"Мир не без добрых драконов" - читать интересную книгу автора (Гетманчук Людмила)

Глава 13 Воспоминания о будущем

Строчка за строчкой, символы, знаки и цифры покрывают лист за листом. Стопка самой дорогой шелковой бумаги с моим личным гербом в правом верхнем углу медленно тает. Не беда — у меня достаточный запас. Я занят. Очень занят. Я не должен отвлекаться…. Очередной лист сжат в плотный комок и отправляется в камин. Я провожаю его глазами. Попал! Огонь словно пробует вначале, что ему дали на закуску, и только через несколько ударов пульса съедает лист без остатка. Яркое пламя вспыхивает, и с треском вылетают в трубу искры.

Где-то там, наверху, лето, в этом году особенно жаркое, мне даже пришлось вмешаться и вызвать ливень — засуха едва не погубила сады. Столица никогда не испытывала недостатка в питьевой воде — но в этом году текущая через город к океану река Оритта почти пересохла. Посланный мной теплый ветер растопил ледники, и река вновь стала полноводной. Это было две лады* назад.

Теперь это неважно. Сколько я здесь? Уже три дня? Я растопил камин — в моем тайном убежище всегда холодно. Сюда, на четвертый уровень подземных лабиринтов можно попасть по известному только мне и моему помощнику ходу. Или порталом — чем я пользуюсь намного чаще. Окон здесь нет и быть не может, на потолке — мощный силовой источник света, заряженный под завязку. Он дает достаточно света даже для самой тонкой работы. Мастерская местного демиурга — вот что такое моя лаборатория. Три помещения: сама лаборатория, где на столах лежат различные образцы и аппаратура, склад, в котором остановлено время, и веками хранятся результаты моих экспериментов, если честно, не всегда удачных. И библиотека, книги в которую я привозил со всех концов вселенной, уникальные, на языках других миров — собственно, в библиотеке я сейчас и нахожусь.

Я взял чистый лист бумаги, и по нему поползла новая строка вычислений. Формулы змеились, иногда вырываясь за пределы белого квадрата. Расчеты, вычисления… все, что угодно, лишь бы не думать, не останавливаться даже на миг. Не вспоминать, не слышать вновь и вновь ее голос, упрямо, несмотря на все мои старания отвлечься, раз за разом звучаший в моей голове, повторяя мое имя: Аль… и летит в угол хрустальный бокал, взрываясь миллионом осколков, и назло мне в его прощальном звоне опять слышится: Аль!

Я сбежал сюда, как только узнал страшную весть. Тальма мертва. Трусливо оставил Ферена разбираться с делами. Не смог даже войти в наши покои — потому что все там — она: ее вещи, ее любимые цветы с горьковатым запахом осени, и мои воспоминания. Она поехала к отцу сообщить радостную весть — что он скоро станет дедом. Нет, мне нельзя об этом думать, иначе я сойду с ума. Сумасшедший демиург — самое страшное, что может случиться с этим миром.

Так, эта линия не выдержит напряжения, усиление по третьему уровню генерирует энергетическую подпитку потока, но не пропустит материальных предметов. Остается разматериализация. Надо рассмотреть этот вариант подробно…. Может быть, что-то в этом есть…. Посмотрим.

Я должен это сделать. Никто до меня еще не смог, а может и не пытался, проколоть время назад. Остановить — да, это мы делаем легко и просто. Так что я стану первым, и если все получится, наградой мне будет не признание совета, а она… чья глупая смерть не оставила мне выбора. Решай задачу, демиург, может быть, все еще будет хорошо.

Несколько раз, забывшись, я начинал рисовать ее портрет. Лучистые зеленые глаза, мягкие губы и непослушный завиток, который она привычным движением руки заправляла за острое ушко. В мочке на тоненькой цепочке болтался крохотный алмазный колокольчик, весело вызванивая мое имя: Аль…. Словно льдинка падает на дно моей души. Я уже сбился со счета, сколько раз это было. Каждая мысль о ней, каждый взгляд на вещи, которых касалась ее рука, превращается в кусок льда, от которого застывает сердце. Я уже не чувствую боли — все внутри застыло. Нет, я не чувствую ее только потому, что уже сжился с ней — тупой, неблагодарной спутницей горя.

Повинуясь моей воле, портрет исчезает и опять по листу бегут формулы, не оставляя места для воспоминаний.

Всего три оборота счастья — и все потеряно в один миг. Я уже знаю, кто это сделал. Первые сутки я, находясь здесь, выпустил на волю поток силы. И нашел. Из мешанины мыслей, слов и звуков я выделил фальшивую ноту и принял меры для того, чтобы она больше не звучала. Они еще не знают, что врученный им в момент рождения драгоценный дар жизни у них отобран. Та, что хотела занять место моей жены, уже начинает гнить изнутри, теряя зрение. Скоро жемчужная кожа первой красавицы покроется язвами, и она будет медленно умирать в темноте и одиночестве — об этом я тоже позабочусь. Тайлы, осмелившиеся предать меня, своего Правителя, уже мертвы. Они еще двигаются, говорят, едят, пьют, но это уже ненадолго. Я просто немного ускорил энтропию. Они состарятся за несколько месяцев. Я — творец, и кара моя неотвратима. Их сила вернется в мир, из которого была взята некоторое время назад. Пришла пора ее вернуть.

Дверь медленно открылась, и спиной ко мне вошел Ферен — мой помощник, охранник и моя недремлющая совесть. Руки тайла заняты подносом.

— Ваш завтрак, Правитель.

Я кивнул, не отрываясь от расчетов, и он пристроил поднос на край стола, немного подвинув толстую тетрадь в резном переплете, в которую я решил занести результаты моих вычислений, когда закончу. Синеглазый иллин застыл напротив меня.

— Что еще? Ты свободен.

Он покачал головой:

— Вам обязательно нужно поесть. Уже пошел четвертый день, как вы спустились сюда и отказываетесь от еды.

— Хочешь сказать, что наверху — утро? Мне нет до этого никакого дела. Не отвлекай меня.

— Уже рассвет. — Упрямый тайл не торопился оставлять меня одного, поставил передо мной тарелку с мясом и чашку сока маниаты, возвращающего силу и ясность мыслям. Не отошел, пока я не впихнул в себя хотя бы половину. Мясо показалось пресным и безвкусным, как трава. Сок удалил жажду. Еда — это просто дань этому телу. На самом деле она демиургам ни к чему, но приходится поддерживать иллюзия, иначе…. Никто, даже Тальма, не знает, кто я на самом деле. Для моих подданных я — сильный маг и справедливый правитель.

Наконец я поставил последнюю точку. Осталось совсем недолго, и я верну тебя, Тальма. Я вскочил и стал бегать по комнате. Хрустальная крошка скрипела под каблуками моих сапог.

Внезапно проснулся аппетит. И я умял все, что оставалось на подносе. Теперь, когда формула перехода получена, никто не сможет помешать мне осуществить задуманное. Формула оказалось довольно простой и изящной. Затраты энергии при этом должны быть минимальными. Надежда на то, что у меня все получится, переросла в твердую уверенность. Я мысленно закричал: "Ферен!" Верный помощник тут же вошел в библиотеку и замер у входа, брезгливо поджав губы. Окинув взглядом усыпанный осколками пол, мою грязную одежду, взлохмаченные волосы, посмотрел на посуду на столе и скомканные листы бумаги возле камина, покачал головой. Ну да, не все долетели, иногда я промахивался.

— Что? Тебе что-то не нравится?

— Не буду врать — ваш вид оставляет желать лучшего. Прикажете приготовить вам ванну?

— Да, пожалуй, искупаться я бы не отказался. — Почему-то сейчас мысль о том, что мне предстоит войти в наши покои, уже не показалась безумной. Да и здесь прибрать не помешает. Я махнул рукой, выпуская очищающее заклинание, и по полу побежала волна, удивительным образом растворяя осколки и выпрямляя и очищая мятую бумагу. Ферен поднял с поля чистые листы и стопкой сложил на столе. Посуду собрал на поднос и следом за мной прошел через открытый портал в мою спальню. Я захватил с собой дневник, нет, формулу я не забыл, просто не захотел его оставлять там. Нужно еще раз просмотреть и проверить, не ошибся ли я в расчетах.

Все вокруг сияло чистотой. Недавний беспорядок исчез, в гостиной возле дверей молоденькая служанка-дироу *ждала приказаний.

— Приготовь мне одежду, милая.

Она присела в вежливом реверансе и бросилась в гардероб. Ферен тем временем проверил купальню на наличие неожиданных сюрпризов. Забота обо мне переросла из просто обязанностей тайла в маниакальную страсть. Раньше это вызывало у меня улыбку, но сейчас я горько сожалею, что не послушал его, а пошел на поводу Тальмы, любимой, упрямой жены, шантажом выманившей у меня разрешение отправится к отцу верхом, а не порталом, как настаивал Ферен. Он ни разу не позволил себе даже намека на то, что был прав, а мне было больно и обидно, что я не последовал его совету. Демиург, творец — целый мир у твоих ног! А самое главное забыл. Жизнь — хрупкая штука…

Я отмокал в теплой мыльной воде, мечтая и блаженствуя. И, кажется, заснул.

Трое суток без сна любого обессилят. Проснулся от вежливого покашливания Ферена. Он сделал несколько медленных шагов по направлению к бассейну, в котором я лежал, стараясь не ступать подошвами замшевых сапог в пятна мыльной пены на полу. Я ушел с головой под воду, и тут же вынырнул, отплевываясь — в рот попало мыло. Демонстративный щелчок пальцами — и вода опять кристально чистая. Еще раз нырнул и встал во весь рост. Тайл подал мне полотенце, но волосы им не просушишь, а они у меня длинные. Очень. Хотел обрезать, но Тальма не разрешила. Теплый ветер подул из ни откуда, ласково пробежал по коже, по волосам, высушивая последние капли влаги. Я уже выходил из купальни, когда ветер закружился маленьким торнадо, пробежал по полу, вбирая в себя мокроту и пену, и растаял, прикоснувшись к краю бассейна.

— Ферен! Давай одежду. — Я опять обрел уверенность, и даже мой голос теперь звучал иначе, чем несколько часов назад. Кроме рубашки, все остальное было глубокого синего цвета. Траурные одежды — как долго мне вас надевать, или, может, не так долго, как положено. Я прикрыл глаза и, словно наяву, опять услышал зовущий меня голос: Аль…. Подожди еще немного, любимая….

— Какие новости? — спросил я вслух засмотревшегося в окно помощника. Пока я одевался, он с высоты шестого этажа башни правителя обозревал окрестности. Вид красив, не спорю. Белый город, синяя полоса океана вдали.

— Главы семей прибудут на прощальную церемонию через три дня. Сегодня пришли письма с соболезнованиями. — Тайл так и остался стоять спиной ко мне, и я воспользовался деликатностью друга — мой прерывистый вдох и побежавшая по щеке слеза остались незамеченными.

— Третья дочь дома Торваль заболела и просит об аудиенции.

— Отказать! — рявкнул я.

Ферен молчал, переваривая услышанное. Потом повернулся и тихо спросил:

— Это она? — я мог и не отвечать, но кивнул. Злость на предательницу сжала мне горло.

Ферен изменился в лице и низко поклонился, признавая мое право вершить суд.

— Что еще?

— Тело вашей жены доставили еще вчера. Оно в усыпальнице.

Я вздрогнул — совершенно забыл о своем распоряжении. Или его не было? Значит, это Ферен распорядился от моего имени. Не хочу видеть ее мертвой — знаю, что потом ее безжизненное лицо будет постоянно стоять перед глазами.

Мы не умеем оживлять мертвых, некоторые процессы необратимы, рвутся квантовые связи и восстанавливать их нельзя — это будет уже другое существо. Если нарушена энергетическая матрица тела — существо умирает. Это закон.

Я сделал шаг по направлению к стенду с оружием, Ферен понял, что я хочу, первым взял церемониальный кинжал и протянул его мне. В тот же миг меня что-то толкнуло в спину и голову, горячей волной боли растеклось по позвоночнику, поднялось выше и мое тело потеряло вес. Очертания предметов исказились, блики света на оружии разложились на спектр и засияли сотней радуг, острыми концами впиваясь в мозг. И я закричал от страшной боли, разрывающей сознание на части. Ферен подхватил меня и положил на диван.

Несколько раз я приходил в себя, ощущая мокрую тряпку на лбу. Перепуганное лицо тайла, чью руку я сжимал со всей силой, когда боль становилась совсем невыносимой. Он разжимал мои пальцы, и вновь прохладная ткань охлаждала мое чело. Я — тот, который лежал на диване в своих покоях — исчез. Перед моими раскрытыми в ужасе глазами проносились страшные картины разрушений. Мой мир — мертвый, изуродованный взрывом. Ни одного живого существа…. ни рыб в море, ни птиц в небе, ни животных в лесах, ни иллинов. Пустыня…. Только я один, вернее, то, что от меня осталось, уже заканчивается энергия и совсем скоро меня не станет. Все эти годы я закрывал собой прокол. В мои вычисления вкралась ошибка — и вместо путешествия в прошлое я открыл портал в другую вселенную. Ничего не получилось.

Потом мое сознание раздвоилось — одна часть понимала, что я лежу на диване, а вторая заново переживала эксперимент, неудачу и разочарование. Видела, как мой брат уводит народ иллинов в свой мир, и как я закрываю куполом планету, чтобы не пустить враждебную энергию в нашу вселенную. Но часть ее уже проникла, и пострадали мои иллины. За несколько вздохов я прожил шесть тысяч лет, впитал всю боль и отчаянье того меня, что отважился на эксперимент и уничтожил все, что создавал веками. Ужас навалился каменной плитой, вжимая мое тело в диван. Полный провал демиурга. Внезапно я ощутил любопытство: вот я — облако силы в камине библиотеки, которою я только недавно покинул — это отметил второй я, лежащий на диване. Запах тлена разлит в воздухе — я к нему уже привык, щита вокруг планеты уже нет — не осталось сил его держать. Собирая последние крохи, я принимаю облик иллина, сам не понимая, насколько страшен обтянутый сухой кожей скелет. У меня — гости. В мозгу полусумасшедшего демиурга вспыхивает надежда. Двое — сын и внук моего брата Альдинира переносят меня на стол, и я впервые за столько лет наслаждаюсь такой сладкой и родной силой. Неужели я дождался….

Ферен трясет меня за плечи.

— Альвир, очнись! — звонкая пощечина возвращает меня в эту реальность. Я моргаю, прогоняя картины будущего, и фокусирую взгляд на лице друга.

Самое страшное уже позади. Я получил память не только свою, но и Дария, и Рона. Вот Дарий вместе со старшим братом проверяют мои расчеты в чудом попавшем к ним дневнике. Я смотрю память Рона — это его друг тайл нашел дневник в богами забытой лавке древностей. Оказывается, Альдинир тоже полетел на помощь. Но почему, почему они так долго ждали!? Хотя, мне некого винить в случившемся, и я запихиваю обиду в самый дальний уголок сознания. Ведь для меня сегодняшнего еще ничего не произошло.

Из тюрьмы, которой стала моя библиотека, Дарий делает шаг в мое время, и в слиянии я получаю всю информацию. Вот мы появляемся на моей планете и за секунду до того, как мое второе тело превращается в информационное поле и летит ко мне, сюда, чтобы слиться с моим сознанием, я узнаю место — этот лес находится во владениях рода Тишаль.

Боль прошла, я смог сесть и успокоить Ферена.

— Я в порядке.

Еще час мне понадобился на то, чтобы систематизировать полученные знания. Дети моего брата — где они? Сжал плечо сидящего рядом тайла.

— Немедленно пошли гонца к главе рода Тишаль. Если он захватил двух ребят — один иллин, по имени Дарий и дилоу, по имени Отерон, пусть примет их, как самых дорогих гостей. Иди! — Ферен скептически на меня посмотрел, сомневаясь в моем рассудке. Мне даже не понадобилось читать его мысли — все было написано на лице. — Иди. Я в порядке. Просто нет сил сейчас открывать портал. С ними ничего не должно случиться — это самое важное на настоящий момент. А мне надо обдумать то, что со мной произошло. — Тайл еще немного постоял, прислушиваясь ко мне, и вышел исполнять мое распоряжение.

Итак, я получил второй шанс. И моя благодарность детям, шагнувшим в прошлое ради того, чтобы не дать мне совершить ошибку, безмерна.

Мой дневник с расчетами так и лежал на столе. Два шага до него я делал в десять раз медленнее, чем обычно. Вот она — ошибка. Выведенная племянником формула перехода во времени оказалась еще прекраснее, чем то, что сделал я. И главное — она работает, ведь они это уже проверили. Теперь, когда я знаю правильный вариант, я могу ее исправить, но нельзя — дневник должен попасть в будущее в том виде, в котором он находится сейчас. Я понял, что должен сделать, и с тоской посмотрел на мир за окном. Мне жаль, так жаль…

*лада — пять дней прим. ав.*

*дироу — название темноволосых иллинов в мире Альвира. То же, что и дроу*