"Пионер космоса" - читать интересную книгу автора (Рейнольдс Мак)

10

С тем же успехом он мог добровольно принять кличку, которой наградил его Лесли Дарлин, потому что она прилипла мгновенно. В Палаточном Городе мало было таких, кто не смотрел историческую романтику, в том числе и вестерны, по Tri-D. Должность исчезла много лет назад, но термин «шериф» остался в языке, и Энгер Кастриота ничего не мог поделать — ему оставалось только принять звание и с честью нести его. Если бы у них нашлась звезда шерифа, они бы, возможно, настаивали, чтобы он приколол ее к куртке.

Вечер прошел гораздо легче, чем он предполагал. Может быть, его успех в самом начале задал тон. Его успех и тот образ действий, которого он с самого начала стал придерживаться.

Ему очень повезло, что он не стал забирать оружие у охотника Барни. Это, как ничто другое, послужило свидетельством того, что он на стороне колонистов, обитателей Палаточного Города, а не орудие Компании. Каждый бластер, сохранившийся у колонистов, стоил больше, чем его собственный вес в самых дорогих драгоценностях. Не только в качестве средства защиты, но и как средство поддержания жизни. Уже начали ходить слухи, что члены правления и экипаж ограничивают запасы продовольствия для Палаточного Города как качественно, так и количественно. Те, кто базировались на «Титове» или рядом, по-прежнему питались нормально. Палаточный Город получал строго ограниченные рационы, и без помощи охотников, рыбаков и собирателей лесных фруктов и ягод оказался бы в отчаянном положении.

Необходим был каждый ствол оружия, и так называемый шериф заработал множество очков в свою пользу, оставив Барни его оружие, несмотря на то, что охотник напал на него.

Как видно, слухи опережали Энгера Кастриота в его обходе баров, танцзалов и игорных палаток, потому что, когда Энгер и Лесли заходили по очереди в каждое следующее заведение, они встречали теплый прием. Только один раз Энгеру снова пришлось применять силу, чтобы защититься и укрепить свое положение.

Пьяный, который уже собирался было покидать заведение, решил сцепиться с новой полицейской властью. Энгер подумал, не отвести ли этого типа в импровизированную тюрьму, которую охраняли его помощники, Джимми и Эд Браннер. Но затем решил, что этого делать не стоит. В его пользу будет зачтено, если он сумеет в эту первую ночь своей новой службы обойтись без единого ареста. Это, по крайней мере, скажет о том, что он не какой-нибудь дорвавшийся до власти тупица, который упивается иллюзией собственного величия по поводу нового назначения.

Он нашел компромисс, больно ткнув пьяного дубинкой в живот, так что тот согнулся пополам, лицо его позеленело, и ему быстренько потребовалась помощь приятеля, чтобы выбраться из бара и опорожнить свой взбунтовавшийся желудок тут же, на задворках бара.

В этом заведении ему тоже предложили выпить за счет владельца.

— Пей или не пей, как хочешь, — уныло произнес Лесли. — На твой страх и риск.

Лесли Дарлин явно был крупным знатоком ночной жизни Палаточного Города.

Энгер из чистого любопытства сделал большой глоток. Мгновение он колебался, раздумывая, позволительно ли с точки зрения вежливости выплюнуть это обратно. Все-таки он проглотил то, что у него было во рту, и укоризненно посмотрел на бармена. Бар, в котором они находились, был самый новый и маленький, без музыки и танцев. В отличие от других подобных мест, здесь не было женщин.

Энгер с отвращением глянул на свой стакан.

— Из чего, во имя дзен, вы это делаете? И зачем это пьют, если это вообще кто-нибудь пьет?

— Конечно, есть люди, которые продают все свои пожитки, чтобы расплатиться за то, что можно взять в «Первом Шансе», — сказал бармен в свое оправдание. — Но мое заведение — самое дешевое в городе.

Небольшая группа посетителей со смехом поддержала нового шерифа в его возражении по поводу качества выпивки.

— Из чего это делается? — повторил Энгер свой вопрос.

Бармен упрямо сжал рот.

— Вот каково оно на вкус, из того и делается, — сухо хихикнул Лесли Дарлин.

— Я знаю одну составную часть, — сказал один посетитель, — потому что он выменял ее у меня. Замороженный грейпфрутовый сок.

— И виноград, — сказал другой. — В общем, практически что угодно, лишь бы оно бродило.

— В истории этот напиток известен, — вмешался Лесли, — как сок джунглей. Гарантированно дает по мозгам, особенно наутро.

— И гарантированно использует припасы колонии, — холодно сказал Энгер.

— Ну, я пользуюсь только никому не нужными продуктами, — заюлил бармен. — Кто станет пить грейпфрутовый сок?

— Дети, — холодно ответил Энгер. — Дети, которым нужны витамины, а мы еще не нашли, где их взять на этой планете. Послушай-ка, меня назначили поддерживать порядок, а не цепляться к новому предпринимательству. И все-таки, советую тебе завтра подыскать что-нибудь другое, чтобы гнать из него этот сок джунглей. Что-нибудь из местных растений, из растений Новой Аризоны. Если ты этого не сделаешь, я уж поддержу до фига и больше порядка вокруг твой палатки, понял?

— Больше нечего использовать, — упрямо сказал бармен.

— «Первый Шанс» додумался, как использовать местные ягоды, — сказал Энгер.

— Верно, ягоды. Но у меня никого нет на «Титове», чтобы спер морозильную камеру, как этот тип Фергюсон.

— Можешь не рассказывать мне про свои проблемы, — твердо заявил Энгер. — У меня своих хватает.

Когда они покинули палатку, Лесли Дарлин посмотрел на него с удовольствием.

— Шериф, ты был рожден для этой работы. Ты просто скрывал от нас свой талант!

Энгер хмыкнул, повернулся к своему спутнику и посмотрел на него.

— Послушай, во всей этой колонии найдется кто-нибудь, кто отстаивает интересы нашего сообщества в целом, не считая Кати и врачей?

— А, не заблуждайся насчет врачей, — ответил Лесли, кривя рот. Зачем, по-твоему, они прибыли на Новую Аризону? Вполне приличная колония, а они держат ее в руках до такой степени, которая и не снилась легендарным братьям Майо. К тому времени, как здесь появятся какие-нибудь другие врачи, — если они, конечно, появятся вообще, — Милтиадес, Кэлли и Фло Джеймс будут иметь такую монополию, что они станут принимать новоприбывших интернами в свои частные больницы.

Энгер хмуро посмотрел на Лесли. Они направлялись к палатке, где он оставил двух своих помощников.

— Что ты этим хочешь сказать, «если появятся вообще»? Конечно, прибудут еще врачи.

Тон Лесли Дарлина утратил некоторую часть своей веселости.

— Не будь простофилей, шериф. Шансы на то, что Новая Аризона спустя пять лет от настоящего момента будет чем-то иным, нежели необитаемой пустыней, крайне невелики. В первоначальные планы правления, очевидно, входила продажа нескольких концессий — достаточно, чтобы финансировать тщательное исследование оставшихся природных ресурсов планеты, которые могут быть использованы, — а затем продажа этих остальных выборочно. Такое тщательное исследование, надо полагать, потребует времени, а также большого числа инженеров и технического персонала. Но судя по тому, как развиваются события, шкипер настроен развязаться с этим всем побыстрее. Я думаю, что, как только он найдет способ связаться с Землей, он пустит с молотка всю планету одним махом. Полученная сумма будет жалкой частью ее действительной стоимости, но это все равно составит колоссальную прибыль для нас, членов правления.

— Колонисты этого не поддержат, — возразил Энгер.

Лесли язвительно хихикнул.

— Ну и что они могут с этим поделать? Послать своего нового шерифа, чтобы он попортил нервы шкиперу? Задумайся о своем собственном положении, Энгер. Правление контролирует корабль и все припасы на Новой Аризоне; правление контролирует практически все оружие; и, кроме всего прочего, правлению подчиняется небольшая армия в сотню человек, состоящая из бывшей команды и всяких крутых ребят, набранных из самих же колонистов. Этой армии был обещан кусок пирога. Может, и небольшой кусок, но все равно он сделает каждого из них богаче, чем тот когда-либо мечтал. Ты тоже можешь присоединиться к этой шайке-лейке. Уверен, что Бен Тен Эйк найдет тебе работенку в чине офицера.

— У меня уже есть работа, — пробормотал Энгер Кастриота.

Лесли Дарлин рассмеялся.

— Тебе больше нравятся колонисты, а? Какой монетой она тебе платит?

— Ты о чем?

— Ну как же, о нашей темноволосой красотке, о Кати. Впрочем, я полагаю, что как джентльмен я должен оставить при себе сплетни, которые я слышал.

Энгер остановился, нахмурился и обернулся к Лесли.

— Да о чем ты говоришь?

Лесли лукаво хихикнул.

— Не будь таким застенчивым, мой дорогой Энгер. Всем известно, что вы иногда ночуете в одной палатке.

Не раздумывая, Энгер Кастриота размахнулся и чувствительно съездил спутника по физиономии.

Набег произошел через несколько дней, и его ярость была такова, что он сметал все на своем пути.

Был полдень. Энгер Кастриота вышел на первое патрулирование в этот день. Кати Бергман, у которой выдалось несколько свободных часов, шагала рядом с ним.

Большая часть его обязанностей приходилась на ночные часы, но он вместе с братьями Браннер старались показываться на глаза и днем тоже. Количество мелких краж и, несомненно, более серьезных грабежей, резко уменьшилось. До того, как они получили назначения в качестве полицейских, преступлений было так много, что единственным законом был закон джунглей. Сильные отбирали у слабых, что хотели, и не было никого, кто сказал бы «нет».

С установлением на Новой Аризоне настоящего правопорядка приходилось подождать, пока не появятся такие институции, как суд и судьи, а также тюрьма, стены которой будут несколько прочнее, чем стены полотняной палатки. Тем временем Энгер и его помощники импровизировали. Поскольку тюремное заключение в таких условиях было бессмысленным, наказание приняло форму немедленной физической расправы. Это выбило почву из-под ног обычных мелких преступников, поскольку здешний преступный мир не был организованным. Энгер, Джимми и Эд работали поодиночке или вместе и разбирались с преступниками на месте при помощи силовых методов. Если их превосходили числом, они призывали на помощь ближайших колонистов.

Такой порядок, как быстро понял Энгер Кастриота, немногим отличался от суда Линча. Вооруженные дубинками полицейские представляли собой судей, присяжных и карательные органы в одном лице. Это его беспокоило. Он успокаивал себя тем, что это передний край, фронтир, на котором он всегда мечтал быть. При этом Энгер несколько кривил душой. Он говорил себе, что самая близкая к демократическому правительству организация здесь — это комитет, и комитет назначил его и братьев Браннеров поддерживать порядок.

А затем, глубоко внутри, рассудок подсказывал ему, что комитет не имеет реального веса нигде в Новой Аризоне. Что закон здесь воплощает в себе Компания Новая Аризона, а Компания ему никаких полномочий не давала. В тот момент, когда он разбивает своей дубинкой челюсть какому-нибудь несчастному пьяному драчуну, никакой реальной власти за ним не стоит.

Каждый раз, когда он искал оправданий своему положению, эти мысли по очереди проходили в его мозгу заведенным порядком. Но при этом он продолжал выполнять свою работу, и если есть доля правды в высказывании, что цель оправдывает средства, то хотя бы одно оправдание у него было: мелкие кражи практически исчезли.

Кати показывала на то, что появилось нового. На этой стадии игры Палаточный Городок менял свое лицо чуть ли не ежедневно, невзирая на конфликты между колонистами и Компанией, и между людьми и здешними обезьянолюдьми. Даже его имя скоро нужно будет менять. Дерево постепенно заменяло ткань в качестве строительного материала, и даже камень начал появляться — Фодор перед смертью нашел доступные отложения пород известнякового типа. За пределами первоначального поселения стали расти несколько десятков домов, ферм, единоличных и общественных. С тех пор, как появилась опасность нападения, строительство замедлилось, но никак не прекратилось.

Кати показала на новую постройку, на которую Энгер Кастриота раньше не обращал внимания, и тихо рассмеялась.

— Джефф Фергюсон неисправим. Я иногда думаю, что половиной своего прогресса наша колония обязана его страсти к выпивке.

Энгер не мог не засмеяться в ответ.

— Что ты подразумеваешь на этот раз?

— Вот этот дом. Это будет ветряная мельница. Ты замечал, что здесь постоянно дует ветер с юга? Джефф намерен его использовать.

— Какое это имеет отношение к тому, что он любит выпить?

— Аккумуляторы, на которых работает морозильник, делающий его любимый напиток, почти исчерпались. Капитан не станет больше снабжать колонию энергией, поэтому наш гражданин Фергюсон налаживает генератор в городской мастерской. К счастью для нас, колонистов, Фергюсон — единственный стоящий инженер на борту, он один по-настоящему хорошо знает «Титов» и все оборудование корабля. Он может воспользоваться всем, и попросту тащит с корабля все, что ему нужно.

— Вроде бы третий инженер, Эд Мурано, неплохой человек, — сказал Энгер.

— Но он полностью связан с силами безопасности Бена Тен Эйка, кивнула Кати. — Он совершенно не интересуется Палаточным Городом и здешними начинаниями.

Они остановились на краю городской территории и посмотрели на окружающие поля.

Энгер очень сильно ощущал ее близкое присутствие и полностью осознавал, что их никто не может услышать, тогда как во время прогулки по городу кто-нибудь мог подслушать их беседу.

Он откашлялся и начал говорить одно, но получилось совсем другое. У Энгера Кастриоты не было большого опыта общения с женщинами.

— Что это там за деревянные дома? — спросил он и тут же понял, что знает ответ, и ей об этом известно, потому что они с ней только вчера обсуждали проект Курро Зориллы.

Она глянула на него, и левый уголок ее губ дрогнул.

— Так ведь это загоны для животных Курро. Одна из его свиноматок если ее так можно назвать — сегодня утром опоросилась. Дзен! Привела шестнадцать штук. У настоящих свиней столько не бывает, да?

— Не знаю, — сказал Энгер. — Как его молочные козы?

Кати понимала, что он отчаянно пытается поддерживать разговор, и эта мысль, похоже, доставляла ей странное удовольствие.

— Эти маленькие животные, похожие на коз? Курро говорит, что понадобится немало поколений только для того, чтобы выяснить, будет ли вообще из этого толк. Он стоит за то, чтобы ввезти земных коров.

Энгер задумчиво произнес:

— Непохоже, чтобы он работал, исходя из того, что через пять лет Новая Аризона будет пустыней.

Кати посмотрела на него.

— Курро? Никогда. Курро прибыл сюда, чтобы основать семью и дом для последующих поколений.

Энгеру пришла на ум ужасная мысль, и голос его зазвучал глухо:

— Курро? — переспросил он. — Вы с ним вдруг заделались большими друзьями.

— О, вовсе не вдруг, Энгер. У нас с самого начала были общие идеи. Он — единственный в правлении, кто практически все время голосует так же, как и я.

Энгер глотнул и постарался сохранить ровный тон, но слова получились резкими:

— И ты говоришь, что он ищет… ну, надо полагать, жену, если он намерен основать здесь семью.

Кати устремила взор в поля и мило улыбнулась.

— О нет, он не ищет жену. Собственно говоря, он ее уже нашел.

Она не стала продолжать. Энгер посмотрел на нее, пытаясь понять значение ее слов. Кати, сжалившись над ним, добавила безразличным тоном:

— Я буду подружкой невесты на их свадьбе, как только будет закончена постройка храма патера Уильяма.

Сбросив эту бомбу облегчения, она нахмурилась и произнесла:

— Что там происходит? Вон там, в лесу?

Энгеру пришлось перевести взгляд с нее туда, куда она указывала.

Из леса выбежали полдюжины мужчин. На расстоянии он не мог судить наверняка, но похоже было, что это охотники и лесные поселенцы. У двоих были бластеры, еще один нес лук и колчан со стрелами. Последнее время некоторые мужчины, у которых не было огнестрельного оружия, экспериментировали с луками, но до сих пор никто не добился больших успехов.

На бегу они время от времени оборачивались бросить взгляд назад. Затем, один остановился, повернулся, направил свой бластер, выстрелил в лес, развернулся обратно и продолжил бег.

Из леса появились еще трое. Двое несли третьего. Милей левее из-за деревьев выбежали еще два человека и, низко пригибаясь, бросились бежать в направлении Палаточного Города.

Энгер Кастриота развернулся лицом к городу, приложил рупором ладони ко рту и закричал что было сил:

— Набег! Набег! Коги!

Он повернулся к Кати.

— Беги к пожарной сирене на Административном Здании. Быстро! — бросил он. — Может статься, никто другой об этом не подумает. Нам следовало обдумать все это заранее, уже давно!

Из леса выбегали новые охотники. Некоторые из них явно отстреливались: останавливались, поворачивались, стреляли туда, откуда они бежали. Некоторые хромали, очевидно, они были ранены. Некоторые, как появившаяся ранее троица, помогали другим. Среди них было несколько женщин, одна наполовину тащила за собой, наполовину несла ребенка лет шести. Один безоружный мужчина выбежал из-под прикрытия деревьев, пробежал двадцать-тридцать футов, споткнулся, упал лицом вниз и больше не двигался.

Энгер Кастриота рванулся в сторону начинающегося сражения.

— Куда ты? — крикнула ему вслед Кати.

— Не знаю, — крикнул он, не оборачиваясь. — Беги к сирене.

На бегу он сосчитал, что из леса в общей сложности выбрались всего двадцать охотников. Они продолжали быстро отступать, но оказавшись за пределами леса, они стали согласовывать свои действия, так что отступление стало более упорядоченным. Раненые и те, кто поддерживал раненых товарищей, продолжали двигаться к Палаточному Городу. Дюжина или около того оставшихся разделились пополам. Одна половина отбегала на сотню футов, поворачивалась, падала на землю и открывала огонь по лесу. Под прикрытием их огня вторая половина поднималась на ноги, отбегала, поворачивалась и в свою очередь открывала огонь.

На бегу Энгер краем глаза заметил, что за ним следуют другие. Дюжина ребят из службы безопасности Бена Тен Эйка бежали зигзагами. Другая группа, вооруженная орудиями фермеров — вилами, топорами, мотыгами и тому подобным, — выскочила из деревянных построек, которые служили загонами для животных и устремились к месту начинающейся схватки. Энгер различил во главе их Курро Зориллу с чем-то вроде спортивного ружья в руках.

Энгер Кастриота добежал до группы; двое мужчин несли третьего на руках.

— Что случилось? — потребовал ответа он.

Раненый был охотником, которого знали под именем Барни. Это был тот чернобородый тип, у которого Энгер не стал отбирать бластер в ту ночь, когда охотник сцепился с ним в «Первом Шансе».

— Коги напали на нас, — ответил один из двоих других. — Их были сотни.

— Тысячи, — буркнул Барни, кривя лицо от боли. Из его ноги все еще торчала стрела. — Они сожгли все дома лесных поселенцев дальше двадцати миль от города. Перебили всех до единого.

Энгер посмотрел в сторону леса. Еще четверо или пятеро колонистов появились из-за деревьев. Они бежали, что есть сил, не пытаясь остановиться и отстреливаться. В этот миг показались первые коги. Бегущие, орущие низкорослые фигуры, на которых было лишь жалкое подобие одежды. Они были вооружены преимущественно шестифутовыми духовыми ружьями, но он различал также и арбалеты. Коги появились из леса несколькими группами, в каждой из них было примерно по сотне особей, и никакой дисциплины.

— Оставьте Барни здесь, — рявкнул Энгер. — Вы двое, вернитесь на линию огня. Дай мне твой бластер, Барни, и заряды, которые у тебя остались.

— Барни никому не отдаст свой бластер, — буркнул один из двоих. Бластер на этой планете значит…

Другой в этот момент говорил:

— Мы несем Барни в больницу. Он спас мне жизнь.

Энгер рявкнул, перекрывая их протесты:

— Нужен каждый ствол оружия и каждый человек, способный стрелять. Оставьте Барни здесь. Скоро здесь будут невооруженные люди, они о нем позаботятся.

Барни выкрикнул, борясь с болью:

— Дайте ему бластер. Он его вернет. — Он скривился и пробормотал. Он его уже возвращал однажды.

Энгер схватил ручной бластер и, не глядя, следуют ли за ним остальные, бросился к месту схватки. Он скользнул взглядом по ближайшему закрытому огневому сооружению в двух милях отсюда в сторону озера. Оно было далеко от места действия, и вдобавок до сих пор не достроено. Тем временем еще два-три сотенных отряда когов выскочили из леса напротив этого укрепления и направились к нему.

Значит, поддержки со стороны находящихся там людей Тен Эйка ждать нечего.

Энгер слышал позади топот лесных поселенцев, которые несли Барни. Они добрались до каменного колодца, выкопанного кем-то из фермеров Зориллы. Энгер остановился, хотя они еще находились в полумиле от передней линии стычек, и сказал:

— Вы двое останетесь здесь. Окопайтесь.

— Но схватка идет вон там! — проворчал тот, который все время ввязывался в спор.

— Она будет здесь прежде, чем вы опомнитесь, — рявкнул Энгер, поворачиваясь бежать. — Вы устали. Восстановите дыхание, чтобы стрелять метко. Окопайтесь, и это будет опорная точка, когда схватка докатится сюда. У вас есть винтовки, и вы можете стрелять на большом расстоянии. Мой ручной бластер годен только для ближнего боя.

Снова, не дожидаясь, пока его приказ будет выполнен, он бросился бежать.

Из леса выбежали еще несколько отрядов, в каждом по сотне этих карикатурных подобий человека. Но отступление колонистов было не столь стремительным. В Палаточном Городе завыла сирена, и отряд полиции безопасности Тен Эйка быстро приближался справа, где они размещались поблизости от резиденций, строящихся для членов правления и офицеров с «Титова».

Звуки стрельбы и вопли когов теперь были явственно различимы. Обезьянолюди, которые явно уважали огнестрельное оружие, хоть и не сильно боялись его, замедлили бег. Лучники вырвались вперед, так как могли стрелять с большего расстояния, чем их соплеменники с духовыми ружьями.

Когда Энгер подбежал ближе, он стал различать то, что Вебстер, пилот флиттера, в котором были убиты Фодор и Макдональд, назвал тотемами когов. Каждая группа несла по крайней мере один. Преимущественно это были знаки свастики или монад, вычеканенные с виду то ли на золоте, то ли на сильно полированной меди.

Позади передовых отрядов, недалеко от леса, четыре маленьких фигуры несли платформу, на которой возвышалось нечто вроде фаллического символа. При виде его на лице Энгера Кастриоты отразилось изумление. Он теперь бежал перебежками, петляя, как люди бегут, когда боятся, что в них попадет снаряд, чем бы этот снаряд ни был — ракетой, стрелой, пулей, шрапнелью. Энгер приблизился к оборванным колонистам и членам экипажа, рассыпавшимся по полю. Они продолжали отступать, но начинали выстраиваться в более дисциплинированный порядок.

Он упал на землю рядом с Курро Зориллой, укрывшимся за небольшим возвышением почвы. На лице латиноамериканца наконец-то что-то отражалось. Оно выражало ярость.

Зорилла быстро обернулся выяснить, кто рядом. Он узнал Энгера и заметил у него в руках бластер.

— Они топчут маис! — яростно проревел он.

Энгер испытал бы желание засмеяться, если бы в то же самое время не видел, как орды темнокожих когов захлестнули маленькую группу раненых колонистов, которые остановились в отчаянии, чтобы встретить врага лицом к лицу, так как раны не давали им идти дальше. Последовали взмахи ножей-мечей, похожих на мачете, вопли триумфа. Затем коги снова бросились вперед.

Зорилла бросил взгляд на бластер Энгера.

— Ты умеешь этим пользоваться?

— Да.

— Если нет, отдай кому-нибудь другому. Каждый ствол на счету.

— Я был чемпионом по стрельбе в университете, — сказал Энгер, не глядя на него. — Там был клуб, в котором было такое хобби — стрельба из всех видов оружия, которое использовал человек за всю свою историю.

Зорилла хмыкнул, словно бы презрительно, но произнес:

— Давай подберемся к ним поближе. Это мое спортивное ружье стреляет не дальше твоего ручного бластера. Парни с винтовками могут позволить себе держаться подальше.

Он вскочил на ноги и, петляя из стороны в сторону, как Кастриота несколько минут назад, бросился бегом туда, где кипела самая жаркая схватка. Энгер последовал за ним. У него перехватило горло. Они бежали туда, где было не меньше тысячи когов, а новые продолжали выныривать из леса.

Против аборигенов к этому времени было около сотни колонистов и членов команды, и еще бежали люди со стороны Палаточного Города — по одному, по двое, трое или четверо. Не было никаких попыток дисциплины или согласованности действий, пока они не добегали до поля сражения. Даже тогда никто не отдавал приказов, учитывающих общее положение. Командиров не было. Если не считать сравнительно хорошо организованных людей из службы безопасности, которые сражались под командой офицеров с «Титова», каждый дрался сам за себя.

И все же они инстинктивно согласовывали свои действия. Их линия обороны была совершенно прямой, и крики тренированных офицеров Космических Сил, чтобы они рассредоточились и не представляли собой скученной цели, встречали удивительно хорошее повиновение.

Когда Энгер и Зорилла пересекли линию обороны, чтобы пустить в ход свое оружие близкого радиуса действия, Энгер понял, почему колонисты и команды инстинктивно так хорошо сражаются. Должно быть, им было совершенно ясно, что они влипли. Положение критическое. Соотношение не в их пользу. Коги намного превосходили их числом, а земляне не захватили из родного мира ничего, кроме спортивного оружия. Им не выдержать жестокого боя.

Полдюжины современных боевых орудий, пусть даже из самых простых, и тренированные ветераны Космических Сил очистили бы поле битвы полностью. Но у них не было полудюжины современных боевых орудий, не было даже одного. Бластеры, которые у них были, предназначались для дичи размерами не больше оленя, и они не были скорострельными. Охотники не переводят ни добычу, ни заряды, стреляя из автоматического оружия.

Курро Зорилла внезапно сел и опер локти о колени, чтобы спортивное ружье не прыгало в руках. Энгер упал на землю рядом с ним, принял такое же положение и взял бластер двумя руками. Он никогда раньше не стрелял именно из такой разновидности бластера, но было вполне очевидно, как он действует. Энгер небрежно прицелился в группу врагов, которые держались близко друг к другу, и нажимал на курок, пока не опустела обойма.

Он забрал у раненого Барни две запасных обоймы. Теперь он выдернул из оружия пустую обойму, бросил на землю и защелкнул одну из свежих на ее место. Рядом с ним Зорилла перезаряжал свое спортивное ружье.

— Охота на птичек, — пожаловался он, не в силах этого вынести. — У меня на «Титове» лежит один из лучших боевых бластеров, которые когда-либо были сделаны, а я здесь с ружьем, которое вынул только вчера, собираясь поохотиться на местную разновидность чего-то вроде уток.

Завывающая толпа маленьких темнокожих когов была теперь на расстоянии пятидесяти футов. Воздух перед ними свистел от арбалетных стрел и шипел от дротиков, запускаемых из духовых ружей.

— Давай выбираться отсюда, — хрипло сказал Энгер.

Они вскочили на ноги и побежали назад, снова перебежками. Энгер почувствовал, как у него порвалась кожаная куртка, когда арбалетная стрела прошла в миллиметре от его плоти. Они отбежали на пятьдесят футов назад и снова бросились на землю. Мгновение они медлили открыть огонь, чтобы восстановить дыхание и позволить когам подобраться ближе.

Зорилла, не поворачивая головы, прорычал:

— Слушай, Кастриота, вряд ли кто-то из нас выберется отсюда живым. Я только хотел сказать, что неправильно оценил тебя на «Титове». Я думал, что ты преступник, который натворил разных дел, в том числе убил настоящего Роджера Бока. Ну, в общем, извини, что я те два раза был с тобой груб.

Это был не слишком подходящий момент, чтобы обмениваться светскими любезностями, но все же Энгер проворчал в ответ:

— Я тоже неверно думал о тебе, Курро. Прости.

Когда они бежали, Энгер заметил, что из Палаточного Города выбежало еще некоторое количество колонистов. Те, у кого не было огнестрельного оружия, выстроились в цепь футах в пятидесяти перед первыми палатками. У них были фермерские орудия, топоры, куски труб, дубинки и другое импровизированное оружие. Их цепь не продержалась бы и пяти минут под натиском когов, превосходящих их числом и оружием, и все же они были здесь.

Еще из города бежали дюжина человек с носилками, под руководством сиделок из больницы Палаточного Города. Надо полагать, Франк Кэлли развернул полевой госпиталь на краю города и занимается там легкоранеными. Тех, у кого более серьезные повреждения, нужно было отнести в город, в больницу, где работали врачи Джеймс и Милтиадес.

В отдалении Энгер видел приближающихся капитана Глюка и членов отделения бортпроводников команды «Титова». У Глюка, по крайней мере, была винтовка.

Снова уравновесив свое оружие при помощи обеих рук, Энгер разрядил обойму в первые ряды бегущих когов, снова вскочил на ноги и отбежал назад, на бегу защелкивая в бластер последнюю обойму.

Он чуть не споткнулся о тело маленького Лефти, бармена из «Первого Шанса». Из его спины картинно торчали три арбалетных стрелы. Рядом с ним валялся револьвер такого типа, который давным-давно называли «оружием из ящика письменного стола» — неэффективное, неточное оружие маленького калибра, предназначенное для домашнего хранения.

Не было времени на такие мысли, но Энгеру Кастриоте пришло в голову, что в Палаточном Городе, вероятно, намного больше оружия, чем представлял себе капитан Глюк. Скорее всего, большинство пассажиров «Титова» протащило на борт такое оружие, вроде этого пистолета Лефти. Пистолеты, стреляющие пулями, которые никто не думал использовать в серьезном сражении, но которые есть у сотен тысяч частных лиц на всей Земле.

Но хотя, возможно, сотни колонистов прибыли в свой новый мир столь романтически вооруженные, Энгер Кастриота сомневался, что кто-нибудь из них позаботился о том, чтобы взять достаточное количество патронов, необходимых для оружия. Наверняка, у большинства было не больше патронов, чем можно сразу зарядить в обойму, то есть шесть патронов — ну десять, в лучшем случае, для автоматических пистолетов.

Теперь они были менее чем в четверти мили от Палаточного Города. Хотя продвижение когов замедлилось, так как они несли много потерь под огнем людей, из леса продолжали выбегать их сотенные отряды. По самым скромным оценкам, обреченно подумал Энгер, их уже не меньше пяти тысяч, и прибывают еще.

Он решил позаботиться о том, чтобы не остаться совершенно безоружным, когда кончатся заряды в бластере. Он стал поглядывать, нет ли рядом с кем-то из павших товарищей заряженного оружия. Но он оказался в этом не одинок. Примерно четверть колонистов, исчерпав свои боеприпасы, бежали обратно к Палаточному Городу. Их лица выражали мучение, но без боеприпасов оружие их было бесполезным, и они ничего не могли поделать.

Зорилла исчез где-то в районе линии обороны. Возможно, его убили. Энгер не знал, и у него не было времени выяснять. Сражение происходило вдоль линии протяженностью примерно полмили, и он не мог уследить за развитием событий повсюду, а только на том участке, где сам непосредственно находился — и даже на это у него не было времени.

Он видел, как падали колонисты и члены команды, которых он знал по имени, их набралось десятка два. Если кто-то падал, у него уже не оставалось надежд на спасение, потому что коги немедленно добивали раненых, как только оказывались рядом с ними.

Самюэльсон, драчливый парень из экипажа корабля, который отказался вступить в полицейские силы безопасности Тен Эйка, погиб как герой. Не имея огнестрельного оружия, с одним только топором в руках, он бросился на ряды приплясывающих и завывающих когов. Немногим выше низкорослых врагов, он пробил себе дорогу к их отряду и в самую его середину, рубя налево и направо в безумной ярости, пока не прикончил в самом центре безоружного кога с вытаращенными от ужаса глазами, который нес эмблему свастики.

Вопль, который перешел в стон, вырвался из глоток остальных когов, и они прыгнули на врага, больше не обращая внимания на топор, от которого только что шарахались в ужасе. Самюэльсона затоптали в свалке, и он уже не поднялся. И все же он добился большего, чем мог бы сделать при помощи бластера, потому что эта группа когов была явно деморализована. Трудно сказать, чем именно: нападением одного человека или гибелью своего соплеменника со свастикой. Но факт тот, что они рассыпались и, практически, не участвовали в схватке.

Когда Энгер Кастриота в очередной раз делал перебежку, он вспомнил, что у него в кармане куртки лежат заряды, которые он отобрал у Барни в ту ночь, когда обезоружил охотника. Единственная оставшаяся обойма была в бластере. Он повернулся, разрядил оставшиеся заряды в ближайшую толпу когов, повернулся обратно и снова бросился бежать. Нужно было вытащить из кармана заряды, вынуть обойму из бластера и перезарядить ее.

Он не мог перезаряжать обойму на бегу, с риском потерять несколько драгоценных зарядов. Пришлось остановиться и тщательно, по одному, вложить заряды в обойму.

Оглядевшись, Энгер Кастриота понял, что находится уже почти на окраине Палаточного Города. Импровизированный госпиталь Франка Кэлли снимался с места и начинал эвакуироваться дальше в тыл. Через несколько минут коги будут здесь.

Энгер оглянулся туда, откуда они пришли. Не меньше сотни колонистов корчились на земле или лежали бездыханными. Огонь оставшихся стал значительно слабее, причиной чего в основном были потери среди колонистов, но нехватка боеприпасов тоже сыграла свою роль. Лишь немногие могли похвастаться большим количеством боеприпасов, чем у Энгера, а у него сейчас оставалось их на полдюжины выстрелов.

А коги продолжали наступать, завывая от ненависти, приплясывая на бегу. Ну, по крайней мере, из леса не выбегали новые. Правда, больше уже и не требовалось.

Энгер Кастриота бросил быстрый взгляд направо, затем налево. Цепь колонистов разваливалась. Через несколько минут враги будут среди палаток. Не было никакой возможности узнать, бежали ли не сражавшиеся колонисты из своего временного городка или нет. Если вообще были колонисты, которые не сражались. Насколько он мог судить, вся община встала на защиту города, кроме детей младше десяти лет.

Энгер услышал хриплый голос Бена Тен Эйка, перекрывающий рев сражения:

— Все на корабль! Бегите на «Титов»! Полиция безопасности и те, кто вооружен, будут прикрывать огнем. Всем остальным отступать! Оставляем поселок!

Ого! Обратно на «Титов». Больше отступать было некуда. Но что их ждет на «Титове»? Там будет еды и воды только на несколько дней и недостаточно горючего. Медикаментов для раненых окажется слишком мало, потому что медикаменты и оборудование будет преимущественно брошено в покинутом поселении. Почти все, что нужно колонии, будет брошено там.

Энгер, к своему удивлению, заметил рядом капитана Глюка, который как всегда уставился на кого-то с видом негодования. Но на этот раз, в виде исключения, не на собрата-землянина. У ног капитана распростерся главный стюард Питер Зогбаум с дротиком в горле и двумя арбалетными стрелами в груди. В качестве оружия у него не было ничего, кроме колотушки для мяса.

Капитан явно не собирался отступать дальше, какие бы приказы ни выкрикивал Бен Тен Эйк. Он спокойно стрелял в ряды кривляющихся и угрожающих аборигенов из старомодной высокоскоростной спортивной винтовки с телескопическим прицелом. На глазах Энгера он уложил, по меньшей мере, двух врагов.

Энгер Кастриота неожиданно рявкнул:

— Вы умеете особенно хорошо управляться именно с этим оружием?

Капитан ни на миг не прекратил стрельбы. Он буркнул:

— Это ни к чему, когда они идут так плотно.

Энгер облизал пересохшие в горячке боя губы.

— Отдайте его мне! — приказал он.

Капитан был так удивлен, что перестал стрелять и уставился на него.

— Ты рехнулся?

У него не оказалось возможности завязать спор. Энгер выхватил свой бластер и приставил его к животу капитана.

— Отдайте, или я заберу его сам. Можете забрать взамен вот это.

Серые глаза капитана выпучились. Он посмотрел вниз, на тяжелый ручной бластер, которым ему угрожали, и поискал взглядом, кто бы мог ему помочь против этого явного сумасшедшего, но на помощь надеяться было нечего.

Энгер резко протянул руку и схватил винтовку, так внезапно, что капитан не удержал ее. Он перебросил Глюку бластер и развернулся, отводя затвор винтовки и пристраиваясь правым глазом к телескопическому прицелу.

Капитан потерянно стоял рядом с бластером Барни в руках. Какое-то время он выглядел так, словно собирался использовать оружие против своего собрата-землянина, который, казалось, сошел с ума.

Энгер отчаянно искал и наконец нашел цель. Примерно в двух сотнях футов правее группа аборигенов, в середине которой находилась платформа с фаллическим символом, приближалась к Палаточному Городу. Они были уже на расстоянии выстрела из арбалета.

Перекрестье прицела нашло цель. Энгер нежно нажал на курок, быстро переключил и снова нажал.

Платформа, внезапно лишенная поддержки на двух углах, медленно опрокинулась, и шестифутовый фаллический символ, который возвышался на ней, повалился на землю и разлетелся на куски.