"Кровавые грехи" - читать интересную книгу автора (Купер Хей)

Глава 12

Париж

Директора ФБР — Михаэля Хьюза — никогда не назвали бы экстравертом и то, что он должен общаться с руководителями правоохранительных структур всего мира, было для него испытанием, а не удовольствием. Даже в Париже.

Он бы предпочел днем посещать семинары, а затем возвращаться в свой гостиничный номер, где мог просмотреть на своем ноутбуке сводку происшествий в округе Колумбия за прошедший день, но коктейльные вечеринки и ужины были частью поездки. А он скрупулезно исполнял свои профессиональные обязанности.

Однако он скорей чувствовал облегчение, нежели любопытство или беспокойство, когда в четверг после ужина светский разговор был прерван одним из официантов, который вручил ему записку. В ней было сказано, что ему поступил звонок. Другой официант направил его к телефону в нише, находящейся за пределами банкетного зала, где проходил ужин.

В коридоре было очень тихо, и в течение минуты он наслаждался этой тишиной перед тем, как отправиться на поиски телефона. Ниша действительно оказалась поблизости, но, войдя в нее, он остановился. Вдоль трех стен тянулась стойка, на которой стояло около дюжины телефонов, но возле них никого не было. И все же в комнате был человек.

— Что ты здесь делаешь?

Мужчина был высоким, широкоплечим, со спортивным телосложением, и мог быть в любом возрасте от пятидесяти до шестидесяти пяти. Он имел привлекательное лицо — с правильными и яркими чертами, а необыкновенные зеленые глаза делали его еще более запоминающимся.

— Тебе следовало уже понять, что я могу появиться где угодно.

У него был глубокий голос, а в голосе звучала абсолютная уверенность человека, который привык получать то, что хочет.

— Я просто… думал ты в Штатах, — Хьюз услышал легкую нервозность в своем голосе, и это ему не понравилось.

— Я был там. Вчера. — Он на минуту замолчал, а потом спокойно продолжил. — Я так понимаю, ты не добился никакого прогресса.

— Слушай, я предупреждал, что для этого потребуется время. Бишоп может быть беспощаден, и он не беспечен, по крайней мере, открыто. Он знает, что за ним наблюдают, знает, что его отдел существует, пока он добивается результатов, и не позволяет информации о своей работе просочиться в прессу. Он аккуратен. Очень аккуратен. Он знает насколько сильно можно прогнуть правила и нормы, чтобы не нарушить их. И пока он не пересечет эту границу, я не могу тронуть его. Официально.

— Понимаю. А ты знал, что сейчас он в Северной Каролине, ведет расследование о деятельности церкви?

— Что?

— А! Вижу, что не знал. Очевидно, мои шпионы куда внимательней следят за Бишопом, чем твои.

Хьюзу не нравилось, что кто-то вне ФБР нанимает шпионов, чтобы следить за его агентами, но за последние месяцы он провел с этим человеком достаточно времени, чтобы проглотить любое возражение или реплику, вертящиеся у него на языке. Но это не могло сдержать уже знакомую дрожь беспокойства.

Сначала все казалось настолько очевидным. Но сейчас он совсем не был уверен, что поступает правильно.

— Ты получишь пакет с курьером к утру. Базовая информация о церкви и ее лидере, детали, которые твои люди с легкостью узнали и вероятно приобщили к делу. Кроме того, кое-какая дополнительная информация, которую куда трудней получить, касательно последней деятельности ООП. И Бишопа.

Хьюз почти не сомневался, что, по крайней мере, один из «шпионов» этого мужчины внутри ФБР, был и в самом ООП, но он никогда не спрашивал, не стал и теперь. Ему не нужно было знать это.

— Есть ли в информации что-то, дающее право на судебное преследование?

— Возможно. Она определенно поднимает вопрос — работает ли Бишоп на ФБР или же вершит свою собственную вендетту.

— Вендетта? — Как твоя? — Считаешь, что церковь или ее лидер сделали что-то, что лично ранило Бишопа?

— Я думаю, что он — опасный человек, который ведет расследование при полном отсутствии доказательств. И люди умирают.

— Ты это точно знаешь?

— Да. Он не докладывал о последних несчастных случаях, но у меня есть причины полагать, что, по крайней мере, двое погибли за последнюю пару недель. Один из его агентов, и один детектив из той гражданской организации, которую он помог основать.

— Я говорил тебе — я ничего не могу сделать с Убежищем. По крайней мере, пока они действуют в рамках закона. А это так и есть. Джон Гэретт также не проявляет небрежности или неосмотрительности.

— Насколько ты знаешь, они пока не нарушали закон.

Хьюз неохотно кивнул.

— Насколько я знаю.

— Мои люди продолжат работать над этим. А тем временем, я предположил бы, что смерть федерального агента произошла при выполнении служебных обязанностей, а это, мягко говоря, требует расследования.

— Это автоматически.

— Тогда, когда вернешься в Штаты, возможно, следует проверить местонахождение агента Гелена.

— Я сделаю это. — Хьюз сделал вдох. — Джокером во всем этом является сенатор Лемотт. Три месяца назад Бишоп поймал убийцу его дочери. Не просто ООП, а Бишоп лично принимал участие в поимке. Лемотт не забудет об этом, а он — влиятельный человек.

— И я тоже.

— Да, знаю. Но Лемотт может создать мне большие проблемы. Я должен быть очень аккуратен принимая решения, когда и как действовать.

— Я сомневаюсь, что ты добился бы своего назначения, если бы я не поддержал тебя.

— Я знаю и это. Поверь мне, я… более чем признателен.

— Я ведь не слишком много попросил взамен, верно? Я не просил тебя нарушить присягу, нарушить закон. Я не просил предать страну или опорочить твое ведомство. Я всего лишь прошу, чтобы ты нашел способ избавить эту прекрасную организацию от очень опасного человека и его последователей.

— Да. И у меня нет проблем с этой просьбой.

— Тогда мы поняли друг друга.

— Да.

— Я рад слышать это. Наслаждайся временем, оставшимся у тебя в Париже. Это красивый город. Сделай себе любезность — когда будешь уезжать, выбери живописную дорогу до аэропорта. Посмотри на достопримечательности. Отвлекись на некоторое время от дел.

— Спасибо. Так и сделаю.

Хьюз наблюдал, как мужчина удаляется, и облегченно выдохнул, осознав, насколько был напряжен все это время. Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не стал свидетелем его слабости.

И это Михаэлю Хьюзу не нравилось больше всего.

Грейс

— Я могу предположить лишь одно, — сказала Холлис. — Что хозяин Лекси обладает чертовски сильным щитом — и это еще слабо сказано. Это, и тот факт, что большую часть времени, если не все время собачку носили повсюду в этой сумке — защитило ее оттого, что убило всех животных.

Тесса взглянула на открытую сумку, стоящую на одном из стульев рядом с ней, в которой свернувшись, спал пудель.

— Я где-то читала, что маленькие собачки выведены для того, чтобы быть ручными животными, поэтому в твоих словах есть смысл. Мне тоже кажется, что ее практически все время носили с собой. И эта сумка, похоже, была гарантией ее безопасности. Вопрос в том, кто ее хозяин?

— Один из вопросов, — поправил ее Сойер. Он познакомился с Холлис, когда они приехали в дом семьи Грей, и все еще пытался смириться с мыслью, что федеральный агент так же является профессиональным медиумом. Профессиональный медиум, которая не только знала о его секрете, но и восприняла его способности совершенно спокойно. — У меня их больше, чем я могу сосчитать.

— Присоединяйся к нашему клубу, — посоветовала Холлис, а затем добавила: — Ставлю на Руби Кемпбелл. Это она хозяйка собаки.

Тесса задумалась — не голос ли Руби был в ее голове на кладбище домашних животных, который с такой настойчивостью просил Тессу закрыть свой разум. И она буквально отключила себя, чтобы подчиниться.

— Почему? — голос Соейра был очень вежливым, похожим на голос человека, решившего ко всему относиться спокойно. Не смотря ни на что.

— Потому что я не верю в совпадения. Потому что примерно в то же время, что вы ребята читали эту записку, меня умоляли помочь Руби.

— Умолял призрак? — уточнил Сойер.

— Ты как никто другой, — обратилась к нему Тесса, — должен быть в состоянии принять существование духов. Ты ведь видел свою бабушку, когда она умерла, верно?

— Господи, Тесса…

Тесса раздражительно потерла рукой лоб и ответила:

— Прости. Я не искала эту информацию, она просто пришла ко мне.

— Она права? Ты видел дух бабушки? — посмотрела на Сойера Холлис.

— Всего один раз, — ответил он, надеясь, что это важно.

— Я говорила, что твои способности развиваются, — напомнила Тессе Холлис. — Твои визиты в Резиденцию должно быть… открыли новую тропинку в твое разуме. Или он каким-то образом наполнился электрическим напряжением. Даже когда твой щит на месте, ты все равно улавливаешь разные вещи.

— Там странная энергия, — пробормотал Сойер. — Господь только знает, какое воздействие она может оказывать. На них и на нас.

— Мне не нужны новые тропы, — объявила Тесса. — Я едва научилась ходить по тем, которые у меня были.

— Сомневаюсь, что у тебя есть выбор, — пожала плечами Холлис.

— Превосходно.

— Это еще один повод, почему тебе стоит держаться подальше от того места, — обратился к Тессе Сойер.

— Нет, — ответила Тесса. — Это не так. Мы все рискуем, Сойер. Ты сам работаешь в правоохранительных органах — ты знаешь это.

— Но нельзя идти на бессмысленный риск.

— Как ты можешь говорить, что это бессмысленно, когда в опасности сотня мужчин, женщин и детей?

Сойеру не нравился угол, в который его загнали.

— Хорошо, давайте поговорим об эффективности. Нет никакого смысла ставить тебя под удар, когда ты не можешь быть эффективной в опасной ситуации. И судя по тому, что я видел в Резиденции, думаю, что бы там не происходило, ты не сможешь справиться с этим без ненужного риска. Для тебя, а возможно и для всех остальных.

— О чем он говорит? — спросила Холлис.

Сойер продолжал пристально смотреть на Тессу.

— Что, черт побери, случилось с тобой в Резиденции? В конце, ты была настолько растерянна, что это было очень заметно. Будто ты… слушала кого-то еще.

— Может, так и было, — сказала Тесса.

Холлис неодобрительно смотрела на нее.

— Я предполагала, что когда ты открылась на кладбище домашних животных, вся боль и печаль нахлынули на тебя.

— Это началось до того, как мы зашли на кладбище, — сказал ей Сойер. — Она была слегка… сумасшедшей.

— Сумасшедшей?

— Растерянной, как я и сказал. Я не знаю, что это было. Но что-то влияло на нее, когда мы ушли от «природной церкви». Может даже раньше.

Тесса медленно вздохнула и выдохнула.

— Эй, ребята, я все еще здесь.

Холлис нахмурилась еще сильней:

— Тесса, ты намеренно опустила свои щиты на кладбище?

Она не хотела отвечать, но знала — должна сделать это.

— Нет. Я открыла дверь, всего лишь немного. Но я не опускала щиты.

— Значит, что-то влияло на тебя? То, что прошло сквозь твои щиты?

— Может быть.

— Тесса.

— Ладно, да. Я слышала… Это было тоже самое присутствие, которое и раньше было в моей голове. То же, что сказало: «Я вижу тебя» — и не было темным. Только в этот раз оно предупреждало меня. Чтобы я была осторожна. Не позволяла своим чувствам захватить меня, потому что он — Сэмюель, я так думаю, — использует этот путь. Он заставляет людей чувствовать и использует это.

— Что ты чувствовала?

Теперь нахмурилась Тесса, стараясь разобраться в отрывках воспоминаний и эмоций.

— Сложно все разделить. Сначала я чувствовала тревогу, будто кто-то наблюдает за мной. Сойер ощущал то же самое.

Он кивнул, когда Холлис перевела взгляд на него.

— Тесса сказала, что возможно, это камеры, но… ощущение было какое-то другое. — Он помедлил, а затем добавил: — Камеры вызывают у меня определенные чувства. Это было нечто другое.

Тесса кивнула.

— Я чувствовала тягу, напряжение, и когда посмотрела по сторонам, увидела вспышку на краю кладбища домашних животных. Когда мы добрались туда… боль и скорбь людей, особенно детей, начали поглощать меня. И тогда голос в моей голове предупредил, чтобы я закрыла дверь, пока он не вошел. И я захлопнула ее. Думаю, слишком сильно.

— Поэтому ты отключилась? — Сойер, нахмурившись, посмотрел на нее. — Ты сделала это сама?

— Инстинкт самосохранения. Ты спрашивал меня, узнаю ли я, что подвергаюсь какого-либо рода атаке Сэмюеля — тот голос настойчиво твердил мне, что я должна защитить себя и быстро. Я так и сделала.

— У нас неприятности, — сказала Холлис.

— Не обязательно.

— Тесса, тебя выбрали для этого задания частично из-за силы твоих щитов и того факта, что ты не читаешься как экстрасенс. Независимо от того, кому принадлежит этот настойчивый голос, он не должен был суметь проникнуть в твою голову и звучать так ясно, даже через крошечный просвет в твоих щитах. И когда они подняты, ты не должна была так остро чувствовать эмоции тех людей. Совсем не должна была. Это — что-то новое, и мы обе знаем, что с новыми вещами справляться сложней всего. У нас серьезные проблемы.

— Я чувствовала усталость и была сбита с толку еще до того, как поднялась туда, Холлис, и ты знаешь это. Задолго до того, как отправилась в Резиденцию, я чувствовала тягу. Вчера ты сказала, что я связана с кем-то или с чем-то там, и я согласна с этим.

Тесса протянула руку за листом бумаги, лежащим перед ними на столе, и вновь прочитала послание.

Пожалуйста, позаботьтесь о Лекси.

Я не могу больше защищать ее.

Отец начал следить за мной.

— Это было адресовано мне. Более того, записка находилась в джипе Сойера, а не в моей машине, хотя логичнее было бы предположить, что я уеду из Резиденции тем же способом, что и приехала.

Холлис покачала головой.

— Ты не упоминала о знакомстве с кем-либо из детей вчера, не называла имен.

— Меня представили сразу целой группе детей. Я и словом-то с ними не перекинулась, сказала только «привет». Пока ты не рассказала нам о встречи с духом Андреа и о том, что она рассказала о Руби, я даже не помнила никаких имен. Но Руби была там — смуглая девочка с очень светлыми серыми глазами. Думаю, именно она прикоснулась ко мне, физически, и я почти уверена, что у нее была сумка.

— Почти? — Сойер уставился на нее. — Разве ты не увидела бы ее?

Тесса подумала об этом и вновь нахмурилась.

— Сейчас, когда ты упомянул об этом, так и должно было быть, верно? Большая сумка, которую несет маленькая девочка, это необычно, тем более что дети были на игровой площадке возле церкви. У других детей не было сумки или рюкзака. Но у… Руби была. Я вынуждена сконцентрироваться, чтобы вспомнить, что я ее видела, но когда я концентрируюсь, это становится ясно как день.

— Тебе нужна ее помощь, чтобы остановить его, — мягко сказала Холлис.

— Прости? — переспросил Сойер.

— Это то, что сказала Андреа — тебе нужна ее помощь, чтобы остановить его. И она говорила о Руби.

— Как двенадцатилетняя девочка сможет помочь остановить кого-то вроде Сэмюеля?

Тесса смотрела на него в течение минуты, а затем повернулась к Холлис.

— Вероятно, поэтому Сара была убеждена, что дети важны?

— Кто такая Сара? — спросил Сойер.

Зная, что это будет долгий и скорей всего трудный разговор, Тесса решила отложить его.

— Я расскажу тебе о Саре позже. Сейчас я больше беспокоюсь о Руби. Холлис, ты сказала, что Сара смогла вывезти оттуда троих детей, верно?

Холлис кивнула.

— Потенциальных экстрасенсов. Но что если она, улавливая силу активного экстрасенса не могла определить кто он, потому что у Руби есть способность… скрывать или маскировать реальность?

— Такая способность была бы бесценна, — медленно произнесла Холлис. — Но я никогда не слышала о подобном, это из области научной фантастики.

— Но это возможно?

— Возможно, все что угодно. Но насколько велика вероятность, что Сэмюель мог пропустить такой уникальный дар?

— Может, потому и пропустил, что он уникален. Или потому, что не обращал внимания. До недавнего времени. — Тесса опустила взгляд на записку и прочитала вслух последнюю, бросающую в дрожь фразу. — Отец начинает следить за мной.

— Господи, — произнес Сойер. — Ей двенадцать, она приближается к периоду полового созревания.

Холлис сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Ублюдок! Если он ищет еще один источник для подпитки — хаос подросткового возраста производит огромное количество энергии. Сексуальной и не только. Именно в это время большинство латентных экстрасенсов становятся активными в первый раз — обычно из-за какой-либо травмы. Это просто предположение, но я бы сказала, что одновременная смерть практически всех животных и домашнего скота в Резиденции могло быть травмирующим событием для маленькой девочки. Особенно для той, которая любит свою собаку.

— Она должна была защитить Лекси, — сказала им Тесса. — И, инстинктивно, она это сделала. При помощи щита — это точно. Но более того, она должна была использовать свои скрытые способности, чтобы спрятать или замаскировать предмет. И все это время она продолжала прятать Лекси у всех на виду, от всех в Резиденции, включая Сэмюеля. Она, должно быть, думала, что они в безопасности. Пока не осознала, что он начал смотреть на нее так, как смотрит на взрослых женщин. И она все поняла.

Квентин Хейз был ясновидцем большую часть своей жизни, но предпочитал официальный термин ООП — прорицатель или провидец, так как способность на самом деле видеть будущее появилась достаточно недавно. Когда в очень опасной ситуации жизнь свела его с невероятно сильным медиумом. До того у него были лишь случайные всплески знания того, что вот-вот случится.

Все изменилось, когда он встретился с Дайаной Бриск.

Прошло меньше года с тех пор, как у него стали появляться видения, и так как они были еще достаточно редки, он пока никак не мог привыкнуть к их абсолютной власти над ним.

Они все еще появлялись без предупреждения, и полностью подчиняли его.

— Господи!

— Квентин?

Он знал, что Бишоп с ним, в той же комнате, но после слепящей вспышки боли, комната замерцала и затем исчезла, и на ее месте появился… ад.

Небо затянуло темными облаками, и они громоздились сверху. Тучи были настолько темными, что через них не проникало ни одного лучика света, и повсюду раздавались раскаты грома. Воздух над его головой потрескивал и искрил чистой энергией. Едкий дым забивал ноздри запахом, от которого его тошнило и все сжималось внутри, потому что он сразу же узнал этот запах.

Горящая плоть.

Он не хотел, но заставил себя повернуться и посмотреть на то, что лишь отчасти напоминало амфитеатр, используемый Сэмюелем и его прихожанами. Сейчас это было обуглившееся и выжженное место, большие валуны, предназначенные для сидения, почернели и все еще дымились. И среди камней лежали все еще дымящиеся фигуры.

Человеческие тела.

Они изгибались и ворочались в безмолвной агонии, и было очевидно, что многие взрослые тщетно старались защитить детей. Но, ни у кого из них не было шанса.

Он услышал крик и резко повернулся, оказавшись лицом к гранитной кафедре, с которой проповедовал Сэмюель.

Сэмюель стоял там, опустив взгляд вниз на своих последователей, на его лице было ужасающее спокойствие. Его руки дымились.

В его ногах сидела темноволосая маленькая девочка и смотрела на него, на ее лице было точно такое же спокойствие, как и на лице мужчины.

— Руби!

Это был голос Тессы, именно она выкрикивала имя девочки. Она была… она была привязана к одному из четырех крестов, стоящих по обе стороны от кафедры. Веревки на ее запястьях и лодыжках крепко держали ее, а отвратительные железные шипы, вбитые в ее руки и ноги, очевидно, были предназначены для того, чтобы покалечить и причинить боль.

На двух из оставшихся трех крестов так же висели человеческие фигуры, но в сознании была только Тесса — другие были в обмороке или мертвы. Холлис и Кавено на них были абсолютно неподвижны.

Было очень много крови.

Сэмюель посмотрел на маленькую девочку, и нежно улыбнулся. Он положил свою левую руку ей на голову.

Перед шокированным взором Квентина, она начала медленно без звука тлеть, а затем внезапно загорелась.

Тесса вновь закричала. Сэмюель повернул голову и посмотрел на нее, его улыбка увяла, взгляд стал хмурым, а выражение лица безразличным. Он смотрит на нее, подумал Квентин, как смотрят на насекомое, которое надоедает своим жужжанием. Затем, продолжая держать левую ладонь на голове горящего ребенка, он протянул правую руку, и с его пальцев в сторону Тессы сорвалась остроконечная молния чистой энергии.

— Квентин.

Он моргнул и, вдохнув нормальный воздух, опустил взгляд на руку, которая крепко сжала его плечо. А, подняв глаза, столкнулся с проницательным взором Бишопа.

— Господи. Как вы с Мирандой выдерживаете это? — Хриплый звук собственного голоса поразил его.

— Практика. — Бишоп помог ему подняться и сесть на ближайший стул. — Что ты видел?

— Я видел… ад. Слушай, мне необходимо добраться до дома Грей. Я должен был сделать это еще десять минут назад,

— Почему?

— Потому что они вот-вот примут очень, очень, очень плохое решение. Поверь мне. И я думаю, их может разубедить только неожиданный визит.

Бишоп немедленно потянулся за телефоном.

— Вертолет может приземлиться на той поляне между домом и дорогой. Он доставит тебя достаточно близко и не привлечет лишнего внимания рабочих на фермах.

— Он может вылететь сегодня?

— Ему придется. Я не могу рисковать и приближаться так близко к Резиденции. А у нас нет другого пилота, который был бы сейчас доступен. Привези их с собой.

— Уверен?

— Квентин, ты бледен как полотно. Мне не нужно объяснять, я и так понимаю — ты видел ужасные вещи, и мы не хотим, чтобы они осуществились. Поэтому настало время объединить наши ресурсы. Все ресурсы.