Глава 7. Самая страшная новость.

Он смотрел ей в глаза и не находил там даже тени тех чувств, которые она когда-то к нему испытывала. Да, если она за пять тысяч лет не изменилась, ее ненависть к нему, кажется, выросла в разы. Что ж, он не мог упрекать Азули в этом. В конце концов, она была права. Правда, ни тогда, ни теперь он не считал себя настолько виноватым перед ней, чтобы спокойно принять заслуженное наказание. Нет, он будет бороться до конца, как тысячелетиями до того боролись его предки.

В то время, когда она появилась в его жизни, он и не подозревал еще о том, сколько в этой хрупкой девушке может оказаться сил. Он просто наслаждался ею, как наслаждаются приятным запахом или вкусом зрелого фрукта. И что особенно восхищало Элаймуса, так это то, что она никогда не смеялась над его внешностью. Хотя, тогда это побоялся бы сделать кто угодно. Элаймус Элистар — девятнадцатый Сотворитель в этом мире, самый богатый из всех живущих лекверов, друг эльфов и людей, для простой человеческой женщины был самым настоящим богом на земле. Лекверу нравилось то, с каким счастливым выражением лица она смотрела на него, с каким восхищением воспринимала каждое произнесенное им слово. В отличии от окружавших его советников.

Сначала молодой мужчина не понимал, что они все от него хотят. Вроде бы на границах и внутри страны все спокойно. Ни голода, ни войн, ни болезней. Только вдруг одна за другой стали восставать провинции, Дома начали отказываться от его покровительства. Последней каплей стал скандал во время приема гномьего правительства. Эти мелкие своевольные представители подземного народа никогда особенно не отличались сговорчивостью. Неспроста целых шестьдесят тысяч лет с ними шла война, то затихая, то вновь вспыхивая в разных уголках мира, словно проснувшийся вулкан.

Элаймус перестал есть, спать, радоваться жизни. Теперь даже его любимая не могла заставить леквера улыбнуться. И вот однажды, когда он сидел в своем кабинете, в очередной раз пытаясь придумать план по усмирению подданных (желательно с меньшими потерями с обеих сторон), к нему вошел тогдашний ордевус.

— Простите, Сотворитель, — в голосе ни намека на почтительность.

— Что? — Элаймус оторвал взгляд от порядком надоевшей ему стены, переключившись на главу армии.

— Новая вспышка восстания рядом с Кевер-ел-Арком. Вас срочно просят присутствовать на собрании.

— Ну и что им опять надо?! — кажется, леквер окончательно потерял контроль, так что по кабинету прошелся вихрь.

— Разве вы не понимаете, повелитель? — вопросом на вопрос ответил советник, — Они хотят, чтобы вы отказались от вашего поста в пользу почтенного леквера Каэрала Истиского. Если вы этого не сделаете, то он собирается взять Дом штурмом. На его стороне большинство эльфов и почти половина лекверов. Элемы, дриады и остальные народы пока в замешательстве, но боюсь, через несколько дней им уже ничто не помешает сделать выбор, причем не в вашу пользу. Единственная надежда осталась на андеретов, но их очень мало.

Такого откровения Сотворитель не ожидал. Несколько секунд он молча вдумывался в смысл сказанных ордевусом слов.

А через неделю Азули присоединилась к клану узнающих наравне с еще двумя десятками таких же девушек и парней, как и она.

Страна постепенно вернулась к нормальной жизни.

Азули выпрямилась во весь рост, с брезгливостью глядя на распростертое тело человеческой женщины. Белоснежная рука ее по локоть была заляпана кровью. Он так отвык от вида крови, что едва удержался от того, что бы не закрыть нос и рот рукой. Однако сейчас руки нужны были для удержания короткого одноручного меча. Потому что стоило Всевидящей окончательно развернуться, как в ладонях ее немедленно засветился всеми цветами радуги новый сгусток энергии.

— И что теперь собираешься делать? — Элаймус не удержался от сарказма, — Развалишь Сэр-э-Ревет? Почему ты никак не поймешь, что своей ненавистью ты ничего не исправишь. От того, умру я или нет, ты не изменишься, ты не станешь снова человеком.

— А почему ты думаешь, что я именно об этом мечтаю? — андерета остановилась буквально в трех метрах от Элистара, и как ни в чем не бывало, принялась оттирать кровь снегом. Белые хлопья, казавшиеся мягкими и пушистыми, стекали на землю розоватой водой, — Почему ты так уверен, что я хочу твоей смерти?

— Но зачем ты пришла сюда? — наверное, впервые в жизни удивился Элаймус. Даже кончик меча дрогнул, словно пришел в замешательство от подобного заявления. Всевидящая в ответ лишь улыбнулась такой искренней улыбкой, что бывший правитель лекверов невольно скривился. В этой улыбке было столько злобы и гнева, что не поставь Элистар вовремя защитный покров, от него остался бы один костюм. Совершенный дар воплощать свои желания в жизнь и трансформировать практически любые предметы, оточенный Азули за тысячелетия до уровня рефлекса, сейчас был для него всего лишь помехой.

— Ты хорошо подготовился, — словно прочтя мысли соперника, отметила узнающая.

— Старался, дорогая. Всю жизнь старался, ожидая от тебя очередного кинжала в спину, как тогда, помнишь? Бесконечные годы тренировок и ожидания, что когда-нибудь я смогу проверить их результат на тебе.

— Вот видишь, твое желание исполнилось! — хохотнула Всевидящая, — Радуйся, Эл, а мне пора.

— Куда?

— Извини, милый, не могу тебе сказать.

Еще один нервный смешок. Азули развернулась, широким шагом подходя к лежащей на снегу Лиде. При ее приближении дочь Дапмара попыталась заслонить тело собой, но андерета лишь головой покачала, одной рукой хватая человеческую женщину, а второй за шкирку оттаскивая от нее маленькую леквер. Девчонка повисла в воздухе, болтая ногами и пытаясь освободиться.

— Оставь ее немедленно!

— Отпустите мою дочь! — словно очнувшись, хозяева Дома кинулись к андерете, но опоздали всего на пару секунд, прежде чем прямо перед ними открылся полукруг портала. Недолго думая, Азули разжала правую руку, и Силия мешком свалилась в сугроб. Еще мгновение, и зеленоватое пламя портала втянулось внутрь небольшой воронки в самой его середине, увлекая за собой Всевидящую. И тут Элаймус понял, что это его последний шанс, в два прыжка преодолев отделяющее его от прохода расстояние. Телепорт в последний раз мигнул и погас, однако леквера это уже не касалось. Его сдавило так, что на какое-то время он полностью лишился возможности дышать. Казалось, что его сейчас окончательно и бесповоротно превратят в аккуратный блин, но навалившаяся тяжесть так же быстро отступила.

Собственно, как и зеленоватые отблески магического происхождения, сменившиеся на обычные, красноватые. Постепенно перед леквером открылась необыкновенная картина. На горизонте догорал закат, ярко освещая каждый сантиметр песчаной отмели, казавшейся усыпанной янтарем и рубиновым крошевом. Несколько прибрежных деревьев практически срослись своими кронами. А рядом с ними притулился домик, больше напоминающий избушку какой-нибудь феи. И, буквально в десятке метров от него, распростер свои объятия океан. Блестящие, тронутые медью, волны с грохотом обрушивались на небольшой утес, смотревшийся совершенно нелепо на столь светлом берегу. И если бы на его серых камнях не лежали остатки снега, можно было бы с уверенностью сказать, что ты попал в настоящий рай. Судя по всему, Элистара выбросило где-то на окраине страны, где было гораздо теплее, и где весна уже вступила в свои права, зажегшись пламенем молодой листвы и травы, разгулявшись теплым ветром пополам с солеными брызгами.

— Интересно, и зачем тебе понадобилось так далеко ее тащить? — вслух произнес мужчина, но ответа от Азули так и не получил. Правда, это его не сильно расстроило. Он никогда не оставлял загадки неразрешенными, даже если ценой этому была чья-то жизнь.

Они по-прежнему ждали сообщений от Лиды, не сместив лагерь ни на метр. Но прошли сутки, двое, подошла к концу неделя, а никакой информации из Сэр-э-Ревет не поступало, словно там все вымерли. Конечно, если бы до них дошел слух, что девушку разоблачили, и их план с жемчужиной провалился, ребята не отчаялись бы. Сколько раз им приходилось вытаскивать свою человеческую подружку из всевозможных передряг! Но отсутствие даже плохих новостей было просто невыносимым. Каждый день кто-либо из компании брал птицу и уезжал в ближайший город за сплетнями и утренними газетами. И каждый раз, по возвращении кого-то из лекверов или элемы, становилось понятно, что ничего нового они так и не узнали. Печатные издания пестрели яркими фотографиями, кричали громадными заголовками, да только ни имени Лиды, ни названия особняка Дапмара там не значилось. И все равно, друзья наделись на чудо.

Костер освещал снег, делая его похожим на топазную крошку. Руалла еще пыталась читать книгу, остальные из последних сил боролись со сном, украдкой посматривая на часы. Негласная договоренность не ложиться раньше двадцати четырех часов превратилась со временем в настоящее правило, требующее неукоснительного соблюдения. Единственным существом, которому, казалось, не нужен был отдых, был Викант. Он неподвижно сидел, глядя куда-то в сторону почти сливавшихся с чернотой ночи очертаний Дома, с ничего не выражающим лицом. Хотя, по правде говоря, ему с трудом удавалось сдерживать свои чувства. Странно, но с тех пор, как Лида сказала, что у лекверов есть сердце, он начал его чувствовать. И если раньше он просто ощущал боль в груди, то теперь эта боль обрела вполне отчетливые границы, пульсируя в одном месте раскаленным сгустком сущности.

Какое-то серое пятно, неожиданно мелькнувшее в вышине, привлекло внимание Виканта, и только через несколько секунд он понял, что к ним летит долгожданная канарейка. От неожиданности парень подскочил на месте, крича во все горло:

— Лида! Птица!

— Курица она, а не птица, — пробурчала со стороны своего лежака Мэрке, вспомнив ругательство, однажды произнесенное самой девушкой.

Викант выразился уже яснее:

— Канарейка!

На этот раз его поняли. Остальные лекверы, выбежав из палатки, следили взглядом за маленьким посланцем. А птичка, пролетев над головой Лидиного жениха, уселась на плечо Руаллы, признавая в ней верную соратницу.

— Что там? — первой подскочила к ней Велера.

— Она пишет, что все в порядке, жемчужина у нее. Осталось только забрать артефакт и ее, — спокойно ответила рыжая леквер. И вдруг ее глаза расширились до предела и она взвизгнула, — Прямо сейчас! Она сделала копию!

— Что?! — ошарашено воскликнули Уварс и Локмер.

— Она что, нашла где-то похожую вещь? — попытался предположить Викант, но Руалла замотала головой.

— Да нет же, она создала копию, точно такую же жемчужину! Но это невероятно! Получается, что Лида может Творить?

— В любом случае ждать больше нечего. Мы немедленно едем и сами во всем разберемся — решил за всех капитан. Лекверы засуетились, в спешном порядке укладывая вещи и скатывая палатки.

Несмотря на суматоху, собраться удалось в рекордные сроки.

— Кто-то должен остаться здесь, — Локмер повернулся к остальным участником сборов, и, натолкнувшись на непонимающие взгляды, пояснил, — Вдруг придется быстро убегать. Мы же не потащим с собой повозки, да и вещи будут мешать. Кому-то придется остаться сторожить лагерь.

— Он прав, — кивнул после секундного молчания Уварс, — Но лично я не намерен отсиживаться в тылу, пока остальные пойдут навстречу с неизвестным. Во-первых, я за вас боюсь, а, во-вторых, мне тоже интересно, как Лиде удалось сотворить жемчужину!

— А я тем более не останусь! — уже закидывая ногу на спину птицы, ворчливо отозвался Викант, — Она моя невеста.

— Ты думаешь, если ты с ней помолвлен, то только для тебя одного она дорога?! — скрестив руки на груди, проворчала Мэрке, — Между прочим, она моя подруга!

— А еще у нее жемчужина, в которой заключена сущность моего брата! — не упустила своего шанса выступить Руалла.

— Гервен с Лидой не последние для меня существа, это ясно и так! — поддержал девушку адвокат.

Лекверы повернулись к Велере, ожидая ее слова. Но та только плечами пожала, и невинно захлопав глазами, произнесла:

— Что ж, раз вы все такие трусы и не хотите оставаться одни ночью, придется мне опять пропустить все самое интересное. А так хотелось еще один замок развалить!

— Никто из нас не трусит, — оскорбился ее брат, — И каждый из нас может отказаться от поездки, но ведь Лиде может понадобиться серьезная помощь!

— Угу.

— Если хочешь, поезжай ты, а я буду сторожить лагерь, — предложила Руалла.

— Или я. От меня-то особой помощи не добьешься. Что вообще можно требовать от старого вояки, сущность которого только и может, что создавать неплохие иллюзии, да и то детишкам на развлечение?!

На этот раз взгляды друзей обратились к Мэрке и Виканту. Поняв, что от них ждут услышать, оба лишь презрительно зафыркали.

— Как хотите, но я не брошу Лиду.

— Мы друзей не бросаем, — элема повернулась спиной к лекверам, но потом все же обернулась через плечо и добавила, — И, кстати говоря, будет лучше, если мы двинемся вдвоем. Такой толпой нам все равно от погони не скрыться, а для того, чтобы забрать Лиду и двоих нас хватит.

Больше разногласий не возникло. Договорившись об условных сигналах на случай опасности, Викант с Мэрке уселись на своих пернатых скакунов, приказав тем взлетать. И уже через минуту их силуэты растворились в ночном небе.

Путь до Сэр-э-Ревет занял не более десяти минут, в течение которых ребята продолжали упорно молчать, хотя каждый строил у себя в голове десятки догадок и предположений. Но если мысли Мэрке крутились вокруг невероятных способностей человеческой женщины, то Виканта это совершенно не волновало. Ему было совершенно безразлично, может ли Лида Творить, он лишь просил всех высших о том, чтобы с ней ничего не произошло. Стоило парню представить, что Лиду вычислили, и она сейчас пытается прорваться к ним сама, как внутри у него все переворачивалось. Было невыносимо отправлять ее к Дерсеву, зная, что никто не сможет защитить его невесту. И если бы Лида не вцепилась всеми конечностями в возможность самостоятельно спасти Гервена, он никогда бы не отпустил ее дальше, чем на половину рекреции пешком.

К счастью, особняк Дапмара показался раньше, чем Викант окончательно извел себя. Но стоило ему заметить рядом с главным корпусом какую-то суматоху, как у него немедленно начали дрожать руки. И окончательно ему стало плохо, когда он заметил труп птицы, очень похожей на ту, что когда-то видел перед Домом самого Сотворителя.

— О, светлейший! Азули! — выдохнул парень, почти сорвавшись вместе со своей Мулаткой в пике. Он же первым и достиг земли, не теряя ни секунды на раздумье и выхватывая короткий меч из ножен. Следом за ним спланировала на широких крыльях птица Мэрке. Девушка без лишних слов заняла позицию слева от гвардейца.

— Что здесь произошло? — осознав, что нападать на них никто не собирается, но на всякий случай не опуская оружия, громко поинтересовался Викант. На его голос немедленно обернулся хозяин замка. И только сейчас жених Лиды увидел, что тот сидит рядом с чьим-то распластанным на снегу телом. Еще он заметил его стоящую на коленях жену и еще какую-то девочку, видимо, ту самую дочку, слугой которой должна была стать Лида.

— О! — только и смог выговорить Дапмар.

— Всевидящая забрала Лиду.

— Как забрала, куда?

— Откуда мне знать? — неожиданно взвилась Силия.

— Но что с Лидой?! — растерянно переспросил Викант.

— Не знаю, — Силия разразилась совершенно обыкновенным детским плачем, — Азули ей всю грудную клетку разворотила, а потом открыла портал и унесла ее! Хорошо хоть, Элаймус за ними успел нырнуть…

Остальные слова потонули во всхлипах.

— Какой Элаймус? — в отличие от оставшегося стоять столбом Виканта, Мэрке начала допрашивать супругов.

— Элаймус Элистар, — сухо выдавила Версерия.

— Но он же вроде пять тысяч лет назад ушел из жизни. Или я что-то путаю?

— Вы ничего не путаете, для всех именно так и было. Но на самом деле он где-то скрывался, и я не знаю, где именно. Хотя я именно я был одним из многих, кто знал, что он жив. Элайм всегда был замкнутым, а уж после того чудовищного покушения, когда пост Сотворителя занял совершенно безмозглый леквер, этот выскочка Каэрал, он совсем перестал разговаривать, — послышался дребезжащий голос хозяина Сэр-э-Ревета. От этого голоса Викант пришел в себя, садясь прямо на снег рядом с подругой.

— Вы знаете, куда открывается портал? — продолжала допрашивать Дерсева Мэрке. Тот только отрицательно головой покачал.

— Боюсь, даже если бы и знал, ничем бы не смог помочь вам. Скорее всего, ваша невеста уже скончалась. Во всяком случае, я не видел ни одного человека, который бы мог прожить с развороченной грудью более нескольких минут. Боюсь, вы опоздали, Викант…

— Вы плохо ее знаете, Дапмар, — усмехнулась элема, с опаской поглядывая на жениха Лиды. Теперь гвардеец не просто оцепенел. Вся его фигура стала ярко светиться, а вокруг во все стороны начал разлетаться снег. Еще немного, и неконтролируемая сущность могла бы просто смести ее вместе с сугробами. И хорошо, если парень окажется способен только на это. Судя по интенсивности свечения, у него хватило бы мощи разнести особняк по камушку. Надо было срочно отвлечь его, и девушка произнесла:

— Ну раз вы не знаете, куда Азули утащила Лиду, мы сами это выясним. Велера.

— Вел? Ну, конечно, Вел! — с облегчением вздохнул Викант. Способность этой девчонки отыскивать и выбирать наиболее удобные направления распространялась не только на обычные тропинки, проложенные в чаще леса, но даже на пространственные порталы, — Мэрке, лети немедленно к нашим, пусть они поторопятся.

Еще не дослушав, девушка на глазах начала уменьшаться в размерах, пока стала не более ладони в высоту. После чего резко взмыла в воздух, светлячком прочерчивая черное полотно небес. Лекверы, как один, проследили за ней глазами, после чего снова вернулись к решению самой важной на данный момент проблемы. А именно, приведению в чувства главного судьи. Версерия попыталась растормошить Анниморру, но тот лишь сонно перевернулся на бок.

— Юноша, раз уж вы оказались у нас, может, поможете что-нибудь сделать с ним?! — не выдержала женщина. В отличие от своего мужа, супруга Дапмара никогда не терялась даже в самой сложной ситуации.

— Да, конечно! — растерянно откликнулся Викант, все еще пытаясь разглядеть движение на горизонте.

— Давайте его хотя бы в дом перенесем, — предложил Дерсев, первым хватая своего старого приятеля под мышки. От резкого подъема полы судейской шубы распахнулись, и откуда-то из кармана на снег выпал вчетверо сложенный лист.

— Стойте! — Силия первой добралась до записки, немедленно разворачивая ее. Сейчас же о самом Анниморру все забыли, заинтересовавшись крошечным кусочком обычной бумаги в клетку. Записка явно не предназначалась для чужих глаз. Это стало понятно уже после первой строчки.

— Интересно! — первым протянул хозяин Дома, понемногу приходя в себя, — Что же это получается? Если это, действительно, написала Всевидящая, то…

— То Анниморру точно знает, куда открывается портал, — зло усмехнулся жених Лиды. Теперь у него появилась достойная причина, чтобы как можно быстрее растолкать главного судью. И уж тогда, он узнает все.

— Какого черта, Ази? — произнес кто-то у меня над головой. Мужской, приятный голос обдал необыкновенным теплом. Я старательно прислушалась к нему, но, к сожалению, все мои старания свелись на нет. Голос упорно не вспоминался. А ведь мне точно приходилось слышать его, и не один раз. Где? Когда? Не знаю, хоть убейте. Хотя, похоже, это и так сделали. Все тело ныло, а в районе ребер неистово полыхал пожар. Странно, как я еще не обратилась в угли. В прошлый раз я хотя бы что-то могла разглядеть, в этот перед глазами была лишь какая-то сюрреалистическая картинка: пятна, тени и не одного устойчивого очертания.

Я почувствовала, как кто-то коснулся моей щеки. Пальцы были обжигающе горячими, так что захотелось закричать. Но вместо этого уже привычно заклокотало в горле, и я лишь раскашлялась, пытаясь выкинуть из себя липкие сгустки, не дающие вздохнуть. Перед глазами вдруг мелькнуло лицо. Вроде бы знакомое, потому что где-то внутри в ответ сжался желудок. Темная прядка едва тронула кончиком шею.

— А что я могла сделать, эта дура бросилась наперерез! Скажи спасибо, что я успела впитать лишнюю энергию, иначе ее бы просто разнесло на части.

Этот голос я тоже где-то уже слышала, и от его звука захотелось зажать уши руками, но конечности просто перестали слушаться.

— А разве того, что ты сделала, мало? Посмотри, такое ощущение, что в нее снаряд попал! О, Светлейший, она же человек!

— Это я лучше тебя знаю, — прошипели над ухом, — И хватит мне напоминать об этом. Ты даже не представляешь, насколько я завидую тому, что она человек.

— Ладно, не злись, Азули, — спокойно ответил мужчина, снова погладив меня по щеке, — Как ты думаешь, она меня слышит сейчас?

— Вряд ли. Слишком большая кровопотеря. Мне пришлось принимать все меры, чтобы не оказаться залитой ее кровью.

— Ты только о себе и заботишься!

— Естественно, а о ком же мне еще заботиться? Я же не виновата, что никто больше не думает о Всевидящей! Что еще бедной андерете прикажешь делать?

Ах, да! Точно, рядом со мной находилась узнающая. Вроде бы именно она помогла мне прейти мне в такое "замечательное" состояние. Теперь хотя бы есть кого винить в моей кончине. Странно, но даже сил на ненависть и гнев не осталось.

— Ох, Азули… Надеюсь, ты хотя бы принесла его?

— Перестань считать меня полной идиоткой! В конце концов, я старше тебя на четыре тысячи лет.

Муть перед глазами никуда не исчезла. Хуже того, ее место постепенно занимала полнейшая темнота. Однако, прежде чем она окончательно заволокла каждую клеточку сознания, я успела увидеть тусклый отсвет лезвия. И почувствовать в последний раз жгучую боль. Голоса постепенно становились тише, будто говорившие медленно, шаг за шагом отходили от моего, безусловно, мертвого тела.

— Я скоро вернусь, солнечная моя, обещаю… — перед тем, как сознание окончательно покинуло меня, прозвучал внеземной голос. И я, наконец, вспомнила, кому он принадлежал. Только на сей раз, это ничего для меня уже не значило.

В следующее мгновение я распахнула глаза. Так, будто лишь прикрыла их на мгновение. Ни темноты, ни надоевшей уже пелены перед ними не было. Лишь кусок слегка голубоватого потолка, который слегка светился и, кроме того, был испещрен многочисленными жилками, матовыми, более темного цвета. Ничего красивее я раньше не видела. Жилки переплетались, образуя узоры, за которые невозможно было зацепиться взглядом, потому что они сразу же исчезали под ним. Но мое любование было недолгим. Появившаяся мысль быстро привела меня сначала из лежачего положения в сидячее, а уже через секунду я стояла посреди роскошной комнаты с множеством небольших окошек.

"Я точно не дома", — поняла я, впрочем, не уточняя, какой именно дом имелся в виду. Во всяком случае, не в моем мире. И это место мне явно не знакомо. Отдернула краешек воздушной шторы, и вздрогнула: за стеклянной поверхностью расстилалось море. На горизонте темнел одинокий утес, солнце недавно вышло, собираясь при первой возможности нырнуть обратно за тучи. Подальше от промозглого зимнего ветра и громадных волн, пытающихся достать до него хотя бы брызгами. Почему-то появилось стойкое ощущение, что нечто подобное со мной уже было. Но не в этой комнате точно.

Несколько минут я просто стояла у окошка, любуясь видом волнующегося моря. Откуда-то издалека тянулись цепочкой совершенно черные тучи. Еще пара часов, и здесь начнется настоящий шторм. Странно, но я не испытывала ни страха, ни волнения, даже учитывая то, что раньше мне не приходилось наблюдать подобные проявления стихии. Я всегда с нетерпением ожидала грозу, стараясь не пропустить ни одной молнии. И на этот раз с восхищением следила, как все выше и выше вздымаются волны, слушала рокот моря. Он напоминал мне те, прежние времена. До того, как я попала в этот мир, до того страшного утра, когда Дэрлиан в последний раз смотрел на меня человеческими глазами.

Правда, долго разглядывать вид из окна у меня не было возможности. За то время, что я провела в этом мире, мое существование столько раз оказывалось под угрозой, что перспектива в один прекрасный момент реально умереть не приносила мне беспокойства. Зато моменты затишья перестали быть самыми замечательными. Потому что каждый раз, когда мне выпадал шанс вздохнуть с облегчением, выдохнуть уже не представлялось возможным. Последним впечатлением была практически нестерпимая боль, когда Азули со всей дури разворотила мне грудную клетку. Теперь же я чувствовала себя настолько здоровой, будто вновь родилась. То есть опять все выходило подозрительно тихо и мирно. Появившаяся версия, что враги добились своих целей, превратив меня либо в бесплотный дух, либо в андерету, заставила произвести тщательный осмотр себя. Ни рост, ни вес явно не изменились. Кожа по-прежнему была все такой же, с прыщиками, пятнышками и царапинами, чему я впервые обрадовалась. Я даже ущипнула себя, сморщившись от боли. Ага, значит, версию можно отметать. И на этом спасибо. Только бы знать, кому именно?

Вторая версия была куда менее реалистичной: меня успели спасти от злобной старушки Азули. Не друзья, явно. Они бы ни на мгновение не оставили меня в одиночестве, предпочтя самолично удушить меня в объятьях, когда очнусь. Отсюда логично вытекает вопрос: кому еще нужно меня вытаскивать из очередной заварушки? Может, это Элистар старший постарался? Во всяком случае, именно его зеленую голову с проседью я сейчас могла лицезреть прямо под окном.

Стоп! Элаймус? Какого темного он тут делает? Когда первый шок прошел, до меня начало потихоньку доходить, что леквер не просто имеет наглость своим видом прерывать мои размышления, а еще и в окно стучит. Удивительно, как он его еще не разбил.

— Открой же, идиотка! — пропустила двойная рама. Теперь точно не открою!

— Сам открывай!

— О, Сотворитель, как ты мне надоела, женщина. Ты думаешь, если бы я мог, я бы не открыл? Слушай меня сейчас очень внимательно. Я пришел тебя спасать.

— Зачем? Мне что, кто-то может испортить пребывание в этом чудном местечке? — издеваюсь, ежику понятно, не только Элистару. Все-таки они с Гервом невообразимо похожи. Как и внучок, дедуля скорчил такую презрительную гримасу, будто я ляпнула совершенную глупость.

— Да и, вообще, чего это ты меня решил спасти? — продолжила я беседу, не обращая внимания на выражение лица зеленоглазого типа. Если на способности гримасничать сходство между Элистарами не кончалось, значит Элаймус не просто пришел мне помочь. А с одной, только ему знакомой, целью, — Или ты тайно состоишь в благотворительном обществе по спасению человеческих девиц?

— О! Догадливая, — удивительно, но подобный комплимент показался мне сомнительным. Хотя, по идее, мне следовало прыгать от радости до потолка: в кои-то веки кто-то из Элистаров признал меня несколько выше по уровню развития, чем червяка, — Может, сначала впустишь, и я тогда тебе все расскажу.

— Ладно, черт с тобой, — мрачно пробурчала я, все еще не понимая, почему леквер сам не откроет окно. Да и, вообще, почему ему надо влезать именно в окно, неужто в этом доме дверей нет?

Сложный замочек, напоминающий щеколду, сработал моментально, рама едва скрипнула. В открывшуюся брешь хлынул ледяной ветер, такой ароматный и свежий, что закружилась голова. Элаймус, даже не опираясь руками, вскочил на подоконник, немедленно сиганув в комнату.

— И, я бы на твоем месте оделся, — без переходов начал он. Непонимающе глядя на него, я повернулась к небольшому зеркальцу под самым потолком и почувствовала, как краснею. Конечно, стоящий рядом мужчина больше всего походил на своего товарища — Дапмара Дерсева. Худой, морщинистый, одним словом, старый хрыч. Только у хозяина Сэр-э-Ревет не было таких насыщенно-зеленых, словно сосновая хвоя, глаз, с издевкой осматривающих меня. Скорее, он напомнил мне Шерненса, не вовремя повернувшегося в тот момент, когда я переодевалась. Да и одежда на мне все же была. Ну, во всяком случае, если можно таковой считать почти прозрачный спальный комплект, состоявший из свободной майки-безрукавки и коротеньких шортиков.

— Перебьешься! — фыркнула я, нагло усаживаясь на кровати по-турецки, — Давай говори, что же такое страшное надо мной нависло, что ты решил оградить меня от этого?

— Ну, ты не совсем права, Лида. Нависло не над тобой, а над нами. И это уже частично объясняет то, зачем я здесь. Мы сейчас находимся практически на границе этого мира, в особняке Всевидящей. Азули всегда любила воду. Ее просто тянуло к ней, как магнитом. Так что я не удивился тому, что она создала этот домик прямо на берегу. Предупреждая дальнейшие расспросы, хочу добавить, что она не появлялась здесь с того дня, как приволокла тебя. Честное слово, увидев тебя живой, я страшно удивился: в тот момент ты напоминала больше сырье для фарша, чем человека.

— И ты не знаешь, каким образом я выжила?

— Примерно представляю. Она могла воспользоваться своим даром Творить, точнее, трансформировать. Андереты не способны полноценно что-либо создавать, в отличие от некоторых лекверов. Разрушать — это да. Видимо, это у них от людей. А вот превращать одно в другое они могут. Это не требует затрат ни сущности, ни энергии.

— Слушай, хватит мне тут читать лекцию, — возмутилась я.

— Ну, ты же должна знать хоть что-то о своем даре, дорогая. Для того, чтобы щиты ставить, да молниями швыряться, особого ума не надо. Нет, все-таки в жизни нет ни капли справедливости! Какая-то человечка Творит, а чистокровный леквер должен опираться лишь на свою сущность.

— Ой, Элаймус, прекрати занудствовать, мне твоего потомка хватило! Тот тоже, на одну нормальную фразу десять стенаний и пять ругательств выдавал. Меня другое сейчас интересует: на что именно мы можем рассчитывать?

— Ты имеешь в виду, что у меня за сущность? — уточнил мужчина. Я расплылась в неподражаемой улыбке. И только один человек точно знал, что после нее ничего хорошего ждать от меня не приходится.

— Догадливый! — протянула я.

— Вода… Знаю, звучит очень смешно. Сам вначале постоянно шутил с Азули по этому поводу. Все говорил ей: "Ты, наверное, любишь не меня, а мою сущность, мою жидкость…".

— И нет ничего смешного, — хмыкнула я. Нет, мы со Всевидящей точно родственницы. Во всяком случае, дальние. Иначе как объяснить тот факт, что мне всегда нравились эксперименты над внешностью, своей или чужой, а в итоге выяснилось, что я еще и влюбилась в того, кто может менять свои лица, как перчатки? — Что именно ты можешь делать с водой?

— Все. И не только с нею. Но с водой у меня выходит лучше всего. Она чистая, в ней нет примесей, которые мешали бы мне управлять ею. Возможно, поэтому пресная вода подчиняется легче, чем соленая.

— Но, насколько я поняла, у Азули была еще одна возможность меня залатать?

— Да, но она менее доступна для нее. Есть один способ исцелить живое существо: надо только немного поработать с его основой. В нашем случае это означает обменять часть своей сущности, для вас же — часть души. Но судя по тому, какой ты располагаешь силой, тебе могли перекачать как чью-то сущность, как и подпитать душу. Единственная загвоздка состоит в том, что при этом ты должна была быть в сознании и полностью контролировать свои действия. На этом основаны многие наши традиции.

— Например, помолвка? — догадалась я. Элаймус кивнул:

— А также свадьбы, различного рода посвящения, дружеские клятвы и так далее. После, скажем так, подобных мероприятий наш внутренний резерв словно пробуждается, подключаясь к восстановлению организма. Но ведь ничего подобного здесь с тобой не проводили, так ведь?

— Нет, — покачала я головой. Элистар отвернулся, неожиданно захихикав, — Что?

— Просто… Нет, ну не могла же она воспользоваться кинжалом? Не может такого быть, чтобы наша великая Всевидящая повторилась в своих действиях. Или у нее уже такой глубокий склероз?

— Ты о чем, Элаймус?

— Да есть у нас один замечательный артефакт. Так называемый кинжал-хранитель. Этот замечательный ножик буквально вытягивает из леквера его сущность, оставляя только пустую оболочку. Или даже с оболочкой. Тогда от несчастного ничего, кроме кучки праха, не остается. В смысле, от счастливчика. Потому что если он лишается лишь сущности, его тело продолжает жить, но эта жизнь еще хуже, чем человеческая.

— По-твоему, люди хуже скотов, да? — не выдержала я.

— Да не в этом дело! — в свою очередь рявкнул мужчина, — Я не имею в виду, что быть человеком — это отвратительно. Но представь: ты способна одной рукой проломить череп громадной птице, силой желания заставить слушаться тебя огонь или свет. И вдруг, в одно мгновение тебя лишают этого. Раз, и ты даже пятикилограммовый булыжник, который вчера с легкостью подбрасывала на ладони, с трудом отрываешь от земли.

— Все равно, что в одночасье из миллионера стать нищим, — дошло до меня, — Погоди, но ведь в таком случае вы, наверное, начинаете стареть быстрее, становитесь уязвимее? А как же ваши территории, принадлежащие вам земли?

— То-то и оно. Мы теряем связь со своими владениями. Они становятся для нас самым обыкновенным участком земли с посадками и строениями. И стареть мы начинаем чуть медленнее, чем вы. За несколько десятков лет такой жизни, мы превращаемся в стариков, в настоящих развалин, страдающих всеми болячками и впадающих в маразм.

— Но почему вы продолжаете жить? Насколько я успела уловить, ваши тела и ваши сущности — это единое целое. Я… — я запнулась. Нет, не надо об этом лишний раз себе напоминать, да и лекверу знать не обязательно. То, что я стала причиной смерти Алерга и его товарищей — это еще одна страница жизни, написанная кровью. Болезненная страница, которую давно пора перелистать. И не оставлять закладок.

— Мы уходим, когда наша сущность переходит в другой мир или же растворяется в ком-то, — при последних словах Элаймус выразительно покосился в мою сторону. Значит, это уже и ему известно, — Но если сущность остается в этом измерении, мы продолжаем существовать. Да, тело и дух разделяют порой сотни рекреций полета, но главное, что они находятся в одном времени.

— Ясно. И какова процентная вероятность того, что Азули воспользовалась этим кинжалом-хранителем?

— Ноль целых, одна десятитысячная. Подобные деяния не остаются без внимания общественности. Ее бы немедленно поймали, посадили бы в зверскую башню. Этот замечательный инструмент был запрещен Советом к использованию еще две тысячи лет назад. И наказание за нарушение запрета одно — смерть. Не думаю, что сегодняшний Сотворитель допустил подобное. Да и журналисты бы сразу подняли шумиху. Кстати, о них!

Элаймус подошел к небольшому столику, на котором лежала газета. Леквер брезгливо подцепил ее двумя пальцами, осмотрел, развернул. Я скользнула взглядом по заголовкам и замерла на одном. Кинулась к Элистару, вырывая у него несчастную бумагу. А в голове продолжало звенеть: "Убийсво Сотворителя не осталось безнаказанным".

Убийство… Сотворитель… Дэрлиан… смерть?

Слова совершенно не соединялись в единое целое, потому что просто не подходи друг другу. Я не могу снова его потерять. Это просто противоречит всем законам жизни, ведь человек не может погибнуть дважды. Да и леквер, пожалуй, тоже.

Наверное, я стала падать. Во всяком случае, иначе Элистар не стал бы хватать меня за плечи и аккуратно усаживать на пол. Зрение снова стало чудить, ушла вся резкость, заслонив мир пеленой слез.

— Этого неправильно, — только и смогла выдавить я, — Неужели опять то утро?

— Что? Лида, успокойся. Погоди… — мужчина схватил уже из моих рук газету и замер, ошеломленный как и я несколько секунд назад, — Вот уж притча. "Сегодня днем был убит повелитель лекверов, эльфов, дриад и прочих народов нашего мира, Сотворитель Дэрлиан Истиский. На месте преступления была поймана…".

Я больше не могла это слушать. Руки сами потянулись к голове, закрывая уши. Наверное, я кричала, потому что Элаймус стал снова трясти меня за плечи, как тогда во дворе Сэр-э-Ревета. А потом просто обнял, поглаживая по голове:

— Успокойся, девочка. Ты должна пережить это.

Я была несколько другого мнения. Жуткие слова, наконец, встали на свои места.

Дэрл… убит…

Как же мне теперь жить прикажете?!