"ЛЮБОВЬ, КОВАРСТВО И НЕ ТОЛЬКО…" - читать интересную книгу автора (Дорохин Сергей)3.– У-у! – радостно воскликнули все трое. – Какие люди! Здравствуй, Олечка! – Проходи, проходи, – вскакивая со стула, засуетился Алексеев. – Садись… В смысле, присаживайся. – Олюнчик! А пузырёк давай? – откровенно нахально сказал Дужкин. – Сейчас, радость моя, что-нибудь сообразим, – она по-матерински погладила наглеца. В комнате общежития впечатления от недавнего застолья ещё не сгладились. Но сегодня друзья ждали прихода девушки. Она, как всегда, блистала: распущенные каштановые волосы до талии, красная блузка и чёрные обтягивающие брючки делали её неотразимой ни в одном зеркале. Из сумки Олечка выложила на стол банку китайской ветчины, пакет майонеза, пятoк сваренных яиц и, традиционно, два пузыря «Пшеничной». – Ах, Олечка, ты – прелесть! – проговорил Новиков елейным голоском. – Мы к твоему приходу тоже заготовились, – Дужкин тряхнул сумкой, в которой звякнула стеклотара, причём, не порожняя. – А картошки начистили? Да-а? Ах вы, молодцы! – на Новиковском лбу появился помадный овал. Когда стол был сервирован, Дужкин включил магнитофон. Шевчук запел про последнюю осень. – Всем, всем наливай! – настойчиво приказал Новиков. – Мне не надо, – Олечка воспротивилась, но Алексеев уже отмерил ей «пятьдесят капель». Следующим стакан подставил Дужкин. Но едва горлышко занеслось над его посудиной – бутылка вдруг выскользнула прямо под стол. – Эх ты! Ещё не пил, а руки дрожат, – произнесла Олечка. – Вообрази, что будет, когда выпью! Да я и не пролил ни капли, – Алексеев вытащил из-под стола почти полный пузырь и налил всем «до ватерлинии». – За то, что мы – вместе! – произнёс Дужкин… – Между первой и второй… Олечка, давай фужер, – Новиков налил себе ещё. – Ой, не надо! Водки мне хватит, – испуганно проговорила девушка. – Тогда – пива? – будто обрадовавшись отказу, легко согласился Дужкин. – Ну, да-авай, – тут же сдалась она. Новиков долго возился под столом с открывалкой, настолько долго, что гостья насторожилась. – Ой, какой салат вкусны-ый! – воскликнул сидящий слева Алексеев. – Олечка, ты – сокровище! Она взглянула с гордостью и благодарностью одновременно. Дужкин протянул ей стакан, полный несколько бледноватого пива. – За тебя, Олечка! Хорошо, что ты есть на свете! – проникновенно продекламировал Алексеев. – Надо б ещё, а то ветчина пoсуху не ходит, – пробормотал Дужкин минут через пять. – Мне хватит, – она затянула старую песню. – Раззе тты… не хошь выпить… ить, шоб нам ишшо вместя ссбрацца? – это сказал Новиков. – Надо, надо, – хором заговорили остальные. И снова полный весьма светлого пива стакан смотрел на Олечку. Ничего не поделать. Ещё минут через пять Дужкин, кряхтя и пошатываясь, неуверенно встал. – О-леч-чка! Злот-це! Я тож хчу выпить за тя! А то шо – эти за ття пили, а я – нет. Негодисца… Новиков тем временем опять налил ей до краёв, она схватила стакан с готовностью, забыв для порядку поломаться. Затем все четверо энергично налегли на закуску. Ещё через пять минут Дужкин открыл вторую бутылку водки и наполнил все бокалы на треть. – Олечка, твой ответный тост, – Новиков хотел поаплодировать, но не смог попасть ладонью по ладони. Она встала и вдруг резко потеряла равновесие. Шикарный нос клюнул бы прямо в опустевшую сковородку, не подставь Алексеев в нужный момент свои ладони. – О-ой! – произнесла девушка испуганно. – Шо ж вы со мной сделали-то?! Ма-амочка! – Верно! Пьём за то, шо мы сделали сёдня с нашей любимой Олечкой, – перебил Алексеев. – А ты тож пей, солнышк! Теперь-то какая разница?! Ещё через полчаса лишь воспоминания остались и от водки, и от пива, и от закуски, и от целой пачки сигарет. Шевчук в магнитофоне затих. Алексеев нетвёрдой рукой вставил новую кассету. Воцарилась тишина. – Чё ж он молчит? – спросила девушка, с трудом держа голову. – А, наэрно, касет пустай. Над ваще ыключить ео на фих, – Алексеевская рука едва нащупала клавиатуру и шлёпнула по первой попавшейся кнопке… – Лёш, курить пойдём? – позвал его Дужкин. – Да здесь давайте! Чё тащиться в такую даль? – воскликнула Олечка, толкнув уперевшегося лбом в стол Новикова. Последний тяжело рухнул на койку. – А ты с нами не подышишь, солнышко? – спросил Алексеев. – Алёш, мне хватит. – Тогда я выйду: не могу курить в присутствии девушки. – Смотри, Олечка, хорошо себя веди, – добавил Дужкин, уходя. |
|
|