Козак Елена Александровна Предсказание

Часть 1

Пролог

25 студня1, Королевский двор

— Достопочтимый Кроникэл Mелл Альфранс Тройнэ, согласны ли вы взять в жены достопочтимую Эльвиру Дэрадин Эльнштас Киa?

— Да, согласен.

— Достопочтимая Эльвира…согласны ли вы выйти замуж за достопочтимого Кроникэла…?

— Да, согласна.

Тогда, властью данной мне Истинным королем Киринеи, объявляю вас мужем и женой, можете поцеловаться.

Это была самая пышная свадьба за последние пятьдесят лет. Огромный зал с множеством цветов — отличительная черта брачных церемоний у эльфов, прелестная музыка лучших менестрелей. Многие из них добирались из самой Зарии2, а то и с Раада3, присутствие самых видных людей Киринеи: бароны, герцоги, лорды… — все это говорило о многом, но…

Эльфийские рода Тройнэ и Киа не были такими уж значимыми. На протяжении последних столетий они упрямо боролись, пытаясь защитить себя от нищеты: интриговали, обращались с прошением к своему монарху. Но ничего не помогало. Пришлось склонить голову и согласиться и поехать в Киринею в качестве послов лучезарных. Это было немыслимо: аристократы выполняющее работу… как бы сказать помягче… шпионов. Но выбора не было. Пришлось соглашаться — поехать к ненавистным соседям — людям.

Официально Мелл и Дэра должны были составить новый договор между Киринеей и Эльтой, не допустить войны между двумя расами, а не официально… потянуть время, просмотреть нужные бумаги, поговорить с некоторыми людьми — лояльными к эльфам… хуже не придумаешь. Еще месяц назад Дэра рыдала на плечах у своего кузена и умоляла не отправлять ее в Киринею. Ведь если что-то сорвется…

Но тот оставался глух к рыданиям родственницы: эльфы в совершенстве владели своим лицом, эмоциями, и рыдания для них были всего лишь трюком. Да и родственные узы мало что значили для лучезарных, которые заботились только о себе.

В какой-то момент Дэра встала с колен, прошептала что-то вроде: "я должна была попробовать" и вышла за дверь. Шестидесятисемилетняя эльфийка уже представляла, как опозоренная возвращается на родину…

…От своего собственного имени, а также от имени всех подданных Киринеии… — король Киринеи Серженс присутствовал на бракосочетании и даже счел нужным лично поздравить молодожен.

Только по этой причине весь двор и собрался на свадьбе, сохраняя вежливые улыбки, громко выражая свое одобрение… и скрывая то, что хранилось в сердцах: страх, злость, зависть…

— Я слышал, дело в бумагах. Они что-то отыскали. Договора с Зарийцами о скорой войне против эльфов. Вот им и…

— Нет. На самом деле…

— Не о том вы думаете. Какая разница, за что, главное, что будет дальше.

Действительно, чего ожидать в будущем — это волновало всех присутствующих. Мужчины тихо переговаривались, раздумывая над сменой в приоритетах во внешней политике, и о том, как это коснется их собственных шкурок. Ведь что ни говори, а каждый шаг в сторону от желаний короля может стать последним в жизни. А сейчас монарх вел себя очень странно, если не сказать больше.

Дамы тоже пребывали не в лучшем настроении. Как раз сейчас они тихо перешептывались, обсуждая подвенечное платье невесты:

— Как оно вульгарно.

— И не говори, шелк неизвестного происхождения и эта бахрама на рукавах. Никогда не видела ничего более безвкусного.

Или же попросту завидуя молодой красавице, на свадьбе у которой собрался весь высший свет.

Был только один человек, помимо самого Короля и эльфов-молодоженов, который доподлинно знал, отчего Серженс так благоволит эльфам. Сейчас он держал в руке шар и смотрел, как та, кого он любил больше жизни, связывает себя узами брака с другим.

— Дэра… зачем? — короткий взмах головой — жест выглядел так, будто парень хотел поставить точку в затянувшейся любовной истории, а вместо этого воспроизвел запятую…

Второй сын Короля Киринеи был привлекательным семнадцатилетним юношей. Улыбчивый и веселый брюнет, который, конечно же, предпочтет хорошую шутку учебе, а сердце любимой — горе золота. Но, несмотря на это, Фредерик был не похож на своих младших братьев-близнецов. Вот уж кто доставал своего отца и всю тайную службу королевства по-полной: карты, дурман, выпивка, бесконечные долги….

Единственным недостатком юного принца, естественно не с точки зрения самого Фредерика, а по мнению его отца, была чрезмерная влюбчивость. Сегодня он дарит горы цветов фрейлине своей матери, а завтра целует дочь посла соседнего государства. А какая из дам будет противиться чувствам будущего короля? Сумасшедших нет. Ведь каждая до последнего надеется, что повезет именно ей — предложение руки и сердца, а вслед за ним и короны, не заставит себя ждать.

Потому и отвечает "бедняжка" на поцелуи будущего короля со всем пылом, на который способна, а потом кусает губы, видя недавнего поклонника, флиртующего с другой. Впрочем, будет и на ее улице праздник, когда принц бросит свою новую подружку ради кого-то еще.

Таким образом, все победы доставались Фредерику легко и непринужденно. Как в той пословице: "день-два — она твоя".

Но всему наступает конец. В тот солнечный день, когда он с братьями возвращался с охоты, закончилась его веселая и беззаботная жизнь. А ведь ничто не предвещало беды…

— Вставайте, сони, ку-ку, проснитесь! — орал Фредерик на свои младших братьев, пытаясь разбудить. Это процедура была обязанностью их служанок. Хотя, к слову, они выполняли ее с меньшим рвением, чем родной брат. В ход обычно шла лесть, поцелуи, ненавязчивая щекотка… Но сегодня две прелестные дамы не в состоянии кого-то будить. Их до сих пор отпаивали успокоительными настойками после вчерашней проделки Леонса и Торберта.

А так как Фредерик тоже виноват, правда, косвенно, в расшалившихся нервах двух молоденьких служанок: ну откуда, скажите на милость, ему знать, зачем его братьям светляки и громовой голос? То и отдуваться пришлось ему. Вчера принц наколдовал двум пятнадцатилетним лоботрясам то, что они просили (попробуй, откажи этим нахалам!), и, посчитав, что легко отделался, забыл обо всем. А сегодня…

Фредерик был единственным ребенком в семье, который имел магический дар. Но его отец не считал, что умение колдовать входит в обязанности принца. Поэтому, в отличие от фехтования, конной езды, политологии, танцев и многого, многого другого (вы не поверите, сколько всего должны знать принцы!), входившего в обязательную программу и изучавшегося с лучшими учителями королевства, до всех законов магии будущий король доходил самостоятельно. Впрочем, дальше шуток его "познания" не распространялись.

Вот сейчас Фредерик будил младших братьев, и в который раз зарекался не выполнять их "скромных" просьб. Минут через десять близнецы соизволили проснуться, и юноша, посочувствовал их служанкам, которым приходилось ежедневно выполнять эту операцию. А уж когда Леонс со словами:

— Дорогая, почеши мне спинку, — потянулся поцеловать брата, вовсе разозлился. Впрочем, на его родственника это не подействовало. Потом еще около часа после пробуждения тот рассказывал всем желающим и не очень, историю про то, как Фредерик подкупил служанок, чтобы под покровом рассветных сумерек признаться в своих чувствах. И то, что его разбудили в двенадцатом часу, ничуть не беспокоило юного пакостника.

Наконец, настало время охоты. Четверо братьев выехали из замка, подбадривая себя криками и размахивая шляпами. Если принцы что-то делали, то с размахом, обязательно сообщая об этом всем вокруг.

Как обычно на опушке они разделились, и каждый выбрал себе жертву. Фредерик погнался за великолепной ланью, дикой, неукрощенной. Она бежала быстрее ветра, и принц пытался оказаться на подходящем для выстрела расстоянии. Это было не так-то просто, но в этом и была особая прелесть — победить сильного противника, а не вконец запуганную жертву. Как всегда, охота захватила все чувства. Юноша забыл о времени. Их осталось лишь двое: ловец и жертва.

Инстинкт охотника вечен.

Наконец — долгожданный миг.

— Давай же, еще один шаг, — Фредерик прищурился и выстрелил.

Стрела резво сорвалась с лука и полетела навстречу к живой мишени. А меткости охотнику было не занимать. Еще бы, с детства упражняться в стрельбе.

Через мгновение все закончилось. Принц затрубил в рог, показывая, что охоте пришел конец и дожидался остальных. У братьев будущего короля дела также обстояли хорошо. Даже очень. У каждого из троих не менее двух жертв.

Фредерик взлетел на коня, после принятия поздравлений в меткости. Собой юноша был недоволен: его родственники сегодня взяли реванш за предыдущие неудачи, да и слушать поздравления, в которых явно звучит: "Ха-ха, сегодня везенье на нашей стороне: трофеев больше", не особо приятно.

Охотники повернули обратно к замку. Вскоре Фредерик забыл про поражение и включился в обсуждение предстоящего бала…

Конечно, обычно охота длилась гораздо дольше. Охотники, выехавшие с рассветом, возвращались только к первым звездам. Но в таких развлечениях учувствовало почти все королевство, все придворные так уж точно. Сегодня же принцам просто захотелось развлечься, покрасоваться друг перед другом, а потом похвастаться всем остальным своими успехами в военном деле.

А то, что в "военке", как называли этот предмет принцы, необходимы не только меткость и храбрость, но и умение составить план будущей операции, найти союзников, составить договор после победы, или после поражения — это уж как повезет, как-то забывалось. Несмотря на бурные, хотя и довольно безобидные, протесты их учителя. Он и сам был когда-то молодым. И как никто другой понимал юношей. Ведь принцы, несмотря на их положение и власть, такие же подростки, как и все. Сейчас, по крайней мере, а там будущие покажет…

Еще издалека Фредерик заметил карету с эльфийскими гербами — приехали посланники лучезарных. До этой расы принцу не было никакого дела. Он считал, что это те же люди, разве что с заостренными ушками и голубыми глазами. Все россказни о красоте и коварстве пропускал мимо ушей. Мало ли о чем говорят "любители пообщаться".

Потом он увидел ее. Девушка поспешно вышла с кареты, игнорируя протянутую руку. Она была прекрасна. Хрупкая, высокая блондинка с удивительно белой кожей и кукольными чертами лица. Принц смотрел только на красавицу. Остальное: лошадь, слуги, провожающие — все исчезло. Остались лишь он и она. Эльфийка подошла к нему, как бы не замечая расширенных глаз и застывшего тела, а, может быть, именно поэтому, и представилась:

— Эльвира Дэрадин Эльнштас Киa, для вас просто Дэра, — ее голос тоже был прекрасен: чистый, мелодичный.

К счастью, Фредерик наконец обрел дар речи, не успевая полностью упасть в глазах девушки и также представился:

— Фредерик Серженский — второй кронпринц…

С этого дня сердце, тело и душа принца принадлежали белокурой красавице…

Фредерик взмахнул головой, отгоняя воспоминания. В комнату вошел его старший брат Престон — высокий человек двадцати девяти лет с угольно-черными волосами и глазами. Его можно было назвать красавцем, если бы не слишком широкий нос и узкие губы. Да и глаза… в них слишком часто мелькали мысли, которые не сделали бы чести ни одному человеку: ненависть, зависть. Впрочем, с венценосной особы и взятки гладки. Да и не все обладали достаточно ясным зрением, чтобы увидеть истинные чувства Престона Серженского — первого сына Киринейского короля. Который к тому же, обладал еще и острым умом. У Фредерика, например, зрение было недостаточно ясным.

— Хватит, — спокойно сказал он, смотря на принца, — она предала тебя, пора бы уяснить и забыть об этом.

— Да неужели. Что ты знаешь?! Дэра не могла поступить иначе. Это приказ старейшины рода — она не могла ослушаться. Ведь эльфы не люди…

За последние полгода Фредерик стал ведущим специалистом в деле эльфов, по крайней мере, ему так казалось.

Престон смотрел на брата со странной смесью жалости и понимания в глазах.

— Ты хочешь узнать правду, или предпочтешь жить иллюзиями? — внезапно спросил он.

— О какой правде ты говоришь? — Фредерик стремительно посмотрел своему брату в глаза — о моей собственной, или же о твоей, вашей? Отец не хотел, чтобы я ушел с ней, оставил корону и все то, что он называет… обязательствами, — юноша скрипнул зубами — поэтому и разыграл этот спектакль. Я все равно уйду. Не с ней, за ней. И не имеет значения… — Фредерик не договорил. Но не, потому что пожалел о минутной вспышке, а потому, что просто не счел нужным. Все и так уже было сказано. А все эти намеки и пустые фразы годятся только для бессмысленных приемов и флирта.

Снова воцарилось молчание, насыщенное злобой и недомолвками. А потом один из собеседников не выдержал:

— Возможно, ты прав, может… не знаю, но я уважаю твое решение — сказал Престон — да пребудет с тобой Амин4.

Фредерику показалось, что он не расслышал. Так эти слова не подходили уверенному в себе Престону, который всегда точно знал, как нужно поступить. И не только знал, но и делал.

— Спасибо, спасибо, брат. Не ожидал. Как оказалось, зря, — Фредерик потянулся за сумой, потом вновь обернулся — надеюсь, ты не скажешь об этом отцу раньше времени?

— Нет, это твоя жизнь. И ты сам должен выбирать, а не идти по выстланной дорожке из роз — Престон вышел из кабинета, обняв брата напоследок — Удачи!

В коридоре принц остановился, качая головой. На его губах появилась усмешка. Если бы в этот момент его увидел Фредерик, то, несомненно, что-то заподозрил бы, даже несмотря на почти слепое доверие к брату. Но у Фредерика даже в мыслях не было следить за родственником. Да и мысли он читать не умел. А зря…

Фредерик еще глупее, чем я думал. Надо же. Просто нет слов. И это его собираются сделать королем! А все из-за нелепости, слепой случайности, по глупому договору. Фредерик же разорит казну в первый год своего правления. Как же, его фаворитке не хватает бриллиантового колье. Догадайтесь, кто ей его преподнесет? Трон будет моим, — подумал первый сын Серженса, сжав пальцы в кулаки — нужно лишь немного помочь ему уйти… из жизни. Мало ли что может случиться с одиноким путником в этом огромном мире. Все приготовления давно сделаны, а сейчас Фредерик решил еще больше упростить ему дело своим побегом. Фортуна на стороне истинного короля. Так было и будет всегда…

Фредерик смотрел на закрывшуюся дверь и понимал, что безмерно уважает брата за мудрость, силу и понимание. Герой взял сумку и тихо прошел в тайный ход, обнаруженный им всего несколько дней назад.

Темная дорога, или, скорее, ход, проходила в толщине стен. То тут, то там виднелась паутина, некоторые ступеньки прогнили, а штукатурка обсыпалась со стен. Все говорило о том, что ходом давно не пользовались, а, возможно, и вовсе позабыли о нем. Сам Фредерик обнаружил его совершенно случайно и потом даже подумывал поискать о нем что-то в библиотеке, или поспрашивать отца. Но не успел…

Что ж, к лучшему.

Путь из замка лежал мимо покоев отца. Принц решил последний раз глянуть на того, кто исковеркал ему жизнь, заставил выбирать между короной и любовью. Сейчас одержало победу сердце. Но будет ли так всегда? Не начнет ли он жалеть о своем выборе? Рвать на себе волосы и мечтать о возвращении?

Ни за что!

Вот небольшой глазок. С той стороны нипочем не приметишь: прямо над подсвечником в углу. В кабинете Король Серженс был не один. Напротив него сидело двое до боли знакомых эльфов: Мелл и Дэра. Было непонятно, почему они здесь. Сейчас же свадебный бал в самом разгаре. Поздравления, подарки, танцы. Фредерик с недоумением прищурился и подошел ближе. Нужно было выяснить все перед тем, как уходить.

Разговор, видимо, подходил к концу, потому что Фредерик услышал:

— И последнее, еще раз приблизитесь к столице Киринеи или заговорите с принцем, намекая на несуществующие чувства, дарованные титулы не спасут вас от плахи, — голос был тихим, но пробирал до костей — Серженс.

Фредерик не стал смотреть на отца, сейчас его волновала только Дэра. Эльфийка прикусила губу, и Фредерику даже показалось, заметила его, бросив взгляд на тот угол, за которым он стоял.

Поверь, так будет лучше для всех.

Но нет, она бы не произнесла медовым голосом:

— Зачем же угрожать, Ваше Величество. Вы получили сына, мы — деньги. Кто о чем мечтал. У вас не должно быть… претензий.

— Я рад, что мы поняли друг друга. Надеюсь никогда больше вас не увидеть и не услышать, прощайте, — первым поднялся Мелл, потом Дэра…

В комнате зашуршали платьями, расправили веера, застучали каблучками по полу. Фредерик поспешно отскочил в тень. Нет, заметить его не могли, но вдруг все же… На душе было мерзко. Сердце уже не колотилось, как в первые мгновения, но принца накрыло бешенство.

Один подслушанный разговор разрушил его счастливую жизни…, счастливую ли? Думать об не хотелось. Просто забыть обо всем и выместить на ком-то свою злость. И не имеет значения, на ком именно. Хорошо бы, конечно, на Дэре — эльфийке Эльвире Дэрадин Эльнштас Киa, в замужестве Тройне — истинной дочери своего народа.

Ненависть, злость, желание уничтожить и обыкновенная боль… — постепенно Фредерик приходил в себя. Но что-то изменилось: во взгляде, в движениях — еще более стремительных, чем раньше, в самом облике. Фредерик поднял сумку и пошел вперед. Еще совсем недавно он хотел последовать за Дэрой, а сейчас шел в никуда.

Один шаг, второй. Решение было принято: уйти от лести, косых взглядов и перешептываний. Фредерик никогда не любил фальшь и маски. А теперь и вовсе ненавидел. Его чувства стали разменной монетой, и их отбросили в сторону, когда необходимость в них отпала. Все очень просто, даже слишком.

Что ж, рюкзак за плечо, фамильные кольца в реку (пускай водолазы поплавают, поищут утопленника), он же уйдет, чтобы никогда не возвращаться в этот фальшивый мирок.

— Студень — последний зимний месяц

— Зария — маленькая страна на юг от Киринеи.

— Раад — юго-восточный сосед Киринеи.

— Амин — дух, покровительствующий путникам.

Глава 1

Три года спустя

27 цветня5, Элрон — восточная провинция Киринеи

— Ты восхитительно танцуешь, Элен. Я уже и позабыл об этом, — мы выводили последнее па. И Михель решил сделать мне комплемент, явно рассчитывая на еще один танец со мной. Я бы согласилась: люблю ходить по острию ножа. Ведь два-три танца подряд с одним кавалером означают едва ли не объявление о помолвке.

Я представила выражение лиц других моих кавалеров после подобного, и их удвоенные усилия в деле завоевания моего сердца. Хотелось бы это увидеть. И, едва не сказала: "спасибо" с вытекающим "да, почту за честь станцевать с тобой еще один танец". К несчастью, сегодня я не могу позволить себе ничего подобного. Да, сегодня…

— Михель, ты меня забыл?! И так спокойно об этом говоришь? — я округлила глаза и сделала умоляющий взгляд.

— Элен, я…, - кавалер хотел положить руку мне на щеку и начать что-то объяснять: "ты не правильно поняла, как бы я мог тебя забыть…" — сколько раз я уже слушала подобные речи из уст очередного поклонника, не прерывая их иногда шутки ради, иногда, чтобы почувствовать себя королевой. Но не сегодня. Так что, через несколько мгновений меня уже не было рядом с Михелем. Я сделала еще несколько шагов. Потом обернулась и послала поклоннику улыбку: "я не могу на тебя сердиться, а, потому, прощаю".

Было бы за что…Самовлюбленный кретин!

Мы находились под кровом графини Стефаль на последнем весеннем балу. В наших краях подобные балы были не редкостью — надо же как-то развлечься. И проводились едва ли не каждую неделю. Так что, тихое шуршание юбок, вежливые поклоны, смех, улыбки, расточаемые направо и на лево, тихий шепот где-то в углу зала, легкий ничего не значащий флирт — мне уже давно приелись. И вызывали только скуку. Тщательно скрываемую, впрочем.

Впервые на бал я попала в четырнадцать лет — два года назад. Помнится, я ждала этого дня несколько лет. Как же, быть представленной высшему обществу, стать полноценной его частью. До этого я могла только подглядывать за танцующими парами в маленькие окошки и мечтать, как стану одной из этих дам и с горделивой осанкой буду носить бледно-розовые туалеты (в тот год именно этот цвет был в моде). Сейчас черед алого.

Первый бал меня действительно не разочаровал: танцы, игры, соперничество, несколько фривольные разговоры (такими они мне показались в тот далекий день, потом я привыкла и с нетерпением ждала новых комплиментов).

Но сегодня…. Ладно, — я поморщилась, — буду честна сама с собой, дело не только в том, что прошло два года, балы мне приелись, от речей кавалеров щеки перестали краснеть, а сердце колотиться. Проблема была в том, что сегодня у меня должна была состояться встреча с будущим мужем. А эта встреча просто не могла принести мне ничего хорошего. Так что, я заранее готовилась к худшему.

С Карлом Джензбургом мы были помолвлены с самого детства (моего детства, в его же случае…). И не нужно обвинять во всем меня, не моя это идея. Как никак, я в те годы даже говорить не умела, не то, что…

— Свет моих очей, как я рад видеть вас, — в центре бального зала не спрячешься. Считается, что на танцах никто не должен скучать. Конечно, это пустые слова. И кто-нибудь вроде Клоди Шлиан так и простоял бы в одиночестве несколько танцев подряд (если не весь бал). Но я то не она. Сейчас ко мне приближался Джефри. И приближался очень быстро.

— Взаимно, взаимно сер Джефри, — я подала поклоннику руку для поцелуя и соблазнительно улыбнулась. То, что сегодняшний вечер не будоражит мне кровь, еще не означает, что я должна потерять одного из поклонников и стать совершенно скучной, пускай и на один единственный бал, одну ночь.

— С вас танец, Элен, помните? — произнес Джефри, как только его губы оторвались от моего запястья.

Такое забудешь: снова потом неделю хромать придется. Еще не было ни одного танца, чтобы Джефри не отдавил ноги своей партнерше. Но отказываться было нельзя: я обещала. Джефри тогда оказал мне одну услугу, и будет невежливо "забыть" о своих словах, хотя…

— Танец с вами — это удовольствие, — я провокационно облизала губы и на мгновение прикрыла глаза, как будто вспоминая один из них — но… "я уже обещана другому, и верность хранить, обещала ему". — Пожалуй, от книг, даже от старых с пожелтевшими от времени страницами, есть какой-то прок, — с улыбкой подумала я, замечая, как от моих последних слов изменилось лицо Джефри. У меня теперь всегда есть возможность сказать что-нибудь эдакое. И несказанно удивить поклонника. Сейчас, например, на лице Джиана написано что-то вроде: "Неужели я успел предложить ей руку и сердце? Не собирался ведь. Но иначе, зачем мне ее верность?!" — интересный вопрос, между прочим.

— В этом зале присутствует мой жених, — с мягкой улыбкой проговорила я и замолчала на несколько секунд. Подожди, ты еще не слышал самого главного — Карл Джензбург, — одно это имя повергает в трепет и не меня одну. Оно подобно раскату грома, — сегодня мы назначим день свадьбы.

— Я не знал, простите — Джефри побледнел и даже выпустил мою руку, которую так и держал, то и дело, поглаживая пальцами, после поцелуя и в преддверие танца, — я могу что-то сделать для вас, как-то загладить свою вину? — продолжал поклонник, стараясь не смотреть мне в глаза.

Уже для вас, не для тебя — что ж, забавно. Я попыталась отбросить все предчувствия беды, которые то и дело охватывали меня при одном воспоминании о Джензбурге — моем будущим… — нет, не думать…, и улыбнуться с искренней радостью:

— Конечно, давай ты забудешь о моем долге. И у нас будет общая тайна, — последние слова я произнесла совсем тихо, как будто бы опасалась, что и у стен есть уши.

— Договорились, — быстро проговорил Джефри, сделал реверанс мне на прощание и затерялся среди других гостей.

Я следила за ним, пока он окончательно не скрылся в толпе. Со стороны это смотрелось так, как будто меня бросили. Я скривила губы в ухмылке. Впечатления слишком часто бывают обманчивы, особенно, когда ты начинаешь играть какую-нибудь роль.

Вновь зазвучала музыка. И я, наверное, впервые за все балы, что здесь — у Стефалей, что в нашем замке, или еще чьем-либо родовом гнезде, стояла в одиночестве, а не танцевала с одним из кавалеров…

— Ты должна спасти наш род. Это твой долг, как старшей дочери, — когда-то мая мать произнесла эти слова, не объясняя, впрочем, как это сделать. Я и не настаивала. Очередной поклонник пригласил меня на конную прогулку, и все мои мысли были заняты ею… и им… Для всего остального просто не хватало места. Я забыла об этом разговоре, казалось навсегда.

Я ошибалась…

Наш род Мирра уходил вглубь истории на тысячелетия. Древнее, могущественное дерево, которое гордилось своими отважными воинами и прекрасными дамами: Катрин, Торбальд, Есмира, Габриэль, пожалуй, я смогу продолжать список до бесконечности.

История моего рода было почти единственным из того, что я вынесла из уроков с многочисленными учителями. Я гордилась своими предками, разглядывала их портреты в галереях, а потом забывала обо всем, при взгляде на свое новое бальное платье с рюшами и цветами: настоящее привлекало меня гораздо больше, чем овеянное туманами прошлое.

Времена ведь меняются. Когда я вижу наш обветшалый замок, то понимаю, что еще пару десятилетий и наш род просто канет в лету. Не будет больше пестрых ярких платьев, не будет звонкого стука новых башмачков по полу. А мои вчерашние друзья и последователи пожмут плечами и найдут себе новых фаворитов…

У всех бывают несчастливые дни, месяцы, которые некоторые не переживают. Мирра не повезло, его черная полоса тянется уже пятьдесят лет. Он потерял большую часть влияния, обеднел, (не следовало ввязываться в бесконечные интриги против короля, или хотя бы выиграли пару раз для разнообразия).

Не знаю, но как по мне, гораздо выгоднее было бы примкнуть к победителю, чем бесконечно вспоминать о войне двух…, или даже трехсотлетней давности — я нахмурилась, стараясь вспомнить хотя бы приблизительную дату этого сражения — войны лилий — но, так ничего не вспомнив, махнула на это рукой. Все это снова была ненавистная история, которую мне почему-то приходилось учить. Впрочем, не больно то много я и знала под конец своего образования.

С другой стороны я не сомневалась, что все эти знания мне никогда не понадобятся. Представляя свою жизнь чредой балов и развлечений, я не могла даже представить, что вскоре моя беззаботная жизнь навсегда изменится.

Конечно же, мои мечты не могли быть правдой, и вчера вечером я окончательно это осознала…

— Рада, что ты приехал. Мне давно нужно обсудить кое-что с тобой, — вечер начался довольно обыденно. Я возвратилась с прогулки, поужинала, затем затеяла мелкую сору с сестрой (в результате зачинщицей объявили меня, что мне и требовалось). В качестве наказания меня заперли в комнате.

Наверху я не стала терять времени и вытянула из-под подушки (хорошо, что у нас в замке такие ленивые слуги, и им даже в голову не приходит лишний раз взбить подушки, чтобы господам было удобней спать) книгу — старый фолиант, найденный несколько дней назад в лесу.

Я уже не помнила, что меня привлекло на той поляне, заставило отдалиться от своих спутников, а затем слезть с коня и углубиться в чащу, ведя животное на поводу. Там-то я и нашла книгу. Вначале брезгливо поморщилась, отодвинув ее ногой в сторону, а затем, по непонятной мне самой причине, наклонилась и подобрала находку, открыла толстый переплет, провела пальцем по шершавой бумаге. И тут же захлопнула фолиант, подняв облако пыли.

Дело было в том, что я услышала топот лошадей, а показывать свою находку остальным не хотелось. Я спрятала книгу и…

— Элен, я уже было подумал, что ты заблудилась.

— Ну, что ты, это ведь земли моего рода. Я просто немного подустала.

— Давай остановимся, и я…

— Не нужно, со мной уже все в порядке, — я быстро вскочила в дамское седло — продолжим прогулку?…

А на следующий день вернулась за ней уже в одиночестве. Многое из написанного я не понимала, но некоторые вещи показались довольно занятными. Например, узнать свое будущие. Я не была уверена, что поверю предсказанию, но было бы забавно послушать, увидеть. Кроме этого на глаза попалось заклинание вызова духов.

Но спиритический сеанс я бы все-таки предпочла провести не в одиночестве (к тому же мне и без того порой казалось, что в нашем замке обитают призраки и они постоянно следят за нами), так что, я пока сосредоточилась на предсказании своего будущего. Хотя… я снова посмотрела на книгу. В моей душе бушевали разнообразные мысли. Любопытство, непонятная мне самой досада, желание прикоснуться к неизведанному… порой появлялся страх. Но, скажу честно, я не верила до конца, что у меня что-то получиться, поэтому и не боялась. Если бы книга действительно представляла какую-то ценность, ее бы не выбросили просто так.

Я стремительно пробежала глазами начало главы, какие-то советы, предостережения. Меня гнало нетерпение. Я и сама, в общем-то, не понимала, зачем мне все это. Но опираться… мм… любопытству (а мои чувства походили именно на него) становилось все сложнее.

Так что, я, даже не проглядев предостережения, запалила свечу и начала читать:

— K'eмс ерист лаеф миноэр.

Когда судьбы сплетаю я причудливую нить

Черен вериас эн эмбер

И не мне решать, кому из нас на свете жить

Виаран ливес черс эндар мире k'эcт

Есть раб, есть господин

Эндер мирем. Эн эмбер джест

Отдам все, что бы будущему послужить…

Свеча упала. Я испугалась, что загорится одеяло, и хотела быстро схватить ее. Но за окном грянул гром. Пришлось перевести взгляд на улицу. Дождя не было, но небо озаряли вспышки. Красно-желтая молния возникла, как будто, прямо перед нашим замком. Красивая и смертельно опасная в своей красоте…

Еще одна молния и еще… и раскат грома. А дождя все не было.

— Где же ты? — небо не ответило. В какой-то быстротечный момент мне показалось, что я увидела мужское лицо в стекле. Но это произошло так быстро, что могло мне и почудиться. К тому же у меня резко закружилась голова, и я упала на пол…

Острая боль — я схватилась за руку: ударилась ею при падении, да еще и обожгла: свеча, которую я уронила, как только закончила читать заклинание, упала на книгу. И та сейчас пылала. Огонек на мгновение коснулся моей руки.

Я поднялась с колен и начала тушить пламя. К счастью, мне это удалось: почти ничего не пострадало. Да и книга… Духи7, она не пострадала. Ни одна страница не обгорела. Я нахмурилась, аккуратно прикоснулась к ней ладонью и… в голове снова появилась тяжесть, глаза начали закрываться… я одернула руку, отошла от книги на несколько шагов, с недоумением поглядывая на нее. Затем схватила еще одну свечу и бросила ее на пожелтевшие страницы, повторяя про себя:

— Гори, ну, гори же…

Фолиант вспыхнул. Я вздохнула с облегчением: "Что бы я еще раз прикоснулась к чему-то подобному!". А за окном снова ударила молния. Это было так неожиданно, что я вскрикнула и бросилась вон из комнаты. В конце концов, я могла признать свою вину перед сестренкой и освободиться от наказания. А еще лучше было бы не попадаться никому на глаза. Я знала несколько мест в замке, где меня не могли найти. Вот и дверная ручка. Я обернулась — Демон! Книга! Фолиант продолжал пылать. Я схватила кувшин с водой и бросила его на огонь.

Раздалось шипение, и огонь потух… но книга… она опять не пострадала. Духи! Я снова взялась за ручку, когда меня пронзила мысль: а зачем я вообще взяла эту книгу в руки, зачем прочитала заклятие.

Черен вериас эн эмбер — это был староэлронский. К несчастью, мои "глубокие" познания в этом языке — языке, которому меня учили трое учителей, но, что примечательно, никто из них не говорил на этом языке прилюдно и меня пытались удержать (и на что он в таком случае нужен?) — не давали мне возможности перевести эти слова, если мне вообще это было нужно.

Это было необходимо.

Но киринейский:

И я отдам все, что бы будущему послужить — это не вязалось с предсказанием. Ведь я ни за что на свете не лягу на алтарь ради будущего, в котором меня, боюсь, не будет. А, значит, Это не могло быть предсказанием — с неожиданной ясностью осознала я. Но что же это было? И зачем я это сделала? Вопросы… я ударилась головой о косяк двери, потом еще раз, и еще:

— Зачем?…

Наконец, мне надоело себя казнить, и я вышла из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. На душе было паршиво. Не оставляло чувство, что я совершила непоправимую ошибку…

Мужчина поднялся с колен, быстро немного дрожащей рукой схватил бокал с вином, стоящий на столике по-соседству с ним самим, и сделал большой глоток.

— Какая гадость, — он поморщился, но заставил себя допить жидкость. Он ненавидел красное столовое вино. Приторно-сладкое… как оно могло кому-то нравиться? Единственное, что хорошо, оно прекрасно восстанавливает силы. А он в последнее время был слаб, но с ритуалами крови можно было подождать, а вот эксперимент нужно было провести немедленно. Может быть, он когда-то неправильно прочитал какой-то знак, как-никак предсказания не были его сильной стороной. И он мог ошибиться в Элен.

Ошибки не было. Хотя поначалу аристократ боялся чего-то подобного. Слишком легко девушка поддалась внушению, как оказалось, дело было в детской глупости и тягой к чему-то новому. Что-то вроде: "а почему бы мне не поиграть с огнем? Он такой красивый. Что в нем может быть опасного?" Кретинка!

Впрочем, это замечательно. Значит, она ни о чем не догадается до конца… до своего конца. Все пойдет, по давно намеченному, плану. Сила ведь в ней есть, да еще и какая — молнии в небе засверкали нешуточные. Мужчина и не рассчитывал на такой успех. И под конец обряда не сдержался, захотел попробовать девушку в тот же момент. Его планам помешал загоревшийся огонь. Но это не спасет глупышку. Она ведь сама отказалась от своей судьбы, передала власть в его руки:

Виаран ливес черс эндар мире k'эcт — есть только один король

Эндер мирем — и пожертвую ради него я собой…

Мужчина уселся за стол и взял в руки перо…

Я прошлась по замку, ощущая странное беспокойство в крови. Губа уже опухла от моих постоянных покусываний, да и рука побаливала. Хорошо хоть я никого не встретила, пока бродила привидением по коридорам. Впрочем, в этом была заслуга не только судьбы, но и моя лично: как только я слышала чьи-то разговоры, то старалась отступить в тень, а то и шагнуть в соседний коридор.

Эти бессмысленные блуждания надоели мне через пару часов, но возвращаться к себе не хотелось, как и кого-то встречать. Не разрешив дилемму, я просто села на пол возле лестницы и начала бессмысленно теребить ленты на корсете.

Прошло еще с пол часа. Я как раз успела уговорить себя вернуться к себе, но тут во дворе послышались шаги, и я решила повременить со своим решением. На пороге появился отец. Я тот час хотела подняться на ноги и подбежать к нему. Как-никак, а папа отсутствовал, почти месяц. И я успела соскучиться.

Но моя мать меня опередила. Она как раз спускалась по лестнице, спеша навстречу к моему отцу:

— Рада, что ты приехал. Мне давно нужно обсудить кое-что с тобой

Граф коротко кивнул своей жене:

— Я к твоим услугам. Не забудь только дать распоряжение Чичите, чтобы поговорила с конюхом. Он вечно забывает почистить лошадь.

— Конечно, дорогой. А сейчас пойдем в наши покои. Кое-что произошло…

Отец с матерью поднялись по широкой лестнице, и пропали с поля моего зрения. Я еще немного посидела, потом поднялась и зашагала к себе. Проходя мимо опочивальни родителей, я случайно услышала обрывок разговора.

— Несколько минут назад приехал почтовой. Джензбург пишет, что тянуть больше нельзя: завтра за балу мы назначим день свадьбы.

Свадьбы?! Завтра?!! — я опешила и прислонилась ухом к двери, стараясь не упустить ни слова.

— Не глупи, она еще не готова.

— Ей шестнадцать, она могла быть за мужем уже два года, а вместо этого кокетничает и заигрывает. Я не знаю, чем это может закончиться. Точнее, знаю, просто не хочу даже думать о подобном. А то, что Тирин меняет фавориток каждый день, ну, точнее — ночь, Креста флиртует не хуже меня…. нет хуже. Но она еще ребенок. Вот пройдет год другой…

— Элен не дитя. Она прекрасно осознает, что делает.

— Но может забыться. Тогда все, мы окончательно пойдем ко дну.

— А то, что наша дочь пойдет ко дну тебя не волнует? Две его жены пропали. Третьей официально признали смерть. А ему ничего, цветет и пахнет, как будто не разменял шестой десяток.

— Ну, ты же не хочешь сказать, что веришь пустопорожним выкрикам крестьян, дескать, он демон. Это глупо…

Я не стала слушать дальше, просто медленно пошла вперед. Карл Джензбург — человек, которого все боялись, и я должна выйти за него замуж. Мое мнение никого не волнует. Внезапно в памяти всплыли недавно прочитанные строки:

— Есть раб, и есть господин…

Но я не желала быть ничьей рабыней. А в особенности, так шестидесятилетнего демона!…

— Графиня Стефаль, на этом балу вы превзошли саму себя, все настолько прекрасно… нет слов…. кстати, вы не видели Элен? — слова, долетевшие откуда-то справа, вернули меня из воспоминаний.

Голос матери я узнала сразу, как и ее манеру разговора: немного лести, и коротко о том, что ей на самом деле нужно, пока оппонент и сам не начнет выплетать из слов кружева. Так, подождите… "Элен?!". Мелькнула мысль: "нужно уходить". Встречаться с ней мне пока не хотелось: я еще не была морально готова к знакомству с женихом (трусиха!).

Например, к тому окну — почти сразу решила я — оно в тени, не сразу заметят. Заодно, обследую сад. Я попыталась тихо проскочить ту часть зала, где была для матери, как на ладони и села на подоконник. Может, найду объект для слежки, а то просто смотреть на пустынные лужайки нет смысла. Неинтересно. Ведь даже луны не видно.

Эх, ничего примечательного. Я вздохнула. Вот так всегда. Ладно, о чем я там раздумывала?

Но вернуться к воспоминаниям не удалось (впрочем, они того не заслуживали). Меня все-таки отыскали.

— Дорогая, как я рада, что ты здесь, мы так долго не виделись, — воскликнул звонкий голос моей главной соперницы.

— Привет, Катрин, ну как я могла пропустить последний весенний бал, тем более в твоем доме? — Интересно мне удалось изобразить неземную радость с легким удивлением и даже обидой? Вот Катрин играет великолепно, даже странно: обычно я насквозь вижу ее ложь.

— Это была бы невосполнимая потеря для нас, — в последний момент девушке удалось скрыть сарказм в своем голосе, и она улыбнулась.

— Рада, что ты так считаешь. Твоя поддержка так много значит для меня, — о, да, безумно много. Интересно, когда нам надоест играть в наши игры?

— Я не могу иначе. Ты же знаешь, что ты моя лучшая подруга. Кстати, мы завтра идем к гадалке. Хотим узнать о своем суженом. Ты с нами?

— Нет, я уже знаю, с кем свяжу свою судьбу, зачем же мне гадания? — Я хитро улыбнулась, успев придумать, как можно досадит Катрин. Ну что, спросишь кто мой жених?

Зрачки Катрин расширились:

— И кто же счастливчик? — все-таки спросила — в голосе Катрин звучало безразличие и легкое любопытство, но если вспомнить, что лгать она умеет едва ли не лучше меня…

— Прости, не могу сказать, боюсь сглазить, — я покачала головой.

— Так тебе еще не сделали предложение, — в глазах собеседницы прямо на моих глазах рождалось пламя.

"Судя по всему сплетница решила, что кандидат на мои руку и сердце ее бывший поклонник. Пару дней назад он переметнулся из ее свиты в мою. Забавно. А жизнь-то налаживается. Отомстим за все ее наговоры":

…Ты говорил, что у тебя знакомый целитель.

— Может он сможет помочь Элен. Я боюсь за нее. Она воет на луну, прямо как оборотень. Только это секрет. Кроме меня никто не знает…

А я еще удивлялась, почему на меня потом Джефри неделю как-то странно смотрел!

— Сделал, но мало ли, — я поднесла руки к груди — дикий зверь на охоте, неудачная дуэль. Не хочу рисковать любимым.

— Ты мне не доверяешь? — отшатнулась от меня "подруга".

— Что ты, почти как себе самой (а если учесть, что и себе я верю только по большим праздникам…), но и у стен есть уши. Обещаю, ты первая узнаешь, кто он, — я заговорщически ей подмигнула.

Дальнейших издевательств не последовало, эх, я ведь так много могла рассказать еще! Впрочем, Катрин и так побледнела (мне даже стало немного, самую малость, жаль ее), так что кое-чего я достигнуть успела. В любом случае моя мать не оставила мне выбора. Она все же смогла выделить мою фигуру среди остальных. Нелин Мирра подошла поближе.

— Милая Катрин, Элен, — два коротких кивка.

— Мое почтение, Нелин Мирра, — Катрин сделала реверанс, я ограничилась кивком и улыбкой.

— Я бы хотела поговорить с дочерью, если ты позволишь.

— Не буду вам мешать, — девушка кивнула и поспешила удалиться.

— Мама, вы ведь хотели поговорить о свадьбе? — успела вставить я, пока Катрин еще была рядом. А вдруг это моя последняя возможность досадить Катрин?!

"Подруга" застыла, я бы даже сказала, окаменела, впрочем, мать тоже. Я ведь не должна даже подозревать.

— До скорого, вечер еще долог — сказала я статуе номер один с премилой улыбкой на лице.

— До встречи — в голосе девушки прозвучала дрожь. Катрин отошла на пару шагов, но внезапно оглянулась. Она смотрела не мне в глаза, вообще даже не на меня, а куда-то вдаль, как будто я — лишь стекло. Странное ощущение. По телу даже пробежал холодок. А в глазах Катрин была пустота, боль. Я ожидала увидеть злость — это ведь моя победа в нашем вечном соперничестве. Но… неужели она его любит? Это ведь игра! Детские шалости, так и не переросшие во взрослую жизнь. Мы могли бы стать настоящими подругами, и со смехом вспоминать эти годы. Но не сейчас, когда жизнь бурлит, а в сердце одно желание — быть лучшей.

Я отвернулась от Катрин: захочет — вернет. Я теперь ей не соперница. Это была последняя шпилька. И снова посмотрела на мать.

— Как ты узнала?

— Что ты подошла, чтобы поговорить о свадьбе? — Я пожала плечами. Жест был машинальным. Ответ готов — мне уже шестнадцать, не хочу быть причиной, по который наш род пойдет ко дну — я почти дословно повторила ее вчерашние слова. Интересно, догадается? Но мать лишь кивнула головой. Похоже, ответ ее не интересовал, и она не вслушивалась.

— Пошли, пора познакомится с суженым. Не заставляй Карла ждать, — Нелин Мирра повернулась и углубилась в толпу.

А в моем сердце начала рождаться злость… Хотя нет, лгу, она появилась там задолго до этого дня. Я ведь уже очень давно знала, что не нужна своей матери. Нелин Мирра интересуют только вопросы, связанные с нашим родом, честью… Я тряхнула волосами, выпрямила на мгновение поникшие плечи и быстро зашагала следом. Хватит оттягивать неизбежное. Я ничего не смогу изменить. Пора встретиться со страхом лицом к лицу… Вот только в зеркало загляну.

В огромном на несколько сиг в длину зеркале с золоченой рамой вглядывалась темноволосая девушка: ярко алое, с вставками черного, платье, с глубоким, но в рамках приличия, декольте. Голые руки покрыты легким загаром. Темные глаза (на самом деле они карие, но при таком освещении казались почти черными). В длинных волосах сверкали рубины… Достойная спутница жизни для некроманта. Но вряд ли оценят. Буду лишь игрушкой — в лучшем случае, в худшем — жертвой, рабой…

Я вдавила ногти в ладонь, заставляя себя забыть о словах в заклятье. Они ничего не стоят. Я смогу все изменить, если они вообще имеют какое-либо отношение к моей судьбе!

Все эти мысли проносились в моей голове, а ноги продолжали нести куда-то вперед. Поминутно приходилось кивать знакомым и улыбаться: лучше уж так, чем потом объяснять свое "возмутительное" поведение, а если еще и Катрин начнет его трактовать по-своему… Долго я в таком темпе не продержусь. Не Цер8 ведь…

Демон! 9 Я все-таки столкнулась с кем-то. Упасть мне не дали, но конфуз возник. Я подняла глаза.

— Простите, я была не осторожна. Вы не пострадали? Может мне удастся все уладить? — медленно с улыбкой проговорила я, на миг прикрыв глаза. Знаю, неприлично флиртовать в день помолвки (или что там у меня сегодня?) но удержаться не могу, хоть какое-то развлечение, да и объект привлекательный.

Брюнет посмотрел на меня. Я дернулась. Нет, конечно, была виновата перед ним, но это не повод окатывать меня презрением вдобавок к самоуверенной усмешке, не исчезавшей с его губ.

К счастью, выразить все накопившиеся за этот вечер эмоции словами я не успела, только зубами и заскрипела. В поле зрения возникла мать.

— Карл Джензбург, рада вам представить мою дочь Элен, Элен познакомься…

Глубокий реверанс. Я всеми силами пыталась скрыть, охватившую меня, растерянность. Карлу Джкензбургу исполнилось минимум шестьдесят лет (он не отмечал свои дни рождения, как делало большинство из нас, и я не могла назвать его точный возраст). А человеку передо мной было около тридцати! Скорее, даже меньше. Какой-то родственник: сын, кузен… Я мотнула головой: глупости! Все прекрасно знали, что Карл был последним представителем рода Джензбургов.

Я снова подняла глаза. Эх, поспешила с официальным приветствием! Интересно, какое выражение была на лице у Карла, когда он понял кто я? В наших краях я имею некоторый вес. Сейчас глаза напротив не выражали ничего.

— Забавное у нас вышло знакомство, не находите? — решила начать я разговор.

Карл не находил. Не обращая ни малейшего внимания на мою персону и пропустив мимо ушей слова, он повернулся к маме и легко махнул головой. Его жест можно принять как за поклон, так и за непроизвольную судорогу. Я решила остановиться на первом варианте, как на более лестном.

— Благодарю за оказанную честь, сударыня, я высоко ценю ваш вассальный род.

Далее шло еще множество важных и не очень слов, но я уже не слушала. Этот наглый выскочка обозвал нас своими вассалами. В былые времена он бы дорого заплатил за свою оплошность (да и оплошность ли). Мирра находился под опекой Джензбургов много лет, но мы не были вассалами. Это тоже самое, что и назвать дворянина крестьянином. Неужели мы обязаны это выслушивать?!

Я перевела взгляд на мать. Она тоже уловила его слова о вассалах, но видно была готова к подобному повороту, поэтому даже не поморщилась, а ведь род был для нее всем. Но Нелин мастерски владела своим лицом. Мне до нее было далеко. Жаль…

Одно интересно: что они все такого знают про Карла, чего не знаю я?

Внезапно слух зацепился за слова:

— У вас прелестная дочь, она украшение любого бала.

Приятно слышать, — я слегка улыбнулась — возможно, я погорячилась на счет Джензбурга. Не так уж он плох. Волнуется, вот и говорит глупости, да и мне ни словечка. Ну что ж, пора приступить к более конкретному осмотру жениха. Хорошо хоть я могу ничего не бояться, пока он занят разговором. Итак:

Довольно высок, неплохо сложен, даже очень неплохо. В Карле аристократические внешность: тонкость костей, белая кожа и аристократические манеры (этого у него не отнять) переплелась с силой, выносливостью. Длинные иссиня-черные волосы падали на плечи и подчеркивали голубизну глаз. Мне понравилось все, кроме надменной усмешки и презрения, а также того, что он не обращал на меня внимание.

Снова слова, изредка прерываемые короткими паузами. Кажется, теперь мать выражает безграничную радость от встречи. Тут двумя словами не отделаешься — не поймут, оскорбляться. Знали б вы, как мне все это надоело!

Я уже минут пять стояла без движения, как бы вне круга избранных, тех, кому позволено говорить. И это я, привыкшая находится в центре внимания, над чьей шуткой, какой бы жестокой она б не была, смеется вся наша молодая аристократия!

Ладно, так просто я не отступлюсь! Возможно, Карл, ты не понимаешь, но я не хочу, не желаю и не буду пустым местом. Для тебя я ведь никто, просто, надо же на ком-то жениться. Да, как вы говорили, вас зовут?…

Ни за что!

— Я — Элен Мирра и ты будешь у моих ног, клянусь! — тихо пробормотала я, впрочем, настолько тихо, что не думаю, будто даже, стоящие рядом, мать и Карл, меня услышали. Что уж говорить об остальных. Я клянусь…

Это была плохая идея, но Элен не могла этого знать: ярость играет с людьми злую шутку.

Я прищурилась, окидывая взглядом зал: сыграем в игру — королева и ее верные подданные. Акт первый.

Почти сразу же на глаза попался…

Олин?! Мой бывший ухажер, с которым я недавно рассталась. Я тогда начала охоту на кавалера Катрин — Джиана, а "ручной" Олин был забыт. Около двух недель назад он уехал в свое второе поместье — немного западнее от нас. Что ж, удачно, что он вернулся. Я об этом не знала. Олин то мне и поможет.

Я смотрела ему прямо в глаза: Давай, забудь о собеседника, посмотри на меня… Минута-две. Постепенно просыпается гнев. В былое время он бы душу продал за такое внимание, а сейчас…

Есть!

Теперь взгляд наверх: "какое небо голубое" — пробило меня на новомодную песню (это в зале с коричневыми потолками). Снова на Олина. На этот раз он смотрит на меня.

Замечательно!

Смущено опускаю глаза. Жаль нельзя покраснеть по собственному желанию, но я и так справлюсь. Это всего лишь Олин…

Снова глаза в глаза, радостная улыбка, показное смущение, даже маленькая слезинка, набежавшая на глаз.

Олин покачивает бровями. На языке флирта сие означает: "я весь твой, но оценишь ли ты мою жертву, жестокосердная, или предпочтешь, что бы я играл роль дрессированной мартышки?" (авторство над второй частью приписывается Катрин). Нет, все же поездка его изменила. И не в лучшую сторону! Где мой покорный слуга?!

Я касаюсь рукой корсета и на миг закрываю глаза — мое сердце твое на веки. Только в твоих силах разбить, или возродить его.

Даже так — Олин касается большим пальцем подбородка.

Конечно, сейчас, идиот — короткий взмах ресниц.

— Еще увидимся — слышится от поклонника. А затем Олин начинает подходить ко мне медленным кошачьим шагом. Сразу видно, профессиональный танцор. С ним действительно танцевать одно удовольствие, а в остальное время он до невозможности скучен.

— Нелин Мирра, позвольте пригласить Элен на танец?

— С радостью принимаю твое приглашение. За время твоего отсутствия я ужасно соскучилась, — произнесла я, прежде чем мама успела сказать свое твердое материнское "нет".

Олин увлек меня на середину зала. Я лишь мельком увидела недовольство на лице матери и что-то отдаленно напоминающие злость на роже Карла. Ну, что ж, это лучше, чем ничего…

Туфельки призывно стучат по ковру. Еще миг — я танцую масандру10 — один из моих любимых танцев.

— Что ты хотела, Элен? Ради чего сыграла радость от встречи? — тихий шепот возле уха. Я ничего не забыл, просто смирился.

— Почему я должна что-то играть? Все мои слова — правда, за ними не уследишь. А на лицо надеть маску гораздо проще.

— Ты не раз доказывала, что я тебе полностью безразличен — в голосе Олина просыпаются чувства, сначала надежда, безнадежная надежда.

— Я не раз доказывала, что я — заблудившийся ребенок, который ищет, сам не зная что — медленно с придыханием говорю в ответ.

Олин смотрел ей в лицо. Сначала задорное, с веселыми искорками в зрачках, безудержной улыбкой. А потом слой за слоем: слетел смех, радость, исчезло притяжение губ, привычные яркие краски, окружавшие Элен с их первой встречи. Сейчас перед юношей стояла беззащитная девушка, которой он — Олин, был необходим, а не бездушная кокетка, с легкостью разбивающая сердца.

— Кто ты? — не успев подумать, прошептал молодой граф.

— Элен Мирра — и вновь из глаз брызнули искорки, а мир вернул себе привычные краски. Это снова была та Элен, которую он знал.

Вот только достойная продолжательница рода Мирра была всего лишь маской за которой скрывалась нежная и ранимая душа. Роза с длинными колючками, цветок — нежнее, которого нет, и не будет.

— Объясни!

Но удовлетворить свое любопытство Олину не удалась. Быстрая смена партнерами, потом еще одна. Мы вращаемся по безумному кругу. Над нами сияют и переливаются свечи, сотни свечей. Веера поднимаются в воздух. А люди, увы, принадлежат земле. Даже этот безумный, волшебный танец не в силах ничего изменить. Ганс, Михель, Джошуа, улыбки, поклоны, приветствия, повороты головы, новые па, где-то еле слышный шепот:

— Люблю тебя, — я начала вертеть головой, пытаясь определить автора слов, но на лицах окружающих невинные выражения. Кто же из них? Не важно!

— Я не понимаю тебя, — Олин вновь возникает рядом со мной

— Не понимаешь? — легкая улыбка — я ведь… я очень скучала.

Олин притянул меня ближе. Наши тела соприкасались. Да, это против приличий, на грани допустимого, но мне не впервой их нарушать, да и Олин сейчас важнее. Точнее, важнее ревность Карла — первый шаг на пороге к любви.

— Ты ведь знаешь, что значишь для меня. Я люблю тебя всякую: веселую хохотушку, придумывающую все наши розыгрыши, холодную льдинку, с повадками королевы и нежный цветок — твою истинную душу…

Откуда тебе знать мое "я", если я и сама не представляю, каково оно.

— Но ты ведь уже сказала мне "нет".

— Ошибка, я поняла, что значит быть без тебя. Это не назовешь жизнью. Но ведь еще можно все изменить?

— Готов на все. Лишь одно слово…

— Просто будь рядом.

Массандра окончена. Последние звуки меркнут вдали. Я смотрю на Олина с грустью, обреченностью и страхом.

— Не бойся, я с тобой, я смогу защитить — говорит он, глядя мне в глаза.

Хочется расхохотаться, только не весело, а с озлобленностью: Он! — Меня! Но я сдерживаюсь. А читать мысли брат Катрин пока не научился, а то не был бы так ласков со мной еще с нашей первой встречи.

— Прости, это сильнее меня, — тяжкий вздох, дрожь: но я постараюсь ради тебя, ради… нас?

Олин коснулся пальцами моего подбородка, нежно провел по нему:

— Ради нас? Еще вчера я не мог мечтать о таком.

Собеседник взял мою руку и покрыл ее поцелуями.

В губы, конечно, было бы лучше, — пронеслось в мозгу. Я поискала глазами Карла и не нашла — Ничего, надеюсь, у него нет проблем со зрением — с вызовом подумала я. А потом пришла боль. Глаза застелила черная пелена. Захотелось упасть, согнуться в комок и лежать без движения. Перед глазами проплыли злорадные и презрительные усмешки на лицах "любимых подружек", жалостливые лица приятелей, безжалостная улыбка матери, прозвучали их презрительные слова. Я вцепилась во что-то, как утопающий за последнюю соломинку. Только бы выдержать, не сломаться. Откуда эта боль?!

Рядом послышался какой-то звук, а фигура Олина начала явственно отдавать красным, и внезапно боль отступила. Это было как глоток чистого воздуха после парализующего газа. Я была так счастлива, что спаслась от неожиданной напасти, что не обратила внимания, на того, кто тряс меня. К счастью, ступор быстро прошел. Я подняла глаза на Олина.

— Что с тобой произошло? — с непонятным страхом в глазах спросил Олин.

— О чем ты? — я решила разыграть непонимание. А потом перевела взгляд вниз, на свои руки. Одна из них выглядела нормально, а вот вторая… Масштабных изменений не предвиделось и с ней, да и то, что я вцепилась в руку Олина вполне предсказуемо, но почему она в крови?!

— Что это? — в моем голосе прозвучала настоящая паника — первое истинное выказанное чувство за вечер. Я разжала пальцы.

Олин поднял свою руку и мне открылась довольно большая рана. Неужели это я ее нанесла. Какой ужас!

Спутник смотрел на меня с опасением. В мыслях он уже раз сто пожалел, что вообще связался со мной. Наверное, посчитал сумасшедшей, а теперь удивляется, как это он так долго не мог этого понять.

Значит, вот как ты меня любишь? — мысленно возмутилась я. Ты не лучше сестры. Но Катрин хотя бы не лжет сама себе. Она ненавидит меня и сознается в этом. Но ты… Ты видишь себя рыцарем в сверкающих доспехах, которого в конце пути ожидает дама сердца. Придется вновь сыграть. Ты хочешь даму сердца? Что ж, посмотрим, кто тебе достанется в конце этой мизансцены…

— Прости, прости меня — это я во всем виновата, — я поднесла его руку ближе к глазам, в которых сверкали слезы. Тебе необходима помощь. Лекарь…

— Брось, это царапина. У настоящих мужчин раны бывают и похуже, — а какое ты имеешь к ним отношение?!

— Тогда…ты, вероятно, боишься заражения. Я вижу в твоих глазах страх. Лекарь поможет.

— Нет, тебе кажется, зачем кому-либо знать об этой мелочи! — Мужчины, какие же вы предсказуемые. Стоит только намекнуть на вашу трусость, и вы забудете все на свете, доказывая, что вы на свете всех храбрее. А больше всех стараются трусы.

— Но я полагаю…

— Еще один танец? — Олин, неужели ты решил, что у девушек такая плохая память? И я забуду о том, что произошло после очередного. Если бы это ни было в моих интересах…

— Он уже обещан мне, — из-за спины слышится чей-то голос. Я стремительно оглянулась, надеясь, что это будет… Великолепно, мои действия достигли цели: Джензбург. Карл все-таки обратил на меня внимание. Один: ноль — в мою пользу. И я надеюсь, что это не последняя моя победа. Но для начала — хватит, ведь игры с Олином изрядно надоели.

— Один танец ничто в сравнении с жизнью, — сказала я в пространство между кавалерами (пусть подумают, кому из них предназначались мои слова, да и что они значат, а то я и сама не знаю) и подала Карлу руку…

Пары начали кружиться в каравелле11 задолго до появления новой пары. Потому, казалось, нашим уделом будет танец в самом углу. Но у Карла, похоже, были другие мысли на этот счет, а, возможно, он предугадал мои желания.

Через несколько мгновений мы парили в самом центре пар — в центре зала, как будто это закон, непреложная истина, и по-другому быть не может.

— Вы, кажется, употребили свою власть надо мной, сир. Почему я боюсь поднять на него глаза?

— Когда же успел? Ведь только сегодня я имел счастье познакомиться с вами. Ведь шестнадцать лет назад, когда я видел вас впервые вы были новорожденным младенцем.

— Да, это так. И скажу вам правду, я совершенно не помню нашей предыдущей встречи. Давайте считать, что мы познакомились сегодня. Это гораздо романтичнее

— Желание дамы — закон, — галантно ответил кавалер, наклонившись к самому моему уху, а затем закружил меня в новом па.

— Но раз мы познакомились только сегодня, когда я успела пообещать вам танец, милорд Джензбург.

— Бросьте, какие могут быть церемонии между женихом и невестой. Просто: Карл. И я надеюсь на ответную уступку с вашей стороны, — жених легко улыбнулся.

— Конечно же, для вас я просто Элен, — я улыбнулась в ответ и быстро положила голову на грудь партнеру, пока он не заметил выражения моего лица. Обращение по именам, на "ты" — все это было очень мило, но передо мной стоял Карл Джензбург — Демон во плоти, а вовсе не мечта моей жизнь. Где-то в глубине души начало появляться ощущение, будто меня водят за нос, показывают только то, что я хочу увидеть.

Джензбург решительно прервал ход моих мыслей:

— Что до танца, то вы предложили мне самому загадать желание, после нашего столкновение. Или вы уже забыли? — аристократ нарочно приподнял мою голову, чтобы заглянуть в глаза.

А он не глуп, — пронеслось в мыслях — глаза ведь почти всегда правдивы. Они — "зеркало души", или как там? но с губ слетело совершенно иное:

— Но я не обещала его выполнить.

— Вы могли отказаться от танца. Я ни к чему вас не принуждал, — Наконец, я подняла на него глаза, и меня бросило в жар от его уверенного лица, ничего не выражающей улыбки и черных как смоль глаз.

— Отказать вам, Карл? — Я улыбнулась самой провокационной из своих улыбок — вы действительно верите в то, что я смогла бы так поступить?

— Тогда я жалею, что не загадал что-то более весомое, нежели танец. Ха-ха

— О чем вы? — В моих глазах непонимание.

— Например, поцелуй. Карл притянул мою руку к губам и медленно прикоснулся к ней.

Я вздрогнула и с трудом подавила желание подвинуться ближе к партнеру по танцу. В крови просыпалась какая-то чуждая мне сила. Я почти до крови прикусила губу, заставляя себя продолжать невинный разговор:

— Вы замечательно танцуете, где вы учились?

— Вы меняете тему разговора? — Вы совершенно правы, Карл. Но вы могли бы сделать вид, что не заметили этого.

А мои губы между тем снова лгут:

— Нет, мне действительно интересно. Хочу знать о вас все. Я отвела взгляд, как бы смутившись своих слов.

— На западе Киринеи

— Неужели вы посещали королевский двор? — Мои глаза загорелись: мне на самом деле было интересно, так как, самой до безумия хотелось бы попасть туда.

— Да, я уверен, мы сможем выбраться туда вдвоем, как чета Джензбургов.

— Не могу дождаться этого момента. Поездки, не свадьбы, а вы о чем подумали, Карл?

Мы помолчали, наслаждаясь танцем. Мелодия извивалась, смеялась и плакала, а пары своими движениями вторили ей. И я внезапно почувствовала, что рада, что мой партнер в этом танце Джензбург. Его присутствие придало танцу особый смысл. Но хочу ли я, чтобы он был всегда рядом со мной?

— Не хотите ли вы выйти в сад, — спросил Карл, когда танец был окончен.

— С радостью, — мой ответ не вызвал даже улыбки: Джензбург знал его заранее.

Мы медленным шагом направились к выходу с зала. Остальные пытались держаться подальше от нашей пары, обходили широким кругом. Ну, избегали скорее Джензбурга. Я то не имею подобной репутации.

А было бы забавно, или нет? Но времени на раздумья, да еще и такие бесполезные, не было. Карл одной рукой касаясь дверной ручки, ни на миг, не отпуская из второй меня, медленно поворачивал ее и выходил на улицу. Мне приходилось не отставать от него ни на шаг. Еще несколько ступеней — мы в ночном саду.

Деревья отбрасывали странные тени. На небе пылали звезды. Ах, да, еще и луна вышла из-за туч. Впереди лежала темная алея. Днем это место было самым прекрасным местом во всем саду. У меня часто появлялось желание покинуть наш родовой замок и отправится сюда. В тени вековых дубов невероятно спокойно. Почему-то именно здесь жизнь кажется прекрасной, а твои возможности — безграничными.

Я люблю наш фамильный замок. Он красив, грациозен. Да и вид оттуда открывается просто великолепный. Но где-то в глубине души чувствую: он мертв. Не знаю, порой не понимаю саму себя, но здесь мне легче. Я дышу полной грудью, я живу, а там… там нет. Не могу объяснить, не понимаю, но знаю — я там не выживу. Может, я иная, не такая как все, или просто выдумываю, как знать.

Вернуться к реальной жизни помогла ветка, зацепившаяся мне за ногу. Я почти упала на землю, но в последний момент Карлу удалось поймать меня. На короткое мгновение я оказалась прижата к его телу, почувствовала силу, свою зависимость от этого странного человека. Мне понравилось это чувство. Оно захватило меня. Пламя рождалось в моей душе, и я ничего не могла с этим поделать. Да и хотела ли?

Карл отстранился. Ко мне вернулось способность рассуждать логически. Я оглянулась вокруг.

— Где мы, — эти слова прозвучали против воли. Я поискала знакомые места, но не нашла ни одного. И это в парке, знакомом с детства, обследованном вдоль и в поперек во время пряток и других наших игр!

— Это парк Стефалей, — ответил Джензбург.

— Я не узнаю место, — теперь я смотрела прямо на Джензбурга, не отвлекаясь на природу вокруг.

— Его редко посещают. Оно довольно далеко от привычных маршрутов гуляющих пар.

— И все же, где именно мы? — попыталась я настоять

— Неужели для тебя это так важно? — в голосе у Карла слышалась легкая (легкая ли на самом деле?) насмешка.

— Да! — Я не смогла сдержать панику. Сразу вспомнились страшилки, которые замогильным голосом рассказывали по очереди Михель с Джошуа. Карл идеально подходил под определение ночной тени: бледный, с длинными черными волосами, поражающим долголетием, да и сплетни на пустом месте не возникают. После этой прогулки…. если выживу — обязательно поинтересуюсь, что все-таки о нем говорят за глаза.

Карл повернул мое лицо к себе. Не знаю, что он увидел на нем, но в его глазах появилось презрение, как будто он вновь прочитал мои мысли и они его забавляют. Я бы тоже расхохоталась, услышав подобное про себя. Но сейчас не до сравнений. По моему телу прошла ощутимая дрожь. Не от страха, от бешенства: кто он, что бы судить меня!

— Мы в двух шагах от западных ворот.

— Почему именно здесь? — главное — не покраснеть, главное…Было очень стыдно за свой страх. Выставила себя боягузкой. Да и перед кем! Теперь его самоуверенную усмешку точно не смыть! Ночную тень нашла! Ха-ха. Еще многоликим назвала бы!

— Я хотел остаться с тобой наедине. Эта ночь слишком волшебна, что бы тратить ее на пустые разговоры.

— Но почему именно я?

— Люблю красоту, преклоняюсь пред ней, а ты — ее часть.

— Сумерки скрывают лица, окутывают силуэты дымкой. Сейчас я лишь призрак. Одинокая фигура в ночи — снова строка из прочитанной книги. Я так люблю ими пользоваться…

— Ночь не прячет, а наоборот — показывает истинные обличья, души людей. Здесь и сейчас нет места лоску, блесткам, фальши, за которыми мы обычно прячем истину. Ночь — время желаний, время истины, — речь Карла тоже соответствовала эталонам. Но заподозрить его в том, что он где-то вычитал эту фразу, я не могла. Не тот он человек.

Я смотрела на Карла. Это не я — он принадлежал ночи. Белое лицо, вновь ничего не значащая улыбка, и глаза — бездонные пропасти, через которые с тобой говорит сам мрак. Я боялась его. Неудивительно, что про него ходило такое множество страшных рассказов. От Карла веяло опасностью, тайной. Но в то же время граф притягивал меня, волновал. Любопытство — это порок, и я не смогу остановится пока не пойму этого человека, пока не докажу, что я тоже чего-то стою.

Флирт, музыка, яркий свет, вызывающий смех — все осталось позади, отошло на второй план. Я стояла в ночном саду и чувствовала руки Карла на своих руках, его дыхание в районе шеи и стук своего сердца, с каждой секундой ускоряющего бег.

Потом был поцелуй: волнующий, одуряющий, отчаянно желанный. Эмоции закружили меня в бешеном ритме. Не осталось ничего: только его губы на моих губах.

Карл отстранился. Я подняла на него глаза в безумной надежде на продолжение. Хотелось крикнуть: Чего же ты ждешь? Я здесь. Но я молчала…

Карл медленно потянулся ко мне, как бы делая одолжение, вот только мне было все равно, по какой причине он это делает, в голове стоял туман, глаза закрывались… было все равно… Пока не послышались голоса, смех. В глазах прояснилось. Ко мне приближалась надменная и вызывающая улыбка Карла. Губы все еще помнили вкус поцелуя, но целоваться с человеком, который, я уверена, презирает тебя, мне претило. Я оттолкнула от себя неожиданного поклонника,

— Вернемся к гостям. Я не успела пообщаться с некоторыми друзьями. Мне очень не хватает их общества. Не в обиду вам. В обиду.

— Я думал мое общество вам приятней.

— Нет сомнений, но с вами меня связывает сама судьба, а их я могу уже завтра не увидеть.

— А, по-моему, вы просто боитесь, — Карл зло усмехнулся.

— Вас? Не думаю, — с кем-то другим я бы рассмеялась. Но ведь я действительно его боялась.

— Страх — чувство иррациональное. Это прерогатива сердца и чувств, а не холодного рассудка, — Карл коснулся ладонью моей шеи, я задрожала. Но все же нашла силы вскинуть голову, насмешливо ответив:

— Не буду спорить. Благодаря вашему почтенному возрасту, вы наверняка испытывали страх чаще, нежели я.

Карл резко схватил меня за руку и вновь повернул лицом к себе.

— Ты останешься здесь, любимая, — вновь усмешка: ведь ты же об этом мечтаешь.

Сил, чтобы произнести слово, или каким-то жестом продемонстрировать свои чувства не было. Я тонула в его глазах, а сердце молило: Ну же…

Где-то в углу сознания еще мелькали разумный мысли, но я не желала их слушать. Казалось, Карл околдовал меня. Хотя как это возможно? И снова его губы…

— Элен! Тебя я и ищу, — губы Карла замерли. Я резко открыла глаза и обернулась — на дорожке стояла Катрин… о, нет, рядом с ней был Джиан — мой теперь, по-видимому, уже экс-кавалер. Баронет, между прочим. Не то что бы он мне сильно нравился…мм…, нет — не то что бы я была влюблена в него, но терять поклонника было жаль. Надо же было им застать меня рядом с Джензбургом, да еще и вовремя поцелуя!

— Катрин, Джиан — рада видеть вас, — мои губы расплылись в улыбке, хотя глаза продолжали метать молнии — кстати, я уже говорила, что вы замечательная пара? Когда-то я думала, что буду смотреться… — грусть, тоска во взгляде — Мы тоже замечательно подходим друг другу, не так ли, дорогой? — я быстро поворнулась к Карлу. Нет, его точно ничем не проймешь. Никакого удивления от моего вызывающего поведения. Тебя вывел из себя только мой танец с Олином. Как же давно это было? А ведь действительно как?!

— Час назад у нас был занимательный разговор, — неожиданно отвечает Катрин на мой невысказанный вопрос. Всего час?! — я не думаю, что тебе стоит бояться неприятностей. Ты, кажется, что-то говорила о дуэлях? — в ее голосе был неприкрытый сарказм. Действительно, кто посмеет вызвать великого и ужасного Джензбурга на поединок?

— Объявите обо всем — это такое событие, — Катрин на миг отвела от меня усмехающийся взгляд и посмотрела на Карла — я не права, сер?

Возможно, Катрин была и права, возможно, нет. Но самоуверенность в ее голосе нельзя было не услышать. А ведь многие именно это качество и ненавидят. Карл, видимо, не исключение. По телу моей соперницы прошла дрожь, кожа побледнела, а губы прошептали:

— Простите.

Катрин начала медленно заваливаться на бок, почему-то не в сторону Джиана, который стоял гораздо ближе, а в мою. Я запаниковала. Хрупкая фигура Катрин оказалась неимоверно тяжелой.

Еще минута и я упаду, — пронеслось в охваченном паникой мозгу. Моя репутация… Фух, мне все-таки удалось устоять, но ноги заметно подрагивали.

— Джиан, — крикнула я — Джиан, помоги мне. Катрин…

Но тут стало не до разговоров. Земля внезапно стала слишком слизкой, что-то затрещало под ногами и я, не удержавшись, упала.

И почему земля не пуховая, а тело Катрин, даже изнуренное многочисленными диетами, имеет не маленький вес? — Я распласталась на холодном и далеким от идеала чистоты грунте. Голова ужасно болела, невероятной красоты платье, которое меня заставили одеть по случаю знакомства с женихом (в открытую мне это не сообщили, но после подслушанного разговора я хорошо понимала намеки), было испорчено: все в грязи, на подоле юбки зияла дырка. Зато Катрин, кто бы сомневался, оставалась чистой, ни одного пятнышка на платье!

— Она же сверху, — пронеслось в мозгу, и я покраснела. Надо заканчивать с подслушиванием разговоров, в частности разговоров служанок. Благопристойной девушке нельзя даже подозревать о том, о чем я сейчас подумала. Какое счастье, что здесь полумрак и мое красное лицо никто не видит.

Катрин застонала. Джиан быстро сорвался с места и подскочил к нам.

— Катрин, все в порядке? — Младшая Стефаль еще не окончательно пришла в себя, а потому Джиану пришлось удовольствоваться ее молчанием. Юноша поставил девушку на ноги, слегка поддерживая за талию, совсем слабо, чуть-чуть — в общем, если бы ни он, Катрин вновь оказалась бы на земле, или на мне. На ее выбор.

Я застонала — ноль внимания. Мой плач или скорее вой усилился — ни один из благородных рыцарей не спешил мне на помощь. Я решила дать конкретику:

— Джи-а-н, — он даже головы не повернул.

— Карл. Джензбург! — в ответ мне достался лишь холодный блеск его глаз. Это было местью.

Как ты могла подумать, что сможешь дергать за веревочку, а я, как кукла, послушно выполнять приказы?!

Мир стремительно переворачивался с ног на голову. Я не могла поверить своим глазам. Впервые никто не рвался мне помочь, не считал себя обязанным защищать от жизненных бед, которые подстерегают "наивную девчушку" на каждом шугу. Я была настолько ошарашена, что даже не могла самостоятельно подняться, и так и лежала на земле, не замечая холода и боли.

К счастью, раздавшиеся за деревьями голоса, да что за день такой: в эту же часть парка почти никто не ходит, заставили меня поспешить. Нельзя было допустить, что бы меня увидел кто-то еще. Мало ли на какие мысли натолкнет непрошеных зрителей мой внешний вид. Я вскочила, не обращая внимания на, раздавшийся треск. Одним бантом больше, одним меньше — кто считает?

— Мы идем смотреть фейерверк, или вы предпочтете провести все время здесь? — обратилась я к обнимающейся парочке. Катрин уже пришла в себя и закрепляла сегодняшний успех в отношении Джиана. На Карла я не смотрела: мои действия были игрой, которая никому не вредила, да и попробуй найти что-то, что навредило бы ему! Джензбург же унизил меня, втоптал в грязь, хотя и не своими руками.

Ну не верю, что Катрин упала сама по себе. Девушки любят казаться нежными и легкоранимыми. На самом деле силенок у нас хватает, но парни так любят чувствовать себя героями, невиданными храбрецами, что грех не подыграть. Катрин периодически прибегает к этому приему. Но не сегодня — она бы красиво упала на руки Джиану, а не грохнулась бы на меня.

— Я бы предпочел остаться…, - начал Джиан, но Катрин его перебила:

— Конечно, мы составим тебе компанию, ты не против, дорогой? — Как будто Катрин интересовало мнение Джиана на этот счет.

Баронет окатил меня презрительным взглядом:

— Нет, конечно, да, о чем ты вообще думаешь?! Милая Элен, вы не против нашей компании? — это "милая" он произнес с таким сарказмом, что я пожалела об отсутствии зеркала: неужели я так плохо выгляжу?!

— Что вы, как можно, — я улыбнулась — Карл, вы с нами? — обратилась я к безмолвному участнику разговора, стараясь интонацией показать, что это лишь вежливость, и он нам совершенно не нужен.

Катрин с Джином как ни странно уже забыли, кто рядом с ними, и потому резко повернули головы.

"Какая слаженность" — восхитилась я.

— Нет, мне по душе это место. Говорят, здесь происходят странные вещи: исчезновения, явления духов. Меня притягивает мистика, или же я притягиваю ее, — собеседник вновь улыбнулся, не надменно — вызывающе, пугающе.

— До встречи, сир, — наши три голоса слились в один. Страх объединяет, а мы были напуганы. Не словами, а тем, как он их говорил. Мысли о демонских корнях Карла перестали казаться глупостью.

Дальнейшие наши действия можно охарактеризовать так, как если б солдаты выполняли команды:

— Кругом!

— Бегом марш!

Три фигуры не сразу взяли скорость лучших королевских скакунов. Более того: первые шаги с поляны делались обыденной для аристократов походкой. Не показывать же Джензбургу, что мы боимся его до дрожи в коленях. Карл внезапно с мифического монстра превратился в реального, жизненного. И все же я твердо убеждена, что "герой моих грез" и так прекрасно понял, что произошло. Он не стал бы уважать нас меньше и в том случае, если бы мы сразу понеслись сломя голову. Но одно дело просто абстрактно догадываться, а совсем другое принять догадку за непреложную истину и выставить себя глупцами, дождавшись укоризненного:

— Что с вами?!

Возможно, у моих спутников были схожие мысли, либо же они в большей мере аристократы, нежели я. И все эти поклоны, любезности, правила приличия — часть их самих. Но все наши действия были, на удивления, схожими.

Когда я смотрела на Карла, то чувствовала презрение. Я не могу применить к нему термины: пользоваться большим уважением или меньшим.

Как вообще можно уважать букашек, — так и было написано на холеном лице моего будущего мужа.

Мужа… Было обидно из-за того, что я вынуждена связать свою жизнь с человеком, которой не считает меня равной. Так: фигура на шахматной доске, которой он лично повелевает.

Самое смешное, что Карл на самом деле стал для нас кукловодом, а ведь ни я, ни Катрин, ни Джиан не безвольные тени, а упрямые, свободолюбивые люди. Джиан в меньшей степени, нежели я или младшая Стефаль. Он ведь попался в сети и сделал объектом своего поклонения сначала меня, а теперь, похоже, Катрин. Жаль, что я его потеряла. Эта хищница своего не упустит. Пусть со второй попытки, но она взяла бастион, получила того, кого хотела…

Тишину прорезал крик Катрин: она поскользнулась и налетела бы на куст роз, но Джиан опять проявил себя истинным рыцарем и спас даму своего сердца.

Бег сам собой прекратился. Мы переглянулись. В лице Катрин читалось удивление. Она переводила взгляд с Джина на меня и обратно. Ее рот слегка приоткрылся, глаза стали круглыми как тарелки: Где мы? Как попали сюда? Что происходит? — так и читалась в них.

Но Катрин это Катрин. Она взяла себя в руки и улыбнулась. Я повернула голову в сторону Джиана. Наши глаза встретились. Баронет был не в силах вымолвить ни слова. Я вздернула подбородок:

— Что-то не так?

— Что с тобой случилось? — задал, мучавший его вопрос, Джиан: упала ведь Катрин, а не ты. Или у меня временное помутнение рассудка?

Я перевела взгляд на платье. Ужас! Все банты испарились, и из-за этого с левой стороны обнажился вырез от колена до щиколоток, цвет с ярко малинового стал грязно-бурым, а подол юбки вообще серо-черным, на руках виднелись синяки. Конечно, все это богатство может увидеть каждый, ведь полезную привычки — носить шаль, я так и не приобрела.

Только волосы все еще оставались в относительном порядке и могли радовать окружающих. Прическа "ветер", довольно популярная в наших краях, не предполагает большой изысканности и утонченности.

— Так что все-таки произошло?! — с нарастающим любопытством спросила Катрин.

— Я м-м поскользнулась, — мой ответ прозвучал не убедительно, но они же присутствовали при моем падении, зачем же задавать глупые вопросы?

— Ты… что ты делала тут одна? — Джиан казался растерянным, но меня не покидало ощущение, что они смеются надо мной.

— Не думаю, что это тебя касается. Все прошедшее только мое дело!

Зря я это сказала. Тон не тот. Да и слова…

Джиан вздрогнул:

— Вот уж не думал…

— Это не то…, - Джин перебил меня так же, как минутой ранее это сделала я:

— Пойдем, — юноша повернулся к Катрин, забывая про меня.

— Куда? — спохватилась я.

— Мы с графиней Стефаль, — молодой барон особенно сильно выделил: я и графиня Стефаль, тебя в списке нет — возвращаемся на бал.

— Джиан, нужно захватить Элен. Сейчас ей как никогда требуется поддержка.

Катрин подошла ближе ко мне и подала руку:

— Я не хотела бы опоздать. Но если ты не можешь идти быстро, — только скажи.

Почему она помогает мне? — Я уже ничего не понимала и позволила схватить себя за руку и потащить к свету, толпе друзей.

— Как мы могли так далеко зайти? — недоумевал Джиан.

— Не хотели, что бы нам помешали, неужели ты не помнишь?

Нет, — пронеслось в моей, начавшей болеть от загадок, голове — он ничего не помнит, да и ты лишь хорохоришься и пытаешься повернуть все происшедшее в свою сторону. А что произошло на самом деле, тебя не волнует. Это ведь прошлое, его не изменишь. Жить настоящим — хороший девиз. А будущие и прошлое только картины, которые можно перерисовать, а можно просто выбросить и забыть. Я тоже пыталась так жить, но последствия не заставляли себя ждать:

— Как ты могла?! Да и с кем?! Почему забыла о своем долге?!

— Я помню.

— Не смей перебивать меня! Больше никогда не посетишь Креад.

— Но мама…

— Это решено…

А ведь я всего лишь протанцевала три танца подряд с одним кавалером.

Это был мой первый бал. Тогда я не потрудилась выслушать все правила приличий…

Вокруг заметно посветлело: мы приближались к освещенным аллеям, веселому гомону, шуткам, танцам. Стать самой собой, забыть обо всем, что произошло в тени вековых дубов — это было самое заветное желание. Но вопросы преследовали меня, не давали покоя уставшим нервам: Кто такой Карл Джензбург? Почему я то таю в его руках, то боюсь, задыхаюсь от ужаса? Что с Катрин, с Джианом?

Прошлое загадывало загадки, будущие манило, но жить приходилось настоящем, с его усиливающейся головной болью и младшей Стефаль, которая что-то явно задумала. Окунуться в атмосферу обожания, танцевать до полуночи с одним из тех, кто считает тебя идеалом — я стремилась к этому, безумно желала. Еще несколько шагов.

Если только…

Как же я покажусь им? Побитая, в грязном порванном туалете. Почему это не пришло мне в голову раньше? Какое мне дело до Джензбурга и его загадочности". Пора спасать себя.

— О, нет, куда запропастился мой веер? — внезапно завопила я. И пускай фальшь в голосе не заметит разве что глухой. Обозвать лгуньей не хватит смелости, — Джиан, Катрин, стойте. Я не могу показаться в обществе без своего талисмана. Это чревато. Неправильно поймут.

Спутники переглянулись: "Веер тебя не спасет" — было написано на их лицах.

— Что за веер? В первый раз слышу.

— Ну, как же Катрин, — в замешательстве, — веер — это…

— Я знаю что это, но никогда не видела его у тебя, — девушка нетерпеливо топнула ногой — откуда он у тебя?

Самой интересно.

— Это подарок.

— И ты приняла? А как же ненависть к опахалам, — это уже Джиан решил показать свою осведомленность о моих вкусах.

— Катрин, неужели ты не помнишь? Я же рассказывала о нем пол часа назад. Ладно, Джиан, на него разговоры об одежде наводят тоску. Но ты ведь завзятая модница должна помнить, — я сделала молящие глаза и затаила дыхание: только бы мое подозрение оказалось правдой. Мне почему-то казалось, что ни Джин, ни Катрин не помнили, что произошло в парке, а значит…

— Напомни, пожалуйста, если тебя это не затруднит, — пришел Джиан на помощь подруге.

Будет вам история.

— Опахало привезено с королевского двора. Все предыдущие владельцы вместе с ним обрели счастье и удачу во всем. Одной из последних была эльфийка Эльвира Дерадин. А вы ведь знаете: она покорила сердце самого будущего короля.

— Сказки! На это покупаются только младенцы, — со злостью сказал Джиан.

Надоела ему моя ложь.

— Как же, история об Эльвире гремела во всем королевстве, да и принц ушел вслед за ней. Неужели ты ничего не слышал?

— До меня доходили слухи, заметь: слухи — не более. Хорошо, допустим это правда, не могу знать наверняка. Но я не верю в силу безделушки.

— Магию ты тоже будешь отрицать? Джиан, пойми: в жизни всегда есть место загадке, опахало — одна из них.

— Элен, я все понимаю, тебе хочется, как бы сказать повежливее…, стать вровень с нами, доказать, что твое имя имеет вес при дворе и тебе посылают оттуда магические обереги. Не хочу разбивать иллюзии, но…, - Катрин развела руками.

Вровень с ними? — ну, все. Меня еще и унизили. Обещаю, — я сжала руки в кулаки — ты ответишь за эти слова, я найду способ отомстить, чего бы это мне не стоило. А сейчас подавлю злость в глазах, не думай, что это просто, и спрошу, легко и слегка оскорблено:

— Ты мне не веришь?

— Я бы хотела поверить, но доказательства против тебя.

— Спасибо, я знала, что ты согласишься помочь мне в поисках опахала — Есть, она попалась в ловушку! — Кажется, я забыла его на осенней тропе. Недалеко от оранжереи. Туда идти меньше десяти минут. Джиан, мы скоро, займи нам лучшие места, — скороговоркой выпалила я, схватила Катрин и быстро потащила за собой, пока она не пришла в себя от моей наглости. Все же ее реакции уступают моим. Странно. Это наталкивало на мысль, вот только на какую?

Мне нужно лишь минуты три: я успею уйти. Джиан не сплетник. Он промолчит о том, как я выглядела. Катрин будет изолирована. Завтра все будут теряться в догадках: куда, и главное — с кем, я запропастилась. Слова Катрин, если она и откроет рот, воспримут как зависть. На сцену выйдет тайный поклонник, а моя ценность, как потенциальной дамы сердца, возрастет многократно. Нашему обществу подавай ярких, но таинственных и недоступных жар-птиц. Мы здесь правим бал. До застенчивых же соловьев, пусть они в тысячу раз прелестней, никому нет никакого дела.

— Джиан, где пропадаешь? Мы тебя уже искали.

Не успела. Под бешеный стук сердца, я принимала решение. Времени на раздумья не было. Она или я — надо решиться.

— Михель, Джошуа — рада видеть вас, — я повернулась к ним: все равно минутой раньше, минутой позже они заметят, кто перед ними и как выглядит, но так я хотя бы помешаю Катрин взять разговор в свои руки — мы совершали прогулку втроем. Знаете: накопилось много проблемных вопросов.

Лучше б, я промолчала. Авось сошла бы издалека за служанку.

— Элен?!

— Я. Михель, ты так удивлен нашей встречи? Ты видишь меня впервые в жизни? А я то думала, мы друзья детства. Джошуа? — Улыбка

— Да.

Кивок от Джошуа.

— Пройдемте к северной арке: оттуда открывается весьма волнующий вид. Мы увидим фейерверк во всех подробностях.

— Элен, не нужно потакать всем моим капризам. Я знаю: ты мечтаешь потанцевать. Идем на площадь к остальным.

"Нахалка — воспользовалась моим приемом. Теперь уже графиня Стефаль тащит меня вперед.

— Ох, Катрин…

Девушка на миг остановилась и посмотрела мне в лицо. Я онемела: это были не ее глаза, не ее взгляд.

— Джензбург, — прошептали пересохшие губы так тихо, что даже троица парней, идущая рядом, ничего не услышала.

Усмешка, ставшая привычной за последний час, мой липкий страх — еще больший, нежели на поляне, дрожавшие руки и тьма вокруг. Меня закружило. Все вокруг смешалось, потеряло смысл. Была лишь я и безумный мир вокруг…

Свет! Еще шаг и я спасена. Он прогонит мрак. Ведь день всегда побеждает ночь. Я улыбнулась, выпрямила спину — безумная надежда на спасение, но иной нет. Я выстою, не сломаюсь.

Карл, я знаю, ты слышишь даже сейчас, когда я молчу, знай — ты проиграл. Добро всегда выигрывает в битве со злом.

Слышится издевательский шепот:

— Это ты-то добро?…

…Я сидела на скамейке в тени и видела, как мимо пролетают смеющиеся лица. Это последний парный танец. Сейчас, под звуки гитары новоприбывшего менестреля, девушки начнут сольное выступление, во время которого выберут лучшую — королеву последнего весеннего бала. Все в предвкушении: "Победительницей буду я", — думает каждая из них. А пока — просто танец.

На меня никто не обращал внимания. Появление, в прошлом признанной красавицы, произвело фурор, но сейчас мое имя забыто. Ни жалости, ни сопереживания, лишь радость: "теперь она нам не помеха, впрочем, кто знает, надо быть на чеку".

Я не первая избитая девушка в разорванной одежде и не последняя. Но никто из предыдущих не появлялся с улыбкой на губах, с ярким, а не потухшим взглядом, с королевской осанкой. Я сходила с ума от страха и боли, безумно надеялась на поражение Карла в нашей безмолвной схватке, а они считали — пытаюсь доказать, что все еще лучшая, центр вселенной. Глупцы!

Новый круг танца, новые лица… Меня передернуло. Я физически не могла видеть перед собой счастливые улыбки, слышать этот ненавистный шепот. Злость, ненависть и банальная жалость к себе самой сплелись в душе в тугой комок, разрушить который не было никакой возможности. Я закрыла глаза: Нужно успокоиться, взять себя в руки. Если кто-то увидит выражение моих глаз — сочтет сумасшедшей…

Я так и сидела. Минуту, две, больше…, не знаю, а потом что-то неуловимо изменилось. Зазвучала необыкновенная музыка. А вместе с ней пришло успокоение, даже некое подобие счастья. Я слушала завораживающие звуки, которые, как казалось, звучали отовсюду. Нежность, предвкушение, надежда на лучшее — вот что пришло вместе с ними. А перед глазами возникали картины балов, дуэлей, магических поединков, поцелуев… Откуда? Как музыкант смог вплести в свое творение так много? Это просто звуки, игра моего воображения.

— Правда, так ты сумасшедшая?

— Нет!

— Почему сидишь здесь?

— У меня нет выбора.

— Твое место там. Иди.

— Почему?

Вопрос, оставшийся без ответа. Да и зачем отвечать на пришедшие из ниоткуда мысли-слова? Я уже все решила.

Я поднялась, расправила юбки, тряхнула головой, подставляя лицо свежему дыханию ветра. Пусть горит все в пламени, пусть рушатся мосты — но я буду там! У меня нет выбора. Либо я иду сейчас, зубами и когтями вырываю себе право на место под солнцем, либо я уже никто. Вперед, только вперед. Безразлично, что там. Просидеть всю свою жизнь, а потом корить себя?

Нет!

Первые шаги самые тяжелые. Дальше проще — просто двигайся вперед. Неожиданное препятствие — толпа, заворожено наблюдавшая танец. Я обошла ее полукругом. Не понимаю: что такое обычный танец, по сравнению с этой божественной музыкой? Почему никто из зрителей не ощущает того, что чувствую я? — Снова загадки, набившие оскомину за этот вечер. Нет времени думать. Ноги сами несут вперед. Такое чувство, что внизу алая дорога. Она и показывает мне путь в неизведанное.

Я вышла на свет. Кое-кто из зрителей наверняка подметил это.

— Что она делает здесь? Танец только для достойных.

Все равно. Их мысли и чувства не имеют значения. Есть только я и невероятная музыка, ведущая одинокую фигуру.

Музыкант ловит мой взгляд:

— Кто ты?

— Я это я.

— Тебе здесь не место. Уходи!

— Нет! Ты такой же, как они — глядящий, но не видящей истины. Пусти меня! — со злостью, с отчаянием: до финиша два шага, я должна дойти.

— Почему ты здесь?

— Музыка.

Менестрель отступает, позволяет пройти. Получилось. Был дан правильный ответ.

Еще два-три шага — я врываюсь в строй. Не знаю, кто есть кто. Лица расплываются, а вот эмоции нет. Я впитываю их: недоумение, зависть, безразличие… так естественно, как будто делала всю жизнь. И танцую. Это не обычные па, повторяющиеся из танца в танец. Я соединилась с музыкой. Она звала меня. Я стала рабой звуков, а остальные — люди-тени — уже моими слугами. Счастье захлестывало, придавало нечеловеческих сил. Переходы, прыжки, волны…

В какой-то момент я закрыла глаза, остановилась и подняла руки над головой. В небо взлетели яркие огоньки — последний аккорд танца…

Выбор есть всегда…

6. Цветень — последний весенний месяц.

7. Духи — в данном случае используется как ругательство.

8. Цер — один из основателей Киринеи, известный тем, что мог делать три дела одновременно.

9. Демон — еще одно ругательство.

10. Массандра — смесь вальса с кадрилью.

11. Каравелла — медленный танец с одним партнером, в котором встречаются элементы сальсы, танго и фокстрота.

Глава 2

— У тебя нет выбора, красавица.

— Простите.

— Ты пришла, что бы задать вопрос, красавица, я жду…

Со времени вечеринки у Стефалей прошло пять дней. Тогда я стала королевой последнего весеннего бала, одним танцем вернула все потерянные ранее позиции. Теперь ежедневно меня приглашали на пикники, прогулки на лошадях, охоту. Я и раньше особо не скучала, но в эти дни меня буквально преследовали.

Еще недавно я бы с головой ушла в эту жизнь: флиртовала б с герцогами и графами, подкалывала соперниц, особо усердствовала в отношении Катрин. Хотя…, Катрин я и так не забыла отомстить. Воспользовалась ее собственным оружием — сплетней. И нашептала несколько слов ее брату. Этот прием, конечно, немного не в моем вкусе, но Олин после бала ходил за мной по пятам. Грех не воспользоваться случаем.

Но все же что-то изменилось. Нет, мир остался прежним: все та же зеленая трава, несмолкаемые пикировки с сестрой, озабоченная только положением рода, мать. Но меня преследовали вопросы, в голове рождались странные мысли. Джензбург… да он больше всех интересовал меня. За прошедшие пять дней я видела его всего однажды. Безукоризненно вежливый, он приехал в наш замок. Помню беготню слуг, старавшихся предугадать все его капризы, крик Кресты, обнаружившей пятно на любимом платье, льстивые приветствия матери… А потом я смотрела на Карла и ощущала невероятный стыд за родных, за саму себя. Простой разговор:

— Счастлив видеть вас. Как поживаете? Вы прелестно выглядите, чего, наверное, не скажешь про меня: дни разлуки с вами были не выносимы.

— Ну что вы сир…

— Карл позвольте представить…

— Для вас просто Креста…

казался пыткой. Я не могла отделаться от ощущения, что среди пятерых участников беседы (отец, мать, Креста, Джензбург и я) только Карл — истинный дворянин. Бред! Но какой навязчивый.

Потом была верховая езда для жениха и невесты, как я ни упрашивала мать перенести ее на потом, помня последствия "невинной" прогулки по саду. Отказ, как же иначе. А вдруг великий Джензбург разорвет помолвку.

— Ты будешь делать все, что он скажет, предугадывать невысказанные желания. Запомнила?

В итоге я ожидала самого худшего, а Карл(!) извинялся!

Мы вновь перешли на "ты". Обсудили, как нам повезло, что судьба связала "красотку" Элен Мирра и "загадочного" Карла Джензбурга.

Я тихо кивала в ответ, пораженная его словами.

Поцелуи, смех, улыбки краешком губ — меня переполнял восторг…

Карл уехал к вечеру:

— Я не прощаюсь, — в духе старых пьес сказал он.

— До встречи, до скорой встречи, дорогой, — я смотрела ему вслед и спрашивала себя: каков Карл на самом деле, когда он предстал передо мной в маске, а когда открыл свое настоящие "я"?

А может, оба лика лживы?

Наступила ночь, но не принесла успокоения. Как раз наоборот. Восторг от прогулки с женихом начал проходить. Я возрождала в памяти каждую подробность: разговор, природу вокруг нас, одежду, жесты, но не могла понять свои чувства, которые еще недавно бушевали во мне. Они казались наваждением.

А ведь я едва не призналась ему в любви…

Я теряла последние нити, связывающие меня с реальностью.

Только одно оставалось бесспорным: Карл Джензбург — необычная личность. Но хочу ли я его понять, провести всю жизнь рядом? Что-то сомнительно. Но, почему тогда в его присутствии я думаю иначе, почему я чувствую себя счастливой, как никогда раньше?

Вопросы… В конце концов, они мне безумно надоели. Ведь, из-за отсутствия слушателей, их приходилось задавать себе самой. И я напросилась вместе с девчонками к гадалке. Тот обряд, который я пыталась провести несколько дней назад, ничего не дал (да я на это и не рассчитывала), не спрашивайте, зачем я его проводила: сама не знаю. А предсказательница, возможно, сможет ответить на мои вопросы… возможно… как же я на это надеюсь…

— Катрин, можно тебя на минутку? — я подошла к девушке, которая в ответ на мой вопрос, высоко подняла брови, но не отказалась от разговора тет-а-тет.

Джефри и Михель, с которыми до этого болтала Катрин, были слегка обескуражены, но я только улыбнулась, добавив:

— Девичьи секреты, — и прижала палец к губам, в знак, что это великая тайна.

Катрин тоже быстро надела маску таинственности на лицо, не забыв добавить:

— Я скоро вернусь, не скучайте без меня.

Решив не искушать судьбы, я промолчала, хотя безумно хотелось позлить Катрин, сообщив приглушенным до шепота голосом:

— Я тоже.

Впрочем, мои усилия пропали даром. Катрин даже не стала играть в приветливость, начав разговор с шипения. Толи она все еще злилась на мою победу на балу (в прошлом году, кстати, я тоже стала королевой), толи ей досталось от Олина. Я ведь под большим секретом сообщила ему, что Катрин собирается сбежать вместе с Джианом и тайно выйти за него замуж. Брата Катрин легко обмануть…

— Ну, и в чем дело? — резко оборвала мои мысли Катрин.

— Помнится, ты говорила, что вы собираетесь к гадалке.

— Ты…, - девушка резко замолчала, раздумывая о чем-то — мы все еще собираемся к ней.

— Когда именно? Ты предлагала мне пойти с вами. Я, в общем-то, не против, — разыграла я легкое безразличие, хотя на самом деле сгорала от любопытства и желания попасть к ней.

— Думаешь, предложение еще в силе? После того, что ты сказала Олину?

Интересно, она знает точно, что это я "проговорилась", или только делает вид? Да, ладно, какая разница…

— Ты обиделась на мою маленькую шутку? Она же совершенно безобидна, — Катрин едва ли не заскрипела зубами. Да, хорошо ей досталось — я даже не думала, что Олин воспримет это всерьез, — я быстро скрыла маску беззаботности и немного посерьезнела — но настоящие тайны я никогда не выдаю.

— Допустим, — Катрин слегка прищурилась и сменила аргументы — но ты ведь говорила, что знаешь, кто твой суженый. Вы уже даже обручились.

— Катрин, не уподобляйся Клоди. Неужели меня может волновать только брак? Не ты ли на прошлой неделе перечисляла Тирину другие варианты?

— А ты подслушивала за дверью? — в голосе у Катрин мелькнуло любопытство, как будто она и в самом деле хотела услышать мой ответ, но в душе, я была в этом уверена, "подруга" мечтала меня убить.

— Нет, что ты. Просто мы много общаемся с братом. У нас нет секретов друг от друга.

— О нашем визите к Ундине ты тоже сообщишь?

— Возможно, ты ведь так и не сказала, когда вы к ней собираетесь, но я думаю, что это его заинтересует.

Катрин молчала, затем бросила на меня взгляд из-под прищуренных ресниц:

— Сегодня. В половину первого ночи. Если ты опоздаешь, мы не будем тебя ждать, — девушка махнула мне рукой и подошла к кавалерам, которые в разрез ее словам, начинали скучать.

Снова подойти к ним? — я медленно облизала губы, раздумывая.

— Не стоит этого делать, почему бы тебе не вернуться в замок, да и ночью…, - внутренний голос начал затихать, но я все равно сделала несколько шагов к дому, а потом резко остановилась: это не был внутренний голос. Что же это было?..

До конца дня почти нечего необычного не произошло, (и если бы не это "почти" я бы не пошла к Ундине: побег из замка может дорого стоить) но лицо Джензбурга, как будто, преследовало меня. Я видела его везде, и к вечеру, меня уже, то и дело, начинала бить дрожь, в преддверии нового видения.

Нужно было идти.

Гадалка могла если и не решить полностью мою проблему, то хотя бы сказать что-то, что натолкнуло бы на мысль. Все предыдущие клиенты уверяли, что она мастер. Один из плюсов — полная анонимность. Ундина приглашала людей по очереди. Никакие восклицания: "Мы лучшие подруги, у нас нет секретов друг от друга" ничего не меняли. А это означало, что мои тайны, так и останутся тайнами…

Нас было четверо в тот вечер, если первый час ночи можно назвать вечером: я, Катрин Стефаль, Лиса Асперенса и Клавдия Шлиан. Столь позднее время объяснялось просто: нужно было подождать, пока все заснут. Родители всегда с предубеждением относились к разного рода гадалкам и предсказательницам. К тому же пребывали в уверенности, что у их детей не может быть от них тайн, а потому последние обязаны рассказать все, что им нагадали.

Крики: "нельзя. Не сбудется", не станут помехой на пути узнавания желаемого.

Что же заставило нас солгать и, пусть не на долго, но сбежать из дома. Катрин так и не удовлетворила мое любопытство, ответив:

— В женщине должна быть загадка.

Лиса и Клоди напротив были рады обсудить то, что их гложет.

Клавдию интересовало только одно: когда она выйдет замуж. Ее мать, которая, справедливости ради отмечу, связала свою судьбу весьма удачно (простая крестьянка стала в одночасье баронессой, а это редкость в нашем мире), с детства прививала ей мысль, что это главная задача для каждой девушки. И Клоди не была против, нет. Она могла часами говорить о том, какой хорошей женой и матерью она станет. Вот только других тем для разговоров у нее не было. Это угнетало, заставляло кандидатов в мужья искать общества более веселых дам, таких как я, или Катрин. И сейчас Клавдия хотела только одного: узнать, когда появится тот — единственный.

Лису же волновали совсем другие вещи. Ее отец был серьезно болен, и девушка хотела помочь. Даже если шансов нет — нужно действовать и верить, а вдруг произойдет чудо — это ее девиз, которым она заразила и меня. Правда, сферы применения этих слов у нас были слишком разные. Лиса на самом деле была безумно доброй и старалась всем помочь. Когда я с ней только познакомилась, подумала, что это маска, за которой скрывается монстр. В четырнадцать я мерила всех по себе. Но с тех пор прошло два года. Я стала лучше понимать Асперенсу и даже зауважала девушку, что и вовсе немного странно для меня.

Кстати, я сама, подобно Катрин, не пожелала поделиться наболевшим. Будь рядом только Лиса — я бы не стала скрывать (хотя о видениях я бы все же умолчала, а все остальное…). Но Клоди и Катрин не те люди, которым я бы доверилась. Мне повезло, я умело повернула разговор в сторону, заинтересовав девушек чем-то другим. Но презрительное выражение все же появилось в глазах Катрин. Она, как всегда, поняла, чего я добивалась. Просто воспользоваться своими знаниями не успела: за поворотом появилась хижина гадалки.

Издалека домик Ундины казался вполне обыденным. Небольшой, деревянный, с красивыми цветами возле порога, двумя маленькими окошками. Таким могло быть обычное жилище небогатых крестьян. Разве что нигде не было ограды. Неужели у нее нечего красть? Хотя, может, она умеет не только предсказывать, и жестоко карает незадачливых воров, посмевших покусится на чужое?

Первой в дом к гадалке прошла Катрин:

— Смотрите, я не трусиха, не то, что некоторые, — показывала она. Ведь мы и вправду застыли у входа в избушку, не решаясь зайти. Но бравада не помогла: несколько минут спустя младшая представительница рода Стефаль выскочила обратно на улицу.

— Что там? Как? — в один голос завопили Лиса и Клоди. Мне тоже было интересно, но я старалась сохранить лицо.

— Кто она, что бы учить меня?! Как она вообще посмела?! Шарлатанка! — выдохнула Катрин и, не глядя на нас, побрела домой.

Мы снова переглянулись. Желания заходить не прибавилось.

Так: я добиралась сюда треть мили, выскочила ночью из дома (если узнают — мне конец), — пытаясь убедить себя зайти, думала я. Нет, не убедительно!

— Может, нам действительно здесь не место? — боязливо спросила Клоди.

— Нет, я пойду, — сказали мои губы, прежде чем я задумалась. Демон! Теперь просто так не уйдешь. Я резко шагнула вперед, что бы окончательно не потерять решимость, и схватила ручку на входной двери…

— Почему вы сказали, что у меня нет выбора?

Я осматривала комнату, в которую попала. Ничего необычного: побеленный потолок, такие же стены, стол в центре, два стула, кровать в углу. Внимание привлекли только предметы на столе: белый шар на подставке, стопка карточек с непонятными рисунками12, свечи, крест в тени, на котором висело несметное количество маленьких кулонов.

В Ундине тоже не было ничего особо интересного. Встреть я ее на улице — не догадалась бы кто передо мной. Женщине было лет шестьдесят-шестьдесят пять. Время давно посеребрило ее волосы. И сейчас нельзя понять какого цвета они были раньше. Лицо и руки покрылись морщинами. Других частей тела я не видела так, как женщина завернулась в черную муфту. В ее глазах сверкнуло что-то, когда она спросила:

— Ради ответа на этот вопрос ты пришла, красавица?

— Да, нет, наверное…. не знаю. Ответьте.

— Судьба, красавица.

— Хватит называть меня так, — мне на самом деле надоело. Каждый день одно и то же. Вот и здесь.

— Почему? Ты в самом дела красива. От поклонников нет отбоя.

И тут я не выдержала. Оказывается, мысли, которые тебя преследуют так легко обречь в слова:

— Потому что надоело быть куклой, красивой вещью без души, одним лишь телом, оболочкой, о которой забудут сразу же после покупки. Я хочу сама решать с кем и кем мне быть. Почему я лишена права выбора?! — я сорвалась на крик и только после нескольких минут молчания пришла в себя. Сейчас меня выгонят из этого домика, — промелькнуло в голове, но я не жалела, что сорвалась, в конце-то концов, это ведь правда! Впрочем, извиниться я все же решила:

— Простите, — тихо произнесла я, готовясь в любой момент выйти за дверь.

— Тебе не за что извиняться, лесть ни всякому приятна.

— Что? — я резко подняла голову и посмотрела на Ундину.

— Ты думаешь твои мысли — закрытая книга. Спешу разочаровать, — старуха смотрела на меня так, словно я — ребенок.

— Так ваши предсказания — это лишь проекция желаний, а не истинное будущие, — я была в замешательстве.

— В логике тебе не откажешь, но какой ответ ты хочешь услышать?

— Правду.

— Правду, и ничего кроме правды — это ответ ребенка, с его способностью делить мир на черное и белое. Зачем она тебе? — Гадалка смотрела мне в лицо и улыбалась материнской улыбкой.

— Значит все ложь, — тихо проронила я, еще не зная как реагировать на открывшееся. Может, Джиан прав: магии вообще не существует, а все, что мы видим — обман зрения, удачный гипноз?

— Тебя бы это обрадовало.

— Не понимаю.

— Такие как ты любят, когда есть выбор, или хотя бы его иллюзия. Зачем пришла ко мне, если хочешь оставаться в неведенье?

— Действительно, зачем — пронеслось в мыслях. Еще один вопрос, нерешенная загадка.

— В мире множества тайн и каждый новый день дарит нам еще одну, — сказала Ундина, избавляя меня от необходимости говорить.

Мы помолчали. Я пыталась привести мысли в порядок, сложить какое-то подобие плана из бушевавшего среди них хаоса.

— Расскажите о моем суженом, о нашей свадьбе.

Ундина вновь улыбнулась: о чем еще может думать 16-ти летняя девушка, а она то считала, что многообещающее начало выльется во что-то большее.

— Дай мне руку, красавица.

Я вздрогнула, вырвала ладонь с уже державших меня пальцев:

— Вы опять?!

Наши глаза встретились: мои — мечущиеся, дерзкие, с ее — спокойными, всезнающими. На мгновение мир застелила тьма, как тогда — когда Катрин, или Джиан? тащила меня к танцующим парам. А в следующий миг я пришла в себя. Чувства страха и боли исчезли как прошлогодний снег, осталось только непонимание:

Что со мной все время происходит?

Ундина встала, выпрямила, поникшие от времени, плечи и заговорила…

Ты просишь рассказать о судьбе,

Что ж, поведаю тебе.

Поклонники, встречи, балы…

Ты забудешь кто ты.

Гадалка резко расхохоталась и подошла ко мне ближе, взглянула прямо в лицо: глаза в глаза…

Он начнет с насилия, обмана,

Но имеешь ли ты право

Осуждать его за этот шаг?

Ведь он твой враг.

Поцелуи, боль и стоны.

Маг отведает твоей крови.

И ты навсегда потеряешь покой,

Но некому будет крикнуть: "Стой!"

Тогда сила твоя проявится,

И, быть может, душа живой останется.

Но подожди, подумай об одном:

Не лучше ли, если это все будет сном?

Вот только…, будущие предрешено:

Чудовище ожило.

В его сердце одна месть,

Для тебя же: белое — весть

Красное — твой крест…

Ундина медленно подошла к окну и долго смотрела в ночную темноту.

— Иди, милая, домой и не старайся понять мои слова. Когда-нибудь ты осознаешь…

Я встала в недоумении. Быстро поклонилась, как того требовали обычаи, заплатила две серебрушки — больше она не взяла: "Не стоит, дитя. Открывать людям будущие — мое призвание", и повернулась, что бы уйти.

Ундина провожала девушку взглядом. Она уже забыла, как ее зовут, точнее не вслушивалась, когда та представлялась. Зачем, если можно отделаться простым "красавица"? Но она пробудила в ней дар, чего уже давно не происходило. Своих сил не хватало, а пользоваться чужими было гадко. Лучше пусть верят в сказку, чем платят за часто горькую правду частью собственной жизни. Как сейчас по-настоящему вышло увидеть чье-то будущие Ундина не знала, не ведала об этом и сама ночная посетительница. Гадалка не умела читать мысли, но видеть чувства на лицах людей научилась превосходно.

Демон же тебя дернул прийти сюда, "красавица", — Ундина слишком давно жила на свете, что бы не понимать: истинные предсказания сбываются всегда. И что бы она сегодня не наговорила — все произойдет один в один.

Нужно ли было девушке узнавать все это? Теперь у нее нет выбора, кроме как исполнить предначертанное, даже если в прошлом он существовал…

Я шла к выходу, а в голове крутилось:

— Допустим… допустим что? Что это все — правда?! Но зачем я Джензбургу, что во мне ценного? Мы ведь обручились с моего рождения. Он не мог знать, какой я буду! А, если мог…?

У самой двери я оглянулась и вновь посмотрела на старуху:

— А что вы имели в виду, говоря…

— Это ты должна понять сама. Я только показала путь. Пройти его твоя задача. Если б я знала, девочка, но, когда тебя ведет сила, ты не слышишь, что говоришь. Эти знания только для одной — тебя — Иди. У тебя все будет хорошо.

Ундине было шестьдесятпять лет. Она уже давно научилась лгать.

Взяться за ручку, повернуть ее, выйти на залитую луной дорогу и повернуть домой. Я сделала лишь половину из перечисленного, остановившись на пороге и облокотившись о дверь. Звезды притягивали мой взгляд. Они казались совсем близкими: "Эридан", "Ворон", "Феникс", "Хамелеон" — повторяла я загадочные названия. Где-то полгода с лишним назад, или что-то вроде того, Олин с Гансем соревновались в том, кто из них знает больше созвездий. А заодно они оба периодически поглядывали на меня: А какое я произвел впечатление?

Помнится, я их не разочаровала, глядя на обоих как на высших созданий. До того я не знала названия ни одного созвездия, после — с сотню, так как заставила не только перечислить их, но и показать мне каждое. Тогда победил расчетливый Ганс, начав счет с широко известных, а не с мелких и редких как его противник. Он проходил неделю в моих фаворитах, а потом романтик Олин пригласил менестреля…

Это была его самая удачная идея за все время нашего знакомства. Всю ночь я слушала серенады, и на утро была готова бежать за Олином хоть на край света. Останавливало то, что пел не сам воздыхатель, а кто-то другой за деньги. Знаю, пошло думать о деньгах в такие моменты. Но я всегда была на диво практично. Видно, досталось в наследство от матери. Что-то ж должно было перепасть.

Я не могла органически соединить Олина и менестреля. А поэтому недели через две-три Олин Серженс мне надоел. Парень все время подражал кому-то, мне в том числе. Первое время это замечательно, когда человек смотрит тебе в рот и ловит каждое слово, но неделя, две…. в крайнем случае, месяц, и у тебя уже скрипят зубы от подобного. А уж когда, сдавшись на мои уговоры, он запел… какой кошмар! Не знаю, как мне хватило выдержки дослушать песню до конца. Я, с полным отсутствием музыкального слуха, и то пою лучше.

Потом Михель, Лукас, Анри, Джиан…

Я растворилась в ночи, вспоминала прошлое: победы, поражения, сами схватки, перипетии судьбы. Не знаю, зачем я это делала, неужели могла тогда предсказать, что потеряю?

Мысли вскоре вернулись к балу у Стефалей. За эти пять дней я тысячи раз вспомнила о нем, право, уж лучше б не пошла, чем постоянно изводить себя мыслями о том, что там произошло: с Джианом, Катрин и главным образом со мной. Хотя, если б я не пошла, то не стала б королевой, потеряла б половину поклонников… Да ладно, кого я обманываю, меня не оставили б дома! Как же, долгожданная встреча с женихом. Карл…

Маг отведает твоей крови

Нет, прости, мама. Твоим мечтам о восстановлении престижа нашего рода не суждено сбыться. Я могла шутить по поводу трех предыдущих жен Джензбурга, но не буду шутить с предсказаниями. Ундина вызывает доверие. Ее слова могут оказаться правдивыми. Я не буду рисковать. Просто выйду замуж за кого-то другого. Благо кандидатов хоть отбавляй. Пусть не таких родовитых, но безопасных. А, если родители будут против, я всегда могу выйти замуж тайно. Многие из моих поклонников пойдут на все, лишь бы я стала их. Олин, к примеру…

Я снова задумалась: интересно, что именно подразумевала Ундина, называя Карла магом? Нет, наверное, лучше не знать и забыть о нем навсегда, как о страшном сне. Просто закрsnm глаза и…

Истинные предсказания сбываются всегда.

Последний раз взглянуть на дом, где было принято судьбоносное решение и… Подождите. Где же Лиса и Клоди? Я оглянулась по сторонам. Ведь их не было здесь, когда я вышла от Ундины. Или были? Нет, они окликнули бы меня. Я должна была услышать, да и увидеть их.

Я обошла маленький домик — ни следа девушек. Толи я слишком долго задержалась, толи им перехотелось узнавать свою судьбу после печального опыта Катрин, но их нигде не было. Странно. Клавдия Шлиан несомненно трусиха, но Лиса? Это ведь она была инициатором похода сюда. Да и не в правилах Асперенса бросать своих. Их род гордится этим качеством.

Но где же они? Еще минуту я постояла, раздумывая, а затем медленно побрела в замок. Конечно, лучше было бы поспешить. Все же ночь на дворе, а значит опасно гулять в одиночестве. Да и поспать было бы не плохо. Наверняка, ведь, завтра, хотя нет — уже больше двенадцати, значит, уже сегодня, разбудят рано, не думая о том: выспался человек, или нет. Я зевнула, закрыв глаза. Затем с сожалением вновь открыла их, и прибавила шагу. Нужно было придумать…

Я так и не успела больше ничего придумать, потому что в следующий момент кто-то, или что-то оглушило меня.

12. Это были обычные карты, но Элен как аристократка, да еще и девушка, никогда не играла в них, поэтому просто не могла узнать.

Глава 3

Пришла в себя я от криков:

— Пустите! Как вы смеете?! Возьмите лучше ее! Почему я?!

Знакомый голос. Но сил на то, что бы раскрыть глаза и проверить свои ощущения, посмотрев на его владелицу, не было.

А потом захлопнулась дверь, и все снова затихло. У меня было желание перевернуться на другой бок и продолжать спать, но кто-то (странно, казалось, тут больше никого нет) уже заметил, что я проснулась, и принялся тормошить.

Я пробормотала что-то бессвязное, дернулась левой ногой (почему не правой не знаю). Может, я левша? Конечность врезалась во что-то мягкое. Раздался новый визг.

— Наконец-то, от меня отстанут, — мелькнуло в подсознании, но оформиться в полноценную мысль не успело: меня ударили по лицу.

Пощечина?!

— Что я сделала? Глаза резко открылись, явив взору странную картину, хотя, может, она и привычна для меня, а я просто позабыла об этом. Темная комната с низкими потолками (сиги9 1,5, не больше), с которого свисало непонятно что, грязные неоштукатуренные стены, разбросанные повсюду предметы одежды. В придачу на меня смотрело, не мигая страшное лицо с горящими глазами и торчащими патлами.

Я заорала — еще одна пощечина.

— Леси, может, хватит? Девушка явно не в себе. Кем бы ни был говоривший, к нему стоило прислушаться.

Меня трясло как в лихорадке, тело покрылось пупырышками. Я боялась перевести взгляд с этой, Леси, кажется, из боязни получить еще один удар.

— Кто ты? — наконец спросила любительница пощечин.

Я молчала. Горло как будто сдавили тяжелым обручем.

— Что ты на меня так смотришь? Не местная, что ли?

Я все еще не могла заставить себя произнести хоть слово.

— Леси, отойди, я сама.

В поле моего зрения появилась миловидная девчонка. Голубые глаза, длинная золотистая коса, правильные черты лица, ладная фигура — в общем, все, что бы стать покорительницей сердец. Но сейчас меня волновало не это, а доброта на лице, желание помочь, которое явно читалось в ее глазах.

Страх отступил. На губах появилось некое подобие улыбки.

— Спасибо.

— Да не за что. Тем более ничем особенным я тебе не помогла.

Я вновь улыбнулась. Попыталась встать. Для начала на колени, потом — в полный рост. Потолок, к счастью, позволял, но будь я немного выше — пришлось бы передвигаться только на коленях, или, нагнувшись, что еще хуже: горб никому не добавляет привлекательности.

Я качнула головой, приводя в порядок волосы, и чуть не упала от нахлынувшей боли. Голова взорвалась как от удара, перед глазами затанцевали звездочки. Я поднесла пальцы к вискам и начала медленно их массировать, поминутно вздрагивая и постанывая.

Слова Златовласки, как окрестила я вторую девушку (первой бы подошло что-то вроде м-м — кикиморы), еще не зная ее настоящего имени:

— Как ты, все в порядке? Может тебе помочь? Что случилось?!

Не сразу дошли до моего сознания. Но вскоре голова перестала взрываться, правда, все еще не много побаливала, и я вернулась в реальный мир.

— Что это было, — участливо спросила девушка.

— Не знаю, — голос казался ужасно хриплым — голова заболела. Наверное, мне лучше присесть.

— Конечно, конечно. Может, лучше приляжешь. Сон помогает.

— Зачем же вы меня тогда разбудили? — удивилась я.

— Понимаешь, — девушка замялась — за последние два дня ты ни разу не пошевелилась. Мы думали: мертва. Я даже пробовала щупать пульс — его не было. Так что, когда ты пошевелилась, мы обрадовались и не смогли удержаться.

— Ты лекарь, — вряд ли, конечно, но надо же о чем-то спросить.

— Нет, просто у меня мать знахарка. А насчет лекарства от головных болей — говорю из собственного опыта — не раз прибегала к этому средству.

— Неужели всегда помогало? — с хитринкой в голосе спросила я. Казалось бы, зачем мне это знать?

— К несчастью, нет. В особо тяжелых случаях приходилось пить разные настойки, а то и обращаться к матери. Но здесь такой возможности нет, — Златовласка развела руками и вымучено улыбнулась.

— А здесь, это где? — я наморщила лоб, вспоминая, куда меня могла занести судьба, и обнаружила полный провал в воспоминаниях. Нд-ам.

— Если бы мы знали?

— Мы? А ну да, еще Леси. — Как я могла забыть про ту, кто нагнал на меня столько страха?

— И не только она, — Златовласка приподняла одну из свисающих с потолка тряпок, (местный интерьер "определенно вдохновляет") и я увидела еще троих девчонок. Они тоже улыбнулись. Никогда не думала, что бывают насмешливо-грустные улыбки. Оказалось, на свете можно увидеть абсолютно все. Вот только хорошо ли это? Интересный вопрос.

Я перевела взгляд на собеседницу:

— Что все это значит? Кто ты? Кто вы все? Голова и так ноет, а тут какие-то загадки. Они мне заранее надоели!

— Меня зовут Селестин. Я родилась… Впрочем, тебя это не заинтересует.

— Ну что ты. Я любопытна. Продолжай.

— Ты права. Хотя бы время скоротаем.

Не понимаю: мы кого-то ждем?

— Как я сказала, меня зовут…

Селестин родилась в небольшой деревушке Заречье. Ее матерью была травница: собирала растения, варила лекарственные отвары. В общем, пользовалась всеобщем уважением и доверием. Случалось, к ней наведывались и дворяне, когда их лекари оказывались бессильны против, нападавших на них, хворей.

Травница никогда никому не отказывала. Старалась и дочь приучить к лекарскому делу. Но не лежала душа Селестин к магии природы, не чувствовала она Земли и ее силы. Каждый раз, отправляемая на поиски какой-нибудь более-менее редкой травки, приносила что-то не то. Как же иначе, ведь про себя девушка постоянно называла эти растения, с заумными названиями — сеном. Но лекарка не унывала. Такого целеустремленного человека еще поискать. Если уж решила… И вновь отправляла дочь на поиски. Так произошло и в то переломное утро.

Это был теплый солнечный день. Селестин хотелось подпеть птицам, выразив хоть этим свою, в общем-то, беспричинную радость. Она задорно улыбалась односельчанам и, кажется, даже тихо мурлыкала что-то веселое себе под нос. Девушке нужно было отыскать бельвацер цветущий.

Бельвацер, офицер, — привычно перевирала заумные названия дочь знахарки. Как говорят в таких случаях: природа, потрудившись над родителями, решила отдохнуть на детях.

Село, наконец, закончилось, и девушка вышла к сосновому бору. Именно в нем, она планировала провести поиски бельвацера. Но зайти в него Селестин не успела. На дорогу выехал всадник. Никакой черной одежды, длинных волос и прочих атрибутов сказочных злодеев не наблюдалось. Да и выражение лица было безобидным, а глаза так и вовсе светились добротой.

— Не подскажешь дорогу к Вольному, красна девица, — спросил человек. Кстати, лет ему было около 25. Это то Селестин подметила прежде всего.

— Отчего ж не подсказать, — село Вольное находилось где-то в двух милях10 от родного для Селестин Заречья — вам нужно сейчас повернуть Северо-восток. Поезжайте через лес, но не углубляйтесь в чащу. Доедите до подснежной поляны, там свернете на заячью тропу…

Незнакомец глядел на Селестин с все возрастающим удивлением по мере возникновения новых названий.

Селестин прервала саму себя, не дожидаясь пока это сделает собеседник:

— Вы не местный?

Всадник усмехнулся:

— Определенно нет. Так что ваши слова ничего мне не говорят.

— Но как же, — Селестин удивилась — названия ведь говорят сами за себя.

Мужчина вздернул брови.

— А, ну да, — дошло до девушки: подснежников, ради которых дали название поляне — очень уж там всегда много их было, да и какие красивые, уже нет. Поздняя весна, как ни как. А заячью тропу можно легко спутать, скажем, с лисьей.

— Давайте, я вас проведу, — наконец, решилась Селестин.

— Ну что вы, — начал отказываться всадник — не хотелось бы причинять столько неудобств такой молодой красотке.

Селестин покраснела. Не каждый день удается получить комплимент, который, к тому же, ни к чему не обязывает.

— Прекратите. Сами вы до вечера не доедете. А мне все равно нужно в лес: одну лекарственную травку отыскать.

— Как же вы одна? — с изумлением воскликнул собеседник.

Кажется, меня перепутали со знатной дамой, — подумала Селестин. Девушке было безумно приятно.

— Вот вы и защитите меня, — усмехнулась она.

— Ну, если только так, — незнакомец засомневался — садитесь-ка на коня. Вы сказали 2 мили, а это путь не близкий.

Селестин подошла ближе. Лошадей она не боялась. Конечно, стать хорошей наездницей было не суждено, но пару раз девушка довольно удачно ездила верхом. Недавний собеседник с легкостью поднял Селестин, и посадил на лошадь перед собой. Они въехали в лес, радостно обсуждая что-то. Первое время с опушки еще слышались голоса и смех, а потом все стихло. Видно, молодые люди отъехали достаточно далеко…

— Последнее, что я помню, — говорила Селестин — заячья тропа, которая ведет прямо к Вольному. Я сказала спутнику, что необходимость в моем присутствии отпала: нужно ехать все время прямо, никуда не сворачивая, а с этим справится каждый. Но он ничего не ответил. Просто ударил чем-то тяжелым по голове. Так я оказалась здесь в обществе еще 10, похищенных днем ранее, девушек. Это случилось 8 дней назад. Мы не имеем ни малейшего представления, где мы. Только так — догадки.

Я поддалась вперед, выказывая вспыхнувший, от ее последних слов, интерес.

— Нас всех пленили на Севере Сиеры. Вряд ли 11 девушек специально потом перевозили куда-то. Ведь нас мог увидеть кто-то знакомый и поднять шум. Хотя, все возможно.

Я облизала языком пересохшие губы. Куда я вляпалась?

— С тех пор доставили еще пятерых: двоих — в течении следующих трех дней, а позавчера — тебя с подругами.

— C подругами? — переспросила я — как чудесно, — у них и узнаю, как я, точнее ми, сюда попали. Не может же быть амнезия одновременно у троих?!

Лицо Селестин как-то странно потемнело (как будто она растерялась, или разозлилась?), когда я выразила свою радость от присутствия в этом м-м подвале… помещении для прислуги — не знаю точно, подружек. Но мне было уже не до нее. Я вскочила на ноги с вопросом:

— Где они?

И тут же, не удержавшись, упала на четвереньки. Голову вновь пронзила адская боль, о которой я благополучно забыла. Оказывается зря! Через несколько ужасных минут, мне удалось перекатиться на спину. Все же предыдущая поза не вдохновляла.

Селестин вновь оказалась рядом и начала что-то говорить. Но я не слышала ничего. Боль мешала. Она застилала все вокруг. С глаз против воли потекли слезы.

Не знаю, сколько времени я пролежала, но в какой-то момент почувствовала, что могу пошевелиться, не ощутив боли. Я аккуратно поднялась и, стараясь не менять положения головы, прислонилась к стене.

Селестин оставалась рядом. Увидев, что я пришла в себя, она спросила с беспокойством:

— Тебе лучше?

— Да, — кое-как нашла в себе силы ответить я.

— С тобой часто случаются такие припадки? — в голосе собеседницы звучало неподдельное участие, но меня в ее словах больше заботило нечто иное:

— Я не безумна! Как ты могла так подумать?!

— Нет, нет. Приступы бывают не только у сумасшедших. Я думала: может, ты больна.

Я молчала. Лишь пристально разглядывала собеседницу: такой ли она ангел, каким хочет казаться?

— Прости.

Ладно, будем считать: я тебе поверила.

— Забудь. Ты что-то говорила о моих подругах. Не могла бы ты их позвать? Я вряд ли смогу сама подойти к ним. Голова мешает, — сказала я, усмехнувшись своей шутке. Селестин вздохнула:

— Боюсь, я еще не все тебе рассказала.

— Давай перенесем разговор на более позднее время? Сейчас самое главное — пообщаться с подружками. Мне просто необходимо напомнить некоторые вещи из случившегося. Селестин же оставим на сладкое.

— Ради общения с твоими подругами? — девушка покусывала губу.

— Да, знаешь ли: мы знакомы с детства, понимаем друг друга с полуслова, — интересно: я хоть правду сказала, или, как всегда попала пальцем в небо? — так что сейчас мне необходима их поддержка.

— А как же я? — Селестин всем видом демонстрировала обиду.

Она точно что-то скрывает!

— Ты классная подруга, — делаем вид, что приняли правила ее игры — но у нас с тобой нет общих воспоминаний, о которых хотелось бы вспомнить. К тому же…

— Хватит. Я все поняла. Наверное, надо было рассказать сразу всю правду, а не довольствоваться полумерами.

Я торопливо закивала:

— Ну что, скормишь мне очередную байку, или…

Селестин провела в темнице, а это помещение было именно ею, а не комнатой для прислуги, как полагала Элен, 8 суток. Каждый день к ним заходило два человека, и приносили с собой еду. Это не были деликатесы на золотых подносах, но силы пища восстанавливала не плохо, да и голод перебивался. Пару раз являлось трое тюремщиков одновременно — в эти дни у Селестин и ее подруг появлялась новая соседка. Ни разу приходившие не перекидывались ни одним словом с заключенными. Вопросы, мольбы, просьбы — все натыкалось на глухую стену. Ни эмоций, ни чувств — черная пустота.

За прошедшие дни Селестин не увидела того, кто пленил ее, ответил на помощь черной неблагодарностью. Но девушка не жалела об этом. Что она могла ему сказать:

— Ты предатель, из-за тебя я страдаю здесь, схожу с ума, не зная, что меня ждет в будущем.

Глупо. Он сознательно шел на это. Селестин вновь и вновь вспоминала их разговор на опушке, пока, наконец, не увидела одно несоответствие: незнакомец сказал, что до Вольного 2 мили, хотя ранее как раз интересовался у нее, где оно и далеко ли до туда. Почему она не услышала, не поняла этого тогда? Прельстилась льстивыми словами? Захотела почувствовать себя желанной?

Тогда — сама виновата. Он будет прав, когда при встрече, если такова произойдет, рассмеется ей в лицо в ответ на обвинения. Хотя, скорее подобно остальным тюремщикам не проронит и слова. Можно… можно, конечно, бросится на встречу врагу и попытаться расцарапать лицо. Но Селестин мутило от одного вида крови, а уж что бы самой нанести удар — нет. Да и вряд ли ей удалось бы добраться до объекта предполагаемой мести: уже не раз сокамерницы пытались напасть на своих мучителей, но в конце пути их всегда ждало поражение. Конвоиры даже не принимали их попыток всерьез, отмахиваясь двумя-тремя профессиональными движениями.

В тот день, или быть может ночь: в подземелье не попадало ни малейшего лучика света, а попасть на улицу по объективным причинам не представлялось возможным, в камере впервые появились одновременно четверо тюремщиков. Трое из них уже были знакомы пленницам, а вот четвертого они видели впервые. Впрочем, причина такой перемены обнаружилась сразу: двоим тяжело нести три бездыханных тела. А вот троим — в самый раз. Четвертый же доставил еду. Тени (а как еще назвать особ, ходивших в черных одеяниях?) положили бездыханных девушек на, раскиданное по полу тряпье, и удалились. Пленницы бросились к новеньким и принялись их тормошить.

Двоих они довольно быстро привели в чувство, а вот третья не желала подавать признаков жизни. Ее, в конце концов, оставили в покое. От двух других они узнали имя — Элен, но о том кто она не было сказано ни слова. Так же Лиса и Клоди, а именно так представились девушки, обошли и самих себя: "Ну, что вы, мы такие незначительные персоны, что не стоит и говорить", очень многих при этом обидев:

Мы ведь не скрывали ничего, а здесь такое пренебрежение…

Возможно со временем дружба все же установилась, но времени, как, оказалось, было в обрез. По прошествии нескольких часов со времени предыдущего визита в подвале вновь появились темные фигуры, сильно удивив своим приходом пленниц. Все же лицезреть охранников два раза в день было в новинку. Тени подхватили сидящую возле двери девушку, с огненно-рыжей шевелюрой, и вышли до того как остальные успели опомниться, не то, что помешать.

Казалось, пленницу отпускают. Ее ведь принесли несколькими часами ранее, а значит, не исключена возможность ошибки. Но… никто не верил в счастливую развязку. Они слишком боялись и устали, как от неизвестности, так и от безумных надежд, которые питали по началу. С глаз слетели розовые очки, мир погрузился в отчаяние. Но умирать, несмотря ни на что, не хотелось. А значит…

— Надо действовать, — громко, с уверенностью говорила Леси своим сокамерницам. Нас больше. Поэтому они и ловили каждую по одиночке. Вместе мы справимся. Все же 15 против троих.

— 13, поправила Шер — голубоглазая брюнетка с северных провинций, которая на свою голову решила повидать мир — одну из нас забрали, другая — давно мертва.

— Она жива, — вскричала Селестин.

— И поэтому, мы за пол дня не смогли ее разбудить, — скептически подняла брови Шер.

— Эта несчастная все еще с нами. Я знаю, — Селестин не понимала, что заставило ее так яростно защищать интересы незнакомки, но была уверена, что поступает правильно.

Шер хмыкнула, показывая, что она думает по поводу влезшей Селестин. Но возразить не успела, а, быть может, просто не хотела подрывать возникший командный дух.

Снова прозвучал громкий голос Леси:

— Хорошо, 13–14 — не важно. Все равно численное превосходство на нашей стороне.

— Но, 13 — число неудач, — вставила недавно появившаяся Клоди. Это были ее первые слова за все время отсутствия подруги.

— Оно и будет неудачным…. для наших мучителей, — решила поддержать Леси Селестин. Та поблагодарила ее улыбкой.

— У нас такой план…

Потянулись часы — длинные как никогда. Нервы всех были взвинчены до предела: все придумано, а никто не заходит.

Пленницы ждали и с каждой минутой их решимость, вера в свои силы таяли. Девушки вздрагивали от каждого шороха, боялись уснуть, что бы не пропустить прихода тюремщиков, и молчали, опасаясь, что голос выдаст их…

— Знаешь, возможно, у нас бы получилось, но Клоди, а пришли именно за ней, впала в панику:

— Пустите! Как вы смеете?! Возьмите лучше ее! Почему я?!

— Вслед за ней разуверились в своих силах и мы.

Я кивнула. Это было известно с самого начала. Так как именно крики подруги разбудили меня.

Селестин помолчала, потом прикусила губу.

— Вот, я снова лгу.

Еще несколько мгновений тишины. Девушка собиралась с силами:

— Леси не потеряла мужества. Она бросилась к нашим мучителям и… — Селестин отвела глаза — мы должны были ей помочь. Она ведь сделала самое сложное — пошла в бой первой. Но мы стояли и смотрели, как будто ожидая итога схватки, что бы примкнуть к победителю. Предатели! Один из тюремщиков ударил Леси по животу, заставляя упасть перед ним на колени. Потом дернул за волосы и чуть не свернул шею…. Она чудом выжила.

— Но как же тогда эта Леси, ведь это была она, могла еще и будить меня. Она ведь так пострадала?

— Ну, прошло уже два часа, — значит, я снова уснула. Ничего себе — но, я бы так не смогла.

Я тоже, я тоже…

Я вновь подумала об ушедших, боюсь, навсегда, девушках. Клоди, Лиса…. Жаль, что мы так и не поговорили. Хотелось бы узнать… Так, стоп. О чем я думаю! Подруги мертвы, а меня волнуют только собственный провал в памяти. Это ужасно…

— Подожди, но вы ведь не можете точно знать, мертвы они, или нет. Это не доказано. Да и подумай мы все здесь такие разные. Кому может понадобиться наша смерть? Клоди и Лиса определенно живы! И нам повезет выбраться.

Селестин посмотрела на меня, и в ее глазах я прочла: надежды нет.

— Ты чего-то не рассказала?

Девушка помедлила с ответом:

— Ты знаешь все.

Мы смотрели друг на друга, и я поняла, что от меня не скрыли ничего. Вот только, чем это могло помочь им, мне?

Снова тишина. Я не знала, что спрашивать, о чем говорить. Ко мне передалось состояние девушки: мы все умрем, надежды нет…

— Расскажи о себе? — прервала затянувшееся молчание Селестин.

— Давай, я не такая скрытная, как подруги. Ума ни приложу, что в наших жизнях такого таинственного.

— Может, ужасного?

Мы переглянулись и расхохотались. Не спорю: место для веселья выбрано не особо, но мне хотелось хоть не на долго прогнать ощущение безысходности. Смех крики, пускай даже плач — все равно лучше, чем бездействовать и покорно сходить с ума от кошмара всего происходящего. Наверно, Селестин тоже захотела хоть на миг освободиться от присутствия ангела смерти. Сейчас, к счастью, веселье и жизнь так и бьются в ее глазах. Интересно, что отражается в моих?

— Ну, давай рассказывай свою страшную, — она сделала большие глаза — тайну.

Я улыбнулась и…

— Как ты говорила меня зовут? — мой голос внезапно стал глухим, надломленным, ошеломленным.

— Элен, — ответила Селестин, нахмурив брови.

— Элен, Элен, — я пробовала свое имя на вкус, закрывала глаза, надеясь, что ко мне вернется память. За рассказами Селестин, своей головной болью, удивлением я не поняла главного — у меня не было вообще ни одного воспоминания… — Элен, Элен, — кто же я такая?

— Эй, очнись. Я уже поняла, что тебя зовут Элен. Может, еще что-нибудь добавишь? — Селестин замахала рукой перед моими глазами, привлекая внимание к себе.

Я отбросила мрачные мысли:

— Больше ничего не помню. Да и это не воспоминания, а твои слова. В голове одна пустота, неведенье.

— Зачем лгать? — спросила Селен — не хочешь говорить, не надо.

Я покачала головой, снова забыв о боли, которая уже дважды настигала меня. Но, видимо, она решила на этот раз сделать себе выходной.

— Это правда.

— Конечно же, — в голосе собеседницы звучал неприкрытый сарказм.

— Селестин, если бы я хотела солгать, то придумала бы, что-то поинтересней. Например, что я принцесса… нет, будущая королева нашей страны, — я прислонила указательный палец к подбородку (наверное привычка, от которой я никак не могу избавиться). Слушай, а как она называется?

— Кто? — опешила Селестин.

Ну, наша страна, где мы родились, живем. Я надеюсь, ни одна из нас двоих не приезжая?

У собеседницы округлились глаза:

— Ты и этого не знаешь?

Кажется, она начинает мне верить. И не зря — я не лгу. Хотя до этого… нет, воспоминание скрылось, не дав себя хотя бы пощупать. Жаль, ладно переживу. Начну, так сказать, жизнь с чистого листа. Главное, что бы она завтра не закончилась.

— Вообще ничего: ни кто я, ни где, ни как выгляжу…. кстати, у тебя есть зеркало?

— Нет, — голос Селестин насквозь пропитался удивлением. Потом, впервые за время нашей беседы, появился гнев — как ты можешь думать о том, как выглядишь, если до твоей смерти остаются считанные дни?!

А зачем думать о неизбежном? Я еще жива. А там… Смерть ожидает каждого: в темнице и на воле, в богатстве и в нищете.

Но Селестин не стала слушать моих оправданий. Она порывисто вскочила и пошла к другим девушкам. Неужели сплетничать обо мне и переворачивать с ног на голову все сказанное? И пускай. Легче будет в свое время покинуть эту приветливую местность. Я закрыла глаза, попыталась вернуться к прерванному сну. Не дождетесь, что бы я подошла к вам сама. Гордость, конечно, грех, но я не невинный младенец, что бы считать себя свободной от него. Не буду никому навязываться.

Сон не шел. Вновь приходили неприятные мысли, как я ни старалась избавится от них, погрузившись в дремоту:

— Я умру. Не через 40 лет, 50, а сейчас: сегодня, завтра. Возникнет еще одна безымянная могила. Кто эта девушка, лежащая здесь? — никому нет дела. Я…

— Все хватит. Я открыла глаза, повторяя про себя: "Я выживу. Катитесь в бездну, но я выживу". Взгляд пересекся с чьим-то еще. В нем была решимость схожая с моей. Единомышленница!

Я медленно встала, не пытаясь в этот раз поправить прическу. И, не отрывая взгляда от незнакомки, прошла несколько шагов, и нависла над ней. Девушка встала:

— Ты двигаешься как королева, — сказал ее голос. Это не лесть — вызов.

— А ты — нет.

Губы девушки расплываются в улыбки:

— Всегда ценила хорошие ответы

— Рада за тебя.

Передо мной сидела Леси, которая так напугала меня по началу. Я уже готова ее простить. Человек, которому причинили боль, которого предали, унизили, просто не может быть ласковым и улыбчивым. Сейчас она не кажется мне монстром. Просто девушкой, которая поставила себе цель, открыто объявила об этом, и идет к ней, не обращая ни на что другое внимания.

Далекое от идеала чистоты, лицо, спутанные волосы, поломанные ногти — но она попыталась выбраться отсюда, вышла одна против троих и… проиграла. Это вызывало уважение. А наша пикировка — так, проверка на вшивость.

Леси заметила мой интерес к ее внешности:

— Что, красавица?

— Нет. Правду и только правду. Она уже понадеялась на ложь и проиграла. Второго поражения можно не пережить, а значит…

— Леси.

— Элен.

Мы смотрели друг на друга, ничего не говоря. Конечно, Леси, как прежде Селестин могла бы рассказать мне свою историю, потом обидеться за молчание в ответ. Только зачем? Словами играешь, запутываешь, водишь за нос. Молчание искренней.

— Нам нужно отдохнуть.

Она не спросила, почему может довериться мне, я — если у нее план.

Я кивнула Леси, вновь поднялась на ноги и вернулась туда, где провела последние дни. Это покажется странным, но мы заключили договор за несколько секунд. Я поверила девушке. Но поверила ли она мне — человеку без прошлого, который еще вчера казался мертвецом?

Глава 4

На следующий день я проснулась раньше… минут на пять. Если бы я знала, что это окажется так важно… Авось проспала бы. Вчера я давала себе обещание провести ночь бодрствуя (а вдруг, она последняя в моей жизни!), но позорно проиграла сну. Вокруг царила жуткая скукота. Кроме разговоров с двумя девушками: с Селестин и Леси, нечего существенного не произошло. Хотя нет. Помнится, мне удалось выпросить зеркало у еще одной узницы — Марти. Моя внешность меня вполне устроила. Нет, конечно, нос мог бы иметь правильную форму, да и ресницы чуть-чуть подлиней, губы…, но и так сойдет. Фигуру я рассмотрела еще раньше. Итог осмотра вдохновил: здесь у меня конкуренток нет! Хотя зачем они мне, спрашивается? Нас определенно выбирают не по красоте. А по чему тогда?

Вы скажете, глупо на границе между жизнью и смертью думать о внешности. Но лучше делать хоть что-то, чем постоянно вздыхать о былом и жаловаться на злодейку-судьбу.

Проснулась я во время. Открыла глазки, огляделась вокруг с затаенной мечтой:

— Ну, почему это не сон, я так надеялась! — Потянулась всем телом (надо же делать зарядку, а то с тутошним режимом совсем потеряю форму) и тяжко вздохнула:

— И что теперь делать, — Впрочем, скучать не пришлось. Через несколько минут послышались шаги с той стороны двери.

Началось…

— Нет, прошу вас, только не я — послышалось в разных вариациях с нескольких мест одновременно.

Я недоуменно переводила глаза с одной пленницы на другую:

— Что с ними? — захлестнуло непонимание, и, пожалуй, капля гордости: я смелее.

Но вот дрожь достигла и меня. Еще мгновение и я почувствовала, что тоже обращаюсь неведомо к кому с аналогичной трусливой просьбой.

— Кто угодно, только не…, пожалуйста, спасите, ни в чем не виновата.

Страх сковал все тело, а я ведь еще не видела наших мучителей. Ох, как я теперь понимала Клоди, которая молила отпустить ее, Селестин и других — тех, кто бросили Леси одну. Я встретила глазами с последней:

— Прости, я не смогу. Никто не сможет. Мы обречены, все умрем. Это неизбежно.

Она не смогла бы прочитать все мои мысли, но общая картина видна не вооруженным глазом:

Я струсила.

Презрительная усмешка в ответ:

— Я в тебе не сомневалась, — горечь, презрение, ярость… Леси нарочито медленно отвернулась и посмотрела на открывающуюся дверь.

Я уронила голову на пол, сжала кулаки, прикусила нижнюю губу, что бы не расплакаться, но… слезы все равно упали на каменный пол. Я презирала себя за слабость, за предательство, которое только что совершила, а еще я чувствовала, что утратила последний шанс к спасению. Теням нужно сделать 2 шага, и я в их руках, сломленная, слабая. Раньше Леси могла меня спасти, могла хотя бы попытаться, но сейчас я ее враг. Как же — предательство. Такого не прощают даже лучшему другу, не то, что человеку, с которым едва ли перемолвилась парочкой слов. Девушка ни сделает, ни шагу, что бы помочь.

Сверху послышалось:

— Вставай.

Ну, вот и все. Я знала, что сегодня придут за мной. Надеялась, отмахивалась от предчувствий как могла, но все равно знала…

— Нет, — голос Леси. Неужели она все же решила мне помочь. Не верю… но…

— Спасибо, ты вновь проиграешь — иначе быть не может, но все равно, спасибо.

Мои руки дрожали, с глаз, того и гляди, закапают новые слезы. Это не имеет значение, уже не имеет. Я подняла голову, улыбнувшись. А вдруг все же получится и…

Рядом никого не было. Я сидела в одиночестве и глупо улыбалась. Тени пришли не за мной. Их интересовала Леси. Мы, сообщницы в прошлом, сидели слишком близко друг от друга. Я приняла слава, обращенные к Леси, за слова ко мне.

— Я не умру, не сегодня. Пускай сегодняшней жертвой будет Леси. Какая разница кто, главное — не я, — первой от шока оправилась трусость. Низменные желания всегда одерживают верх.

Конвоиры заломили девушке руки за спиной и тащили ее вперед, в неизвестность. Я не хотела этого видеть. Зачем заранее знать, что тебя ждет? Но не успела отвернуться. Наши глаза вновь встретились, как тогда, когда тени только начали открывать замок. В моих были слезы пополам с счастьем, в ее — обыкновенный страх и боль. Она такая же, как я, как все мы. Ей тоже страшно, больно и хочется жить.

Я встала.

— Не надо, не делай этого.

— Остановись, пожалеешь.

Они правы эти голоса, орущие в голове: я пожалею, буду спрашивать, что на меня нашло…

— Стойте, — Здесь слишком тихо, хочется услышать хоть чей-то голос, пусть даже свой. Я бросаюсь вперед. Нельзя иначе. Пусть будет поражение, пусть я уйду вслед за Леси, но стоять и смотреть, как человека ведут на смерть нельзя. Это не правильно. Если выжить можно только так, то я хочу умереть.

— Ты и умрешь, разве станет кому-то легшее?

— Станет, мне.

Глаза Леси оставались напуганными, безжизненными. Она еще не поняла, что помощь близка. Подожди еще немного. Сейчас я… Леси не зря ни на что не надеялась. Я успела только коснуться ее руки, а потом одна из теней ударила меня по лицу, заставив отлететь на несколько сиг и впечататься в стену. Боли не было. Одно лишь удивление: "как можно обладать такой силой?!"

Мои глаза закрылись.

Где-то недалеко кричала Леси, пытавшаяся вновь вырвать себе свободу. Она действительно смелая, отчаянная в своей решимости. Но грубая сила берет верх над силой духа. Девушка безнадежно опоздала, опоздали все те, кто смотрел на нее с обреченностью и болью, вновь не сделав ни шагу на встречу.

Раздалось несколько ударов, потом заскрежетал замок, отгораживая пленниц от всего мира. Кто-то начал шептать молитву11, понимая, что еще жив, раздался смешанный со слезами хохот, зашелестели приближающиеся, к распростертому на полу, телу, юбки… Но я не слышала никаких звуков, ничего не видела, вновь потеряв сознание.

Это уже становится привычкой.

Мокро. Холодно. Только что все было прекрасно: тишина, спокойствие, тепло. Сейчас же…

— Креста, прекрати. Еще слишком рано. Скажи маме, я встану позже. Бал только в 6, - последние слова я произнесла еле слышно, снова погружаясь в объятья Морфея.

Холодно, не хочу вставать, — я пошарила рукой вокруг, в поисках одеяла. Неужели оно упало с кровати. Я приоткрыла глаза:

— Кошмар, какая темень. Еще глубокая ночь. И как только она решила меня разбудить так рано? Она, она… Кто она?! — последний вопрос я произнесла вслух.

— Элен, это я. Как будто это что-то мне сказало. Придется открыть глаза. Загадки, как же я вас ненавижу! — какие знакомые слова…

А, может, ну его?

— Элен, Элен, очнись, — голос зазвучал подозрительно громко, как бы над самим ухом. Кто-то определенно хочет, что бы я оглохла, а заодно перестала ориентироваться в пространстве, иначе зачем меня трясти.

Придется все же открыть глаза и узнать, кому я так понадобилась.

— Селестин, что ты делаешь? — кто бы сомневался. Определенно, обязанность меня будить досталась ей. Интересно, кто ее назначил на эту "почетную" должность? Точно не я!

— Прости.

— За то, что ты в очередной раз не дала мне выспаться? — немного грубо (она же наверняка из лучших побуждений), да и с патетикой переборщила…

Но Селестин не обиделась, даже не округлила глаза, показывая, насколько жестоко я себя веду. Девушка задумалась.

Чудесно! Обожаю людей, которые сначала делают, потом извиняются, и под конец задумываются: "к чему все это было?"!

— И за это тоже.

— А за что еще? — в моем голосе прозвучало любопытство.

— Ты только вчера появилась, а уже попыталась защитить нас. Бросилась на помощь к человеку, который не сказал тебе ни слова.

Ошибаешься, я сначала предала доверие, и лишь потом…

— А мы вновь смотрели, как одну из нас уводят, боюсь, на смерть, — Селестин стала еще больше презирать себя, а все из-за одного моего поступка.

Я покачала головой. Не то, что бы отказываюсь от своих действий, но…

— Я теперь тоже одна из вас… из нас и просто хочу выжить.

— Но теперь они, возможно, придут за тобой, — Селестин прервала свою речь, невинно заморгав ресницами.

Неужели ты думаешь, я сама не поняла, что стала на шаг ближе к могиле. Первыми забрали Лису с Клоди — кто знает почему. Но сегодня пришли за Леси. А ведь именно она поднимала бунт, и она же кинулась на помощь подруге. Это не может быть простым совпадением. Сегодня так же поступила я.

— Не вижу разницы: сегодня, завтра, через пять дней.

— По мне, лучше поздно, — тихо проронила собеседница.

— А, по мне — никогда, — слова, всего лишь слова.

— Разве это возможно? — Селестин вздохнула, как человек, полностью утративший надежду.

Девушка не спрашивала у меня, да и нет ответ на ее вопрос. Когда я вырвусь отсюда…, если смогу вырваться, я отвечу, не ей — нам обеим, но не сейчас.

— Может, познакомишь меня с подругами.

— С подругами… — Селестин ушла в свои мысли.

— Да. Ты вчера так неожиданно ушла. Я не успела обо всех тебя расспросить. А сейчас одиночество поднадоело. А самой подойти боязно. Какая я все-таки трусиха!

— Конечно, познакомлю, — Селестин вернулась на бренную землю — но сначала еще пару слов. Я вчера так грубо повела себя.

— Ну что ты! — помню, помню: оскорбленное лицо и злой взгляд. Я думала, собеседница нашла повод сбежать и рассказать всем о моей "несравненной" персоне. Еще радовалась, что не успела полностью открыть перед ней душу. — А, что с тобой произошло?

— Да так, воспоминания из прошлого.

Жаль, мне не о чем вспоминать.

— Расскажи, во избежание казусов в будущем.

— Я тебе не надоела своими историями за вчера? — высоко поднятые брови, удивленная улыбка — чужая жизнь все-таки.

Снова возникает чувство фальши: Селестин переигрывает! Хотя, быть может, она намекает, что не следует влезать в частную жизнь.

— Я бы не просила. Чужая, говоришь, мне бы хоть какую-то, взамен потерянной своей…

Селестин бросает мимолетный взгляд на пол (ей действительно тяжело говорить об этом, но я ведь не настаиваю):

— Его звали Лестэр. Он был гостем нашего барона. Я… Мы должны были пожениться. Быстрое знакомство, мгновенная любовь и такое же быстрое…

История проста до банальности. Лестэр Нешенский — хороший друг барона, на землях которого проживала Селестин с матерью, приехал погостить к товарищу. С самого начала маркиз, а именно таким титулом обладал Лестэр, не предупредил своего друга о приезде: решил сделать сюрприз. Ведь 27 лет — самое время для розыгрышей. Ну что ж, он удался. В дороге на хорошо одетого, явно не бедного, одинокого путника, а взять с собой провожающих Лестэр не додумался, напали.

Перстень рода — существовал в Дионе12 обычай передавать наследникам родовые кольца — знак власти, золотая уздечка, превосходная лошадь не раз выигрывающая призы на королевских скачках — все это привлекло разбойников. А одному, даже хорошему воину, не выстоять против десятка вооруженных до зубов злодеев, пускай и не умеющих профессионально фехтовать. Так Лестэр лишился всего. Хорошо хоть жизнь оставили, не побоялись, что придет в себя и отомстит. А, возможно, просто не подумали, что их жертва окажется крепким орешком, да и лечение будет не за горами.

Маркизу повезло: на него набрела местная знахарка — мать Селестин. Она же в последствии и начала его лечить. Не к барону же везти. Ведь первые дни маркиз лежал без сознания, одежда, сбруя… тут уж постарались разбойники. А отличить на глаз дворянина от крестьянина оказалось не всякому по силам.

Десять долгих ночей Лестэр тихо стонал, не приходя в себя. Все это время Селестин ухаживала за ним: делала мази из трав, накладывала бесконечные повязки. Даже спать приходилось в близи: а вдруг что-то случится. Внимание матери девушки было всецело приковано к другой пациентке, больной никрой.

А в сутках, увы, всего 24 часа. И всюду не поспеть. Но Селестин не горевала. Ухаживать за ранеными было не в тягость (это вам не сено собирать!), особенно за этим. Ведь обычно больные во всю принимаются кокетничать с лекаркой, заставляя девушку поминутно краснеть, и искать в каждом слове потаенный смысл. Сейчас же мужчина спал и не внушал лекарке опасений. Но…

— Сон или ведение?

— Что с вами? Вам хуже? — Селестин вскочила с кресла и нагнулась над кроватью:

— Неужели у меня начались галлюцинации? Ведь я явно слышала голос. Но пациент безмолвствовал, глаза его были закрыты, дыхание спокойным.

— Показалось, — Селестин и не заметила, что произнесла последние слова в слух. Но, кто услышит: матери снова нет…

— Уверены? — губы мужчины дрогнули, глаза смеялись.

— Вы живы? — Селестин испытала прилив сил: ее усилия были не напрасны: человек не покинул этот мир.

— А вы во мне сомневались? Как же, — мужчине пришлось прервать свою мысль, разразившись кашлем. Но он был достаточно упрям, что бы продолжить:

— Как же я мог огорчить такую прелестную чаровницу, как вы. Ведь вы б огорчились?

— Конечно же, будьте уверены… — девушка не договорила.

Мужчина вновь обмяк, потратив слишком много сил на простой разговор. Селестин подошла к нему потрогала лоб — лихорадка почти спала. Она прошептала пару слов. То ли выражая свою радость, то ли колдуя. И вновь вернулась на полюбившееся кресло. Взяла в руки недавно отброшенную книгу и принялась за чтение, поглядывая то и дело на спящего мужчину.

Лестэр быстро пошел не поправку. Лекарства да умелые руки сделали свое дело. К маркизу возвращались силы, да и память не претерпела никаких изменений. Он вспоминал, как и почему оказался в Сиере, кто на него напал.

В начале мужчина не сказал, кто он. Просто промолчал в ответ на вопросы. Это разозлило мать Селестин: она привыкла к тому, что пациент сразу раскрывал все карты. Все же к ней обращались часто в почти безнадежных ситуациях, когда малейшая ложь или недомолвка ведут к смерти.

Селестин и самой было интересно, кто этот мужчина, стоявший совсем недавно на границе жизни и смерти. Но отказ выздоравливающего сообщить ее матери о себе, скорее обрадовал девушку. Она знала: травница умеет хранить секреты, не сообщая ничего даже дочери. А оставаться одной в неведенье обидно. Так что все было прекрасно.

Девушка часами разговаривала с Лестэром, он учил ее рисовать, рассказывал истории. Выдуманные, реальные — не важно. Главное не в этом, а в том…Главное в том, что Селестин влюблялась в незнакомца, о котором не знала ничего кроме имени. Влюблялась первый раз в жизни, если, конечно, не считать детских увлечений, которые были скорее играми, а не реальностью.

Прошло несколько дней. Лестэр уже мог вставать с кровати, да и на улицу вышел, если бы не угроза Селестин перестать его лечить. Впрочем, еще немного и его уже ничего не удержало б. Молодой организм быстро справился с болезнью. И был готов к новым подвигам. В тот день мужчина задал уже долго мучавший его вопрос:

— Кого же я должен благодарить, за свое спасение, ну помимо тебя, разумеется? — Молодые люди давно перешли на ты.

— Простите? — Селестин действительно не понимала. Ведь это только благодаря ей…

— Человек, который доставил меня в этот дом. Кто он? Хочется отблагодарить за помощь.

— О, не стоит. Я не могла поступить иначе, — Селестин не знала, что заставило ее солгать. Она не желала об этом думать. Единственной мечтой дочери ведуньи было раствориться в голубых глазах Лестэра. Прекрасная нереальная мечта. Впрочем, кто сказал, что мечты сбываются?

— С матерью я потом разберусь. Не может быть, что бы она мена не поняла… — самоуверенно считала Селестин…

На седьмой день после прихода в себя Лестэр открыл свое инкогнито. Селестин в начале не поверила, посчитав очередной байкой рассказчика. Но она ошибалась. После того, как барон узнал в ограбленном путнике своего друга, сомнений быть не могло.

Первые дни девушку приглашали в замок, и Лестэр с упоением рассказывал о своей спасительнице. Он даже начал ухаживать за Селестин. Сначала тайно…. а до потом дело не дошло. Молодые люди большую часть времени проводили в лесу, в котором Селестин знала каждую травинку. Слишком часто собирала в нем лекарские травы по настоянию матери. К тому же в самую чащу, они и не заходили: Лестэр не забыл о разбойниках и тех уже давно искали. Селестин была счастлива как никогда. Молодость, любовь — что нужно еще для счастья?

Вот мать отчитывает девушку:

— Я же просила тебя справится о здоровье…

Но Селестин даже не слушает ее. Сегодня Лестэр снова предложил ей встретиться. Ночью, возле их дерева, когда взойдет луна. И она будет там.

Прошла неделя, две. На земли Сиеры пришла осень. Листья окрашивались в золотистый цвет, желтела трава, пение птиц стало не таким радостным как еще неделю назад. Да и погода ухудшилась. По вечерам холодало. На землю опускались туманы. Только звезды все еще призывно светили с небес на землю, да настроение Селестин не падало ниже:

— Жизнь ведь такая прекрасная. А то, что на дворе осень — подумаешь трагедия, скоро вновь придет весна.

Сказка окончилась внезапно. Еще вчера они целовались под луной, и он просил ее руки:

— Ты выйдешь за меня?

— Да…

а сегодня все пошло прахом. Вчера Лестэр сообщил Селестин, что приезжает его сестра. Так что с утра, как обычно, в лесу встретится, не получится. Но он ее ждет вечером на балу в замке у барона.

Весь день Селестин бегала с одного конца села в другой. Выпросить у подружки красивое светло-зеленное платье — своего собственного, к сожалению, не было, собрать цветы, что бы украсить его, сделать прическу — всего не перечислить. Наконец, все готово. Бросить последний взгляд в зеркало, скорчить себе рожу и пуститься в путь. Идти было не далеко. Что такое треть мили? Обычно да, но не в длинном до щиколоток платье и с, соскальзывающей с плеч, после каждого десятка шагов, накидкой!

Селестин дошла. Кто знает: сколько раз девушке хотелось повернуть назад, но от матери ей досталось упрямство. А присутствовать на балу в качестве гостьи, особенно если имеешь приглашение, хотелось до безумия.

Возле входа в замок стояло бесчисленное множество карет, кучера переговаривались между собой, туда-сюда слонялись слуги, явно по приказам своих господ, но Селестин никто не ждал. Девушка, конечно, не думала, что перед ней бросят красную дорожку из роз, но…

Во дворец ее пропустили без вопросов. Один из стоящих охранников решил, было преградить ей путь, но второй шепнул ему что-то на ухо и с усмешкой предложил даме пройти.

Зал был огромен. Все вокруг переливалось всеми цветами радуги. Блеск, роскошь, дивная музыка, танцы — высший свет завораживал, манил. Неужели ей суждено стать его частью?

Селестин замолчала. Я ожидала продолжения, не издавав ни звука, но его не последовало.

— Что было дальше? — наконец решилась я.

— А что могло быть дальше? — Селестин посмотрела мне в лицо. В ее глазах застыли слезы, нежная улыбка превратилась в гримасу боли — зеленый цвет оказался не в моде, живые цветы вызывали приступы смеха, туфельки…, о них лучше вообще не вспоминать. Я оказалась никому не нужна, разве только посмеяться. А роль клоуна, знаешь ли, не вдохновляет.

Сестра Лестэра привезла с собой подругу, и маркиз во всю увивался за ней. Я подошла к нему, улыбаясь, а он даже не заметил этого. Конечно же, Лестэр не отрывал взгляда от девушки. Весь вечер она крутилась возле витражей и поминутно спрашивала окружающих:

— Это платье мне идет? Ах, перенесите сюда большое зеркало. Мне кажется, мой румянец утратил свою прелесть…

Не знаю, что Лестэр в ней нашел.

— Величину кошелька и длину родословной, вероятно, — с усмешкой бросила я. Кажется, эта тема мне знакома.

— Ты знаешь, тоже самое мне ответила мать, когда я прибежала домой.

Я кивнула головой: а чего ты хотела? Попасть в наш мир не легко… В наш мир? Неужели я графиня или баронесса?

— Но я не поняла, почему упоминание о зеркале ввело тебя в ярость. Ведь ни девушка виновата, что этот Лестэр Нешенский оказался таким ветряным парнем, падким на богатство. В конце концов, не одна так другая.

— Знаю, просто твои слова напомнили мне о том вечере. А я ведь давно хочу стереть все воспоминания о нем, — Селестин с сожалением покачала головой.

— Прости.

Селестин тряхнула головой:

— Вот, теперь ты извиняешься. Пора знакомить тебя с остальными. А то у нас еже начинаются формальные разговоры:

— Простите.

— Извините.

— Благодарю.

Девушка поднялась, я за ней.

— Интересно, как ко мне отнесутся другие пленницы? Расскажут ли о своей жизни, или же начнут выспрашивать о моей?

"Златовласка" была рада, что поведать Элен о своем разбитом сердце, а оно так до сих пор не зажило. Девушке давно надо было выговориться (разговор с матерью не в счет, ей ведь не все можно рассказать). Впрочем, она и Элен поведала не далеко не полную историю. Тот разговор между ней и ее родительницей, например. Он так и останется только между ними двоими:

— Ну что, он так и остался маркизом, а ты крестьянкой?

Селестин промолчала, пряча пришедшие слезы и горечь в сердце.

— Радуйся, что пелена спала с глаз сейчас, а не через месяц-другой.

— Радоваться?! Да я лучше прожила б год иллюзией, — выкрикнула девушка и не разбирая дороги побежала куда глаза глядят. Селестин не обращала внимание на изменившийся пейзаж, не боялась встретиться с разбойниками. Она хотела просто побыть одна, не видя укоряющих глаз матери, которая вновь оказалась права.

Опомнилась девушка только в лесу. Как она успела так быстро зайти в него, Селестин не знала. Да и какая разница, не заблудилась ведь. Вот волчьи ворота, плакучая ива, чуть в стороне подснежная поляна. Только вчера она гуляла здесь с Лестэром. А возле этой березы они впервые поцеловались. Селестин ударила кулаком ни в чем не повинное дерево. Теперь все в этом лесу будет напоминать о человеке, который ее предал.

— Ненавижу, — еле слышно прошептали губы.

Девушка прижалась к дереву и горько расплакалась…

Одним звездам ведано, как долго она рыдала, и какими проклятиями сыпала. Но вот Селестин мало помалу пришла в себя. Девушка подобрала юбки и побрела домой. Уже выйдя на опушку, она содрала с корсажа и длинных юбок цветы, которые еще недавно с улыбкой собирала, и отшвырнула их в сторону. Как бы Селестин хотелось сделать тоже самое с воспоминаниями, с болью в груди…

Она тихо отворила калитку и зашла во двор. Что-что, а беспокоить мать после своего безобразного поведения девушке не хотелось. Свет в окнах не горел. Селестин на цыпочках зашла в дом, надеясь, что мать уже спит, открыла дверь в свою комнату, зажгла свечу. Девушка медленно снимала некогда нарядное платье.

— И как она завтра отдаст его подружке? Да какая разница, есть вещи похуже.

Дверь тихо открылась, словно от ветра. Но силы природы были ни при чем. Зашла травница. Селестин вздрогнула, попыталась спрятать глаза, боясь, что та начнет ее отчитывать, но мать не вымолвила ни слова, просто присела на краешек кровати. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем она заговорила:

— Восемнадцать лет назад я была миловидной девушкой. И однажды, как ты, безнадежно влюбилась. Мне было 19 лет, ему — 35. Он был аристократом: известная, уважаемая семья. Имя не имеет значения. Оно все равно ничего тебе не скажет. Для меня эта любовь стала смыслом жизни, он сам — чуть ли не богом. Я же была просто игрушкой. И однажды он забыл обо мне, увлекшись другой. Через 8 месяцев родилась ты, но об этом уже никто не узнал: еще раньше я покинула отчий кров, понадеявшись на свою судьбу…

А потом мать с дочерью плакали, прижавшись друг к дружке. Ведь каждой было о чем жалеть и кого вспоминать…

— Элен, познакомься: это Жозефина, Клодет, Присита, Ненси, Элен… О, тезка!… Шер, Марианн, Сения, Лиана, Марти…

Я приветливо кивнула последней из названых девушек. Это ведь она одалживала мне зеркальце. Так что с ней мы знакомы. Остальные же… Ну, не в состоянии я сразу запомнить, как кого зовут:

— Селестин, может, по медленней? — Я делаю грустное лицо.

Одна из девушек прыскает в кулачек. Наверное, она тоже еще не всех запомнила.

Кто-то из выше перечисленных, Ненси, или Марианн, вроде бы, предлагает:

— Давайте, каждая из нас сама расскажет о себе. Так гораздо проще.

Я киваю, улыбнувшись, и поражаюсь про себя их странной логике:

— Я не могу запомнить десять имен, а они предлагают мне запомнить десять историй! Забавно.

Первой начала Марианн. Кто знает почему выбор пал на нее. Да и какая разница, я все равно половину прослушала. Не умеет девушка рассказывать, то ли дело Селестин, которая почти воочию дала мне увидеть и бал и Лестэра и его сестру. Занятно, кстати, что она ни назвала, ни одного имени, помимо своего собственного и имя горе-женишка. Почему? Меньше знаешь — крепче спишь?

Зато Марианн просто сыпала именами и родословными вплоть до десятого колена. В общем, не жизнь, а какой-то поток слов без начала и конца. Если коротко, и если я правильно ее поняла, то Марианн — дочь разбогатевшего купца. Мать девушки умерла во время вторых родов. А вот ее дитя — младший брат Марианн, выжил…

Потом рассказывали свои истории другие девчонки. Но красноречием никто из них не страдал. Так что их я слушала даже не в пол, а в четверть уха. Надоело!

Рассказчики, видя как "внимательно" я их слушаю, и себе не горели желанием поведать что-либо о своей жизни. Всеобщее мучение прекратилось, когда Ненси начала показательно зевать. Сразу же выяснилось, что все остальные тоже ужасно устали и хотят восстановить силы.

Я осталась в одиночестве. Сама то поздно проснулась, а потом еще в обмороке побывать успела. Так что спать не хотелось. Оставалось разве что ходить из угла в угол, останавливаясь по долгу возле каждого: а вдруг где-то здесь потайная пружина и она откроет мне дорогу к бегству. Но на глаз ничего найти было нельзя, а простукивать стены я боялась: не хотелось разбудить наших "спящих красавиц". Ладно, завтра кого-нибудь подключу к поискам. Если ничего не найдем, то хотя бы развеселимся.

Я подошла к двери, подергала ручку. Надежды на забывчивость тюремщиков, естественно, не было, но надо же с чего-то начинать. Потом подошла к нише в стене. Ее было сложно заметить с любой другой части комнаты, но человеку, стоящему возле двери она была видна как на ладони. Именно в ней "люди-тени" оставляли подносы.

Большинство еды сейчас было съедено, но мне удалось засечь несколько кусочков хлеба, скорее даже сухарей, и один полупустой стакан води. Эта пища не отвечала моим требованиям в выборе еды, да и вода… Но внезапно проснулось чувство голода. Я вспомнила, что ничего не ела с момента попадания в эту камеру. Плюс те два дня, которые я провалялась без сознания. А в прошлой жизни… может, я голодала? Успокоив себя подобным образом, я взяла в рот сухарик, потом другой, третий…Потянувшаяся в очередной раз рука наткнулась на пустоту. Обидно: только вошла во вкус, и на тебе.

Мысли снова отправились в свободный полет, оставив бренную оболочку изнывать от голода. Наверное, именно тогда я, не заметив, уснула. Но проспать всю ночь не удалось: примерно через полчаса я почувствовала холод. Удивительным было то, что замерзла только левая часть моего тела: рука и бедро. В голову пришло, что в этом кто-то виноват, и я уже готова была возмутиться:

"Пора заканчивать пользоваться варварскими методами пробуждения", — но вовремя прикусила язык. На этот раз это была полностью моя вина: я, заснув, уронила стакан с водой, лишив нас последней капли влаги. Ладно, завтра все равно принесут новую. Сейчас же не помешало бы покинуть негостеприимную нишу. Она слишком близко от двери, а значит… Я зевнула и медленно приподнялась.

Каюсь, на новом месте я снова подозрительно быстро уснула: может, они подсыпали что-то в еду? — это была последняя разумная мысль. Я вновь погрузилась в сон.

… На следующий день "тени" пришли за мной. Я кричала, вырывалась с их цепких пальцев, но их было не остановить. В какой-то момент мне так согнули руки, что еще немного и кости сломались бы. Только тогда я прекратила вырываться: становиться калекой не хотелось. Хотя если придется выбирать между жизнью, какой угодно, и смертью, я выберу первое.

Меня начали поднимать по лестнице. Не тащить за шкирки, заставляя саму передвигать ноги, а именно нести. Это удивляло и вселяло надежду. Значит, меня хотят не просто убить — тогда не церемонились бы. Я для чего-то нужна. Наконец, мы прекратили подниматься, но на землю меня так и не отпустили. Впрочем, вчерашняя демонстрация показала: силы у тюремщиков хоть отбавляй. Они не устанут. Вновь послышался звук открываемой двери, потянуло сквозняком:

— Вот сейчас бы броситься от сюда, убежать, скрыться… — жаль, это лишь пустые мысли, несбыточные мечты.

Я снова начала крутится, пытаясь вырваться, заорала:

— Пустите, оставьте меня, кто вы вообще? — один из тюремщиков быстро коснулся моей шее, выискивая там что-то.

— Как вы… — договорить я не смогла: начался неудержимый кашель. Я захлебывалась, но все равно пыталась вымолвить хоть слово. Не получалось. Горло свело судорогой. Казалось, я сейчас задохнусь.

На мгновение я потеряла мучителей из виду, перестала фиксировать происходящее, сосредоточившись на боли и потери голоса. Только сейчас я испугалась по настоящему. Что же меня ждет, если это только начало?

Меж тем меня положили на каменную плиту. Она была ледяной. Я спиной чувствовала холод. По телу начала распространяться дрожь. Я усилием воли пыталась изгнать ее:

— Не думай, только не думай. Мне бывало хуже. Я переживу…, выживу…

У меня почти получилось, но внезапно темнота охватила все тело. Я боролась с собой, пытаясь не впасть в смертельное забытье: впивалась ногтями в кожу ладоней, кусала губы. Но добраться до крови не удавалось. А ведь так хотелось, что бы боль от пореза вернула меня в реальность, изгнала страх с души.

Наконец, когда силы были на исходе, тьма начала рассеваться. То тут, то там ее пронизывали лучики света. Действительность возвращала все свои краски. Вернулись осязание, слух. Я поняла, что лежу на алтаре. Руки и ноги прикованы к нему цепями. Левый рукав платья разорван до плеча. Неглубокое декольте прорвано в центре, оголяя левую грудь. Стало еще страшней…

Передо мной стоял старик с кинжалом в руке. Его глаза горели безумием и… да-да — скукой. Увидев, что я пришла в себя, он, не церемонясь, сделал глубокий порез на моей руке, возле локтя. Я застонала. Боль, пронзившая тело была адской. Я дергалась, извивала как змея. Но не было от нее спасения…

Старик стоял рядом и упивался моими страданиями, впитывал их, становясь сильней. Кровь быстрым потоком лилась с раны. Казалось, все вокруг окрасилось в красный цвет. Смерть — не черная старуха с косой, она кроваво-алая. Я заорала. Мужчина резко схватил нож и всадил его мне в сердце… Я умерла…

Глава 5

— Не хочу, не надо, нет, — я резко поднялась на локтях и села. Мучила задышка, как после тяжелых упражнений, грудь сжималась от боли. В первые мгновения, я не осознавала, что происходит, и просто радовалась, что боль прошла. Потом одолело любопытство. Вокруг стояла темнота — неужели это ад? Я представляла его иным: демоны, злые духи, сатана на троне из костей… Где все?

Я повернула голову сначала в одну сторону, затем в другую. Обстановка не изменилась. Неужели… Сон, это был всего лишь сон. Смерть отступила, но не на долго. Уже скоро ее жертва навечно соединится с ней. Обреченность, безразличие к своей судьбе. Я чувствовала, как моя душа покидает тело, и сейчас не могла поверить в то, что еще жива. Ведь я могла поклясться, что все увиденное и в прям происходит. Да и не может быть этот кошмар простым сном. В нем слишком много деталей, всепоглощающего страха, боли.

Я вновь закрыла глаза, попыталась отрешиться от всего. "Нет, это был не сон". Я начала прокручивать в памяти каждую деталь: приход "теней", отказ горла повиноваться, жертвоприношение, в конце концов. Было страшно и больно. Я ведь все еще чувствовала, как нож пронзает мое тело, как медленно по капле вытекает из раны кровь…

Я поморщилась, отгоняя вновь пришедший кошмар. Бр-р, ужасные ощущения. Врагу не пожелаешь. Хотя… тому старику с печатью безумия ни лице, кого-то он мне напомнил, но вот кого? я бы с удовольствием предоставила алтарь в качестве посмертного ложа.

Внезапно я вздрогнула: в мозгу родилась догадка, боюсь, верная:

— Так вот откуда… нет, не возможно…, но ведь другого объяснения нет. Списать увиденное на излишне бурную фантазию, я не могу. Зачем себя обманывать. То, что мне привиделось, произошло на самом деле, только не со мной, с Леси. Это она кричала, задыхалась от ужаса и она же умерла. А я всего на минуту соприкоснулась с ее душой и была скорее зрителем, чем участником действия. Что же чувствовала она, если мне было так плохо. Скоро узнаю.

Где-то в глубине души проснулась, задремавшая было злость: "зачем, по какому праву, провиденье открыло мне будущие. Ведь этот же алтарь примет и меня в свое время. Не хочу существовать, зная наперед, где и как умру. Это несправедливо. Я хочу жить, вспоминать, что такое радостный смех, свет солнца, любовь…Я ведь потеряла все воспоминания, все, что должно быть у каждого человека, а взамен получила мрачное ведение".

Надо забыть об увиденном, слой за слоем наложить на него другие мысли и чувства, придумать сказку — свое потерянное прошлое. Это может сработать. Нужно просто верить в себя. Хм…Просто верить… А я не верю. И сказка будет с грустным концом…

Где-то поблизости раздались голоса. Я уже не была одна в этой темноте. Девушки начали просыпаться, переговариваться друг с другом, даже делать ставки на того, кто сегодня нас покинет. Они были смелы, но лишь до прихода "теней". Конечно, большинство ставило на меня. Как же иначе.

Мне было все равно. Я лежала в своем углу и не открывала глаза. Хотелась послушать о чем говорят вокруг, и о чем замолчат, когда я буду рядом.

Я все еще была подавлена. Конечно, было бы лучше кому-нибудь рассказать свой сон-ведение, например, Селестин. Ее голос не был слышен во время обсуждения того, кто сегодня нас покинет. Это еще раз подтвердило мою гипотезу о добром сердце девушки, и, возможно даже, неком простодушие. Но я не хотела перекладывать груз на кого-то еще. Зачем вселять еще большую панику в, уже зараженные ею, сердца. Они не смогут ничего противопоставить неведомому чернокнижнику, или… да какая разница кто таков наш убийца: маг стихий13, колдун, чернокнижник, некромант. Угрызения совести не будут мучить его больше, даже если я и узнаю, кто он.

Интересно, мы на самом деле знакомы? Ведь показался он мне похожим на кого-то. Только на кого? Или это вообще очередная шутка подсознания?

Новые вопросы, требующие ответа. На предыдущий: возможно ли выбраться отсюда? ответ дан. Нет, вы требуете невозможного. Но этот…

— Элен, можно с тобой поговорить, — ко мне подошла невысокая брюнетка с темными волосами — Шер. Ее сложно не запомнить. Акцент в речи, чрезмерно короткие волосы, бросающие вызов общественному мнению, — это выдавало в ней иностранку.

— Конечно, — безразлично киваю в ответ.

— Ты ведь знаешь, кого сегодня должны забрать? — На меня намекаешь?

— Нет, откуда?

— Мы думаем, тебя, — хм, они думают. Вы же не истина в последней инстанции.

— Я в этом не уверена, — да, 99,9 % еще ничего не доказывают.

— Элен, посмотри в глаза правде, — уже посмотрела, ночью, когда вы предавались законному отдыху. Она меня не вдохновила.

— Шер, чего ты от меня хочешь? — мне надоел разговор полный намеков. Хочется ясности, даже если она не входила в планы собеседницы.

— Извини, что прошу об этом, но могла бы ты не противиться этим людям, — а как я могу им помешать? — когда они придут за тобой, — великолепно, вы уже решили, что жертвой буду я.

— Может, мне еще к двери поближе пересесть? — мой голос источает яд, сарказм, но девушка не слышит ни того, ни другого.

— Мы будем рады, если ты так поступишь. Спасибо за понимание, — Шер быстро встала, собираясь уйти и передать всем заинтересованным лицам о моем согласии. Она так ничего и не осознала…

— Я тебя не поняла и я тебя не извиняю, — каменным голосом проронила я, глядя ей в спину.

Шер резко повернула голову в мою сторону. Мои губы расплылись в змеиной улыбке, видя страх на ее лице.

— Мне наплевать, что будет со всеми вами, а с тобой в особенности. Я и пальцем не пошевелю, что бы помочь, — ложь, которая, возможно, когда-нибудь и станет правдой, но не сейчас. Шер причинила мне боль своими словами, своей бездушностью. И я лишь ответила ей тем же.

Девушка хотела возразить, может, пристыдить меня, но не успела: за дверью послышались шаги. Сегодня тени решили посетить нас пораньше. Неужели их хозяину мало предыдущих жертв?! Шер как подкошенная упала на пол, испугавшись настолько, что позабыла об опасности, находится рядом со мной, выдуманной ли, реальной — не знаю. Ее руки дрожали, лоб покрылся испариной. Какое счастье, что я ничего не чувствую. Полное безразличие ко всему это даже удобно.

Открылась дверь. В темницу зашли трое человек. Один из них поставил поднос с едой и сразу же вышел за дверь. Двое других подошли к…, к Шер, и забрали ее. Я снова была спасена. Фортуна улыбалась мне, если это можно назвать везением, вот только, зачем?

За время пока безвольную девушку несли к выходу, никто не проронил ни слова. А потом дверь захлопнулась. Вскоре затихли и шаги за ней.

— Шер, почему ты, а не я? Это ведь была ложь, что мне все равно, что произойдет с тобой, со всеми вами. Я не церемонюсь только со своей судьбой, увидев ее окончание и осознав неотвратимость. Лучше б забрали меня! — я уронила лицо на пол и расплакалась.

Мне было жаль, о сказанных в запале словах, жаль, что нельзя повернуть время вспять и… Жизнь, как же я тебя ненавижу! Лицо было уже мокрым от слез, а я все еще не могла остановиться.

— Элен, ты не в чем не виновата, — это Селестин, наш добрый ангел.

— Она умрет, а я буду жить. Разве это справедливо? — громко спрашиваю, почти кричу, я.

Но ответить Селестин не успела. Вмешалась Марианн:

— Ты права, это несправедливо, — в голосе девушке злость.

Я оттолкнула от себя Селестин. Когда тебе сочувствуют, хочется продолжать рыдать и жаловаться на свою судьбу, но когда начинают в чем-то обвинять… тут уж совсем другой расклад.

— А тебе то что? Неужели ты так много поставила на то, что вас сегодня покину я?

— Да что ты вообще понимаешь?! — Марианн скривила свои, и без того тонкие, губы так, что они вообще превратились в две нити.

— Куда уж мне до дочери разбогатевшего торговца. В денежных вопросах ты ас. Небось, сама некогда стояла за прилавком, выдавая третьесортную подделку за эксклюзив.

Марианн отшатнулась: она ведь так хочет походить на аристократку. Все разбогатевшие крестьяне мечтают об этом. Марианн ничем не лучше других.

— Я тебя ненавижу.

— Взаимно, — я откинула волосы и улыбнулась. Да нет, ты мне просто безразлична. Вот уж из-за кого я точно не начну рыдать.

Марианн повернулась ко мне спиной и величественно, по крайней мере, ей так казалось, отправилась к другим сестрам по несчастью. Знала бы она, как глупо выглядит.

Я повернулась ко второй девушке:

— Спасибо за поддержку.

— Да не за что. Извини, за эту сцену. Мы просто все перенервничали.

— А ты за что извиняешься? — я удивленно приподняла брови — брось, все в порядке, — я махнула рукой. В моей душе была даже благодарность Марианн за то, что она остановила бессмысленный поток слез. Но это не помешало мне причинить ей боль. Возможно, я слишком жестока. Но меняться и становиться жертвой для кого бы то ни было, не желаю!

Мы помолчали еще несколько минут.

— Ладно, я наверно, пойду, — Селестин поднялась.

— Да, конечно, еще раз спасибо.

Я смотрела Селестин вслед и думала о том, что больше никогда не расплачусь. Зачем, что бы тебя бесконечно жалели? Благодарю покорно…

Он улыбался. С тех пор как в родовой библиотеке несколько веков назад он отыскал древний, распадающийся на глазах, фолиант в жизнь вернулись все потерянные ранее краски. Первое время уже тогда немолодой мужчина не мог решиться на подобное. Он противился сам себе.

— Это предки могли совершать подобное, не задумываясь. Я не должен, не должен…

Но с каждым днем все ближе подступала старость, а жизнь еще не потеряла смысл, что бы отказаться от подарка, так щедро предоставленного судьбой. Последней каплей стало нападение на его род со стороны королевской лилии13. Он не выдержал.

— Это первый и последний раз, я больше никогда… Сколько было в его жизни этих никогда…

Все оказалось до неприличия просто, а одна жизнь дала целый год могущества. Его хватило на то, что бы разбить врага, но на то, что бы развязать другую войну — нет. Все роды королевской лилии были вырезаны под корень. Но приверженцев короля все равно оставалось слишком много.

Тогда был подписан договор, позорный для его семьи. Трусливый монарх объявил королевскую лилию вне закона, официально приговорив к смерти всех их наследников, а неофициально…они и так все были погребены. А род бывшего противника прировнял к своим спасителям, ненадолго, всего на пять лет.

А потом вновь началась война, невидимая невооруженному глазу…

Он пробовал снова собрать силу: одно убийство, второе, третье — количество не имело значение. Что вообще значит человеческая жизнь в сравнении с победой? Но сил все равно не хватало, даже если ее отдавали лучшие маги по собственной воле. Очередная попытка и новое поражение…

Тем временем проходили годы, десятилетия. Горечь поражения стиралась, память о договоре осталась только у историков, сменился ни один монарх, а мстить потомкам, которые даже не знали за что, было бессмысленно. Он и перестал жаждать мести, но убивать не прекратил. Он был слишком стар для этого. И пусть, чтобы прожить лишних пять лет ему нужно загубить пятнадцать девушек в расцвете сил, пусть ничтожно слабых, не способных ни на одно колдовство, но все же природных ведьм. И он будет это делать, будет рисовать картины из их смертей и будет жить вечно…

Прошло восемь дней. Ко мне так и не вернулась память, только ее короткие отрывки: чьи-то лица, имена, воспоминания о моих предпочтениях, о мире, Киринеи…, но не капли о том, кто я такая. За это время ничего не изменилось, разве что количество узниц уменьшилось. Дворянки, простые крестьяне, представительницы торгового люда — неведомый чародей не щадил никого. Ему, кажется, было безразлично, кого он отправляет на встречу со старухой с косой.

Первыми нас покинули Жозефина и Клодет. Потом пришла очередь Сении, Марти… А вчера "тени" пришли за Марианн. Я не буду вспоминать, как уходила каждая следующая жертва. Не вижу смысла. Да и больно это. Что бы мы не делали, тюремщики забирали того, за кем пришли. Чем они руководствовались в своем выборе, так и оставалось загадкой, которую никто не мог решить.

У меня мелькало подозрение, что выбирал маг, а "люди-тени", которые внушали нам панический ужас, были всего на всего марионетками в его умелых руках. Их дергали за веревочки, и они безропотно исполняли чужую волю. Но я упрямо отгоняла подобные мысли, ведь так хотелось забыть свой кошмар… О-о, если бы это было возможно.

Сегодня нас осталось всего трое: Я, Селестин и Элен Виера. Дочь сельской травницы, маркиза с древнего Аквистского15 рода и человек без прошлого — последние жертвы.

Мы мало говорили в последние дни, наверное, готовились провести вечность в молчании. Моим сердцем еще после гибели Леси овладела тоска. Селестин напротив только недавно погрузилась в меланхолию. С Элен Виерой все было гораздо сложнее. Иногда она с живостью вступала в обсуждение волнующего вопроса, в другой раз наоборот — угрюмо замыкалась в себе.

— Вы бывали в Аквистии? Это чудесный край, лишь немного уступающий Эльте.

— Что прекрасного может быть в бесконечных лесах?

— Ты про Эльту? Не могу объяснить. Она просто прекрасна. Когда я была там, на меня снисходило озарение. Земля, воздух — там все пропитано колдовством, древней и могучей силой.

— Может, хватит об Эльте? Расскажи о себе?

— Я ведь уже говорила: единственная дочь Адриана и Анны Виеров…и снова молчание, тишина. Элен действительно считала, что больше рассказывать не о чем…

Я открыла глаза. В последние дни у меня вошло в привычку просыпаться рано, когда все остальные еще спят. Вокруг, как обычно стояла темень. Но мы все уже так привыкли к ней, что казалось странным увидеть когда-нибудь еще свет. Это было ужасно грустно: не увидеть перед смертью солнце, не услышать пения птиц. А ведь как небрежно мы относились к этому в прошлом, не замечая того…

Рядом внезапно раздался стон. С недавнего времени мы пытались держаться как можно ближе друг к другу. Так что не было ничего удивительно в том, что я услышала этот тихий звук.

— Селестин! — я наклонилась над девушкой. Ее губы посинели, кожа стала прозрачной, все тело сотрясалось от дрожи. Еще вчера она выглядела нормально, только кожа слегка побелела от отсутствия солнца, постоянных волнений и переживаний за свою и чужие судьбы. Ей еще не стало все безразлично, как мне. Селестин хотела верить в лучшее.

— Что с тобой? — я начала трясти девушку, пытаясь вырвать с цепких лап кошмара. Она не реагировала, оставалась безучастной ко всему.

— Селестин, Селести…, - я кричала ей прямо в ухо, надеясь, что хоть это поможет…

— Прости меня, я должна попробовать, — вконец отчаявшись, прошептала я себе тихо под нос и со всей силы ударила Селестин по лицу: раз, другой. Если это не поможет, то я уже не знаю…

Он вздрогнул. Объятая страхом душа начала выбираться с его паутины. Да как она смеет. Он еще не до конца насладился ее ужасом.

— Я тебя не отпускал. Человек протянул руку в сторону яркого света, еще недавно имеющего форму женского тела, а сейчас превращающегося в клубок и тающего на глазах.

Девушка открыла глаза. В первые мгновения она ничего не видела, сознанием оставаясь где-то в другом измерение. Но вот Селестин задышала ровнее и посмотрела на меня:

— Ты тоже умерла?

— Нет, мы живы, но ненадолго.

Он опустил руку. Жертва смела противиться ему, ему! Тогда она умрет следующей. Сейчас, к чему ждать? Жаль, что придется менять картину. Но такого не прощают. Да и главный приз никуда не денется…

Селестин покачала головой:

— Нет, меня только что убили. Он держал в руке нож с рунами, а потом замахнулся и… странно, финального удара я не помню. Неужели, истекла кровью?

— Это был всего лишь сон, — я произнесла эти слова с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала.

— Элен, если бы ты была там, ты бы не считала это сном. Я знаю, что мертва, а ты…, ты, наверно, всего лишь кошмар, мучающий меня. Уходи, пожалуйста, — последние слова она прошептала почти не слышно.

Обидится или нет. Кем-кем, а ночным кошмаром я быть не желаю. Наверно, не стоит: она ведь не виновата…

— А я была, — Селестин с непониманием смотрела на меня — восемь или девять — не помню точно, дней назад. Я видела, как умирала Леси. Я чувствовала, как тело на алтаре пронзает нож. Это было мое тело и тело Леси одновременно. С той только разницей, что она умерла, а я выжила. Ты права, Селестин, это не сон, это часть прошлого, которая настигнет и нас с тобой.

— А если…

— Ты видишь другое объяснение? Предлагай, но помни: мы обе еще живы.

— Почему ты не рассказала о своем ведении раньше? — к Селестин начали возвращаться силы. Она даже смогла приподняться на локтях и заглянуть мне в лицо.

— Разве что-то изменилось бы? Вы просто потеряли бы последнюю надежду, — я закусила губу.

— Изменилось бы все. У них бы был шанс выжить, — Селестин затряслась от гнева.

— Не понимаю, о каком шансе…

Селестин дернула косой:

— Какое это теперь имеет значение. Двенадцать человек погибло, а все, потому что ты смолчала!

— Мы еще живы, живы! — я тоже перешла на крик, стараясь внушить девушке, что наша троица тоже имеет право на жизнь — Если знаешь, как помочь — помоги. Но почему ты ничего не сделала раньше. Ведь изначально было ясно, что нас похитили не просто так. Какой смысл ждать чьей-то смерти?!

— Думаешь: все так просто?! — Как сильно же ты ошибаешься.

— Так объясни мне! Неужели это так сложно?!

— Слишком долго…

— Я терпелива, — резко оборвала я собеседницу. Мы смотрели друг другу в глаза, пытаясь показать, кто прав. В один миг исчезли легкомысленная и веселая бабочка — Селестин, и безразличная ко всему, считающая последние часы до смерти уже погибшая девушка — я. Две воли столкнулись. Не знаю, зачем беречь секрет Селестин, но я хочу выжить. Слишком долго не было надежды на это. А я не хочу умирать! Если есть даже крохотный шанс, его нужно использовать. И Селестин отступила…

— Оговорюсь сразу, эта история приснилась мне десять лет назад во время весеннего солнцестояния, когда на небе появилось созвездие Морганы16… молчание… А, знаешь, не имеет значение, что мне тогда привиделось. Я была слишком мала, что понять все, что происходило на моих глазах. Единственное, что важно…

Селестин вытащила из-под воротника рубашки гроздь кулонов и на ощупь перебирала каждый из них

— …это амулет Морганы — черно-белый с крапинками красного камешек в форме кинжала, или меча — не разбираюсь я в оружии. Он приснился мне, а на следующее утро я нашла его на подушке. Знаешь легенду о Моргане?

Я кивнула. А кто ее не знает? Историю о любви и предательстве, о том, как Моргана — дочь простого рыцаря, взошла на эшафот вместо любимого, и о том, что в последние мгновения ее жизни к девушке пришло ведение: любимый пьет вино, наслаждаясь обществом двух красоток, даже не вспоминая о том, что именно в этот миг она — Моргана, погибает.

— А говорила, что потеряла память, — в голосе Селестин звучала легкая насмешка. Если бы я хуже ее знала, то и вовсе не заметила б.

— Я не помню ничего о себе. А только так — легенды, истории, танцы…. - я отмахнулась от девушки. В конце концов, не хочет верить, не надо — Так, что об этом амулете?

— Он выполняет любое желание и как плату забирает жизнь, — она сказала это так просто, что не поверить было нельзя.

— Ты пойдешь на это?

— А разве есть у меня выбор? — Селестин замолчала, обдумывая что-то — Я хотя бы попытаюсь.

Девушка сжала маленький камешек в кулаке, и повторила про себя: "я попытаюсь".

Ни одна из Элен ее не услышала, но таинственному чародею это, как видно удалось. Иначе с чего вдруг на лестнице раздались бы шаги. А ведь было еще слишком рано для прихода тюремщиков. За десять дней девушки изучили все немногочисленные повадки "теней". Благо их было не много.

Хрустнул, поворачиваемый в замке ключ, заскрипели двери, в темницу зашли тюремщики. Уже во второй раз их ждали, испытывая при этом что-то похожее на нетерпение…

Я бегала помещением: из одного угла в другой, из одного…, поминутно вслушиваясь в то, что происходило снаружи. Но до нас не доносилось ни одного звука. Неужели не получилось?! Не верю. Моргана не отступает просто так. А если амулет подделка, а если…

— Элен, успокойся, — раздался усталый голос моей последней подруги по несчастью — чего ты хочешь добиться бесцельными блужданиями?

— Не знаю, — я резко остановилась и присела на пол, потом вновь встала — не могу я просто сидеть, ведь ты же слышала Селестин, сейчас там решается наша судьба.

— Но ты ведь ничем не сможешь ей помочь, — она говорила со мной, как с ребенком.

Я хотела закричать, но… Девушка ведь не виновата, что я не умею держать себя в руках. Я присела рядом с ней.

— Расскажи что-нибудь.

— О чем, — голос Виеры все еще не утратил своей мягкости.

— О чем угодно, я не могу ждать: все время думаю о…, расскажи о себе, о детстве, юности, как попала сюда… только не молчи.

— Это поможет?

Я кивнула и, не ограничиваясь только этим, сказала:

— Да-да.

— Детство… я была единственным ребенком в семье. Мой отец погиб, когда мне только-только исполнилось двенадцать лет. Мать тогда второй раз была в ожидание — ребенок родился мертвым. Больше Анна Виер замуж не выходила. Она посвятила всю себя мне, а я не ценила этого… Больше ни на что времени у нее не оставалось, и дела наши начали приходить в упадок. Нет, до полной разрухи было еще очень долго. Наш род не зря считался одним из самых богатых не только в Аквистии, но и во всей Киринеи. Вот только я об этом забывала, хотела большего. В тот день мне удалось уговорить мать отправить меня на восток Ниана17. 17 лет все-таки… будет через три…, уже через две недели. Там нам принадлежит одно поместье. И мать как раз решила его продать, а я…, а мне… — девушка замялась — не нравилась цена — говорить о деньгах, бережливости всегда было слишком пошло. Мало желающих приобрести замок на границе с лесами духов. Но даже за него тысячу пятьсот злотых очень мало. Это ведь бывшая собственность королей, подаренная несколько веков назад моему роду толи за храбрость на поле брани, толи в наказание — исторические хроники того времени найти очень трудно.

— А дальше? — история меня заинтересовала, заставив на несколько минут забыть о Селестин.

— Не важно. Элен, прости, но это личное, — Виера отвернулась, погрузившись, как это бывало ранее, в молчание.

— Расскажи о чем-то другом, — мне безумно не хотелось сидеть в тишине. У меня еще будет время ею насладиться, если у Селестин ничего не выйдет.

— Извини, но я бы хотела подумать, — тезка даже не повернула голову в мою сторону. Она определенно не страдала от одиночества, и моя компания была ей не нужна. Надо бы и мне научится ждать и не требовать невозможного.

И я ждала. Снова ходила по комнате, садилась на пол, пыталась заснуть, придумывала причины, которые могли задержать Селестин, но никак не остановить — верила в лучшее. Потом билась головой об стену — уж не знаю, зачем и снова убеждала себя, что все будет хорошо.

Заснула я поздно: все думала, вот-вот. К счастью, в этот раз мне ничего не снилось. Впрочем, за все эти две недели кошмар приходил только однажды, после гибели Леси.

Проснулась я как от толчка, посмотрела на Виеру. Девушка лишь покачала головой: мы все еще здесь. Высказать свою мысль вслух она не успела: за дверью раздались шаги. Мы обе побледнели и прочли друг у друга в глазах отголосок своего страха. Не получилось. Селестин проиграла.

Шаги приближались…

— Элен, послушай, если пришли за мной, обещай, что найдешь мою мать, и расскажешь ей, как я умерла. Передай ей, что она права: я должна была остаться с ней, выйти замуж, родить детей, а не… Обещай!

— Как я могу обещать подобное, если переживу тебя на один день, а, возможно, уйду за грань даже раньше.

— А вдруг — получится, Элен…, - у девушки был полубезумный взгляд — Она сейчас должна быть в Риане. Там у нас дом недалеко от ратуши. На соседней улице от Университета Магии. Он (наш дом) небольшой, двухэтажный из голубого камня с белым золотом на углах.

— Я поняла, поняла. А что за Университет?

— Для магов, понятное дело, — собеседница удивилась. Это чувство даже пересилило ее страх, но не надолго — туда каждый стремится поступить. Я тоже хотела… Впрочем, не важно. Обещай!

Заскрипел замок, отворилась дверь, все те же "люди-тени"… Они вновь забирают не меня. Я оставлена на закуску.

Элен Виеру уже донесли до дверей, а девушка все еще шептала:

— Обещай, обещай…

Я не успела ответить. Дверь закрылась, становясь преградой между нами. Она не могла услышать, но я все равно прошептала:

— Я нечего не обещаю, но я постараюсь, — с глаз брызнули слезы. Я начала бить кулаками об стену — за что? Я не хочу умирать, не хочу… Возможно это повторение, и я не впервые произносила подобные слова, но что не говори, а смерть до отвращения банальна…

— Грэг, я уверен, что что-то слышал.

— Да неужели? Ты говорил тоже самое час назад. И что же? Мы углубились на милю в чащу и не нашли источник. А сейчас не можем найти дороги назад.

— Но ты же уверял, что лес для тебя — дом родной. И заблудиться в нем не возможно.

— Если ты напряжешь память то…, - его спутник поднял руку, призывая к тишине:

— Вот опять, неужели не слышишь?

— Нет, и вообще, ты разве не помнишь слов крестьян: тут никого нет, и быть не может, иногда правда духи шалят, — передразнил Грэг их осведомителя — давай делать привал. Сейчас отдохнем, и будем выбираться отсюда.

— Устраивай, если хочешь, а я пройдусь еще не много.

— Нет, ну тебя не переубедишь, — Грэг взмахнул рукой с плетью, заставив лошадь под ним подняться на дыбы — идем еще десять и минут и все — потом ты меня с места не сдвинешь!

Но так много и не потребовалось…

— Стой, что здесь…, - Грэг не договорил, провалившись по пояс в землю — Джахал18, так и знал, что ничем хорошим это не закончится.

— Руку давай, крот.

— Смешно до… знаешь, действительно крик, как с под земли.

— Предлагаешь проверить?

— Ну, вообще-то, это у тебя была тяга к свершению добрых и главное — бескорыстных деяний.

— Давай обойдем, может тут рядом низина.

Мужчины проехали еще немного, и действительно дорога повернула вниз.

— Смотри, пещера, — Грэг перевел взгляд на то место, где только недавно провалился вниз — она как раз под тем местом, где я…

Его спутник тем временем осмотрел вход:

— Кони туда не пройдут, спешиваемся?

— Да, тебе же не терпеться!

Мужчины привязали коней возле входа, надеясь, что на таких доходяг никто не позарится, и зашли внутрь.

— Джахал, тут сам Верховный19 ногу сломит, — выругался Грэг, оступившийся в который раз — зажигай свой огонек.

Его спутник кивнул, неизвестно, правда, зачем: в такой темноте все равно ничего не видно и тотчас на его руках вспыхнул огонь. Глазам путников предстала довольно обыденная пещера, если бы не голоса, которые они слышали совсем недавно, то никто и не обратил бы на нее внимание, а так нужно было, хотя бы для очистки совести, обойти ее по периметру.

— Что это? — в самом углу пещеры была лестница. Грэг внимательно осмотрел ее: желания подвернуть ногу у него не было.

— Тут еще одна, — крикнул его спутник с противоположного угла — Давай, я сюда, а ты туда? — бросил он и, не услышав ответ друга, начал спуск.

Грог только покачал плечам:

— Сколько раз он говорил другу сначала думать, а потом… Нет, два нападения и три бегства его ничему не научили. Хорошо, хоть огонек ему оставил.

Грэг подхватил светящийся шарик и пошел вниз. Лестница закончилась дверью: старой, осыпающейся на глазах. Желания заходить внутрь не прибавилось — ему с самого начала не нравилась эта история.

— Есть здесь кто-то живой, — безо всякой надежды на ответ крикнул мужчина и, как ни странно, услышал тихое:

— Да, да.

Странно, почему владелец голоса не выйдет сам, дверь то явно не заперта? Ну, да, ладно. Грэг толкнул двери. Напротив него стояла дрожащая девушка. Она смотрела на него и повторяла:

— Пожалуйста, не надо, я не хочу умирать, не хочу, не хочу, — с каждым новым возгласом ее голос все больше увеличивался. Под конец она почти кричала.

Как я ненавижу бить женщин, — отстраненно подумал Грэг и ударил несчастную по голове. Пусть его друг разбирается с этой безумной сам. Он это затеял, ему и…

Глава 6

А пока нести девушку доводилось Грэгу.

— Хорошо Фреду, взмахнул рукой, и любая ноша поплыла бы, а тут приходится самому напрягаться. Ладно, лгу — другу и руками махать не надо. Все на одних эмоция — как он говорит, что бы это не означало.

Наконец, лестница окончилась. А значит, самое сложное было позади. Грэг оказался перед дилеммой: вынести девушку на свежий воздух, где она быстрее придет в себя, или оставить в пещере до возвращения друга, чтобы все время была под присмотром. Он, пожалуй, выбрал бы второй вариант: а то мало ли чего она может натворить (в рассудке спасенной мужчина сомневался). Своя жизнь все же дороже. Но тут появился Фред и избавил своего друга от необходимости выбирать.

— Ты решил принести тело сюда, а как же теория о том, что мертвым все равно? — Фред с легким пренебрежением, кивнул в сторону девушки.

— Тело?

— Ну да, я нашел еще одно внизу коридора. Такое чувство, что тут проводили какие-то ритуалы. И совсем недавно.

— Да нет, эта девушка жива, — Грэг нахмурил брови.

— Заметно, — парень хохотнул. Потом стал заметно серьезней:

— Больше ты никого не нашел?

Грэг покачал головой: "Только еще парочки сумасшедших ему не хватало".

— Давай тогда выбираться отсюда. Желания встретится с тем, кто все это устроил, у меня нет.

Парни покинули пещеру и стали вновь подниматься наверх. Им хотелось поскорее убраться с этой местности. Точнее чувство опасности, которое так и кричало Фреду уходить, передалось и Грэгу. Даже не то, что бы передалось, эмпатом никто из друзей не был. Просто Грэг привык доверять Фреду, а тот часто чувствовал опасность заранее. Но как он это делает, объяснить не мог. Как всегда.

Привести девушку в сознание парни решили немного погодя…

— Ты же говорил, что мы шли этой дорогой.

— Ну, ошибся. Я знаю западные леса, а не этот…

— А как же врожденная память?

— Чего ты хочешь? Голова этой доходяги закрывает мне весь горизонт. А нести сам ты вроде как отказался. Что, надеялся спасти принцессу, а получил… — в голосе Грэга прозвучал сарказм.

Его спутник поморщился:

— Я ведь уже говорил, что выдохся.

— А мне показалось, ты просто хочешь увильнуть от работы.

— Когда это я увиливал? — от удивления Фред даже остановился — просто ощущения от той пещеры не лучшие. Как будто кто-то питается твоей силой.

— Думаешь, я бы не заметил? — Грэг возмущенно поднял брови — или это мы такие нежные, — он с пренебрежением окинул далеко не слабое тело друга.

— Я имею в виду магические силы. А ты, увы, не маг.

Следующие несколько шагов были сделаны в молчании. Но оно было недолгим.

— И все же, я думаю, ты не договариваешь, — Грэг покачал плечами.

— Ладно, — решился, наконец, Фред — я потратился на то, чтобы спалить тело, не мог его там оставить. Сам знаешь, зверям не всегда хватает путников в собственном соку. А брезгливостью они не страдают. Вот немного и не рассчитал силы. А потом и пещера начала тянуть с меня мощь… Он сменил тему разговора, заметив недовольный взгляд Грэга. Фред так и не смог научиться так же безразлично относиться к смерти, как его друг. К жизни — своей ли, чужой, — пожалуй, но не к стихии Морганы.

— Может, остановимся здесь, — путешественники как раз выехали на привлекательную поляну, так что, предложение Фреда было не лишено смысла — вроде ехать еще долго, а кони устали.

Грэг кивнул и осторожно, чтобы не сбросить девушку на землю, спешился.

— Пойду, хворост соберу, — крикнул Фред и удалился в заросли…

— Ку-ку, ку-ку — нежно пела сойка. Что-то необычайно яркое светило в глаза, но не раздражало. Было тепло и уютно. В нос ударил легкий запах костра. Я свернулась калачиком и улыбнулась:

— Как же все-таки хорошо.

Возле уха раздались прищелкивания, голоса. Я открыла глаза, вначале немного, наслаждаясь яркими цветами: зеленым, оранжевым, красным…, потом шире. Давно я не видела таких ярких красок. Что можно разглядеть в темноте, которая недавно царила повсюду?

И почему я так боялась умереть? Ведь здесь прекрасно. В прошлый раз я ошиблась: мое место в раю, а не в аду.

— Да неужели? — проснулся внутренний голос.

Именно так! Что бы я себе ни придумывала. Интересно, а где ангелы. Я открыла глаза во всю ширь и таки заметила двоих.

— Неужели это они?! А как же крылья, нимбы над головой, длинные светящиеся волосы?!! Да и одежда не совсем та: грубые брюки и рубахи…, а где пресловутые балахоны?

— Кажется, кто-то соизволил проснуться, — один из… не знаю, язык не поворачивается называть их ангелами. А кто еще может быть в раю? М-м. Один из существ, как им, наверное, приятно: так их точно никто не обзывал, бросил на меня быстрый взгляд.

Второй только усмехнулся, так как мне снова захотелось закрыть глаза. Какая все-таки я соня!

— И не надоело прикидываться, — насмешливый голос явно обращался ко мне, так что я решила повременить со сном, еще будет время, и подняла голову немного выше:

— И почему никто за последние… мм… пол месяца мне не верит?!

— А это так необходимо? — в голосе собеседника звучала явная насмешка.

У меня не нашлось слов в ответ. Да и так ли нужны эти пререкания? Для начала было бы неплохо узнать, где я (в рай мне определенно рановато), кто мои спутники, ну и так, по мелочи.

Я решительным жестом откинула одеяло, которым кто-то заботливый меня укрыл. Встала и медленно, шаг за шагом приблизилась к костру. Опыт с пребыванием без сознания у меня уже был не малый, а потому я пыталась не делать резких движений. Но как всегда благие намерения… Я не заметила ямки и повалилась на землю. Парни, сидящие возле костра, переглянулись и синхронно покачали головам, судя по всему — поражаясь моей неуклюжести. Какая есть.

Потом один из них медленно поднялся, не иначе копируя мое поведение несколькими минутами ранее, и подошел ближе. Мужчина подал мне руку (я еще не успела подняться своими силами) и резко поставил на землю. Мы вместе подошли к костру. На этот раз обошлось без происшествий. Впрочем, для того, что бы упасть на четырех сигах, надо иметь талант.

— Кто вы? — я задала первый интересующий меня вопрос и присела поближе к огню. Земля оказалась довольно холодной и лежание на ней, даже укрытой одеялом не прошло даром. А заболеть не хотелось.

— Ты знаешь, то же самое интересует и нас. Почему бы не уступить прекрасной даме право рассказать о себе первой, — речь мужчины напомнила мне о чем-то далеком. Только вот о чем? Что показалось знакомым: голос, звучание слов?

— Но я задала вопрос первая, — я подняла глаза на говорившего. Только сейчас мне удалось по настоящему его разглядеть. Молодой, лет 20–22 от силы. Ладная фигура, в которой, пожалуй, имеется сила, небольшой загар. Я перевела взгляд на свои руки — немного сильнее моего. Карие глаза, темные длинные волосы. Наверное, пытается подражать аристократам. Ведь это среди них модно носить такие прически. Как же, еще одно различие между ними и другими сословиями: крестьянским, торговым.

Не то что последним запрещается носить подобные прически, но достаточно трудно держать длинные волосы в порядке, если целью твоей жизни является не "себя показать, на других посмотреть", а заработать на жизнь. Волосы ведь должны лежать в идеальном порядке. А не так, как на голове моего… э-э… спутника.

— Брось, Фред, — прервал, возникшее было, молчание второй голос — почему бы нам не представится первыми.

— Грэг.

— Фред, как уже было сказано, — мужчина, или скорее — парень, усмехнулся

— Элен.

Смешно: он считает, мы спорили из-за одного имени. Боюсь, мне этого мало. Ладно, зададим вопрос поконкретней. Надо ж узнать об этих людях что-то посущественней. Для начала будем вежливыми, подобное поведение иногда окупается. Правда, кажется, мои спутники этим не страдают.

— Приятно познакомиться. А кто вы такие? Где мы находимся? Для меня это так странно: я просыпаюсь, и обнаруживаю…, - я с улыбкой развела руками в сторону, в знак полного фиаско, но внутренне оставалась собранной. Я была на шаг от смерти, а такое не забудешь, да и прежней, какой бы я не была, уже не стать.

— Что ж, мы… путешественники, — ха-ха, так я вам и поверила. Заминка в словах собеседника не осталась вне моего внимания. Кажется, я здесь не единственная, кому есть что скрывать — ехали из Диона в Базаас. Мы планировали пересечь Коуарт20, но на опушке леса Фреду показалось, что он слышит чьи-то молящие голоса.

— Какого леса? — перебила я рассказчика. Нужно было убедиться, что Селестин не ошиблась в расчетах и мы все еще на севере Сиеры. Это давало хоть какую-то надежду на то, что я смогу вспомнить кто я, или меня вспомнят, и на возвращение домой. Надо ведь куда-то податься. А бродить по свету в поисках приключений меня не тянет.

Дам…, еще неделю назад я мечтала только об одном — выбраться из темницы, увидеть солнце и жить, безразлично, как и где, главное — не умирать. И как же все изменилось теперь. Жаль только, мне не смешно, а грустно.

— Лес духов, конечно же, тут на мили вокруг другого нет.

Лес духов… где-то я слышала это название… Ах да, Элен Виера говорила, что их замок находится вблизи от него. Но это воспоминание ни на миг не приближало меня к ответу на вопрос: где я сейчас? Эх, была, не была:

— А где это здесь? Это покажется глупым, но я не имею ни малейшего представления, где нахожусь, — я вновь попыталась изобразить улыбку и глуповатый взгляд. Моим спутникам не удалось внушить мне особого доверия. Хотя, скорее всего, они к этому и не стремились. Да и я сама еще не скоро научусь доверять людям, а не бояться их, сохраняя приветливую улыбку на губах и дрожь в сердце.

— Не знаю точно. Мы довольно далеко зашли в чащу. Так что, можем быть либо в центральной Сиере, либо все еще в Дионе.

Даже не знаю, хорошо это, или плохо. Мы на востоке Киринеи, но достаточно ли близко от моего дома. Я уверена, что он у меня есть.

— И как же вы меня нашли, — на самом деле меня больше интересует где. Но было бы неплохо узнать все, что известно этим людям. Я не уверена, что в ответ на их расспросы, а они последуют, нет сомнений, расскажу всю правду. Скорее умолчу о половине, а то и вообще — от себя добавлю.

— Это было довольно трудно. Но Фред как будто знал дорогу. И мы не останавливались. А теперь вот думаем, правильно ли поступили.

Слова мужчины не сразу дошли до моего сознания. Я как раз занималась изучением его внешности.

Грэг тоже был по-своему привлекательным (тоже…, забавно, я ведь не имела в виду, что Фред мне понравился). Очень темные волосы, резкие черты лица, небольшой шрам на скуле. Годами он был несколько старше своего спутника, по крайней мере, на вид, а там кто знает — может, он маг стихий. Они ведь умеют изменять внешность. Но я бы дала ему лет 25.

А когда дошли…

— Что?! — я невольно подняла голос почти до крика.

Грэг улыбнулся:

— Шутка.

Я отвернулась, пытаясь сдержать дикую усмешку на губах — настоящий оскал. Для них это быть может и шутка, но не для меня. Когда увели Элен Виеру, я почти сошла с ума. Сначала я просто плакала и била кулаками об стену. Потом начала кричать и угрожать, как будто от этого мог быть толк…

— А-а, — из моего горла вырвался уже не плач, а стон. Уничтожить, разорвать на куски — мое тело сотрясалось от дрожи, в кожу впивались ногти. Первый раз в жизни я поняла оборотней с их безумным гневом и нескончаемым желанием убивать. Более того, мне захотелось стать одной из них — волчицей, яростной, стремительной, бесчеловечной, способной отомстить за свою боль и страх.

Ведь месть — это самое лучшее, что можно сделать. Сама по себе я ни на что не способна. Да и что может сделать слабая, трусливая девушка, стоящая на пороге безумия? Только умереть кому-то на радость. А волчица могла бы. Ее бы не мучило раскаяние и страх. Животные живут инстинктами. Они не думают о том, что причиняет боль. И пусть в конце пути на каждую многоликую по законам Киринеи ждет смерть. Сейчас она была бы спасена, а я всего лишь умру…

Я бросилась к двери, пытаясь придти в себя.

— Все хорошо. Я выживу. Нужно попытаться открыть дверь. У меня получится, — я вслух произносила эти короткие фразы, пытаясь найти в них успокоение, но, не веря им, себе. Сейчас все равно. Любые средства хороши, чтобы прийти в себя. Да и чего страшится? Осуждения? Но чтобы обвинить меня в безумии, нужен хотя бы один зритель, а его нет. Вокруг вообще никого нет. Я сталась одна.

— Я не хочу умирать… так, — я билась кулаками о дверь, дергала ручку и снова приказывала себе успокоиться. В какое-то мгновение мне пришло в голову закрыть глаза. "В темноте все кошки серы", а значит, я могу попытаться уговорить себя, что это лишь сон, просто очень-очень долгий.

Я закрыла глаза: успокойся, расслабься, дыши глубже. Казалось, помогло, но я ошибалась. Но кровь вновь ударила в голову:

— Я вас всех ненавижу, — глаза вспыхнули ярким светом, освещая на миг унылую картину вокруг. А, быть может, мне это только показалось. Так же, как потом привиделись сотни теней, кружащие вокруг меня в безумном хороводе. Они что-то говорили, смеялись, задавали вопросы, а я стояла, прислоняясь к двери, и боролась со своей злостью, с желанием убить их. Но и здесь я была бессильна. Чем можно навредить призраку? Точно не криками и приказами убираться. А уж идти на физический контакт… просто смешно.

В какое-то мгновение, я уже не замечала в какое именно, пытаясь глухой стеной отгородиться от происходящего, все изменилось. Призраки исчезли, но на меня начали давить стены. Казалось, еще мгновение и я исчезну вслед за привидениями. Появилась ужасающая слабость, безразличие, дикие галлюцинации… и, наконец, я начала задыхаться. Истекали последние капли воздуха, а вмести с ним и моя жизнь…

А потом на лестнице раздались шаги, и я заголосила. Какая угодно смерть лучше, чем этот кошмар…

— Извини, — примирительно сказал Фред.

— Да чего уж там, — голос прозвучал немного хрипло. Я еще раз пережила те события, о которых хотела забыть навсегда. Премного благодарна тебе, Грэг. Я этого не забуду!

Но мне не хотелось показывать свое истинное состояние. Спасибо, конечно, этим людям за то, что они спасли мне жизнь, но не сегодня-завтра мы расстанемся. А они могут рассказать мою историю кому-то не тому, например, человеку, который это все затеял. Он ведь все еще жив. Опасно верить в обратное пока ты не увидела тело. Хотя порой так и хочется погрузиться в сладкую иллюзию, овеянную безопасностью.

— Тогда твоя очередь рассказывать, — вновь напомнил Фред.

И на что ему мой рассказ? Ведь не отцепится. А я не хочу в очередной раз обо всем вспоминать. Итак, благодаря Грэгу пришлось. Ладно, для начала:

— Конечно, конечно, — новая улыбка, немного грустная в этот раз. Какое счастье, что на лице можно изобразить все, что угодно помимо истинных мыслей и чувств — но можно сначала еще один вопрос?

— Всегда, пожалуйста, — бросил Грэг.

Да, вот он точно не страдает излишним любопытством. Хоть в чем-то повезло.

— Вы не находили моих подруг? Селестин, Леси, Марианн — я начала перечислять имена девчонок, с которыми меня некоторое время назад связала судьба. Сомнительно, почти невероятно, ведь смерть Леси я видела собственными глазами. Но вдруг им повезло, так же, как и мне.

Парни переглянулись:

— Как выглядели твои подруги? — осторожно спросил Фред после недолгого молчания.

— Выглядели? — переспросила я — да все по-разному: Селестин — невысокая голубоглазая блондинка, Шер… — нас было пятнадцать человек. Вам описывать каждую? — Вот я и сказала первые слова о своем прошлом, которое должно было оставаться тайной для всех.

— Не стоит, — Фред посмотрел мне в глаза — я видел тело одной девушки. Она странно выглядела: очень худая, по виду — лет 25, но седые волосы. Так странно…. Она была мертва.

Последнее можно было не добавлять, он ведь начал с того, что видел тело, а не живого человека.

— Да еще, у нее вот здесь, — парень прикоснулся к виску — была родинка.

Родинка? — у кого из наших была родинка. Внезапно пришло воспоминание: Элен Виера закидывает прядь иссиня-черных волос за ухо и ненароком касается маленького красного пятнышка. Значит, все-таки она. Предчувствия не обманули маркизу. Странно только, что у нее были седые волосы, да лет ей никак не 25. А всего 17…. нет — 16. 17 уже не исполнится никогда…. Но все остальное сходится: болезненная худоба, родимое пятно на виске.

Я встала.

— Извините, мне нужно подумать, — я быстро развернулась и побежала вглубь леса, не реагируя на прозвучавшие в след голоса.

Мне хотелось отбежать подальше, поэтому я не щадила себя. Все время двигаться только вперед, не останавливаться… Но усталость вскоре взяла свое: я выдохлась. Пришлось постоять, прислонившись к дереву и думая о том, что моя физическая подготовка желает лучшего. Наверное, раньше я вела совсем иную жизнь. А, возможно, просто отвыкла от нагрузок за пятнадцать дней безделья. Наконец мне удалось отдышаться, и я побрела дальше.

Мои слова о желании побыть в одиночестве и подумать были ложью. На самом деле, в глубине души я была давно уверена, что девушки мертвы. Да и не одна я, мы все так думали. Просто не знали почему, ради чего нас досрочно отправляют на встречу к Моргане?

Так что, слова Фреда не стали ошеломляющим известием. Просто на миг стало грустно оттого, что все, кого я знала, погибли. Мне не забыть лица девчонок, с которыми мы прожили пол месяца: разговаривали, шутили, дулись друг на друга, и плакали, когда считали, что никто не видит.

Но жизнь продолжается, и я не хочу ее терять. Это слишком глупо: спастись от обезумившего мага, управляющего людьми, как марионетками, и попасться в третьесортную ловушку. Я и ушла по этой причине. Мне не нравилось, как мои спутники переглядывались, не нравилась история, которую они рассказали (как Фред мог на таком расстоянии меня услышать, зачем они вообще пошли в лес, о котором ходит такая дурная слава?). Мне постоянно чудились недомолвки, и что-то, что ускользало от моего сознания. С Грэгом все понятно — простой рубаха-парень, но Фред… не знаю. Он вызывал у меня странное чувство фальши. Как будто, парень играл роль, но иногда забывал сценарий.

А, возможно, я это только что придумала, пытаясь объяснить свое нелогичное поведение. Ну, или у меня развивается паранойя. Хотя она ничем не хуже, чем излишняя доверчивость. Лучше даже: меньше шансов попасть в ловушку.

Как бы там ни было, я не хочу рисковать. На себя всегда можно положиться, а на кого-то еще — увольте. Будем играть сольную партию.

Я отдалялась все дальше и дальше. Теперь и огонька не видно и тишина вокруг стоит. Я остановилась: странно, только недавно слышалось пение птиц, ветер шелестел листьями, а сейчас лес накрыло странной, мертвой тишиной. Это было неправильно, более того — жутко. Мне внезапно пришло в голову, что я не представляю, куда иду. Этот лес пользуется мрачной славой. И очень мало шансов встретить кого-то здесь. Я имею в виду, кого-то живого, а не призрачного с желанием поразвлечься со смертным.

Мое мнение резко изменилось. Это была плохая идея выбираться своими силами. Захотелось повернуть назад. Вот только я не представляла куда идти. Внезапно с глубин памяти пришли рассказанные кем-то страшные истории о том, как лесные призраки водили людей за нос, мешая им покинуть свои владения. Нет бы, чего хорошего вспомнить! Кто я такая, например.

Но тут стало не до воспоминаний и жалости: пришел страх. Я не могла сдвинуться с места и так и стояла, прислонившись к дереву. А потом подул ветер страшной силы…

— Никогда не понимал женщин. Смерть друга — это ужасно, но убегать неизвестно куда так надолго — просто глупо. Заблудится ведь.

— Девушка могла просто сбежать от нас куда подальше. Не захотела рассказывать о себе — вот и повод нашла, — Фред безразлично вертел в руках небольшую побрякушку.

— Глупости, — Грэг с удивлением поглядел на друга — откуда в тебе такое неверие к людям?

— Как откуда? — Фред удивленно и насмешливо приподнял брови — ты ведь сам еще недавно учил меня, что людям доверять нельзя.

— Доверять — да, по крайней мере — не всегда и не все. Но ты не доверяешь, а вообще — не веришь. Иногда я тебя не понимаю.

Фред бросил быстрый взгляд на друга. Если уж Грэг что-то заметил…. Но как он мог верить людям, если сам постоянно лгал, и носил маску.

— Ладно, — махнул рукой Грэг — не бери в голову. Я иногда становлюсь очень подозрительный, — скорее, просыпается твоя интуиция — давай сыграем пару раз. А то потеряем сноровку и проиграемся в чистую в следующем трактире.

Он полез за картами, но Фред остановил его, подняв руку. Воцарилась тишина. Грэг застыл и с любопытством уставился на спутника. Фред, наоборот, резко поднялся и закрыл глаза. Налетел порыв ветра, разметав его длинные волосы. Но парень не обращал на него внимания. Он, казалось, вообще не дышал.

Фред открыл глаза:

— Собираемся. Надо уходить.

Разложить немногочисленные вещи по сумкам, потушить костер — мужчины проделали все это очень быстро. Не иначе, не раз в спешке покидали стоянки. Это наводило на нерадостные мысли по поводу их профессии, не всегда шедшей под руку с законом.

— А как же девушка, Элен, кажется? — спросил Грэг, когда все было собрано.

Фред вновь закрыл глаза, потом выругался про себя и сжал зубы.

— Грэг, выезжай из лесу. Он заканчивается за теми деревьям, — Фред указал на, едва различимые глазу, сосны — до опушки не больше мили. А я вернусь за Элен.

— Поехали вместе. Да и, в конце концов, кто она нам? Если это так опасно… сама виновата.

— Конечно, сама. Вот только оставлять ее одну — верная смерть. Я справлюсь. А ты ничем не поможешь: тут замешана какая-то магия, какая точно — не могу разобрать.

— В тебе живет неистребимый рыцарь.

Фред хохотнул:

— Какой есть. Да, кстати, забери моего коня. Животные не любят магию, а ее здесь будет много. Очень много. Какого Джахала, я вообще лезу? Встретимся на опушке. Парень углубился в чащу.

Грэг что-то пробормотал о том, какие умные люди его окружают: одни убегают в неизвестном направлении, другие — идут их спасать. Потом вскочил на коня и поскакал вперед…

Фред заходил все дальше и дальше. Он знал, куда идти, так как увидел, где приблизительно должна быть эта Элен. В прошлый раз, когда они с Грэгом впервые искали девушку, ну, точнее человека, который молил о помощи. Надо будет все-таки убедиться, что им была Элен, а то, мало ли. Он не мог воспользоваться магией. Ею можно отыскать только человека, которого видел хоть раз в жизни. По крайней мере, с помощью именно этого заклятья. А другого парень не знал…

— Нет, но какой…, не будем выражаться, надо быть, что бы сбежать от своих спутников и попытаться самой выбраться из леса духов?! Она что, легенд об этой местности в детстве не слышала, или ее с люльки пару раз уронили? Но, что еще лучше: я, зная девушку, один час, тащусь ей на выручку. И кто из нас двоих глупее после этого?

Фред внезапно остановился и осмотрелся:

— Кажется, он на месте. Да, точно, Элен где-то рядом. Можно, конечно, еще раз осмотреться внутренним взором, для окончательной проверки, но тратить силу не хотелось. Кто знает, куда эта ненормальная вляпалась, и сколько сил ему понадобится. Фред ощущал магию, но какова она не представлял. Силы, парившие вокруг, были не похожи на те, с которыми ему доводилось встречаться ранее. И это пугало.

Фред прошел еще несколько десятков сиг и, наконец-то, смог увидеть Элен. Девушка сидела в небольшой яме возле дерева, чьи корни окружали ее.

Мне было ужасно страшно. Я пробовала сделать еще хотя бы шаг, но вместо этого повалилась на землю и расплакалась. А потом я увидела тень. Она была далеко от меня, но быстро приближалась. Я задрожала

— Не подходи, не…

— Совсем с ума сошла? — тень вышла на солнце и оказалась одним из моих спасителей — Фредом.

Как же я рада была видеть его. "И почему парень так не понравился мне раньше?" Я искренне улыбнулась. Страх на какое-то мгновение улетучился. Я даже смогла подняться на ноги и задать вопрос:

— Как ты меня нашел?

— Это было не так уж трудно, — Фред помолчал — давай договоримся: когда тебе в следующий раз вздумается убегать, ты подождешь, пока мы покинем места обитания призраков, а еще лучше выйдем к жилью людей? Желания, чувствовать вину за твою смерть, у меня нет.

Я кивнула. Нет, можно было бы поспорить, сказать, что просто заблудилась. Но не буду лукавить, и, ради разнообразия, отвечу честно.

— Хоро…, - я не договорила. По телу снова прошла дрожь. Что-то приближалось. Глаза Фреда ярко сверкнули: он тоже почувствовал это. Парень прислонил руки к дереву по обе стороны от меня и сосредоточился. Я смотрела на него с надеждой.

— У тебя забавное выражение лица.

— Какое есть…, - я вновь не успела выразить свою мысль. Впрочем, и Фреду стало не до шуток. Вокруг заметно потемнело. Со всех сторон начали доноситься разные звуки: голоса, стоны, вскрики. Призраки!

Я как будто вернулась в темницу. Только вот теперь меня обуревала не злость, а страх. Хотелось бежать прочь от этого кошмара. Но есть ли из него выход? Если бы я была одна, я бы, не задумываясь, побежала. Но рядом со мной стоял Фред, и я чувствовала, что должна остаться. В какой-то быстротечный миг прозрения я поняла: эти голоса, запугивания…, они были ловушкой. Наверно, неведомому чародею, который уже забрал не одну человеческую жизнь, не понравилось мое исчезновение. И он решил вернуть свою жертву таким способом.

По лбу Фреда покатилась капля пота, он судорожно вздохнул и начал опускать руки.

Надо бежать, бежать. Этот парень желает мне смерти. Он нарочно держит меня здесь. Наверное, ждет своих друзей-демонов, дабы накормить их…

Руки Фреда вновь уперлись в дерево, и я избавилась от чужих мыслей, звучавших в голове и подстрекающих меня к бегству. Скорее случайно, чем намеренно, а, возможно, по наитию, я коснулась своими руками рук Фреда, наши глаза встретились.

Мы так и стояли несколько минут. Исчез мой страх вместе с тягостными воспоминаниями, голоса вокруг стали гораздо тише и, как бы отдалились. Вот только навалилась усталость. Но стерпеть ее было гораздо проще, чем бездумную панику.

Прошло еще несколько мгновений, и тишина исчезла. Прозвучало нежное пение сойки, стук дятла по коре дерева…

Мы улыбались друг другу: у нас получилось, мы справились. Теперь все будет хорошо. С ветки надо мной сорвался листок. Он упал мне на волосы. Фред потянулся, что бы убрать его и вновь послышались голоса, странные шорохи, страх. Но теперь я знала, как нужно поступать.

Эта борьба длилась немного дольше, а, может, Фреду так только показалось…, но враг снова отступил. Враг… не просто призраки, нападающие не одиноких путников. Они бы сразу отстали: не любят магию, боятся развоплащения. Здесь же чувствовалась рука мастера, который насылает призраков на жертв, сам, оставаясь в тени. Сейчас он отстал, но надолго ли? Проверять не хотелось.

— Сматываемся отсюда, — одними губами прошептал Фред, и я вторила ему.

Мы побежали, не разжимая рук, и, боясь, что вот-вот все повторится. И придется принимать бой. Я не знаю, как мне удалось помочь Фреду, но если придется, я сделаю это вновь, что смогу. Ведь на кону именно моя жизнь.

— Ты знаешь, как отсюда выбраться? — я посмотрела на спутника.

Фред поморщился:

— Не уверен, дай свою руку.

— Зачем? — я не понимала на что она ему, а поэтому даже не собиралась выполнять эту просьбу-приказ. Непосредственная угроза жизни исчезла, ну, или скорее — затаилась до поры до времени, и я снова стала собой.

— Хочу посмотреть, где выход, а своих сил не хватит, — зло бросил спутник и, не дожидаясь того, что бы я сменила гнев на милость, притянул мою руку к себе.

Снова накатила слабость, и до меня дошло, чьей силой воспользовался колдун. Прелестно: своих сил ему не хватает, а у меня, их, как будто, море.

— Туда, — махнул рукой Фред и потащил меня дальше.

Мне уже было все равно, куда, зачем, и почему. Я изо всех сил боролась с обмороком. Последние силы вытянул наглый парень на свое заклятье.

— Все хватит, — донесся голос Фреда — мне надело тащить тебя на своем горбу.

Безумный бег закончился. Я снова прислонилась к дереву, пытаясь отдышаться и вернуть хотя бы малую толику прежних сил.

— Сам виноват. Кто у меня силы украл. Не ты ли случаем, колдун?

— Я не колдун, — глаза Фреда вновь блеснули.

Конечно, на бесполезный блеск и мишуру сил ему хватает, а на то, что посмотреть, куда бежать, — увольте, мы устали.

— Да неужели, а кто тогда? На простого путешественника ты, увы, не похож — я с вызовом посмотрела на оппонента. Забавно, мы — недавние союзники, вновь стали врагами, соперниками.

— Встречный вопрос. Кто ты, если тебя преследует далеко не слабый маг?

Мы вновь смотрели друг другу в глаза, пытаясь выразить свой гнев, ну, а заодно — выпытать правду. Силы начали возвращаться ко мне, что безумно радовало.

— Баш на баш. Я рассказываю о себе, ты о себе? — внесла я альтернативу. Все равно ведь ничего существенного не знаю.

— Согласен, — бросил мужчина.

Ему, видно, тоже любопытно.

— Ты первый.

Фред усмехнулся:

— Кто бы сомневался…. Имя ты знаешь. По профессии — наемник и игрок. Путешествую несколько лет. Дар магии с детства, но развить не пытался…. Твоя очередь.

Дам… он, конечно, "все объяснил".

— Что ж. Пол месяца назад меня похители, кто и почему — не знаю. И вместе с еще 14 девушками держали в той пещере, где вы меня нашли, — я замолчала: а что еще сказать?

— Ты так и не сказала, кто ты.

— Элен, а полного имени ты мне и сам не назвал.

— Чудесно, я их жду, а они лясы точат, — раздался знакомый голос.

Фред отступил на шаг от меня и обернулся. Я тоже посмотрела на говорившего, когда спина Фреда перестала загораживать мне весь обзор. Грэг. Ну что ж, все в сборе.

— Мы тебя ждали, — не моргнув глазом, солгал Фред — ну и заодно обсуждали, — короткий кивок в мою сторону — чье-то поведение.

— Да, — поспешила я подтвердить слова рассказчика, опасаясь, что он скажет что-то не то — я извинялась за свой побег. Хотелось отойти подальше и подумать о подруге, ну, и слегка переборщила — вот и заблудилась. Спасибо, что не бросили, — я благодарно улыбнулась. Может, растает от моих благодарностей?

— А меня то за что благодарить, — хмыкнул Грэг — вот он герой. Кстати, чего ты так разволновался на поляне? — мужчина повернулся к другу.

Получилось! От меня отстали!

— Да духи начали шалить. Но до нас не добрались, остановились на Элен, — Фред бросил на меня быстрый взгляд: "Наш разговор по душам еще не закончен" — в общем, все оказалось менее мрачно, чем я думал.

— А по мне, было ужасно страшно, — я покачала головой и даже смахнула с глаз слезу, показывая, насколько сильно испугалась. Потом бросила быстрый взгляд на Фреда: "Ну, что, доволен?!"

— Понятно. Что ж едем. Лошади вон пасутся.

— А куда? Без разницы. Чем дальше, тем лучше.

— Довезем тебя до ближайшего жилья, а там уж не обессудь.

Фред кивнул, задержав на мне взгляд немного дольше, нежели требовалось. Мы еще поговорим перед тем, как расстаться. Тебе никуда не деться.

Мы подошли к лошадям. Их было всего две. В принципе, понятно: никто не рассчитывал, что я свалюсь им на голову.

— Э-э, — я остановилась, не зная, что предпринять.

— Садись, — бросил Фред — моя очередь тебя катать.

Ехать пришлось довольно долго. Лошади оказались очень старыми и упрямо не хотели двигаться быстрее. Особо усердствовал конь Фреда, не желая нести двойную ношу. Но кто ж его будет спрашивать?

Мне было очень неудобно ехать в юбке. Попробуйте сами, если не верите, как это "комфортно". Но другой одежды не было. С другой стороны, я не свалилась с лошади. Хотя за это, наверное, стоит сказать спасибо Фреду, который поддерживал меня.

К счастью, мучения скоро окончились. И мы въехали в небольшой город, ну или в разросшееся село — это как посмотреть. Три улицы, еще недавно бывшие тропинками, несколько лавок купцов и небольшие домики — вот, пожалуй, и все, чем мог похвастаться Резвый21. Трактир на весь город нашелся всего один, но неплохой: маленький, опрятный, с улыбающейся гостям хозяйкой.

— Клиянна, — вежливо и радушно представилась она. Гости в их краях были в редкость и упускать прибыль почтенная не хотела.

Фред с Грэгом, посовещавшись, решили, что они люди не бедные и оплатить мне комнату на одну ночь вполне способны, а дальше, как знаешь. Две другие они сняли себе.

Я кивнула спутникам на прощание и поднялась наверх. Комната меня не впечатлила: крохотная, неприбранная с незваными гостями в виде тараканов и других жучков-паучков. Но я настолько устала, что не воздала им должного внимания, даже не вскрикнула от неожиданности.

Эх, сейчас бы сбросить одежду и завалиться на кровать. Силы, потраченные в лесу, худо-бедно восстановились, но поездка на лошади вконец меня измотала. Сначала было бы не плохо освежиться. Я скинула одежду. Какой кошмар: грязная, рваная то тут, то там. Как бы подвести спутников к мысли о необходимости приобрести мне новую? Я на миг остановилась, обдумывая подобную идею. Но, в конце концов, пришлось ее отбросить и отправится в уборную приводить себя в порядок и чистить эту.

— Два пива, — Грэг подозвал разносчицу — бледную усталую девушку, грозившую упасть от усталости в любой момент, и бросил ей на поднос две мелкие монеты.

— Сыграем? — Фред достал из сумки новую колоду карт.

— А смысл? Наших клиентов здесь нет. А рисковать ради пары медянок не хочу. Тут же все друг друга знают. Облапошишь парочку неудачников, через минуту объявится с десяток их друзей.

— Давай вдвоем? А то мастерство потеряем. Девятку от туза на ощупь не отличим.

— Думаешь? — в сомнении поднял брови Грэг — ну, давай пару партий.

Руки Фреда споро раскидали карты. Игра началась…

— Что ж, не везет в игре, повезет в любви, — усмехаясь, проговорил Фред после трех выигрышей подряд.

— А, по-моему, это у тебя все тип топ. Весь день клеился к Элен.

— Нужна она мне больно, — проговорил Фред — хотя…, делать то до утра все равно нечего. Наведаюсь. В какой она комнате?

— В самой крайней от лестницы, — проговорил Грэг после молчания.

— Какие познания. И кто к ней клеится после этого? — хмыкнул Фред и добавил — ладно, до скорого.

Мужчина поднялся и пошел к лестнице. Уже покидая зал, он услышал слова друга:

— Эй, девушка, еще пива.

Глава 7

— Входите, — бросила я, услышав стук в двери. Что ж, я освежилась (у них ледяная вода, предупреждали хотя бы!), почистила одежду (ну…, почистила это слишком сильно сказано, скорее замаскировала пятна и попробовала зашить дыры — швея из меня никудышная), пора и гостей принимать. Хотя, лучше — предалась бы законному отдыху.

Дверь открылась. На пороге появился Фред. Вот уж кому неймется: не мог до завтра подождать со своими вопросами. Хотя, в принципе, у меня было, что обсудить с этим человеком. Неудачный побег в лесу духов показал, что я не способна позаботиться о себе сама. Обидно, что ни говори.

Вот сейчас я и собиралась напроситься в дорогу вместе с Грэгом и Фредом. Если, конечно, получится. Если, получится… но я могла попробовать. Пусть путь и отдалит меня от дома. Но я буду также далека и от своего врага, кем бы он ни был. Когда опасность исчезнет, я вернусь. Но, боюсь, это случится не скоро.

— Вечерней зари!22

— И тебе того же! — я изо всех сил пыталась вспомнить что-то такое же пафосное и официальное, но, увы.

— Можно войти? — Глупый вопрос.

— А ты еще не зашел? — Ну, не знаю, может, у меня галлюцинации и на самом деле рядом никого нет.

Фред поморщился. Подошел ближе ко мне. Я как раз сидела на кровати и раздумывала над тем: встать мне, или нет. Вежливость и правила хорошего тона, конечно, взывали именно к первому варианту, но мне было так лень, что не передать. В конце концов, я решила: много чести и осталась на месте.

— Мы собирались закончить разговор, — Фред прислонился к стене. В комнате даже стула не было, что бы предложить ему присесть. Я мучительно боролась со стыдом. Хотя чего уж тут?

— Я помню, хотя не понимаю, о чем еще говорить. Свое полное имя я тебе не скажу. Не привыкла, знаешь ли, выбалтывать его первому встречному. Конечно, не скажу — я его не помню.

— Первому встречному? Забавно, я то думал, что спас тебе жизнь. Дважды.

— Я помню, и я благодарна тебе за такой, не знаю…, героический поступок. Но тебе не кажется излишним постоянно напоминать мне об этом. Такие деяния не характерны для рыцаря в светящихся доспехах.

Фред дернулся:

— Прости за то, что разочаровал тебя, — его голос источал сарказм, ехидство — Но, насколько я помню, форма благодарности в форме простого "спасибо" в ходу только среди высшего сословия.

— Какие познание, — я провела рукой по волосам — а ты сам, случаем, к ним не имеешь отношения? — Без всякого подтекста, или же скрытого смысла, спросила я. Просто, что бы не молчать. И внезапно вздрогнула.

… Почему бы не уступить прекрасной даме право рассказать о себе первой…

…Вечерней зари — приветствие, которое в ходу только среди знати…

…Странная настойчивость во время вопросов о моем имени, роде, который так важен для…

Я перевела на Фреда взгляд. Если бы не спутанные волосы, мне бы сразу бросились в глаза и тонкие черты лица, и довольно ухоженные руки, и отсутствие сильного загара. Первое, конечно, бывает и у незаконнорожденных детях, но…. Наши с Фредом глаза встретились. Я не успела спрятать свою догадку в глубь сознания — туда, где ей было самое место. Мужчина все прочел по моему лицу. Он сверкнул глазами, упрямо сжал рот и, судя по его виду, задумал меня убить.

Нет, он, определенно, законный наследник. Какой-нибудь граф, или герцог. А волосы — просто способ припрятать правду от таких любопытных, как я.

— С чего такие вопросы?

— Да есть у меня теория, очень занятная, — скорее это случайная догадка, неизвестно как забредшая в мою голову.

Глаза Фреда опасно блеснули (ему бы светильником работать — цены б не было):

— А если, я скажу, что твоя идея бред, очередная глупость, вроде прогулки ласами духов.

— Я рассмеюсь тебе в лицо и скажу, что…, - я не договорила, упав ничком на кровать и расхохотавшись. Далее угрожать с каменным выражением лица было мне не под силу. А, возможно, сказалось напряжение последних дней, усталость, страх.

— Да, что с тобой, — чья-то рука, ну, в принципе, я догадываюсь чья, легла мне на спину — Успокойся. Но я не могла остановиться. Вслед за смехом пришли слезы, и вот я уже рыдала, на подставленном плече. Все потрясения, произошедшие с того времени, как я пришла в себя в ловушке, не прошли даром для моей психики.

— Отпусти, — дернулась я через несколько секунд, освобождаясь из чужих объятий — со мной все в порядке.

— Не заметно, — Фред насмешливо поджал губы — или ты всегда такая… — мужчина задумался, подбирая слова, а, может, просто не желая называть вещи своими именами.

— Не всем же быть бесчувственными. Такими, как ты, например.

— Это да, — парень безразлично пожал плечами, выражая свое отношение к чужим желаниям — но я пришел поговорить не об этом.

— Знаю, знаю. Ты, что-то говорил о благодарности, о том, что простого "спасибо" тебе мало…. Рха'л23. — Но у меня ничего нет, к сожалению. Или к счастью, не придется придумывать отмазку, почему я не могу лишиться именно этой, дорогой моему сердцу вещицы. Я ведь такая жадина.

— А, по-моему, ты ошибаешься, — Фред нагло усмехнулся.

Наши глаза вновь встретились (не слишком ли часто для одного дня?). И на меня снизошло озарение. Рха'л! Рха'л! О чем может думать мужчина, находясь ночью в комнате с красивой девушкой. А, простите за нахальство и самомнение, но я себя именно таковой считаю.

Эх, если бы я ему хоть на грамм нравилась! То, возможно, я бы и…Хотя…, точно не знаю. Но раз разговор идет в таком тоне, на это надежды нет.

— Но мы же пришли к выводу, что принадлежим к высшему обществу, — я ухватилась за последнюю соломинку, дававшую возможность на мирное соглашение.

— Разве? — Раздражающая меня, улыбка не сходила с губ собеседника — А ведь на счет тебя уговора не было.

Фред подвинулся ближе. Я порывисто вскочила на ноги.

— А моему слову ты не поверишь? — я вновь попыталась надеть на лицо ничего не выражавшую маску, но удалось ли это мне?

"Страх прерогатива сердца и чувств, а не холодного рассудка" — из глубин памяти пришли сказанные кем-то слова. Как же этот человек был прав. Я не боялась Фреда до дрожи в коленях, но опасалась достаточно сильно. От колдунов, как мужчина не отнекиваться от подобного статуса, а его возможности я видела в деле, добра не жди.

— Не думаю, — Фред продолжал сидеть на кровати и смотреть на меня со странным выражением лица.

А думать на самом деле полезно…. Но это, так — лирика. И мне жаль. Видят духи, я хотела этого избежать…

— Элен Виера, единственная дочь Адриана и Анны Виеров, — я тряхнула волосами — этого достаточно? — мой голос дрогнул: "прости, Элен, у меня нет выбора. Но я обещаю тебе одно: твою просьбу я выполню. Чего бы мне это не стоило".

— Благодарю за оказанную честь, сударыня, — Фред отвесил шутовской поклон — не надлежит ли мне теперь обращаться к вам на "вы"?

— Прекрати издеваться, — сквозь зубы проговорила я, и рухнула на кровать. Затем резко повернула голову в сторону, сидящего рядом, мужчины.

— Не соблаговолите ли вы удалиться, — еще одна улыбка — или попросту — убирайся, — я была дико зла на себя, на Фреда. Он заставил меня солгать, предать чужое доверие, заманил в мышеловку, как грызуна. Какая же я…. Ну что он бы мне сделал? Ничего. А намеки на то и намеки, что бы понимать их двусмысленно.

В полумраке, уже настала ночь, а светильник в углу был тусклым, как и луна за окном, глаза Фреда вновь блеснули. Неужели он умеет читать мысли, и показывает, что я не права? Он вовсе не такой беспомощный, каким я его считаю. Мгм…. Да кто их, колдунов, разберет. Но что-что, а играть на публику парень умеет и любит.

— До встречи, — Фред поднялся и пошел к двери — Мы завтра уезжаем. Амин даст — встретимся.

— А как же помощь даме, раз мы уяснили, кто я и кто ты? Долг дворянина? — я, наконец, вспомнила то, о чем хотела поговорить, да так и забыла, начав реагировать на намеки. Может, еще не поздно.

Фред сделал несколько шагов назад, подошел ко мне ближе и наклонился к самому лицу:

— А кто я? Всего лишь путешественник, игрок и начинающий колдун. Так, что катись ты к демонам, — мужчина вновь пересек комнату, открыл дверь и с силой захлопнул ее с другой стороны.

Разговор был окончен.

Раздался глухой удар. Я вновь упала на кровать. Все пропало. Что же я сделала не так? Где ошиблась? Валяться в ногах, умолять о помощи — не мое. Я не сумею. Да и не похож Фред на человека, который откликнется на подобное. Другой способ — ошарашить мужчину, едва ли не приказывать ему, тоже не подействовал. Вот уж не думала, будто встречу еще более наглого человека, нежели я сама. Я откинула голову на подушку:

— Что же мне делать? Я не могу здесь оставаться. Это опасно. К тому же, обещала приехать в Риан24. Но проделать такой путь в одиночку для меня нереально. Это слишком опасно. Да и я не знаю, как за это взяться, с чего начать. А поехать надо. Если говорить на чистоту, дело не только в том, что я обещала. Я просто должна быть там. Не только ради Виеры, но и ради себя самой. Вот такая я корыстная, но что поделаешь.

Зачем мне это нужно? Я надеюсь на то, что в память о дочери, Анна Виер поможет мне найти мой дом, мою семью. Она ведь тоже была матерью и сможет понять чувства человека, как и она, потерявшего дочь. Да и Элен говорила о доброте матери. В общем, шансы были не плохими, если только мне удалось бы добраться до Риана. Но как, как?

Из туч наконец-то вышла луна и осветила убогую обстановку вокруг. Она как будто старалась утешить меня, помочь. Но силы были не равны…

Я долго лежала без сна, вглядываясь в распахнутое окно, и со всех сил сдерживала слезы. Мне было очень грустно. Я даже начала терять надежду на то, что смогу вернуться к нормальной жизни, а не превратиться в очередную "девушку, готовую на все"… Мне все же не удалось сдержаться, и я расплакалась.

— Эх, если бы у меня был еще хотя бы один шанс договориться…

Фред захлопнул за собой двери и начал быстро продвигаться по коридору. Его комната была недалеко, на том же этаже. А возвращаться в зал не хотелось. Весь день мужчина упрямо боролся с усталостью и сейчас хотел только одного — завалиться на кровать и уснуть. К тому же Фред помнил, что его друг предпочитает выезжать на рассвете. Часов в шесть-семь, как правило. Так что, на отдых остается слишком мало времени.

Но это все потом. Сейчас же на лице человека можно было легко прочесть злость, которую надоело скрывать. Элен, если, конечно, девушку на самом деле зовут именно так, просчиталась. Дело было в том, что Фред видел ни раз Элен Виеру. Не просто видел, они были друзьями детства. И, хотя в последствии знакомство было прервано, он узнал бы ее при любых обстоятельствах. Да и она его должна была помнить. Даже не смотря на то, что они не виделись лет пять.

Спасенная девушка солгала, и не в первый раз. Если в прошлом ее слова можно было списать на шок, перенапряжение, та сейчас она полностью контролировала себя. И лгала, глядя прямо в глаза.

Фред открыл замок на двери и зашел внутрь:

— И она еще надеется на помощь, смешно. Как вообще можно иметь дело с лгуньей, — произнося эту фразу, мужчина напрочь забыл, что и сам уже давно никому не говорил чистой правды.

Фред сбросил одежду и улегся на кровать. Пришло время и для отдыха. Восемь-девять часов сна, в зависимости от того, когда явится Грэг, ему обеспечено.

Стук в дверь. Вначале осторожный, потом, как видно, изо всех сил.

— Кого это принесло, еще ведь ночь на дворе — Фред протер глаза и с ненавистью уставился на дверь. Придется вставать. Жаль, нельзя посредством магии отпереть замок, тут нужен ключ. Или можно? Да, иногда Фред безумно жалел, что он не маг. Тех крупиц знаний, какие у него имелись, было недостаточно, как для чего-то широкомасштабного, так и для многих полезных мелочей.

— Привет! — За дверью стоял Грэг.

— Привет! — неужели уже утро. А такое чувство, что только что прилег — выезжаем?

— Нет, — Грэг прошел в комнату и уселся на кровать. Такая мелочь, как спросить разрешение, перед тем как войти, ему не приходила в голову. Грэг, вообще, был очень простым человеком, не способным на предательство и игру на два фронта. Кому-кому, а ему можно было без сомнений поручить защищать свой тыл. Если что будет не по нраву — выскажет в лицо, иногда, правда, с применением кулаков — нашлась для нас работа. Обещали хорошо заплатить.

— Что за работа? — Фред был настроен менее оптимистично, чем его друг.

— Да, нечего особенного. Местные сказок перечитали. А вчера еще и выпили так — основательно. Вот и начались у них "видения". Будто спустилась на бренную землю богиня Смерти, как бишь ее там?

— Моргана, — вставил Фред, все еще не понимая, к чему ведет друг.

— Да-да Моргана, вот уж имечко, не приведите духи. На чем я? Ах, да… спустилась на бренную землю Моргана, дабы покарать нас за грехи тяжкие. Но не самой же пачкать руки, вот и приказала лесным духам принять физическую оболочку и напасть на людей, когда те спят. Убивать по одному, по двое, но не останавливаться… И прочий бред, ну, знаешь, о чем обычно в легендах говориться. Только эту историю искренне считают правдой.

А сегодня по утру нашли четырех мертвецов. Раньше никто не обратил бы внимания, ну, оступились, ну, упали. Возле леса то живут. Смерть читай, на каждой охоте видят, да и в такое время несчастье может с каждым приключиться. Но после хмельных сновидений они во всем выглядывают обещанную кару. Вот и в этом почудилось им что-то мистическое.

— Понятно, а мы здесь при чем? — Фреду было не до смеха. Конечно, многое в рассказанной истории выглядело надуманным. Но если вспомнить, что перед ним лишь пересказ с чужих слов. Да и дыма без огня не бывает.

— Я к этому веду. Люди решили сами разобраться с призраками. Очистительный огонь, молитвы — сам понимаешь, народные средства. Но лес то большой, и заблудиться в нем проще простого. Они ведь даже на охоте дальше опушки не заходят — суеверные очень. А призраки как раз в чаще и прячутся. Вот тогда как раз я и рассказал, что мы недавно проехали лесами духов и духи не только не тронули, но и, вообще — испугались. Нас и наняли в роли проводников, да и помочь, в случае чего.

Фред потерял дар речи.

— Работа на одну ночь, а заплатят пять злотых. Коней новых купим, а то на этих уже страшно смотреть, — продолжал Грэг, не замечая шока друга от, прозвучавших ранее, слов.

— Откажись, — Фред резко прервал собеседника.

— С ума сошел? — опешил Грэг. Ты же сам говорил, что там нечего опасного нет. Только детям да женщинам бояться.

— Когда я такое говорил? — Фред решительно не мог вспомнить ничего подобного.

— Ну, не точно эти слова, но что-то похожее. Когда мы встретились на опушке. Элен, еще помниться, едва не расплакалась от пережитого страха. Она то женщина, ей простительно.

Джахал, — ругнулся про себя Фред — зарекаюсь лгать друзьям. Призраки, конечно, оставили нас в покое. Но какой ценой? Мы ведь едва не погибли. Жаль, только Грэг этого не знает. И как уговорить его отказаться от этой прибыльной, не на золото, на неприятности, работенки?

— Но это было днем, а не ночью. В темноте призраки становятся сильнее, — хоть здесь не солгал.

— Это проблема. Староста с каким-то местным ведуном, или, кто он там, уверены, что нападать нужно ночью. Их не переубедишь, — Грэг задумался.

— Тогда нечего не выйдет, — резко проговорил Фред — самый слабый дух ночью становится едва ли не баньши.

— Думаешь? — Грэг скептически поднял брови — Ладно, я поговорю с местными, поставлю условием выезд днем.

— Ты разве не помнишь, сколько времени мы добирались от опушки до Резвого? Если выедем днем, только к ночи на месте будем, — прибегнул к последнему ухищрению Фред. Ему совсем не улыбалось еще раз встречаться с душами неупокоенных.

— Ошибаешься, — покачал головой Грэг — мы просто объехали лес. Он начинается на околице этого славного города. Так, что будем вовремя.

— Ладно, я пойду, — мужчина поднялся — поговорю со старостой, да выспаться нужно и за эту ночь, и за следующую…

Сегодня я проснулась очень поздно. Солнце уже начало садиться, а я все еще была в постели. В первые минуты после пробуждения я еще понежилась в кровати, кожей чувствуя мягкое тепло одеяла. Потом со вздохом потянулась за одеждой. Странно, что никто не зашел и не попросил освободить помещение, или заплатить за еще одни сутки. Но мне это только на руку. Денег то нет, таких больших, по крайней мере, а отдохнуть хочется. Я оделась, застелила постель, бросила последний взгляд на комнату: ничего ли не забыла? И вышла за дверь.

Сейчас я чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера (ну, понятно: столько проспать). Одно было плохо — мучила страшная жажда. Я зажала в руке несколько мелких монет. Разбирая одежду, я нашла их в складках своего платья, надеюсь, этого хватит хотя бы на стакан сока… ну или воды, на крайний случай.

Я спустилась вниз. Как странно, в зале не осталось ни следа вчерашнего оживления, громких криков и смеха. Он был абсолютно пуст. Только за стойкой стояла все та же дородная матрона — хозяйка сие заведения. Но выражение ее лица изменилось. На смену радушной улыбке пришла тревожность, задумчивость и даже страх.

— Можно, попросить сока, — я встала возле стойки и обратилась к женщине.

Клиянна перевела на меня взгляд, несколько минут вглядывалась в лицо, затем улыбнулась:

— Конечно, какой вам?

Я растерялась. Мне почему-то не приходило в голову, что будет из чего выбирать.

— Э… на ваш вкус. Сколько с меня?

— Держите, морковный. Что до цены, то прекратите. Мы все вам так благодарны.

Я схватила побыстрей стакан, пока женщина не передумала, а то мало ли. И лишь затем отважилась спросить:

— Мне? За что?

— Не конкретно вам, а вашим спутникам. Они ведь прошли лесами духов и повергли его обитателей в трепет. А сейчас согласились и наших провести туда.

— Зачем это им?! — неужели у населения этого города скрытая тяга к экстриму. Вот уж не думала, что есть желающие пообщаться с неупокоенными.

— Ох, девонька, грехи то наши тяжкие, надо бы уничтожить нечисть поганую святым огнем, да словом.

Я смотрела на тетку с все возрастающим удивлением: а грехи к призракам какое отношение имеют? Но та, кажется, не поняла моего взгляда и приписала мне совсем другие чувства.

— Неужели ты не знала, куда отправились твои спутники, или вы не вместе? — женщина с крайним неодобрением посмотрела на стакан в моих руках, уже жалея о своей щедрости. С него то прибыль могла бы быть небольшой, но все же лучше, чем ничего.

— Конечно, знала, — поспешила я успокоить собеседницу, с тайной надеждой выдурить у нее за бесплатно что-нибудь еще — просто я очень волнуюсь и пытаюсь не думать об опасности, подстерегающей на каждом шагу, — я опустила глаза и даже попыталась покраснеть, что бы показать смущение. Сделать последнее было не сложно: в зале стояла ужасная жара. К тому же солнце било прямо в глаза.

— Ох, девка, да ты никак влюбилась, — выдала трактирщица.

Я как раз отпивала сок, действительно неплохой, и чуть не захлебнулась от подобной идеи:

— Что-что?!

— Да не таись ты. Сама молодой была. Помню и этот взгляд томный, и ночи бессонные, — женщина подмигнула мне — и щеки, как мак красные. А молодцы они видные. Как видишь, наверняка, сердечко бьется?

Я кивнула, не в силах открыть рта. Меня сотрясал смех. Но дать ему вырваться наружу я не могла. Пока Клиянна вспоминала молодость, я просчитывала варианты. Если я соглашусь или промолчу, женщина увериться в своей правоте. А значит самое худшее, что меня ждет — это выслушать парочку историй столетней давности (ну, ладно — 30-ти летний, разницы то нет: меня что 30, что 100 лет назад на свете не было) пока нет посетителей. Зато, возможно, ужином накормят.

Если начну отказываться, то либо не поверит, попеняет на стеснительность, и все те же истории о прожитых годах и былых чувствах. Я просто сил больше потрачу. Либо поверит, но начнет сомневаться в том, что я вообще путешествую с парнями. А это много хуже. Ведь не только ужина не получу, но и комнаты лишусь.

— Да, хорошее время молодость, не то, что я сейчас…, - продолжала женщина, не замечая того, что я ее почти не слушаю.

— Ну, что вы, вы и сейчас прекрасно выглядите. Всем бы так, — я не успела развить свою мысль. А ведь в перспективе планировалось сказать, что Клиянна вообще прекрасный человек и я бы хотела послушать истории о ее молодости… за хорошим ужином (в моем случае, за завтраком), например.

— Открылись двери, и в трактир зашел посетитель. Все внимание Клиянны переключилось на него:

— Что там? Как? — первым делом вырвалось у женщины.

— Да, я сам не знаю. Вот и волнуюсь: младший сын пошел.

— Торберт? — спросила трактирщица.

— Да, он. Не смогла мать уговорить остаться. Оно и правильно: нечего под юбкой отсиживаться. Взрослый уже. Восемнадцать этой весной стукнуло. Мы еще у тебя справляли — старик помолчал — плесни наливочки. А то сердце нет, нет, да сожмется. Виданное ли дело, с нечестью столкнуться. А вдруг сил не хватит…

— Заходи, конечно, налью я тебе. Вот как раз…, - Клиянна продолжала говорить что-то, но я уже не обращала ни на нее, ни на посетителя внимания.

А если им действительно не хватит сил?! Что-то сомневаюсь я, что бы огонь, да речи фанатиков представляли серьезную опасность для призраков. Они же не материальны. А слова: "повергли обитателей леса духов в трепет" не имеют ничего общего с действительностью. Грэг…, тот призраков даже в глаза не видел. А Фред… Что-то кольнуло в груди. Нет. Я мотнула головой и повернулась в сторону лестницы.

Ну, и пусть погибает. Он ведь обманул меня, а затем еще и… Будем считать, что духи отомстят за… хм…, как бы сказали в романах, за мою поруганную честь, или еще за что-нибудь пафосное. Я открыла замок на двери и зашла в свою комнату. Но ведь с призраками сражается не только Фред, но и многие другие. Они тоже могут погибнуть, — пронзила меня внезапно ужасная мысль. Как же Грэг, восемнадцатилетний Торберт и другие. Они ведь не колдуны, с их силой и безразличием к чужому горю, а простые люди.

Я протянула руку к двери с намерением открыть ее и тут же замерла: какая глупость! Чем я смогла бы помочь, даже если бы захотела. Правая рука все еще тянулась к замку с, зажатым в пальцах, ключом. Но я резко ударила ее левой. Затем, подумав, совсем отошла от двери и присела на кровать. Желания засыпать не было (только ведь недавно проснулась), но я упрямо легла на одеяло и закрыла глаза.

Волнение захлестывало меня. Но желания поддаваться ему, и впадать в панику не было. Я вообще очень упрямый человек. И стараюсь поступать разумно, а, не полагаясь на обманчивую интуицию. Я закрыла глаза: нужно подумать о чем-то помимо леса призраков и… Фреда. Рха'л!

О-о! Предадимся мечтам. Почему бы и нет…

… В одной стране жил могущественный король. Он держал в повиновении тысячи людей. Был любим многими. Но на душе была грусть: приближалась старость, а детей все не было… Я попыталась нарисовать в воображении лицо сказочного короля, но вместо этого увидела лицо одного хорошего знакомого. Нет, это уже слишком, неужели колдуны научились в чужие мечты проникать? Я резко встала и подошла к окну: может, вид природы заставит меня успокоиться, перестать нервно поглаживать плечи и изводить себя нелепыми мыслями.

Солнце уже садилось, и я могла наслаждаться прекрасным закатом. Могла, но не наслаждалась. Я нервничала и вглядывалась в пустые улицы в надежде увидеть усталые, но довольные лица, возвращавшихся с леса людей. И каждый раз, не замечая ничего и никого нового, вздрагивала, боролась с желанием вскочить и побежать. Тогда пальцы впивались в деревянный подоконник, останавливая меня, на миг приводя в чувство. А затем снова…

Я тяжело задышала, постаралась привести мысли в порядок…, но потерпела неудачу в своем начинании. В голове все перемешалось. Ни осталось как таковых, ни мыслей, ни чувств.

Сейчас что-то произойдет, — внезапно с неожиданной ясностью осознала я. Так не может долго продолжаться…

Зашло солнце. И мир вокруг потерял последний смысл. Он стал сосредоточием красок, как будто художник бездумно вылил на холст всю свою палитру. Я встала…

Второй раз Фреда разбудило солнце. Но это произошло днем, так что, на тот момент мужчина уже восстановил силы и не чувствовал себя таким убитым, как ночью.

Фред оделся и спустился вниз, надеясь, что Грэг уже там. Он не ошибся. Фред увидел друга, едва вошел в зал. Тот сидел в компании человек 20. Грэг тоже заметил своего компаньона.

— О, Фред, наконец-то, тебя мы и дожидаемся. Нужно обсудить план операции.

— Операции? — с недоумением подумал мужчина и внезапно вспомнил вчерашний разговор. Если бы не кошмарная усталость, он бы еще тогда уговорил Грэга отклонить "заманчивое" предложение. Но сейчас, видя решимость на лицах мужчин, осознал: теперь уже поздно…

Процессия быстрым шагом приближалась к лесу. В руках все несли факелы. Как Фред ни пытался отклониться от подобного, ему тоже вручили один. Так что, хотя герой и понимал полную бесполезность обыкновенного огня в битве с неупокоенными, пришлось играть очередную роль. Ведь как объяснишь фанатикам, что магия — единственное, чего устрашаться призраки. Только откроешь рот, и чего доброго тебя самого примут за выходца из бездны.

Один-два факела, безусловно, необходимы. На всякий случай. Но двадцать пять, а именно столько человек решило побороться с духами, скорее помешают затее, нежели помогут. Бывали случаи, когда люди от страха уничтожали сами себя. А призраки обычно и занимаются тем, что пугают и сводят с ума. Значит, огонь из союзника в любую минуту может превратиться во врага.

Людей было не только видно, но и слышно издалека. Один из человек громко пел что-то унылое. Услышав подобное в первый раз, тебе захочется найти веревку и мыло. Фред в очередной раз поморщился, когда начался третий куплет. Впрочем, надо сказать, и от этих "песен" был прок: животные разбегались прочь, не тревожа покоя людей. Видно, они берегли свои нервы.

Возле опушки отряд разделился. Одну часть увел за собой Фред, другую Грэг. Это было частью плана: разойтись и встретиться только на месте, и не вызвало недовольства. Все с почтением и даже каким-то благоговением относились к людям, пересекшим призрачный лес без потерь.

Изначально Фред был очень не доволен тем, что им с другом придется разойтись. А вдруг придется сматываться? Но сейчас даже обрадовался: он, наконец, избавился от надоедливых стонов старого почтенного ведуна, а, по мнению Фреда, простого шарлатана, которые тот по недоразумению называл песнями.

Да и тревога начала постепенно развеиваться. Грэг сказал, что именно Фред встречался с духами, а, значит, сможет отыскать "место пересечения материи с духом, где ткань миров слишком тонка для того, чтобы…", как называл это ведун. Общеизвестно ведь, что знающий человек объяснит в двух словах, а незнающий разовьет дискуссию на несколько дней, но не скажет ничего.

Но у Фреда были иные планы. И раз уж ему доверили составлять маршрут, мужчина постарался максимально обезопасить его. Фред нарочно изменил цель, собираясь привести людей на безопасную поляну, находящуюся недалеко от опушки. А если, по их приходу на поляну, призраки не появятся, то можно будет обвинить неупокоенных в трусости (им-то все равно) и вернуться в город без потерь. Скажите — обман, нет, просто разумная осторожность.

Но благие намерения себя не оправдали. Духи все равно явились к чужакам, посмевшим потревожить их покой.

— У-у-у, — раздался леденящий кровь вой.

По коже прошли мурашки. Фред закрыл глаза и попытался увидеть, не волк ли вышел на тропу охоты. Это было бы замечательно: животные боятся огня. Значит, не тронет путников. Но в глубине души он знал, что обычный вой не внушает такого страха…

Так и есть. Вокруг путников не было ни одного живого существа. Джахал!

Фред оглянулся:

— Нам осталось пройти совсем немного. Продолжим путешествие? Если, конечно, вой вас не напугал.

Понятное дело все покачали головами: кто ж признается в трусости, и продолжили путь.

Фред ускорил темп. Было просто необходимо быстрее добраться до цели похода. Дело в том, что мужчина водил спутников кругами, заставляя поверить, будто они заходят в чащу. На самом же деле, сейчас группа наоборот возвращалась к опушке.

— Хи-хи, какие гости, а мы вас ждали, — внезапно раздалось из кустов. А вслед за словами появились и их обладатели — бледные девушки-призраки с лицами, внушавшими ужас. Фигуры начали окружать путников, брать их в кольцо. С каждой минутой неупокоенных становилось все больше и больше. Казалось, их сотни.

Фред до боли сжал руки в кулаках и прислонился к дереву. Затем еще раз посмотрел вокруг себя. Люди были в панике. Кто-то еще пытался обороняться огнем, но большинство замерли, боясь пошевелиться. Мужчина быстро прочитал заклятие, создавая щит, и, надеясь на чудо, попытался растянуть его на своих спутников. Он должен был защитить от влияния темных сил, не уничтожить страх, а дать людям возможность рассуждать здраво. Вот только мужчина впервые накладывал его на такое большое количество людей. Это было очень тяжело, но на несколько секунд сил должно было хватить. Через несколько мгновений, с непривычки показавшихся вечностью, мужчина проорал:

— Бежим!

Фред понесся вперед, слыша за собой топот чьих-то ног. Маневр сработал: ошарашенные люди, не сознавая до конца, что делают, выполнили приказ.

Щит Фреда слетел уже через пару шагов. Но он был и не нужен больше: люди пришли в себя, а призраки не стали преследовать путников. Неужели побоялись? Что-то не верится.

Люди медленно начали останавливаться. Они вспомнили о том, с какой целью посетили призрачный лес и были немного недовольны тем, что с охотников внезапно стали жертвами. Фред осмотрел всю "честную" компанию и догадался: сейчас, как обычно, начнется поиск виновного. И, несомненно, им окажется чужак Фред. Не дождетесь, — со злостью подумал мужчина и сказал в голос:

— Нужно добраться до поляны. Там сосредоточие сил призраков. Поспешим! — как ни странно, люди вновь поверили своему проводнику и без слов проследовали б за ним, но внезапно совсем рядом раздались крики ужаса. Фред хотел снова призвать к бегству, но вдруг один из его спутников предположил:

— А если это наши?

— Действительно, а если это наши? — Фред ощущал страшную беспомощность. Выдавать спутникам свои магические способности желания не было. Одно дело создавать щит в кругу призраков, когда на тебя не обращают ни малейшего внимания, а совсем иное — на глазах у десятка суеверных мужиков. Кто знает, какое здесь отношение к колдунам, да и магам в целом25. Но как по-другому определить, кто там?

— Я пойду и проверю, — решился Фред и медленно направился в противоположную, от раздавшихся криков, сторону. Затем обернулся, объясняя свои действия:

— Пройду справа, не хотелось бы попасть в засаду, — и вновь устремился вперед.

Обойдя очередное дерево, Фред остановился и вновь обратился к магии. Силы уже были на исходе. Не такая пустота, как вчера, но тоже ничего хорошего. Минуту спустя мужчина вздохнул немного свободнее. Тот человек оказался прав: на расстоянии сотни сиг стояли другие борцы с духами. Но увидеть что-то большее, например, того, кто внушил им ужас, было вне сил Фреда. Так что мужчина не представлял, с чем предстоит столкнуться.

В мозг забрела предательская мыслишка: бросить всех и спастись одному. Но Фред отмахнулся от нее. Это была простая усталость и ничего более. Мужчина осторожно направился назад. Крики с поляны призывали его быть осторожнее. Фред выбрался на тропинку, где его ждала часть населения славного города Резвого. Затем кивнул им и, не говоря ни слова, медленно пошел на недавний крик.

Оставалось пройти совсем мало, когда под ногами, откуда ни возьмись, появилась деревяшка. Фред перецепился за нее и вылетел на поляну, где стояли другие люди. Вслед за ним высыпали остальные и замерли на местах, не в силах пошевелиться.

Фред поднял голову, не понимая, откуда взялась дикая усталость. Он потратил силы на щит, но не в таких же количествах! Голова кружилась, но Фреду удалось встать, пошатываясь, правда. Мужчина посмотрел по сторонам: все застыли в разных позах, по вискам у многих стекали капли пота.

— Без магии тут явно не обошлось, — подумал Фред и как можно быстрее попытался создать вокруг себя щит. Сколько раз он уже прибегал к этой защите, мужчина припомнить не мог. Да и так уж это важно, помогает ведь.

Невидимая для обычного взгляда стена обвилась вокруг Фреда. Только после этого мужчина смог вздохнуть спокойно и осмотрелся вокруг магическим взором.

— Джахал, — наконец ругнулся парень. Да и было от чего: у всех людей вокруг вытягивали жизненные силы, все, до последней капли. Хорошо, хоть его щит защищал. Но это не повод для бурной радости. Еще от силы полчаса и поляна наполнится трупами.

Фред посмотрел вокруг: куда уходит вся сила, кто забирает ее? Может, удастся остановить зарвавшегося мага? Но для этого его нужно хотя бы увидеть. Фред сжал кулаки и снова прибегнул к магии. И пускай после подобного ему пришлось облокотиться об дерево, что бы не упасть, или не сбросить с себя щит. Главное, мужчина все же узнал: марево текло в сторону города. Кто, Джахал его возьми, кто?

Глава 8

Усталость внезапно сменилось бешенством: здесь и сейчас погибают люди, а он, посмотрим в глаза правде, без пяти минут колдун, не способен ни на что. Банальная пустышка!

Никаких идей не было. Фред просто не представлял что делать, да и с кем он борется тоже. Что же делать? Мужчина поморщился: он снова лжет сам себе, идеи то были, но мало выполнимые.

Можно было попытаться оградить людей от ненасытного мага. То есть, создать такой же щит, как в прошлый раз. Но сейчас сил на подобное катастрофически не хватало. Как никак, в прошлый раз ему надо было спасти 12 человек, а не 25.

— Это глупость в чистом виде, идиотизм… Как жаль, что иногда нет выбора, кроме как совершить глупость!

Фред несколько минут ничего не предпринимал, погрузившись в свои мысли. Он понимал, что каждый миг может стать последним для кого-то, кто сейчас находился вокруг него. Слабое сердце, головные боли — все, что угодно могло быть началом конца. Но было и другое. С каждой минутой Фреду удавалось с боем вырвать у собственного организма куски, или, скорее, кусочки, силы. Он не умрет, лишившись их, просто будет вынужден обходиться несколько дней без магии.

Это, возможно, и было правильное решение — пожертвовать малым, что спасти большинство. Но как же мерзко было на сердце оттого, что совершаешь подобное. Пусть учителя кичатся фразой: "проиграть битву, что бы выиграть войну". Эти слова так и останутся пустым бессмысленным лозунгом: а разве может быть иначе, пока тебе самому не придется выбирать.

— Пора, — в какой-то момент решил Фред? — больше я нечего не соберу. Мужчина закрыл глаза для лучшей концентрации, и что бы не видеть мучений людей. Потом прочел слова. Навалилась боль, но Фред был к ней готов, готов… По крайней мере, именно так он думал.

А зря. Самоуверенность ведет к могиле.

Сила выскользнула из рук и бездарно рассеялась лесом. Хотя почему бездарно — Фред позволил себе горько-насмешливую улыбку — она досталась все тому же беспринципному магу. Как он, наверное, счастлив!

Фред чувствовал, как его силы тают. Еще несколько мгновений и он не сможет даже удерживать щит над собой. А это конец. Мужчина еще раз посмотрел на поляну, где теряли последние жизненные соки его спутники. Он надеялся собрать хоть немного злости, а значит и сил. Но все было бесполезно. Фреду было тяжело сделать банальный шаг. Не то, что создать огонек и иже с ним.

Мужчина боялся, что как только он отодвинется от дерева, то сразу упадет. Это было нелепо: столько раз чувствовать, что тебя переполняет сила и не знать, куда ее деть, а сейчас медленно умирать от ее отсутствия.

Фред скосил взгляд на Грэга. Друг столько раз спасал ему жизнь за 3 года их странствий, что теперь было просто необходимо помочь ему. Но как?! Накатило отчаянье. Захотелось удариться головой об дерево, потерять сознание…, что бы не чувствовать угрызений совести. Но Фред еще не утратил последней надежды на чудо.

Мужчина отвернулся от вида умирающих людей и осмотрелся вокруг: а вдруг маг решит посмотреть на творение своих рук? Может, ему нужны не только силы людей, но и их страдания. Фред мог бы помешать ему…, или хотя бы попытаться свершить подобное. Это была еще одна безумная идея, которая появляется, когда человек в отчаянье. Конечно, тут никого нет, да если бы и был…

С правой стороны появился силуэт человека. Он был довольно далеко, но мог даже с такого расстояния спокойно обозревать картину своих рук, не боясь никого и ничего. Он ведь охотник, а люди на поляне жертвы, возомнившие о себе неизвестно что. Они бессильны против него.

Тень пошевелилась и направилась ближе к поляне. Сердце застучало сильней. Это было на руку Фреду. Он все же нападет, когда маг подойдет ближе, даже если это будет последним, что он сделает в жизни.

Фред оторвался от дерева, которое поддерживало его уже несколько минут, и чуть не упал на землю. Он все же немного, ну, или много, переоценил свои силы. Идея о том, что бы ударить магией, огнем, например, сразу стала неосуществимой. В связи с полным отсутствием сил. Оставался только нож. Даже меча нет! Фред вспомнил, как проиграл меч в карты на заре своей наемничьей жизни. Подумать только, каким же дураком он тогда был!

Фигура приближалась. Фред затаил дыхание и зажал в руках оружие. Осталось буквально несколько десятков сиг. Только бы повезло…

Внезапно из-за туч вышла луна и осветила нерадостную картину вокруг. Фред всмотрелся в приближающуюся фигуру. Что-то было не так. Какое-то воспоминание, несоответствие…

Луна добралась и до лица мага. Фред вздрогнул:

— Этого просто не может быть!

К поляне приближалась Элен. Неужели испуганная девочка, невесть как оказавшаяся в лесу, всего лишь маска. Джахал! Он же сам уличил ее во лжи, а теперь сомневается. И зачем он спасал ее вчера в лесу? Ха-ха, спасал! От кого? Да духи, наверняка, сами были б радешеньки от нее избавиться. Фред похолодел: а ведь именно он привел этого монстра к людям, а, значит, сам, как бы выписал индульгенцию на убийства. Мужчина крепче сжал нож. Ну, ладно, посмотрим кто кого.

Девушка приблизилась еще на пару сиг. В ее походке, во взгляде было что-то странное.

— Что бы это могло быть? — мужчина мотнул головой — да какая разница. Через секунду другую она умрет.

Фред приготовился к прыжку — сделай еще пару шагов, что бы я мог…, - пронеслось в голове у него.

Но Элен этого не сделала. Девушка просто подняла глаза перед тем, как пройти вперед. Фред окаменел: ее глаза были абсолютно пусты. В них не выражалось ничего. Элен смотрела прямо на мужчину, но не замечала его. Девушка вообще ничего не видела. Она не осознавала, что делает, повинуясь инстинктам и… силе.

Элен сделала шаг в сторону. Фред сорвался с места: нужно было ее остановить. Девушка, стоящая перед ним, не была тем магом, который уничтожал людей. Но сила шла именно к ней, на то, что бы привести ее в этот лес, в ловушку к магу. Что же она такого натворила? Кому нужна настолько сильно, что жизни двадцати пяти людей меркнут в сравнении с…?

А к демонам! Главное, ее остановить и попытаться вернуть силу ее законным владельцам.

Фред схватил Элен за руку и повернул к себе. Вокруг было столько силы, что мужчина смог зачерпнуть и себе кусочек. Хотя и неосознанно. Так что, сейчас он чувствовал себя гораздо лучше, чем несколько минут назад.

— Стой! — крик Фреда, казалось, пронесся по всему лесу (он немного не рассчитал силы). Но Элен его не услышала. Девушка все так же решительно направлялась вперед. Ее не могло ничто остановить. Фред был гораздо сильнее физически, но это ничего не решало. Элен пользовалась чужой силой и бездумно рвалась вперед.

Из последних сил Фред удалось прижать ее к дереву. Но что делать дальше?

Мужчина ударил девушку по лицу. А как еще привести ее в себя? В прошлом если Фреду и надо было привести кого в чувство, он использовал нюхательные соли, или глупый сказочный прием — поцелуй. Но те обмороки были просто игрой, приводимые в исполнение ради того, что бы на симулянтку обратили внимание. Сейчас же все было взаправду и требовало решительных действий.

На миг лицо Элен утратило свою безжизненность, в глазах промелькнули чувства (кажется, раздражение и… радость), разум.

— Ты…, - Элен не договорила. Глаза вновь застелила пелена. Девушка дернулась, вырываясь с державших ее рук, и вновь застыла, стала послушной марионеткой в руках кукловода.

Если она еще раз вырвется, придется воспользоваться кинжалом. Выбора не будет, — отстраненно подумал мужчина.

Его вновь накрыло презрение к самому себе. Элен была ни в чем не виновата. Девушка просто оказалась не в то время не в том месте. Но сейчас на одной чаше весов лежала одна жизнь, а на другой двадцать пять. На жалость времени не было.

Фред сжал кинжал в руке, но снова не успел применить его.

Как можно уничтожать такое прекрасное невинное создание, как можно мешать ему? Зачем я это делаю? — в мозг ворвались чужие мысли. Они подавляли волю. Пытались помешать.

Пальцы мужчины разжались. Нож полетел в траву. Фред не обратил на это внимание. Одной рукой он все еще пытался удержать Элен, а другой коснулся виска.

Убирайся из моей головы. Убирайся, — мысленно кричал мужчина, но не мог произнести ни слова в голос. В мозг хлынул целый поток чужих мыслей и чувств. Фред начал забывать кто он и где, но на затворках сознания все еще теплилась мысль: "не отпускать". И какая разница кого, главное не отпускать.

Тела начали сближаться…

Холод, боль и вкус чьих-то губ. Я открыла глаза. Первое, что я увидела, было лицо Фреда: бледное, осунувшееся, холодное

— Он жив, — мелькнула мысль. На лице начала проявляться улыбка — хотя, синяки под глазами, бледное, как у покойника лицо — в гроб и то краше кладут. Я начала улыбаться еще сильней, а потом пришла другая более здравая мысль:

— А какое мне собственно дело? Ну, жив, и жив, ну, мертв и… Нет, пожалуй, лучше жив.

Я провела рукой по губам:

— А какого…, ладно этот вопрос оставим на потом.

Я огляделась вокруг: "Неужели, снова лес?"

— Что случилось? — я посмотрела на Фреда. К мужчине начали возвращаться силы. Лицо утратило свою бледность, исчезли синяки, бессмысленный блеск в глазах. Фред вновь начал походить на человека, а не на покойника, или призрака.

— Нас это тоже волнует, — донеслось за моей спиной — кто ты такая?

Я обернулась, что бы понять с кем имею дело. Это однозначно был не голос Грэга. Его я бы узнала. На меня смотрело довольно большое количество людей. Я не успела ничего сказать, подавленная их численностью.

— Она с нами, — Фред все же пришел в себя и помог мне.

Спасибо!

— А разве ты шла с нами? Откуда взялась? Знаешь, лес не самое подходящее место для такой, как ты?

Как же я люблю слова: "такая, как ты". От них веет холодом и презрением. И так и хочется заявить: "а какое вам дело?". С другой стороны вопрос: Откуда я здесь взялась? — очень интересен и заботит меня саму. Если бы я только знала ответ на него. Последнее, что я помню — это ужасное волнение, которое не покидало меня ни на минуту, это заход солнца, это…

— Я очень волновалась и поддалась панике, — наконец произнесла я, решив не заострять внимание на некоторых деталях. Ведь в целом все сказанное — правда. А нюансы…, да кого они волнуют? Помимо Фреда, конечно, который вновь буравил меня глазами.

В глазах людей промелькнуло что-то вроде презрения к моему страху и глупости, которую я совершила, придя в лес в одиночку. Как будто я сама этого не знала?!

Но их мнение мне было безразлично. Я была уверена, что избежала гораздо большей опасности. А презрение — подумаешь, напугали. Неприятно, конечно, но не смертельно.

— Я думаю, нам пора возвращаться, — сказал Фред и отошел от меня на несколько шагов.

Со стороны его маневр был мало заметным, но я сразу почувствовала страх. Пока он был небольшим, но грозил в любую минуту разрастись до небывалых размеров. Мне теперь что, не отходить от Фреда ни на шаг?!

— Ради нее? — еще один презрительный кивок в мою сторону.

Я начинала тихо ненавидеть этого человека с длинной бородой и усами. Какое он имеет право на свое высокомерие. Да и вмешательство в чужую жизнь никогда не вело к добру. И, кажется, он мне отвечал взаимностью (я ему не нравилась). Хотя и не понятно почему. Мы видимся первый раз в жизни. Или не в первый? Да нет, глупость.

— При чем здесь Элен? — быстро проговорил Фред — наша затея увенчалась успехом. Мы на месте. Призраки ушли. Ваши молитвы, — мужчина посмотрел в сторону человека, который только что демонстрировал мне свою неприязнь — услышаны. Чего еще ждать? Давайте вернемся, успокоим всех. Они ведь тоже волнуются.

— Пошли, — Грэг поддержал Фреда, видя, что тому не терпится идти. Деньги им уже заплатили. Так что, далее ублажать нанимателей не было нужды.

— Я пойду первый, — Фред даже не стал дожидаться, пока его поддержит кто-то еще — Грэг, будешь замыкающим. Кстати, не одолжите факел?

Один из мужчин потянулся и отдал Фреду свой огонек. Тот кивком поблагодарил его, взял меня за руку и быстрым шагом направился к опушке (по крайней мере, я думаю, что именно туда).

— А теперь ты объяснишь мне, какого демона тебя потащило в лес? — голос у Фреда был достаточно громкий, так что, наши спутники, наверняка, тоже услышали вопрос.

Я попыталась незаметно оглянуться, что бы посмотреть на их реакцию, но Фред остановил меня:

— Они нас не слышат.

— Уверен? — спросила я шепотом и скептически подняла брови. Фред даже не старался понизить голос. Соответственно, мало вероятно, что бы…

— Уверен, я закрыл нас. Можешь не понижать голоса и прекрати отделываться пустыми фразами, — мужчина был явно зол на меня, хотя и защищал перед этим на поляне. Дам…, чужая душа — потемки.

Не предусмотрел он только одного: я не мальчик для битья и не позволю сгонять на меня злость. Не дождешься. Что бы не произошло, я в этом невиновна.

— А какое тебе дело. Хотя…, помниться мы вчера перешли на вы. Как же к вам обращаться?

Фред до боли сжал мне руку:

— Я, кажется, предупреждал…

— Отпусти, — я дернулась, пытаясь вырвать свою руку из его пальцев — мне больно.

— Как скажешь, — Фред легко оттолкнул меня. Но я не была готова даже к легкому толчку и полетела в кусты. Сразу же стало жутко. Что-то зашелестело в сиге от меня. Это мог быть обычный зверек, а могло быть кое-что пострашнее. Я быстро вскочила на ноги и вернулась на тропу.

Сзади кто-то прошелся по поводу моей неуклюжести. А один парень лет девятнадцати сказал, что ему такая девка не нужна. Смешно! Как будто мне он нужен.

— Хотя, быть может она хороша в другом…, - раздался хохот. Я густо покраснела и поспешила вперед. Уж лучше обменяться еще парочкой колкостей с Фредом, чем выслушивать подобное.

Мужчина быстро схватил меня за руку.

Я окрысилась:

— Тебя вообще учили хорошим манерам, рыцарь?

Фред проигнорировал мой вопрос и задал свой:

— Неужели ты ничего не чувствуешь? — в голосе прорезалось удивление и волнение.

— А что я должна чувствовать? — я посмотрела на собеседника, совершенно не понимая, чего он от меня хочет. Но лицо Фреда оставалось бесстрастным. Я и то так не умею.

— Забудь, — резко бросил он мне.

Вот и поговорили.

Через несколько шагов я поняла, что меня сжигает любопытство.

— Может, все-таки объяснишь? — я попыталась повесить на лицо умиленно-нежную маску, которая обычно действует на оппонентов, но Фред даже не посмотрел на меня.

— Ну, ты же не пожелала ответить на мои вопросы.

Ненавижу, когда он прав…

Мы еще немного помолчали. А потом и говорить стало некогда: наш… мгм… отряд вышел на опушку и приблизился к городу. Вот и ворота. Сразу же раздались приветствия и поздравления, улыбки и похлопывание по плечам.

"Борцы с призраками" не пожелали расходиться по домам и дружно завернули в трактир, что бы отметить свою победу. Вино полилось рекой, зазвенели кружки, начали провозглашаться тосты.

Я, Грэг и Фред очень быстро завернули в сторону своих комнат. Точнее как, мы с Фредом сразу же покинули зал, даже не вслушиваясь в чужие возгласы, а Грэг остался принять стакан другой вина в свою честь.

И вот сейчас я стою возле двери в своей комнате и подсматриваю в щелку в коридор. Ни один из разговоров с Фредом не приблизил меня к цели — уговорить парней довезти меня до Риана, ну, или, хотя бы взять с собой, куда бы они не направлялись.

А ведь сегодняшнее приключение еще раз наглядно доказало, что оставаться в Резвом для меня опасно. Понятное дело, я не хотела рисковать.

Но Фред, казалось, чувствует малейшую уловку с моей стороны и не собирается поддаваться. А, возможно, он читал мои мысли. Это злило. Ведь соврать гораздо проще, чем сказать правду, по крайней мере, в моем случае.

Теперь я хотела попытаться воздействовать на Грэга. Мужчине с самого начала не было дела до моих секретов. Да и моя улыбка на него действовала…

Ждать пришлось не очень долго, но от этого не менее тоскливо. Снизу доносились крики и звон посуды. Кто-то смеялся и просил налить еще. Меня это достаточно сильно раздражало, да и стоять надоело. Но игра стоила свеч.

Наконец, на лестнице послышались шаги, и мужская фигура прошла дальше по коридору. Я посмотрела шедшему вслед и, убедившись, что он открыл нужную дверь, поглубже вздохнула: все-таки, Грэг.

Пришлось подождать несколько минут, что бы убедиться, что мужчина никуда больше не собирается. А, быть может, я лишь придумывала причину для задержки. Но дальше тянуть было нельзя, если, конечно, я не хотела остаться в Резвом навсегда. Грэг мог уснуть и…

Я еще раз глубоко вздохнула и вышла в коридор…

— Можно? — стук в дверь прервал Грэга тогда, когда он снимал обувь.

— Заходите, — буркнул мужчина.

Я заглянула в комнату:

— Не помешала? — я делала вид, что нахожусь в нерешительности, хотя на самом деле ничего подобного не чувствовала.

— Нет, что тебе? — Грэг, видно, очень устал и хотел поскорее добраться до кровати.

Я слегка нервничала и не знала с чего начать, но постаралась перебороть эти чувства, увидев нетерпение в глазах Грэга:

— Я слышала, вы завтра уезжаете, — решила начать издалека.

— Да, не вижу смысла задерживаться, — проговорил Грэг достаточно быстро.

Я показательно вздохнула и на миг отвела взгляд:

— А можно мне с вами?

Грэг выглядел удивленным:

— Зачем это тебе? Да и вообще не думаю, что тракт подходящее место для беззащитной девушки. У нас с Фредом нет желания снова спасать тебя из ловушек, в какие ты по неопытности попадешь.

— Вы ошибаетесь, — я медленно покачала головой, выигрывая время для того, что бы придумать достойный ответ — я путешествую уже несколько месяцев с братом. Мы хотели повидать мир, море. Но…, на нас напали разбойники. И… спаслись только я, — я замолчала.

Выражение лица Грэга немного смягчилось. Но он все еще не принял решения в мою пользу.

— Не думаю, что путешествие с братом равносильно путешествию с нами.

— О, я готова к этому, — мое лицо расплылось в улыбке, глаза заблестели. Я рассчитывала, что победа уже у меня в кармане, так что, не судите строго…

Грэг что-то заподозрил. Мужчина резко поднялся:

— А теперь правду!

Я опустила глаза и покраснела. Ладно, ничего лучше мне в голову все равно не придет. Главное, что бы Грэг не сообщил об этом все заинтересованным лицам, или точнее, одному лицу…

— Я бы хотела поехать с вами. Понимаешь, — я вновь замолчала и склонила голову, вроде бы засмущавшись — это просто любовь с первого взгляда, — я уже предчувствовала, как брови Грэга поползли вверх — дело во Фреде… Так, можно?

— Ладно, я утром постучу к тебе. Не услышишь, ну, что ж, значит не судьба.

Я расцвела в улыбке и потянулась к двери:

— Спасибо за понимание, — я захлопнула за собой двери и пошла в свой номер. Теперь оставалось придумать, чем я буду заниматься ночью. Спать не хотелось, да и нельзя было пропустить стук Грэга. Спросонья мне могло показаться, что никуда ехать не надо, и я справлюсь со всем в одиночку. С утра я достаточно туго соображаю, и меня могут посетить разные "гениальные" мысли.

Уже открывая двери, я вспомнила, что забыла попросить Грэга ничего не говорить "объекту моей страсти". Но возвращаться, как-то не хотелось. Будем надеяться, что мужчина проявит себя джентльменом и не расскажет о моем секрете…

— Открыто, — бросил Фред, услышав стук в дверь.

В комнату вошел Грэг:

— Ну, что герой, отдыхаешь после своих подвигов?

— Каких подвигов, — особого желания отдыхать у Фреда не было. Он получил достаточно силы после того, как Элен пришла в себя. Слишком близко находился возле девушки. Вот остальные люди могли многое потерять. Но угрызений совести не было. Как ни как, это ни ему в голову пришла глупость посоревноваться с духами — вроде, в последнее время ничего такого не совершал?

— Ну, как же, внушил людям, что они победили, иллюзии создал…

— Грэг, — Фред поморщился — я не умею создавать иллюзии.

— А как же те тени, странные звуки? — Грэг выглядел слегка озадаченным.

— Я здесь ни при чем. Лично мне ничего не казалось… помимо немертвых, естественно.

Грэг нахмурился. Вероятно, прикидывал, не шутит ли его друг.

— Так я тебе и поверил, — Грэг решил свести разговор к шутке, не хотелось выглядеть паникером — а теперь еще и Элен…

— И что с ней на этот раз, — Фред покачал головой, поражаясь умению девушки попадать в неприятности. Впрочем, у нее и враг опасный и жестокий. Для другого два десятка жизней что-то да стоили б.

— Она напросилась с нами в дорогу. Как говорят, сердцу не прикажешь, — Грэг хохотнул.

Прости? — Фред задумался: "интересно, чего такого Элен наплела Грэгу?"

— Сказала, что влюбилась с первого взгляда, — мужчина выдержал эффектную паузу — в тебя.

— А…, - Фред хмыкнул: "забавно" — пусть едет.

— Ну, как знаешь, это надо тебе, — Грэг махнул другу рукой и вышел из комнаты. В отличие от Элен и Фреда, он хотел спать.

Фред усмехнулся, глядя на закрытую дверь. Надо же Элен таки придумала повод для того, что бы ее взяли с собой. Мужчина не заблуждался на счет истинных чувств будущей попутчицы. Как никак, он разговаривал с ней достаточно часто и видел, с какой легкостью та лжет. Вот только Фред и сам был не против того, что бы захватить в дорогу Элен, даже без ее выдумки.

Во первых, девушка действительно находилась в серьезной опасности, и оставлять ее в Резвом, означало бы поставить по удар его жителей. А, во-вторых, хотя нет, пожалуй, эта причина была гораздо важнее, Фред понял, в чем уникальность девушки: Элен обладала огромной силой, но даже не догадывалась о своем потенциале. Никогда раньше мужчина не встречал человека, который смог бы делиться с ним силой для его заклинаний.

Если в первый раз это можно было принять за случайность, то два повтора — это уже закономерность. Фред усмехнулся: вот уж не думал, что те несколько уроков математики, которые он посетил, так повлияют на него. Все эти случайности, закономерности… Забавно.

Конечно, обычно у Фреда не было недостатка в силе, хотя в знаниях…, ладно, — это уже другая история… — но перестраховаться на будущие не помешает.

Пусть Элен едет. Да и ее идея о любви к нему интересна. Привлекательная девушка…, будет, чем заняться в пути…

Мужчина с бешенством смотрел в окно. У него уже давно не было такой полосы неудач. Сначала Джахалова гадалка и изменившаяся нить судьбы, затем этот амулет. Подумать только, он принял его за обычную безделушку и бросил недалеко от алтаря. А девчонка узнала и пустила в ход.

Ему удалось спастись. Он уже достаточно долго убегал от Морганы, так что еще один раз не составил труда. Но контроль над темницей, над Элен, которая согласно его ожиданиям должна была сойти с ума от призрачных соседей, от чувства страха, одиночества…, и добровольно отдать ему силу, был потерян. И кто бы мог подумать, что именно в это время девушку найдут и бросятся спасать.

Мужчина заскрипел зубами. И спасут не деревенские крестьяне, которых можно в два счета обвести вокруг пальца, а сильный маг. Да этот сумасшедший не только спас, но и начал по мере сил защищать его жертву. Вначале после ее глупого побега, а потом и во время, прихода крестьян в его владения.

А ведь казалось, все прекрасно. Глупость и невежество в который раз были ему на руку. Люди подумали, что Моргана решила покарать их, хотя, на самом деле, объектом ее мести был он (девчонка на алтаре успела активировать амулет, заплатив за это своей жизнью — только такую плату принимала богиня), и решили напасть первыми. Интересно, неужели они действительно думали, что смогли бы отомстить Моргане — богине?!

Он начал забирать у них силу и внушал страх Элен, заставлял ее бросить все и кинуться в объятия призраков. Ему почти удалось, не смотря на упрямое сопротивление девушки. Элен оказалась плохо внушаема, к сожалению… Ему помогла Тьма. Она стала его союзником. Но тогда вновь вмешался маг, вернув девушку в действительность, а силы людям. Глупо, ведь все могло достаться ему одному…

Глава 9

Сдержать обещание и бодрствовать всю ночь не удалось. Я все же попала в объятия Морфея. Заснула прямо на подоконнике где-то около двух-трех часов ночи. В это время люди внизу закончили отмечать свою победу и разошлись по домам.

Хотя, разошлись — это слишком сильно сказано. Многих донесли, кто-то доплыл сам, едва ли не падая после каждого шага. Я вдоволь насмеялась над попытками пьяниц вновь стать людьми и переместиться с четверенек и четырех лап на две ноги.

Лишь самым стойким удалось сохранить некое подобие гордости и дойти до дома самим. Впрочем, кто знает, как они себя вели в неосвещенных переулках, куда я не смогла заглянуть своими любопытными глазками.

К половине третьего поток людей иссяк, а потом замолкли звуки и внизу: тарелки собрали, с клиентов высчитали суммы за каждый разбитый стакан (а их явно было не мало), записали выручку. Трактир был готов к новому дню и к новым посетителям. Кажется, именно на этой мысли я закрыла глаза. Вроде бы только на минутку. А получилось на всю ночь. Хотя, от той ночи остались только рожки да ножки (максимум 3 часа). Жаль, конечно, что я заснула на подоконнике, так и не добравшись до кровати. Там мне было бы гораздо удобней. Да и когда в следующий раз удастся выспаться на нормальной постели.

С другой стороны стук в дверь я услышала. А, значит, без меня не уехали. Я вздохнула с легкой грустью и поднялась. Все, что ни делается, все к лучшему.

— Привет, — я высунула голову в коридор и кивнула Грэгу — подождете меня на улице?

— Куда деваться. Я надеюсь, твои сборы не затянутся на несколько часов. Столько времени у нас просто нет. Так и уедем без тебя.

Я улыбнулась, кивнула и прикрыла дверь: "да тут и собирать то нечего". Хотелось просто умыться и посмотреть на себя в зеркало. Неизвестно ведь, когда мне еще удастся лицезреть свое милое личико. А выглядеть хочется хорошо. Никаких видов на спутников у меня нет, хотя… Нет, никаких видов. А вчерашние слова простой повод напроситься в путь.

Как же я надеюсь, что Грэг ни слова не сказал Фреду. Чистосердечно объясняться с парнем гораздо тяжелее, чем вести себя двояко: кидать нежные взоры, когда этого никто не видит, тяжко вздыхать, вытирать глаза от мнимых слез… Это будет забавно.

Я умыла лицо, не забыв при этом немного повизжать (как же я могла забыть, что у них тут ледяная вода?!), бросила короткий взгляд в зеркало: длинные, уложенные в некую прическу, волосы. Слегка потрепавшуюся, правда (зато удобно). Но все еще привлекательную. На щеках сверкает румянец, глаза блестят — все в порядке. Не писаная красавица, но и мимо, не заметив, не пройдут. Я бросилась к выходу.

Объясняться с Клиянной не пришлось. Трактирщица отсутствовала на месте. Вместо нее за стойкой стоял юноша с меланхолическим взглядом (видно, выпил вчера лишнее). Он не горел желанием пообщаться со мной, сосредоточив свой взгляд на стакане в руке. Я положила ключ от комнаты возле него и поспешила откланяться: а вдруг у нас с Грэгом различные представления о времени.

Я вышла во двор, и слегка ослепла от солнца. Потому Фред с Грэгом заметили меня раньше, чем я их.

— Вот видишь, а ты каркал, что мы здесь час проторчим, — послышался насмешливый голос Фреда.

У меня почему-то возникло подозрение, что смеется он с меня, а не со своего друга. Но не спрошу же я его об этом? Это выглядело бы очень глупо.

Грэг лишь пожал плечами, особо не интересуясь ни мной, ни словами Фреда. Мужчина держал в руках емкость с жидкостью желтого цвета — пиво, наверное. И медленно допивал. Всегда знала, что пофигизм — замечательная позиция. Если так будет продолжаться дальше, я смогу не изображать безумную влюбленность. Грэгу это безразлично, а вот Фред может заметить.

Я не знала, на что способен колдун, но заранее записала Фреда в опасные противники. Не хотелось бы мне иметь его во врагах и встретиться с ним как-то на кривой дорожке в темное время суток.

— Ладно, поехали, — Фред поднялся с места, видя, что все в сборе — нам все-таки далеко добираться. Элен, ты уверена, что хочешь ехать с нами?

Фред то был уверен, но не мог избавиться от желания пощекотать нервы спутнице, рассердить ее и заставить, в конце концов, говорить правду.

— Да, да, конечно, — от волнения я вдавила ногти в ладонь. И сделала умоляющий взгляд.

Фред пожал плечами и пошел по направлению к лошадям. За ним последовали мы с Грэгом.

Парням не удалось приобрести хороших лошадей за те деньги, которые им заплатили. У большинства в Резвом лошади были ничуть не лучше, чем у моих спутников. Так зачем же менять шило на мыло, да еще и приплачивать за это?

Грэг решил, что вполне можно доехать до следующего городка на имеющейся. А там, возможно, повезет приобрести другую. Лошадь же Фреда чувствовала себя, да и выглядела не в пример лучше своей товарки. Так что, друг не возражал.

Сегодня мне вновь пришлось ехать вместе с Фредом. Грэг хмыкнул, увидав подобное, и что-то тихо сказал другу. Слов мне разобрать не удалось. Но ответный кивок от Фреда и его улыбку я заметила.

Сразу взыграло любопытство, но утолить его было сложно. Пришлось довольствоваться догадками и предположениями. Они меня не радовали.

Сперва мы ехали в молчании. По всему было видно, что оно витает среди нас исключительно по моей вине: парни просто не знают о чем говорить в присутствии не совсем желанной слушательнице. Я решила немного разнообразить путешествие своими вопросами, а то, как бы спутники не решили, что я им мешаю. Просьбу рассказать более подробно о себе лучше отложить на потом. Что бы Фред не вспомнил, о своем интересе к моей ничем не примечательной персоне. От него всего можно ожидать.

— Фред, а как зовут твоего коня, он такой лапочка? — знаю, глупый вопрос, но ничего умнее мне в голову не пришло. Я погладила лошадь по гриве.

Мужчина усмехнулся:

— Ветер, по крайней мере, если верить словам его бывшего хозяина.

— А ты не веришь?

Фред сидел за мной, и я не могла видеть его движений и выражений лица, но интуитивно мне показалось, что он покачал головой.

— Ну, знаешь, он доказывал, что лошадь бежит быстрее ветра. А это, увы, не правда. Так что, вера к его словам у меня пропала.

— А твоего, Грэг? — я повернула голову в сторону второго наездника.

— Просто Доходяга: ему уже столько лет, что давать другое имя просто глупо. А с чего это ты вдруг начала интересоваться лошадьми?

— Ты имеешь что-то против? — я посмотрела своими "кристально чистыми" глазками на собеседника и усилено ими захлопала.

Грэг отвернулся и начал делать вид, что пейзаж вокруг его очень сильно беспокоит. Хотя в нем и не было ничего интересного. Обыкновенная дорога. С правой стороны простилались поля. На них что-то зеленело. Сейчас было сложно определить что именно. Летом все растения на одно лицо. Для меня, по крайней мере.

Вдалеке показались деревья. Я присмотрелась к ним по внимательней: кажется, это был лес. Я вздрогнула. Мне, наверное, никогда не удастся забыть то зеленое царство, ставшее для меня ловушкой и едва не послужившее причиной смерти. А если мы едим именно к нему?!

— Впереди нас, случаем, не призрачный лес? — в моем голосе прозвучал отголосок страха.

— Нет, — послышался голос Фреда — мы уже давно проехали его. Но в Коуарте очень много лесов. Ты так плохо ориентируешься в пространстве? Как тебе удалось путешествовать несколько месяцев и не знать этого? Мы же едим в противоположную сторону.

— Я хорошо ориентируюсь по карте. А без нее немного теряюсь, — я улыбнулась обезоруживающей улыбкой — тем более пришлось пережить несколько неприятных мгновений в лесу духов. Чувствую, мне каждый следующий лес будет их напоминать. Это ведь вы не боитесь встреч с призраками. Я же…

— Да, ладно, с кем не бывает, — Грэг пожал плечами — хотя лично я призраков не встречал.

Я улыбнулась:

— Тебе повезло.

Разговор мало помалу завязывался. Все чаще появлялись улыбки, правда, в основном у меня на лице. Но ведь еще не вечер.

— Может, сделаем привал? — предложил Грэг, как только мы въехали в лес. Хотя какой это лес, так — рощица небольшая.

— Давай, — согласился Фред.

Мужчина спрыгнул с коня и помог слезть мне. Если бы не он, чувствую, я бы полетела на землю. Платье — это вам не легкая амазонка.

Фред быстро зажег костер с помощью маленького огненного шарика. Я испытала жгучие чувство зависти: а быть колдуном не так уж плохо. В сумке у парней были бутерброды и мясо, пожертвованные сердобольной Клиянной. Так что, объявлять охоту на животных не было нужды. Впрочем, роща была настолько маленькой (буквально с тысячу сиг), что поиски еды могли затянуться надолго.

Грэг куда-то отошел. Я посмотрела на Фреда. Кажется, ему надоело задавать вопросы, на которые я заведомо не отвечу. И он молчал. Хотя, чужая душа это…, перестраховаться не помешает.

— А у вас есть карта? — спросила я у мужчины.

Фред посмотрел на меня, как на ненормальную:

— Конечно. Высчитывать дорогу по звездам мы пока не научились — мужчина встал и порылся в сумке — держи.

— Спасибо! Хочется посмотреть, где мы будем проезжать. Всегда интересовалась картами, — я улыбнулась.

Фред смотрел, как Элен изучает карту: Да уж, интерес к картам у нее в крови. Иначе, зачем бы она вместо того, что бы изучать Коуарт, или хотя бы Киринею в целом, смотрела план Зарии26?!

Я долго и вдумчиво изучала карту. Сначала мне не удалось найти ни лесов духов, ни Резвого. Но потом мне показалось, что я увидела знакомые названия. Я приблизила ту часть карты, которая была мне нужна и начала искать нас.

— Элен, мы вот здесь, — Фред присел возле меня на корточки и показал мне совсем другой кусок карты.

Я посмотрела в веселые глаза мужчины и покраснела: Надо же так опростоволоситься?!

Пришлось уткнуться с головой в карту и сделать вид, что нашла что-то интересное. Хотя ничего подобного я там не увидела. Судя по всему, мы должны были проехать 3 провинции на пути в Базаас: Коуарт, Гоарн и Терру. Хотя… Я присмотрелась к карте. Мы могли бы заехать в Ролерн вместо того, что бы проезжать через Гоарн. Расстояние было примерно одинаковое. А от границы и до Риана недалеко. Можно будет попробовать уговорить спутников сделать небольшой крюк? Как же мне узнать…

Но расспросить Фреда более подробно о маршруте не удалось: на поляне появился Грэг.

— Поехали?

— Да, — вместе ответили мы с Фредом и с досадой переглянулись: еще чего не хватало отвечать в унисон.

Грэг улыбнулся:

— Вижу, вы поладили.

Я пожала плечами и отдала Фреду карту. Расспрошу его, когда мы снова окажемся наедине. Надо же будет о чем-то говорить.

И снова дорога. Вот и роща осталась позади. Она была настолько маленькой, что даже не имела названия. По крайней мере, на карте его не значилось. Может быть, местные жители знают? Впрочем, какое мне дело?

На горизонте показалось небольшое село. Но желания заезжать туда не было (у моих спутников). У меня то было. Ехать верхом в платье было катастрофически неудобно. Все тело болело, седло натерло почти до крови. В общем, это был какой-то кошмар, и я была бы не против короткой (а еще лучше долгой) остановки. Но от голосования воздержалась: все равно большинство голосов было против меня.

До темноты удалось проехать еще несколько сиг. Потом решили сделать привал. Мы как раз заехали в очередной лесок (не в поле же ночевать). Я, наконец, слезла с седла и поспешила присесть. Все ужасно болело. Даже есть не хотелось. Так что, парни разделили еду на двоих. За трапезой они о чем-то говорили, но я не вслушивалась. Хотелось только одного: расслабиться, не думать ни о чем. Но спать, как ни странно не хотелось. Так что, я просто лежала с открытыми глазами и смотрела на звезды. Красивые…

Послышался очередной взрыв смеха. Грэг поднялся и подошел ко мне:

— Ну, что ж, действуй, — мужчина усмехнулся и с факелом в руке прошел по тропинке.

Нет, ему, что делать больше нечего?! Я поджала от досады губы и поднялась. Сомневаюсь, что Грэг будет следить, но…

— Что делаешь? — я подошла к Фреду и присела рядом с ним.

— Да ничего, — мужчина отвернулся от костра и посмотрел в мою сторону. На его лице, губах, руках… и других частях тела отражались блики от огня. Фред был похож на огненного духа: яркого и смертельно опасного. Мне захотелось прикоснуться к нему, сделать свою наспех придуманную выдумку правдой…

Я мотнула головой. Только этого не хватало! Фред нагло улыбнулся и блеснул глазами. Он все знает. Грэг рассказал ему о…

Я опустила глаза:

— Что произошло в призрачном лесу? — мой голос слегка дрожал.

— Да нечего особенного. Мы покончили с призраками. Теперь жители Резвого могут быть спокойны — с каким же безразличным голосом мой оппонент говорит неправду.

— И это меня ты называл лгуньей? — я откинула голову немного назад.

— А у тебя есть возражения? — Фред улыбнулся еще более нагло, чем минуту назад.

Вот только меня подмывало, увы, не дать пощечину, что наверняка было бы правильней. А поцеловать его, прикоснуться к лицу, обнять. Я стиснула зубы и тоже улыбнулась. Назло оппоненту. Мы помолчали, так и сидя друг напротив друга с дерзкими улыбками.

— Как ты оказалась в лесу? — прервал молчание Фред.

Я на миг закрыла глаза: а нужно ли вообще отвечать?

— Не знаю. Я помню закат солнца, волнение за ваши с Грэгом жизни…

— Что опасалась навсегда остаться в Резвом?

Я покачала головой

— Это разумная мысль… сейчас, но тогда… не знаю. Просто меня что-то звало идти за вами. Я не могла думать не о чем другом. Это было как наваждение. Как будто…, не могу ответить, — я немного помолчала. Потом вновь спросила:

— Так, что там все-таки произошло?

Фред посмотрел на костер:

— Грэг думает, что мы так и не встретили призраков, что я создал иллюзии и обманул доверчивых людей, — мужчина покачал головой — это не так. На нас напали призраки и начали вытягивать у людей силы, — в голосе у Фреда начали появляться металлические нотки — я не знаю, кому это было нужно, но силы шли к тебе. Кто-то завлекал тебя в лес. Зачем, почему — не спрашивай. Самому интересно, — Фред посмотрел на меня.

Я развела руками:

— Ничем не могу помочь. Но, спасибо, что снова спас меня. Вот только, как? — я вспомнила, как пришла в себя, как Фред целовал меня… Что?! Как я могла об этом забыть?! Ну, не то, что бы забыть… скорее это просто вылетело из головы.

Мужчина усмехнулся и потянулся ко мне. А мне не пришло в голову ничего лучше, чем ответить на его поцелуй. Ведь я хотела того же…, наверное… Это было приятно, даже очень. Его губы были неожиданно мягкими и сладкими. Я закрыла глаза. Руки Фреда были уже на моей талии, мои на его шее. Потом он начал подниматься выше: к горлу, к расстежке на лифе платья, голому телу. Губы коснулись моей шеи.

Я дернулась:

— Пусти!

Фред не обратил на внимания на мои попытки вырваться и продолжил меня целовать. По моему телу прошла дрожь. Только этого мне не хватало! Я сосредоточилась и оттолкнула мужчину от себя. Получилось!

Мы все еще оставались слишком близко и смотрели друг другу в глаза. Я тяжело дышала и пыталась разобраться в своих чувствах. Резкий порыв ветра разметал мои волосы и на мгновение закрыл меня от Фреда. Проснулась, задремавшая было, злость.

— Ты знаешь, не следует верить всему, что говорит Грэг.

— А я и не верю, — Фред приблизил свое лицо к моему. Наверное, я ожидала еще одного поцелуя, но не отодвинулась. Пожалуй, спрашивать: "почему" нет нужды. Вот только его не последовало:

— Тебе я не верю еще больше.

Меня обуревала жалость и злость. И кто знает: чего было больше. Я сжала зубы, боясь потерять над собою контроль, поднялась и направилась к другой стороне костра. Сон — это именно то, что мне сейчас необходимо. Да, кстати… Я развернулась к Фреду:

— Спокойной ночи! Сладких снов! — произнесла я это так, будто желала Фреду гореть в аду.

— И тебе того же, — Фред слегка приподнял брови.

Я отвернулась, отошла подальше и снова легла. Ненавижу колдунов. Почему кто-то может повелевать силой, а кто-то нет. Что за несправедливость. А Фреда ненавижу больше всех. Какое он имеет право использовать на мне свои заклятия. Какое…

З глас потекли слезы. Я лгала сама себе. Проблема была в том, что Фред и не пытался на меня воздействовать. Иначе сейчас, когда передо мной не стоят его глаза, я смогла бы увидеть мужчину в истинном свете, а не мучиться вопросом: правильно ли я поступила? Р'хал! Он действительно мне нравится. Зачем мне это. У меня и так проблем выше крыши, что бы обращать внимание на подобные глупости.

Я улыбнулась сквозь слезы и закрыла глаза. Фред хороший противник. Мне нравится торговаться с ним, говорить ему правду, какой бы она не была, и… целоваться. Но я знаю его три дня и не могу… или могу?

Фред смотрел, как Элен ложится, нарочно отворачиваясь от него. Забавная девушка. Решительная и отчаянная. А, ну, да, еще и красива, как кукла. Наверняка, завлечет в свои сети не одного простака. С ее талантами это проще простого. Но какого к ней полез он. Посмотреть на реакцию? Она была очевидна с самого начала. Джахал! Зарекался ведь.

Утро встретило меня солнечными лучиками, которые безумно хотели тебя разбудить. Я не поддалась на провокацию и повернулась на другую сторону. Но поспать подольше не удалось. Теперь меня разбудил Грэг. Пару слов о том, что они уезжают, подняли меня на ноги лучше всего.

Позавтракать не удалось. Я слишком поздно встала. Ладно, фигуру поберегу. К тому же, мы ведь когда-нибудь остановимся передохнуть. Остановимся… Я с тоской посмотрела на лошадь. Для начала нужно было доехать куда-то. Эх!

Сегодняшний день почти ничем не отличался от вчерашнего. Разве что, парни были многословнее. Я же наоборот, помалкивала. И возвращалась в мыслях ко вчерашнему разговору у костра. При свете дня вчерашние думы казались мне очень глупыми. Я придумала еще один аргумент в пользу той теории, что бы держаться от Фреда подальше — я ведь назвалась маркизой, а значит должна помнить о правилах приличий и не позорить древний род. Виеры, кажется. Благородные и прекрасные маркизы.

Сейчас меня беспокоила еще одна вещь — руки Фреда на моей талии. Я, конечно, понимаю, что, если бы ни его поддержка, я бы давно упала с лошади, да и вчера они вели себя так же само. Но раньше и его руки, и он сам меня не волновали! Хотя…

Через несколько часов на горизонте показался город. Мои спутники решили, что было бы неплохо заехать туда. Я, понятное дело, не возражала. Еще через пару минут мы подъехали к воротам. Платы за проезд, к счастью, не просили. И мы без возражений заехали в Адмунт.

Сначала мужчины решили отвести коней в конюшню, что бы те отдохнули пару часов, а потом пошли на площадь. Так получилось, что люди вокруг в основном стекались именно туда.

На главной площади как раз происходила ярмарка. На продажу выставляли все: одежду, оружие, скот. Фред с Грэгом решили разделиться и поискать подходящих для себя скакунов. Естественно, мне пришлось идти вместе с Фредом.

— Думаешь, удастся что-то найти? — спросила я у спутника, когда Грэг скрылся из виду.

— А, почему бы и нет? — Фред пожал плечами — цену, конечно, заломят нешуточную. Как не для своих. Но можно будет поторговаться. Купцы это любят.

Мы проходили долгими рядами. Фред останавливался то тут, то там и осматривал того или иного скакуна. К некоторым продавцам даже подходил и спрашивал цену. Но она ему, видно, не подходила.

Для меня все лошади были одинаковыми. Все молодые, красивые. Но я же не такой профессионал, как Фред. Хотя, он что-то говорил о том, что при предыдущей покупке его надули…

— А не боишься, приобрести еще одного Ветра? — наконец спросила я.

— Определенная опасность имеется. Но сейчас я гораздо лучше разбираюсь, что в людях, что в лошадях, — Фред в очередной раз остановился и посмотрел на понравившегося коня. Действительно красавиц.

— Сколько?

— Семь злотых — дам, все предыдущие купцы больше 6 не просили.

— Не многовато ли? — Фред приподнял брови.

Торговец покачал головой?:

— Я не торгуюсь.

Фред бросил еще один взгляд на лошадь и с сожалением пошел дальше, больше не останавливаясь. Мы прошли ряд до конца и хотели свернуть в следующий. Но на нем продавали поросят. А они нам, понятное дело, не особо подходили.

Фред облокотился о какую-то стойку и задумался.

— Чем тебя так заинтересовала та лошадь? Остальные ведь ничем не хуже, да и дешевле, — решила я прервать его мысли.

— Она единственная, кто стоила тех денег, которые за нее просили. Наверняка растили на Западе.

— А что там? — надо же собрать побольше сведений о Киринее, пока я не верну свои собственные воспоминания.

— Лучший конный завод в стране. Удивлен, что ты не знаешь.

— Ну, я же не энциклопедия, — я широко улыбнулась, глядя на Фреда. Возникло непреодолимое желание наговорить ему гадостей. Но, но…

— Ладно, давай еще раз пройдемся рядами. Может, я что-то пропустил.

— Давай, — я безразлично пожала плечами.

Мы вновь углубились в ряды. Но ничего особенного не увидели. Ладно, ладно, не буду приписывать себе чужую славу, Фред не заметил. Я то и не пыталась. Зато я первой увидела Грэга.

— Ну, что нашел что-то интересное? — Фред, наконец-то, заметил друга.

— Не совсем. Зато новость узнал занятную. Выйдем — Грэг направился к выходу из толкучки. Нам с Фредом не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.

— Посмотрел я на товар — либо ничего стоящего, либо цену выставляют несусветную, — Фред согласно кивнул. Я лишь пожала плечами — но есть способ заработать.

Фред скривился:

— Если такой же, как в Резвом, то я не согласен.

Хоть в чем-то я согласна с мужчиной. Еще одной встречи с призраками я, боюсь, не переживу.

— А чем тебе не понравилось? Немного иллюзий, один потерянный вечер, да надобность выслушивать чужие стоны и пять злотых в кармане. Ладно, сейчас не о том. Дело по нашему профилю. Сейчас в городе гостит один известный игрок. Говорят, еще ни разу не продул.

— Мошенник. И сами не выиграем, и денег лишимся, — Фред был явно настроен скептически.

— А мы с тобой кто? Посмотрим на его игру. Разработаем план. Нас все же двое против одного. Обычно тебя гораздо легче уговорить, — Грэг бросил короткий взгляд на меня.

— Да, я уже согласен. Просто хочу перестраховаться. Где и когда игра? — намек Грэга, определенно, не понравился не только мне.

— Вечером в Дрэдэне — одном из лучших здешних баров. Пошли, осмотрим место.

Фред кивнул и зашагал рядом с Грэгом. Я поморщилась: про меня забыли. Просто прекрасно. Пришлось идти в хвосте и жаловаться себе самой на судьбу. Нет, не подумайте, что я такой нытик. Просто делать больше нечего.

Дрэдэн произвел на меня сильное впечатление. Возле входа фонтаны, позолота на двери, чуть ли не красная дорожка под ногами. Да и само строение напоминало больше миниатюрный замок, чем простую питейную. На входе стоял охранник. К счастью, он не проронил ни слова. И мы спокойно вошли внутрь.

Мужчина за стойкой, услышав, что парни собираются вечерком сыграть, предложил комнату со скидкой. Что-то здесь было не так. Кажется, моих спутников тоже все это насторожило. И они переглянулись. Затем Грэг медленно достал из кармана мелкую монету.

— На несколько часов сдадите?

— Для вас все что пожелаете, — монета мгновенно растворилась в руках хозяина, а на прилавке появился ключ. Фред аккуратно приподнял его. И мы втроем направились в сторону комнаты. В этот раз нам попался номер на первом этаже.

— Девушка, а вы куда? — голос застал меня врасплох.

Я бросила, не поворачиваясь:

— Я с ними, — и попробуй, возрази.

Фред задержался возле двери, поджидая меня. Затем запер дверь.

— Знаешь, если бы не человек за стойкой, я бы про тебя забыл, — Грэг выглядел немного растерянным.

— Я заметила. Да, ладно, не бери в голову, — на этот раз я опять не улыбнулась. Мне просто надоело вести себя так, будто я кукла. Хватит. Я и так слишком устала.

Я села на стул и принялась ждать объяснений. Не может быть, что бы только мне казалось, будто дело здесь не чисто. Но парни молчали. Я немного расстроено переводила взгляд с одного лица на другое. Наконец-то, послышались слова:

— Ты знаешь, меня терзают сомнения, что хозяин в сговоре с этим твоим "профессиональным" игроком. Наверное, и выручку делят по-братски. Пятьдесят на пятьдесят. Слишком уж он предупредителен.

Ура, Фред со мной согласен. Значит у меня не мания преследования.

— А, может, он просто решил устроить тотализатор. Вот и старается привлечь всех, кого можно.

Я задумалась. Мужчины, пожалуй, тоже не могли прийти к единому мнению и молчали. Затем я встала и подошла к окну. Значит, не показалось…

— Если здесь банальный тотализатор, то почему нас поселили в комнату с решетками на окнах?

Парни подошли ближе:

— Интересный вопрос. Но, — Фред подергал решетку — в принципе, это не проблема. Ее можно сжечь.

— Это же метал, а не дерево?

— Магия, Элен, магия.

Я отвернулась. И как можно было забыть, что передо мной колдун? И для него нет ничего невозможного. Хотя, не все можно предусмотреть.

— А не боишься, что нас подслушивают? Мало ли, какие здесь порядки. А ты сразу сжечь.

— Ой, не смеши, — вмешался Грэг — следить за всеми, мороки не оберешься.

— К тому же, я поставил щит. Нас никто не услышит.

Грэг окинул нас с Фредом немного странным взглядом:

— А, по-моему, у вас, ребята, мания преследования. Ладно, вижу, вы найдете, о чем поговорить. А я пока пройдусь. Может, еще какие-то новости узнаю. А то так гадать и переживать попросту глупо.

Мужчина вышел. Я отошла от окна и снова села. Чем бы себя занять? Что бы не думал Грэг, нам с Фредом особо не о чем говорить. Интересно, что он узнает? Да и узнает ли. Мои мысли переключились на мое прошлое, на то, что я еще даже не пыталась заговорить о поездке в Риан. Как бы потактичней сделать это?

Пока я предавалась своим тяжким думам, Фред тоже не скучал. Сейчас он раскладывал на столе какие-то карточки. Кажется, где-то я уже видела такие. Я заинтересовалась и подошла ближе.

— Что это?

Фред проследил за моим взглядом:

— Карты. Если Грэг не узнает ничего сверхъестественного, мы останемся и сыграем.

— А ты хочешь уехать? — я села напротив мужчины и посмотрела ему в глаза.

— Не то что бы очень сильно, — Фред усмехнулся — люблю рисковать. Да и деньги нужны. Та лошадь мне сильно приглянулась. Но это уже второстепенно. Главное — риск.

— Неужели игра в эти разноцветные бумажки может приносить еще какую-то радость помимо денег.

— Может.

Фред быстро раскидал карты по столу, затем сложил их веером. Ловким, незаметным глазу, движением руки сменил карточку с картинкой на цифру. Затем проделал еще несколько махинаций. Я не понимала, зачем он это делает, но по неволе все больше заинтересовывалась. Было увлекательно смотреть на жесты профессионала.

— Научи меня.

— Не смеши. За полчаса я ничему путному научить тебя не успею. Ведь ты впервые видишь карты.

Я кивнула.

— Вот видишь. Да и зачем? Ничем помочь ты не сможешь. Только время потеряю.

Я облизала губы:

— А, если все же смогу. Вот, вы профессионалы. А меня новый взгляд. Быть может, я замечу то, что пропустили вы. К тому же, зачем тебе тренировать? Ты и так прекрасно мошенничаешь… Ведь ты мошенничаешь?

— Для куклы ты неплохо соображаешь. Не хочешь сменить амплуа? — Фред улыбнулся — ладно смотри. Всего карт шестьдесят три. По двенадцать каждой масти: боль, злато, любовь — мужчина ловко тасовал колоду и, не глядя, доставал карты. На картах боли были изображены мечи — боль, по-видимому, злато — горка монет, любовь — пронзенные сердца — каждая масть делится на три ранга. Низшие: двойки, четверки, шестерки, восьмерки, десятки. Простые: менестрели, дамы, рыцари, маги. Высокие: духи, богини. У всех карт кроме богинь есть обратные аналоги — тени. Они перечеркивают значение главных. Таким образом, каждой карты, будь то двойка, или маг, шесть. Карт богов только три. Богиня смерти — Моргана (масть боли), Злато — понятно, золото, Митоски — любовь.

Я заморгала ресницами, привлекая к себе внимание собеседника:

— Как ими можно играть? Как их вообще можно все запомнить? — я окончательно запуталась во всех этих мастях, рангах.

— Что непонятно? — Фред с видом мученика закатил глаза.

Я перевела взгляд с лица мужчины на карты. Несколько минут подумала, пытаясь запомнить, как выглядит каждая карта:

— Знаешь, пожалуй, все понятно. Просто их слишком много, что бы вот так сразу запомнить все, — я коснулась пальцами одной карты — маг боли, — затем других — менестрель злата, Митоски, дама любви.

— А говорила, их слишком много. Ну, что ж, ты быстро учишься. Только вот эта, — Фред коснулся дамы — не любовь, а перевертишь — ненависть. Да и имен Богинь обычно не называют. Так, богиня любви, богиня боли…

— А как ими играть. Ведь вы не просто угадываете картинки. Это слишком просто, даже для меня.

— Понятное дело. Игры разные. В основном — преферанс. Так же — очко, бридж, покер.

— Научи, а? — я посмотрела на Фреда умоляющим взглядом.

— Еще два часа времени. Тебе оно надо?

— Конечно. Да и делать особо нечего, — я кивнула.

— Делать нечего, много времени, — мужчина встал и подошел ко мне со спины. Взял в руки мои волосы, коснулся шеи.

— Что ты делаешь? — я попыталась скрыть волнение в голосе.

Фред проигнорировал мой вопрос, решив, что его гораздо важнее:

— Интересная прическа. Хотя сейчас уже достаточно потрепанная. Сама бы ты не справилась. То тут, то там непокорный локон, — мне нравилось ощущать чужие прикосновения и это пугало — не хочешь сказать, кто ты? А я научу тебя играть.

— Я уже говорила, кто я — Элен Виера. И, вообще, прекрати.

— А то, что? — Фред снова улыбнулся. Я как раз подняла голову, что бы видеть его лицо — ты лгала, Элен. Скажешь, нет.

— Скажу…

Внезапно дверь открылась, и в комнату заглянул Грэг. Я вздрогнула и поспешила убрать руки Фреда с моей шеи. Пожалуй, даже покраснела. Но здесь зеркала нет…. кстати, интересная мысль. Оно просто обязано здесь находиться. Если даже в Резвом висело.

— Я вам не помешал. Может быть мне выйти, — Грэг усмехнулся, стоя на пороге.

— Нет. Ты что-то узнал? — Фред наконец оставил в покое мою шею и отошел от меня.

Жаль, только его поступок не вызвал во мне одобрения. Разве что далеко в глубине души (очень далеко).

— Да всего понемногу. Тотализатор организовывается. Но люди выкладывают денежки в основном за нашего победителя. Так что, его выигрыш не выгоден букмекеру. Скорее сегодня-завтра появится новый игрок. Если это все подстава, конечно же, — Грэг сложил руки на груди, дожидаясь мнения Фреда, и наглядно демонстрируя свое

— Ну, давай попробуем. Начнем с мелочевки, а там посмотрим.

Я освободила стул. И Грэг с Фредом уселись друг напротив друга. Грэг разбросал карты. Началась игра. Я следила за движениями рук. Поймать парней на передергивании не удалось. Но суть игры я, кажется, поняла — собрать необходимую комбинацию. Для лучшего понимания игры я стала за спиной у Фреда. Ну, и заодно, что бы ему отомстить. Многим ведь не нравится, когда кто-то стоит за спиной. Двойка, десятка, менестрель, дама, две боли и по одной злата и любви. Я затаила дыхание. Если я правильно прочитала карты, и адекватно усвоила правила, Фред почти проиграл.

— Открываем, — Грэг бросил на стол карты. Они были не ахти, но все же лучше, чем у противника. Фред развел руками, признавая поражение, и посмотрел на меня. Грэг повторил его взгляд. Я инстинктивно отступила на шаг назад.

— Знаешь, а это идея…

Глава 10

— Какой красавчик, — медленно проговорила служанка в углу — девушка лет восемнадцати в чепце и с ярким румянцем на щеках.

— И не говори, — послышался второй голос, — так бы и съела.

— Говорят и удача на его стороне. Стоит позвать, и она тут как тут — неужели правда?

— Да, конечно, разве ты не слышала, он еще ни разу не проиграл. Это просто не возможно: за него сама судьба.

Занимательный разговор прервал рык (просто криком это назвать было нельзя) трактирщика:

— Эли! Отнеси поднос с вином на второй стол. Да смотри, будь поласковей. Не разочаруй господина.

— Хорошо, хозяин, — владелица первого голоса подхватила поднос и с улыбкой поспешила к столу.

Вторая девушка лишь завистливо вздохнула. Разве это справедливо: Эли только сегодня пришла к ним, а ее уже отправили обслуживать этого лапочку. Ох, будь бы она на ее месте, ни за что не упустила бы такой шанс. Хотя — служанка, присмотревшись, скривилась — ее новая подруга тоже девица себе на уме. Игрок что-то крикнул про то, что Эли приносит удачу, прижал к себе и попросил присесть. И вот девушка уже сидела рядом с мужчиной, отчаянно стреляя глазами. Он приобнял ее за талию и отпил еще немного вина из бокала… Ну, почему не я?…

Я сидела за столом рядом с одним из четырех игроков и глупо улыбалась. Тот был уже изрядно пьян (впрочем, то же самое можно было сказать и про трех других), но блефовать пока еще не разучился. Жаль. Хотя на то, что бы посадить меня к себе на руки, вина ему хватило.

Напротив меня сидел неизвестный игрок — высокий блондин с неприятным выражением лица (такое чувство, будто весь мир ему должен). По правую сторону находился Фред, по левую — Грэг. Две минуты назад мужчине рядом со мной действительно подфартило. Хотя за это нужно было благодарить не судьбу, а его противников.

Несколько часов назад Фред с Грэгом окончательно разработали план. Частью которого, несмотря на мое отчаянное сопротивление:

У меня очень плохое предчувствие, это плохо закончится, я вообще не умею играть…, должна была стать я…

— Три богини с духом боли — высший преферанс. Две богини: любви и злата, дух боли, десятка боли — простой пре…, в общем — выигрыш. Три духа, один… — может, хватит? — я с надеждой посмотрела на Фреда — я уже все запомнила.

— Две десятки: злата и боли, дама любви, менестрель перевертишь боли? — спросил у меня Фред.

— Э-э… седьмой выигрыш? — я попыталась вспомнить одну из тех безумных комбинаций, которые внушали мне игроки. Может, повезет?

— Тринадцатый, — голос Фреда не лишает ни малейшего сомнения. А я ведь почти угадала…

— Джахал! — я ударилась лбом о стол. Как же я устала. Запомнить все эти комбинации просто невозможно. Затем, вспомнила, что только что произнесла: ужас, еще и чужие ругательства повторяю.

Прошло еще с пол часа. Я окончательно загрустила. И Грэг с Фредом решили не добивать меня. Тем более для воплощения в жизнь нашего (их) плана нужно было время. Спускаясь за информацией о будущем противнике, Грэг кроме всего прочего увидел надпись о том, что трактир нуждается в служанке. Именно ею мне и предстояло устроиться.

— Я не на долго, — крикнул Фред человеку за стойкой, когда мы покинули комнату и вышли в зал — сейчас только даму провожу и вернусь.

Тот лишь что-то тихо буркнул себе под нос.

Мы вышли из здания и попытались найти подходящее место…

— Быстрее переодевайся, — Фред вручил мне какую-то темную грубую юбку и кофту — у тебя мало времени.

Я зло сверкнула глазами и в который раз пожалела, что решила поучиться играть в карты. Делать мне, видите ли, было нечего. Зато теперь… Но, тем не менее, покорно натянула одежду. Как жаль, что мою собственную забраковали. Грэг заявил, что она слишком нарядная для служанки, да и запомнить ее могли.

— Уже все? — через несколько минут Фред повернулся в мою сторону.

— Отвернись! — я была едва ли не в панике. Одеться, понятное дело, не успела и стою в неглиже. Только ведь разобралась со всеми крючками и завязками. Моя одежда была совсем иной. Хотя в чем различие так сразу не скажешь. А тут Фред…

— Можешь, открыть глаза. Я уже отвернулся. Хотя понять сложно, зачем ты их вообще закрывала, — в голосе слышалась насмешка надо мной.

Я покраснела: действительно глупо. И попыталась поскорее натянуть одежду. Но вместо этого едва ли не полетела на пол. Кофта как раз впору. Но юбка… и как Грэг ее выбирал? Она на размер больше, чем нужно.

— Фред, юбка мне велика, — все-таки пришлось обратиться за советом к парню. Как самой решить проблему я не знала.

Мужчина обернулся и посмотрел на меня. Затем подошел ближе, окинул еще одним взгляд.

— Да, нормально выглядишь. Сейчас немного увеличим твою фигуру.

— Что сделаем?!…

— Все?

— Да, почти, — мужчина, наконец, оставил в покое мой туалет.

— Сейчас еще румянец нарисую, — Фред чем-то натер мои щеки. Потом задумчиво посмотрел на творение своих рук — ах, да, держи чепец. Повяжешь им волосы. А то твоя прическа слишком необычна.

Я быстро взяла в руки головной убор и завязала его на шее. Глупо, наверное, выгляжу. Этот чепец… как монашка, честное слово

— Как я выгляжу? — я посмотрела Фреду в глаза — только правду, пожалуйста, если тебе не сложно.

Мужчина хмыкнул, окинул меня еще одним взглядом, усмехнулся:

— Неплохо. Для подвыпившего кавалера сойдешь.

— Значит, я гожусь только на то, что бы обольщать пьяниц? — я повысила голос до крика и резко схватила Фреда за руку.

— А у тебя есть другие цели? Может, ты вообще заочно влюбилась в него — собеседник высоко поднял брови, подошел ближе и посмотрел мне в лицо — если это для тебя так важно мое мнение — то не думаю. Ты способна очаровать едва ли не любого, — мужчина провел рукой по моей скуле и улыбнулся краешком губ.

— Очаровывать тебя я не собираюсь, не надейся, — я с вызовом посмотрела на Фреда, но не отодвинулась. Спорный вопрос.

— Больно надо…

Игра продолжалась. Блондин скрипнул зубами и высыпал на стол последнюю горку монет.

— На все.

— А не боишься? — Фред сделал вид, будто колеблется — на все, так на все.

Грэг и игрок возле меня кивнули и тоже сдвинули на середину стола все свои деньги. Я собралась: сейчас нужно быть начеку.

Одна карта, вторая — люди по очереди вытягивали карты с колоды. Взгляд у каждого был сосредоточен. Я следила за руками моего игрока. Сейчас он видно играл честно, а, возможно, я просто не видела некоторых его движений.

— Меняю, — человек положил карту на стол и потянулся к колоде. Взял другую карту. Я мельком взглянула на них — проигрыш. Такой комбинации, как у него на руках, нет. Можно подавать сигнал.

Я слегка моргнула. Игрок возле меня этого не заметил, а вот человек возле стойки сузил глаза. Но это лишь подозрение, да еще на последней партии. Он не успеет предупредить своего протеже. Можно расслабиться. Наверное…

На пол упала золотая монета. Парень, сидящий возле меня потянулся за ней и ненароком сорвал с меня чепец. Я успела его схватить, прежде чем он упал на пол, но, в конечном счете, опоздала. Глаза хозяина Дрэдэна на миг округлились

— Это же она, — крикнул трактирщик своим громовым голосом и показал пальцем в мою сторону.

Я вздрогнула от его крика и обернулась.

— Девчонка с ними заодно. Они мошенники.

Вся комната вокруг погрузилась в тишину. Слышен был бой часов. Я мельком бросила на них взгляд — двадцать минут одиннадцатого. А через миг, другой разразились крики. Шулеров очень не любят. Свести все к шутке вряд ли выйдет.

Первым опомнился мой сосед. Он быстро протянул руку за пазуху и начал вытаскивать что-то острое, отбрасывающее странный блеск… — нож. Но не успел. Грэг с Фредом оказались быстрее. Первый смахнул все монеты со стола в мешочек за поясом. Второй перекинул стол и схватил меня за руку.

Подсвечник со стола упал на деревянный пол. Загорелись половицы. Кто-то кинулся тушить пожар, пока он не перерос в настоящую катастрофу. Несколько человек бросились к выходу, перекрывая путь к отступлению. Поднялся страшный шум. Люди что-то орали друг другу и пытались спасти свои деньги.

Голос трактирщика прорвал на мгновение шум:

— Схватить их!

Но отозвался ли кто-то на подобный приказ, я не знаю (хотя скорей всего да, тем же вышибалам именно за это и платят). Мы бросились бежать в свою комнату. Перед дверью вышла заминка: ключ никак не попадал в скважину, а шаги все приближались. Наконец, Грэгу удалось справиться с замком, мы вбежали в комнату, и Грэг закрыл ее с этой стороны. Затем бросил наверх шкаф.

Фред подошел к окну. Что-то прикинул про себя и ударил волной огня по решетке. Потом еще одной и еще. Та даже не дрогнула.

— Мне понадобится немного больше времени. Грэг, продержишься?

— Попробую. Главное, что бы дверь не подожгли. Тогда все.

— Зачем им уничтожать ее. Ведь мы и так у них в руках. Если Фред не справится, мы будем вынуждены сдаться. А люди в зале не знают о его способностях.

Фред с Грэгом синхронно посмотрели на меня. Нехорошо так посмотрели. Я переводила взгляд с одного лица на другое:

— Я предупреждала, что у меня плохое предчувствие. Да и, вообще, это была не моя идея.

Внезапно в дверь замолотили с невиданной до этого силой. Грэгу пришлось отвлечься и попытаться закрыть ее еще чем-то помимо шкафа. Фред вновь вернулся к магии и создал еще несколько огненных волн. А потом его глаза загорелись, и он устроил настоящий огненный кошмар.

Решетка начала поддаваться. Но до победы было далеко. Мужчина тяжело задышал, опустил голову на грудь. Потом резко выпрямился.

— Элен, дай руку.

Я не спросила: "зачем", просто подошла ближе и подала руку. Если Фред сможет нас спасти, то пусть берет мою силу. Переживу. Надеюсь.

А потом мою душу заполнил огонь. Он был повсюду. Брал меня в огненное кольцо, которое с каждым мгновением сжималось. В прошлый раз я не чувствовала ничего подобного. Была просто тяжесть. Сейчас же мне казалось, еще немного и я сама стану безумным пламенем. Ненадолго, на несколько секунд…, минут. А потом сгорю в нем безвозвратно.

Я судорожно схватилась за руку Фреда и тяжело задышала. В следующее мгновение мы вздрогнули оба, а затем…

— Получилось! — в голосе Грэга послышалось удивление.

Раздался резкий звон, и куда-то вниз полетели осколки стекла. Я упрямо закусила губу и заставила себя вернуться в реальность. На меня, не мигая, смотрели глаза Фреда. Я вздрогнула.

— Все в порядке? — спросил мужчина прежде, чем я окончательно пришла в себя.

Я кивнула. Конечно, это была ложь. Я чувствовала себя обессиленной, но лишаться чувств не собиралась. Это было бы немного… не вовремя.

— Грэг, быстрее. У меня получилось, — Фред приписал всю славу себе. И замечательно. Не хочу, чтобы Грэг относился ко мне с подозрительностью.

Фред скользнул к окну. Я последовала за ним. Следующим был Грэг. Внизу никого из зала не было. До сюда доносились только крики. Да и они были еле слышными. Окно выходило на совершенно другую улицу. Здесь еще никто не знал о сегодняшней игре. Хоть в чем-то нам повезло.

— Быстрее, нам еще за лошадьми заходить, — Грэг быстрым шагом направился в сторону конюшен. Так уж получилось, что лошадей парни оставили в центре города еще перед тем, как зашли на рынок — вы идете?

— Может, лучше ты один, чтобы не привлекать внимания? — через несколько шагов предложил Фред.

Я согласно кивнула. Дело было не в привлечении внимания, а в том, что я еле стояла на ногах. Боюсь, Фред чувствовал себя не лучше.

— Ладно, тогда встречаемся возле ворот. Помните тот двор перед рынком? Давайте там.

— Договорились, — быстро проговорил Фред.

Грэг кивнул и быстро направился вперед.

Усталость навалилась с большей силой. Но теперь ее можно было не скрывать. Я облокотилась о какое-то здание, в котором не светилось ни единого огонька, и вздохнула. Рядом стоял Фред. Он прикрыл на некоторое время глаза, не мешая мне рассматривать свое лицо. Что ж, черты лица заострились еще больше, чем раньше, кожа как-то странно побелела. Сейчас мужчина выглядел старше — лет на двадцать пять. Внезапно Фред открыл глаза. Хмыкнул, глядя на меня.

— Что ж, идем. Нам нужно поскорее добраться до места. Грэг не будет дожидаться попусту, — Фред отделился от стены и сделал несколько шагов.

Я повторила его действия. Но через несколько секунд поняла, что как всегда переоценила свои силы. Фред, по-видимому, тоже. Пришлось остановиться и передохнуть. Мы с досадой взглянули друг на друга. Потом улыбнулись. В общем, дальше пришлось двигаться, облокотившись друг другу о плечо.

Осталось пройти несколько улиц, когда за углом послышались чьи-то голоса. Возможно, искали нас, возможно, это просто разгуливал патруль. Мы остановились. Я уткнулась спиной в стену очередного дома. Голоса приближались. Еще немного и мы окажемся в поле их зрения.

Фред повернулся ко мне лицом. Увидел страх на моем, обнял и поцеловал. Я обвила руками его за шею. Разумная идея: не пойдут же стражники разнимать парочку. А наши собственные преследователи ищут троих преступников, а не двоих влюбленных. Главное — не переиграть.

Фред отстранился. Люди действительно обошли нас стороной.

— Мог бы иллюзию создать, — я решила подразнить спутника.

Фред вздохнул:

— Элен, ты все время забываешь, что я не маг. Так — недоучка, — мужчина с сожаление вздохнул.

— А хочется стать магом? — я подняла руку — не отвечай. И так понятно. Только почему же ты не поступил в Университет Магии, или в ученики к какому-то магу, или даже к колдуну не пошел. Ведь это может каждый. Из тех, кто владеет магией, понятно.

Фред покачал головой:

— Вряд ли сил хватит. Я ведь не единственный желающий. Да и такая жизнь меня вполне устраивает.

Я округлила глаза:

— Владеть силой, но не знать, как ее применить, рисковать всем, включая жизнь, за карточным столом, то и дело убегать от преследователей… разве это жизнь?

Мужчина усмехнулся и вновь посмотрел на меня.

— Какая тебе разница? Не сегодня-завтра, ты окажешься там, куда так стремишься. Мы ведь наверняка проедим через это место. Иначе ты бы с нами не увязалась. Хотя, — Фред заправил мне за ухо один вылезший из прически локон — если хочешь, я могу поверить в то, что слова Грэга правдивы.

Я улыбнулась и посмотрела Фреду в глаза. Мы оба знали, что это шутка. Да и сил у мужчины сейчас не больше, чем у меня.

— Может, пойдем. Грэг нас уже заждался.

Две темные фигуры продолжили свой путь к воротам. Я улыбалась: кажется, мне все-таки удалось найти повод заехать в Риан.

Знакомый дворик нашелся достаточно быстро. А там нас уже ждал Грэг. Фред без слов взял своего коня за поводья и помог мне сесть. Потом вскочил сам.

Возле ворот стояли, переговариваясь, двое стражников. Грэг кинул им мелкую монету за то, что мы их потревожили в неурочный час. Те нас пропустили.

Ночевать вновь пришлось в лесу. Мы решили не ехать дальше, на ночь глядя. Кто знает, что впереди, а, наоборот — вернуться. До ближайшего леса было совсем недалеко. Лошади уже отдохнули и ехали быстрее, чем раньше. Вот и знакомая опушка. Быстро разбили лагерь, сказывался, видимо, опыт. Огонь решили не разжигать, что бы не привлекать случайных проезжих. Что до диких зверей, то в прошлый раз мы не увидели никого из их братии. Так что, можно было спать спокойно.

На следующий день нужно было ехать вперед. Но вновь проезжать через Адмунт, или даже мимо него было опасно. Я успела первая предложить проехать через Ролерн. Мы были всего в нескольких шагах от границы. Так почему бы не посмотреть еще одну провинцию.

Грэгу было безразлично, как ехать. Фред, бросив на меня взгляд,

— Да-да, ты был прав, — сказала я ему глазами.

согласился.

И снова была дорога, усталость, бесконечные разговоры.

Прошло еще несколько дней. Ни Грэг, ни Фред никогда не были в Ролерне. Карта тоже была не идеальна. Я же… ну, чем я бы могла помочь? Мы немного заблудились. Конечно же, можно было вместе проехать еще немного той же дорогой, какой мы ехали до этого. Какое-нибудь село, или маленький городок встретился бы. Но парни рассудили по-другому.

Фред решил проехать немного вперед и узнать дорогу заранее. Грэг должен был дожидаться на привале. Я тоже решила остаться. Во первых, зачем коня мучить двойной ношей, а, во вторых, трястись несколько лишних часов в седле я не желала. К тому же, было еще в третьих… Мне было нужно поговорить с Грэгом. Наедине, естественно.

— Слушай, а зачем вам в Базаас, если конечно, не секрет?

— Да какой там секрет, — Грэг улыбнулся — на праздник собираемся. Знакомства хотели завязать, сыграть пару раз. Призы там неплохие.

— То есть это не очень важно? Понимаешь, Фред говорил, что хотел бы попробовать свои силы в Риане. Ну, как маг. Это ведь магическая столица. Может, стоит заехать?

Грэг задумался:

— А тебе какая польза?

— Ну, как же, — я сделала обиженное лицо.

— Ах, да, — мужчина посмотрел на меня немного насмешливо. Кажется, не догадался о истиной причини — почему бы и не заехать.

Я расцвела в улыбке:

— Обрадую Фреда, когда он вернется.

Да, надо бы его предупредить, что он хочет проверить свои силы. Он то мне немного другое говорил.

За прошедшие дни мы с Фредом начали часто общаться. Особенно по вечерам. Иногда просто смеялись над шутками, в другой раз рассказывали о себе. Я старалась особо не лгать и говорить то, о чем действительно помнила. Но подобного было немного. Только и разговор о той темнице.

Фред рассказывал о том, где он путешествовал, показывал различные магические фокусы, от которых я буквально приходила в восторг. Настоящий ребенок, честное слово. Разговоры о своем детстве, юности мы оба обходили стороной. Порой у меня возникала идея придумать что-то, но я вновь натыкалась на взгляд Фреда и понимала, что он почувствует любую ложь. Почему молчал колдун о своем прошлом, я не знала…

— Тебе не холодно. Ночь, все-таки.

— Нет. Наоборот, такой ветерок приятный. Да и костер греет. Ты его будешь тушить?

— Конечно. Не оставлять же на всю ночь. Мало ли, что может случиться.

— А если мы замерзнем. Ты же сам сказал: ночь, холод.

Фред потянулся и обнял меня

— Так лучше?

— Конечно, — я улыбнулась и тоже прижалась к нему…

Фред приехал только через час. По его словам, мы действительно немного отклонились от нашего маршрута и взяли на юго-восток вместо того, что бы ехать на запад. К счастью, Грэг не успел рассказать о новом пункте в нашем маршруте, потому что заржала его лошадь. Парень пошел выяснять, что с ней на этот раз случилось. Я украдкой вздохнула: "повезло".

— Ну, и что на этот раз произошло? — Фред как всегда заметил мою реакцию.

— Фред, — я посмотрела, далеко ли отошел Грэг и может ли он меня услышать — я рассказала твоему другу, что поскольку ты маг, тебе было бы интересно заехать в Риан. С родственными душами пообщаться, свои силы проверить.

— По мне, я говорил все в точности до наоборот, — мужчина покачал головой.

— Да? — я сделала вид, будто удивилась — неужели я ошиблась?

Фред подошел ко мне ближе, повернул мое лицо в свою сторону:

— Назови мне хотя бы одну причину, согласно которой мне действительно стоит поехать в Риан, а не поговорить с Грэгом на чистоту.

— Я ее уже назвала: знакомство с коллегами, проверка силы. К тому же, твой друг сказал, что ваша поездка в Базаас не больше, чем прихоть, — я говорила все медленней и тише пока совсем не замолчала. Потом прикрыла на миг глаза, убрала руку Фреда и посмотрела в сторону — неужели ты не можешь мне помочь в подобной малости? Обещаю, в Риане я навсегда оставлю вас в покое, перестану действовать на нервы. Ты ведь прекрасно видишь: такая жизнь не для меня. Я просто не создана для постоянных переездов и поисков непонятно чего, — я отвернулась, пытаясь скрыть набежавшие на глаза слезы.

— Слезы на меня не действуют, — слова Фреда долетели до меня как будто издалека.

— Я знаю, знаю, — я несколько раз моргнула, прогоняя непрошеные капли влаги с глаз. Сама не люблю плакс. И обернулась к собеседнику. Неужели это конец?

— Хорошо, я помогу тебе, — Фред повернулся ко мне спиной и пошел помогать Грэгу — кстати, — мужчина на мгновение остановился и вновь посмотрел на меня — с чего ты взяла, что я мечтаю от тебя избавиться?

Глава 11

Риан произвел на меня неизгладимое впечатление. Это действительно был магический город, город магов. Он был огромен и безумно красив, необычен. Высоченные шпили взмывались в небо, доставали до облаков. Их было видно издалека. Мы еще в город не успели заехать, а башни уже увидели. А уж когда заехали…

Вымощенная камнями дорога, несколько вычурных мостов из белого мрамора, по крайней мере, этот камень был очень похож на мрамор, каменные арки. В Риане каждый домик был произведением искусства. С самого начала становилось понятно, что живут в них люди далеко не бедные.

С одной стороны Риан выходил к морскому побережью. Мне казалось, можно вечно смотреть на голубые волны, которые ветер гонит на берег…

Эх, наверное, о Риане я могла бы говорить долго, очень долго. Город действительно этого заслуживает. Он великолепен, если не сказать идеален.

Сегодня в нем проходил праздник — седьмой день магии. Именно сегодня (ну, не только сегодня, а на протяжении последней недели) в город стекались многочисленные молодые люди, уверенные в том, что магия — это их дорога. Они все держали пути к Университету Магии. Нас троих приняли за еще одних поступающих, поэтому без вопросов пропустили в Риан. Ничего не скажешь, вовремя приехали.

Грэг, кажется, был со мной согласен.

— Фред, ты хотел попробовать свои силы, вперед. Правда конкурентов у тебя море, но… дерзай, может, даже поступишь, — мы сидели за столиком какого-то бара и тихо переговаривались.

— Почему б не попробовать, раз уж все равно приехали, — Фред бросил на меня насмешливый взгляд.

— А вдруг выиграешь, — я подмигнула Грэгу — лично я в тебя верю.

— Я тоже, — Грэг поднял бокал — пью за победу, давайте до дна, — мы чокнулись.

Фред поставил бокал на стол.

— Ладно, я пойду. Сейчас по быстрому все сдам, — мужчина поднялся и усмехнулся — и вернусь… оплакивать свое поражение.

— Я с тобой, — я поднялась вслед за Фредом — подожду тебя возле Университета. А, возможно, — я прищурила глаза — у меня тоже дар магии обнаружат.

Грэг хохотнул, Фред только легко улыбнулся.

— Пошли.

Мы махнули рукой Грэгу, который с усмешкой глядел на нас, и зашагали прочь с бара. Выйдя на улицу, сначала все равно продолжали молчать. Потом, завернув за переулок, остановились.

— Я так полагаю, здесь наши дороги расходятся? — Фред резко остановился, и мне как обычно пришлось уткнуться спиной в стену.

— Именно так. Передашь привет Грэгу.

— Обязательно.

Мы стояли молча и просто смотрели друг на друга. Я не знала, о чем еще спросить, о чем вообще говорить.

— Ты все-таки пойдешь пробовать свои силы?

— А почему бы и нет. Не подставлять же тебя. А ты чем займешься?

— Мне нужно к матери. Она сейчас как раз обещала приехать в Риан. Я ведь сбежала из дому. Ну, не то что бы сбежала, так…, мы в одном вопросе не сошлись, — я вспоминала, о чем мне говорила Элен Виера и повторяла все ее слова Фреду. Честно признаться в том, что я никто и только надеюсь получить помощь, не хватало смелости. Да и стыдно было за свою ложь, за то, что я…, - прощай.

Фред легко поцеловал меня в щеку, как младшую сестру, честное слово, посмотрел несколько минут в глаза:

— Прощай, — мужчина развернулся и зашагал прочь.

А я смотрела ему в след и думала о том, что в жизнь закралась какая-то ошибка, несоответствие. Наверное, я больше никогда его не увижу. Мне жаль. Да, честно признаться, я жалею. Но разве есть выход?

Я развернулась и пошла прочь. Затем обернулась и расхохоталась. Наверное, это смотрелось глупо. Но я просто вспомнила, что особняк Виеров находился на соседней улице от Университета Магии. Я могла пройти вместе с Фредом еще с треть мили. Хотя — я вздохнула — это нечего не изменило бы. Нужно учиться выпутываться из всего, что может произойти, самой, а не рассчитывать на чужую помощь.

Я медленно прошла вперед той же улицей, которой прошел Фред немного ранее. Сегодня многие, очень многие, направляются в сторону Университета. Так что, с определением маршрута проблем не было. Я решила вначале дойти до магического учреждения, а уже потом решать, куда идти дальше.

Наконец, первый пункт плана достигнут. Перед моими глазами раскинулся целый городок — несколько башенок с переходами, арками. На переднем плане семиэтажное здание с колонами. Оно было белого цвета. Другие башни были выкрашены в иные цвета: нежно голубой, ярко красный, синий, коричневый. Было несколько башенок в глубине, цвет которых я не смогла рассмотреть. Солнце било прямо в глаза, так что, цвета сливались.

На улице, и по одну, и по другую сторону от Университета стояли торговки с разными напитками. Их лотки пользовались спросом. Было довольно жарко, а захватить с собой воду многие не догадались. Я поглубже вздохнула и тоже подошла к одной из них. Правда, нечего покупать я не собиралась.

— Извините, не подскажете, где дом Виеров?

— Ты что-то брать будешь? — женщина явно не услышала моего вопроса. Я решила переспросить еще раз — не подскажете, где дом Виеров?

Торговка подняла на меня глаза:

— Я же спросила, берешь что-то? Если нет — то катись отсюда, — резко и зло бросила она и отвернулась.

Я отскочила от неожиданности и испуга. Какая то женщина рядом проговорила:

— Через этот переулок пройди, сиг через десять на соседнюю улицу выйдешь. Там и до их дома недалеко. Обязательно заметишь.

— Спасибо, — я благодарно кивнула и пошла в указанном направлении.

Элен говорила, что у них двухэтажный особняк голубого цвета, окаймленный белым золотом. Что ж, поищем. Ничего похожего мне на глаза пока еще не попадалось.

Я медленно шла улицей, то и дело, сталкиваясь с кем-то поблизости. Судя по всему поток людей, направляющихся к Университету Магии нескончаем. Это было довольно странно. Ведь даже Фред сомневался, что пройдет отбор. А силы у парня были и не маленькие. Хотя, возможно, он просто не хочет учиться здесь по непонятной мне причине. Неужели в Риане все владеют магией? Это казалась сомнительным, хотя кто там знает.

Наконец-то, я увидела нужный мне дом. Нельзя сказать, что бы он сильно мне понравился. Скажу честно, ожидала большего. Хотя, чего конкретно не знаю. Наверное, на меня так просто действовал город в целом с его, бросающейся в глаза роскошью, богатством. Я подошла к крыльцу и позвонила в колокольчик на двери.

Дверь открылась. Возле входа появился мужчина лет 45. Он бросил на меня презрительный взгляд и проговорил:

— Милостыню не подаем.

Дверь захлопнулась так же быстро, как и открылась. Я даже не успела возразить, или рассказать об истинной цели своего прихода. Пришлось звонить еще раз.

— Простите, я по другому вопросу…

— Ты еще здесь? Я, кажется, уже сказал тебе убираться! — в голосе мужчины послышалось нетерпение.

Мне надоело ходить вокруг да около, и я спросила напрямик:

— Анна Виера есть? Я к ней.

Мужчина поморщился

— Госпожа уела в свое поместье в Аквистию. Да и, если бы она была на месте, нищенки к ней не допускаются. Уходи, — мужчина толкнул меня с крыльца, и я упала на землю.

Дверь захлопнулась во второй раз. Сегодня, определенно, не мой день.

Я сидела на ступеньках, тяжело дышала и со всех сил пыталась сдержать слезы. Анна Виерa была на другом конце нашей страны — Элен ошиблась, меня вытолкали из ее дома, как обычную попрошайку. Конечно, в последнем я сама виновата. Моя настоящая одежда осталась в Дрэдене. После игры нам было недосуг ее забирать. То же, что сейчас было на мне, могла бы позволить одеть на себя только нищенка.

Я была в отчаянье: мой план провалился, я официально рассталась с Фредом и вряд ли он решит терпеть меня дальше. Да и Грэгу я надоела. Это чувствовалось во всем.

Внезапно мне на подол юбки упала мелкая монета. Я посмотрела вверх, но вычислить, дарителя было сложно. Слишком много людей было вокруг. С глаз потекли слезы: теперь мне и милостыню полают. Неужели это только начало моего падения?

Я подняла монету и встала на ноги. С глаз все еще продолжались литься слезы, но сидеть дальше было глупо. Я медленно побрела куда-то, даже не замечая куда. Кажется, я прошла несколько сот сиг, пока силы оставили меня. Я облокотилась о что-то и горько расплакалась.

Наверное, глупо это смотрелось: взрослая девушка, а рыдает будто ребенок.

— Что с тобой на этот раз произошло?

Я подняла голову и убрала набежавшую на глаза прядь: Фред.

— Ну, и, — мужчина как обычно пытался получить ответ.

Я только покачала головой, уткнулась ему в грудь и еще сильнее расплакалась.

— Ничего, просто жизнь ужасна.

Фред сильнее прижал меня к себе, провел руками по волосам, легко коснулся губами виска. Мужчина так нечего и не сказал, но я чувствовала его поддержку, поняла, что могу рассчитывать на чью-то помощь, или хотя бы сочувствие.

— Ты уже прошел отбор? Ну, как, победил? — я, наконец, почувствовала себя лучше и отстранилась. На лице появилось даже некое подобие улыбки.

— Смеешься? Да, кстати, — Фред обернулся и всмотрелся в людей возле ворот — пожалуй, скоро мой черед заходить.

— Тебе пожелать удачи? — я отклонила голову назад и спросила с искренним любопытством — А то я уже сомневаюсь в твоем желании выигрывать. Все вокруг буквально сходят с ума в предвкушении, ты же…

Фред покачал головой. Элен действительно верила в то, что у него есть шанс. На самом же деле…

— Герцог Валлийский? Прошу вас заходить. О, так вы с сыном! Он желанный гость в нашем Университете. Считайте, что он уже сдал экзамены…

Фред стоял недалеко от разговаривающих людей и мог прекрасно слышать весь разговор. А говорят, маги не лгут. Смешно. Ими то и становятся отобранные по положению и длине родословной люди. А все эти экзамены, толпа на входе всего лишь фикция. Если из них и выберут нескольких достойных, то они будут исключением.

Интересно, зачем он здесь стоит? Нет, если бы у него возникло непреодолимое желание стать магом, это было бы не так сложно устроить. Но он то на эту авантюру согласился только ради Элен. Хотелось бы знать, где она? Не попала ли в очередной раз в неприятности?

Хотя, в конце концов, какое мне дело? Если и попала в переплет…, - Фред осмотрелся вокруг — да, вот же она…

— Если хочешь, пошли вместе. У тебя тоже есть шанс победить.

— У меня?! — я подняла от удивления брови — не смеши. Я ведь ничего не умею.

— Зато сила есть. Идем, — Фред схватил меня за руку и, ничего не объясняя, потащил к воротам. Маги как раз объявили о том, что приглашают очередных желающих.

Мы вслед за толпой прошли в ворота и оказались в саду (снаружи не было видно, что происходит в нем, а вот изнутри мы могли наблюдать за тем, что делается на улице).

Сейчас мы находились в неком подобии беседки: с пяти сторон нас окружали деревья. Ворота находились немного сбоку. Я бы, наверное, продолжила осматривать окрестности, но внезапно раздался громкий голос. Он пронесся над всеми нами — человек (а, возможно, не только) пятьюдесятью (возле ворот, кстати, было больше, где же остальные?) и заставил выслушать себя.

— У вас у всех здесь магические способности. Других людей барьер просто не пропустил бы. Но для настоящего мага важны не только его силы. Самое главное — это уверенность в том, что он выбрал правильный путь. Именно ее мы сейчас проверим. Если кто-то почувствует, что он ошибся в своем выборе, или испугается, спокойно выходите на улицу. Это не будет трусостью, наоборот, вы покажете, что умеете признавать свои ошибки и учитесь на них. И последнее, это испытание индивидуально. Поэтому собираться группами не рекомендую. К тем, кто отвергнет мой совет, внимание будет особое.

Я посмотрела на Фреда и подошла к нему ближе. Во всем испытании чувствовался какой-то подвох: ну, не может столько людей внезапно поменять свое мнение. Что-то было не так. К тому же, я ведь здесь по ошибке, нелепой прихоти спутника. Мне уж точно ничего не светит. Разве что отвлекусь от переживаний.

— Итак, начнем, — проговорил голос и замолчал.

Мы стояли без движения, ожидая, что вот-вот… Но ничего не происходило. Появились первые улыбки, смех. Люди расслабились, перестали волноваться…, хотя… Один парень внезапно вздрогнул, побледнел и медленной, деревянной походкой направился в сторону ворот. Перед самим выходом к нему присоединилось еще двое, потом еще…Люди медленно покидали сад. С каждой минутой нас становилось все меньше и меньше.

Я не понимала, что с ними. Если только… появилась неуверенность, даже легкий страх. Со мной тоже что-то происходило. Уходить я не собиралась, но в душе появилось непонятное сомнение.

— Фред, что происходит? — я посмотрела на стоявшего рядом мужчину.

— Судя по всему, это магия страха. Хорошее испытание, ничего не скажешь. Знаешь, что это?

Я покачала головой. Пока Фред говорил, страх исчезал совсем, когда замолкал — появлялся вновь.

— В лесу призраков мы уже встречались с ней, — мужчина понизил голос почти до шепота. Но остальным не было дела до чужих разговоров. Они боролись.

— Но ведь там было гораздо страшнее. Даже сравнивать нельзя.

Фред улыбнулся, хотя явно через силу: магия подействовала и на него.

— Наверное, тогда было использовано более мощное заклинание. Я уже давно читал об этом и сейчас не помню всех подробностей. Но основа та же. Сначала она воздействует на самых слабых, людей в которых и магии то кот наплакал. Потом приходит черед для сильнейших.

— Не понимаю, почему те люди покинули сад. У меня ведь тоже ни капли силы, а я все еще здесь? Или это все ты?

Фред покачал головой:

— Элен, если бы в тебе не было ни капли магии, ты не смогла бы мне ничем помочь ни в лесу духов, ни в Дрэден. Ты просто не умеешь пользоваться своей силой. Мне в данном случае повезло больше. Да, кстати, если все еще не веришь мне, вспомни голос. Он ведь сказал, что в сад зашли только те, у кого есть дар.

На миг я возгордилась собой, а потом накатила волна отчаянья. Я вздрогнула, окинула взглядом всю поляну: нас осталось всего восемь. Пятеро парней, включая Фреда и три девушки со мной. Мое внимание привлекла одна особа. Девушка была уже зеленого цвета. Казалось, еще немного и она лишится чувств. Я искренне пожалела несчастную. Интересно, почему она не уходит? Ведь до конца все равно не выстоит.

А потом лицо девушки вернуло свою прежнюю окраску. Он вдохнула и победно улыбнулась. Я наоборот вздрогнула и чуть не упала на траву.

— Фред, — я вновь взглянула на спутника. Мужчина застыл и побледнел — Фред!

Я схватила его за руку и впилась в нее ногтями:

— Очнись! — Фред вздрогнул, бросил на меня благодарный взгляд и быстро произнес что-то.

Я почувствовала, что страх отступает, и улыбнулась

— Тебе помочь?

— Было бы неплохо, — Фред в очередной раз притянул к себе мою руку и сжал ее.

— Лорд Бианим, рад, что вы решили присутствовать на нашем испытании, — пожилой тучный мужчина лет пятидесяти пяти в темной одежде обратился к стоящему рядом аристократу — неужели решили выбрать себе будущего помощника из нашей братии.

— О, нет, магистр Алехандро, хотел посмотреть на свою внучку. Она как раз сегодня решила проходить испытание. Да, вот же она, — старик подошел к окну и показал магу свою гордость — что это с ней?!

Магистр побледнел.

— Почему же вы не сообщили мне ранее о ее намерении поступать к нам? Теперь ей придется соревноваться с чернью.

— Лиин хотела попробовать свои силы. Но…, что происходит. Это испытание хотя бы не опасно? — голос лорда поднялся на несколько ступеней в гору.

— Что вы, конечно же, нет, — магистр быстро сделал несколько пасов руками — это были временнее трудности. У вашей внучки большой потенциал. Она уже победила. А теперь если позволите, мне необходимо удалиться, — магистр кивнул и быстро покинул кабинет.

— Дорин, сколько ректор говорил сегодня принять людей?

Молодой человек приблизительно двадцати пяти-тридцати лет оторвался от книги и слегка нахмурил брови:

— Максимум троих, кажется, не считая тех, кто по договорам. А что, есть проблемы?

— Да, лорд Бианим, герцог Валлийский и барон Зиар со своими чадами неожиданно появились. Вот я и уточняю.

Дорин поморщился

— А точно среди остальных участников нет никого достойного?

— Ну, а кто там может быть. Если бы действительно… наши бы его давно заметили, — Алехандро кивнул на прощание коллеге и вышел за дверь.

Дорин несколько минут посидел за столом. Затем поднялся и вышел следом.

— Не устала?

— Да, нет, не особо, — я улыбнулась — знаешь, по сравнению с тем, что происходило в прошлые разы, это мелочь, хотя и досадная.

Фред тоже улыбнулся и подошел ближе.

— Не хочу создавать такой большой щит, — поспешил объяснить он.

Я хмыкнула. Так я тебе и поверила. Впрочем, я только за.

Интересно, как долго нам еще здесь стоять? Я осмотрелась вокруг. Нас осталось всего четверо: мы с Фредом, девушка, которая так заинтересовала меня ранее и сидящий возле самого дерева парень. Последний, не переставая, дрожал и смотрел на нас дикими глазами. Я удивилась настойчивости этого человека. Мне бы такую.

Это, наверное, была моя последняя разумная мысль. Потом пришла дикая усталость и боль. Я повернулась к Фреду и тяжело задышала. Мужчине тоже досталось. По его лбу каплями стекал пот, зрачки были расширены. Когда наши глаза встретились, Фред через силу сжал зубы и мотнул головой. Потом еще крепче сжал мою руку.

— У меня нет выбора.

Дорин прошел длинным коридором к смотровой площадке. Что бы не говорил магистр Алехандро, а проверить, как проходят испытания, было необходимо. Дорин знал про политику Университета касательно поступающих. Из них только единицы в последствии становились действительно хорошими магами. Основная же масса вела жизнь бездельников. Они многого не умели, а еще больше просто были не в состоянии сотворить. Ведь силы у всех этих представителей аристократических ветвей было кот наплакал, а вот гонору…

Родители самого Дорина были простыми ремесленниками, но мальчику повезло. У него обнаружился по настоящему выдающийся дар. Не принять его просто не могли. Хотя многие презрительно кривились по началу: как же их сын, или дочь будет учиться вместе с человеком из низов. Но голоса со временем поутихли: Дорин стал магом стихий, а, значит, несмотря на свою молодость, и одним из самых влиятельных людей в магическом мире Киринеи — вторым заместителем Ректора Университета Магии.

Магистр подошел к окну и взглянул в сад:

— Что за…

— Магистр Алехандро, что вы делаете?

Старый маг поморщился: как это все не вовремя, отвернулся от окна и взглянул на своего молодого коллегу.

— Дорин, да все в порядке. Я только и наблюдаю за испытанием. Места то закончились, а дети этого еще не поняли, — в голосе старого магистра слышалось раздражение.

— Именно поэтому вы решили применить второй круг силы? — Дорин был в бешенстве, но старался говорить спокойно.

— Они знали, на что шли. Будет уроком на будущие.

— Каким уроком, — магистр все-таки не удержался и сорвался на крик — я только что видел, как взрослый мужчина на четвереньках выбирался за арку. Он ведь мог сойти с ума. А трое до сих пор продолжают держаться.

— Они еще могут уйти. Победит только одна.

— Одна, говорите, не один — Дорин прищурил глаза и всмотрелся в действие в саду — так вот она ваша протеже. Но как же… Ведь это ваш щит? А ребята создали свой. Не идеальный но…, - улыбка на лице мага погасла так же быстро, как и появилась — я думаю, вам придется найти резервные места, иначе совет узнает о некоторых изменениях в испытаниях. А прямого вмешательства и нарушения они не потерпят.

Внезапно боль отпустила. По моему лицу текли слезы. Последние несколько минут стоили мне очень дорого (надеюсь, не части жизни). Я уткнулась Фреду в грудь и начала что-то говорить. Кажется, благодарила, но точно сказать нельзя. Я все еще не пришла в себя окончательно. Вновь раздался голос. Пришлось отойти от Фреда и вслушаться.

— Поздравляю, вы трое приняты в Университет Магии. Приглашаю вас в первый корпус. Пятый кабинет.

Мы переглянулись и пошли к зданию с колонами. Сад вновь начал заполняться людьми. Они входили через арку с тайной надеждой на поступление. Знали б они чего это стоит. Я вздохнула. Как я вообще решилась на подобное. Я вздрогнула. А ведь действительно, как? Точнее — зачем. Я ведь не маг и не собиралась им становиться. Но, постепенно приходило понимание и другого: теперь можно не переживать, не мучиться, не зная как быть, не придумывать оправдания, не лгать. Я могу остаться здесь — в безопасности. Напасть на оплот магии точно не придет никому в голову.

Я улыбнулась с искренней радостью. Теперь все будет хорошо. Я повернулась к Фреду:

— Спасибо.

— Элен, — мужчина посмотрел на меня и тоже улыбнулся — ты бы справилась и без меня. Сила в тебе есть, иначе ничего бы не получилось.

Наконец, мы подошли к зданию, тому, что с колонами. Надеюсь, именно его голос назвал первым корпусом. Мы по очереди зашли в дверь: вначале одна девушка, потом я и, последним — Фред. Пятый кабинет тоже нашелся быстро. Стоя перед ним в коридоре, мы в нерешительности переглядывались. Первым решился зайти Фред. Мы с девушкой гуськом последовали за ним. Вокруг стояла тишина и, понемногу в нас начал закрадываться страх. Только он уже был наведен не магией, как во время испытаний, а нашими собственными чувствами.

В кабинете никого не оказалось. Мы растеряно переглянулись, не зная, толи подождать снаружи, толи расположиться на стульях в маленьком кабинетике. Я и так уже устала стоять, а потому неуверенно предложила:

— Ну, раз мы и так уже зашли, — нет, если большинство будет против, я соглашусь с ними. Но, хм… будущие коллеги молчали.

И началось ожидание. Наконец, девушка не выдержала

— Позвольте представиться, Лиин Бианим.

— Очень приятно, Элен.

— Фред.

Мы переглянулись и расхохотались. Смешно не было, но сказывалось напряжение, усталость, страх за будущие.

— Весело, ничего не скажешь, может, про нас вообще забыли?

Ответить ребята не успели. В комнату вошло двое мужчин. Один был одет в мантию — наверное, маг, другой в яркий камзол. На боку у него висела шпага. Лиин, увидев последнего, улыбнулась. Человек был явно знаком ей. Возможно, даже был ее родственником. Она кивнула ему.

Тем временем маг начал свою речь:

— Рад приветствовать вас в нашем Университете. Я надеюсь, вы не опозорите его. Сегодня вечером после бала вам объяснят все правила, которые вы должны будете соблюдать. Если вас что-то не устраивает, скажите сразу. Нарушителя выгоняют сразу, не давая возможности оправдаться. Сейчас вас отведут в ваши комнаты. На кроватях будет лежать одежда. Она ваша. Желательно носить ее, но это не обязательное требование. На остальные вопросы ответят после бала. Он в девять здесь, на четвертом этаже. Теперь я попрошу вас, — мужчина показал рукой на нас с Фредом — подождать, пока за вами придут в коридоре. За вами Лиин зайдут позже.

— Но, — девушка сначала улыбнулась и посмотрела на старика, а затем нахмурила лоб — мне рассказывали, что у вас комнаты рассчитаны на двоих. Я думала, нас поселят вместе с Элен.

Я благодарно улыбнулась, глядя на Лиин. Маг наоборот скривился. Потом что-то быстро просчитал про себя.

— Я хотел предложить вам другой вариант, но, если вы настаиваете, будь по вашему, — мужчина помолчал несколько секунд — что ж, оставлю вас.

Маг вышел за дверь. Я тоже вскочила на ноги.

— Мы не будем вам мешать.

— Подождите, — старик подошел ближе к Лиин — я бы хотел узнать с кем будет учиться моя внучка.

— Элен, — с улыбкой проговорила я: приятно видеть, что твоя персона кого-то интересует, и сделала легкий реверанс.

— Фред, — Фред тоже назвал себя и кивнул мужчине.

— О, да, простите, забыл назваться, лорд Бианим — дед Лиин.

Мы еще раз кивнули.

Разговор как-то не клеился. Мы просто стояли и молча рассматривали друг друга. А затем в кабинет постучали, и на пороге появилась женщина лет тридцати.

— Магистр Алехандро сказал, чтобы я показала вам ваши комнаты, — у женщины был спокойный голос, и она не бросала то и дело на меня презрительные взгляды, как это делал ее коллега.

Это радовало. Мы с Фредом кивнули на прощание и вышли. Лиин задержалась буквально на несколько минут. Прощалась, наверное.

Мы вышли следом за женщиной обратно в парк и прошли по одной из дорожек. Потом свернули на другую, третью… Маршрут был достаточно запутанным, и Лиин не выдержала:

— Извините, а мы не заблудимся?

Женщина обернулась и улыбнулась:

— Сомневаюсь. Если вам удастся подобное, то вы сразу станете известной. Подобного еще не было. Дорогу к первому корпусу, я надеюсь, вы найдете, а все остальное вам объяснят после бала. Дело в том, что в некоторые башни могут входить только магистры, в другие еще и старшие ученики. Так что, пока вам нужно запомнить не слишком многое.

Тем временем мы подошли к одной из башен. Она была белого цвета — одна из тех, какую я не смогла рассмотреть, стоя возле ворот, из-за солнца.

— В этой башне живет весь первый курс. У нас всегда довольно много новичков, но к последующим курсам многие отсеваются. Девушки живут на верхних этажах (начиная с шестого). Лично вам, — женщина посмотрела на нас с Лиин — достанется комната на десятом этаже. Вам на третьем.

Мы медленно поднимались верх по лестнице. Я бубнила себе под нос что-то вроде:

— Маги, маги, а ничего нового не придумали. Как же я ненавижу лестницы, а ведь по ним еще ходить и ходить.

Фреда мы оставили возле его комнаты. Ему достался номер 12. Мужчина успел шепнуть мне, что мы встречаемся внизу через полчаса. Нужно было найти Грэга и рассказать обо всем, что произошло. Ну, может, и не обо всем. Но предупредить, что в Базаас он поедет сам, было необходимо.

Наконец, мы добрались до десятого этажа. Женщина показала нам комнату и вышла. Теперь мы были предоставлены сами себе.

Знакомства, разговоры, встреча с Фредом и прощание с Грэгом. День прошел очень быстро. Понемногу начали сгущаться сумерки. Наступал вечер, а вместе с ним и время для бала. Я вымыла и высушила волосы, и уложила их в красивую прическу. Одежда. О которой говорил магистр, тоже шла мне. Это был черный костюм: брюки и кофта. Было довольно непривычно надевать подобное, но красота требует жертв. Едва ли не каждую минуту я подбегала к зеркалу и смотрела, как выгляжу — опасно, таинственно. Даже Лиин немного достала и девушка не смолчала:

— Элен, успокойся, ты прекрасно выглядишь. Ты обязательно ему понравишься…

— Кому? — я посмотрела на соседку и нахмурила брови. Неужели, она считает?

— Я ведь не слепая. Видела, как вы прощались, как уходили, держась за руки. У тебя все получится.

Я промолчала, глядя в окно. Не знаю, можно было сказать, что это все притворство, но… мне уже не нужно было притворяться.

— Ты идешь? — спросила, наконец, я.

— Нет, я попозже подойду. Встретимся на паркете, — Лиин махнула мне рукой — до скорого.

Я начала спускаться. Девушка была совершенно права: мне нравился Фред. Я была рада, что мы поступили вместе, что я буду видеть его каждый день, что… так, хватит. Пришлось прервать самою себя. Пока мне в голову не пришли совсем уж интересные мысли.

Вот и третий этаж. Я постучала в 12 номер и, не дожидаясь приглашения, зашла. Зря я это сделала. А, возможно, и нет. Кто-то там говорил, что горькая правда лучше сладкой лжи. Не уверена.

В комнате было трое парней и две девушки. Двое из них стояли в центре обнимались и целовались. Двое… Фред и… Я вздрогнула, дернулась всем телом и прикусила губу, что бы не сказать ни слова. Потом все так же молча развернулась и бросилась прочь.

Я летела, не разбирая дороги: вниз по лестнице, так по лестнице, через парк — хорошо. Было очень больно. Я и не предполагала, что мне будет настолько больно. Что я изо всех сил буду сдерживаться, что бы вновь не расплакаться. Не дождется. Уж точно не ради него! Как же я его ненавижу.

Внезапно я налетела на кого-то.

— Простите, я не хотела. Надеюсь, я не очень помешала вам?

— Что вы, это я виноват. Как я мог вас не заметить? Вы куда-то спешите, — голос мне понравился: мягкий выразительный, да и внешность у парня была яркая — высокий блондин с голубыми глазами.

— Я хотела попасть на бал, но немного заблудилась.

— Почту за честь проводить вас, — мужчина взял меня за руку — пойдемте.

А потом мы кружились под музыку в медленном танце, и мужчина что-то шептал мне на ухо. Я отвечала, смеялась над его шутками, обнимала за плечи. А в голове звучала только одна мысль: "Фред, как же я тебя ненавижу!"

7. Названия созвездий в Киринеи отличаются от наших. Соответственно, даже если есть сходство с нашим названием — это не значит, что имеется в виду то же самое созвездие.

8. Станский — герой популярной пьесы, отличавшийся недоверием ко всем и вся.

9. Сига — равна приблизительно 1,2 метра.

10. Имеется в виду старорусская миля, равная 7467,6 м.

11. В молитвах люди обращались не только к богам, но и к духам и демонам.

12. Дион — одна из 11 провинций Киринеи.

13. Королевская лилия — рода самых ярых приверженцев короля, не гнушающиеся нападать на врагов первыми.

14. Маг стихий — второе название архимага, используется среди разговоров не магов.

15. Аквистия — центральная провинция Киринеи.

16. Моргана — смертная девушка, пожертвовавшая жизнью ради любимого, который на самом деле обманул ее, и ставшая в последствии богиней смерти.

17. Ниан — еще одна центральная провинция Киринеи или см. карта Киринеи (глава 3).

18. Джахал — имя демона неудач, используется как ругательство.

19. Верховный — второе имя сатаны.

20. Базаас, Коуарт — юго-западная и центральная провинции Киринеи.

21. Резвый — название города.

22. Вечерней зари — местный аналог Доброго вечера. Чаще используется уменьшенный вариант — Зари.

23. Рха'л — ругательство, подслушанное Элен у Марианн. Точного перевода она так и не узнала, но надо же как-то выражать свои эмоции.

24. Риан — магическая столица Киринеи, находится в самой крайней южной точке Киринеи.

25. Решила внести ясность. Ведьма — это девушка или женщина, обладающая зачатками магической силы, но не способная использовать ее (ведьмаки встречаются крайне редко). Колдун (колдунья) — человек, который владеет магией и может ее использовать в своих целях, но при этом его силы очень ограничены. Также колдунами называют людей, которые являются учениками ведунов и других колдунов. Маг — человек (и не человек), обладающей огромной силой и знаниями.

26. Зария — небольшой юго-западный сосед Киринеи.