Снова и снова Эмили Лайт задавалась вопросом: что ей мешает признать и исправить прошлые ошибки. Почему она боится начать все сначала? Почему никак не может заставить себя побороться за любимого человека? Она взрослая женщина. Она привыкла добиваться своего. Тогда что ей мешает сейчас? Может быть, гордость? Но она в состоянии поступиться собственным самолюбием. Предстать перед своим избранником ласковой, нежной и доказать, что она его любит…

И тут Эмми стало страшно. По-настоящему страшно. Как будто что-то раскрылось в ее душе, и она увидела другую Эмми, о существовании которой даже не подозревала: маленькую и испуганную девочку, забившуюся в самый дальний уголок сознания — туда, где ее никто не найдет и никто не обидит.

— Эмми!

Женщина вздрогнула и повернулась к Тони, который сидел за рулем машины, мчавшей их по оживленному шоссе.

5

Что-что? — ошарашено уставилась на него Эмили.

У тебя были мужчины после меня? — хрипло повторил Тони, и лицо его исказилось от напряжения.

Не в силах лгать она покачала головой.

Нет, у меня никого не было.

Он долго смотрел на нее. Пристально, испытующе.

Почему, Эмми? — спросил наконец с неожиданной нежностью.

Она попыталась взвинтить себя, разозлиться— мол, какое он имеет право задавать ей такие вопросы?! — но даже на это сил сейчас не было. Желание куда-то пропало, остались лишь холод и боль. Мелькнула мерзкая мысль: а не мстит ли он ей за то, что три года назад получил отказ? И если сейчас сказать правду, что она его любит, это даст ему очень мощное оружие против нее. Нет. Только не это.

Я была занята, — натянуто проговорила Эмили, — много работала, мне было не до мужчин. На какие-либо отношения не оставалось ни сил, ни времени.

— Это единственная причина?

Эмили нахмурилась, пытаясь понять, что именно прозвучало сейчас в его голосе. Беспокойство? Да нет, быть такого не может. Станет волноваться из-за того, сколько у нее было мужчин. Разве что гордость заела. Или он хочет услышать, что у нее никого не было только потому, что все эти годы она страстно и нежно любила только его, Энтони? Хочет, чтобы Эмми призналась ему в любви, пролила бальзам на уязвленное самолюбие? Эмили даже притихла в испуге. А вдруг он догадался? Только из-за того, что она распалилась от его ласк, он, должно быть, возомнил…

Ей сделалось еще больней и горше.

Если хочешь знать, я не встречалась с другими мужчинами вовсе не из-за тебя.

Даже в темноте было видно, как болезненно скривились его губы. Эмили попыталась вырваться, но Тони схватил ее за руки и крепко прижал к кровати. И тут она все-таки разозлилась.

Я тебе доверяла тогда, три года назад. А ты меня предал! — вырвалось у нее.

Эмили совсем не хотела поднимать эту тему, однако слово не воробей. И сейчас уже поздно жалеть о сказанном. К тому же он ее действительно предал, когда попытался вмешаться в карьеру. Она никогда ему этого не забудет. И никогда не простит.

Вернее, это ты себе вбила в голову, что я тебя предал, — тихо вымолвил он.

Ничего я себе не вбивала в голову. Все так и было.

Эмили вдруг показалось, что Тони улыбнулся, довольный, как человек, который нежданно-негаданно нашел ответ на загадку, донимавшую его годами. Странный он все-таки. Невозможный. Язвит и сердится, а буквально через секунду радостно улыбается. И главное, совершенно неясно, чем вызвана такая разительная перемена.

И не успела она как следует об этом подумать, как Тони опять рассердился.

Господи, Эмми, ты хочешь сказать, что три года назад ушла от меня из-за какого-то идиотского фильма?

Не из-за фильма, Тони. Из-за тебя. Я тебе доверяла. Мне казалось, ты понимаешь, как серьезно я отношусь к карьере. Мне предложили хорошую роль, а ты ее отдал кому-то другому.

Черт возьми, Эмми, неужели ты даже не потрудилась задуматься, почему я порекомендовал на ту роль другую актрису?

Эмили ошарашено уставилась на него. До нее вдруг дошло, что она действительно даже не спросила у Тони, почему он так поступил. Ей тогда и в голову не пришло, что у него могли быть иные причины, не зависящие от их отношений. Неужели?..

Я… я просто подумала…

Что ты подумала? — Он ожег ее яростным взглядом. — Что я так одержим твоим телом, что готов отобрать у тебя роль, лишь бы спать с тобой каждую ночь?

Эмили почувствовала, что краснеет. Хорошо хоть в комнате темно, и Тони этого не видит.

Ты хотел, чтобы я бросила сниматься. Ты мне сам это сказал! И что я, по-твоему, должна была подумать?

Тони в ярости резко отшатнулся, отпустил Эмили и, отодвинувшись, лег на спину.

— Мне наплевать, что ты подумала. — В каждом его слове сквозил холод. — Действительно наплевать. Если ты со своим умишком способна вообразить ничего другого — это твои трудности.

— Но если была какая-то причина…

— Забудь! — с горечью процедил он. — Надо было тогда спрашивать. Сейчас это уже неважно. Ладно, давай спать. У нас завтра будет тяжелый день.

Дрожащей рукой Эмили поправила кружева у себя на груди и, отвернувшись от Тони, уставилась в окно. Неужели она ошибалась три года назад? До чего невыносимо так думать.

Впрочем, сейчас это действительно уже неважно. Как бы Тони ни относился к ней раньше, теперь он, должно быть, ее ненавидит…

Эмми!

Женщина вздрогнула и повернулась к своему спутнику, который сидел за рулем машины, мчавшей их по оживленному шоссе.

Ты вся дрожишь. — Тони нахмурился. — Может быть, поднять стекло?

Эмили и вправду было зябко, но не от холода, а от неприятных мыслей.

Да, а то я немного замерзла. Если ты не против…

Надо было сразу сказать, — процедил Тони сквозь зубы, берясь за ручку на дверце.

Эмили криво усмехнулась и уставилась в окно. Это был их первый с Тони разговор после того, как они покинули гостеприимный дом Стэна Райта. Интересно, им теперь всегда придется так «активно» общаться?

Она украдкой вздохнула и обернулась на заднее сиденье, где стояла корзина с Вонгом. Кажется, ее любимец успокоился. Во всяком случае, он прекратил орать. Вонг ненавидел, когда его сажали в корзину. Если бы Эмили ехала одна, она бы позволила коту свободно разгуливать по салону, но у Тони было на этот счет свое мнение, а препираться с ним совсем не хотелось.

Эмили неожиданно ощутила какое-то смутное беспокойство. Не сразу сообразив, в чем дело, она только потом догадалась, что просто переживает из-за того, как ее встретят мама и отчим Тони. Особенно — мама.

Какая она, интересно: замкнутая и чопорная или, наоборот, веселая и общительная? Терпимая или строгая? Властная или мягкая? Как отнесется к своей будущей невестке? Одобрит ли выбор сына?

Молодая женщина нервно расправила на коленях свой шелковый сарафан и вдруг поняла, что очень хочет понравиться маме Тони. Но почему? А ведь такое с ней происходит не в первый раз: Эмили всегда хотелось, чтобы ее любили и относились к ней с пониманием, но всякий раз, когда кто-нибудь проявлял искреннюю заботу, она замыкалась в себе, охваченная каким-то безотчетным страхом.

— Мама ждет тебя с нетерпением.

Поймав настороженный взгляд спутника и сообразив, что он пытается разрядить напряжение, Эмили с радостью ухватилась за эту возможность. Ей так надоело, что он сидит рядом как чужой. Такой холодный и неприступный.

Правда? А она… она знает… о нас? Я хочу сказать…

Я звонил ей, — произнес Тони беспечным тоном, благородно не замечая того, что Эмми запинается на каждом слове. — Они с Дэвидом очень обрадовались. — Он мельком взглянул на нее, потом снова уставился на дорогу. — Дэвид — это мой отчим.

Им известно, что я актриса?

Эмили не отрывала глаз от кольца на пальце, ужасно злясь на себя. Да что с ней такое? Она будто заранее оправдывается за свою профессию.

Ну естественно. — Тони как-то странно посмотрел на нее. — Они, кстати, видели много фильмов с твоим участием. Мама говорит, что в прошлом году премию за лучшее исполнение женской роли должны были дать тебе. За роль в мелодраме.

Эмили невольно улыбнулась.

А мой агент убеждал меня не участвовать в той картине. Вот почему я расторгла с ним контракт и стала работать с агентством Мэри Росс. Правда, потом подумала, что совершила большую ошибку, когда Мэри потащила меня на пробы в «Обретение».

Тебя беспокоило, что придется петь? — спросил Тони.

Эмили пристально на него посмотрела.

Еще бы меня это не беспокоило! Сколько актрис зарезалось на пении. Но роль Мэгги — слишком хорошая роль. Жалко было ее упускать. В общем, я стиснула зубы и попыталась запеть.

Тони пробормотал с довольной улыбкой:

Я знал, что тебя заинтересует эта роль.

Эмили как раз собиралась продолжить тему, но тут до нее дошел смысл последнего замечания. Она вспомнила, как настойчиво Мэри предлагала ей попробоваться на роль. Тогда это не показалось ей странным, но теперь…

Так это твоих рук дело? — В ее тоне звучало едва ли не обвинение.

Его взгляд оставался непроницаемым.

Разумеется, нет. Последнее слово было за режиссером.

Ясно. — Эмили сложила руки на коленях. — А я-то хотела сказать тебе «спасибо».

Ну ладно, признаюсь… Я порекомендовал режиссеру, даже можно сказать, надавил на него, чтобы роль Мэгги отдали тебе. — Тони внимательно посмотрел на Эмили. — Ты ведь не сердишься, правда?

Ни капельки, — с легкостью подтвердила она.

А не просветишь ли меня почему?

«Женщина соткана из противоречий», — процитировала Эмили. — Просто сегодня я не в том настроении, чтобы взрываться по всякому поводу. Вот и все.

По-моему, ты выходишь из образа, — спокойно заметил Тони.

По-моему, тоже, — так же спокойно ответила она. — Но это временное явление, так что не привыкай, пожалуйста, а то рискуешь разочароваться.

Тони рассмеялся, а Эмили поспешила сменить тему:

— Кстати, а как мне вести себя с Мей?

Он пожал плечами.

Надеюсь, как только она тебя увидит, то? сразу же соберет чемоданы и уедет домой.

Теперь я понимаю, почему ты не смог отшить девушку сам, — вздохнула Эмми. — Если ты думаешь, что семнадцатилетняя красотка запросто откажется от своих притязаний при виде какой-то там невесты, то забудь об этом. Она только удвоит усилия, поверь мне.

Тони слегка скривился.

И как это будет выглядеть на практике? — спросил он серьезно.

Очень забавно, — горячо заверила Эмили. — Она, например, ввалится к тебе в спальню где-нибудь ближе к утру, либо закатит истерику, либо попытается тебя соблазнить. А скорее, и то и другое сразу.

В глазах Тони мелькнул неподдельный ужас.

И это при том, что в любую минуту к нам может заявиться разгневанный папаша?

Скорее всего так и будет, — усмехнулась Эмили. — Стоит мне показаться на горизонте, как девушка пойдет на пролом и не станет терять времени. — Она закусила губу, чтобы не рассмеяться, услышав, как Тони присвистнул в испуге. — Опиши мне, какая она? Ведет себя соответственно возрасту или изо всех сил старается казаться взрослой?

Он вздохнул.

Сразу и не скажешь. То напялит футболку и джинсы — этакий милый подросток. А то накрасится так, что лица не видно, и платье наденет под женщину-вамп. Но больше всего раздражает то, что она липнет ко мне, как замазка, хотя я этого вовсе не поощряю.

И как ты в таком случае поступаешь?

Стараюсь поскорей от нее отделаться и быстренько сматываюсь.

Эмми не могла больше сдерживаться и от души рассмеялась, в то время как Тони прожег ее испепеляющим взглядом.

Ну и помощница из тебя! А что прикажешь с ней делать? Отшлепать по попке?

Только не это! — воскликнула Эмили, давясь от смеха. — Она станет твоей по гроб жизни.

Он снова скривился.

А не стоило ли мне в свое время отшлепать тебя?

У Эмили перехватило дыхание.

Разговор сейчас не обо мне, — выдавила она и уставилась в окно.

Ас тобой бы сработало, Эмми?

И не надейся, — отрезала она, ощущая на себе его пристальный взгляд.

Надежда умирает последней, — вздохнул Тони и быстро продолжил, не давая ей вставить слова — Ладно, вернемся к Мей. Ты вроде бы разбираешься в психологии трудных подростков женского пола, вот и дай мне дельный совет: как отшить юную деву?

Эмили приумолкла, задумавшись. Была одна мысль, не то чтобы слишком удачная, но ничего другого просто в голову не приходило. Вот бы еще разобраться, почему эта мысль так ее привлекает. То ли потому, что так было бы лучше всего для Мей и опыт первой серьезной и безответной влюбленности прошел бы для девочки относительно безболезненно, то ли потому, что Эмили хотелось самой испытать, как это будет, когда Тони начнет притворяться, будто любит ее? Пусть это всего лишь игра, но ощущения обещают быть незабываемыми.

Эмми?

Она встрепенулась и повернулась к нему.

Я предлагаю следующее: просто не отходи от меня ни на шаг, когда она окажется рядом. И не смотри так. Мне это тоже не очень нравится, но что поделаешь? Искусство требует жертв.

Тони уставился на дорогу.

— Лучше ты ничего не могла придумать.

Эмили так и не поняла, издевается он или нет. Ей показалось, что голос ее так называемого жениха предательски дрогнул. Или она выдает желаемое за действительное? Обеими руками она вцепилась в ремешок сумки у себя на коленях: как ей хотелось ударить его сейчас. Но Тони сидел за рулем, и Эмили пришлось отказать себе в этом маленьком удовольствии.

Я бы придумала, да что-то в голову ничего не приходит, — очень спокойно проговорила она.:—А у тебя есть встречные предложения?

Нет. Мне твоя идея понравилась, — буркнул Тони таким тоном, что Эмили предпочла сменить тему:

— А Мей — единственный ребенок в семье?

Тони задумался, и в глазах у него заплясал озорной огонек, который заставил его спутницу насторожиться.

Насколько я знаю, да, — ответил он наконец. — А почему ты спрашиваешь?

Так-так, — пробормотала Эмили себе под нос, пропустив вопрос мимо ушей. — А Джиллард, наверное, вдовец. Или разведенный.

Когда это ты успела поднатореть в основах психоанализа? — Тони испуганно на нее покосился.

Во время общения с тобой.

Они свернули с шоссе на узкую дорогу в две полосы.

Мы уже подъезжаем? — Эмили снова разнервничалась.

— Не волнуйся, — успокоил ее Тони. — Ты им понравишься. — И, не дожидаясь ответа, быстро добавил: — Еще минут десять, и мы на месте.

Эмили в раздражении закусила губу. Она всегда полагала, что умеет скрывать свои чувства, а на поверку выясняется, что переживания ее видны невооруженным глазом.

Или Тони действительно читает ее мысли? Ей стало не по себе, и она решила не думать об этом, чтобы лишний раз не расстраиваться.

Далеко впереди показался небольшой табун лошадей — явно очень породистых.

— Какие красивые, — заметила Эмили и загляделась на обширное пастбище, что простиралось насколько хватало глаз, и деревянную изгородь, выкрашенную в белый цвет.

— Это коняшки Дэвида, — пояснил Тони. Эмили взглянула на него с удивлением.

Стало быть, отчим Тони владеет целым табуном лошадей. Отменных лошадей! Предупреждать надо, угрюмо подумала она, но тут же сообразила, что богатство для Тони, пожалуй, так же привычно, как пара любимых ботинок. Да, за последние десять лет он сам сколотил себе очень приличное состояние, а теперь еще выясняется, что ее женишок происходит из «древнего славного рода» со своей историей.

А она кто такая? Просто актриса, каких сотни, если не тысячи. Пусть и неплохая актриса, получше многих, но что у нее есть за душой? Только имя, которое она создавала себе сама, без чьей-либо помощи. Эмили даже понятия не имела, кем были ее предки: аристократами голубых кровей или, например, поденщиками.

Всю свою сознательную, взрослую жизнь она боролась с ощущением беззащитности и комплексом неполноценности, которые заработала в детстве. Должно быть, чтобы избавиться от них, она и стала актрисой. Профессия дала ей возможность общаться с людьми знаменитыми и облеченными властью — за столько лет пора бы уже и привыкнуть, но каждый раз, встречаясь с сильными мира сего, Эмили нервничала ужасно.

Со стороны она производила впечатление женщины уверенной в себе, спокойной и уравновешенной. Но это была только видимость. Маска. А за маской скрывалась неуклюжая и издерганная девчонка, которая панически боялась брякнуть что-то не к месту, допустить промах, сморозить глупость… Всякий раз, попадая в общество богатых и светских людей, Эмили терялась и чувствовала себя не в своей тарелке.

Что она здесь делает? Зачем она во все это ввязалась? Разве они — родные и близкие Тони, его партнеры, друзья — примут ее в свою семью, в свой круг? Эмили напряглась как натянутая струна. Она была совершенно выбита из колеи. И этот ее совет Рею. Ну и язык! Она просто не выдержит, если Тони начнет строить из себя мужчину, объятого нежной страстью.

— Прекрати, Эмми.

Тони накрыл своей большой сильной ладонью ее пальцы, судорожно сжатые в кулаки на коленях. Эмили моргнула и нервно огляделась. Погруженная в мрачные мысли, она даже не заметила, что машина остановилась перед вычурными воротами, за которыми начиналась тенистая аллея.

Тони сидел вполоборота и смотрел на молодую женщину непроницаемым взглядом, в то время как в ее глазах отражался панический ужас.

Не волнуйся, малыш. И не накручивай себя. Я уже говорил: ты им понравишься, маме и Дэвиду.

Я здесь чужая, — потерянным голосом обронила Эмили.

Он сжал ее руки.

Ты красивая, умная, смелая и талантливая. Ты сама по себе — целый мир, Эмми. Ты интересная личность. Тебе нечего стыдиться. Ты нигде не чужая, нигде. Ты способна украсить своим присутствием и дипломатический раут, и сельские танцульки, и королевскую свадьбу. Политики, профессора, солдаты, принцы и принцессы — ты со всеми найдешь общий язык. Стоит тебе улыбнуться, и весь мир у твоих ног.

По-моему, он бредит, решила Эмили, но немного успокоенная, все-таки улыбнулась. Тони сжал ее руки еще сильнее.

Вот так-то лучше. Мое семейство — не сборище чудищ, мой сладкий. Они тебя не съедят.

Ласковое слово как-то странно взбодрило Эмили. Тони впервые обратился к ней так, когда они были один на один, без зрителей. Почему, интересно? Чтобы сделать ей приятное? Поддержать? К своему собственному удивлению, Эмили крепко стиснула его руку.

Спасибо, — хрипло выдавила она. — Иногда я бываю такая трусиха, хотя и пытаюсь скрывать свои страхи.

И у тебя это здорово получается. — Он отпустил ее руки и взялся за руль.

Тони припарковался на круглой площадке перед домом, вылез из машины и пошел открывать Эмили дверцу, а она тем временем во все глаза рассматривала усадьбу. Громадный, высотой в три этажа старинный особняк казался естественным продолжением пейзажа, настолько он был здесь к месту. Ослепительно белые стены. Высокие колонны. Широкие, будто искрящиеся, окна. Не хватает только зеленого мха на стволах деревьев, подумала Эмили, и эта, казалось бы, дурацкая мысль неожиданно помогла ей вновь обрести уверенность.

Тони открыл дверцу и подал руку, чтобы помочь ей выйти из машины. Когда Эмили поставила ногу на землю, он склонился и заговорщически прошептал ей на ухо:

Кстати, оглашая список твоих достоинств, я забыл еще об одном.

Эмили в недоумении уставилась на него.

И о каком же? — полюбопытствовала она, почему-то тоже шепотом.

В его глазах заплясали озорные огоньки.

О твоем строптивом нраве. О твоей фантастической способности разделать всякого под орех.

Эмили рассмеялась.

Строптивый нрав! И ты называешь это достоинством?!

Но тебе даже это к лицу, — сказал Тони и, словно в подтверждение своих слов, с треском захлопнул дверцу машины.

Тони! — внезапно раздался радостный вопль и с широкого крыльца, прямо с третьей ступеньки, в его объятия бросилась худенькая девушка в чересчур облегающих джинсах и коротенькой маечке более чем смелого фасона. Тони едва устоял на ногах — девица буквально повисла у него на шее.

Мей? Ее темные волосы были уложены в высокую прическу — этакое нагромождение косичек и локонов а-ля Древняя Греция, — которая совершенно не шла ни к ее юному возрасту, ни к маечке с джинсами. На лице — три фунта краски. Эмили усмехнулась про себя. Мей, должно быть, считала, что с жирной подводкой для глаз она становится куда привлекательнее Клеопатры, а в результате походила на взбесившуюся панду.

Эмили даже стало немножечко ее жалко. Но тут налетевший ветерок донес тяжелый аромат духов, который едва не сбил ее с ног. Боже правый, подумала она не без ехидства, Тони, наверное, сейчас задохнется! Наблюдая за тем, как он безуспешно пытается вырваться из жарких объятий Мей, Эмили быстро прикинула весовую категорию своей предполагаемой соперницы и решила, что девочка, скорее всего, убежит в слезах еще до того, как будет дан сигнал к бою. Выходит, он ей не солгал. У мистера Энтони Рея действительно есть проблемы. И проблемы немалые. Неудивительно, что ему нужна помощь.

Отцепившись наконец от Мей, Тони сделал глубокий вдох, подозрительно похожий на хрип человека, едва не умершего от удушья, и рывком притянул к себе Эмили.

Эмми, — начал он бодрым тоном, — это Мей, дочка Дика Джилларда. Мей, это Эмми Лайт, моя невеста.

Эмили вовсе не удивилась, что Тони повел себя так неуклюже и даже грубо. Она в жизни не видела его в таком состоянии. Он был просто взбешен. Взгляд безумный. Прядь волос упала на лоб. Ну точь-в-точь непризнанный поэт, впавший в отчаяние.

Эмили выдавила, едва сдерживая смех:

Привет, Мей. Рада с тобой познакомиться.

Мей с таким видом, будто наступила на ядовитую змею, которая собирается ее укусить, поглядела на Тони, а потом вдруг ударилась в слезы и бросилась в дом.

Когда-то я называла тебя обаятельным и галантным мужчиной, — заметила Эмили, даваясь от хохота. — Беру свои слова обратно.

Тони поморщился.

Прошу прощения, действительно глупо все вышло. Они должны были приехать только завтра, и я думал, мама сама ей скажет. Ну да ладно, не так все и плохо. Я ожидал худшего.

Погоди, будет тебе и худшее, — успокоила Эмили, вытирая платком помаду у него за ухом. — А уж мне и подавно. Когда мы встретимся в следующий раз, она ринется на меня с дубиной.

Тебя послушать, так будет побоище.

Не то слово. Кровавый поединок двух дев за красавца-мужчину. Разве тебе это не льстит?

С беззаботной улыбкой Эмили сложила платок и засунула его Тони в карман.

Уставившись на нее, Тони с ужасом пробормотал:

Да я лучше повешусь.

Еще и на воротнике помада, — заметила Эмили, пропустив его слова мимо ушей. — Тебе повезло, что невеста у тебя неревнивая.

Тони открыл было рот, но не успел ничего сказать — откуда-то сбоку раздался веселый возглас:

А вы прекрасная пара. Здорово смотритесь вместе!

Эмили даже вздрогнула от неожиданности. Она повернулась в ту сторону, откуда послышался голос, и сначала увидела свой трейлер, припаркованный на краю площадки, и только потом — женщину, которая направлялась к ним быстрым шагом. В голове промелькнула безумная мысль: она не может быть мамой Тони. И все же это была именно она.

Высокая, стройная. Все движения исполнены грации, которую унаследовал и ее сын. Темно-каштановые волосы, не тронутые сединой, заплетены в косу и уложены на голове короной. Лицо — как у молоденькой девушки: кожа чистая, без единой морщинки, нежного персикового цвета. Густые длинные ресницы. Серые глаза. Изменчивые и загадочные, словно морские глубины.

Эмили знала, что Каролин Рей Харт уже хорошо за пятьдесят, но выглядела она лет на двадцать моложе.

— Мама, — обратился к ней Тони, окончательно развеяв сомнения Эмили, — почему ты не предупредила Мей о нашей помолвке?

Ага, и пропустить такое блистательное представление?! Не смеши меня, мальчик мой. — Они обнялись. Каролин чмокнула сына в щеку, потом придирчиво оглядела его: — Похоже, на этот раз помады не видно и Эмили не придется тебя оттирать.

Тони хохотнул, привлекая к себе невесту.

Мама, вот Эмми, — просто представил он.

Эмили почувствовала на себе оценивающий, но дружелюбный взгляд, и ее вдруг потянуло сделать реверанс. Бред да и только!

Какая вы красивая! — воскликнула Каролин с теплой улыбкой.

Видимо, свое обаяние Тони тоже унаследовал от матери. И прежде чем Эмили успела ответить на комплимент, Каролин уже обняла ее тепло и искренне, без малейшего намека на наигранность или фальшь.

Даже не знаю, поздравлять вас или, наоборот, выражать сочувствие. Тони, вообще-то, не такое уж и сокровище. Но как бы там ни было, добро пожаловать в нашу семью, Эмили.

Молодая женщина, которая не ожидала столь радушного приема, смущенно пробормотала:

Спасибо, миссис Харт.

Каролин. Зовите меня Каролин. Тони, придется тебе самому затащить чемоданы в дом. Джош простудился, так что я уложила его в постель.

Так прямо сама и уложила? — ехидно осведомился Тони.

А почему нет? Бедняга почти ничего не видит. Он едва смог добраться до комнаты, не говоря уж о том, чтобы найти пижаму. Эмми, а вы привезли Вонга? Мне не терпится с ним познакомиться.

У Эмили было такое ощущение, что все это происходит не наяву — в кинофильме, в какой-нибудь комедии абсурда, где-то на середине второй серии. У нее голова шла кругом. Предавшись, как говорится, в руки судьбы, она открыла заднюю дверцу машины и вытащила корзинку с Вонгом.

Вот он. Тони предупредил, что вы не против домашних животных.

Кошек я обожаю.

Уже через пару секунд Вонг сидел на руках у Каролин, громко урчал и смотрел на нее преданным взором, каким удостаивал только Тони.

— А кто такой Джош? — нерешительно спросила Эмили.

Мой дворецкий, — улыбнулась Каролин. — Я его откопала в одном баре. Он там сидел и рыдал над большой кружкой пива. Это случилось лет десять назад, и с тех пор он всегда со мной. Замечательный человек, честное слово, и большой друг котов. Ты справишься с чемоданами, Тони?

Да, мама.

Тони захлопнул крышку багажника и встретил озадаченный взгляд Эмили веселой открытой улыбкой.

Хорошо. А то я уже испугалась, что придется привлечь и Эмми. Пойдемте, моя дорогая.

Прижимая к себе Вонга, Каролин направилась в дом, и через пару минут они уже оказались в огромнейшем холле, больше похожем на зал приемов: сверкающий паркет, персидский ковер — украшение коллекции любого музея изящных искусств, антикварные кресла эпохи королевы Анны, большие столы, на которых бесценные вазы соседствовали со статуэтками из нефрита и слоновой кости.

Ваша комната — в западном крыле. — Каролин болтала без умолку, перескакивая с одной темы на другую без всякого перехода. — Если вы вдруг потеряетесь, просто встаньте на месте и кричите, пока кто-нибудь вас не найдет. Первое время, когда мы с Дэвидом только поженились, он буквально охотился за мной. Рыскал по дому, как по лесу. Я даже обещала оставлять за собой дорожку из хлебных крошек. Но какой прок? Роза, наша домоправительница, буквально помешана на порядке. Она подмела бы все прежде, чем я успела насорить. Тони, конечно, повел себя просто ужасно. Так огорошить бедняжку Мей. Но не его вина, что она так безнадежно влюбилась. Так что здесь ничего не поделаешь. Бедная девочка, как она тщится быть взрослой. Макияж — просто жуть. Она похожа на филина, вы не находите?

А мне показалось — на панду, — отозвалась Эмили.

Сзади раздался короткий смешок — это Тони, нагруженный чемоданами, карабкался вверх по лестнице.

На панду. Да, вы верно подметили. Тони, мой мальчик, Дэвид сейчас на конюшне. На прошлой неделе он купил для тебя ту кобылку. Ну, помнишь, которая тебе понравилась? Но теперь ты уже вряд ли ее получишь. Он от нее без ума. Ни за что не отдаст, хоть режь. Вы собираетесь заводить детей, моя дорогая?

Сообразив, что последний вопрос относится к ней, Эмили едва не споткнулась. Сзади снова раздался сдавленный смешок.

Целую кучу, — проговорила она не без вызова, стараясь скрыть смущение.

Но вы, я надеюсь, не станете ломать себе карьеру?

Нет, что вы.

Замечательно, — подхватила Каролин с довольным видом. — Давно мечтаю увидеть, как Тони будет справляться с бутылочками и подгузниками. У его отца это здорово получалось.

Они поднялись на второй этаж, и Каролин открыла какую-то дверь справа по коридору.

Ну вот мы и пришли. Чего ты там мнешься сзади, Тони?

Как подобает галантному кавалеру, пропускаю дам вперед, — Тони — само ехидство — протиснулся с чемоданами в комнату.

Можно, я заберу его ненадолго, моя дорогая? Покажу ему дом. И садик. Ему, как мне кажется, должен понравиться бассейн.

Эмили не сразу поняла, кого Каролин имеет в виду: Тони или Вонга. Она устало проговорила:

Конечно, миссис… э… Каролин.

Вот видите, это совсем несложно. Надо только привыкнуть. Отдыхайте, моя милая. Мы будем обедать внизу около четырех. Спускайтесь. Чего-нибудь перекусим. Пойдем, Тони, теперь тебе уже не отбрыкаться. Дэвиду не терпится обсудить с тобой эту кобылу.

Каролин развернулась и легким шагом направилась по коридору.

Эмили вошла в спальню и, как только миссис Харт удалилась на порядочное расстояние, восхищенно воскликнула:

Твоя мама — потрясающая женщина! Это что-то!

Я же тебе говорил, что она не чудовище. — Он поставил чемоданы и, заговорщически подмигнув Эмили, осторожно прикрыл за собой дверь.

Эмили опустилась на кровать, обвела взглядом роскошную комнату в голубых с золотом тонах, потом откинулась на спину и беззвучно расхохоталась.