"Перейти грань" - читать интересную книгу автора (Стоун Роберт)

23

Выйдя из дома, Стрикланд увидел ожидавшего его Гарри Торна, который протягивал ему зонтик, приглашая укрыться от дождя. Лицо у Торна было довольное и светилось воодушевлением. "Сияет, как новый чайник", — подумал Стрикланд.

— Мистер Стрикланд, как дела, мой добрый друг? — спросил Торн.

Стрикланда подкупала добродушная и покровительственная манера Торна. Он пробормотал что-то нечленораздельно и позволил Торну увлечь себя к лимузину "линкольн-континенталь". Из машины проворно выскочил шофер в темных очках, демонстрируя свою бесконечную готовность стоять под дождем.

— Расслабься, — бросил ему Торн и открыл перед Стрикландом заднюю дверцу. Промычав что-то в знак благодарности, Стрикланд сел на заднее сиденье и посмотрел на Гарри Торна. Торн вызывал у него больше затруднений с речью, чем обычно.

— Как продвигается работа? — спросил Торн и принялся разглядывать его в ожидании ответа. Некоторым людям хватало такта не таращиться в тот момент, когда на него нападало заикание. Гарри был не из их числа.

— Отлично, — наконец выдавил Стрикланд. — Как продвигается бизнес?

Контрвопрос вызвал у Торна сдавленно-горькую усмешку.

— Лучше не бывает. — Торн пристально посмотрел на Стрикланда. — Что такое, вы не верите мне?

— Верю, конечно, — отозвался Стрикланд. — Сможете ли вы уделить мне немного времени на следующей неделе? До выхода Оуэна в море?

Лимузин мягко, словно крадучись, катился по улицам театрального района. Торн, забыв о Стрикланде, разглядывал вечернюю толпу.

— Позировать вам, вы хотите сказать?

— Ну, — начал Стрикланд, — к… не обязательно позировать, а…

— Я не хочу сниматься в вашем фильме, Рон, — прервал его Торн. — Извините, но мне кажется это неуместным.

— Вы должны, — настаивал Стрикланд. — Мне придется убедить вас в этом.

Торн повернулся к нему.

— Это почему же?

— Потому что ваше присутствие необходимо. Без него не получится сюжет.

— Какой сюжет?

— Потом увидите.

— Увижу? — насмешливо переспросил Торн.

Стрикланд поклялся про себя, что заставит Гарри Торна сидеть и смотреть на самого себя в темноте зрительного зала.

— Ладно, — сдался Торн, — может быть, я и смогу уделить вам минут пять или десять в конце недели.

— Пяти и даже десяти минут будет недостаточно, — возразил Стрикланд. — А вот два раза по полдня после обеда меня бы устроило.

— Посмотрим, — кивнул Торн. Стрикланд понял, что его прямолинейность понравилась Торну. — Когда я смогу посмотреть что-нибудь из снятого?

— Пока слишком рано. Когда Браун отправится в плавание, я займусь монтажом того, что у меня есть.

— Хорошо, — согласился Торн. — Буду ждать с нетерпением.

Подъехав к ресторану, шофер сопровождал их до входа, не боясь вымокнуть под дождем. Тут подавали бифштексы, стояли красные банкетки, на стенах висели картины на темы скачек, а пол был устлан опилками. Нижний зал ресторана примыкал к бару, где собралась многочисленная и крикливая компания нью-йоркских выпивох. Стрикланд увидел Брауна и его жену за столиком, стоявшим всего в нескольких шагах от шумного бара.

— С возвращением. — Торн пожал Брауну руку, а Энн одарил церемонным поцелуем. Затем коротким жестом подозвал к себе официанта. Тут же словно из-под земли появился метрдотель. Торн отвел его в сторону, Стрикланд придвинулся ближе, чтобы лучше слышать.

— Почему мои друзья за этим столом? — спросил Торн. Метр молча опустил голову.

— Знаете, что они говорят об этих столиках? — спросил Торн у Стрикланда, заметив, что тот прислушивается. Он сделал жест в сторону банкеток, над которыми висели акварели с изображением бегов. — "Эти лицезреют лошадей". — Точно таким же жестом он обозначил горизонталь, пересекавшую тела посетителей бара. — "А эти лицезреют задницы". Вы ведь так говорите, да, Пол?

— Я ужасно сожалею, господин Торн, — пролепетал метрдотель по имени Пол. Брауны, похоже, не слышали этого разговора. Пол провел всех в другое помещение, где и свет, и разговоры были приглушенными. Гарри шел между Оэуном и Энн, взяв их под руки.

На столе тут же появилась бутылка вина, и Торн предложил, чтобы его оценила Энн.

— Но это же чудо! — воскликнула она. — Очевидно, вам уже приходилось бывать здесь прежде? — Она бросила на Торна игривый взгляд.

За закуской Стрикланд наблюдал, как Энн кокетничает с Гарри. В ее присутствии он становился болезненно чувствительным и подавленным. Ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не смотреть на нее все время. Застенчивость в общении с женщинами была не в его правилах. Обычно он давал им почувствовать свое внимание и предоставлял самим определять дальнейший ход событий. Браун был каким-то притихшим. Он загорел и, видимо, очень устал, и это было естественно после нескольких дней пребывания в океане. Наблюдая за ним, Стрикланд пытался определить разницу между реальным Брауном и его образом на экране.

"На экране, — думал Стрикланд, — Браун выглядит совсем неплохо, этакий прирученный тигр". Черты у Брауна были выразительные, но, пожалуй, чересчур правильные, и от этого он производил впечатление какой-то излишней красивости, а кроткий взор говорил о мягкотелости, по крайней мере, так казалось сначала. В общем, он вызывал симпатию, но не внушал должного уважения.

Тот Браун, который сидел сейчас перед ним, не казался таким уж покладистым. В его движениях чувствовалось раздражение, чего не могла зафиксировать камера при отсутствии перспективы. Без видимых причин на его лице временами появлялось болезненное выражение затравленности. "Что-то угнетает его", — отметил про себя Стрикланд. Такие вещи он обычно чувствовал безошибочно.

Вино было настолько хорошим, что Стрикланд, погрузившись в свои наблюдения, почувствовал, что улыбается, Брауну, как патрон своему любимому подопечному. Он вдруг понял, почему Брауну, несмотря на его представительный вид и симпатичную жену, отвели самый плохой столик в этом заведении. Его физиономия не отвечала манхэттенским представлениям о победителе. С первого взгляда в нем можно было разглядеть натуру наивную, услужливую, хотя и непредсказуемую.

— Молодым людям следует понимать, — говорил Гарри, обращаясь к Энн, — что частная коммерция не должна быть эгоистичной. Потому что вы не можете жить и работать только ради собственного «я», точно так же, как вы не можете жить и работать, не ставя перед собой никаких целей. Вам знакомо выражение "моральный эквивалент войны"? Его используют политики, но они не знают, что оно значит.

Даффи подошел к ним из бара, где он, очевидно, выпивал со своими собратьями по перу. Оуэн, казалось, вот-вот заснет.

— Вы знаете, — на весь зал провозгласил Даффи, главным образом, ради Торна, — когда я впервые увидел Оуэна, я сразу сказал: "Линдберг!" Я это сразу сказал.

Торн прервал свой разговор с Энн, положив руку ей на плечо.

— Даффи, неужели вы думаете, что кого-то, кроме вас, кому нет семидесяти, интересует Чарлз Линдберг? Или кому-то хотя бы известно, кто это такой?

Произнеся это, Торн посмотрел на Энн, желая убедиться, что его слова позабавили ее. Они заказали еще бутылку того же вина.

"Если Торн соблазнит ее, — думал Стрикланд, — придется искать способ, как отразить это в фильме". Мысль об этом не доставляла ему удовольствия, и он решил отнести ее к разряду маловероятных.

— Я имел в виду его личность, — пояснил Даффи. — То, как в одном человеке может воплотиться все лучшее, что есть в Америке.

В этот момент Браун ("К его чести", — подумал Стрикланд), не выдержал:

— Дайте мне передохнуть, Даффи.

Когда Браун увидел, что все ждут продолжения, он принялся рассказывать им о пробном выходе в море. Вместе с Фанелли и Кроуфордом они прошли на «Ноне» до точки восточнее Блок-Айленд и назад, совершив таким образом трехдневный вояж. "В один из моментов похода, — сказал Браун, — я свалился за борт".

— Где это случилось, Оуэн? — спросила Энн.

— Возле Бриджпорта, мне кажется.

— Где же еще? — воскликнул Гарри, и все засмеялись.

Пока Браун рассказывал им историю пробного плавания, Стрикланд поймал себя на том, что опять наблюдает за Энн. Она пропустила уже изрядное количество вина. Но, продолжая флиртовать с Торном, она избегала глядеть на Стрикланда, так, по крайней мере, ему показалось. "Возможно, — подумал он, — это хороший признак". Он уже начинал выходить из себя, наблюдая, как Торн ее обольщает.

— И что же она будет делать, — игриво спросил Гарри у Брауна, — пока вы будете в море?

Энн поспешила ответить сама:

— Я думаю, что буду читать "Войну и мир". Каждый вечер понемногу.

— Вы д… должны читать ее оба, — пришел ей на помощь Стрикланд. — Тогда вы сможете обсудить книгу, когда он вернется. — Он улыбнулся, чтобы показать, что пошутил. Компания игнорировала его.

После кофе Браун объявил, что это все, на что он способен по части празднования. Энн тут же встала.

— Да, — поддержала она мужа, — мы лучше пойдем. — Стрикланду показалось, что это было сказано не без колебания и некоторого сожаления.

— Возьмите мою машину, — предложил Гарри. — Я остаюсь в городе.

— Спасибо, Гарри, — ответил Браун. — Мы можем подбросить кого-нибудь?

— Можете подбросить меня, — вмешался Стрикланд. Он слегка опьянел. Ему следовало хотя бы поинтересоваться, каким путем они поедут.

Сев в машину, они поехали к Триборо-Бридж, избрав маршрут через Хеллз-Китчен. Оуэн Браун сослался на усталость и заснул, откинувшись головой на спинку сиденья. Какое-то время Энн массировала плечи своему мужу.

Сидя рядом с Энн почти в полной темноте, Стрикланд чувствовал, что она устала. Он жалел, что поехал и что, находясь столь близко от нее, был так далек от всего в ее жизни. Он думал, что, наверное, никогда не будет ближе к ней. При этой мысли его охватывало чувство одиночества и злости.

Один раз, когда они остановились перед светофором на пересечении Тридцать четвертой улицы и Десятой авеню, ему удалось незаметно окинуть ее долгим взглядом. Ее блестящие шелковистые волосы были схвачены сзади лентой. Глаза светились викинговой синевой, с кельтским оттенком. Выразительное, волевое и строгое лицо удивительным образом смягчала улыбка. Броская, незаметно соединявшая в себе мужское и женское начало дорафаэлева красота, повергавшая его в смущение, с которым он не мог справиться.

Стрикланд не понимал, как ей удалось столь сильно завладеть его воображением. Его всегда тянуло к натурам загадочным и порочным. Ни к тем, ни к другим Энн Браун не относилась. Никто и никогда не учил ее искусству лжи и притворства. Ничто конкретное в ней не взывало к его чувствам. И в то же время все в ней было желанным.

Они поговорили немного о винах. Когда подъехали к дому Стрикланда, она вышла и проводила его до входа. Дождь прекратился.

— Я хотела бы поговорить с вами. — Энн, произнеся это, покраснела и заколебалась. — Нам надо побеседовать при случае.

— Конечно, — откликнулся Стрикланд. — Нам надо.

— Я раздумывала над вашим фильмом о Вьетнаме. Вы ведь определенно не на нашей стороне, так?

— Определенно не на нашей.

— В фильме есть что-то очень смешное. Я имею в виду смех сквозь слезы. Вы умеете убеждать своими фильмами.

— Да?

— Да. Но в нашем случае вы на нашей стороне? — спросила она. — Вы не собираетесь выставить нас на посмешище?

Он попытался ответить, но не справился с речью. Когда он все же заговорил, запинаясь на каждом без исключения согласном, это была не речь, а сплошное мычание, которое он к тому же еще и не мог остановить.

— О, извините! — Она неожиданно рассмеялась, зажимая рот рукой, понимая, что ведет себя глупо. — Извините, ради Бога.

— Ничего. — Стрикланд был не в обиде. — Все нормально.

— Нам действительно надо поговорить. — Она старалась придать своему лицу серьезное выражение.

— Несомненно, — откликнулся Стрикланд.

Дома он налил себе виски и стоял перед круглым окном, прижавшись к стеклу лбом. Осушив стакан, набрал номер Памелы и оставил сообщение на ее автоответчике с просьбой прийти к нему. Затем налил второй стакан, набрал ее номер опять и произнес:

— Забудь об этом.