"Часы любви" - читать интересную книгу автора (Маккинни Меган)Глава 31Ночь выдалась холодной, ветер колол словно иглами, но дождь еще медлил за горами Сорра. Со связанными за спиной руками, ничего не видящий из-за повязки на глазах, Тревельян приближался к виселице, устроенной для него на ветке старого дуба. Заржал конь – вне сомнения, украденный из конюшни Тревельяна. Что ж, рассудил Ниалл, висеть, так сброшенным со спины своего собственного жеребца. – Тащите его сюда! – крикнул кто-то, и Ниалла подняли на коня. – Тревельян! Мы даем тебе последнюю возможность отдать нам Шона О'Молли. Скажи нам, где он, и мы помилуем тебя. Ниалл ничего не ответил. Он не сопротивлялся, когда на его шею накинули петлю из колючей пеньки; он не молил о пощаде… Казалось, он задумался о том, что ждет его на другой стороне. – Не могу сказать, что я разочарован, Тревельян, – услыхал он голос Малахии, доносившийся откуда-то сбоку. – Теперь у тебя ничего нет. Как и у всех нас. – Завидуй тому, чем я обладаю, Маккумхал, и знай, что я охотно все отдал бы тебе. – Ты хочешь отомстить мне, милорд? – фыркнул Малахия. – Отлично придумано: пожелать мне богатства, земли и замков. – Да, я отдал бы все за то, что досталось тебе. Юноша с пренебрежением спросил: – И что же это такое? – То, что она отдала тебе… – Тревельян умолк, а потом с горечью бросил… – Одна-единственная искренняя улыбка, одно мгновение беззаботной дружбы. Я бы все отдал за это. Ниалл почувствовал, как кто-то прикоснулся к коню. Ветер заставлял животное нервничать, и кто-то взял его под уздцы. – Я люблю ее и хочу, чтобы она вернулась, – проговорил Малахия сдавленным голосом. Ниалл повернул к нему голову и властным, полным достоинства голосом произнес: – Ты любишь ее, Маккумхал? Но пойдешь ли ты на смерть ради нее? Малахия не ответил. Ниалл цинично расхохотался. – Трус. – Будь ты проклят, Тревельян, – прошипел Малахия. – Если хочешь, люби ее после смерти, но в то, чтобы ты любил ее при жизни, я не поверю. Разве может найтись в гнусных сердцах Верхов место для любви? – Я любил ее и люблю, Маккумхал, и докажу это. Потому что умру не ради нее… ради земли, по которой она ступает. Равенна барабанила в двери, в отчаянии понимая, что явилась слишком поздно. Ей не ответили, и – было ясно – уже не ответят. Все слуги отправились спать, и никакие просьбы открыть дверь не могли вытащить их из постелей. Ветер пронзал ее тело, и Равенна плотнее закуталась в шаль. Другого выхода не было, оставалось только обойти руины и попытаться войти в замок со стороны кухни. Тревельян еще не спал, она это знала, потому что с дороги увидела освещенное окно его спальни. – Проклятье, – Равенна в последний раз постучала в дверь. Ветер трепал платье, леденил тело. Самая погода для жатвы… холодная, неприятная. Равенна обходила укрепления замка. Если кухонную дверь заложили, значит, ей остается лишь возвратиться в коттедж и дождаться утра. Обгорелые балки руин казались ребрами гигантского скелета. Ей не хотелось даже глядеть на обуглившиеся бревна – столько борьбы и ненависти знаменовали они собой. Приободрившись, она ускорила шаг. Равенна молилась про себя о том, чтобы дверь в кухню оказалась незапертой. И поглощенная размышлениями, не сразу увидела свет – мятущееся пламя факелов в роще. Вид их ледяным ветром пронзил ее душу. Кроме факелов ничего не было видно, но Равенна догадалась, что они означают. Все ее тело содрогнулось: в этом лесу готовилась казнь. – Тревельян, мы вешаем тебя в память чтимого нами Дэниэла О'Коннела и ради гомруля. Что ты можешь сказать в свое оправдание? Тревельян молчал. – Хорошо, – проговорил голос, в котором угадывалось неохотное уважение. – Пусть твое молчание послужит доказательством твоей вины. Виси, англичанин, и знай, что настанет день, когда те, которыми ты правил, сами возьмут власть. – Я – ирландец, – прорычал Тревельян. – Пусть каждый из вас знает, что вы убили своего… и терзается этим до конца своих дней. – Довольно. – От людей, собравшихся у дерева, отделился один. В руке он держал фонарь, раскачивавшийся под натиском ветра и бросавший жуткие тени на скрытое повязкой лицо графа. – Мы вешаем тебя, Тревельян, за грехи предков. Отправляйся к ним. Ступай с миром. Он поднял руку. Человек, державший коня под уздцы, с трепетом ожидал знака, по которому ему предстояло отпустить животное и обречь Тревельяна на смерть. Все затаили дыхание. Фонарь раскачивался на ветру, и стенавшая медь его напоминала о стонах погибших душ. – Развяжите его, – вдруг раздался приказ. Все обернулись на голос. Все, кроме Тревельяна, из-за ветра не слышавшего того, что происходило на земле. Перед бунтовщиками стояла женщина, красавица, волосы и плечи которой скрывались под старенькой черной шалью. – Уходи отсюда, Равенна. Ты не можешь спасти его жизнь. – Малахия попытался задержать ее, однако, оттолкнув его руки, она шагнула прямо к вожаку. – Это неправильно. – Равенна поглядела на знакомые с детства лица. – Патрик О'Донован, Тим О'Ши, Майкл Флаэрти, неужели вы не понимаете? Если вы повесите его, вам придется повесить рядом и меня. Конь заржал и топнул ногой, приглядывавший за ним Донован едва удержал животное. – Отпустите его! – выкрикнула Равенна, охваченная ужасом оттого, что конь может вырваться и Ниалл погибнет. Жестокая рука отбросила ее в сторону. Вожак, Майкл О'Флаэрти, тряхнул ее за плечи и сказал: – Тебе не помочь ему. Зачем ты вообще явилась сюда, девчонка? Равенна поглядела на Майкла и перевела взгляд на Ниалла. – Я пришла по воле гейса, – проговорила она негромко, – и потому, что ощутила это сердцем. – Равенна поглядела на О'Флаэрти. – Я люблю Тревельяна и не оставлю – пока вы не освободите его. – Ступай домой. Не ввязывайся в это дело. Ты ничего не сумеешь сделать для него, с ним все кончено, – произнес Майкл. – Нет, не кончено. Потому что я люблю его и хочу, чтобы он стал моим мужем. Я думала, что никогда не сумею дать ему то, чего он хотел, потому что считала, что у меня нет ничего такого, что можно было отдать. И я думала, что никогда не стану необходимой ему. – Она схватила О'Флаэрти за руку. – Но он нуждается во мне. И все вы тоже. Без меня он останется в стороне от вас. Со мной он станет заодно с нами. Наш брак прекратит борьбу и вернет покой Лиру. – Ты многого ждешь от своего брака. Слишком многого, на мой взгляд, – пренебрежительно буркнул Майкл. – Я не ожидаю. Я знаю. Ну как, Майкл, способен ты убить моего любимого? О'Флаэрти не ответил. Малахия, стоявший возле Равенны, в отчаянии тряхнул головой. И шагнул в сторону Тревельяна, вознамерившись лично казнить его. – Малахия! – подбежала к нему Равенна. – Пойми – у нас с тобой никогда ничего не было. И убив его, ты не изменишь моего отношения к себе. Смирись. Умоляю тебя, ступай в Гэлуэй и начни все сначала. Движения Малахии словно отяжелели. Он понемногу сдавался, отрекаясь от адской мести, словно вдруг признал справедливость давних подозрений. – Только не говори мне, что все кончено, – прохрипел он. – Да, все кончено. И радуйся этому. – Она взяла его за руку. – Уходи в Гэлуэй, найди себе хорошенькую девчонку и живи с ней. Радуйся, Малахия, как радуюсь я. – Обернувшись ко всем остальным, она взмолилась: – Ступайте домой и забудьте об этой ночи, как и я надеюсь забыть о ней. Все кончено. Убив Тревельяна, вы погубите наш любимый Лир. – В нем причина всех наших бед, – гневно выкрикнул кто-то сзади, – и ты еще требуешь, чтобы мы пощадили его. – Да! – прошептала она, обращая полные слез темные глаза к сказавшему эти слова. – Тревельян нужен нам. Он – добрый и щедрый человек; он поможет нам справиться с болезнью, поразившей наш урожай. Кто хочет, чтобы Лир стал похож на Мунстер? Я слыхала, что покойников там так много, что они даже валяются на дорогах. – Равенна поглядела на них, предоставляя возможность опровергнуть ее слова. Не услышав ответа, она продолжила: – Вина за блайт лежит не на одних Верхах. Лорд Тревельян не является причиной этого голода, но он позволит нам справиться с ним. Тревельян выполнил свой гейс, так пусть же он получит награду. Лир станет лучше, когда он возьмется за дело. Я пришла умолять вас. Пожалуйста, отпустите его. Не погубите меня вместе с ним. Мужчины смутились, избегали смотреть ей в глаза. Они пошептались немного, и, наконец, Майкл О'Флаэрти направился к коню. – Не надо, – закричала Равенна, понимая, что жизнь Тревельяна сейчас находится в его руках. О'Флаэрти явно разрывался на части. С одной стороны, ему очень хотелось привести намеченный план в исполнение, но совесть препятствовала этому. – Умоляю вас, – едва слышные слова оказались самыми доходчивыми. Заглянув ей в глаза, Майкл О'Флаэрти поник. – Отпусти лорда Тревельяна, – сказал он недовольным голосом Доновану. – Этого нельзя делать! – выкрикнул кто-то. – Я сказал, отпусти Тревельяна, – приказал О'Флаэрти, глядя на державшего коня Донована. – Господь да благословит вас, Господь да благословит вас, – рыдала ослабевшая вдруг от радости Равенна. Мужчины слушали ее плач и недовольно молчали. Удавка соскользнула с шеи Тревельяна. Равенна взяла у Донована уздечку и стала ждать, когда мужчины растворятся в лесной чаще. Она сохранит их имена в тайне, никто не усомнился в этом. В следующий раз, встретив любого на дороге в Лир или в лавке, она будет любезна с каждым – словно ничего не случилось этой кошмарной ночью. Равенна развязала Тревельяну руки и сняла повязку с лица. – Что здесь происходит? – спросил Тревельян, соскальзывая на землю. Капли хлынувшего дождя смешались с ее слезами. Она поднялась на цыпочки и поцеловала эти жесткие губы. – Мне показалось, что мы никогда не будем ровней. Но сегодня своей нынешней властью я выбираю вас в мужья. Согласны ли вы жениться на мне, лорд Тревельян? Он пригнулся к ней, и стон невыразимого облегчения вырвался из ее груди, когда они слились в поцелуе. Наконец и к Ниаллу пришло избавление. |
||
|