Наша справка: 16 сентября 1502 года парусники Христофора Колумба бросили якоря у атлантического побережья Никарагуа. В 1523 году, подавив сопротивление местного индейского населения, испанцы превратили территорию Никарагуа в свою колонию. Лишь в 1821 году никарагуанский народ освободился от испанского владычества и... попал вскоре в кабалу США.

В 1927 году в Никарагуа развернулась национально-освободительная борьба, которую возглавил Аугусто Сесар Сандино. Борьба завершилась выводом оккупационных войск США из Никарагуа. Однако в феврале 1934 года генерал А. Сомоса в сговоре с американскими капиталистами организовал вероломное убийство Сандино. Впоследствии он захватил власть в стране и установил военно-полицейскую диктатуру. Так было вплоть до 1979 года.

За время своего правления семейство Сомосы разорило страну. Последний диктатор из сомосовского клана — Анастасио Сомоса Дебайле сколотил сказочное состояние. Ему принадлежали: третья часть национального богатства Никарагуа, промышленные предприятия, торговый флот, банки, тысячи гектаров земельных угодий... А простые никарагуанцы жили в ужасающей нищете. Накануне сандинистской революции 1979 года в стране было 250 тысяч безработных, три четверти населения не умели ни читать, ни писать, каждый второй новорожденный умирал от голода и болезней...

Горе

Раскаленные солнцем обломки пекарни обжигали лицо и руки.

Луис лежал в потайном своем месте и рыдал, нисколько не заботясь о том, что его могут услышать. Никогда прежде он так не плакал, хотя поводов для слез было немало.

Полчаса назад Луис беззаботно шагал домой, предвкушая, как выложит на стол перед матерью две монеты по кордобе каждая. На вопрос, откуда деньги, расскажет, как его попросил какой-то чиновник помыть машину. Помыть так помыть! Луис никогда не отказывался от работы... Мать обязательно кивнет, выслушав его рассказ: «В отца работящий, молодец! Мы хоть и бедные, но не лентяи. Для нас всякая работа в радость!» Она всегда так говорит, когда кому-нибудь из Веласкесов удается заработать хоть кордобу.

Но как же он ошибался, воображая этот разговор! У своего дома Луис увидел толпу мужчин и женщин. Из распахнутой двери рвался вопль матери и хриплый, нараспев, голос отца. Луис еще не успел сообразить, что к чему, как подскочивший Четага выпалил:

— Луис, брата твоего убили!.. Энрике... В канаве у бензоколонки нашли.

На мгновение Луису показалось, что земля качнулась под ногами. Он даже присел, чтобы не упасть, и зажмурился.

— Его застрелили, Луис. В голову и в спину стреляли. Но сначала били... Он весь в крови, Луис! Весь в крови, весь...

И тогда какая-то сила подхватила Луиса и понесла сюда, на развалины, подальше от людей, от сочувствующих взглядов, от жуткого крика матери.

Энрике... Он был старшим из детей в семье Веласкесов. Это он учил Луиса никогда не унывать и не давать себя в обиду. Хотя самому доставалось лиха. Луис знал, что Энрике связан с революционерами. Он и Роберто познакомил с сандинистами. Луис верил, что когда-нибудь старший брат познакомил бы с сандинистами и его.

Несколько дней назад агенты охранки убили журналиста Педро Чаморро10. На его похороны пришли сотни людей. Энрике на похоронах выступил с речью...

От бессилия и обреченности перед страшной и беспощадной силой, убившей Педро Чаморро, Энрике и многих других людей, Луису снова стало ужасно горько. Он опять приник к камням и судорожно всхлипнул.

Луис, наверно, долго бы так пролежал на развалинах, если бы не Четага. Четага растормошил его.

— Не плачь, Луис, — успокаивал Хуан. — Ты же сам учил никогда не показывать врагам слезы...

— Врагам я не покажу. — Луис утер лицо ладонью и сел на камень, стряхнул пыль с рубашки и шорт. — А ты мой друг...

— Я за твоего Энрике отомщу! — Хуан подскочил, будто змея его укусила. На смуглом скуластом лице сверкнули пронзительно черные глаза. — Я сомосовцам столько колес проткну!..

Луис ничего на это не ответил.

— Ты что, не веришь мне? — Хуан аж взвизгнул.

— Не в этом дело, — тихо сказал Луис. — Кайман11 никогда не станет ящерицей, даже если будет жить только на суше... Можно сто колес проткнуть, сто витрин разбить, а сомосовцы не перестанут зверствовать... — И вдруг его прорвало. Он заговорил страстно, потрясая кулаками перед носом оторопевшего Четаги: — Их надо уничтожать! Надо всем подниматься на борьбу, всем, понимаешь! Поодиночке они с нами расправятся, как с Энрике... И бороться надо не только шилом и камнями, понимаешь?..