносимо болели, но ещё и кровоточили, а эти чёртовы гномьи доспехи пили его кровушку и сверкали потом особенно ярко. С удивлением глядя на друга, Эолтан спросил шепотом:

- Неужели свершилось, Легги? Ну, и что мне теперь делать? Я сижу здесь голый, словно только что вылупился из яйца, а все твои шмотки там и стоит тебе туда только сунуться, мне останется сидеть в кустах и ждать до завтрашнего утра.

- Хоть ты и превратился в человека, Эл, а все же остался точно таким же дураком, каким был в облике дракона. — Сердито зашипел Легар — Начни думать своей башкой, идиот. Тебе нужно срочно отправляться к этой красотке и оприходовать её, или я ничего не соображаю во всех этих божественных хитростях. Парень, мы вовсе не случайно отправились на выручку к кобольдам. Всё было предрешено, и, как я начинаю понимать, какими-то высшими богами, а не Аштавией и Таврусом. Поэтому ты должен немедленно завалить эту красотку на медвежью шкуру. Зря что ли мы с тобой и Буром медвежат осиротили.

Эолтан замялся и принялся ныть:

- Легги, ну, я же того… У меня же ничего не получится. Нет, Стания, конечно, очень красивая девушка, но как бы…

Легар, опустив на секунду глаза, с широкой, насмешливой улыбкой снова взглянул на друга и шепнул. Эл, я и сам вижу, что она тебе очень нравится, поэтому надевай мои шмотки, они чистые, я ещё не успел пропотеть, и чеши к ней. Что тебе делать с ней, ты прекрасно знаешь, чай не раз и не два подглядывал за мной и здесь, и в других местах. Только вот что, не вздумай говорить ей сразу, что ты Эолтан. Откроешься потом, когда оприходуешь девицу. Если захочешь. И не бойся, что она раскроет подмену. Стания ни разу не видела моих шрамов, а на рожу мы с тобой, словно братья-близнецы. Да, вот ещё что, как только войдёшь и она на тебя набросится, поцелуй её для порядка, а потом достань из шкафа свёрток с моими вещами и вынеси их мне, иначе я на тебя так рассержусь, что ты об этом пожалеешь и не раз. Мне вовсе не улыбается сидеть под навесом до завтрашнего утра.

Легар, встав так, чтобы Стания его не увидела через окно, быстро разделся, но не до гола. Замшевые портки, на всякий случай, он себе всё же оставил. После этого он помог Эолтану одеться и крепким пинком под зад заставил сдвинуться с места. Тот, причитая вполголоса, обошел дом и затопал сапогами по веранде, а Легар остался сидеть под окном. Через минуту он услышал громкий, взволнованный возглас Стании:

- Легар, я люблю тебя и не могу без тебя жить!

Отчего чуть не расхохотался, очень уж по-книжному выглядело её признание в любви, а вслед за уши ему даже через стену ударил в уши истошный вопль Эолтана:

- Стания!

Больше дракон ничего не сказал. После этого он несколько минут с недовольным рычанием вслушивался в приглушенные звуки поцелуев. Не выдержав, Легар встал и заглянул в окно. Увы, но он увидел совсем не то, что хотел. Друг не внял его увещеваниям и на чёрном пушистом одеяле сплелись в объятьях два тела, чуть ли не ослепительно-белое, девичье, и, загорелое, человека-дракона Эолтана. В сердцах сплюнув, он подтянул портки и пошел к веранде. Этот тип даже не соизволил занести корзины в дом. Но оно и к лучшему. Рыцарь взял их, радостно улыбаясь обошел дом и сел за задней стеной, обращённой к лесу, где у них находился навес для дров, на большой чурбак перед колодой, на которой рубил дрова. Легар достал из корзины ещё горячую индюшку, водрузил её на колоду, затем поставил рядом корзинку со свежими лепёшками, приправы, свежие овощи, большой кувшин с лесным вином и приступил к завтраку, мысленно поклявшись слопать всю индюшку целиком.