"Поэмы" - читать интересную книгу автора (Пшавела Важа)



Копала

(Старинное сказание)1 Померкло сиянье луны, Попрятались звезд караваны. Скитаньями утомлены, Спустились в ущелья туманы. Проплакав всю ночь напролет И думая горькие думы, Одни только горы с высот Взирали на землю, угрюмы. И где-то внизу, в забытьи, Стекая по склону увала, Сквозь мутные слезы свои Арагва во тьме бормотала. И плакала в чаще сова. Печальница дикой пустыни, От горя живая едва, Рыдает она и поныне. И выло зверье по лесам За темной стеной можжевелин, И жалобы птиц к небесам Летели из горных расселин. Задумав напиться воды, Олень оказался в ущелье. Но страшные дэвов следы Вниманьем его завладели. И прянул обратно рогач При виде беды неминучей, И к зарослям бросился вскачь, И скрылся в дубраве дремучей. Но вот замолчали леса И вой прекратился звериный, И новых существ голоса Возникли над самой долиной. То там появляясь, то тут, В обличий грозных колоссов Угрюмые дэвы идут, Спускаясь толпою с утесов. Звериный у каждого взгляд, Ладони в крови человечьей, И бурки, свисая до пят, Напялены сверху на плечи. Идут друг за другом они, Торопятся вниз к водопою, И боже тебя сохрани С такой повстречаться толпою! Все ищут каких-то примет, Все смотрят, спустившись с утеса, Не смел ли какой дармоед Напиться из речки без спроса. Все бродят в потемках ночных. Туманные, как привиденья… И слушая возгласы их, Молчит, притаившись, селенье. Молчит, как кладбище, оно, Смертельную чуя истому, Никто за водою давно Не смеет здесь выйти из дому. И звери в урочища гор Уходят из чащи окрестной, И птицы в небесный простор Летят за росою небесной. И сходит от жажды с ума Несчастных людей вереница. Брат брата убьет задарма. Лишь только бы крови напиться! А дэвы из груды костей, Одной человечиной сыты, Выводят ряды крепостей, И нет от проклятых защиты. Кто брата оплачет, когда В селенье отчаялся каждый? Кто дэвов рассеет стада, Коль тело измучено жаждой? Лишь только запахнет грозой И туч обнаружатся пятна, Злодеи взмахнут булавой, И тучи уходят обратно, Немного недостает, Чтоб смерть, воцарившись в отчизне, Родной поглотила народ, Присвоив название жизни. Чтоб люди бродили в крови, Чтоб стал безобразен и жалок Венчающий образ любви Прекрасный венок из фиалок. Кому они будут нужны И ясного солнца сиянье, И сладостный пламень луны, И трав молодых прозябанье, И ласточек вешних полет, И рокот ручья у селенья, И вечный времен оборот, И трель соловьиного пенья, Кому, если в мире земном Исчезнет последний калека?! И дэвы исчезнут притом, Когда изведут человека. Зачем не поможет господь Своим обездоленным чадам? Зачем не рассыплется плоть У дэвов, пропитанных ядом? Ужель он покинул людей, Творец и владыка вселенной? Ведь если являлся злодей, Защитой он был неизменной. Его мы привыкли считать Заступником бедного люда. Неужто его благо дать Не явит нам нового чуда? II В лесу все темней да темней… Здесь дуб венценосный, осина, И вяз, и ряды тополей Сплелись меж собой воедино. Луч солнца с великим трудом Сюда проникает сквозь чащи, Здесь стелется мутным пятном Туман испарений пьянящий. Сюда не ступала нога Охотника и дровосека, Лишь туры, раскинув рога, Паслись в этой чаще от века. Здесь лапами барса примят Раскидистый дягиль к каменьям, Здесь зверю следы говорят О трепетном беге оленьем. Родник из высокой травы Здесь льется в ущелье, рыдая. Здесь жалобным плачем совы Пернатых распугана стая… Но чаща, где царствует зверь, Украшена некой молельней. Из камня устроена дверь, На кровельке крест само дельный. Их с неба создатель хранит, Трущоба скрывает стеною… Но что там за старец стоит С багряным щитом за спиною? Он в правой руке булаву, А в левой распятье сжимает. Струясь из очей, на траву Слеза за слезой упадает. Зачем так печален старик? О чем умоляет он бога? Вдруг небо открылось и вмиг Сверкнуло огнем у порога. И сонмы господних сынов, Таинственных и светлолицых, Явились среди облаков С мечами в простертых десницах. И девять светил поднялось, И множество лун засверкало, И все мирозданье насквозь Прозрачно и видимо стало. И крикнули божьи сыны Великому старцу Копале: Низринь супостатов страны, Взмахни булавою из стали! Господь призывает тебя Отмстить за людей неповинных! И дэвы завыли, скорби, В урочищах гор и в долинах: Нас пламенем яростным жжет. Обуглилась, лопнула кожа! Смертельной отравой с высот На нас ты обрушился, боже! III
И вздрогнули горы, и с гор Посыпались камни в ущелье, И руку Копала простер, И стрелы его зазвенели. Давимые глыбами скал, От стрел убегая опасных, Заполнили дэвы провал Скоплением тел безобразных. Кто вырастил эти тела, Подобные скалам Гергети? Какая трущоба могла Взлелеять чудовища эти? Как мог этот старец седой Сразить их ударом единым? Едва он взмахнул булавой, Конец наступил исполинам! Их головы не отрастут, Сердца не научатся биться, И гибнут проклятые тут, Еще не успев расплодиться. И смрадом несет на поля От этих чудовищ безглавых, И змеи, хвостом шевеля, Из луж выползают кровавых. Умри, нечестивая рать! Гремит заклинанье героя, Настал вам черед умирать, Восставшим на племя людское! Куда ты бежишь от меня, Насильник проклятый Бегела? Ужель ты боишься огня, Терзавший Пшаветию смело? И души погибших убийц Посыпались в без дну, стеная, И там на повергнутых ниц Бесовская кинулась стая. Пристал, подбочась, сатана С расспросами к новоприбывшим. А те отвечают со дна: Мертвы мы и больше не дышим. Пришел нам, несчастным, конец, Смело нас волной огневою. Какой-то великий храбрец Побил нас своей булавою. И вытекли наши глаза, И силу утратило тело, И жить нам под солнцем нельзя, И тьма не укроет все цело. Так темные силы земли, Свой дом основав в преисподней, Укрылись от мира вдали, Гонимые силой господней. Им сверху какой-то песок На голову сыплется в безднах, И в сырости каждый про дрог. Ин снах изнемог бесполезных. Куда им податься, скажи! Подземные заперты двери. Исчезли мечи и ножи, Доспехов не видно в пещере. И нету надежды, увы. Разрушить препятствия эти… IV Светает. И в листьях травы Алмазы блестят на рассвете. Смеется Арагва. Ее, Обратно в долину сбегая. Приветствует хором зверье И птичек приветствует стая. И туры, рога опустив. Торопятся к речке напиться, И крылья раскинувший гриф На трупы убитых садится. А ланям спуститься к воде Какая сегодня отрада! Они побывали в беде, Но все-таки выжило стадо. И, вытерпев столько невзгод, С кувшинами, полными снова, Идет по дороге народ, Приветствуя старца честного. И вышел на правильный путь Заблудшийся мир, и растенья Торопятся влаги хлебнуть, Ислышатся крики оленьи. И тигр с полосатым хвостом Лакает из лужицы воду. Как только он вынес, Ростом, [9] Тяжелую эту невзгоду! И тучи плывут в вышине. И тьма благодатна ночная, И звездочки сонмом огней Усеяли небо, сверкая. И сердце природы опять Дивится величью вселенной, И незачем миру страдать С его красотой несравненной. Смотри: уж фиалка вдали Цветет, как невинная дева, Отныне невесте земли Не страшно стенание дэва. V Все горы дождем исхлестав, На землю гроза налетела. Куда ты несешься стремглав, Душитель проклятый Бегела? Бегела бежит впереди, К священной торопится сени, И, лапы скрестив на груди, Встает перед ней на колени. Принеся, Копала, оброк, Нарушил я предков заветы. И щит мой возьми, и клинок, И золото, и само цветы. Есть девять у дэвов пещер, Наполненных доверху златом, Доспехи на разный размер Убором там блещут богатым. Отныне все это твое, Бери, запирай в погребицу! И все же на племя мое Напрасно ты поднял десницу. Ужель ты не знал, что и мы, Душой устремленные к богу, Из мира печали и тьмы Искали в бессмертье дорогу? Хочу, чтобы с этого дня, Когда я в великой печали. Считал вседержитель меня По святости равным Копале. Могущества дэва лишен, Добьюсь я божественной власти, Не тот ли на свете смешон, Кто сносит покорно напасти? И что ты за воин такой. Владеющий силой господней? Я выше тебя головой, А телом крупней и добротней! Молись же скорее, старик, Проси господина вселенной, Чтоб в душу мою он проник И силой облек несравненной. Коль в сердце сойдет благо дать. Забуду я эту утрату, И буду тебе помогать, Как брат благородному братуgt;. Немало ты мне набрехал, Немало наплел ты, гадюка! Но бога опутать, бахвал, Не слишком простая наука. В слепом озлобленье своем, Коль некуда стало деваться, Ты хочешь, орудуя злом, Добром, как щитом, прикрываться! Ты черного мрака черней, Вместилище яда и тлена! Добро под рукою твоей Во зло превратится мгновенно. Чтоб в эта проникнуть дела, Тебя я проверю сначала. И крест над исчадием зла Торжественно поднял Копала. Целуй!.. И Бегела к кресту Кровавою тянется пастью, И корчится в смертном поту, И бьется, застигнут напастью. И грома раздался раскат, И молния с неба слетела, И, пламенем смертным объят, Упал у порога Бегела. Горит, как солома, злодей, Ревет и хрипит у порога… От тела убийцы людей Осталось лишь пепла немного. И в пепле отравленном том Червей обозначились кучи, Шипят они ночью и днем, Ин лес уползают дремучий. А там, в благодатном лесу. Вся в темненьком платье из ситца, Фиалка, скрывая красу, О братце любимом томится. Ей хочется света, тепла, Умыться ей хочется в росах, Но черви, наследники зла, Ее замечают с утесов. И корни кидаются грызть, И волосы ей обрывают… С тех пор и короткая жизнь У нашей фиалки бывает. Но сумеркам утро грозит И день ратоборствует с тьмою, И гор отдаленный гранит Туманной повит пеленою…

1889 Перевод Н. Заболоцкого