Глава 13 Обвинение

Дверь за Прошкой тихонько закрылась, и мысли Глеба обратились к «чернявой девчонке». Пророчество явно намекало на Марику, но даже самые умелые предсказатели иногда ошибаются. Прошка сам признавался, что еще не слишком силен в толковании своих видений. Нелепо даже думать, будто Марика утаивает кошелек. Стоило Глебу отмахнуться от своих подозрений, как в памяти всплыли слова Лунного рыцаря: «Одна из тех, кто побывала по ту сторону Зеркала, принесла кошелек с собой». Агнесса доказала свою невиновность. Значит, остается Марика?

— Призрак лжет, — сказал юноша, как будто произнесенное вслух утверждение приобретало большую силу.

Он изо всех сил старался подавить в себе пробивающиеся ростки сомнения. Вместе с Марикой им прошлось пройти не одно испытание, и их дружба была проверена временем. Почему же и Лунный рыцарь и Прошка указывали на нее? Глеб не привык верить в простые совпадения. Если покопаться, то все в нашей жизни происходит неспроста.

Как ни пропалывал Глеб сорную траву подозрений, она настойчиво прорастала в его душе. Трудно проявлять благородство, когда над тобой висит угроза. До свершения приговора ему был дан лишь месяц, добрая половина которого утекла, как вода сквозь пальцы, а единственная путеводная нить вела в тупик. Наконец Глеб решил, что лучший способ избавиться от сомнений — это расспросить Марику напрямик. Он собирался нанести ей визит, но девочка опередила его. Проходя мимо дворецкого, он увидел у него в руках розовое пальтишко.

— Чье это? — невольно остановившись, спросил он.

— Юной герцогини. Она побежала к вам, не дожидаясь моего доклада. Очень спешила, — смущенно проговорил дворецкий.

Марика часто шокировала чопорное общество своим «варварским» поведением. Даже слуги порой находили ее манеры странными и вызывающими. Никому и в голову не приходило, что раньше юная герцогиня зарабатывала на жизнь танцами на площадях, частенько ложилась спать на пустой желудок, а то и поколачивала мальчишек, если те ей досаждали. Впрочем, так или иначе, но непосредственность, веселый нрав и простота в обхождении делала девочку тайной любимицей всей прислуги.

Глеб задумчиво посмотрел на розовое пальтецо, отороченное пушистым белым мехом, и ему вспомнились слова Прошки про розовую шубейку с белой подпушкой. Выходит, у паренька в самом деле есть дар ясновидца, а пророчеству нашлось простое объяснение. Марике каким-то чудом посчастливилось найти кошелек, и она его принесла. У Глеба точно гора упала с плеч. Впервые за последние недели он почувствовал себя свободным. Ему хотелось смеяться и дарить всем вокруг радость, ведь счастье всегда великодушно. Глеб щедро вручил дворецкому золотой.

— Это за хорошую новость, — сказал он, весело подпрыгнул и без подобающей принцу солидности, как простой уличный мальчишка, помчался в свои апартаменты, чем невольно шокировал старого слугу.

Марика не обдумала загодя, как подкинуть кошелек, но удача сопутствовала ей. Комната Глеба оказалась пуста. Это был хороший знак, будто сама судьба вела ее, указывая путь. Но недаром говорится: на Бога надейся, а сам не плошай. Она понимала, что следовало поторопиться. Другой такой возможности могло не представиться. Девочка заметалась в поисках, куда подбросить кошелек. Распахнув платяной шкаф, она стала лихорадочно перебирать висящие на вешалках костюмы в надежде найти тот, в котором Глеб путешествовал по ту сторону Зеркала. В последние месяцы юноша так стремительно рос, что портные едва успевали шить для него новую одежду.

«Зачем человеку столько барахла? Тело одно, рук, ног пара, а штанов сто штук», — с возмущением думала девочка. Марика уже совсем отчаялась, когда ей снова улыбнулось счастье. Хорошо знакомая куртка висела в самом углу. Видимо, Глеб хранил ее как память. Девочка поспешно сунула кошелек в карман и услышала торопливые шаги. Она едва успела захлопнуть дверцу шкафа, когда в комнату вбежал Глеб.

— Ты принесла кошелек? — с места в карьер спросил он.

Вопрос застал Марику врасплох. Откуда Глеб догадался? Уж не заметил ли он, как она лазила в шкаф? Вряд ли. Может, спросил просто так? Или он о чем-то знает и подозревает Агнессу? Не найдя слов для ответа, девочка молча замотала головой.

— Нет? — удивленно переспросил Глеб, переводя ее жест на человеческий язык.

От него не укрылось, что Марика растерялась. Она явно что-то скрывала. Подозрения снова, точно быстрые пауки, стали плести в его душе липкую паутину.

Наконец Марика обрела дар речи и эхом произнесла:

— Нет… Но я подумала, может, никто кошелек не крал?

— То есть, как это не крал? — опешил юноша.

— Что, если ты случайно сунул его в карман и забыл? Он лежит себе, а ты его не заметил.

— Я же не слепой? — пожал плечами юноша, не понимая, куда клонит Марика.

— Но ведь с волшебными вещами всякое бывает. Иногда кажется, что их нет, а они есть. К тому же как ты мог его увидеть? Наверное, ты старую куртку с тех самых пор не надевал, — возразила неумелая лгунья.

— Что толку в ней искать? Я ношу кошелек не в кармане, а на поясе, — парировал Глеб.

— Может, и нет толку, а может, и есть. С волшебными вещами никогда не знаешь, — настойчиво повторила Марика, как за спасительную соломинку хватаясь за непредсказуемость магических предметов.

— Хорошо, я посмотрю.

Глеб открыл шкаф и сразу же заметил, что одежда на вешалках сдвинута. Старая куртка висела так, будто ее недавно доставали. Глеб не сомневался, что найдет пропавший кошелек, и не ошибся. Глядя на серебряный герб, вышитый на синем бархате, он не испытал радости от находки.

Значит, и Лунный рыцарь, и Прошка говорили правду, кошелек скрывала Марика. Но зачем? Почему она подкинула его тайком, а не отдала напрямик? Для чего затеяла гадание в кузне и все время делала вид, будто ни о чем знать не знает?

— Нашел? Я же говорила! — возбужденно воскликнула Марика, но, заметив холодный, отчужденный взгляд Глеба, осеклась: — Ты не рад?

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с моим новым пажом, — вместо ответа произнес Глеб. Голос его звучал спокойно и бесстрастно, хотя душа рвалась от боли: «Если даже она лжет, то кому же тогда верить?!»

Вошедший больше походил на крестьянского мальчишку, чем на придворного пажа. Его широкое веснушчатое лицо было обветренным и загорелым, как у всякого, кому приходится постоянно работать на свежем воздухе. В новенькой, с иголочки одежде он явно ощущал себя не в своей тарелке. Узкий сюртук непривычно стеснял движения, и паренек вел себя так скованно, будто каждый миг боялся ненароком что-нибудь опрокинуть.

Марика живо вспомнила, как еще недавно сама впервые оказалась во дворце, в тесных рамках придворного этикета. Между ней и этим пареньком было много общего, и все же она приняла его настороженно. Кто он таков? Чем заслужил расположение Глеба?

— Звали? — спросил парнишка, неловко кланяясь.

— Да. Я хочу познакомить тебя с герцогиней Марикой, — сказал Глеб.

Прошка обернулся и застыл от удивления. Перед ним стояла девочка из недавнего видения. Он тотчас узнал ее, хотя она была не в розовой шубке, а в ладном бархатном платье с большим кружевным воротником. Она не походила на уроженку здешних мест. Смуглая, кареглазая, с блестящими черными кудрями, разметавшимися по плечам, она была точно заморская принцесса. Никогда в жизни Прошке не приходилось видеть такой красивой девочки. Не в силах отвести взгляда он стоял и глупо лупился на незнакомку, прежде чем сообразил, что надо поклониться.

— Это Прохор. Он будет служить у меня и вместе со мной учиться, — представил Глеб паренька.

Прошка залился краской, с благодарностью отметив, как почтительно принц назвал его при незнакомке. Зато Марику неприятно задели слова Глеба. Она и не подозревала, что может ревновать, но сейчас это чувство скользкой змейкой шевельнулось в груди, ужалив и отравив своим медленным ядом. За какие заслуги этот мальчишка всегда будет рядом с Глебом? Чем он лучше других?

Словно услышав ее молчаливый вопрос, Глеб сказал:

— Вчера я сбился с дороги, а Прошка с дедом меня подобрали и доставили домой. Если бы не они, не знаю, как я пережил бы эту ночь.

Разум говорил Марике, что надо быть благодарной этому незнакомому пареньку. Но поселившаяся в душе ревность нашептывала, что Глеба придется делить. В последнее время он и без того отдалился, а теперь, когда у него появился новый товарищ, и вовсе забудет о ней. Марике хотелось, чтобы Глеб, как и прежде, нес к ней свои радости и печали. Разве она не заслужила этого? Они вместе прошли столько испытаний, и вдруг, как снег на голову, явился какой-то самозванец, чтобы занять ее место. И все только потому, что вчера оказался в нужном месте. Где справедливость?

— Нехитрое дело за хорошую плату путника подвезти, — усмехнулась Марика и смерила нового знакомого презрительным взглядом.

— Чем тебе не угодил Прохор? — холодно спросил Глеб.

— А чего он на меня пялится? — вопросом ответила Марика и нарочно уставилась Прошке в глаза, не скрывая враждебности.

Паренек отвел взгляд. Марика с торжеством улыбнулась. Это была маленькая, но все же победа. Она намеревалась бороться за Глеба до конца и не собиралась его уступать. Поглощенная чувством ревности, она не замечала подавленного настроения своего кумира. Между тем на сердце у Глеба было тяжело, как никогда. Он надеялся, что с возвращением кошелька все несчастья останутся в прошлом, но судьба нанесла ему новый, особенно болезненный удар, ведь ничто так не ранит, как предательство самых близких людей.

— Кошелек был у нее? — обратился Глеб к Прошке.

Паренек, робевший в присутствии маленькой герцогини, молча кивнул. Слова Глеба прозвучали для Марики как гром среди ясного неба. Она лихорадочно пыталась сообразить, откуда мальчишка мог прознать про кошелек, но не находила объяснений.

— Неправда! Зачем ему веришь? — воскликнула она.

— Прохор видел у тебя кошелек, прежде чем ты его подбросила. Не отпирайся. Будет лучше, если ты расскажешь правду, — предложил Глеб.

Марику точно обдало ушатом холодной воды. Так вот где собака зарыта! Этот наглый, конопатый прощелыга подглядывал за ней и видел, как она спрятала кошелек. Он нарочно рассказал обо всем Глебу, чтобы вбить между ними клин. Марика больше не могла сдерживать своих чувств. Изысканные манеры «юной герцогини» разом улетучились. Неприязнь к Прошке необузданным смерчем вырвалась наружу, и девчонка, точно дикая кошка, накинулась на нежданного врага:

— Брехливая собака! Та хоть лает, но не кусает, а ты хуже аспида, ужалить норовишь. Пусть у тебя язык поганый отсохнет, пес смердящий. Любо было подсматривать? Чтоб у тебя глаза лопнули. Чтоб у тебя чирий на языке вскочил. Тьфу!

Прошку ошеломила подобная тирада. Он и не думал, что при дворе умеют так выражаться. По части ругани эта девчонка дала бы сто очков вперед любой уличной.

— Я не подсматривал, — оправдывался он, обретя дар речи, но Марика его не слушала.

— Разве не видишь, что он хочет меж нами вражду учинить? — пылко обратилась она к Глебу, схватив его за руку. Она искала в этом прикосновении поддержку, но юноша молча высвободился. Жест говорил сам за себя. Марика поняла, что проиграла.

— Значит, я для тебя ничего не стою? Теперь он тебе друг? — сверкнув глазами, спросила она.

— Я не меняю старых друзей на новых. Ты сама виновата в том, что между нами нет прошлого доверия. Никто за тобой не подсматривал. Прохор обладает даром ясновидения. Он предсказал, что кошелек у тебя еще прежде, чем ты переступила порог дворца. Признаться, я ему не поверил. Так что рассказывай начистоту, что ты от меня скрываешь?

В голосе Глеба не было обычной теплоты. Она и не предполагала, что он может быть таким черствым и непреклонным. Возможно, правитель должен говорить так с провинившимися подданными, но не с названой сестрой, которая не раз доказывала, что готова жизнь за него отдать.

— Кошелек у тебя. Чего ты от меня хочешь? — с вызовом спросила девочка.

— Правды.

Марика горько улыбнулась. Неужели ей нужно оправдываться после всего, что они пережили вместе? Уж коли с ней он обращается, будто с чужой, то как же отнесется к Агнессе, если узнает, где нашлась злосчастная пропажа!

— У тебя душа глухая и слепая. Ничего тебе не скажу. Думай, как знаешь, — выкрикнула она и, громко хлопнув дверью, выскочила из комнаты.

— Во бешеная, — то ли с удивлением, то ли с восторгом проговорил Прошка.

— Во имя чего она лжет? И что скрывает? — задумчиво произнес Глеб.