"Летящие по струнам - скользящие по граням" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава 10 Незатейливая политика богов

В первой декаде января одна тысяча двести одиннадцатого года, на территории Северо-Западной Азии сложилась следующая военно-политическая обстановка: под полной властью Чингисхана вот уже пятнадцать лет находились вся Монголия, Южная Якутия, Дальний Восток с Кореей, большая часть Китая, кроме самых южных провинций, а также практически вся Сибирь, пусть и не густо населённая, Средняя Азия за исключением пустынь Каракумы и Кызылкум, большая часть Персии, кроме е южных областей, вся Северная Индия, а также большая часть Бирмы. На юг монголы, а именно они играли главенствующую роль в империи Чингисхана, идти уже не хотели, им претила жара, хотя и нравилась роскошь этих богатых стран. Их влекло на Светлую Русь, но как только они туда полезли, то немедленно потерпели сразу три сокрушительных поражения. Соваться в Каракумы и Кызылкум они попросту боялись, поскольку прекрасно понимали, что их кони во время этого перехода по пескам ослабнут, а на реке Эмбе их уже ждали русские войска с их злыми и могучими витязями-колдунами, полностью изготовившиеся к бою. Страшил их и широкий коридор, ведущий на Светлую Русь, лежащий от Аральского моря и до Урала.

Обходить же русские войска с севера, двигаясь через незнакомые горы, в которых проживало немало башкир и татар, которые хотя и были немного схожи с монголами, люто ненавидели, тоже было опасно. Чёрным колдунам после того, как боярином Викулой было спасено пятьсот девушек, которых Бату-хан хотел зверски замучить, а затем съесть вместе со своими ублюдками, не приходилось надеяться на доброе к себе отношение. Да, тут ещё русские намертво встали на Тургае и к ним ежедневно подходило подкрепление и никто из ханов не знал, по кому из них будет нанесен следующий удар. Очень сильно их нервировало ещё и то, что в небесах появились могущественные крылатые витязи-колдуны, залетавшие далеко в глубь территории отрядами по пятнадцать, двадцать человек, с которыми не могли состязаться ни в скорости полёта, ни в высоте даже самые лучшие вампиры. Ясное дело, что это были летающие лазутчики царя Игоря, но ведь они же ещё и высматривали ханов с пятикилометровой высоты и стреляли по ним огнёвками такой мощи, что убили многих, а остальных заставили не высовывать носа из-под крыши.

Чингисхан находился далеко, в самом Пекине, где наслаждался роскошью большого императорского дворца, а они, бывшие вожди многочисленных монгольских родов, сидели на тронах в захваченных царствах и тоже обитали в дворцах, пока им не было приказано идти на Светлую Русь. Самым неприятным открытием чингизидов, побратавшихся с Чингисханом, явилась просто неописуемая сила русских тяжелых конных витязей. То, что их небольшая дружина, ханы на охоту с большей ратью выезжают, наголову разбила орду хана Нерке, повелителя Киргизии и правую руку великого Бату-хана, завоевавшего половину Индии, чуть ли не насмерть напугало всех ханов западного предела. Не понравилось им и то, что пятьсот сорок самых лучших магов Китая, переданных под его руку, теперь работали на русского царя. Однако, самым страшным ударом оказалось то, что на его сторону перешли воины-рабы - монголы и уйгуры. Да, это были совсем не те монголы, что они сами, всякое нищее отребье, но они-то всё же были монголами. В этом плане переход на сторону врага уйгуров был делом само собой разумеющимся. Так что чёрным колдунам только и оставалось, что превратить всех своих воинов-рабов в зомби, да, только вот им, как воинам, была грош цена - одно хорошо, кормить не надо, но зато плохо другое, три, четыре года и все они сгниют, да, и воняли они жутко.

Вместо того, чтобы с началом осени вторгнуться в Светлую Русь и до первого снега покорить её, огромная армия, которая лишь на четверть состояла из монголов, была вынуждена зимовать в казахской степи. Двигаться на запад никто из ханов уже не решался, но все вместе они понимали, что вскоре русский царь сам двинется на юг и восток. Пока что Чингисхан отдал всего лишь один единственный приказ о казни в отношении Бату-хана, сбежавшего с поля битвы, но вскоре за нерешительность могли начать трещать хребты всех остальных. Хитрый Нерке поступил мудро. Он сам себе снёс голову в самый разгар битвы, видя, что удача отвернулась от него и он её проиграл. Теперь его ждёт безбедная жизнь на небесах, а вот хану Ковдыгаю не позавидуешь. Злые прусские рыцари предали его лютой и изощрённой казни. Пока их ханы, большие и малые, ублажали наложниц прямо на глазах злосчастного Ковдыгая, отважного завоевателя Персии, палачи его сначала безжалостно оскопили, затем затолкали мужское достоинство в рот этого умелого чёрного колдуна и мужественного воина, после чего посадили на толстый железный кол и разожги под ним не слишком жаркий костёр, чтобы тот умирал медленно и мучительно. Самое обидное, что наложницы, извиваясь от страсти в объятьях прусских ханов, хохотали над ним и говорили ему в лицо обидные, хулительные слова.

Да, теперь хану Ковдыгаю была уготована страшная участь быть подверженному такой муке целую вечность. А между тем армия русского царя росла не по дням, а по часам и что самое страшное, русские витязи-колдуны получили новые доспехи, которые не брали монгольские стрелы и сабли, а вместе с ними страшные китайские многозарядные арбалеты, стреляющие толстыми, в палец, иглами длиной в полторы ладони, которые к тому же ещё и взрывались, вонзившись в тело, а также длинные палаши, с лезвий которых сами собой срывались огненные шары. Для Чингисхана они ничего подобного делать не стали. Но и это не было самым страшным. Молодые по слухам, но великие и ужасные боги славян, пришли на помощь русскому царю и его главному витязю, боярину Мещере, а был этот Мещера огромным великаном, рубящимся в конном строю сразу двумя палашами длиной с оглоблю с невероятным мастерством. Ещё у боярина Мещеры и его прусского хана-побратима Генра и всех их витязей, один другого выше и сильнее, имелись стальные кречеты, плюющиеся огненными шарами, способные схватить витязя на полном скаку, взвиться в небо и вместе с ним превратиться в страшного крылатого воина.

С осени и до самой зимы эти злые крылатые воины перебили уже тысячи умелых чёрных колдунов-воинов и ещё никто не нашел способа, как от них уберечься. Мало того, что они могли в то же мгновение, как только прилетали куда-нибудь, сообщить, что происходит внизу, так ещё и плевались с неба огнём и метали вниз свои разрывные стрелы с недосягаемой высоты. А скольких гонцов они перехватили в степи и, перебив всю охрану, унесли в ставку русского царя? Вот и повоюй после этого с таким противником и захвати Светлую Русь для великого Чингисхана. Ему-то хорошо, он обрёл бессмертие и ему не страшны теперь ни огненные шары, ни молнии, ни стрелы, мечи и копья, ни даже яды, а вот все остальные чингизиды, хотя все они чёрные колдуны, смертны и даже хуже того, после смерти, если та не будет славной, как у хана Нерке, обязательно попадут в ад. Правда, поговаривают, что Бату-хан исцелил своего помощника, которого сильно поранили славянские боги, не полностью. Он ему вылечил своим великим колдовством только сожженный язык, а вот мужского достоинства не вернул. Если так, то Нерке сейчас на том свете мучается в ледяном аду, как и все его чёрные колдуны.

Такие разведданные, об умонастроениях чингизидов, мы получили из первых рук, то есть их голов, тотчас, как только совершили третий вирджсёрфинг в далёкое прошлое. С полуночи, как об этом было написано в инструкции, и до полудня мы проводили тотальную разведку, чтобы подготовить штурм Кызыл-Орды, главную ставку Кюльхана - сына Чингисхана и главного его наместника во всём западном пределе империи. Кызыл-Орда была огромным городом с семисоттысячным населением, выросшим на месте довольно скромного поселения. Фактически это была главная военно-промышленная база давно уже планировавшегося нашествия. В Кызыл-Орду были согнаны рабы Чингисхана, умелые колдуны- мастеровые, со всех завоеванных им за двадцать два года земель. В пяти крепостях, прикрывавших этот город, стояло двухсотпятидесятитысячное войско, которым командовало семнадцать ханов. Именно это и предопределило грядущую победу русских витязей и мне предстояло доказать царю Игорю Юрьевичу это, а также убедить его в том, что для достижения полной победы над врагом нужны глобальные перемены во всей внутренней политике и хозяйственной деятельности.

Как мы и договорились об этом заранее, в небольшом городке Орске, превратившемся за последнее время в главную ставку царя на восточном фронте, а потому сделавшимся большим, хорошо укреплённым военным лагерем, в самом центре умелые колдуны-плотники построили трёхэтажное здание с просторным залом для совещаний на втором этаже. Из него по случаю грядущего прибытия богов вынесли стол, кресла, стулья и лавки, оставив только три, на которых сидели три человека - царь Игорь, стройный и гибкий мужчина чуть выше среднего роста, тридцати семи лет от роду, одетый в парчовый кафтан, подбитый собольим мехом и в крытую парчой соболью шапку, а также Викула Никитич в скромном синем кафтане и Генрих, тоже одетый на русский манер, но в зелёном кафтане. Все трое сразу же встали, как только мы появились. После нескольких минут, отведённых мною на то, чтобы представиться честь по чести, я предложил всем садиться. Царь и двое его главных военных советников сели на резные деревянные кресла. Мы также сели на подобие кресел, в которые превратились наши крылья, с таким расчётом, чтобы перед нами было достаточно много пустого пространства.

Первым делом я доложил царю и его советникам об умонастроениях, царящих в головах ханов-чингизидов, очень недовольных тем, как началась эта военная кампания. Я довольно подробно рассказал им о том, что представляет из себя вся эта братия и какие беды она несёт всем народам мира. То монголо-татарское нашествие, которое пережила когда-то Россия на Земле Прима, не смотря на всё своё разрушительное действие, по сравнению с этим представлялось мне детским лепетом. Главный упор я сделал на то, что компромисс здесь невозможен априори. Не затем Чингисхан стал чёрным колдуном, обрёл бессмертие, а затем превратил в чёрных колдунов ещё и сотни тысяч своих соплеменников-монголов и близких к ним по духу и устремлениям народов, сделав тысячи вождей своими преданными побратимами-чингизидами, чтобы быть всем добрым соседом. Ему была нужна не просто власть, а власть над всем миром и множеством других миров его окружающих, причём власть чёрная, густо замешанная на крови и жутких ужасах. К чести царя Игоря, тот быстро это понял и его глаза пылали праведным гневом, на скулах ходили желваки, а ноздри гневно раздувались.

После этого я высветил на полу большой, трёхмерный макет Кызыл-Орды со всеми её крепостями и объяснил, что огромное войско, управляемое сразу семнадцати ханами, даже при наличие высоких каменных стен, не является серьёзным противником, так как никто не пойдёт на выручку к соседу, чтобы снять осаду с его крепости. Это давало возможность разгромить крепости одну за другой, тем более, что в каждой имелось по четверо, пятеро ворот для того, чтобы войска могли их быстро покидать. Я даже не поленился прокрутить всем троим анимационный ролик, чтобы показать, как это должно происходить и им всё стало ясно. Тем более, что в отличие от предыдущего сражения в этом мы приняли участие, хотя куда больше времени у нас ушло на то, что вместе с полком Викулы Никитича догнать, переколотить всю охрану и взять в плен молодого, но уже успевшего натворить в своей жизни мерзостей, Кюльхана. Это была наша самая главная задача в этой битве, но помимо этого мы открыли ворота четырёх крепостей и тем самым значительно облегчили задачу русским витязям. Когда я покончил с этим, то сказал царю:

- Игорь, ты хороший царь и мужественный воин, но то, как ты правишь своим народом, никуда не годится. Если ты хочешь выиграть эту войну, чтобы не стать рабом Чингисхана, тебе нужно очень многое изменить в Московии. Тебе и Генриху, который после возвращения из похода с твоей помощью станет королём Великой Пруссии и твоим побратимом, а все прусские короли младшими и самыми любимыми братьями русских царей, я сейчас дам по книге. По ней вы отныне и будете править своими государствами. Ты, царь Игорь, начиная с сего дня, а ты король Генрих, после возвращения из южных стран, где ты перелюбишь всех самых красивых женщин и где многие твои рыцари останутся править большими городами и провинциями. Вы будете должны заповедовать потомкам своим следующее - сорок лет, начиная от рождения, государь учится и мужает, затем сорок лет правит страной, а потом ещё сорок лет наблюдает за тем, как правит страной его преемник и как учатся возможные преемники. Государством управлять и людьми повелевать, это вам не медовые пряники трескать. А сейчас велите магам внесите пергаменты, красный сафьян, воловьи кожи, золото, драгоценные камни и жемчуг, из которых я изготовлю для вас эти книги, и войти князьям и рыцарям, на глазах которых я сотворю Кодекс Леля.

Царь хлопнул в ладоши, двери отворились и он велел первым войти семи китайским магам с принадлежностями, а потом почти трём сотням князей, бояр и рыцарей. Последние уже не раз видели нас и были хорошо нам знакомы, а поскольку прусскому рыцарю сам Род не указ, то они первым делом направились к нам, чтобы поприветствовать богов и выразить богиням своё восхищение их красотой. Меня если что и напрягало, так это лишь то, что я никого не могу обнять. Когда все встали вдоль стен, то встали со своих кресел-крыльев и мы, после чего началось чудесное творение двух Кодексов Леля. Одного на русском, другого на немецком языке. Маги подавали листы пергамента на два яшмовых, резных столика, а я, испуская из рук лучи света, распечатывал на них тексты и попутно подробно рассказывал о том, что все люди рождаются свободными и с равными правами. В общем сводил воедино все социально-политические достижения Земли Прима, достигнутые в двадцать четвёртом веке, а они, на мой взгляд, отвечали чаяниям всех нормальных людей.

Слово лелеять в русском языке произошло от имени бога любви и весны Леля, вот я и объяснял князьям и рыцарям, что главная задача государя, это лелеять и холить свой народ. Не знаю, как дело с этим обстояло в Великой Пруссии, о ней я знал только понаслышке, но в Московии русские цари, князья и бояре с этим делом явно перебарщивали, а потому народ в ней, во всяком случае крестьяне-поселяне, до старости оставались чуть ли не малыми детьми и во всём полагались, как минимум, на помощь старосты деревни. Наверное это в какой-то мере объяснялось тем, что я пригрозил князьям и боярам, что испепелю каждого, кто после того, как государевы гонцы, развезя Кодекс Леля во все концы страны, продолжит угнетать холопов. Более того, впоследствии я лично сделал одиннадцать дополнительных вылазок в прошлое, чтобы покарать такого рода преступников вместе с их приспешниками при всём честном народе. Когда обе здоровенные книженции, богато украшенные золотом, драгоценными камнями и жемчугом были сброшюрованы, я сказал:

- Государи мои, возьмите свои Кодексы Леля и следуйте им впредь неукоснительно сами и со всей строгостью взыскивайте со своих князей и бояр за пренебрежение сим Кодексом. А теперь, король Генрих, отдай свой Кодекс старшему брату и пусть он хранится у него до тех пор, пока ты не вернёшься из похода. Знаю я тебя, бабника и гуляку, ты ведь можешь его и пропить. А ты, царь Игорь, если придут к тебе бароны прусские и попросят взглянуть на Кодекс Леля, приготовленный для Великой Пруссии, покажешь его им и если они захотят начать жить по нему вместе с Московией, то дашь им в регенты трона своего младшего брата, который будет править этим государством от имени короля Генриха и по его указаниям, переданным с помощью магического ока. И запомните все - царь русский и король прусский получили власть от бога, чтобы лелеять свои народы согласно Кодексу Леля, а потому ни один человек не может посягнуть на неё без риска быть сурово наказанным богами. А теперь прощайте, возлюбленные чада богов и до скорой встречи на поле брани.

Пронзаемые взглядами, исполненными восторга и обожания, мы медленно рассеялись. Мне, честно говоря, снова стало немного неудобно от того, что кто-то мною руководил, словно марионеткой. Политика славянских богов оказалась простая и незатейливая, как кузнечный молот. Из рассказов дяди Антоши, большого любителя читать мне нотации, я уже хорошо знал - будешь вести праведный образ жизни и стремиться к самосовершенствованию, да, при это ещё и станешь трудиться на благо людям, отечеству и государю - запросто сможешь однажды в ночную пору выйти из дома и живым угодить в иной мир, ведомый за руку Лелем. Чревоугодие, любовь сладко поспать после обеда, приверженность к весёлым пирушкам с распитием хмельных напитков и даже такие молодецкие забавы, как кулачный бой один на один или стенка на стенку - грехом не считаются. Равно как и любвеобильность по отношению к особам противоположного пола, но не на платной основе и не путём принуждения, а по согласию.

Зато за жестокое убийство, истязание, насилие над женщинами и детьми, а также ещё целый ряд богомерзких поступков, запросто можно было сгореть заживо при всём честном народе в жутких муках. Да, в Московии такие дела происходили довольно часто. Примерно раз в три года в Тульской губернии боги сжигали кого-либо за страшные, смертные грехи одного, максимум двух мерзавцев и в год до трёх сотен и даже больше глубоких стариков уходило в мир иной и их родные и близкие потом закатывали вместо скорбных тризн весёлые пирушки. Может быть именно поэтому в Московию и не рвались иностранцы, а если и приезжали, то целыми семьями, чтобы поселиться в ней навсегда. К приезжим в Московии относились хорошо. Им сразу же строили дома и помогали обустроиться в них, учили русскому языку, а потом давали возможность заняться тем делом, к которому у них душа лежала. Примерно так в Плавице однажды поселился с семьёй цыган-колдун Викентий Романе, приехавший из Венгрии, поживший несколько лет в Курской губернии, а потом перебравшийся в Тульскую, поскольку у курян в лесах с медведями было туго, да, и были они какие-то мелкие и неказистые, а ему для того, чтобы на свет появился магический конь, годный для ратного дела, требовались медведи крупные. В наших лесах такие водились и даже с большим избытком.

Вскоре, двадцать четвертого января, мы снова отправились в прошлое. Пятью днями раньше, под покровом ночи, поднимая колдовскую метель, скрывающую все следы, из Челкара, Орска и Тургая, к Кызыл-Орде выдвинулось три колонны войск, тяжелых конных витязей, облачённых в новые доспехи и вооруженных магическим оружием. Днём армия стояла укрывшись белыми полотнищами и колдовским снежным мороком и отдыхала, а с наступлением вечера, едва только задует метель, поднимая тучи снега, пускалась в галоп и к двадцать четвертому числу вышла на исходные позиции. Стапятидесятитысячной армии предстояло атаковать крепости с почти вдвое большим гарнизоном, но никого это не смущало. Разбившись на две ударные армии и выйдя к утру на исходные позиции, русские витязи остановились, укрылись маскировочными полотнищами и принялись не спеша готовиться к штурму. Примерно половина витязей проверяла в последний раз мощные колдовские арбалеты, которые должны были забросить на вершину стены кошку, чтобы та вцепилась в неё насмерть. Тогда умный боевой конь поскачет от рва под стеной обратно в степь, а его витязь мигом взлетит на прочной магической верёвке прямо на стену.

Другие же воины, наоборот, готовились войти в крепостные ворота, которые мы для них откроем. Весь день мы находились на снежной равнине и подбадривали витязей, особенно тех, кому предстояло подняться вверх, на шестидесятиметровые стены крепостей, стоящих в степи вокруг Кызыл-Орды пентаграммой. Сложенные из колдовского калёного кирпича, с отвесными стенами с множеством бойниц они считались неприступными. Из-за этого на самом верху никого, кроме небольшого числа наблюдателей не было. Кому хотелось мёрзнуть на ветру, когда внутри крепостного бункера с тремя бойницами было тепло и уютно. Сиди себе, трескай мясо, пей кумыс и разговаривай с соседями. Когда под покровом колдовской метели русские витязи, все одетые в белое, выстрелили вверх из арбалетов и колдовские кошки вцепились в кирпичные парапеты, никто из вражеских наблюдателей так ничего не увидел и не услышал, как не увидели воины, стоящие у амбразур, что белые воины стремглав взлетели на крепостные стены. Тревогу сыграли только тогда, когда мы обрушили подъёмные мосты и те перекрыли глубокие рвы, так и не ставшие препятствием для витязей, чьи белые кони в полном молчании бежали от них в степь, а они сами, перелетев через ров, бежали вверх по стенам.

Самое пикантное заключалось в том, что витязям пришлось вырубить всего лишь каких-то пять тысяч чёрных магов, остальные защитники крепостей с великой радостью сдались им в плен и в конечном итоге враг в ту ночь так и не понял, что он потерял две крепости. Только в полдень Кюльхан сообразил, что он лишился двух крепостей, но так и не смог заставить никого отбить их назад. Наоборот, ему стали доказывать, что это просто ханы так шутят, не выходя на связь. Тем более, что окрест не было невидно ни души, да, и отстояли крепости друг от друга на приличном расстоянии, почти в десяти километрах стена от стены. На двух вторых крепостях с эффектом неожиданности случилась незадача и потому витязям пришлось бежать по стенам под громкие вопли, да только вот поделать защитники ничего не могли. Каждому, кто пытался выбраться на стену, мигом сносили голову, а стрелять из луков и лить смолу они могли только вниз. Да, тут ещё и выяснилось, что ров при строительстве крепостей сдуру вырыли слишком широким, а хитрые русские витязи со своими колдовскими арбалетами, рассчитанными на один единственный выстрел кошкой, к самому краю не подъезжали.

В общем ничего, кроме крика, чёрные колдуны противопоставить русским витязям до того момента, пока те не начали врываться в их бункеры, так и не смогли. Очень многие из защитников крепости, казахи, даже не прекратили жевать варёное мясо и пить кумыс, когда штурмовали их крепость, а когда какой-нибудь рыцарь заглядывал к ним, то приглашали его присоединиться к ним. Кумыса и мяса у них было много. Пятую крепость защищали одни только чёрные колдуны, но её вообще никто не стал брать штурмом. Вместо этого, выставив мощное боевое охранение численностью в половину армии, вторая половина просто по-хозяйски вошла в город и провозгласила там смену власти. Вот тут-то чёрные колдуны и поняли, что в их жизни настала очень несчастливая и до жути чёрная полоса. Более того, Кюльхан, обидевшийся на них за то, что никто не пошел отбивать две крепости, захваченные в первую ночь, вместе с пятитысячным отрядом телохранителей сбежал из пятой крепости по подземному ходу, напоследок обрушив его. Чёрные колдуны стали мечтать о штурме, чтобы перерезать себе глотку, но никто на штурм не шел и тогда они сами сделали вылазку и все пали под градом стрел. Потери русских войск были ничтожно малыми.

Нам же пришлось гоняться по степи за отрядом Кюльхана, как за зайцем, удирающим от беркута. Во все стороны поскакало пятьдесят отрядов и в каждом имелся воин, одетый, как хан Кюльхан. Лошади у них были мощные, скоростные и очень выносливые, а всадниками монголы заправские, да, и в колдовстве хорошо преуспели, но так или иначе, после трёх суток игры в салочки, всех телохранителей витязи и рыцари истребили в честном бою, а Кюльхан поймали, доставили в Кызыл-Орду и отдали на суд жителям города. Смерть этого чудовища, которому не исполнилось ещё и двадцати одного года, была ужасной и мучительной, а сама казнь продлилась двенадцать суток, прежде чем то, что от него осталось, утопили в дерьме. Ну, что тут сказать, как не повторить - по святому и елей. Зато русский царь Игорь Юрьевич обрёл огромный город с пятью крепостями, резко увеличил свою армию и приобрёл работящих подданных, звавших его в свои страны, чтобы освободить множество народов от свирепого и безжалостного врага, истязающего их безжалостно. Именно этим русский царь и поклялся заняться.

Мы вернулись из прошлого в своё настоящее и самым серьёзным образом занялись изучением колдовства, а я ещё стал учиться ездить верхом на лошади. Наш следующий исторический вирджсёрфинг должен был произойти первого июня и потом нам предстояло совершать путешествие в прошлое буквально через день на второй, максимум на третий, проводя в нём, порой, по десять дней кряду. Так что на полноценную учёбу судьба отвела нам четыре месяца, но последние дни января и весь февраль месяц я намеревался провести в доме колдуна Викентия, чтобы изучить его колдовство хотя бы в общих чертах и, что самое главное, обзавестись десятью парами магических коне-медведей и обеспечить этими транспортными средствами всю нашу команду и Тихона. Поэтому на следующий день мы с Тишкой быстро собрались, попрощались с домашними и Максим Демидович отвёз нас в большую и зажиточную деревню Плавицу. Большой и красивый белокаменный дом колдуна Викентия стоял на самом краю деревни, метрах в ста за околицей, в двух километрах от опушки заповедного, векового смешанного леса-великана с деревьями просто невероятной высоты. Лес наживался Медвежьим и потому так привлёк к себе внимание цыгана-колдуна.

Лес был хотя и велик, но ухожен. Три дюжины опытных лесников-колдунов, имевших мощные китайские колесницы, регулярно чистили его от валежника и рухнувших от старости деревьев, лечили больные деревья и устраивали для медведей берлоги. На корм медведям в лес специально завозили забитых некондиционных бычков, сахарную и кормовую свёклу, картошку и даже овёс, смоченный медовой водой. Кормлением медведей занималась большая и дружная семья цыгана Викентия, чуть ли не целый табор, насчитывающий шестьдесят семь душ. У цыгана и его жены Марджены было восемнадцать сыновей и семеро дочерей-красавиц. Все они, кроме Тимофея, были женаты и имели детей, некоторые из которых являлись ему ровесниками. Дочки Викентия тоже уже все повыходили замуж, но из Плавицы никуда не уехали. Правда, они были мужние жены и потому к отцу и матери хаживали не часто и только с мужьями, в основном по праздникам, чтобы чем-либо не прогневать мужей.

Викентия и Марджену в Плавице полюбили сразу. Мало того, что колдун-лошадник, так ещё и кузнец знатный, да, к тому же всегда готов помочь и уважительный ко всем. Он сразу же честно признался, что его род вот уже двести лет ищет заповедный лес с такими медведями, как мещерские. Тут, наверное, нужно сказать, что вместе с заповедным Медвежьим лесом, протянувшимся на семьдесят километров в длину при сорока в ширину, простиравшимся на юг, в Орловскую губернию, земли бояр Мещерских были самыми большими по площади. Так уж повелось издревле. Именно этот лес и привлёк к себе внимания колдуна Викентия. Когда он прискакал однажды верхом к Никите Васильевичу вместе со своим отцом Сильвестром и Мардженой, все трое упали к нему в ноги и стали просить его разрешить им поселиться близ леса, чтобы творить для русской кавалерии магических жеребцов, батюшка не дал им долго стоять в пыли, а поднял, пригласил в дом и, угостив обедом, обо всём расспросил и потом сам повёз их в Плавицу. Старый цыган Сильвестр вот уже как семь лет, сев на своего любимого коня, уехал в лес с тех пор его и с собаками было не сыскать. Принял его Лель к себе, а раз так, то и мещерские приняли цыгана и его семью.

По приказу боярина Мещерского Викентию был отведён большой участок земли от околицы и до самого леса, где раньше зеленели кормовые луга. По большей части они зеленели там и теперь, только прямо за большим, каменным трёхэтажным домом колдуна с многими надворными постройками, стояла громадная, роскошная, прямо-таки царские полати, конюшня, при ней животворящая колдовская кухня лишь вдвое меньше дома, а за ними целая конно-спортивная база, на которой Викентий с сыновьями тренировал лошадей. Когда князь Василий Иванович Турчанинов-Тульский узнал о том, что бояре Мещерские снова станут выращивать магических коней для русской кавалерии, то не знал что и делать на радостях с таким-то счастьем. Во всяком случае он лично вместе с Никитой Васильевичем и Викентием объехал всю Тульскую губернию и на свои деньги купил ему самых лучших племенных жеребцов и кобыл скаковой и рысистой породы, а конюшня и особенно конно-тренировочный выгон были построены даже не на боярские, а на губернские деньги.

Уже чрез год первые полсотни магических жеребцов вороной масти были отправлены в Москву, где их торжественно передали Ахтырскому, лейб-гвардии гусарскому полку. С тех пор в Медвежьем лесу каждый медведь и особенна медведица были взяты на особый учёт. Медведи, почувствовав, что крестьяне на них уже не смотрят косо, быстро осмелели, тем более, что вдоль всей опушки леса для них стали специально высевать овёс, чтобы они могли смело выходить из лесу и сосать его в тот момент, когда начинали наливаться колосья. Ну, а в Плавицу они и вовсе частенько захаживали попрошайничать яблоки и прочие сладости, к чему все быстро привыкли. В Плавицу даже стали приезжать зеваки из Плавска и даже Тулы, чтобы полюбоваться на такое диво - сидит медведь перед воротами, жалобно ноет и лапами перед собой машет, выпрашивает подаяние. Долго зверя никто не мурыжил. Ему быстро выносили со двора бадью с яблоками, хлебом, замоченном в молоке и всё это было щедро сдобрено мёдом.

Прибегал несколько раз посмотреть на такое зрелище - медведей разгуливающих по улицам деревни, и я, оно мне понравилось. В первую очередь тем, что люди не боялись медведей. Колдун Викентий первым делом вывел из леса всех старых мишек и омолодил их своим колдовским зельем. Медведиц он отправил в лес, а медведей соединил с молодыми жеребцами и потому-то, зная, что в магических конях сидят не какие-то там юные бестолочи, а старые, мудрые и опытные звери, гусары так радовались. Эти магические кони, подружившись со своими наездниками, делались для них друзьями до конца жизни. Поэтому их и передали самым молодым гусарам. В бою таким конём ненужно управлять, ведь он, словно читал мысли своего наездника. Магический конь нёс своего всадника туда, куда нужно и сражался в бою ничуть не менее яростно. Да, слава о страшных магических конях русской конницы распространилась по всему миру, ведь не было такой силы и такого ужаса, который смог заставить такого скакуна остановиться. История насчитывала многие тысячи случаев, когда магический конь спасал жизнь своему всаднику и потому их холили и лелеяли до самой смерти, если не было суждено коню и всаднику отправиться вслед за Лелем в иной мир.

Именно по паре таких коней я и хотел заполучить для всех членов своей команды «Синяя птица», хотя и вполне мог обойтись магической китайской колесницей, практически магическим автомобилем. Времена на Земле Магии царили такие, что гужевой транспорт и верховая езда были делом повсеместным, а скача на магических скакунах о двуконь, мы могли передвигаться очень быстро и всегда поспевать куда-нибудь к нужному сроку, ведь магические кони легко преодолевали за день двести вёрст. Нужно только иметь крепкую задницу, сильное тело и стойкий характер. Когда я впервые поставил этот вопрос перед членами команды, все единодушно выбрали мещерских вороных магических коней. Да, им хорошо было так говорить, ведь все они и без того были отличными кавалеристами, не то что мы с Мотей. При виде моего юного друга до той поры, пока я не вселился в него, от этого парня с возмущённым ржанием убегал прочь любой магический конь, едва представив себе, что этот облом весом под сто семьдесят килограммов, сядет ему на спину. Пока что весь мой опыт верховой езды сводился к тому, что я неспешной рысью скакал на самых смирных битюгах-тяжеловозах. Всадник из меня был просто никакой, хотя я и опытный гравилётчик.

В доме Викентия меня встретили очень радушно. Дед Максим сразу же сел в сани и укатил обратно, а я пошел осматривать свои апартаменты на третьем этаже, обращённые к лесу. Они мне понравились ужен тем, что были обставлены очень красивой мебелью и в двух шкафах имелось множество книг. Вскоре меня позвали обедать в огромный, красиво обставленный обеденный зал. За столом собралась вся большая, дружная и работящая цыганская семья. Обед начался с того, что глава семьи вознёс хвалу великим славянским богам и Лелю-заступнику. После обеда мы оба, я и Тихон, отправились в колдовскую кухню. По сути дела это была самая настоящая биологическая лаборатория, только исполненная на колдовской манер. В ней на расстоянии метров в пять стояло в два ряда две дюжины больших ванн изготовленных из колдовского хрусталя. Именно в них происходил процесс сращивания между собой коня и медведя. Такое колдовство считалось очень сложным и требовало не только больших знаний о физиологии животных, но огромной колдовской силы. Викентий сразу же принялся рассказывать мне о нём начиная с азов.

Целую неделю мы только тем и занимались, что он учил меня своему колдовскому ремеслу, поражаясь, как быстро я всё схватываю. Удивляться тут было особенно нечему, поскольку в чём-чём, а в биологии я разбирался очень неплохо. Точнее я знал эту науку назубок, вот только знания эти мне никогда не приходилось применять на практике, особенно генную инженерию. Да, это была именно она, только в колдовском исполнении, ведь слияние двух организмов происходило на молекулярном уровне. Точно такими же делами занимались и маги. Они тоже умели создавать магических коней самого разного вида, соединяя с обычными конями разных животных, но всё же лучшими считались именно русские коне-медведи. Мадьярские тоже были великолепны, но в Венгрии медведи давно уже стали большой редкостью и потому Викентий, страстный лошадник, решил перебраться на Светлую Русь. В нашей земле его в первую очередь интересовали огромные русские медведи, а уж лошадей можно было завести любых. В Медвежьем же лесу он нашел то, что искал.

Мне также удалось поразить цыганского колдуна до изумления своим тайным голосом и он пришел в неописуемый восторг от того, что с его помощью я мог колдовать даже очень сложные заклятья. Честно говоря, хотя всю теоретическую базу сотворения магических коней я постиг всего за две недели, без наставника вряд ли отважился бы приступить к творению. Немного подумав, я в конце концов плюнул на условности и, взяв за основу скрипку цыгана, основательно поколдовав над ней, сваял ему особую колдовскую скрипку и принялся учить его играть на ней, причём соорудив для него из воловьей кожи особый костюм, к которому прикреплялись десятки тонких струн и медную конструкцию кубической формы, но всё же не клетку. Она была подвешена к потолку и в ней я подвешивал цыгана-колдуна так, словно тот сидел на табурете, паря в воздухе и играя на скрипке. Поначалу это давалось ему с трудом, но вскоре он освоился и вслед за мной играл неслышимую колдовскую мелодию, так пугающую насекомых, мышей и крыс. Добавив нужные тона, я уже научился ничем не досаждать кошкам, собакам, а также птицам.

На эти концерты приходила посмотреть вся семья Викентия и они того, право же, стоили. Молодой барин Матвей Никитич, издавая горлом неслышимые, тревожные звуки, поднимался в воздух и парил над каменным полом на высоте полутора метров, а старый цыган, поначалу, играл ту же мелодию будучи подвешенным в воздухе. Однако, уже через пять дней Викентий смог и сам воспарить вместе со своей скрипкой, что я считал великой победой. Научил я его также изготавливать скрипки для своих сыновей конеделов. Ну, а его сыновья, тем временем, определились с медведями и перевезли их из леса в колдовскую кухню. Всех мишек пробудили ото сна, выкупали, вычесали, блохи от них разбежались сами тотчас, едва только Викентий коснулся серебряным смычком толстых янтарных струн. И вот настал день, когда в двадцать ванн завели и поставили рядом друг с другом двадцать молодых жеребцов вороной масти и двадцать медведей, проживших не менее четверти века на белом свете. Мы с цыганом-колдуном наполняли колдовскую кухню мощной и властной песней творения, а его сыновья, все опытные и умелые колдуны, соединяли меж собой плоть медведей и жеребцов.

В результате получилось два десятка высоченных, два метра в холке, вороных жеребца без единого седого волоса, молодых, могучих красавцев и Викентий признался мне, что таких ладных магических коней у него ещё ни разу не выходило. Двух магических коней мне предстояло забрать с собой, чтобы я стал их другом, а Тихон, как опытный тренер, научил их всем конским премудростям, а из меня сделал лихого кавалериста. Остальными же жеребцами должны были заняться сам Викентий, его сыновья и Марджена, тоже колдунья, умевшая обращаться с магическими конями даже получше мужа. В общем через месяц мы с Тишкой вернулись в имение верхом на огромных жеребцах, ведя в поводу двух таких же. Своим я дал имена Гагат, в честь чёрного камня, и Мрак, пообещав им стать не только другом, но даже и братом, лишь бы они меня не сбрасывали с себя. Очень уж с большой высоты падать придётся, так ведь грохнешься, что и костей не соберёшь. Всё медвежье в магических жеребцах сразу же ушло куда-то вглубь, а вот конское оказалось на поверхности и даже усилилось. Те два жеребца, которые были предтечами моих магических коней, и в своей прежней жизни были ребятами с характером, а переродившись, сделались ещё более норовистыми.

Поэтому я скакал по хорошо наезженной дороге с затаённым страхом, если не ужасом. В общем не скакал, а попросту изо всех сил старался удержаться в седле, а Тишка, как на зло, зразу же пустился на своём Громе в галоп. Гагат немедленно припустил за ним совершенно не обращая на мои робкие попытки хоть немного попридержать его и единственное, что меня спасало, так это мои крепкие ноги. Да, не зря я бегал кроссы в любую погоду на длинные дистанции. Это позволяло мне стискивать бока Гагата и держаться в седле, так как на чисто декоративную уздечку без удил надежды не было никакой. Когда мы доскакали до имения, я был мокрым, словно мышь свалившаяся в ведро с водой, и даже не чаял, что доберусь до дома подобру, поздорову. Дом, милый дом показался впереди, Тишка, гарцуя на Громе, лихо поднял этого красавца на дыбы и тот, сделав пару шагов, стал, как вкопанный. Не слетев с Гагата каким-то чудом, мне удалось заставить его остановиться и только потом лихо соскочить с магического коня, красуясь перед домашними, выбежавшими на широкую веранду с мраморной балюстрадой. Дядя Антоша, радостно улыбаясь, воскликнул весёлым голосом:

- Ай, молодца! Ну, хорош, Матюша! Настоящий русский витязь. Прямо вылитый Викула Никитич.