Снова и снова Эмили Лайт задавалась вопросом: что ей мешает признать и исправить прошлые ошибки. Почему она боится начать все сначала? Почему никак не может заставить себя побороться за любимого человека? Она взрослая женщина. Она привыкла добиваться своего. Тогда что ей мешает сейчас? Может быть, гордость? Но она в состоянии поступиться собственным самолюбием. Предстать перед своим избранником ласковой, нежной и доказать, что она его любит…

И тут Эмми стало страшно. По-настоящему страшно. Как будто что-то раскрылось в ее душе, и она увидела другую Эмми, о существовании которой даже не подозревала: маленькую и испуганную девочку, забившуюся в самый дальний уголок сознания — туда, где ее никто не найдет и никто не обидит.

— Эмми!

Женщина вздрогнула и повернулась к Тони, который сидел за рулем машины, мчавшей их по оживленному шоссе.

6

Промучившись два часа в безуспешных попытках заснуть, Эмили встала с постели. Распаковала чемоданы, разложила вещи и в надежде расслабиться приняла горячий душ в ванной, отделанной миленьким голубым кафелем. Все напрасно. Спать расхотелось совершенно.

Надев черные брюки и зеленый пуловер, Эмили уселась на кровать и задумалась. Что-то в Тони изменилось. А почему она так решила? Да потому, что вместо излюбленных подколов — исключительно ехидных и язвительных замечаний в ее адрес — он вдруг начал весело и беззлобно над ней подтрунивать. За ним этого раньше не наблюдалось.

И потом, он ведь, кажется, по-настоящему растерялся при встрече с Мей. Вот уж действительно есть чему удивляться. Хотя в те мгновения Эмили сама была несколько выбита из колеи и не особенно обращала внимания на странное поведение Тони. И все же… растерянность? Чтобы Энтони Рей когда-нибудь растерялся?! Чудеса да и только.

Может быть, причина в том, что Мей— дочь влиятельного человека, которого Тони хотел видеть своим деловым партнером? Или он действительно собирался убедить Эмили в том, что ему и впрямь нужна невеста? Да нет же, с чего бы вдруг Тони стал так изощряться?

А может, все проще? Дома, в кругу семьи, ему больше незачем строить из себя крутого бизнесмена. Хотя Эмили знала его уже больше трех лет, но все это время они общались либо на публике, либо в предельно интимной обстановке и ей так и не представился случай выяснить, каков Тони рядом с самыми близкими людьми.

Впрочем, чего зря гадать?

Эмили решительно поднялась и вышла из спальни, однако уже на нижней ступеньке лестницы остановилась и в растерянности огляделась по сторонам: в холл выходили четыре двойные двери и два боковых коридора. Все двери были закрыты. В коридорах — ни души. И куда теперь идти?

Немного поколебавшись, Эмили свернула в один из коридоров и принялась заглядывать во все двери, но нигде не увидела ни души. Наконец она набрела на небольшой кабинет, стеклянные двери которого выходили в патио с бассейном. Голубая вода искрилась так заманчиво, что Эмили направилась было туда, но тут ее внимание привлекла музыка.

Не желая прерывать ее, Эмми осторожно заглянула в щелку приоткрытой двери одной из комнат. Наверное, в прошлом веке ее назвали бы музыкальным салоном, только теперь вместо арфы, роскошного рояля и других классических инструментов здесь стояли дорогая стереосистема, бесконечные полки с пластинками и кассетами, удобные кресла и низкие столики. И небольшой кабинетный рояль. Эмили замерла, засмотревшись на чеканный профиль Тони, на его длинные пальцы, легко скользившие по клавишам.

Эмили понятия не имела, что он умеет играть на фортепьяно. У нее голова пошла кругом: сколько нового узнала она о любимом мужчине за какие-то считанные часы! Как зачарованная, глядела она на руки Тони, не в силах оторвать глаз. Последняя нота замерла дрожащим эхом, а Тони уже играл другую— незамысловатую, но запоминающуюся мелодию, которая показалась Эмили знакомой. Ну конечно! Она же сама ее пела. Три месяца назад. Когда пробовалась на роль Мэгги в «Обретении». Никто не знал автора этой песни — простенькой, но красивой песни о любви, очень трогательной и волнующей, исполненной томления и горькой печали о несбывшихся надеждах.

И вот теперь Тони играл эту мелодию — не известную, кстати, широкой публике — так, будто сам ее написал. Никогда раньше Эмили не видела его таким: отрешенным, немножечко грустным и на удивление беззащитным. Такое лицо бывает у человека, который очень сильно любил или все еще любит.

У Эмили защемило сердце. Неужели газеты не лгали насчет Тони и той белобрысой фотомодели? Последние несколько месяцев то и дело возникали какие-то смутные слухи о возможной женитьбе, но потом они сами собой прекратились. Что произошло? Тони ни разу не упомянул об этом, однако сейчас, пристально изучая его лицо, Эмили вдруг поняла, что чувства, которые он вложил в эту песню, все еще живы. Он не забыл ту женщину. И по-прежнему любит ее. Эмили и не подозревала, что может так ревновать. Она тут же себя осадила: ревность? Что за бред! Но в ту же секунду едва не расплакалась от обиды и боли.

Тони закончил играть. Эмили тяжело вздохнула и выдавила:

— Чудесно! Мне понравилось.

Тони резко обернулся, и Эмили с удивлением увидела, что он слегка покраснел — почти незаметно под загаром. Не выдержав испытующего женского взгляда, он отвел глаза, потом поднялся и небрежно засунул руки в карманы джинсов.

Я думал, ты еще отдыхаешь.

Эмили вошла и тоже спрятала руки в карманы, чтобы не было заметно, как они дрожат.

Да я не слишком сильно устала.

Она вдруг поняла, что уже дважды за сегодняшний день застала Тони врасплох, только на этот раз ей почему-то совсем не хотелось смеяться. Наоборот, было больно и странно знать, что его броня, как оказалось, не такая уж и прочная, что его тоже можно задеть.

А мне не сказали на студии, что эту песню написал ты, — брякнула она первое, что пришло в голову.

В глазах Тони промелькнула какая-то странная искорка. Промелькнула и тут же исчезла. Он повернулся к бару, расположенному в дальнем углу.

Чего-нибудь выпьешь, малыш?

Я так рано не пью. — Она внимательно наблюдала за тем, как он наливает себе полный стакан виски. — И ты раньше, вроде бы, тоже не пил до обеда.

Времена меняются. — Тони сделал большой глоток, по-прежнему избегая пристального взгляда Эмили.

Не старайся увильнуть. Почему ты не хочешь признаться, что написал эту песню?

А почему ты решила, что это я ее написал?

Она дождалась, пока он все-таки посмотрит ей в глаза.

Эту песню никто не знает, — проговорила она ровным тоном. — Она нигде не исполнялась. Ты играл ее сам, не по нотам. И играл с таким… чувством.

Тони снова уставился в свой бокал и взболтнул виски, словно стараясь скрыть смущение.

А ты и не подозревала во мне таких талантов?

— Нет, — улыбнулась Эмили чуть нервно. — С каждым разом я все больше убеждаюсь, что в тебе есть много такого, о чем я и понятия не имела. — И немного поколебавшись, добавила — Это очень хорошая песня, Тони.

Он пожал плечами.

Не ищи в ней никакого скрытого смысла. Просто песня. Обычная песня.

Эмили подошла к роялю и перебрала пару клавиш. Руки уже не дрожали, и на том спасибо.

Я даже не знала, что ты играешь.

У нас у всех есть свои маленькие тайны, — заметил Тони, помолчав.

Ты это о чем? — обернулась она к нему.

Просто так, разговор поддержать, — проговорил он насмешливо.

Все, представление окончено. Тони снова стал прежним Тони: ироничным и язвительным, способным выбить из колеи любого сколь угодно уверенного в себе собеседника, даже не повышая голоса и не переставая улыбаться. Энтони Рей. Злой рок Эмили на протяжении вот уже трех лет. Заклятый недруг, с которым она самозабвенно, не давая себе ни секунды передышки, враждовала только затем, чтобы не вспоминать, как сильно его любит.

И снова — по традиции — Эмили закрылась от своего чувства щитом гнева и раздражения:

— Ничего у тебя не выйдет. И ты это знаешь, так что не трать времени зря. Мы никого не обманем этим идиотским спектаклем. А я была последней дурой, что дала себя уговорить.

Я тебя не уговаривал, Эмми, — перебил ее Тони. — Я предложил тебе сделку. Обычную сделку. — Он поставил бокал с недопитым виски на крышку рояля и подошел к ней вплотную. — А если ты боишься, то это уже не моя вина.

Боюсь?! С чего бы мне…

Тсс! — Тони взглянул через плечо Эмили на дверь. — Мама идет. Давай ей покажем…

И прежде чем Эмили успела сообразить, что происходит, он уже сгреб ее в охапку и впился ей в губы. Со стороны это, может быть, и походило на страстный поцелуй, но у Эмили возникли совсем другие ощущения. Тони будто наказывал ее за что-то. Его губы были настойчивы и тверды, как камень, а объятия напоминали стальные тиски.

Эмми раздирали противоречивые чувства: недоумение и ярость. Почему он с ней так обращается?! Что она ему сделала?! Но желание уже нарастало, такое волнующее и такое мучительное.

Способность к сопротивлению таяла с каждой секундой. Еще мгновение и… Тут Эмили перепугалась не на шутку. Забыв о роли любящей невесты, она принялась отчаянно вырываться, молотя кулаками ему по груди, но Тони держал ее крепко. А потом волна страстной истомы прошла по ее телу. Эмили уже не хотелось бороться. Наоборот. Кулаки сами собой разжались, и она притянула его еще ближе.

Поцелуй Тони стал еще настойчивее, еще требовательнее. Он словно собирался взять все, что она могла ему дать. И даже более того. Рука мужчины скользнула по ее бедру. Теперь Эмили прижималась к нему всем телом, чувствуя его возбужденную плоть.

А потом, так внезапно, что Эмили даже растерялась, он ее отпустил.

Вот видишь, малыш: мне незачем тебя принуждать.

Его лицо было бледным, а в потемневших глазах сверкали молнии.

Эмили сверлила Тони яростным взглядом, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Сердце бешено колотилось в груди. Она оглянулась на дверь. Там никого не было. Выходит, он ее обманул.

Чтоб тебе пусто было! Ах ты…

Свинья? — подсказал Тони, насмешливо приподнимая бровь. — Сволочь? Гад?

Эмили пыталась придумать более достойное оскорбление, но ничего лучше «мерзавца» не лезло в голову. Пришлось удовольствоваться хотя бы этим.

И к тому же грязный обманщик! — добавила она и, резко развернувшись, направилась к двери.

Тони, похоже, здорово развеселился. Во всяком случае хохотал он от души.

— Ты уверена, что не хочешь выпить?

Эмили остановилась, обернулась и одарила «жениха» убийственным взглядом, после чего не заботясь о том, могут ли ее услышать, едва не выкрикнула:

— Мне бы только найти подходящую бочку и я бы тебя в ней утопила!

Взбешенная женщина вылетала в коридор и захлопнула за собой дверь, чуть ли не нос к носу столкнувшись с улыбающейся Каролин. Покраснев до корней волос, она все-таки выдавила слабым голосом:

Здрасьте.

Вот теперь у вас вид что надо. Такая вся свеженькая и оживленная. — Каролин указала кивком на дверь. — Знаете, есть одна старая мудрая поговорка насчет семейной жизни. Что-то вроде: начинать надо так, как потом собираешься жить. Вы поступаете очень правильно, что сразу даете Тони понять: не все будет так, как хочет он. Отец его был такой же: дьявольская гордость и душа мечтателя. Укротите его гордыню, и у вас появится нежный, веселый и любящий муж. Уничтожьте мечтателя, и вы никогда себе этого не простите. Вонг плещется в бассейне, если он вам вдруг понадобится.

Высокий и жилистый, с загорелым лицом и волосами, выгоревшими на солнце, Дэвид Харт сразу же понравился Эмили. К нему располагали тихий, немного протяжный голос, мягкий взгляд, открытая улыбка и тоненькие морщинки в уголках глаз. Такие морщинки обычно бывают у человека, который часто и от души смеется. Сразу было заметно, что Дэвид Харт замечательно относится к своему приемному сыну и обожает свою жену. Глядя на Дэвида с Каролин, Эмили не могла сдержаться от умиления. Эти двое действительно любили друг друга. Не бурно и страстно, а нежно, тепло и искренне. Любо-дорого было смотреть, как они сидят рядышком на диване, напротив Эмили, и улыбаются ей.

Улыбнувшись в ответ, она заставила себя откинуться на спинку стула. На нее опирался Тони, а Эмили сейчас меньше всего хотелось находиться в непосредственной близости от него. Чтобы скрыть смущение, она отпила кофе и настороженно покосилась на Дика Джилларда, который стоял у камина. Взгляды их встретились. Женщина невольно поежилась. Какие холодные у него глаза! Дик производил на нее впечатление человека злого и недружелюбного. Себе на уме. Тони, наверное, не ошибся, считая, что Джиллард намерен женить его на своей дочке.

Мей, естественно, не пришла.

Вы уже решили, где будете жить? — спросила Каролин сына и его невесту.

Эмили едва не поперхнулась, зато Тони даже глазом не моргнул.

Пока еще нет, — произнес он беспечно. — Эмми часто бывает в разъездах, да и мне тоже приходится нередко сниматься с места.

Разве вы не собираетесь бросить работу, мисс Лайт? — с отчетливым сарказмом в голосе поинтересовался Джиллард.

Эмили почувствовала, как Тони напрягся но прежде, чем он успел открыть рот,

взглянула на Дика в упор и выдала ледяным тоном:

Разумеется нет, мистер Джиллард. Моя работа мне нравится.

В наше время замужние женщины занимались супругом, детьми и домом.

Эмили состроила любезнейшую из улыбок.

Теперь время другое, мистер Джиллард, вы не заметили?

Тони рассмеялся, разряжая напряжение:

Прогресс, Дик. С ним ничего не поделаешь. Теперь у нас равноправие полов.

Эмили очень удивилась, что Тони принял ее сторону в этом извечном споре — работать ей или нет. Она даже немножечко растерялась, но тут Дэвид обратился к Джилларду с каким-то вопросом, явно затем, чтобы отвлечь его внимание от Эмили. Она тихонько шепнула Тони:

— Прошу прощения.

Он склонился ниже.

За что?

За то, что огрызнулась на Джилларда. Я знаю, как тебе важно его расположение, и постараюсь быть с ним полюбезней.

Не так уж оно и важно, Эмми, — сказал он, помолчав.

Эмили в изумлении обернулась и невольно вздрогнула: она и не думала, что его лицо окажется так близко.

Не важно? Разве не за этим ты сюда и приехал?

Не только за этим. — Он быстро поцеловал ее в щеку. — Мама смотрит.

Эмили улыбнулась Тони и прошептала:

— Грязный обманщик.

Он улыбнулся в ответ.

Низкий и подлый к тому же.

Следовало бы заранее оговорить, чтоб у меня день шел за два.

Неужели тебе так противно? — В его глазах заплясали насмешливые огоньки. — А мне показалось, что наоборот.

Чего только не померещится…

Тони тихонечко рассмеялся. Эмили заметила, что Каролин улыбается ей, и улыбнулась в ответ. Хотя, если по правде, улыбка получилась какой-то кислой. Интересно, надолго ли ее хватит — выносить «нежно влюбленного» Энтони? И как ее вообще угораздило согласиться на этот спектакль? Вечно она попадает в истории…

К концу вечера Эмили окончательно убедилась, что прогневила судьбу и высшие силы решили ее наказать. Знать бы еще за что. Тони, само внимание и любезность, использовал любой повод, чтобы прикоснуться к ней или поцеловать. Он и раньше не особенно сдерживался в выражении своих чувств, никогда никого не стеснялся, а теперь вел себя так, будто действительно был влюблен и хотел показать это всему миру.

Эмили приходилось мириться с настойчивым ухаживанием Тони. А что делать? Каролин весь вечер поглядывала на них с материнской нежностью. К тому же стараниями Тони они ни на секунду не оставались наедине. У Эмили просто не было возможности сорвать свою злость. Издевательство какое-то. Хуже некуда.

Но оказалось, что может быть и хуже. Мей все-таки вышла к обеду. Несмотря на отсутствие боевой раскраски, Эмили сразу же поняла, что девица настроена очень решительно.

Я видела некоторые ваши фильмы, мисс Лайт, — с невинным видом промурлыкала Мей, когда все уселись за стол. — Странно, в кино вы выглядите моложе.

Эмили обворожительно улыбнулась.

Да, умелый грим творит настоящие чудеса.

Краем глаза она заметила, что Каролин пытается скрыть улыбку.

Озадаченная Мей на мгновение нахмурилась, но быстро пришла в себя и продолжила, по-прежнему строя из себя наивную лупоглазую девчушку:

Я много слышала про актеров мужчин. Говорят, они все поголовно бабники. Это правда? Недавно в газете появилась статья про актрису, которой приходилось спать с режиссерами и продюсерами, чтобы получить хорошие роли. И такое у вас действительно бывает?

Мей! — осадил ее Джиллард, впрочем, не слишком строго.

Пропустив мимо ушей папино замечание, Мей упрямо повторила:

Бывает такое?

Услышав столь болезненный вопрос, Эмили заставила себя припомнить, что перед ней — не коварная и язвительная соперница, а хорохорящийся подросток, совсем еще девочка, которая страдает от безответной любви.

Бывает. — Она отпила вина. — Но только если актриса бездарна. Да и то, если сама этого захочет. При нынешней свободе нравов режиссерам, я вас уверяю, есть с кем спать. Не так уж они обделены женским вниманием, чтобы насильно склонять актрис к близости.

Эмили продолжала мило улыбаться девушке, не обращая внимания на сдавленный смех Тони.

Тем не менее бедняжка рвалась в бой.

Так значит, это не правда — что писали в газетах про вас и того продюсера? — спросила она, невинно хлопая глазками.

Про какого продюсера? — спокойно уточнила Эмили.

Ну, про того, с кем вы ездили в Германию в прошлом году, — выдала Мей с самодовольной улыбкой.

А-а… про этого. — Эмили пожала плечами. — Да, я ездила в Германию в прошлом году. И он тоже ездил. И еще с полдюжины человек. Нас поселили в одном старом замке. Ужасное место. Холодрыга была такая, что нам приходилось спать, тесно прижавшись друг к другу, иначе мы бы закоченели. К слову сказать, женщины спали в одной комнате, мужчины — в другой. Помню, продюсерская жена была теплей остальных. Мне очень нравилось к ней прижиматься. К тому же она предусмотрительно захватила из дома грелку. И гоняла своего муженька в хвост и в гриву. Он вставал по три раза за ночь, чтобы подтапливать нам камин.

Все сидящие за столом от души рассмеялись, и только Мей надулась, как мышь на крупу. Явно разочарованная, она походила сейчас на обиженного ребенка и не нашла ничего лучше, как оборвать общее веселье язвительным замечанием:

А каждый раз приходится перекрашивать волосы для новой роли? Пару месяцев назад, в последнем вашем фильме, вы были блондинкой.

Эмили вздохнула, но все же сумела ответить с невозмутимым видом:

Нет, у меня был парик. Я брюнетка от рождения. Была, есть и буду.

Настырная девица, похоже, сдалась. Она замолчала, уткнувшись в свою тарелку, и только изредка неприязненно косилась на Эмили и бросала томные взгляды на Тони.

Эмили искренне хотелось подружиться с этой девочкой, но после обеда им так и не представилось возможности поговорить. Тони не отходил от нее ни на шаг, и впечатление создавалось такое, что кроме Эмми он вообще никого не видит.

К десяти часам вечера его неустанное внимание к обожаемой невесте обрело угрожающие размеры. Каролин и Дэвид были счастливы. Джиллард — раздражен. Мей хранила мрачное молчание. А у Эмми разболелась голова.

Сославшись на легкое недомогание, она сбежала к себе. Еще одно обращение «лапушка» или «солнышко» из уст Тони или ее собственное очередное «мой дорогой» свели бы ее с ума и она бы точно кого-нибудь укусила. Скорее всего жениха. Перспектива, конечно, заманчивая. Стоит над этим подумать.

Жених, естественно, увязался следом, всем своим видом давая понять, что беспокоится за свою «птичку». На середине лестницы Эмили резко обернулась и теперь, когда их никто не слышал, дала волю накопившемуся раздражению:

Большое спасибо, но я вполне способна лечь в постель без посторонней помощи!

Его губы слегка скривились.

Дай попробую угадать? Ты на меня, часом, не злишься?

Надо же. Угадал. — Эмили прожгла его яростным взглядом.

Я просто следовал твоему совету, — невинно заметил он.

Эмми уже собиралась сказать, что он может сделать с ее советом, но передумала.

Тогда послушайся еще одного совета: побереги себя и не ходи ночью по темным закоулкам. А то мало ли кто тебя там поджидает…

Он улыбнулся.

Ты? С большим-пребольшим ножом?

С первым, что под руку попадется, — процедила она сквозь зубы. — Если я все-таки переживу… это твое идиотское представление, то попомни мои слова, Энтони Рей: прошедшие три года покажутся тебе раем. Уж я постараюсь.

Тони прислонился к перилам и хитровато прищурился.

Что ж, я и раньше был не против хорошей драки. Да ты, лапуля, еще ни разу меня не разочаровала.

Больше всего Эмили хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым.

И прекрати меня так называть!

На мгновение он принял суровый вид, но потом улыбнулся:

Это я репетирую.

А тебе незачем репетировать. Ты, Тони, прирожденный актер, и представление за обедом выдал просто «на браво». Впечатление было такое, что ты готов целовать пол, по которому я хожу. Уж и не знаю, кем надо быть, чтобы не поверить в твою игру. Ты всех убедил. Так что дебют был успешным.

На какой-то миг его лицо вновь стало серьезным, но уже в следующую секунду он ехидно спросил:

Давай уточним: убедил всех, кроме тебя?

Но ведь я знаю правду.

Ты уверена?

Она озадаченно посмотрела на Тони, но не смогла прочесть в его темных глазах ничего, кроме насмешки.

Что ты хочешь сказать?

Эмили вдруг показалось, что Тони заколебался. Он как будто решался на что-то… но в конце концов только пожал плечами.

Ничего. Иди ложись, Эмми. Мы оба устали, мелем какую-то ерунду… Спокойной ночи.

Промаявшись без сна, Эмили наконец включила лампу и взглянула на часы. Час ночи. Ужас! Это как же она будет выглядеть завтра утром? Как огородное пугало, в лучшем случае. И Мей, естественно, не преминет отпустить на этот счет пару-тройку язвительных замечаний. Тихо выругавшись себе под нос, Эмили решительно отбросила одеяло и встала. Вонг, безмятежно дремавший на кресле, поднял голову и сонно моргнул. Хозяйка улыбнулась ему, открывая шкаф.

Прошу прощения, что разбудила. Но я, пожалуй, схожу скупнусь.

Она надела желтый купальник-бикини, завернулась в огромное полотенце, сунула ноги в шлепанцы и выскользнула за дверь, оставив лампу включенной. На этот раз Эмили без труда нашла нужную лестницу, а вслед за тем и кабинет со стеклянными дверями.

В патио было темно, но вода в бассейне, подсвеченная фонарями, мерцала таинственно и маняще. Жаркий воздух, казалось, застыл в неподвижности, и Эмили испуганно подняла глаза к небу. Никаких грозовых туч, слава Богу… Швырнув полотенце на один из шезлонгов, что стояли в ряд у края бассейна, женщина сбросила шлепанцы и спустилась в бассейн.

Прохладная вода приятно освежала. Эмили поплыла на середину, держа голову над водой, чтобы не намочить волосы.

Ты что, с ума сошла — плаваешь тут одна, да еще ночью?!

От неожиданности она едва не ушла под воду и ошарашено уставилась в дальний угол патио, где из темноты показалась знакомая фигура.

Господи, как ты меня напугал!

Тони нырнул и подплыл к Эмили. Теперь, на свету, она разглядела его лицо. Он был по-настоящему взбешен.

Как ты не понимаешь, что одной плавать опасно!

Только теперь она заметила, что на Тони ничего нет. Конечно, он и так смотрелся весьма недурно… скорее, даже лучше, чем одетый… Эмили с большим трудом удалось сохранить равнодушный вид.

А тебе, стало быть, не опасно? Ты что, запродал душу дьяволу, чтобы он оберегал тебя от несчастных случаев и бытовых травм?

Актриса мысленно рукоплескала себе: голос у нее даже не дрогнул.

Я плаваю лучше тебя.

Тебя послушать, ты все делаешь лучше меня, — раздраженно буркнула Эмили.

Не все, — улыбнулся он. — Я, например, не сумел бы напялить на себя такой купальник. А кроме того, смотрелся бы в нем хуже, чем ты.

Эмили даже задохнулась от возмущения.

Ты невозможный, знаешь об этом? Так и стукнула бы. Да, кстати, что ты здесь делаешь? Кажется, ночь на дворе…

В глубине души Эмми очень хотелось услышать, что он не мог заснуть, потому что думал о ней.

Да не спится что-то. Мы почти до полуночи проговорили с Джиллардом. К концу беседы я уже готов был его замочить, но по здравому размышлению решил намокнуть сам. А заодно и поостыть…

Ну вот, получила, сказала себе Эмили, а то размечталась: о ней он думает, спать не может… Но она все равно испытала какое-то извращенное удовольствие оттого, что и у Тони этот вечер оказался не самым приятным в жизни.

Он вдруг резко подался вперед, схватил Эмили в охапку и увлек под воду. Женщина вынырнула, фыркая и отплевываясь.

Сумасшедший! Смотри, что ты наделал! Я же не собиралась мочить волосы!

Тони рассмеялся.

Ты похожа сейчас на девчушку лет этак восьми-девяти. Прости, солнышко, на меня что-то нашло. Вдруг так захотелось тебя утопить. Не люблю сопротивляться своим порывам.

Эмили схватила его за волосы и толкнула под воду: на нее тоже нашло. Она тоже не любила сопротивляться своим порывам. На этот раз уже Тони отплевывался и фыркал, хотя при этом и не переставал хохотать.

Эмили попыталась отплыть подальше, но Тони схватил ее за руку и рывком притянул к себе. Ноги их переплелись, и ее неожиданно бросило в жар. Она как-то вдруг совершенно отчетливо осознала, что час уже поздний и что они совершенно одни…

Тони заглянул ей в глаза и внезапно перестал смеяться. Взгляд его сделался очень серьезным. Эмили невольно съежилась: знакомое лицо в капельках воды, в отсвете неярких подводных огней казалось каким-то чужим, нездешним. Какой он красивый! До умопомрачения. Эмили смотрела на него как завороженная не в силах отвести глаз. Как странно, подумалось ей, сколько лет они уже знают друг друга, и только сегодня она разглядела его по-настоящему…

— Эмили…

Его голос дрожал от неистовой страсти, но она вряд ли это заметила. Она ничего уже не замечала. Все плыло перед глазами… А потом он впился ей в губы, прижимая к себе так, что Эмили стало больно.

Она еще противилась его поцелую, правда, не дольше секунды, которая показалась ей вечностью. Жаркая истома захватила женщину, сметая и раздражение и страх. Ее губы раскрылись навстречу его губам. Она обняла Тони за шею, смутно сознавая, что он увлекает ее в другой конец бассейна. А когда ее ноги коснулись дна и их поцелуй сделался еще жарче, она уже вся превратилась в желание— неудержимое, исступленное.

Уже знакомая сладкая боль внизу живота превратилась в обжигающий жар огня. Эмили даже не поняла, когда Тони успел снять с нее купальник, только увидела, как два кусочка желтой материи медленно отплывают к краю бассейна. Тони оторвался наконец от ее губ и принялся покрывать поцелуями шею, а когда коснулся губами груди, Эмили просто забыла, на каком она свете.

Ты такая красивая, — хрипло прошептал Тони, приподнимая Эмили одной рукой. Его вторая рука замерла у нее на груди. Пальцы слегка дрожали. Тони в дразнящей ласке скользнул языком по набухающему соску.

Такая красивая… такая сладкая… Скажи, что ты меня хочешь.

Эти слова ворвались в алый туман возбуждения, точно луч мощнейшего прожектора, и заставили Эмили очнуться.

Отпусти меня! — Она попыталась его оттолкнуть.

К ее удивлению, Тони сразу же выполнил просьбу. Он отпустил Эмили так резко, что она едва не ушла под воду. Только теперь до нее дошло, что подсвеченная вода не скрывает ее наготы. Даже наоборот. Купальник отплыл к краю бассейна, и до него теперь не доберешься. Тони стоял перед ней совершенно спокойный, только в глазах плясали насмешливые огоньки. Черт бы его побрал! Еще мгновение назад он просто сгорал от страсти…

Тебя все еще тянет со мной воевать, мой строптивый малыш, — заметил Тони. — Видимо, состояние хроническое Придется тебя подлечить…

Злясь на него и на себя, Эмили прошипела:

Не получится!

Тони неожиданно вытянул руку и схватил Эмили за подбородок. Сильные длинные пальцы впились ей в щеки, выдавая жгучую ярость, хотя при этом на лице у него не дрогнул не единый мускул.

Получится, — спокойно и ровно отозвался он. — Потому что, если нужно, я даже в ад за тобой спущусь.

Когда Тони отпустил ее, Эмили опять едва не ушла под воду. Отплыв метра на два, она настороженно спросила:

Ты это о чем?

Он усмехнулся и направился к краю бассейна.

Поймешь когда-нибудь.

Тони поднялся по ступенькам, подхватив на ходу ее бикини. Наблюдая за тем, как он пристраивает горемычный купальник на одном из шезлонгов, а потом с невозмутимым видом берет полотенце и начинает обстоятельно вытираться, Эмили изо всех сил старалась сохранять на лице безучастное выражение. Это несправедливо, думала она с некоторой даже обидой. Ну не может голый мужчина выглядеть так потрясающе. Что-то в этом есть неприличное… А пялиться на голого мужчину — прилично? Эмили пыталась уверить себя, что смотрит сейчас на Тони скорее как беспристрастный критик на произведение искусства. Но ведь себя не обманешь…

Неожиданно застеснявшись, она попробовала скрыть смущение за миролюбивой фразой:

Кинь мне купальник, ладно? — Она очень старалась придать своему голосу беззаботность и легкость.

Тони неторопливо облачился в халат, подхватил с шезлонга купальник и, держа его двумя пальцами, обернулся к Эмили с милейшей улыбкой.

Плыви сюда и возьми.

Она боялась вылезать из бассейна. Ей пришлось бы пройти еще метра четыре до того места, где стоял Тони и лежало ее полотенце. Пройти в голом виде и под насмешливым взглядом этого мерзавца. Пройти, сохраняя достоинство и невозмутимый вид.

Тони, пожалуйста, — умоляюще протянула она, стуча зубами.

Эмили уже начала замерзать и даже представила себе, как через пару часов Тони вынесет на руках из бассейна ее закоченевшее тело… Смешно, если бы не было так грустно.

Тони, да будь же ты джентльменом… Черт тебя подери!

Я, к сожалению, не джентльмен, так что взывать ко мне напрасно. Вылезай из воды.

Эмили обреченно вздохнула и поплелась к ступенькам. В конце концов, Тони уже видел ее обнаженной, подбодряла она себя. Но от этой мысли стало только хуже, потому что пробудились такие воспоминания… Она взяла себя в руки и вышла из бассейна, не отрывая глаз от своего полотенца, чтобы не встретиться взглядом с Тони.

И тут — час от часу не легче! — Тони взял ее полотенце и принялся медленно его разворачивать. Эмили растерянно остановилась. Испуганно посмотрела в лицо Тони… У нее перехватило дыхание. В полумраке было не разглядеть его выражения, но огонь в глазах выдавал предельное напряжение. Он окинул взглядом ее обнаженное тело. Неторопливо, будто смакуя…

Один этот взгляд — а было в нем что-то глубинное, первобытное — возбудил желания, о которых она даже не подозревала. Первый раз в жизни Эмми до конца осознала, что она женщина. Красивая женщина. И Тони с ума сходил от ее красоты… И это Эмили совсем не смущало. Даже наоборот. Его восхищение отзывалось во всем ее теле каким-то странным, доселе неведомым наслаждением. Глядя в глаза Тони, она подошла к нему почти вплотную. Прохладный ночной ветерок овевал влажную кожу, но Эмили бросало в жар от сладостного хмеля, кипящего у нее в крови.

Тони набросил ей на плечи полотенце и замер словно в нерешительности. А потом притянул Эмили к себе. Теперь их разделяла лишь тонкая ткань его халата.

Вы, милая дама, и вправду решили испытать меня на прочность? — хрипло прошептал он.

Она запрокинула голову и заглянула ему в глаза.

Разве это плохо? Для спасения души. — Эмили дразнила Тони и сама удивлялась тому, что ни капельки не смущается.

Сейчас я забочусь не о душе, — признался он, хохотнув.

Конечно, Эмили играла с огнем, но ей было уже наплевать. В последний раз они были друг с другом три года назад. Она помнила, как это прекрасно — быть с Тони. И вдруг поняла, что устала. Устала с ним воевать. Устала сопротивляться. Сейчас у нее есть выбор… Пусть потом она возненавидит себя на всю жизнь. Пусть назавтра задохнется от боли, зато сегодня испытает такое счастье…

Ей вспомнилась известная сказка. Про русалочку, которая согласилась поменять рыбий хвост на пару прелестных ножек, зная, что расплатиться придется страданием. Кажется, только теперь Эмили по-настоящему осознала смысл этой грустной и даже трагической истории. Вот только чего будет стоить ей ночь в объятиях Тони? Чем она поступится? Гордостью? Уважением к себе?

У тебя в глазах звезды, — прошептал он.

Знаю.

Она улыбнулась — задумчиво и печально. Ей не давали покоя щемящие мысли о несбывшихся мечтах, напрасных надеждах и о цене, которую всегда приходится платить.

Улыбка Тони погасла. Глаза его потемнели, как небо перед грозой. А потом он склонился и поцеловал Эмили с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание.

Неожиданно ночь преисполнилась волшебством, и Эмили целиком отдалась ее зыбким и сладостным чарам. Она обняла Тони за шею и прильнула к нему всем телом, чувствуя его обжигающее желание и растворяясь в нем без остатка. Теперь поцелуй стал настойчивым, а тяга их тел друг к другу напоминала взрыв неизбывной ярости.

— Эмми, моя хорошая, — хрипло пробормотал он, оторвавшись наконец от ее губ. — Ты так мне нужна… Разреши остаться с тобой сегодня…

Ее глаза ответили ему: да. Тони судорожно вздохнул и подхватил женщину на руки.