Снова и снова Эмили Лайт задавалась вопросом: что ей мешает признать и исправить прошлые ошибки. Почему она боится начать все сначала? Почему никак не может заставить себя побороться за любимого человека? Она взрослая женщина. Она привыкла добиваться своего. Тогда что ей мешает сейчас? Может быть, гордость? Но она в состоянии поступиться собственным самолюбием. Предстать перед своим избранником ласковой, нежной и доказать, что она его любит…

И тут Эмми стало страшно. По-настоящему страшно. Как будто что-то раскрылось в ее душе, и она увидела другую Эмми, о существовании которой даже не подозревала: маленькую и испуганную девочку, забившуюся в самый дальний уголок сознания — туда, где ее никто не найдет и никто не обидит.

— Эмми!

Женщина вздрогнула и повернулась к Тони, который сидел за рулем машины, мчавшей их по оживленному шоссе.

9

Примерно через полчаса Тони заглянул к Эмили и сообщил, что ему нужно срочно лететь в Каир, решать какую-то деловую проблему. Она успела лишь кивнуть в ответ, и он тут же исчез.

В глубокой задумчивости Эмили спустилась в холл. Был только восьмой час утра. Выходит, спала она часов пять, не больше, и, возможно, поэтому чувствовала себя немного разбитой. Вдобавок как-то странно крутило живот — то ли от недосыпа, то ли оттого, что Тони вдруг понадобилось внезапно уехать.

Эмили вошла в столовую, где сидела Каролин, одетая по-домашнему в брюки и простую хлопчатобумажную блузку, и пила кофе. Эмили улыбнулась ей и тоже налила себе кофе.

Тони вам уже сказал? — спросила Каролин.

Что ему надо лететь в Каир? — Эмили кивнула и уселась за стол. — А он успеет купить билет на сегодня?

Мать Тони несколько удивленно взглянула на нее.

Его менеджер уже выслал за ним самолет.

А-а. — Эмили уставилась себе в чашку. А она и не подозревала, что у нее есть знакомые, за которыми так вот запросто высылают самолет. — А где все? Еще спят? — поинтересовалась она, чтобы скрыть смущение.

Дэвид еще час назад отправился на аукцион лошадей: собирается пополнить табун. Мей пока дрыхнет. Вы поступили мудро, что не поехали с ним.

Ну, у него там дела. Я подумала, что буду мешать. — Ей почему-то не хотелось признаваться, что Тони не звал ее с собой.

Взглянув на часы, Каролин покачала головой.

Ему лучше поторопиться. Ричард был сам не свой. Ричард — это менеджер каирского офиса компании, — пояснила она как бы между прочим.

Эмили понятия не имела о структуре управления империей Тони, поэтому ей оставалось лишь кивнуть с понимающим видом. Она нахмурилась. Может быть, Тони и был таким мрачным и дерганым последнее время из-за неприятностей в бизнесе? Она с суеверным ужасом взглянула на кольцо у себя на пальце. Десять лет дела Тони шли в гору, его компания процветала, и вот теперь начались сбои? Как раз после того, как он заявил о своем намерении жениться на женщине, которую не любит… Что это? Совпадение?

Эмили? — В голосе Каролин слышалось искреннее беспокойство. — Вы хорошо себя чувствуете? Что-то вы побледнели.

Эмили с трудом оторвала взгляд от сияющего бриллианта.

Да нет, все нормально. Я… я просто буду скучать по Тони, — сказала она первое, что пришло в голову.

Правда? Приятно слышать, — раздался сзади спокойный голос.

Вздрогнув от неожиданности, Эмили оглянулась. В дверях стоял Тони, одетый в деловой костюм, при галстуке. В руках — элегантный портфель. Этакий преуспевающий бизнесмен. Импозантный, красивый, неприступный и какой-то далекий. Непроницаемое лицо. Бесстрастный взгляд, по которому ничего нельзя прочесть.

Меня не будет дня три-четыре, — сообщил он. — Мама, проследи пожалуйста, чтобы Эмили за это время не умыкнула лошадь и не ускакала навстречу закату, ладно?

Эмили заглянула Тони в глаза и прочла там немой вопрос. Она улыбнулась, вряд ли сознавая, что делает сейчас шаг к тому, чтобы забыть о своем вечном стремлении к независимости.

Никуда я не денусь, — пробормотала она.

Тони, который до этого был само напряжение, заметно расслабился.

Вот и славно. — Он поцеловал ее в щеку. — До свидания, малыш. — И добавил на ухо, чтобы не услышала Каролин: — Попробуй все же скучать по мне. Хотя бы чуть-чуть.

Потом он поцеловал мать и ушел. У Эмили почему-то защипало глаза. Его последняя просьба ужасно ее растрогала. Может быть, он ее все-таки любит? Хоть самую малость…

Не в силах выдерживать сочувственный взгляд Каролин, молодая женщина извинилась и направилась к бассейну. Несмотря на ранний час, уже начиналась жара, но Эмили ее не замечала. Она думала о Тони. Можно ли доверять ему? Открыться в своей любви? Отдаст ли она ему свое сердце, не боясь, что когда-нибудь Тони просто вышвырнет этот дар за ненадобностью? Или ей предстоит повторить судьбу мамы: выйти замуж за человека, которого она в конце концов возненавидит, но от которого все равно не сможет уйти?

Эмили спрятала лицо в ладонях. Ей было страшно и больно. Воспоминания хлынули, точно кислотный дождь, разъедающий все барьеры, которые она так долго, без малого шестнадцать лет, возводила в своем сознании, чтобы отгородиться от неприятных мыслей.

Даже тогда, в десять лет, маленькая Эмили уже понимала, что ее родители на дух не выносят друг друга, что за внешним семейным благополучием скрываются взаимная неприязнь и затаенные обиды. И виной тому был отец. Обаятельный, видный мужчина с глазами синими, как море, и широченными плечами. Он был из тех красавцев, которых в прошлом веке называли повесами и от которых маменьки всячески предостерегали юных дочурок: мол, с таким надо держать ухо востро.

Вот только Джудит, маму Эмили, не предостерег никто. Она влюбилась в него по уши, в этого очаровательного человека на десять лет старше ее, которого каким-то ветром занесло в их маленький городок. Она даже бросила школу, чтобы выйти за него замуж. Ей было шестнадцать лет.

А через год уже в другом маленьком городке родилась Эмили. Ее первые детские воспоминания были связаны с постоянными переездами с места на место. Потому что папа то снова потерял работу, то задолжал кому-то, то крупно с кем-то подрался. Эмили помнила, как сидела сонная на заднем сиденье их старенького драндулета, а родители ссорились и кричали, называя друг друга плохими словами. Потом они прибывали в очередной маленький городок, где все было новым: дом, школа, друзья… Но ненадолго. До следующего переезда.

Эмили так и не сумела привыкнуть к постоянным стычкам родителей. Их громкие крики нередко будили ее по ночам. Она обожала, просто боготворила отца и поначалу винила во всем маму. Но все чаще и чаще от отца стало попахивать виски и дешевенькими духами, совсем не теми, которыми душилась мама. Эмили понимала, что это значит. И больше не просила отца покатать ее на плечах.

Дома она была тихим ребенком, но стоило выйти на улицу, как в нее словно бес вселялся. В школе Эмили считали сорвиголовой. Она и вела себя как мальчишка — напористо, вызывающе. Все время ходила в брючках и презирала девчонок с их куклами и отглаженными платьицами.

Когда родителей не стало, ей пришлось жить по интернатам. Упрямая, дерзкая, из тех, кого называют трудными детьми, она нигде не задерживалась надолго. Сбегала из всех приютов, училась сама о себе заботиться и не влипла в какую-нибудь крупную переделку исключительно по Божьей милости. И она никому не доверяла. Уж тогда.

А потом, через семь лет после гибели отца с матерью, Эмили встретила одного необыкновенного человека. Профессор на пенсии, он вел драмкружок в том городке, где тогда жила Эмили. Она уже не помнила, почему захотела попробоваться на роль в «Укрощении строптивой». Кажется, на спор. Но к собственному несказанному удивлению, ей дали роль Катарины.

Профессор выжимал из девушки все, не принимая никаких оправданий за халтурную игру или периодические вспышки ярости. Он много рассказывал ей об актерском искусстве, о жизни, и в тот год Эмили по-настоящему повзрослела, научившись держать под контролем свой бешеный темперамент и точно поняв, чего хочет от жизни. А хотела она быть актрисой… и хорошей актрисой.

И у Эмили все получилось. Во многом благодаря тому, что она сумела отгородиться от тягостных воспоминаний детства. С ее отвагой и тягой к независимости Эмили преодолела все трудности, раз и навсегда решив для себя никому больше не позволять причинять ей боль. Никто не заставит ее снова страдать. И с той поры она полагалась лишь на себя…

Эмили неожиданно вернулась к реальности — словно какая-то сила вытолкнула ее на поверхность из темных глубин памяти. Она уже догадывалась, что в ней уживаются два человека: умная, сильная женщина и маленькая девочка, которая упорно цеплялась за свое одиночество, именуя его независимостью. А Тони, оказывается, понимал это уже давно. И, главное, он понимал их обеих — и взрослую женщину, и испуганную девчушку…

— Эмили?

Эмили вздрогнула и обернулась. У столика перед бассейном стояла Мей. Сегодня она

выглядела совсем как подросток: волосы собраны в хвост и завязаны яркой ленточкой, никакого макияжа, модный купальник-бикини, может быть, чересчур открытый. Вид у нее был встревоженный.

Вы хорошо себя чувствуете? Вид у вас… странный. — Мей неожиданно покраснела. — Ой, простите… наверное, надо было сказать «мисс Лайт».

Эмили от души рассмеялась.

К чему такие церемонии? Называй меня просто Эмми. А то складывается впечатление, будто я тебя старше лет на двадцать. И я хорошо себя чувствую, Мей. Действительно хорошо.

Юная леди неуверенно улыбнулась.

Хотелось поплавать, но если я вам помешаю…

Да нет, нисколько. — Эмили улыбнулась в ответ.

Мей направилась было к бассейну, но на самом краю остановилась и повернулась к Эмили.

Вы… вы его, правда, любите?

— Правда, — ласково отозвалась Эмили.

Девушка быстро кивнула.

Я догадалась об этом сразу, как только увидела вас в первый раз, но почему-то надеялась… Я вела себя, как настоящая стерва, да?

Мей, — Эмили опять улыбнулась, — любить всегда непросто, а если любишь того, кто не любит тебя, так это вообще сущий ад. А то, как ты себя вела… ну что ж, мы все иногда срываемся.

Вы очень милая, — пробормотала Мей, улыбнувшись. — Мне казалось, вы не такая… но вы действительно очень хорошая.

Спасибо. Ты тоже славная.

Спасибо. — На мгновение девушка умолкла, а потом выпалила на одном дыхании — Мы с папой скоро уедем, дня через два-три, и я подумала, не могли бы вы… Ну, в общем…

Она опять замолчала.

— Что? — подбодрила ее Эмили.

Мей все же решилась:

Не могли бы вы дать мне автограф. Я его покажу ребятам, а то никто в колледже не поверит, что я с вами знакома.

Эмили не смогла удержаться от смеха.

Ну конечно, какие проблемы?

Произнеся слова благодарности, Мей нырнула в бассейн, а Эмили рассеянно потянулась через столик, чтобы включить погромче приемник, который девушка принесла с собой, и стала слушать музыку. Давно она уже не чувствовала себя такой спокойной, умиротворенной, и только один вопрос не давал покоя: хочет ли Тони ее любви? Пока что он лишь сказал, что хочет дом, жену… и детей.

Но человеку вовсе не обязательно надо влюбиться, чтобы стать отцом. Быть может, со временем любовь Эмили только будет его тяготить. Удовольствуется ли Тони тем, что, по его утверждениям, ему сейчас нужно: ее поддержкой, блистательным юмором и обворожительной сексуальностью? Или однажды, проснувшись среди ночи, он пожалеет о том, что рядом с ним лежит не та, другая?..

Эмили решила не забивать себе голову этими болезненными вопросами. Она выйдет за Тони замуж. Если ему нужна ее любовь, она готова отдать всю себя. А если ее чувства Тони не нужны… что ж, у нее останутся его фамилия, его дети и… его дружеское расположение. Этого вполне хватит. Должно хватить.

Эмили улыбнулась своим мыслям. А как же карьера? Уйдет она из кино или нет? Тони ясно дал понять, что на этот раз не будет заставлять ее бросить съемки. Вопрос в другом: хочет он этого или не хочет? Тони сказал, что собирается жить здесь, но долго ли сможет выдержать человек, жена которого постоянно мотается по стране и не бывает дома месяцами? Да и понравится ли ей самой уезжать от него так часто?

Эмми, робкая и запуганная девчушка, упорно твердила, что карьеру бросать нельзя… все в жизни случается… развод, например… Но Эмили, взрослая женщина, умная и уверенная в себе, с возмущением отбросила трусливые мысли. Нет! Больше она никогда не позволит себе принимать важные решения, исходя из боязни обжечься или не угодить другим. Вопрос надо ставить так: хочет ли она сама бросить карьеру и стать домохозяйкой или рискнет потерять любимого человека ради возможности сниматься?

Она усмехнулась, сообразив, чем сейчас занимается — медленно, но верно душит в себе желание работать. Выходит, карьера не так уж важна для нее, как это всегда казалось. Или просто Тони важнее?.. Итак, решено. Она снимется еще в одном фильме, а потом… Впрочем, ладно. Поживем — увидим.

Глядя на то, как Мей плещется в бассейне, Эмили тоже надумала искупаться. Она уже собиралась подняться к себе, чтобы надеть купальник, как вдруг по радио объявили… Эмили застыла на месте. Ее пробил мерзкий озноб… Частный самолет, вылетевший сегодня утром из Хитроу, потерпел аварию и разбился. Пока неизвестно, выжил кто-нибудь или нет.

Нет. Нет, упрямо твердила себе Эмили. Это не может быть Тони. Не может быть…

Диктор по радио объявил, что о подробностях будет сообщено позднее. Эмили закусила губу, чтобы не закричать. Она огляделась, будто в тумане, ничего не соображая. Надо бы пойти и сказать Каролин, сделать хоть что-нибудь, но у нее просто не было сил. Она представила себе Тони. Картинки сменялись, как в калейдоскопе: вот Тони смеется, вот хмурится, вот он рассержен, вот нежен и страстен… Тони в элегантном деловом костюме. Верхом на вороной кобыле. У бассейна ночью, смеющийся и обнаженный. Она и Тони в постели… Его руки на клавишах. Мелодия песни, которую он посвятил той, другой… Разговоры о детях и серьезные заявления о том, что никуда она не денется и все равно выйдет за него замуж…

А потом все заслонил собой страшный образ: дымящиеся обломки упавшего самолета, изувеченное окровавленное тело… Эмили закрыла глаза и застонала.

Эмми!

К ней подошла Каролин. Лицо бледное, застывшее от напряжения. В глазах — боль.

Я только что слышала… — Голос Эмили сорвался.

Каролин присела рядом и взяла ее за руку.

Есть шанс, что это был не его самолет, — произнесла она ровным голосом, хотя ей явно с огромным трудом удавалось сохранять видимость спокойствия. — Сегодня утром из Лондона вылетели два частных самолета, с разницей минут в пять-десять. Они в аэропорту либо не знают, какой самолет разбился, либо пока не хотят говорить. Дэвид уже едет туда… Мне удалось дозвониться ему на аукцион… Как только он все выяснит, то сразу свяжется с нами.

Это не может быть он, — прошептала Эмили. — Я… я только-только нашла его… Я не могу потерять его так сразу. Не могу.

Мей подсела к ней на шезлонг. Эмили и не заметила, как девушка вылезла из бассейна. Судя по ее встревоженному виду, Мей обо всем уже знала.

С ним все в порядке, Эмми, — убежденно проговорила она. — Я знаю! С ним все хорошо.

Пойдемте в дом, дорогая, — тихо сказала Каролин. — На вас лица нет. Я думаю, вам надо выпить. Да и мне тоже не помешает.

Эмили отвели в кабинет и усадили на диван. А когда, словно по волшебству, явился

Джош с графином и бокалами, она тупо уставилась на него.

А почему вы тогда рыдали над кружкой эля, Джош?

Он испуганно покосился на Каролин, но потом, кажется, сообразил, что молодая женщина сейчас не в себе.

У меня были неприятности, мисс Эмили. Так, пустяки.

Эмили вперила невидящий взгляд в кольцо у себя на пальце.

Нет. Никакие не пустяки, — пробормотала она. — Люди не плачут из-за пустяков. Я не плачу. Я не плакала долго. С самого детства. Нет, в кино я, конечно, плакала. По роли. Но не по-настоящему. Это была не я. А кто-то другой.

Вот, Эмми, выпейте. — Каролин вложила ей в руку бокал.

Эмили подчинилась. Крепкий напиток обжег ей горло, и она закашлялась. Из глаз брызнули слезы. Как будто очнувшись, Эмили огляделась. Все — Каролин, Мей, Джош — смотрели на нее с сочувствием и тревогой. Она выдавила улыбку.

Прошу прощения. Обычно я так не раскисаю. Джош, извините меня, пожалуйста. Я вас задела своим вопросом. Но я не хотела, поверьте…

Я все понимаю, мисс Эмми. — Джош неожиданно улыбнулся. — Честно сказать, я уж и не помню, с чего тогда зарыдал. Наверное, просто не выдержал. В те дни я как раз потерял работу.

Эмили улыбнулась ему, а когда Джош ушел, обратилась к Каролин.

Неизвестность, — пробормотала она еле слышно, и улыбка ее погасла. — Вот что невыносимо. Неизвестность.

Да, — согласилась Каролин, присаживаясь рядом и гладя молодую женщину по руке.

Мей, уже сходив к себе и вернувшись в джинсах и рубашке, устроилась подле Эмили и вместе с ней молча слушала «беспечное» щебетание Каролин, старавшейся хоть как-то ослабить томительную тягость ожидания.

Когда зазвонил телефон, все три женщины вздрогнули и вскочили. Первой схватила трубку Каролин.

Да? Алло? Дэйв, что… — Тут на лице у нее отразилось несказанное облегчение. — Ты уверен? Слава Богу! Да, со мной все хорошо. А… а другой самолет? Понятно. Нет, с нами все нормально. Да. До свидания, дорогой. — Она положила трубку и повернулась к Эмили и Мей. — Это был не его самолет.

Эмили залпом допила свой виски.

Отныне и впредь он будет ездить куда бы то ни было только на своей кобыле. Возможно, это займет больше времени, зато безопасней. Поближе к земле.

Все рассмеялись. Напряжение разрядилось.

А что с другим самолетом? — нерешительно спросила Эмили.

— Пострадал только пилот, но несерьезно.

Опять зазвонил телефон. Каролина сняла трубку.

Тони! Да, мы слышали. Перепугались ужасно. Да. Я только что говорила с Дэвидом, он звонил из аэропорта. Да. Здесь. Сейчас. — Она протянула трубку Эмили. — Он хочет с вами поговорить.

Эмили с опаской встала с дивана — ей казалось, что ноги сейчас подогнутся, но все обошлось, — и приблизилась к телефону:

Тони?

Мама сказала, что вы волновались ужасно… Ты как? Нормально?

Она закрыла глаза, наслаждаясь звуком его голоса.

Да… да, я в порядке. Но мы пережили такое… Это так страшно. Мы не знали, какой самолет разбился. — Эмили закусила губу. — Возвращайся скорее… пожалуйста.

Хотелось бы верить, что ты сказала бы то же самое, если б мамы не было рядом, — хрипло прошептал Тони. — Я вернусь через пару дней. До свидания, дорогая.

До свидания.

Эмили медленно положила трубку и обернулась к Каролин и Мей:

Как только Тони вернется, сразу же потащу его к алтарю.

Она опустилась на диван и расплакалась. В первый раз за шестнадцать лет…

Следующие четыре дня Каролин энергично готовилась к грандиозной свадьбе, не обращая внимания на смех и возражения Эмили.

— Играть свадьбу будем в поместье, — решительно заявила она, — с подобающей пышностью и размахом.

Отдавшись на милость судьбы — а рядом с миссис Харт ничего другого просто не оставалось, — Эмили уже не пыталась возражать. Она была тронута тем, что Каролин хотела устроить ей свадьбу, какую не всякая мать устроит даже для родной дочери. За последние несколько дней они очень сблизились и стали хорошими подругами. Эмили попросила Каролин быть ее посажёной матерью, а Дэвида— посажёным отцом. Оба с радостью согласились.

Даже Дик Джиллард заметно оттаял и стал относиться к Эмили едва ли не по-отечески. Пару раз он заводил разговор о том, что предложение Тони кажется ему перспективным и он готов заключить с ним сделку. Эмили скромно отмалчивалась. Она знала, что планы жениха изменились, но понятия не имела, касается это Джилларда или нет. Пусть Тони сам разбирается… Ну вот, подтрунивала над собой молодая женщина, я уже изучаю науку быть женой бизнесмена.

В день приезда Тони она ходила рассеянная, не в силах сосредоточиться ни на чем. А тут как раз Каролин насела: какие выбрать цветы на свадьбу. Извинившись, Эмили выскользнула из дома и пошла прогуляться, надеясь немного унять нервную дрожь.

На дальнем углу тихонько паслись кобылы с жеребятами, и Эмили решила сходить туда. Чтобы не делать крюк, она перелезла через изгородь и зашагала напрямик, через пустой выгул. И только когда за спиной раздался стук копыт, она с опозданием сообразила, что выгул-то был не пустой…

Эмили обернулась в испуге. Прямо на нее несся гнедой конь весьма злобного вида, с ушами, прижатыми к голове.

У нее хватило ума не бежать, но она невольно отступила назад, споткнулась и упала плашмя. Ну все, подумала она, но тут же услышала резкий свист. Конь на скаку развернулся и послушно затрусил в конюшню. Эмили села, переводя дух.

Тони завел гнедого в стойло, закрыл за ним дверцу и направился к Эмили.

Тебе все-таки нужна нянька.

Увидев Тони живым и невредимым, Эмили даже не спросила, как он тут оказался. Но и о том, что ее саму едва не растоптало взбешенное животное, тоже тут же забыла. Натура взяла свое, и она лукаво произнесла:

А ты намерен занять вакантное место?

Что-то странное промелькнуло в его глазах. Он долго смотрел на нее, а потом сухо проговорил:

Прежде чем принять твое предложение, я хочу выяснить, что у тебя на уме.

Эмили подошла к нему вплотную.

Возьми меня в жены, — сказала она серьезно.

Ничего себе… — выдохнул в изумлении Тони. Он схватил ее за плечи и легонько встряхнул. Под его пристальным взглядом сердце у женщины забилось чаще. — Я тебе делаю предложение на протяжении стольких недель. Нет, черт возьми, стольких лет… Ты упорно сопротивляешься, а теперь вдруг делаешь предложение мне?! Ты, часом, не под хмельком? — спросил он с подозрением.

Не-а. — Она улыбнулась ему. — И упав, не ударилась головой.

Слава Богу! — Тони вдруг подхватил Эмили на руки и закружил. Когда он поставил ее на землю, глаза у него сияли.

А что заставило тебя передумать?

Понимаешь, я тебя едва не потеряла… — Голос у Эмили сорвался. Она помолчала и добавила, чтобы скрыть смущение: — В конце концов, если я и дальше буду упорствовать, ты от меня сбежишь. А с кем я тогда буду препираться?

Он хохотнул, не отрывая жадного взгляда от ее лица.

Теперь я знаю, как с тобой бороться. Когда ты опять заупрямишься, я просто сяду в самолет и организую какую-нибудь катастрофу средних масштабов…

Нет, ничего у тебя не выйдет, — с жаром оборвала его Эмили. — Потому что я непременно полечу с тобой. И, кстати, это вовсе не из-за аварии… Просто мне надоело все время твердить «нет». Можно разочек для разнообразия сказать и «да».

Тони легонько шлепнул ее по мягкому месту, заставив Эмили возмущенно вскрикнуть:

Не лупи невесту! А то останутся синяки… что скажет твоя мама?

Что ты это заслужила.

Нет, она так не скажет. Она готовит нам грандиозную свадьбу, и ей вряд ли понравится, если невеста в день бракосочетания появится вся сизая от побоев. Ей будет стыдно показать меня вашим аристократическим родственникам.

Грандиозную свадьбу?! О нет! — простонал Тони.

У тебя еще есть время передумать, — напомнила по-дружески Эмили.

Нет уж, дудки. — Он крепко поцеловал ее в губы, взял за руку и повел к дому. — Какое бы бедствие ни стряслось — наводнение, пожар, съезд дальних родственников, — ты выйдешь за меня замуж. Только надеюсь, что мама не пригласила тетю Мэри. Она глухая, как пень.

Эта не та, что живет в Дувре? Сегодня утром Каролин звонила кому-то в Дувр…

Только не это!