"Тайные судьбы" - читать интересную книгу автора (Стоун Джин)

Глава 20

Остановившись на пороге, Марина смотрела на темную комнату, которая мало отличалась от той, какой она была пятнадцать лет назад. Тесс тоже была прежней, конечно, старше, полнее и очень уставшей, но все равно прежней Тесс. И, как всегда, без капли косметики, которая сейчас была бы ей очень кстати. Больше всех изменилась Чарли, державшаяся теперь с уверенной элегантностью, которой прежде, в колледже, у нее не было. Вот что значит иметь деньги, невольно подумала Марина.

– У нас здесь конфиденциальный разговор, – объявил человек рядом с Тесс. – Мне кажется, вам лучше прийти в другое время.

– А мне не кажется, – парировала Марина.

– Это я ее вызвала, – пояснила Тесс, беспокойно сжимая руки.

– Она наш старый друг и приехала помочь найти Дженни, – поддержала ее Чарли.

Джо Лайонс выступил вперед. Марина и не заметила, как он подошел сзади.

– Неужели из самой Новокии? – поинтересовался он.

Никто не ответил на его вопрос.

– Кто вы? – спросил мужчина, стоявший рядом с Тесс.

Марина взглянула на Чарли, потом на Тесс и протянула руку мужчине.

– Марина Маршан, – представилась она, снисходительно пожимая его руку. – Принцесса Королевства Новокии.

– Агент Гринберг, – в свою очередь, представился мужчина, пытаясь скрыть свое изумление. – Из ФБР. – Он поправил галстук и указал на второго человека, вошедшего в комнату: – А это агент Коннорс.

Агент Коннорс склонил голову. Марина кивком ответила на приветствие и подавила улыбку. «Хоть какая-то польза от моего титула, – подумала она. – Смотрите, как они вытянулись».

– Уже есть какие-нибудь успехи в поисках девочки? – спросила Марина спокойным, полным достоинства голосом и с должной мерой интереса. Полиция, без сомнения, не знала, что она настоящая мать Дженни, и за это Марина была глубоко благодарна своим друзьям.

– Мы сейчас разрабатываем несколько версий, – сообщил Гринберг, – но, думаю, на сегодня мы кончили. – Он сделал знак Коннорсу и Джо Лайонсу, затем повернулся к Тесс. – Я свяжусь с вами утром. Если будет что-то новое, немедленно известите шефа Лайонса.

Вереницей полицейские проследовали мимо Марины и вышли во двор через заднюю дверь.

Тесс минуту постояла в раздумье, потом подошла к Марине и на миг сжала ее в объятиях. Марина почувствовала запах немытого тела и несвежего белья. «Должно быть, это были очень изнурительные два дня», – мелькнуло у нее в голове.

– А где Николас? – спросила Тесс. – Разве он больше тебя не охраняет?

– Только временами. Мне некогда было его разыскивать. Я улетела первым подходящим рейсом.

Она не стала рассказывать, что ускользнула от своего нового телохранителя Регги, так как он ничего не знал о Дженни, а Марина и дальше собиралась хранить свою тайну.

– Как я рада тебя видеть, – чуть не плача, сказала Тесс и закрыла лицо руками. – Все так странно.

Глаза Марины и Чарли встретились, и во взгляде Чарли Марина прочла предупреждение.

– Ну и вид у тебя, – заметила Марина, обращаясь к Тесс. – Тебе надо лечь в постель. Чарли мне все расскажет.

– Они думают, это сделала я, – бесцветным голосом пожаловалась Тесс.

Чарли обняла Тесс за плечи.

– Марина права, – сказала она. – Тебе надо лечь. Ты отдохнешь, и все сразу прояснится.

Тесс немного постояла в молчании и, шаркая домашними туфлями, направилась туда, где, как помнила Марина, находилась ее спальня.

– Как тут дела? – обратилась Марина к Чарли, когда Тесс исчезла за дверью.

– Давай сначала сядем, – предложила Чарли и повела Марину к дивану.

Марина села как раз на то место, которое до нее занимал агент ФБР. Пружины в старом диване провалились, и сидеть на нем было так же удобно, как на болотной кочке. «Бедный агент Гринберг», – пожалела его Марина.

– Они сказали тебе о Фаберже? – спросила Чарли.

– Мне только сообщили, что девочка пропала. – Марина не решалась называть Дженни по имени, для нее она была дочерью Чарли и не больше. – Я ни с кем не говорила и сразу поехала в аэропорт.

Чарли в подробностях рассказала ей всю историю и добавила:

– Кстати, Дженни нашла нашу фотографию, ту самую, которую сделал Питер на выпускной церемонии.

– Когда я была беременна...

– Совершенно верно, когда ты была беременна.

– Я ведь так старалась, чтобы никто не заметил.

– Тогда никто и не заметил. Но когда мы снимались, ты стояла, повернувшись боком...

– И мой живот был отлично виден, – сказала Марина, пытаясь сообразить, во что же выльется все это для нее самой, ее семьи и, самое главное, для Новокии. – Ты считаешь, она обо всем догадалась?

– Или Дженни догадалась, или кто-то еще, – развила идею Чарли и сообщила Марине о недавнем возвращении в город Вилли Бенсона.

– Господи, только не он опять, – ужаснулась Марина при мысли, что Вилли может быть как-то связан с исчезновением Дженни. – Они его допрашивали?

– Нет, но Джо говорит, что они разрабатывают и эту версию.

– Похоже, Тесс тоже в чем-то подозревают?

Чарли выглядела осунувшейся. Она расстегнула широкую золотую заколку, скреплявшую волосы на шее, и они рассыпались по плечам. Марине они показались светлее, чем прежде, и более ухоженными. «Деньги, – подумала она, – могут исправить все что угодно, и даже превратить застенчивую Золушку в королеву».

– Это, конечно, сущая чепуха, – сказала Чарли, но без уверенности в голосе.

Марина не виделась и не говорила с Чарли целых пятнадцать лет, но она узнала знакомую интонацию. Марина слышала ее в тот самый день, когда Тесс пыталась покончить с собой. И когда сама Марина объявила о своей беременности. Этим тоном Чарли убеждала других, что не стоит беспокоиться, что все будет в порядке. Марина смотрела на свою старинную подругу и ждала, когда Чарли заговорит о главном.

– Похоже, у Тесс трудности с деньгами, – наконец открылась Чарли.

– Я думала, что ее родители оставили ей целое состояние.

– Пятнадцать лет назад. Все эти годы она его проживала. И наконец прожила.

Марина окинула взглядом неубранную комнату. Тесс явно не тратила денег на благоустройство дома.

– Одним словом, – продолжала Чарли, – у них возникло подозрение, что Тесс украла яйцо, чтобы поправить свое финансовое положение.

– Если она украла яйцо, то что же она сделала... с ней?

Марина старалась прятать свои чувства и держаться как бы на расстоянии, но с каждой минутой это становилось все труднее. Она расстегнула воротник блузки и представила, что смотрит на все со стороны, взором равнодушного наблюдателя, но тут ее взгляд упал на Чарли, и она увидела слезы в ее глазах.

– Боже мой, Марина, я никак не могу поверить, что это случилось. Это моя вина. Если бы я уделяла ей больше внимания, вместо того чтобы угождать матери Питера, все было бы по-другому. Временами мне кажется, что Дженни чувствовала себя лишней. Элизабет так и не приняла меня. Как не приняла и Дженни.

Ее последние слова прозвучали почти как рыдание.

Марина закрыла глаза и попыталась прогнать вечно преследующий ее образ ребенка, каким она видела его всего один-единственный раз. И еще она попыталась представить себе Элизабет Хобарт, которую не видела никогда в жизни. Была ли жизнь Дженни действительно такой печальной? Смогла бы сама Марина обеспечить ей счастливую жизнь? Боль сожаления наполнила ее душу, потому что это было неосуществимой мечтой. Дженни получила самых лучших родителей, самые лучшие условия и возможности, которые можно было пожелать. Но даже свобода, как теперь сознавала Марина, не всегда избавляет от страданий.

Марина взяла Чарли за руку. Она не могла понять, у кого из них холодная влажная ладонь.

– Ты ведь любишь ее, правда?

– Очень люблю, – подтвердила Чарли. – Я даже не понимала, как сильно я ее люблю... – Слова перешли в всхлипывания. – Я старалась быть хорошей матерью для нее, Марина. Но, видно, у меня это неважно получалось.

Теперь Марина знала, как должна действовать: она обязана взять все в свои руки. Какой бы матерью Чарли ни была, хорошей или плохой, нельзя позволить ей пасть духом, как это произошло с Тесс. Надо действовать немедленно, прежде чем с Дженни случится что-то серьезное. Если только уже не случилось.

Марина собрала все свое мужество.

– Вот что я тебе скажу, – объявила она. – Я абсолютно не верю, что Дженни убежала.

Если Чарли и заметила, что Марина наконец назвала Дженни по имени, то оставила это без комментариев.

– Но если Дженни не убежала, тогда...

Марина приложила палец к губам.

– Давай не будем думать о плохом. Тебе надо поспать, а я тем временем попробую во всем разобраться.

Марина вышла на улицу, глубоко вдохнула теплый ночной воздух и решила прогуляться. Она была рада, что не стала перед отъездом разыскивать Николаса. Прогулка в одиночестве по Нортгемптону позволит ей без помех предаться воспоминаниям.

Марина пересекла Эльм-стрит и направилась в сторону студенческого городка, стараясь выстроить в логичную систему полученные сведения. Вполне возможно, что Дженни, огорченная спором с Тесс, из мастерской прошла в дом и там в старом фотоальбоме попыталась отыскать снимки Чарли и Питера в молодости. Возможно, наткнувшись на снимок, сделанный на выпускной церемонии, она догадалась, что Чарли, которая даже в просторной темной мантии поражала своей стройностью, никак не могла быть беременной и соответственно не могла быть ее матерью. Вполне возможно, Дженни определила, что ребенка ждала именно Марина. В расстроенных чувствах Дженни схватила свое любимое яйцо и убежала неизвестно куда. Куда бегут четырнадцатилетние в такой ситуации, когда рушится окружающий их мир.

Все было возможно.

Марина засунула руки в карманы широких полотняных брюк, повернулась и пошла в сторону художественного музея. Мало что изменилось вокруг за прошедшие пятнадцать лет. Она улыбнулась, заметив, что посаженный в день выпуска плющ уже поднимался по стене главного здания колледжа. Наверное, здесь мало что изменилось за целое столетие, разве что появилось несколько новых зданий.

Она села на скамью под старым дубом и погладила прохладный камень. Марина не могла вспомнить, сидела ли когда-нибудь прежде на этой скамье, думая о Викторе, о Новокии или об Эдварде Джеймсе. Жаль, что скамья не могла поведать о тех, кто когда-то проходил мимо или отдыхал на ней, и о том, как сложилась их жизнь.

Не исключено, что Дженни просто убежала. А может быть, за ее исчезновением крылось нечто более серьезное. Подозрения в отношении Тесс? Марина покачала головой. Она в них не верила: Тесс не была способна на такой страшный поступок, даже если бы умирала с голоду. Положим, она похитила девочку. И что с ней сделала? Убила? Марина вздрогнула.

Внезапно в ее голове возникла новая мысль.

– Но, может быть, Дженни сначала убежала, – пробормотала она вслух, – Дженни убежала, а Тесс взяла яйцо и сказала всем, что девочка прихватила его с собой?

Проходящие мимо студентки удивленно посмотрели на Марину, и она с вызовом вздернула подбородок, как если бы разговаривать с самой собой было вполне обычной вещью. Ведь она была в Нортгемптоне, отличавшемся особой терпимостью к необычным людям, такая снисходительность была здесь неписаным законом.

Необычные люди... К примеру, такие, как Вилли Бенсон?

Мог ли Вилли Бенсон похитить Дженни? И зачем? Чтобы отомстить Чарли? Хватит ли у него ума на подобный поступок?

Марина поднялась со скамьи и пошла к общежитию Моррис-хаус по знакомой дорожке, где бессчетное число раз проходила в сопровождении Николаса. И в сопровождении Виктора.

Виктор...

У общежития Марина посмотрела через Грин-стрит на окно квартиры, где некогда жил Виктор, а потом поселился Николас.

Глухая тоска подступила к сердцу. А если Виктор как-то связан с похищением Дженни? Вдруг он узнал, что Дженни ее дочь? Что будет, если девочка станет заложницей в его борьбе за власть в Новокии?

Марина подняла голову и посмотрела на окно своей бывшей комнаты. Потом повернулась и вновь посмотрела на окно квартиры Виктора. И она вспомнила тот вечер, когда задумала навестить Виктора... Тот вечер, когда она видела женщину, выходящую из его дверей. И этой женщиной была Делл.

Марина задохнулась от волнения. Делл, ну конечно же, Делл. Вот ответ на все вопросы. Женщина, которая принимала у нее роды, что позволило Марине избежать больницы и разглашения тайны. Подруга, которой полностью доверяла Тесс.

Делл. Наверное, она поддерживает связь с Виктором. Что она сказала той ночью, когда Дженни появилась на свет? Что она хранит секреты Виктора? Сердце Марины пустилось вскачь. Каким-то образом нити сходятся к Делл. И может быть, исчезновение Дженни каким-то образом связано и с недавними новостями о Викторе Коу... Что его повстанцы готовы к решительным действиям и что монархия в Новокии доживает последние дни. Делл и Виктор. Наверное, они строили свои планы целые годы.

Внезапно Марина испугалась за свою жизнь. За свою жизнь и жизнь Дженни. Словно в озарении, она поняла, что, если ее убьют, никто никогда не отыщет Дженни. Потому что она одна располагала всеми деталями головоломки. Ей следует укрыться от опасности. Ей надо немедленно вернуться в дом Тесс.

Она резко повернула к Райскому пруду, это был ближайший путь к дому Тесс. Марина вышла на дорожку у пруда, глубоко вздохнула и побежала. Мимо Бертон-Холла, мимо лодочного ангара и оранжереи. От непривычного напряжения заныли икры, ремни босоножек впились в тело. Почему она сглупила и приехала в Америку без охраны? Почему заупрямилась и не взяла с собой Регги? Почему не подождала и не попробовала отыскать Николаса? Теперь Марина была одна, свободна и до смерти напугана. Она замедлила бег, наклонилась, не останавливаясь, сорвала с ног босоножки и бросила их в пруд. Камешки впивались ей в ноги, асфальт жег подошвы. Но она продолжала бежать. Свободная и совсем одинокая.

Она бежала мимо сада ректорского особняка, и перед ней предстала картина ее первых дней в колледже: толпы девушек, собравшихся здесь и выпрашивающих нечто совершенно ничтожное и незначительное, а именно освобождение на один день от учебы. «Боже мой, – промелькнуло у нее в голове, – те девушки и представления не имели, что такое настоящие проблемы».

Дорожка привела ее на улицу... Какую, она не знала. Но только не Эльм-стрит, а боковую, напротив «Квадрата». Как могла она надеяться на память, когда прошли годы?

Она посмотрела направо, потом налево, и вдруг ее осенило. Она узнала место, где находилась: это была Парадайз-лейн. Она вспомнила, что налево, через два дома отсюда, на Парадайз-лейн, стоял небольшой белый дом с темно-зелеными ставнями. Дом, который когда-то принадлежал Эдварду Джеймсу. Эдварду Джеймсу, отцу Дженни.

Марина повернула направо, в сторону Эльм-стрит. Она опять побежала, но уже не так быстро, потому что новая догадка пришла ей на ум.

А что, если Эдвард Джеймс узнал о существовании Дженни? Что, если он ее похитил?

За исключением света на кухне, весь дом был погружен в темноту. На кухонном столе Марина нашла записку:

Марина, Тесс уснула. Я лягу на диване, а ты можешь располагаться в комнате Дженни наверху. Утром увидимся.

Чарли.

Марина смотрела на листок бумаги. «Ты можешь располагаться в комнате Дженни». Почему Чарли уступила ей комнату Дженни? Разве не хотела она сама спать в кровати своей законной, принадлежащей ей по праву дочери?

Марина скомкала записку.

Она зашла в ванную, потом тихонько поднялась вверх по лестнице в комнату, где когда-то жила и где появилась на свет Дженни.

Она сняла покрывало с узкой кровати и легла, не раздеваясь. Мысли о Викторе, Тесс, Вилли Бенсоне и Эдварде Джеймсе, путаясь, кружились у нее в голове. И еще она думала о Дженни. Ее Дженни. Марина зарылась лицом в подушку и почувствовала легкий свежий аромат. Наверное, это был аромат Дженни, ее чистое, нежное, невинное благоухание. Она попыталась представить себе, как сейчас, в свои четырнадцать или почти пятнадцать лет, выглядит Дженни, уже не девочка, но еще и не женщина. Марина повернулась на спину и лежала, глядя в потолок, вспоминая ночи и дни, проведенные здесь в ожидании рождения Дженни.

И еще она вспомнила то утро, когда проснулась от родовых схваток. Марина окинула взглядом комнату, и перед ней предстали все те, кто был тогда рядом: Николас, Делл, Тесс, Чарли. Она снова почувствовала боль.

Марина положила ладонь на живот, неподвижный и плоский. Слезы хлынули у нее из глаз, и сквозь их пелену она увидела, как Делл подает Чарли маленький сверток, и услышала, как она говорит: «Это девочка».