"Властелин колец" - читать интересную книгу автора (Толкин Джон Рональд Руэл)

Глава пятая. ЗАГОВОРЩИКИ СБРАСЫВАЮТ МАСКИ

– Не худо бы и нам поскорее оказаться дома, — заметил Мерри.– Я уже понял: с вами творится что–то странное, но разговаривать некогда — расскажете потом.

Они свернули на Паромную дорожку — прямую, ухоженную, с большими белыми камнями вдоль обочин. Шагов через сотню дорожка выходила на берег реки, к широкому дощатому причалу. На волнах покачивался большой плоский паром. В свете фонарей, укрепленных на высоких столбах, белели у края воды две причальные тумбы. Изгороди на полях потонули в тумане, но вода оставалась темной, не считая двух–трех завитков пара, запутавшихся в прибрежных камышах. За рекой туман заметно редел.

Первым прошел по сходням Мерри, ведя своего пони, за ним — остальные. Взяв длинный шест, Мерри оттолкнулся от причала. Впереди неспешно катил воды широкий Брендивин. Напротив уходила вверх по круче извилистая тропка. На противоположном берегу, у пристани, горели фонари; за ними темнела Бэкландская Гора, светившаяся множеством круглых окошечек, желтых и красных. То были Брендивинские Палаты — древняя обитель Брендибэков.

Когда–то давным–давно Горхендад[111] Старобэк, старейшина рода Старобэков, одного из древнейших в Плавнях, а то и во всем Заселье, взял да и переправился на другой берег реки, то есть за границу, — прежде Брендивин считался естественной восточной границей страны. Горхендад построил (вернее сказать, выкопал) Брендивинские Палаты, сменил имя на Брендибэк и стал хозяином, почитай, настоящего маленького независимого государства. Семья его все росла и росла, как при жизни Горхендада, так и после. С течением лет внутри холма местечка свободного не осталось — изнутри он превратился в сплошной лабиринт с тремя парадными дверями, множеством черных ходов и доброй сотней окошек. Исчерпав возможности Горы, Брендибэки принялись за близлежащие склоны, а там приступили и к строительству домов. Так возник Бэкланд — густо населенная полоса земли между рекой и Старым Лесом. Засельская колония, так сказать. Главным поселком Бэкланда считался Бэкбери[112], раскинувшийся за Брендивинскими Палатами — на крутом берегу реки и прилегающих холмах.

Жители Плавней дружили с Бэками, и не было ни одного фермера от Амбаров до самого Бугорка, что не признавал бы над собой власти Хозяина Брендивинских Палат (Хозяином по традиции назывался глава семейства Брендибэков). Хоббиты из Старого Заселья считали Бэков чересчур большими оригиналами и чуть ли не иностранцами. Правда, если присмотреться, Бэки мало чем отличались от обитателей Четырех Пределов. За исключением, пожалуй, одной–единственной привычки: зареченские хоббиты обожали кататься на лодках, а некоторые так даже и плавать умели.

С востока Бэкланд поначалу ничто не защищало, но со временем переселенцы обнесли свои земли живой изгородью, назвав ее Защитным Заслоном. Высадили изгородь много поколений назад, так что она успела как следует вырасти и в вышину, и в толщину, — ведь ухаживали за ней постоянно. Начинался Заслон у Брендивинского Моста. Затем он отходил от реки, изгибался, описывал большую дугу и упирался в так называемую Осеку[113] (место, где река Ивий Вьюн[114] выбегала из Леса и впадала в Брендивин). В общей сложности Заслон тянулся больше чем на тридцать верст. Защита, конечно, не ахти какая, но все–таки! Ведь в некоторых местах Лес подходил к изгороди вплотную… После захода солнца Бэки запирали двери, — кстати, еще одно отличие от засельчан.

Паром медленно плыл вперед. Берег Бэкланда приближался. Из всех четверых хоббитов только Сэм ни разу не был за рекой. За кормой парома журчала, ускользая, неспешная вода Брендивина, и Сэма охватило странное чувство. Ему казалось, что река рассекла его жизнь надвое: позади, в тумане, осталось прошлое, впереди ждали неведомые страшные приключения. Он почесал в затылке, и ему на мгновение страшно захотелось, чтобы господин Фродо вернулся в Котомку, сидел бы там тише воды, ниже травы и никуда не ездил.

Наконец хоббиты сошли на берег. Пока Мерри швартовал паром, Пиппин взял под уздцы пони и направился вверх по тропе. Сэм обернулся попрощаться с родной сторонкой — и вдруг хриплым шепотом воскликнул:

– Поглядите–ка назад, господин Фродо! Видите что–нибудь?

На той стороне, в свете фонарей, на причале маячила тень. Казалось, кто–то обронил там черный узел с вещами. Но если смотреть долго, видно было, что «узел» движется, покачиваясь туда–сюда, словно разыскивая что–то на досках причала. Наконец тень припала к земле и поползла прочь, согнувшись в три погибели, пока не исчезла во мраке, куда не достигал свет фонарей.

– Вот так шутки! Это еще что такое? — остолбенел Мерри.

– Я не знаю, что это, но оно за нами уже давно гонится, — ответил Фродо. — Лучше пока не спрашивай. Давай–ка поскорее сматываться!

Хоббиты поспешили вверх по тропе. Взобравшись на откос, они оглянулись — но дальний берег скрылся за пологом тумана, и причала было уже не разглядеть.

– Хорошо, что вы не держите лодок на западном берегу! — заметил Фродо. — Слушай, а лошади на эту сторону могут переправиться?

– С лошадью пришлось бы подняться верст на тридцать вверх по течению, к Брендивинскому Мосту, а нет, так вплавь, — ответил Мерри недоуменно. — Только не слыхал я, чтобы лошади когда–нибудь плавали через Брендивин. При чем тут лошади?

– Потом скажу. Надо поскорее попасть домой. Там поговорим.

– Ну, хорошо! Вы с Пиппином дорогу знаете, так что я поеду вперед и предупрежу Пончика Булджера. Надо похлопотать насчет ужина и всего прочего.

– Вообще–то мы сегодня уже поужинали у фермера Мэггота, — скромно сказал Фродо. — Но и второй разик, пожалуй, не худо бы.

– Добро! Будет вам второй разик! Дай–ка мне твою корзинку! — И Мерри поскакал вперед, в темноту.

От Брендивина до нового домика Фродо в Крикковой Лощинке было не сказать чтоб далеко, но и не слишком близко. Бэкландская Гора и Брендивинские Палаты остались по левую руку. Потянулись окраины Бэкбери. Вскоре хоббиты вышли на главную Бэкландскую дорогу — она начиналась у Моста и бежала вдоль реки, на юг. Пройдя по ней немного, друзья свернули направо, на маленькую тропинку. До Крикковой Лощинки оставалось еще добрых три версты — сначала вверх на холм, потом вниз, в долину.

Наконец впереди показалась густая изгородь и в ней — узенькая калитка. Домика в темноте, сколько ни смотри, было не разглядеть — он стоял в стороне от дороги, в самом центре широкой лужайки, окруженной невысокими деревьями, что росли прямо за изгородью. Выбор Фродо пал на этот дом именно потому, что тот стоял на отшибе и по соседству почти никто не жил. Приезжай, уезжай — никто и ухом не поведет. Брендибэки построили эту уединенную усадьбу довольно давно. Иногда в ней размещали гостей, иногда здесь селился кто–нибудь из членов семьи, ища спасения от шумного житья–бытья в Брендивинских Палатах. Это был обычный старомодный домик, каких много в деревнях, построенный так, чтобы как можно больше напоминать хоббичью нору: длинный, низкий, в один этаж, с крышей из дерна, круглыми окошками и большой круглой дверью.

Пока хоббиты шли от калитки ко входу в дом, он казался нежилым — плотно прикрытые ставни создавали впечатление, что окна черны и пусты. Фродо постучал. Дверь открыл Пончик Булджер; изнутри вырвался сноп уютного света. Хоббиты торопливо проскользнули за порог и затворились в доме вместе со светом. Внутри оказалась широкая прихожая с дверями по обе стороны. В глубину дома убегал коридор.

– Ну как, нравится? — спросил Мерри, уже спешивший навстречу запоздалым путникам. — Времени у нас было в обрез, так что мы тут из сил выбились, только бы ты чувствовал себя как дома. С последней–то партией мы с Пончиком только вчера управились.

Фродо огляделся. И впрямь как дома! Многие из его любимых вещиц (некоторые из них принадлежали еще Бильбо и теперь остро напомнили о старике) расположились на новом месте в точности как в Котомке — насколько это было возможно, разумеется. Какой славный, уютный, гостеприимный уголок! Фродо поймал себя на мысли, что ему и впрямь хотелось бы обосноваться здесь попрочнее и зажить тишком–ладком, удалившись от дел. Друзья так старались — и все впустую! Как теперь признаться им, что он скоро уходит, и не просто скоро, а в прямом смысле слова завтра? А признаться, пожалуй, придется прямо сегодня, за ужином, не дожидаясь, пока все отправятся на боковую…

– Восхитительно! — сказал он вслух, сделав над собой усилие.– Будто и не переезжал никуда.

Хоббиты повесили плащи на вешалку и сложили на полу дорожные мешки. Мерри провел друзей в дальний конец коридора и распахнул одну из дверей. На стенах заплясали отблески пламени, в коридор вырвались клубы пара.

– Банька! — завопил Пиппин. — О благословенный Мериадок!

– Кто за кем моется? — осведомился Фродо. — Кто сначала — самый старший или самый шустрый? Ты в любом случае окажешься в хвосте, достойный Перегрин, не смотри на меня с такой надеждой!

– Не спорьте! Я обо всем позаботился, — перебил его Мерри. — Хороши мы будем, если новую жизнь в Крикковой Лощинке начнем со спора из–за шаек! Здесь три кадушки и полный чан кипятку! А также — сколько угодно полотенец, ковриков и мыла! Ныряйте! Да смотрите, особенно не копайтесь!..

Мерри и Пончик отправились на кухню, что располагалась дверью напротив, и занялись последними приготовлениями к позднему ужину. Из бани доносился страшный гомон, плеск, фырканье и веселые крики: трое хоббитов старались перепеть друг дружку. Вдруг голос Пиппина разом перекрыл весь шум, и Мерри с Пончиком услышали одну из любимых банных песенок Бильбо Бэггинса:

Раздался оглушительный всплеск и торжествующий вопль Фродо. Похоже было, что вода у Пиппина в кадушке решила изобразить из себя фонтан и мощной струей ударила в потолок.

Мерри подошел к двери и крикнул в щелочку:

– Как насчет ужина и кружечки пивка — промочить горло?

Фродо, вытирая волосы, вышел навстречу.

– Там уже не разберешь, где вода, а где воздух, так что я решил досушиваться на кухне, — объявил он.

– Вот это да! — Мерри даже рот раскрыл, заглянув в приоткрытую дверь. На каменном полу баньки можно было плавать. — Тебе придется подтереть эту лужу, Перегрин, а то останешься без ужина! И смотри поторапливайся: семеро одного не ждут!

Ужин накрыли в кухне, поближе к огню.

– Вы трое, наверное, грибов больше не хотите? — спросил Пончик без особой надежды.

– Еще чего! — возмутился Пиппин.

– Грибочки–то мои! Обжор просят не беспокоиться! — припечатал Фродо. — Госпожа Мэггот, королева засельских фермерш, послала их в дар не кому–нибудь, а лично мне, ясно? А если ясно, то лапы прочь! Я вам сам положу!

Надо сказать, что хоббиты просто обожают блюда из грибов, — самому отъявленному обжоре из числа Больших они по этой части дадут сто очков вперед. Это отчасти объясняет дальние странствия юного Фродо, которые тот предпринимал ради знаменитых грибов Бобовой Делянки; понятен, наверное, будет и справедливый гнев Мэггота. Но на этот раз грибов хватило всем, даже по хоббичьим меркам. Нашлось и чем заесть любимое кушанье, так что под конец даже Пончик Булджер испустил вздох удовлетворения. Покончив с ужином, друзья задвинули стол на место и переставили стулья поближе к камину.

– Посуду потом уберем, — разрешил Мерри. — Я сгораю от любопытства! У вас, как я понял, были приключения по дороге. А меня побоку?! С вашей стороны это просто свинство. Требую подробного отчета! А самое главное, какая муха укусила старину Мэггота и почему он со мной так разговаривал? Не знай я его — сказал бы, что голос у него был чуть ли не перепуганный!

– Мы все крепко струхнули, чего греха таить, — ответил, помолчав, Пиппин, видя, что Фродо уставился в огонь и не отвечает. — Посмотрел бы я на тебя, если бы за тобой целых два дня охотились Черные Всадники!

– Это–то еще кто?

– Черные такие дылды на черных лошадях, — доходчиво объяснил Пиппин. — Фродо, как я погляжу, воды в рот набрал, так что придется мне самому рассказывать.

И Пиппин, ничего не упуская, поведал обо всем, что произошло с того часа, когда они покинули Хоббитон. Сэм кивал, поддакивал и вставлял междометия. Фродо не проронил ни слова.

– Я бы, честно говоря, подумал, что вы треплетесь, ребята, — сказал Мерри, когда они кончили, — не приметь я давеча на причале той черной штуковины. Да и Мэггот странно себя вел. Что ты обо всем этом думаешь, Фродо?

– Кузен Фродо изволит скрытничать, — заметил Пиппин. — Но теперь ему, хочешь не хочешь, придется раскалываться. Пока что мы кормимся догадками Мэггота, а тот подозревает, что все это каким–то боком связано с сокровищами старины Бильбо.

– Это всего лишь догадки, — поспешно подчеркнул Фродо. — Мэггот только предположил, а знать он ничего не знает.

– Старина Мэггот не промах, — сказал Мерри. — За его круглой физиономией скрывается много такого, о чем он тебе никогда не скажет. Я слыхал, что в прежние времена Мэггот хаживал в Старый Лес. Да и вообще, говорят, он за свою жизнь перевидал кучу всяких диковин. Тебе, Фродо, достаточно только намекнуть, и мы поймем. Подобрался Мэггот к истине или попал пальцем в небо?

– Я полагаю, — ответил Фродо, тщательно подбирая слова, — я полагаю, что он недалек от истины… ну, в общем и целом что–то в его словах есть. Без Бильбо тут точно не обошлось. Всадники ищут кого–нибудь из нас двоих, все равно кого. Вернее, не просто ищут, а хотят схватить. Между прочим, если желаете знать, это вовсе не шутки и мне грозит серьезная опасность. От нее нигде не укроешься. Даже здесь.

Он оглядел окна и стены так, словно дом должен был вот–вот обрушиться. Остальные промолчали, обменявшись многозначительными взглядами.

– Сейчас начнется, — шепнул Пиппин на ухо Мерри. Мерри кивнул.

– Ну, хорошо! — объявил наконец Фродо и с решительным видом выпрямился. — Дальше тянуть нельзя. Я должен вам кое–что рассказать. Вот только не знаю, как к этому подступиться.

– Может, я помогу? — с невинным видом предложил Мерри. — Начну вместо тебя, а ты продолжишь.

– То есть? — насторожился Фродо.

– Все очень просто, Фродо, дружище! Ты чувствуешь себя скверно только потому, что не знаешь, как сказать нам «до свидания»! Ты ведь давно уже решил покинуть Заселье. Но беда настигла тебя раньше, чем ты ожидал, и ты собираешься с духом, чтобы решиться и уйти сразу. А сам не прочь бы остаться… Мы тебе искренне сочувствуем!

Фродо открыл рот — и снова закрыл. Вид у него был такой потешный, что остальные покатились со смеху.

– Фродо, старина! — воскликнул, отсмеявшись, Пиппин. — Неужели ты и впрямь возомнил, что тебе удастся нас облапошить? Увы! Тебе на это не хватило ни ума, ни осторожности. Слепому видно было, что ты уже с апреля намыливаешься улепетнуть. Только и знал, что прощался с любимыми местами. Что ни час, вздыхал да бормотал себе под нос: «Знать бы, в последний раз я гляжу на эту долину или нет?..» — и все такое в том же роде. А чего стоит твоя сказочка о том, что у тебя, мол, деньги на исходе! Стал бы ты просто так продавать свою ненаглядную Котомку! И кому — Саквилль–Бэггинсам! А все эти тайные шуры–муры с Гэндальфом?!

– Силы небесные! — пролепетал Фродо. — А я был уверен, что и ума, и осторожности у меня хватило… Что скажет Гэндальф, боюсь и подумать! Выходит, о моем отъезде уже все Заселье болтает?

– О нет, нет, — поспешил успокоить его Мерри. — Об этом не тревожься. Шила, конечно, в мешке не утаишь, когда–нибудь тебя раскусят, но пока что, кажется, о твоих планах знаем только мы, заговорщики. В конце концов, грех удивляться — ведь мы знаем тебя как облупленного и проводим с тобой кучу времени! Как правило, твои мысли нетрудно угадать. Да и Бильбо я тоже изучил неплохо. Сказать честно, с тех пор, как он исчез, я с тебя глаз не спускаю. У меня никаких сомнений не было, что ты тоже когда–нибудь отправишься по его следам — признаться, я даже думал, что это случится гораздо раньше! В последнее время мы особенно беспокоились. Боялись, что ты ускользнешь в одиночку и никому ничего не скажешь — на манер твоего дядюшки. С весны мы все время были начеку и кое–что на твой счет обмозговали, сами, никого не спросясь. Так просто тебе сбежать не удастся!

– Но я должен идти, — растерялся Фродо. — Тут уж ничего не поделаешь, дорогие мои друзья! Никому не по душе разлука, но удерживать меня бесполезно. Если уж вы обо всем догадались, лучше помогите мне, а не мешайте!

– Ты ничего не понял, — возразил Пиппин. — Конечно, ты должен идти, но и мы в таком случае тоже должны! В общем, мы с Мерри отправляемся с тобой! Сэм — помощник что надо, он, чтобы тебя спасти, дракону в глотку прыгнет, если не споткнется по дороге. Но в таком опасном путешествии одного спутника мало.

– Дорогие, любимые, милые мои хоббиты! — воскликнул Фродо, глубоко растроганный. — Я ни за что не могу вам этого позволить! Я давно все решил и ничего менять не буду. Вы вот толкуете об опасности, но не знаете, о чем говорите! Это вовсе не прогулка за кладом, не «туда–и–обратно», как у Бильбо. Я бегу от одной опасности к другой, причем новая каждый раз страшнее…

– Мы все прекрасно знаем, — твердо сказал Мерри. — Именно поэтому мы и решили пойти. Кольцо — штука серьезная, тут не до смеха. Мы хотим помочь тебе бороться с Врагом.

– Кольцо?! — ахнул Фродо, вконец потрясенный.

– Вот именно что Кольцо, — кивнул Мерри. — Слушай, старина, ты зря думаешь, что у нас ни глаз, ни ушей нету. Лично я уже много лет как проведал о Кольце — еще Бильбо не ушел, а я уже был в курсе дела. Но старик держал Кольцо в тайне, так что я о своем открытии болтать не стал — молчал как рыба, пока не присоединился к заговору. Я, конечно, знал Бильбо далеко не так хорошо, как тебя, я был тогда еще юнец, а он вел себя куда осмотрительней, чем ты, но промашки случались и у него. Если хочешь, могу рассказать, как я в первый раз узнал про Кольцо.

– Валяй, рассказывай, — упавшим голосом проговорил Фродо.

– Дядю Бильбо погубил не кто иной, как Саквилль–Бэггинсы, чему я лично не удивляюсь, — начал Мерри. — Как–то раз, примерно за год до Праздника, иду я себе по дороге и вижу — впереди Бильбо вышагивает. Ладно, думаю. И вдруг в отдалении неожиданно вырастают Саквилль–Бэггинсы и шествуют прямо ему навстречу! Бильбо этак приостановился и вдруг — хлоп! — нету его. Как сквозь землю ухнул. Я так удивился, что сам еле–еле успел спрятаться. Конечно, я избрал более скромный способ — пролез через дыру в изгороди и залег. Лежу, значит, а сам скосил глаз и вижу: Саквилль–Бэггинсы чинно удаляются, а передо мной внезапно прямо из воздуха возникает Бильбо. Смотрю — он что–то блестящее кладет в карман. Ничего себе, думаю! Золотое кольцо! После этого случая я держал ухо востро. Как ни стыдно в этом признаться, я повел за Бильбо настоящую слежку. Ты ведь не будешь спорить, что это страх как весело, а мне ведь еще и двадцати тогда не стукнуло. Во всем Заселье только я один, наверное, ну и ты, Фродо, видели тайные записки старика.

– Не может быть! — вскричал Фродо. — Спасите и помилуйте! Ты читал его книгу?! Неужели в этом мире ничего нельзя удержать в секрете?

– В разумных пределах — отчего же, — рассмеялся Мерри. — Да я и не читал эту книгу — так, заглянул разочек, и то едва не попался. Он ее прятал, как мог. Интересно, что с ней стало? Я бы не отказался еще разочек ее полистать. Она у тебя, Фродо?

– Нет. После ухода Бильбо я больше не видел его записок. Наверное, он забрал их с собой.

– Так вот, продолжим, — вернулся к своему рассказу Мерри. — Я держал язык за зубами до нынешней весны. Но весной дела приняли опасный оборот. Тогда–то мы и составили наш заговор. Мы тоже шутить не собирались. Нам важно было добиться своего, а потому мы не особенно церемонились в выборе средств. Ты — крепкий орешек, а Гэндальф и того крепче, вас мы не трогали. Но если хочешь, чтобы мы представили тебе нашего главного осведомителя, — изволь!

– Где же он? — Фродо привстал, оглядываясь, будто и впрямь ожидал, что из буфета вывалится зловещая фигура в маске.

– Шаг вперед, Сэм! — скомандовал Мерри, и Сэм встал, красный как помидор.

– Вот он — наш разведчик! Скажу не тая — он немало успел разведать, пока его не сцапали. Зато когда сцапали — шабаш, брат! Решил, видно, что его отпустили под честное слово, и наш источник сведений о тебе накрылся.

– Сэм! — ахнул Фродо, чувствуя, что больше его уже ничто не удивит. Он не мог понять — сердиться ему или смеяться. А он сам? В дураках он остался — или в выигрыше?

– Да, хозяин, все так и было! — потупился Сэм. — Вы уж простите, хозяин! Я вам зла не хотел, господин Фродо, ни вам, ни господину Гэндальфу. А господин Гэндальф? Он–то уж наверняка что–то смыслит в этом деле, правда? Так вот, когда вы сказали, что пойдете один, он ответил: «Нет! Возьми с собой кого–нибудь, кто пошел бы добровольно и кому ты доверяешь».

– Так–то оно так, да кому теперь доверять? — сказал Фродо.

Сэм посмотрел на него с несчастным видом.

– Это зависит от того, чего ты хочешь, — вмешался Мерри. — Если тебе нужны друзья, которые тебя ни в воде, ни в огне не бросят, — можешь смело на нас положиться. И тайну ты нам можешь смело доверить — уж мы–то не проговоримся, даже если ты сам однажды не выдержишь и сломаешься. Но если ты ищешь таких, что предоставят тебе одному выпутываться, когда случится беда, а сами потихонечку смоются, — мы тебе не подходим. Понимаешь, мы твои друзья, Фродо. От этого никуда не денешься. Мы знаем почти все из того, что говорил тебе Гэндальф. О Кольце, например. Как подумаешь — душа уходит в пятки. Но мы все равно пойдем с тобой, а запретишь — побежим по следу, как гончие собаки.

– Вообще–то, хозяин, — подал голос Сэм, — надо бы вам, наверное, послушаться эльфов. Гилдор сказал, что вы должны взять с собой кого–нибудь из друзей, я сам слышал. Не будете же вы отпираться!

– Я и не отпираюсь, — сказал Фродо, с укором глядя на Сэма, расплывшегося в хитрой улыбке. — Только теперь сколько ни храпи, никогда не поверю, что ты спишь. Сперва дам хорошего пинка, чтобы убедиться! — Он обернулся к остальным: — Злодеи вы и обманщики, вот вы кто! Ну, да что там! — Он встал, махнул рукой и рассмеялся. — Сдаюсь! Последую совету Гилдора. Если бы меня ждал другой путь, хоть чуточку полегче, я бы, наверное, заплясал от радости. Но я все равно рад, и ничего не могу с собой поделать. Давно уже мне не было так легко на душе. А я–то боялся этого вечера!

– Отлично! В таком случае трижды ура командиру Фродо и всей честной компании! — закричали хоббиты и пустились в пляс вокруг Фродо, а Мерри и Пиппин затянули песню, явно для этого случая сочиненную.

Слова были положены на мотив старой гномьей песенки, которая когда–то, в былые времена, вдохновила Бильбо пуститься в дорогу:

– Прекрасно! — одобрил Фродо. — Но в таком случае нам надо управиться еще со множеством дел, прежде чем лечь. Подумать только, последняя ночь под крышей!

– Ты, кажется, слишком буквально понял песенку, — запротестовал Пиппин. — Не думаешь ли ты и впрямь выйти из дому, «пока не рассвело»?

– Не знаю, — пожал плечами Фродо. — Я боюсь этих Черных Всадников, и мне ясно как день, что сиднем сидеть нельзя, особенно когда враги знают, где меня искать. Гилдор тоже советовал не задерживаться. Эх! Гэндальфа бы дождаться! Я заметил, что даже Гилдор расстроился, услышав, что его до сих пор нет. Но тут уж ничего не поделаешь, а стало быть, нам осталось решить только два вопроса. Первый: когда Всадники смогут оказаться в Бэкбери? Второй: сколько нам надо времени на сборы? А то пока еще управимся!

– На второй вопрос отвечаю незамедлительно, — сказал Мерри. — Времени потребуется ровно час. У меня уже почти все готово. За полем — стойло, там шесть пони. Барахлишко и снедь мы уже упаковали. Осталось только положить кой–какую одежду и еду из ледника.

– Вижу, заговорщики даром времени не теряли! — поразился Фродо. — А что вы думаете о Всадниках? Подождем Гэндальфа еще денек или уже не стоит?

– Смотря что эти Всадники с тобой учинят, если нагрянут, — ответил Мерри. — Они, конечно, запросто могли бы и сейчас объявиться, но похоже, они все–таки застряли у Северных Ворот, ну, там, где Заслон подходит к реке, по эту сторону моста. Стражники ночью их не пропустят. Правда, этим Всадникам, наверное, ничего не стоит прорваться. Днем, думаю, их тоже постараются остановить, по крайней мере прежде доложат о них Хозяину Палат — очень уж у них вид подозрительный, по вашим словам. Стражники, наверное, до смерти перепугаются. Но если Всадники решат брать Ворота силой, то Бэкланд, ясное дело, долго сопротивляться не сможет. Кроме того, если Черный Всадник подъедет к воротам не ночью, а в обычное время, и спросит господина Бэггинса, почему бы его и не пустить, даром что он страшный? Тут уже почти все знают, что ты решил обосноваться в Крикковой Лощинке.

Фродо ненадолго задумался и наконец объявил:

– Решено! Выходим завтра, как только рассветет. Но трактом я не поеду — здесь дожидаться и то безопаснее. Если я выеду завтра через Северные Ворота, тамошние жители тут же раззвонят, что меня в Бэкланде больше нет, а нам надо, чтобы о нас несколько дней вообще никто ничего не знал! Если даже Всадники решат не соваться в Бэкланд, за Мостом и Восточным Трактом они обязательно будут наблюдать, а мы даже не знаем, сколько их. Два точно есть, а вдруг больше? Остается одно: пойти в совершенно неожиданную сторону, туда, где нас никто не будет искать.

– В Старый Лес, что ли? — ужаснулся Фредегар. — Ты с ума сошел! О Лесе даже и не думай! Чем он лучше Черных Всадников?

– Ты, брат, преувеличиваешь, — возразил Мерри. — Это, конечно, шаг отчаянный, но, мне кажется, Фродо прав. Иным способом погони не отвадить. Если удача нам улыбнется, мы их здорово обскачем. Хотя, скорее всего, ненадолго…

– В Старом Лесу удачи вам не будет, — мрачно предрек Фредегар.– Там еще никому и никогда не было удачи. Заблудитесь вы, вот и весь сказ. Туда никто не ходит.

– Еще как ходят, — заверил Мерри. — Очень даже ходят. Брендибэки, например. Как взбрендит им — идут себе, и никто не остановит! У нас даже есть свой, отдельный вход. Фродо там тоже как–то побывал. Лет сто назад, правда. И я туда захаживаю — днем, конечно, когда деревья спят и все более–менее спокойно.

– Ваше дело, — махнул рукой Фредегар. — Я Старого Леса боюсь больше всего на свете. О нем такое рассказывают, что ночей спать не будешь. Но мой голос не в счет, я ведь с вами не еду! И не очень–то об этом жалею — надо же кому–то остаться, чтобы рассказать Гэндальфу, куда вы подевались. А за ним дело не станет, в этом я твердо уверен.

Пончик Булджер любил Фродо, но не испытывал ни малейшего желания покидать Заселье. Ему не было любопытно посмотреть, что находится за пределами родного края, — ну вот ни капельки. Его семья переехала в Бэкланд из Восточного Предела, а если быть точным, то из Баджфорда[115], что в Замостье, но сам он дальше Брендивинского Моста никогда и носу не казал. Согласно планам заговорщиков, он должен был оставаться дома и отвечать на вопросы любопытных, а заодно создавать у соседей впечатление, будто господин Фродо из Крикковой Лощинки никуда не уезжал. Пончик нарочно припас кое–какую старую одежду Фродо, чтобы лучше войти в роль. Никто и не подумал, каким опасным может оказаться этот маскарад.

– Блестяще! — одобрил Фродо, уразумев план заговорщиков. — Иначе Гэндальфу не узнать, куда мы поехали. Мне неизвестно, умеют ли эти Всадники читать, но я в любом случае не стал бы оставлять никаких записок — а вдруг они сюда заявятся и обыщут дом? Впрочем, если Пончик согласен держать оборону и я могу быть спокоен за Гэндальфа, то и рассуждать больше нечего. Завтра на рассвете встаем, одеваемся — и в Старый Лес!

– Завтра так завтра, — покладисто согласился Пиппин. — Но если подумать, то я, конечно, с Пончиком не поменялся бы. Сидеть тут и дожидаться Черных Всадников? Слуга покорный!

– Завтра ты чего получше дождешься. Вот забредешь в самую чащу — увидишь что почем, — пообещал Фредегар. — Завтра к этому времени ты сто раз пожалеешь, что не остался дома, со мной.

– Хватит препираться, — остановил их Мерри. — Во–первых, нам еще прибрать на кухне надо, во–вторых — завязать котомки. Пока всего не сделаем, ложиться нельзя. А завтра я вас разбужу с петухами.

Когда Фродо наконец добрался до кровати, уснул он не сразу. Ноги он за день оттоптал как следует и был рад, что дальше можно будет ехать верхом. Под конец он все–таки задремал, и ему приснился сон: будто бы он смотрит из окна высокой башни на темное море сплетшихся ветвями деревьев[116], а внизу, у корней, копошатся и фыркают неведомые твари. Фродо знал, что рано или поздно эти твари нападут на след и отыщут его.

Потом он услышал вдали глухой шум. Сначала ему показалось, что это ветер колышет кроны бескрайнего леса, но вскоре он понял, что шумит не листва, а море. Наяву Фродо ни разу не слышал прибоя, но во сне эти звуки тревожили его часто…

И вдруг он оказался на вересковой пустоши. Деревья исчезли. Он стоял по колено в темном вереске, и воздух пах солью. Подняв глаза, он увидел высокую белую башню, одиноко вознесенную на гребне скалы. Его охватило неодолимое желание взобраться туда и увидеть Море. Он начал было с великим трудом карабкаться наверх — но небо внезапно озарилось, и послышался раскат грома.