"Великий малыш" - читать интересную книгу автора (Рыбин Виктор)

Юным антифашистам, борцам за мир и демократию посвящается

Луис Альфонсо Веласкес. Это имя стало легендой, навсегда вошло в историю героической борьбы никарагуанского народа против диктатуры Сомосы.

Мало осталось документов, свидетельствующих о подвигах Луиса, не сохранились личные вещи героя. Но живы люди, которые знали его и вместе с которыми он боролся за свободу своей родины. Он навсегда останется в их памяти. Как сын. Как брат. Как единомышленник. А для нынешних поколений Луис будет примером беззаветной отваги и верности революции.

Наша справка: 16 сентября 1502 года парусники Христофора Колумба бросили якоря у атлантического побережья Никарагуа. В 1523 году, подавив сопротивление местного индейского населения, испанцы превратили территорию Никарагуа в свою колонию. Лишь в 1821 году никарагуанский народ освободился от испанского владычества и... попал вскоре в кабалу США.

В 1927 году в Никарагуа развернулась национально-освободительная борьба, которую возглавил Аугусто Сесар Сандино. Борьба завершилась выводом оккупационных войск США из Никарагуа. Однако в феврале 1934 года генерал А. Сомоса в сговоре с американскими капиталистами организовал вероломное убийство Сандино. Впоследствии он захватил власть в стране и установил военно-полицейскую диктатуру. Так было вплоть до 1979 года.

За время своего правления семейство Сомосы разорило страну. Последний диктатор из сомосовского клана — Анастасио Сомоса Дебайле сколотил сказочное состояние. Ему принадлежали: третья часть национального богатства Никарагуа, промышленные предприятия, торговый флот, банки, тысячи гектаров земельных угодий... А простые никарагуанцы жили в ужасающей нищете. Накануне сандинистской революции 1979 года в стране было 250 тысяч безработных, три четверти населения не умели ни читать, ни писать, каждый второй новорожденный умирал от голода и болезней...

Неприятности Гомеса

Густаво Гомес — шпик со стажем. Не первый год служит в охранке. Много подпольщиков выследил! Много смутьянов учуял его нос! И хоть район у Гомеса неблагонадежный, а сумел-таки навести здесь порядок. За то ему честь и хвала, прибавка к жалованью и личная благодарность от шефа, капитана Диаса.

Район, где работает, вернее, шпионит Густаво Гомес, крайне опасный для правительства. Он так и докладывал начальству: крайне опасный! Живут здесь рабочие, мелкие лавочники да крестьяне, бежавшие из провинции в поисках заработка. Ненадежная публика. Смутьяны! Бунтари!.. Больших трудов стоило Гомесу воцарить тут покой. Только надолго ли?

С некоторых пор почувствовал Гомес, что-то неладное творится вокруг него. Нет, с виду все благочинно. Ни демонстраций, ни налетов на полицейские патрули. Бойко торгуют базарчики и лавки. Прихожане аккуратно бывают в церкви. По утрам толпы рабочих в синих комбинезонах осаждают автобусы и автофургоны, которые везут их на фабрики. А вечером те же толпы безмолвно растекаются по улочкам и переулкам. Но только стал Гомес замечать, как дерзко смотрели люди на солдат и полицейских. Сколько в этих взглядах было ненависти! И еще, как казалось Гомесу, уверенности, что с диктаторскими порядками скоро будет покончено. Откуда эта дерзость? Откуда непокорность, которую Гомес так старательно искоренял?

Нашел! Он нашел, отчего осмелели люди. От листовок! Грязных, недостойных бумажек, порочащих власть.

Листовки клеветали на правительство, на всех, кто беспрекословно исполнял свой долг. Они звали на борьбу с честными и порядочными гражданами. Такими, как сеньор Гомес.

Листовки появлялись каждое утро на самых бойких местах. Гомес замечал, как люди жадно читали листовки, как светлели при этом их лица и сжимались кулаки. В такие минуты ему становилось жутко. О, дорого бы дал Гомес, чтобы узнать, кто мутит воду! Причем странное дело: листовки написаны детской рукой! Что это, уловка сандинистов? Или ученики местной школы их пишут? Во всяком случае, кто бы они ни были, злоумышленников надо найти. И поскорее! Так приказал сеньор капитан. А слово у капитана твердое. Лоб расшиби, а приказ исполни!

Занятый невеселыми думами, Гомес шагал домой, задумчиво приглаживая пальцем нафабренные усы.

День клонился к закату. Сырая дымка потянулась с озера12. Гудки автомобилей становились приглушенными, а голоса женщин да крики детей, напротив, громче.

Вдруг Гомес остановился, пораженный открывшейся картиной: на противоположной стороне улицы на матово-белой стене особняка сеньора Родригеса, владельца кафетерия «Дубы», нахально кричала черными метровыми буквами надпись: «Долой Сомосу! Да здравствует СФНО!». Гомес заметил, как вдали мелькнули и скрылись в кустах две мальчишечьи фигуры. Один из мальчишек нес в руках банку. Другой...

«Другой в шортах... — лихорадочно припоминал шпик второго злоумышленника, торопясь в кафетерий «Дубы» к телефону. — Шорты!»

— Алло, дежурный?! — сипел Гомес, прикрывая трубку ладонью. — Дежурный! Здесь ноль шестой. Срочно вышлите наряд к «Дубам». Задержать двух мальчишек!

— Приметы? — Голос дежурного неприятно проскрипел в трубке.

— Один с жестяной банкой. Другой... — Гомес смешался, пытаясь вспомнить цвет шорт. — Другой в шортах...

— С банкой и в шортах... — недовольно пробурчал голос в трубке. — По таким приметам сам черт их не отыщет! Ладно, ждите наряд.

Через несколько минут полицейский наряд уже обшаривал все закоулки, но злоумышленники как сквозь землю провалились.

И Гомесу становилось не по себе при мысли о предстоящей встрече с капитаном Диасом.