"Кир Торсен против Черного Мага" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава восьмая

Дикая башня представляла из себя небольшой сторожевой замок с единственной башней, окруженный крепостной стеной метров десяти в высоту. Поставлена она была, что называется, ни к селу, ни к городу, меж двух дорог — Восточной и Южной, на невысоком пригорке неподалёку от озера, метрах в пятистах от шоссе, проходящего вдоль его берегов. Кому вздумалось соорудить здесь это фортификационное сооружение, вряд ли кто во всём Барилоне смог бы объяснить, так как башня эта была очень стара и именно поэтому называлась Дикой.

Добираться до неё Киру и его спутникам пришлось почти час. Скакать галопом не давал взятый напрокат фаэтон, запряженный парой таких ледащих коняг, что кучер, как он не старался, не мог ускорить их размеренную рысь. Всю дорогу до Дикой башни Кир молчал, чем ещё больше приводил Калюту в сумрачное настроение. Гнев молодого, но жутко борзого рыцаря малость поутих, но не исчез окончательно, зато озабоченность судьбой пленника всё нарастала и нарастала, поскольку он всегда интересовался историей и прекрасно знал о том, сколь жестокими были пытки в эпоху средневековья.

Когда они подъехали к старому замку, было уже половина десятого и наступила ночь, хотя при наличии Серебряной вуали на небе темнотой эти мягкие, светящиеся сумерки называть было нельзя. Кругом царила полная тишина и из Дикой башни, встававшей на пригорке эдаким прямоугольным великаном, не доносилось ни единого звука. Первым соскочив со своего коня, Кирилл, ведя его в поводу, быстро подошел к массивным деревянным воротам, окованным железными полосами, и что есть силы замолотил по ним булавой. Из-за ворот до него донёсся чей-то скрипучий, недовольный голос:

— Кому это неймётся подождать до утра?

Калюта, слезая с коня, гаркнул изо всех сил:

— Открывай скорее, задрыга, пока его светлость ворота не снёс, да, позови немедленно мастера Телемака!

Этот голос, без сомнения, был хорошо известен обитателям замка. Один человек грохоча сапожищами по брусчатке со всех ног побежал от ворот, а другой тотчас принялся двигать скрежещущий железом по железу тяжелый засов. Только теперь Кир хмурым голосом спросил канцлера:

— Что это за заведение, Калюта, и чем занимаются его весёлые обитатели во главе с мастером Телемаком? Тюрьма?

Поёжившись под пристальным взглядом маршала, Калюта с глубоким вздохом ответил:

— Нет, милорд. Раньше, при старом графе Саймоне, Дикая башня пустой стояла. Мастер Телемак тогда ещё был вором и конокрадом. После того, как граф Саймон сгинул вместе со своими сыновьями и всем войском, вокруг Барилона стали толпами бродить всякие негодяи. Вот тогда-то мастер Телемак сам пришел ко мне и попросился на службу к молодому графу Роджеру. Он у нас вроде ночного сторожа, да, и днём его люди при деле. Хотя народу у него немного, всего сто тридцать семь душ, если бы не они, нам совсем бы туго пришлось.

Киру стало стыдно за свою глупую истерику. Глядя на то, как со скрипом открываются тяжелые ворота, он подумал про себя: — "Чёрт, как всё-таки глупо получилось. Весь день думал о том, как мне подбить Калюту создать полицейский корпус и жандармерию, а вместо этого раскипешевался, как последний дурак". Шагнув в приоткрытые ворота, он миролюбиво сказал трём мужикам, одетым так, словно они обворовали старьёвщика:

— Добрый вечер, господа. Извините, что оторвал вас от дел. Служба. Я маршал Торсен и прибыл известить вас о том, что капитан Калюта Брит недавно назначен канцлером префекта, графа Барилона и вы все отныне подчиняетесь лично ему и больше никому… — Увидев грузного, кряжистого старика с окладистой бородой и всклокоченными седыми волосами, лицо которого было изуродовано шрамом, что бежал через небольшой дворик замка к воротам, он широко улыбнулся и, нацелившись на него маршальским жезлом, весело спросил — А ты, старик, верно и есть знаменитый мастер Телемак?

Кир не ошибся, это действительно был старый конокрад, испугавшийся внезапного нашествия на Барилон свирепых бандитов. Старик попытался облобызать ему руку, но он ловко убрал её и, как только тот начал кланяться, слегка шагнул вперед и крепко пожал его руку, громко приговаривая:

— Рад познакомиться, мастер Телемак. Я Кир Торсен, твой друг Калюта рассказал мне о том, какой ты молодец и умница.

Ночной страж Барилона затараторил:

— Мы, ваша светлость, тоже весьма наслышаны о ваших великих подвигах и рады приветствовать вас в нашем убогом, сиром жилище, стоящем вдали от проезжих дорог. А уж как мы рады приезду вашей светлости, как рады-то…

Народу во дворе прибывало с каждой минутой. Вокруг них собралось уже больше полусотни разношерстно одетой публики самой свирепой наружности. Все как один, явно, были в прошлом ворами, да, конокрадами. В этой толпе Киру попадались и знакомые личности, такие как, например, тот парень, которого Жак снарядил закупить для рекрутов сладостей. Рассмеявшись над верноподданническими ужимками мастера воровского цеха, Кир весело воскликнул:

— Хватит валять дурака, старый плут! Ты же видишь меня насквозь, я тебя тоже, а потому давай зайдём в твои палаты и спокойно обо всём поговорим. Тем более, что я к тебе приехал по срочному и весьма неотложному делу. Причём делу не простому, а государственной важности.

Мастер Телемак тотчас выпрямился и слегка повёл плечом. Толпа моментально расступилась, освобождая ему и его гостям путь к высоким ступеням, ведущим к узким дверям башни. Старик, уверенно шагая вперед, вёл их сквозь строй молчаливых, озабоченных мужчин, которые хотя и посматривали на нового маршала без ехидства, всё же не склоняли перед ним головы и, явно, даже не собирались заискивать. Читалась в их взглядах и некоторая напряженность. Калюта шел слева от него, а Тетюр справа. У первого вид был совершенно обалделый, зато второй посмеивался в кулак и изредка поглядывал на бородатого верзилу с издёвкой во взгляде.

Они вошли внутрь и пошли по длинному коридору с полудюжиной дверей с каждой стороны, чистому и широкому, стены которого были недавно побелены известкой. С одной стороны вдоль стен, между дверями, выкрашенными чёрной краской, стояли длинные, некрашеные деревянные лавки со спинками. Телемак вёл их в самый конец коридора, туда, где виднелась ещё одна дверь, зелёная. За ней оказалась большая комната с узкими окнами, выходящими во двор, освещенная одной единственной масляной лампой, стоявшей на большом письменном столе, заваленном какими-то бумагами.

Ещё в комнате стоял обеденный стол с лавками вместо стульев, пара кособоких книжных шкафов, комод и какой-то секретер. Похоже, это было нечто среднее между рабочим кабинетом и столовой. Вся мебель в нём была, явно, подобрана на свалке или куплена за бесценок, а письменный стол с точёными полуметровыми ножками хотя и был почти новым, выглядел весьма нелепо, так как одну ножку у ему заменяло берёзовое полено. Перед столом стоял деревянный стул, мягкое, обшарпанное полукресло с выцветшей от старости обивкой и какое-то деревянное, резное чудовище, обгорелое с одного бока. За столом стояло ещё одно полукресло, но уже почти новое.

Чтобы у хозяина кабинета не возникло на его счёт каких-либо идей, Кир сразу же сел за письменный стол и положил свой маршальский жезл на стопку бумаг, исписанных убористым, круглым почерком. К тому же в стеклянной чернильнице торчало гусиное перо, что прямо говорило о том, что хозяин кабинета обучен грамоте. Это его радовало. По-хозяйски расположившись за чужим столом, он жестом предложил Телемаку и своим спутникам присаживаться и сказал:

— Значит так, мастер Телемак, по воле Мастера Миров я теперь являюсь в провинции Ренделон главным и, похоже, только от меня зависит судьба Феринарии. Сам понимаешь, положение таково, — или Чёрный Маг Морбрейн будет и дальше отхватывать от Феринарии кусок за куском, пока не проглотит весь Ильмин, или мы соберёмся с силами, уничтожим его и спасём всех тех людей, который он подчинил себе. Уничтожим не дожидаясь того дня, когда он нападёт на нас. Для этого мне нужно собрать, обучить и вооружить новую армию, способную нанести удар сокрушительной силы. Чтобы я мог сделать это, мне нужны две вещи — закон и порядок. С законом дело у вас обстоит хреново. Вы живёте, словно какие-то варвары, без руля и без ветрил, каждый барон творит в своих владениях, кто во что горазд и этому нужно срочно положить конец. Слава Богу, что каждый префект по величайшему соизволению короля Грунральда имеет право заводить в своей провинции любые порядки.

Калюта и Телемак недоуменно переглянулись друг с другом и канцлер с вымученной улыбкой сказал:

— Что-то я никак не пойму, сэр Кир, о каком это таком законе ты нам толкуешь? Мы все живём по правилам, установленным для нас королем Грунральдом и правила эти…

Кирилл хлопнул ладонь по столу и рявкнул:

— Калюта, на досуге я прочитал это чёртово королевское уложение о государстве! Клянусь, никогда в жизни я не встречал большего собрания благоглупостей! Не знаю, может быть ваш Грунральд и отличный парень, но король из него никакой, а уж тем более законодатель. Только благодаря этому уложению у вас и творится такой бардак, что баронам позволено махать хвостом на префекта, а ростовщикам грабить людей. Блин, да, у вас даже судей нет, а воров наказывают строже, чем убийц и всё потому, что в уложении сказано прямо только об одном, народ нужно держать в подчинении королю. Да, и то, по возможности. Поэтому, поскольку провинция Ренделон находится на военном положении, а я главнокомандующий, в самое ближайшее время, максимум через месяц, вы будете иметь строгий, ясный и понятный каждому ослу закон, за который проголосуют на собрании представители от крестьян и дворян, ремесленников и духовенства, жителей городов и деревень провинции, выбранные народом, а граф Барилон утвердит и подпишет его. После этого все, даже сам префект, будут подчиняться этому закону, а он будет защищать права каждого человека, начиная от узника тюрьмы, сидящего в ней за кражу или мордобой на рынке, и до того же префекта. Закон будет одинаковым для всех без исключения и права у всех людей будут одинаковыми. Следить за тем, как люди исполняют закона будет полиция, отряд вооруженных людей, которым дано право пресекать любые действия людей, нарушающий закон. Они же будут и охранять покой добропорядочных граждан. Хотя закона у нас ещё нет, начальником полиции я назначаю тебя, мастер Телемак. Завтра утром ты должен переехать из этой берлоги в город. Найдёшь себе здание побольше и выкупишь его у владельца за приемлемую сумму. Поскольку провинция Ренделон самая большая в Феринарии и в ней, если не врут ваши книги, живёт почти сорок миллионов человек, то тебе понадобится целая армия полицейских. Вот и начинай её собирать немедленно, старина. На это я выделю тебе три миллиона фунтов и, вскоре дам новое оружие. Понял? Если не понял, то ничего страшного. Завтра приходи ко мне в Северную башню и я дам тебе прочитать одну книгу. В ней ты найдёшь очень много интересного для себя.

Старый конокрад тихонько пискнул:

— Милорд, если я вас правильно понял, вы хотите закрепить за каждым человеком права и сделать так, чтобы никто и никогда на них не покушался?

Кирилл рассмеялся и воскликнул:

— Ты уловил самую суть, мастер Телемак! Именно это я и собираюсь сделать и распишу эти права столь подробно, что на каждого хитрожопого пройдоху, желающего кого-нибудь обжулить или того хуже, просто ограбить, найдётся соответствующая статья в законе и судьи графа Барилона будут руководствоваться только статьями закона и более ничем иным. В законе будут записаны все права человека, но особо в нем будут прописаны те, которые он имеет о Господа Бога, а потому, прохвосты — Кир, внезапно, повысил свой голос до громкого крика — Кто позволил вам заточить в застенок и пытать парня, которому маг Тетюр по воле Господа вернул жизнь и его прежний облик, отнятый у него этим ублюдком Морбрейном? Как вы посмели обвинить его в том, чего он никогда не совершал?

Оба, и Калюта, и Телемак тут же понурили головы и засопели. Телемак, зло глянув на Калюту, вполголоса сказал:

— Говорил же я тебе, дубина, не твой это пленник, так нет же, ты всё одно талдычил мне — пытай, пока не заговорит. Хорошо ещё, что у меня, старого, хватило ума не терзать его понапрасну, как ты того требовал. — Посмотрев в глаза Киру, он дерзко спросил маршала — Сэр Кир, Камила я пригрел. Он хотя и сидел все эти дни взаперти, но всё же не в каменоломнях, а что ты будешь делать с тысячами тех бедняг, которые вырвались из лап Чёрного Мага и тут же угодили на каторгу к барону Касперу?

Посмотрев на старика с теплотой во взгляде, Кир широко улыбнулся и ответил дружелюбным тоном:

— Ну, тогда вот тебе мой первый приказ, мастер Телемак, как начальнику полиции провинции Ренделон, — завтра же ты отправишься в эти ваши каменоломни к барону Касперу, освободишь узников и привезёшь их всех в Барилон. Кого-то я заберу в свою армию, кого-то отпущу на все четыре стороны, ну, а может случиться и так, что с кем-то придётся и разбираться, но уже по закону. А теперь, мастер Телемак, вели поскорее привести мне Камила, да, мы отправимся в замок. И ещё, старик, большое спасибо тебе за то, что ты по-человечески отнёсся к этому бедняге. Ей богу, я из-за него чуть было грех на душу не принял, едва человека жизни не лишил.

Калюта снова набычился, а Тетюр злорадно усмехнулся и покрутил головой. Телемак вскочил со стула, на котором он сидел и бросился к дверям. Пристыженный канцлер метнулся вслед за ним, видимо для того, чтобы предупредить Камила о вреде излишней болтливости на будущее. Как только дверь за ними захлопнулась и стихли шаги в коридоре, Тетюр саркастически усмехнулся и сказал:

— Да, Кирюха, лихо ты Калюте крылья подрезал. Ох, крепко же ты его уел и, что самое главное, всё проделал так, что ему теперь и обижаться нельзя, да, и не на кого. Где ты только этому научился? Уж, наверное, не в своём ликбезе.

— Ладно, Тетеря, хватит мне тут баки забивать. — Насмешливо одёрнул мага Кир — Ты лучше скажи мне, как там у тебя дела с Фелицией? Судя по тому, что в Северной башне изрядно прибавилось молодежи, ты уже успел с ней познакомиться поближе.

Тетюр радостно заулыбался и честно ответил:

— Кир, извини, но сначала я отвез Фелицию в её замок и мы с ней тотчас завалились в кровать. Всего на пару часов, после чего я тут же отправился в замок Роджера и не застал там Калюту. Сам понимаешь, после этого мне нужно было срочно что-то делать, вот Фелиция и попросила меня малость поработать с её старыми друзьями. Да, кстати, Кир, я совсем забыл тебе сказать о том, что моя специализация это химия. Тут мне нет равных и ты можешь заказывать мне всё, что угодно, хоть порох, хоть взрывчатку. Со стеклом я тоже работаю отменно, но не проси меня что-либо делать из металла. Вот это не моё. У этого лже-аптекаря отличная химическая лаборатория и уже завтра я смогу открыть в ней маленький пороховой заводик и динамитную фабрику в придачу. Так что ты можешь забыть хотя бы об этой стороне дела и полностью сосредоточиться на главном.

Кирилл насмешливо посмотрел на него и сказал:

— Ой, Тетюр, Тетюр, смотрю я на тебя и удивляюсь. Ты же всё заранее просчитал, чёрт немазаный. И пистолет мне в сумку сунул, и дедовы инструменты, и книги через Борьку заказал и даже каким-то образом умудрился побудить меня взять с собой пятьсот баксов. Сколько же времени ты меня пас, Тетюр?

Маг наморщил лоб и задумался. Помолчав какое-то время, он деловитым тоном сказал:

— Четыре месяца, двенадцать дней и шесть часов, Кирюха, но это без того времени, что у меня ушло на то, чтобы разыскать ту планету, где ты ошивался. Ну, а на это у меня ушло ещё лет пять и куда меня только черти не заносили. Это ведь я Гуильрина в Барилон отправил прямо из космоса. Думал, что из него выйдет что-нибудь путёвое, да, передумал и решил оставить его тебе в качестве помощника. Хорошо ещё то, что меня один мой дружок надоумил на Землю заглянуть, ведь я на ней уже лет семьсот по вашему времени не был, а за это время люди на твоей планете сильно изменились. Впрочем, это всё теперь в прошлом, Кирюха.

— Ну, и как, ты доволен своей креатурой? — Вновь поинтересовался Кирилл у мага-прорицателя, склонного к авантюрам.

Тот поёрзал в своем кресле и стал рассматривать фрагмент гобелена, висевшего на стене, изображавший пастушку с белым ягненком на руках. В комнате было душно. Громко трещал фитиль светильника, в который было залито дешевое масло, от которого шел запах свиного сала. Довольно вкусный запах, от которого у Кирилла сводило желудок. Кир за весь день так и не нашел времени где-либо перекусить, а езда верхом только на первый взгляд казалась лёгким занятием. Энергии он требовала ничуть не меньше, чем бег по пересечённой местности, а напрашиваться на ужин у Телемака он не хотел. Телемак и Калюта задерживались и он подумал: — "Не иначе, как Калюта поставил Бэтмену фингал под глазом и теперь гримирует его". Он уже забыл о своём вопросе, как тут Тетюр ответил:

— Вообще-то я тобой очень доволен, Кирилл, но мы ещё в самом начале пути. Поэтому запомни, парень, я могу помогать тебе только, как маг, и никак иначе. Собственно говоря одна из причин, по которой я тебя выбрал, это как раз то, что ты понемногу разбираешься в очень многих дисциплинах и при этом никогда и ни в чём слишком долго не сомневаешься, всегда принимаешь решения чуть ли не моментально. Это очень важное качество для рыцаря Мастера Миров. И при этом ты самокритичен, да, и на критику реагируешь спокойно. Уж лучше совершить ошибку и потом исправить её, чем упереться рогом, не принять вовремя правильного решения и тем загнать себя в тупик окончательно. Так что дерзай, парень, но помни, далеко не каждую ошибку тебе дано исправить. У Мастера Миров и магов, и рыцарей хоть пруд пруди, а потому ему плевать на то, что ты, вдруг, возьмёшь и свернёшь себе шею. До этой поры он к тебе, явно, благоволил, но ты не надейся на удачу, она запросто может тебя покинуть в любой момент. Поэтому хорошенько продумывай каждый шаг.

Тетюр, похоже, хотел сказать ему еще что-то, но тут в коридоре послышалось тяжелое буханье сапожищ Калюты, который умел ходить тихо, словно тень. Через несколько минут дверь распахнулась и канцлер с порога доложил Кириллу:

— Жив живёхонек твой Бэтмен, сэр Кир! Даже рожу себе успел отъесть на харчах мастера Телемака.

Из-за его спины донеслось:

— Вас бы, ваше превосходительство, кормить по пять раз на день, да, держать взаперти, вы бы тоже со сна опухли.

Вполне довольный тем что пленник, судя по весёлому голосу, не держит зла на Калюту, Кир встал из-за стола и направился к двери. Поздоровавшись в коридоре с летающим егерем, он тотчас убедился в том, что знакомство с мастером Телемаком не причинило никакого вреда его здоровью. Наоборот, парня приодели в новенький тёмно-зелёный камзол, чёрные бриджи горожанина, коричневые чулки и скрипучие чёрные башмаки с большими медными пряжками.

Видя, что спасённый Тетюром пленник Чёрного Мага вполне здоров, он велел ему сесть верхом на лошадь мага, а того попросил добираться до своего дома на фаэтоне. Тетюр, не попрощавшись ни с кем, бегом бросился к этому элегантному экипажу, влез на козлы и сбросил с них кучера на господское место. Взяв в руки поводья, он взвыл нечеловеческим голосом и ледащие коняги, вдруг, помчались таким галопом, что уже через каких-то несколько минут фаэтон скрылся в призрачных сумерках, словно его и не было вовсе.

Тепло попрощавшись с мастером Телемаком, Кир взобрался на Фрегата, слегка поклонился его людям, поднеся руку к шляпе с белыми перьями и пулей вылетел со двора Дикой башни. Калюта и Камил догнали его только метров через шестьсот. Глядя на то, как Калюта прощался со стариком, ему сразу же стало ясно, что уже завтра кому-то из городских богатеев придется если не ночевать на улице, то уж точно перебираться на постоялый двор. Это его только радовало и он посмотрел на канцлера, скачущего справа от него, с лукавой улыбкой. Тот, придержав Фрегата окриком, велел Камилу, которому напоследок повесили на плечо перевязь с мечом, скакать вперёд, а сам негромко спросил:

— Сэр Кир, поскольку нам с тобой теперь вместе тянуть лямку и ссориться с тобой и уж тем более гневить тебя мне не хочется, объясни мне, какого дьявола тебе от меня надо? Если я делаю что-то не так, то скажи мне в чём я ошибся и научи, как сделать всё правильно, а то ты на меня так давеча глянул, что я, признаюсь, даже оробел маленько. Бешеный ты, сэр Кир, ей-ей в тебя, словно дьявол вселился, и глаза ровно угли загорелись. Так с виду и не скажешь, что в тебе столько лютой ярости может быть.

— Калюта, дружище, — Добродушно откликнулся на слова канцлера Кир — У меня действительно есть к тебе несколько просьб. И первая такая, — перестань ты опекать Роджера, словно малое дитя, и заискивать перед ним. Он уже взрослый парень и если ты его действительно любишь, как сына, то запомни, правитель может опираться только на то, что сопротивляется. Второе, Калюта, заруби себе на носу, уж если кто и нуждается в твоей заботе, так это не Роджер, а тот крестьянин, чей дом потрошил какой-то боров с бандой мерзавцев. Поверь, старина, давая укорот этому зверю, который для меня даже хуже, чем Зелёный Паук, ты, тем самым, окажешь огромную услугу префекту короля, графу Барилону. Из-за таких вот кровососов народ и бунтует против власти. Уж я-то знаю о чём говорю, Калюта. И третье, — запомни, напарник, Тетюр вызвал меня на Ильмин не только за тем, чтобы я урыл Чёрного Мага. Я не нахожу на этой планете ничего, кроме ваших красавиц, что мне нравилось бы. Всё здесь нужно приводить в порядок, а потому я хочу возвести Роджера на престол, но при этом сделать так, чтобы он стал королем такой страны Феринарии, которую я буду вспоминать с восторгом и великой радостью, мечтая вновь вернуться в ваш мир. В общем, Калюта, я хочу сделать твой народ счастливым и богатым, Феринарию процветающей, а Роджера мудрым и справедливым королем, чтобы все его семь жизней выстроились в один ряд и были по сто лет каждая. В одной вашей книге я прочитал недавно, что такое было в вашей истории не раз и не два.

Калюта задумчиво сжал свою бороду в кулак. Некоторое время он ехал молча, а потом тихо сказал:

— Для этого Роджер непременно должен жить жизнью праведника. — Немного помолчав, он добавил — А ведь Роджер мой сын, сэр Кир.

Кирилл сделал вид что он ничего не расслышал и задумчивым голосом промолвил:

— Не знаю что открылось в пророчестве Мастера Миров тебе, Калюта, а мне сразу стало понятно, что старик требует от меня. Он не выпустит меня отсюда до тех пор, пока Ильмин не станет миром добра и справедливости, до тех пор, пока Роджер, с моей и твоей помощью, не выведет его из средневековой дикости. В противном случае я застряну тут навсегда, а мне этого, ох, как не хочется. Поэтому, Калюта, с завтрашнего дня тебе тоже придется засесть за книги и вообще, старичок, дрючить я вас всех буду нещадно. Ну, ты, как, согласен?

— Да, уж, как тут с тобой не согласиться, Кир — Повеселев, ответил Кириллу Калюта — Когда ты тут же зверем делаешься, едва завидишь какую-нибудь несправедливость. Да, и против Мастера Миров ведь не пойдёшь. Он наших далеких предков полторы тысячи лет тому назад в этом мире поселил, а потому все мы просто обязаны подчиниться его рыцарю. Глядишь, после этого и в самом деле откроются мёртвые воды и мы станем жить также, как и наши предки, которые были знатными мореплавателями. Только мы, Кир, не такие уж и дикие.

Кирилл не стал спорить с ним и лишь пришпорил коня, крикнув своему новому другу:

— Калюта, мне за сегодняшний день до смерти надоели всяческие разговоры. Я жрать хочу потому, что я как поел с утра, так с той поры куска хлеба не слопал. Поэтому поскакали скорее в замок, пока я стал ловить руками рыбу в озере и есть её сырую.

Бородач не стал с ним спорить и, лихо свистнув, пустил своего коня в галоп. Они мигом догнали Камила и помчались по пустынной дороге к мосту. Вскоре они добрались до наглухо закрытых ворот замка. Внезапно пополнившаяся казна заставила графа Барилона вспомнить о безопасности и он удвоил караулы. Киру понравилась такая предусмотрительность и он не издал ни единого протестующего возгласа и даже одёрнул Калюту, когда то начала было костерить стражников, которые стали задавать им вопросы. У ворот замка они расстались. Кир и Камил, спешившись, и, передав коней конюху Стивену, направились к Северной башне, а бородатый канцлер, громко шаркая ботфортами по гаревому покрытию дорожки и звеня шпорами, потопал к своему сыну и повелителю. Оставшись наедине со своим спасителем, Камил сказал:

— Милорд, мастер Телемак и его превосходительство объяснили мне, сколь важны для вас любые сведения о Чёрном Маге Морбрейне, но я, как ни пытался, так и не смог вспомнить хоть что-нибудь. Всё что было со мной до того момента, когда небо заволокла чёрная туча и из неё посыпались вниз эти чёрные, извивающиеся пиявки, я хорошо помню. Да, то ведь была моя прежняя жизнь. Помню я и то, ваша светлость, как рубил их мечом во дворе своего дома, и то, что пиявки эти, словно бы взрывались в воздухе и черным дымом вновь в небо взлетали к той туче, что их породила. Помню, как к лесу бежал через жнивьё, спасаясь, а потом на меня чернота навалилась и полное беспамятство. Очнувшись, я увидел над собой вас, ваша светлость, только вы были одеты не так, как сейчас, и подле вас какого-то лысого мужчину в коричневой куртке, а потом я сомлел, уснул и проснулся уже в казарме. Уж как я не пытался вспомнить что-либо, милорд, всё, как ножом отрезало.

Обняв парня, который был на полголовы ниже него ростом, Кирилл похлопал его по плечу и успокоил:

— Не волнуйся, Камил. Самое главное я уже выяснил — чёрная магия этого придурка не вечна. Сегодня ты переночуешь в Северной башне, а завтра посмотрим куда определить тебя на постой. Ты ведь не откажешься стать офицером моей армии и готовиться к войне с Морбрейном вместе со всеми?

Камил порывисто воскликнул:

— Да, милорд, именно об этом я и мечтаю! Только прошу вас, оставьте меня при себе. Я волком лягу перед вашим порогом и убью каждого, кто затаит против вас зло! Может быть, как колдун-оборотень, я и уступаю в чём-нибудь его превосходительству и мастеру Телемаку, они всё-таки покрупнее меня будут, но у меня на родине, в Барлете, мне не было равных.

Кирилла это заинтересовало и он спросил:

— Послушай, Бэтмен, как Тетюр с кристаллами шаманит я видел и знаю чем промышляет Калюта. А что ещё могут делать колдуны? Они что, тоже как и маги умеют метать молнии из рук? Или умеют делать ещё что-нибудь?

Егерь засмеялся и сказал:

— Милорд, мне не хочется портить эту одежду, а то бы я сейчас пред вами обернулся рыжим волком или огромным филином. Ещё я умею отводить стрелы и копья, усмирять огонь, вызывать бурю и разгонять тучи на небе, особенно если они каким-либо другим колдуном или магом вызваны, и, вообще, могу справиться даже с ураганом, но лучше всего я умею чуять врага, милорд, а ещё мне полностью подвластен лес. Поверьте, милорд, если бы я успел тогда добежать до леса каких-то сотню шагов, мне были бы не страшны ни чёрная туча, ни все эти летающие пиявки. В лесу мне не страшен никакой враг, милорд. Однако, я хочу стать вашим телохранителем, чтобы не подпустить врага до вашей светлости и вцеплюсь ему в глотку раньше, чем он только помыслит о том, чтобы навредить вам хоть чем-то.

Кирилл задумался: — "А ведь парень прав. Охрана из колдунов и магов мне вовсе не помешает". Остановившись, он положил руку на плечо Камила и негромко сказал:

— Камил, я никогда не даю клятвы сам и не верю в них потому, что считаю их пустым звуком, а потому и не требую клятв от других. Когда сегодня я узнал о том, что Калюта отдал тебя в руки палача, то пригрозил ему, что сброшу его и Телемака с дракона прямо в лапы Морбрейна. Поверь, я так никогда не сделал бы, но врага в моём лице он точно нажил, если бы не мастер Телемак. Поэтому не клянись, а просто скажи мне, — ты готов пойти со мной до конца? Ведь моя цель не столько победить Морбрейна, сколько спасти всех тех людей, которых он захватил с помощью своей чёрной тучи и летающих пиявок. Поэтому я боюсь, что уже очень скоро у меня появятся тайные и очень могущественные враги, точнее, они уже есть, просто они ещё никак не проявили себя, а потому я предлагаю тебе свою дружбу и прошу тебя возглавить мою личную охрану. Ну, что ты на это скажешь, Бэтмен?

Пожалуй, Камил не ожидал услышать таких слов. Он смущённо переступил с ноги на ногу и тихо ответил:

— Сэр Кир, за те дни, что я прятался в комнате позади спальной колдуна Телемака, мы с ним о многом успели поговорить. Он очень старый и мудрый человек, милорд, и многое успел узнать о вас, хотя и не встречался с вами лично. Это он приказал мне стать вашей тенью потому, что вы человек, о котором сказано в древнем пророчестве, но я и без его приказа сделал бы это. Отныне днём я ваш преданный слуга, милорд, а ночью сторожевой пёс с острыми клыками.

Кир расхохотался и воскликнул:

— Ну тебя к чёрту, Камил! Днём ли, ночью, но ты, прежде всего, будь мне другом, а слуги мне, солдату, и даром не нужны. Ну, и ещё относительно ночи, братан. Понимаешь, я и сам кобель, каких во всей Феринарии фиг сыщешь, а потому ночью вытворяю чёрт знает что, и, представь себе, мне совсем не хочется, чтобы мои подружки визжали, как резаные, увидев, как ты виляешь хвостом посреди спальной. Так что давай уж решать этот вопрос как-нибудь иначе.

Колдун кивнул головой и они пошли к башне. Уже почти у самого входа Камил сказал:

— Милорд, это не самое безопасное место для тебя. Позволь мне найти в этом городе такой дом, в котором твоей жизни ничто не будет угрожать.

Кир пожал плечами и ответил:

— Валяй, ищи.

Он хотел было добавить, что и сам не в восторге от этого отеля, который уже не казался ему ни просторным, ни удобным, но тут двустворчатые двери широко распахнулись и к нему на шею бросилась Эльза, громко воскликнув:

— Кир, милый, я уже думала, что не дождусь тебя к ужину! Где ты пропадал столько времени?

Поцеловав девушку в обе щёки, он сурово сдвинул брови и с притворной строгостью воскликнул:

— Цыть, малявка! Ты почему ещё не в постели?

Подхватив девушку на одну руку, словно маленького ребёнка, Кирилл шагнул в полутёмный холл и он тотчас вспыхнул яркими огнями. Пораженный неожиданным зрелищем, он так и замер у порога. В просторном холле Северной башни, ярко освещённом какими-то белыми, светящимися шарами, парящими под потолком, собралось десятка четыре с лишним людей, — его друзья, несколько знакомых ему магов, Роджер с толпой молодых дворян, молодые дамы в красивых нарядах, аббат Ренье в малиновом камзоле, а рядом с ним Калюта в камзоле из золотой парчи, весь красный то ли от смущения, то ли от удовольствия. Не было среди них только Тетюра и Фелиции. Выступив вперёд, Роджер весело сказал:

— Кир, друг мой, мне сделалось скучно и я подумал, что ты будешь не против, если мы заглянем к тебе на ужин. Северная башня всегда славилась своим гостеприимными хозяевами и я надеюсь, что ты тоже не станешь менять традиций. Право же, теперь, когда у нас появилась надежда, мы можем позволить себе хотя бы немного веселья.

Рядом с графом стояла обворожительная красавица лет двадцати пяти с чёрными, как вороново крыло, волосами, уложенными в причудливую прическу, украшенную маленькой короной. Девушка была одета в сине-голубое платье с пышными рукавами и глубоким декольте. Её лицо с изящно подведёнными, восхищенными глазами, было обращено к Киру, а чувственный рот с ярко-алыми губами внезапно вызвал у него дрожь во всём теле, что тотчас почувствовала Эльза и, сердито нахмурившись, дернула его за мочку уха. Ему сразу же стало понятно, что именно эта девушка была истинной виновницей позднего визита графа в Северную башню. Спустив Эльзу с рук, Кир обнял её за талию и шагнул в холл, говоря на ходу:

— Роджер, ты даже не представляешь себе, как я рад видеть тебя и всех твоих друзей! Ребята, девочки, я действительно чертовски рад видеть вас у себя в гостях.

После того, как все гости были ему представлены, Сеймур, одетый в расшитую золотом ливрею, торжественно провозгласил, что рыцарь Кир Торсен приглашает всех к столу. Они поднялись в ярко освещенный обеденный зал, в котором возле стен стояло два десятка слуг, а на террасе за распахнутой настежь дверью сидели музыканты. Под звуки медленной, красивой мелодии гости расселись за столом. Ещё тогда, когда они весело смеясь поднимались по широкой лестнице, юный граф предложил свою руку Эльзе и пошел вперёд, а Кир оказался бок о бок с его спутницей, которую звали Изольда.

К его полному восторгу этот поздний ужин был начисто лишен какой-либо чопорности и помпезности. Гости действительно пришли отужинать и выпить немного вина, веселя друг друга шутками и весёлыми замечаниями. Кир, уже успевший познакомиться с мастерством графского повара, вовсю нахваливал его стряпню и предлагал отведать Изольде, сидевшей слева от неё, то одно, то другое блюдо, не забывая и о своём желудке. В какой-то момент его отвлек каким-то вопросом аббат Ренье, ухаживающий за какой-то магессой и когда он вновь повернулся к своей гостье, то её за столом уже не было.

Ещё минут через двадцать из-за стола встал Роджер и, посетовав на усталость, расцеловал руки Эльзе и покинул обеденный зал. Вслед за ним тотчас потянулись к выходу его друзья, молодые дворяне, а вместе с ними аббат и канцлер. В итоге менее, чем через час в Северной башне остались одни только её постоянные обитатели, что окончательно утвердило Кира в мысли о том, что этот ужин был всего лишь хитрой уловкой Изольды, потребовавшей от Роджера, чтобы он познакомил её с рыцарем Мастера Миров. Ему уже было известно от Фелиции, что дамы из высшего света объявили на него сезон охоты. После того, как Изольда покинула обеденный зал, Эльза, обречённо вздохнув, тихо пожелала Киру спокойной ночи и ушла спать.

Выждав ровно десять минут, а этого времени должно было с лихвой хватить этой девушке для того, чтобы подняться в их общие покои и зайти в свою спальную, Кир стремглав метнулся к дверям, даже не попрощавшись со своими друзьями и побежал к лестнице, перед которой он сбросил с ног ботфорты и освободившись от пояса с мечом и кинжалом и даже камзола, чтобы лишний раз своим шумом не возбуждать в сердце Эльзы ревности. Двигаясь так же тихо, словно он находился во вражеском тылу, Кир, пробравшись в туалетную комнату, снял с себя остальную одежду и бесшумно залез в ванну. Едва только он с замирающим от волнения сердцем осторожно вошел в свою спальную, погруженную во мрак, то сразу же услышал негромкий возглас Изольды, насмешливо спросившей его:

— Надеюсь ты не прогонишь из своей спальной бедную вдову, благородный рыцарь?

— Боже! — Воскликнул Кир — А я уже собрался взять верёвку и идти искать то окно, через которое смог бы влезть в твою спальную, моя госпожа. Как же я счастлив, что гости не стали надолго задерживаться за столом, моя прелесть. Они чертовски приятные ребята, но я всё равно очень рад, что гости ушли так быстро.

Изольда, одетая в одни только короткие панталоны и рубашечку тонкого батиста, соскочила с кровати и бросилась к нему. Обнаружив рыцаря уже совершенно голым, да, к тому же благоухающим французским парфюмом и с влажными волосами, девушка громко застонала от охватившей её страсти, но, всё-таки, не удержалась и спросила:

— Интересно, Кир, как же это ты собирался разыскивать меня в голом виде?

Подхватив девушку на руки, он чиркнул зажигалкой и, прижимая её к своей груди, стал, обходя спальную по периметру, зажигать все масляные лампы, объясняя ей на ходу:

— Изольда, милая, должен же я был сначала обследовать наиболее вероятное место твоего нахождения. Хорош бы я был, если бы сейчас носился, как угорелый, по всему Барилону и искал твой замок.

Впрочем, всей этой болтовни та уже не слышала. Внимание Изольды было приковано к шрамам и татуировкам на его груди и чем светлее становилось в спальной, тем глубже становилось её дыхание и тем сильнее гладила она руками его грудь, плечи, шею. Так было практически всегда. Ещё ни одна подружка Кира не смогла остаться равнодушной к этим экзотическим «украшениям» на его груди. Изольда тоже не была исключением и когда он подошел к кровати, она уже была вне себя от охватившей её страсти и желания. Едва только девушка почувствовала под собой пышную перину, она тотчас стала срывать со своего тела нижнее бельё, мечтая только об одном, поскорее слиться с этим парнем, сильные руки которого были так нежны, а губы столь горячи, в объятьях.

Страсть, охватившая Изольду, быстро передалась Киру и он уже не смог контролировать себя так же чётко, как это с ним всегда было раньше. Он не стал даже пытаться сохранить самообладание и просто всецело отдался чувству, лишь изредка отмечая то, что его тело, действуя автоматически, продолжало оставаться телом опытного и изощренного любовника. Разумеется, в таких условиях и речи не могло идти о том, чтобы их ласки были очень уж долгими. Все, что происходило с ними в эту ночь, более всего походило на извержение гейзера и, как только страсть отбушевала в них, они в изнеможении обняли друг друга и вскоре уснули.

Хотя та башня, в которой поселили Кирилла и называлась Северной, она располагалась таким образом, что как только солнце поднималось над краем огромного цирка, его лучи освещали спальную. С одной стороны это было удобно. Будильник ему уже не был нужен. Правда, по причине своей слабости к женскому полу, за всё то время, что Кир провел на Ильмине, ему ещё ни разу не удалось выспаться, как следует. В этом смысле это утро ничем не отличалось от всех остальных кроме того, что на этот раз и он, и Изольда проснулись с первыми же лучами солнца и тотчас занялись любовью.

Полчаса спустя Кир лежал на спине и ласково улыбался этой красавице, которая лежала у него между его ног, опершись руками на живот, сложив их, словно примерная ученица сидевшая за партой, и внимательно рассматривала шрамы и татуировки. Время от времени она протягивала вперед правую руку и проводила ноготком по какому-либо шраму и чему-то улыбалась. Поднявшись выше, Изольда прилегла рядом с ним и стала водить пальчиком по предплечью его левой руки, на которой был изображен парашютист. Касаясь ноготком купола, она спросила:

— Кир, а на чём висит этот человечек?

Тот ответил девушке:

— Это не просто человечек, малыш, это рыцарь-десантник спускается с небес на парашюте, чтобы вступить в бой.

Изольда кивнула головой и снова спросила:

— Ага, понятно. Значит это ты. А что означают эти буквы, милый, Вэ Дэ Вэ? Что-то очень важное для тебя?

Кирилл положил руку на прохладное бедро девушки и привлек её к себе. Напряженно дыша, он хрипло ответил:

— М-м-м, войска дяди Васи, моя кошечка.

Теперь уже его страсть мгновенно передалась Изольде и она, крепко обвивая шею Кира, простонала:

— Боже, и зачем только Мастер Миров дал нашим мужчинам семь жизней? У тебя жизнь всего лишь одна, но зато в тебе сидит сразу семь самых лучших мужчин, любовь моя! Ты просто невероятен, мой отважный рыцарь.

Здоровенный, светло-рыжий волчина, лежащий на пороге двери, ведущей на лоджию, тихонько завыл, но Изольде его унылое пение нисколько не мешало страстно и изобретательно заниматься любовью. Волк поднялся и трусцой убежал прочь. Полчаса спустя, обессилено лежа на груди своего любовника, посмотрев на волка, вновь вернувшегося на порог и пристально глядящего на неё, Изольда спросила:

— Кир, любимый, скажи мне, это просто дрессированный волк или же колдун-оборотень, который служит тебе?

Кирилл фыркнул и насмешливо сказал:

— Это Бэтмен, дорогая, один мой друг. Ему, видите ли, втемяшилось в голову, что такая красавица, как ты, может быть опасна для меня. Вот он и торчал всю ночь неподалеку от нашей кровати, чтобы цапнуть тебя за твою нежную, очаровательную попку при малейшем признаке угрозы моей жизни.

Девушка крепко прижалась щекой к его груди и сказала, удовлетворённо вздохнув:

— У тебя очень хорошие друзья, Кир, но Бэтмен самый лучший из них. Пусть он каждую ночь в облике волка находится возле тебя, милый. Умная женщина не станет обращать на это внимание, а дура тебе, как я думаю, не нужна даже в постели. Так оно и должно быть.

Кир сердито проворчал:

— Зато мне и даром не нужен этот блохастый телохранитель.

Волк привстал на пороге спальной, зевнул, обнажив свои огромные, белоснежные клыки. Громко клацнув зубами, он захлопнул пасть и как-то странно закашлял, словно рассмеялся над его словами. Изольда с чувством поцеловала его и, поднимаясь с кровати, ласковым голосом сказала:

— Извини, любимый, но мне уже пора улетать. Меня тоже ждут сегодня неотложные дела.

Она соскочила с кровати и, не одеваясь, побежала к распахнутым настежь дверям лоджии. Волк встал и попятился назад. Подбегая к двери, она подпрыгнула и в одно мгновение обернулась птицей. Огромной белоснежной орлицей, и, распахнув свои крылья, улетела. Кир оторопело вскрикнул:

— Блин, охренеть можно!

Однако, вслед за этим он лишь расслабленно откинулся на подушки и закрыл глаза. Волк тотчас направился с лоджии в кабинет и через несколько минут оттуда вышел Камил, уже одетый и при мече. Кирилл же тем временем невольно задумался. С того момента, как он сел на Фрунзенской набережной в тёмно-зелёный «Ягуар», произошло всего несколько дней, а событий в его жизни произошло столько, что ему казалось, будто он находится на Ильмине целый год.

Не прошло и недели, как Кирилл простился с Лизой, а он уже даже не мог вспомнить её лица, да и всё, что она говорила о своей любви, казалось ему насквозь фальшивым и то, что через его постель в Северной башне прошло несколько очаровательных красавиц, вовсе не было тому причиной. Впрочем, эта сторона его миссии на Ильмине ему понравилась хотя бы потому, что чуть ли не каждая новая его подружка едва ли не стоила всех прежних. Это его почему-то очень удивляло.

Ничуть не меньшее удивление у него вызывало и то, каким же интересным миром был Ильмин. На первый взгляд это была точно такая же планета, как и Земля, но это только на первый взгляд. Эта планета, явно, была магическим миром и тут Тетюр ему нисколько не соврал. Взять, к примеру, хотя бы ту же Серебряную Вуаль. По той же причине и океан Ильмина был смертельно опасным для людей, хотя и совершенно безопасен для сугубо ильмианской живности. На этой планете мирно уживались как представители земной флоры и фауны, так и местной. Как такое получалось, Кир никак не мог понять, ведь Отцы Пилигримы, появившиеся в этом мире, сразу же нашли в нём очень много земных растений и животных.

Люди появились на Ильмине тысячу четыреста восемьдесят шесть лет назад. Об этом Киру рассказала Гретхен, самая образованная из всех его новых любовниц. Мастер Миров, которому аббат Ренье, как и сам он, поклонялся как Иисусу Христу, перенёс в течение трёх лет с Земли на Ильмин, уже полностью подготовленный им к колонизации, тридцать три больших парусных корабля с рыцарями-крестоносцами, купцами и пиратами. Как только последний корабль пристал к берегу, Мастер Миров сделал моря непроходимыми для людей, которых он расселил весьма оригинальным образом.

Планетография Ильмина была очень подробно изложена в атласе, который Кир нашел в библиотеке. В северном полушарии, не доходя до экватора километров четыреста, на добрых сорок пять тысяч километров протянулся один единственный континент — Палестина. Корабли крестоносцев прибывали в самых различных местах этого континента и потому за ним повсеместно закрепилось это название, ведь все эти люди плыли именно туда. Увы, но это было отребье, собранное со всех концов Европы несколькими баронами, которые затеяли очередной крестовый поход, вышли в море из Неаполя целой эскадрой, но попали в жуткий шторм, после которого некоторые из них оказались на Ильмине.

Феринария лежала на западе Палестины, а провинция Ренделон, отгороженная от остального материка высоким горным хребтом Барьерных гор, являлась её западной оконечностью. Ещё западнее, приближаясь к экватору, лежали острова, захваченные Морбрейном — Рабенорм, Мантирен и Грюнберг, отделенные друг от друга узкими, мелководными проливами, каждый размером примерно с Московскую область, а за ними лежал небольшой, километров тридцать в поперечнике, остров Калеман. Именно с него и началось вторжение врага.

В южном полушарии было разбросано несколько сотен островов, среди которых были и довольно крупные, размером с Гренландию. На этих островах жили одни только маги, которые умели строить летающие корабли, похожие, судя по рисункам в книгах, на самые обычные корабли с крыльями по бортам. Маги не отличались особым гостеприимством и не жаловали непрошеных гостей, отважившихся добираться до их островов на драконах. Выпроваживали они их любыми способами, вплоть до убийства драконов, пленения воздухоплавателей и их последующего принудительного возвращения на материк.

Сами же они постоянно летали через Палестину к Северным островам и даже переселялись на материк. Впрочем, по всей Палестине и так жило довольно большое количество магов. В Барилоне их насчитывалось более пятнадцати тысяч человек и с этим никто не спорил, ведь маги были отличными врачевателями, куда более умелыми, чем обычные колдуны. К тому же маги никогда не доставляли никаких хлопот ни властям, ни простым обывателям.

Палестина была в основном равнинным континентом и помимо Барьерных гор имелось ещё несколько горных массивов, но куда более низких. По сравнению с этим хребтом, некоторые горы которого имели высоту более десяти километров, и лишь два перевала были немного ниже четырёх километров, все остальные были просто карликами, высотой не более километра. Но самой удивительной деталью ильмианского ландшафта были огромные круглые котловины. Некоторые из них достигали в поперечнике ста двадцати километров. Ими была изрыта буквально вся Палестина и только в провинции Ренделон их насчитывалось более семисот штук. Почти в каждом таком кратере стояли города и большие поселки.

Объяснялось это тем, что именно в кратерах люди познакомились с драконами и сразу же нашли с ними общий язык, поскольку те оказались очень умными животными. Так что очень многие Отцы Пилигримы из моряков и крестоносцев очень быстро переквалифицировались в драконщиков и с помощью этих крылатых гигантов вскоре обследовали весь Ильмин. Теперь диких драконов можно было встретить только на Северных островах, но те драконы не шли ни в какое сравнение с домашними, которые намного превышали их размерами.

Ильмиане регулярно посещали острова, лежащие ещё севернее Северных островов, заселённых магами. Оттуда они привозили драконью кость, из которой изготавливалась перлитовая мука и делался перлит, удивительно лёгкий, легче воды, и, невероятно прочный материал светлого, почти белого нежно-кремового цвета. В одной из книг Кир узнал, что запасы драконьей кости на некоторых из Драконовых островов были невероятно огромны, ведь все драконы улетали умирать на эти острова и это происходило на протяжении многих сотен тысяч, если не миллионов, лет.

И всё-таки самым удивительным открытием для Кира с первого же дня явилось то, что у каждого ильмианина было семь жизней. На деле всё обстояло так, когда ильмианин умирал от какой-нибудь болезни, сильного ушиба или ранения холодным оружием и при этом его мозг и самые важные внутренние органы не имели значительных повреждений, то он сам собой воскресал уже всего через двенадцать часов изрядно помолодевшим. Однако, это правило распространялось только на тех людей, кому не отрубили голову, не рассекли на части сердце и кого не отравили каким-нибудь ядом. Пищевые отравления в счёт не шли.

За эти двенадцать часов организм залечивал все свои раны и человек вставал со смертного одра. Маги, пользуясь различными магическими снадобьями, умели возвращать к жизни даже умерших младенцев и проделывали это в течение максимум получаса. И почти у каждого были свои собственные приёмы. Так что здравоохранение было поставлено на Ильмине куда лучше, чем на Земле, хотя калек и на нём было предостаточно. Но уже совсем по другой причине и тут Кир был полностью согласен с Тетюром, маги Ильмина, явно, ещё не доросли до понимания того, какова на самом деле природа человеческой физиологии. Именно поэтому очень многие пожилые люди предпочитали умереть от удушья, плотно укрыв лицо несколькими распаренными листьями капусты и спустя двенадцать часов воскреснуть полностью здоровыми. Жаль только, что ампутированных конечностей это им не возвращало.

Поэтому в Барилоне и было так много пожилых людей, ведь многие из них на самом деле были глубокими старцами, которым уже стукнуло по полторы сотни лет. Аббат Ренье, использовавший четыре своих жизни не смотря на то, что не отличался особой праведностью, умудрился прожить уже сто семьдесят два года. Вчера за ужином этот тип ел и пил так, словно только что прибыл из голодного края, и, не смотря на то, что он подцепил себе молодую, симпатичную магессу, так смотрел на Эльзу, что та, порой, краснела. Ясное дело, не назови Кир эту девушку своей сестрой, он сделал бы всё, лишь бы затащить её в свою постель.

Вспомнив о своей названной сестре, Кирилл вздохнул так тяжко, что пожалел сам себя. Всё, что Камил говорил относительно его безопасности было не столь уж серьезным, но из Северной башни ему нужно было непременно съехать уже только потому, что Эльза не должна была мучиться из-за всех его ночных проделок, от которых он вовсе не собирался отказываться. Тем более, что в военном городке имелось вполне подходящее здание, которое он сам уже успел осмотреть вместе с Чарли Бивером и теперь собирался показать Камилу.

Чарли заверил его в том, что местные мастера сделают в этом здании капитальный ремонт всего за неделю. Что же, именно такой приказ он и хотел отдать уже сегодня для того, чтобы обзавестись приличной резиденцией. Вспомнив о ремонте, он подумал: — "Чёрт, а ведь я уже стал привыкать к Ильмину. Нет, мне нужно поскорее приниматься за дело". Но, тем не менее, он не вскочил немедленно с кровати, а уснул.