Глава 2

В момент, когда Стефан перепрыгивал через проем в нише, ему показалось, что он прошел сквозь невидимую пелену, которая находилась под напряжением. Но потому, что он прыгнул, а не прошел, воздействие на него этой силы было минимальным.

Пролетев через сжимающуюся дыру, Стефан оглянулся: проем уже практически исчез, преобразовавшись в обычную каменную кладку. Назад пути не было. Поняв это, Стефан стал лихорадочно осматриваться.

Он увидел, что находится в большом гроте, где повсюду росли сталактиты и сталагмиты — каменные глыбы, по которым многие сотни, а может, и тысячи лет стекала вода, образуя причудливые формы. То были детища Земли, кропотливо созданные водой и солью гор.

Хотя не было видно никаких выходов наружу, в пещере было довольно светло. Переместившись дальше, он увидел озерцо, над которым находился уступ, где на самом краю, весело потрескивая, ярко горел хоть и небольшой, но настоящий костер.

Стефан не поверил своим глазам. Впервые за проведенное вне тела время ему удалось увидеть что-то, несомненно указывающее на присутствие людей. Надежда на спасение вновь затеплилась в нем. Быстро просмотрев этот грот, а также несколько соседних и никого не обнаружив, он остановился на берегу озера в полной растерянности, не зная, что и подумать.

С одной стороны, был грот, где горел огонь, указывая на близкое нахождение человека, а, с другой, здесь никого не было. Получалось, он оказался в ловушке, и его беззащитное тело наверху скоро умрет…

Вдруг ему показалось, что он уловил в звуках падающих капель какой-то ритм. Прислушавшись, Стефан различил тихий старческий шепот:

— Что тебе нужно? Что ты здесь ищешь, путник?

Он начал искать говорившего, но, никого не увидев, вернулся на старое место и вновь стал слушать капель.

— Что ты ищешь?

— Тебя, — произнес громко Стефан, никак не надеясь, что говоривший человек его услышит.

— Если ты хочешь меня увидеть, тебе нужно свернуть вправо и зайти в соседний грот.

Так и сделав, Стефан никого не обнаружил, разве что возле стены грота возвышался огромный соляной столб, возникший в результате соединения сталактита и сталагмита. Причудливая форма соляных отложений напоминала фигуру человека.

Вот чудится сгорбленная спина… Вот голова, с достающей до пола серебристой бородой… Вот четко прорисовывается рука… Приглядевшись, Стефан различил даже черты лица. Чем дольше он вглядывался, тем больше находил сходства со старческой фигурой… Прямо у него на глазах кажущаяся статуя становилась все реальнее, живее… И вот уже перед ним сидит Старец, как будто из плоти и крови.

Поднявшаяся в сознании Стефана радость от того, что он видит человека, вытеснила все сомнения в реальности происходящего. Если он чувствует себя реальным в том виде, в котором сейчас находится, то почему другие не могут быть столь же реальными, хоть раньше он в таком виде их и не встречал? Не колеблясь ни секунды, он приблизился к старику.

— Странно, — подумал Стефан, — почему же раньше, когда я осматривал грот, этот человек показался мне соляным столбом?

Сейчас же в том месте, где сидел старик, не было даже и намека на какой-либо сталактит. Невзирая на очередную странность в восприятии внешнего мира, летчик нисколько этому не удивился и, восприняв это как нечто само собой разумеющееся, приблизился к сидевшему Старцу.

Вежливо склонившись в поклоне, он поздоровался. Тот, приветственно улыбнувшись, сделал приглашающий жест рукой, как бы предлагая Стефану сесть.

— Как же я могу это сделать? — мелькнула у того мысль. — Ведь я всего лишь дух, чистое сознание.

Но старик, продолжая улыбаться, произнес:

— Можешь!

— Как? — не мог понять Стефан.

— Тебе нужно только захотеть.

— Только захотеть? Ну что ж, давай попробую, — и Стефан стал представлять, что он дома усаживается в кресло.

Удивительное дело: его сознание действительно почувствовало себя сидящим, как будто у него было тело. Осмотрев самого себя, ему показалось, что он видит свою телесную оболочку, которая расположилась на небольшом выступе скалы.

Единственным отличием было лишь то, что камень казался более плотным, чем тело Стефана. Создавалось впечатление, что оно прозрачно и как бы соткано из мягких лучей света.

— Ну, вот видишь, получилось. Я же тебе говорил.

Это напоминает сновидения, где ты воспринимал себя в теле, хотя его и не было в тех слоях реальности. В таком состоянии ты можешь многое. Все зависит от того, чем и как ты будешь думать, другими словами — от твоего внимания и воли.

Прислушиваясь к словам старика, Стефан подумал:

— Интересно, кто он, откуда и кем может быть?

Не успел он полностью сформироваться этот вопрос, как старик поднял голову и внимательно посмотрел на него.

— Ты хочешь знать, кто я?

— Конечно, — подтвердил Стефан. — И где я сейчас нахожусь, и есть ли здесь еще кто-нибудь?

— А зачем тебе еще кто-то?

— Я — летчик, и сражаюсь на стороне вашего народа против иноземных захватчиков. Мой самолет сбили, и он, загоревшись, упал здесь неподалеку. Я же, спасаясь, катапультировался, но парашют не раскрылся. Когда это случилось, я подумал, что неминуемо погибну.

И тут произошло невероятное. Или не знаю, как это еще можно назвать, но, падая, я не разбился. Вернее, тело не разбилось, а со мной, с моим сознанием, произошло нечто совершенно невообразимое. Оно, освободившись, вышло из тела, и вот я теперь здесь.

Подозреваю, что между этими двумя фактами есть какая-то связь, но я ничего не могу понять, а уж, тем более, осмыслить. Это вообще не вписывается ни в какие законы — ни физики, ни логики, которым нас учили в школе и в летном училище.

— Да, ты прав, — сказал старик, — это не вписывается в те знания и законы, которыми оперируют в вашем мире. Однако реальность жизни гораздо шире и глубже, можно сказать, что она бесконечна. Тот слой времени, в котором вы живете, всего лишь огненный лепесток в вечно бушующем пламени жизни.

Сейчас твое время, вернее, время твоей жизни пересеклось с иным пластом этой же энергии. В нем действуют другие законы. И поскольку оно более совершенно, то и ты, со своим телом, подчинился им, а значит, обычные для вас законы жизни перестали действовать в привычном для тебя режиме.

— Так вы из другого времени? Разве это возможно? Как это? — удивился Стефан. — Вы — не человек? И это — не Земля?

— Нет, нет, — успокоил его старик, — это Земля. Твоя родная, горячо любимая Земля, и я такой же человек, как и ты, хотя теперь уже и не совсем такой. Если говорить точно, я был им несколько веков назад, считая по вашему летоисчислению.

В те времена на этом месте, используя естественные пещеры и гроты, люди построили скальный храм. Вокруг было несколько поселений, жители которых шли со своими бедами, горестями и радостями в наш общий дом. И братья оказывали им посильную помощь.

В то время я был одним из настоятелей того монастыря. Состарившись, я удалился от общественных дел и стал заниматься углубленной медитацией, практикуя выходы из тела, очень похожие на то, что случилось с твоим сознанием во время падения. Разница лишь в том, что это были сознательные действия.

В результате упорной работы я почувствовал себя готовым к далекому путешествию и сообщил об этом своим духовным соратникам. Мы стали тщательно готовиться и выбрали этот, расположенный в самом глубоком месте пещеры, грот.

Он отвечал всем необходимым требованиям, основным из которых было наличие обособленной и сухой ниши с высоким потолком, а также сети нескольких, переходящих одно в другое, помещений.

Но самым главным было то, что один вход в пещеру был тщательно замурован, делая невозможной связь с внешним миром с этой стороны. А с другой стороны все-таки имелся тайный выход, через который, в случае моего внезапного возвращения в тело, я мог бы выйти на поверхность через отверстие, находящееся на дне озера.

Именно в этом помещении мы с тобой сейчас и находимся. Позже мы пройдем лабиринт, и ты сам увидишь все это.

Подготовив место последнего моего прибежища, братья ушли, тщательно замуровав за собой выход. Оставшись один, я сел в удобную для себя медитативную позу и стал погружаться в глубины сознания. Все шло по уже известным мне законам. Легкое усилие воли — и я оказался на свободе.

Не буду сейчас всего рассказывать, где был и что видел. Через какое-то время я услышал зов и понял, что мне нужно возвращаться. Вернувшись в пещеру, я обнаружил: в ходе естественных процессов, происходящих в пещере, мое тело настолько мумифицировалось, что для меня не представляется никакой возможности, войдя, оживить его без чьей-либо помощи.

— А где же сейчас находится ваше тело? — спросил изумленный его рассказом Стефан.

— Оно здесь, прямо перед тобой, — засмеялся старик, — вот смотри.

И вдруг образ сидящего Старца, без изменения своего положения, как-то плавно отплыл в сторону. На том месте, где только что находился сидящий старик, летчик увидел соляной столб.

— Так где же тело?

— Да оно перед тобой! — вновь раздался насмешливый голос Старца.

Внимательно вглядываясь, Стефан попытался сосредоточиться и, сфокусировавшись, заметил на объекте, как ему показалось, несколько трещин.

— Так это не монолит, — определил он, продолжая всматриваться.

Вдруг мгновенной вспышкой отгадка блеснула в его сознании.

— Это же паутина! — вскрикнул он.

И действительно, то была густая и плотная ткань, которая спускалась со свода потолка прямо до пола, укутав своими нитями находящееся внутри тело, сидящее на уже давно истлевшей соломе.

Ноги мумии были согнуты и подобраны под себя, плечи опущены. Руки лежали на бедрах ладонями вверх, спина была совершенно прямой, а голова — покрыта длинными седыми и очень тонкими волосами, свисающими на плечи и образующими какой-то фантастический купол.

Глаза — закрыты, лицо выражает спокойствие. Разглядев мумию, Стефан сразу же понял, чье это тело, несмотря на то, что, ссыхаясь, ткань видоизменилась, и черты лица были сильно заострены. Стефан отпрянул. Из этого, созданного природой, склепа на него повеяла сама бесконечность.

— Не буду тебя пугать, — засмеялся старик, и образ его, плавно скользнув, вернулся на прежнее место. — Ну вот, когда ты кое-что узнал обо мне, я продолжу свое повествование.

Итак, вернувшись и не найдя возможности войти в тело и оживить его, я задался вопросом: зачем прервал свое познавательное путешествие? А, главное, кто меня сюда позвал? И как только я об этом подумал, произошла удивительная вещь.

Исчезло всё: грот, стены, пол, тело — и я ощутил, что нахожусь в каком-то пространстве, созданном из абсолютно белого света. Рядом не было никого, и в то же время я понимал, что кто-то со мною разговаривает. И тут до меня дошло — это разговаривает само пространство! То, в котором я нахожусь и частью которого являюсь.

— С тобою говорит не пространство, — поправил меня голос, — а время. Это голос времени, который живет в тебе. Позвало же я тебя для того, чтобы ты, как и другие сознательные силы, смог бы воздействовать на некоторые негативные процессы, происходящие на Земле.

— Но как, каким образом я смогу помочь людям? — возник вопрос в глубине моего сознания. — Ведь я же не могу вернуться обратно в свое тело!

— Этого и не потребуется. Ты должен лишь оказывать благотворное влияние на сознания тех людей, которые сейчас имеют физические тела и живут активной жизнью.

— Но как? Как это можно сделать?

— Смотри, — раздался голос, и тут же свет передо мной как будто распался на составляющие и исчез.

Я почувствовал себя находящимся достаточно высоко над землей, и в то же время мне было отлично видно всё на ее поверхности до мельчайших деталей.

С одной стороны, я понимал, что между точкой восприятия и землей имеется огромное расстояние, а, с другой, эта дистанция сжалась так, что она как бы перестала существовать.

— Смотри внимательно, — продолжал вещать голос.

Сосредоточившись на этом двойном восприятии, я вдруг увидел, что из земли поднимаются вверх объемные столбы белого света.

На самом верху, расширяясь, они образовывали сплошной купол. Причем снизу он светился нежным бледно-голубым светом. Я исследовал своим вниманием купол, и у меня мелькнула мысль: "Крыша мира!".

И действительно, это напоминало самую настоящую крышу, стоящую на мощных световых опорах. Сам купол по своей толщине был неодинаков. Чем ближе к поверхности перемещалось мое внимание, тем темнее становился цвет, переходя к синему и даже фиолетовому оттенку. Чувствовалась всё нарастающая плотность этого пространства.

Осознавая величие увиденной картины, я понял две вещи. Первое — вся Земля покрыта этим куполом; и второе — колонны, несущие на себе эту крышу, излучаются из самого сердца планеты с какой-то, пока еще непонятной для меня, закономерностью. Они не были одинаковы и по высоте, и по толщине.

— Что же это? Судя по всему то, что я увидел сейчас, было всегда. Но почему же я этого не видел ранее?

И тут же услышал ответ, прозвучавший таким образом, как будто он всегда был во мне, но я его не слышал, и только сейчас начал понимать.

Это было похоже на то состояние, которое испытывают люди, букву за буквой очищающие от вековой пыли написанную природой мудрость. Итак, я услышал:

— Земля — это живое существо, имеющее свою душу, которая питает ее жизненной энергией, идущей из космоса. Сама же энергетика столь мощна, что способна погубить всё живое на Земле и даже саму планету своей избыточной активностью.

Именно планетарная душа, образуя крышу-щит, служит не только для отражения агрессивных потоков, но также исполняет роль фильтра, преобразуя ее в жизненную силу, которая стимулирует и активизирует биологические процессы флоры и фауны.

Столбы же предназначены не только для того, чтобы питать энергией купол, но также и затем, чтобы замкнуть силовой контур, создав единое энергетическое поле. Называются они биологически активными точками Земли. На одной из этих точек и расположен ваш скальный храм.

Именно поэтому сам храм и живущие в нём монахи обладают особой чудодейственной силой. Большинство же людей живет вне этих зон, и потому такой силой не обладает, а, встречаясь иногда с проявлениями этой силы, считает их чудом, так как многие люди живут по своим законам, которые далеки от совершенства.

Конечно, жизни таких людей являются индивидуальными путями развития. Но иногда это большинство в своих ошибках заходит так далеко, что начинает угрожать самому существованию жизни на планете.

Вот поэтому и нужны такие просветленные, как ты, которые смогли бы влиять на поведение людей, не позволяя им превратить в безрадостное существование эту прекрасную жизнь.

Теперь, надеюсь, ты понял, для чего я тебя позвало. Сейчас ты вернешься обратно, в свою келью, в которой, найдя центральную точку одного из столбов и расположившись точно в ее фокусе, почувствуешь, что имеешь возможность перемещаться вверх, к куполу.

Именно там ты поймешь, что он не только щит и фильтр Земли, но и хранилище всего того, что произошло с планетой. Это её меч, память времени… — голос прогремел уходящими раскатами и затух вдали.

Свет стал меркнуть, и я вновь оказался в своей пещере. Теперь, понимая, что должен делать, я сфокусировал свое сознание на поисках этого "места силы".

Мое внимание привлек самый большой грот, в котором находилось озерцо, образованное текущей подземной рекой. Поток выходил из-под одной скалы и исчезал под другой. В этом же месте, пряча под своей гладью текущую реку, лежало иссиня-черное неподвижное зеркало воды.

Невзирая на окружающую темноту, вода, казалось, освещалась изнутри восходящим световым потоком. Но самым поразительным было то, что на противоположной стене, на выступе, нависающим как раз над тем местом, где находилось выходное отверстие реки, светился небольшой огонек.

— Вот он, тот центральный луч, — понял я, и в тот же миг оказался перед этим свечением.

Казалось, меня подхватил легкий ветерок, восходящие потоки которого закрутили и стали плавно поднимать моё сознание вверх. Скорость движения, постепенно нарастая, внезапно усилилась, да так резко, что я потерял ориентацию. И тут же всё распалось. Передо мной опять был все тот же белый свет, но мое осознание происходящего уже шло автоматически, как бы само собой.

— Это экран, — подумал я, — на силовом поле которого можно проявлять голограмму любого времени.

И действительно, в какое только время ни забрасывала бы меня фантазия, экран всегда послушно раскрывал предо мной картины прошлых веков.

Эти путешествия были столь же интересны и захватывающи, как и мои переживания в космосе. Скорее, они были даже более интересны, так как я видел свой, родной мне мир. Здесь было что-то личное.

Постепенно насытившись хаотичным просмотром прошлого, я стал избирательно проявлять те фрагменты жизни, в которых происходили великие катастрофы и трагедии.

Что только мне не пришлось увидеть и пережить! Сколько раз я был свидетелем того, как все живое стояло на краю гибели! Но усилиями Посредников, в число которых теперь входил и я, жизнь вновь возвращалась в свое нормальное русло, так как удавалось донести до людей свет истины…

Закончив рассказывать, старик внимательно посмотрел на Стефана, как будто почувствовав возникший у того вопрос. И он не замедлил прозвучать.

— Но это же все в прошлом. Каким образом мое настоящее перехлестнулось с этими силами?

Старик еще раз внимательно глянул на Стефана и спросил:

— Неужели ты до сих пор не догадался? Ведь все, что я сейчас тебе рассказывал о прошлом, тогда было настоящим. И сейчас, в вашем двадцатом веке, возникают критические ситуации, способные разрастись в катастрофы мирового значения.

Одна из них — война, идущая здесь, на территории Вьетнама. Как ты уже понял, я занимаюсь тем, что стараюсь погасить пламя, питающее эту бойню.

— Да, да, — в тон ему сказал Стефан, — мы тоже сюда приехали из далекой России, чтобы помочь вьетнамскому народу победить агрессора.

— Нет, — усмехнулся старик, — это совсем не то, — и его глаза заволоклись дымкой грусти. — Вот вы все считаете именно так, думая, что бросая дрова в огонь, можно одновременно потушить его пламя. Ничего подобного — от этого костер горит лишь сильнее. И если так продолжать, то гореть он будет еще очень долго, поглощая своим пламенем все живое.

— Но тогда как же быть? Что делать? — задумался Стефан над необычной постановкой вопроса.

— Да, это непросто, — протянул старик.

И продолжил после некоторой паузы:

— Я думаю, что можно было бы перестать кормить огонь дровами, и тогда он сам бы стал угасать.

— Но как это сделать? Это же невозможно! — воскликнул Стефан. — Война — это не костер, а люди — не дрова.

— Нет, дрова, — вздохнул Старец. — К сожалению, самые настоящие дрова, которые очень быстро сгорают в этом чудовищном пламени, требующем для себя все новых и новых жертв. Ведь у вас есть такое выражение "пушечное мясо". Слыхал, наверное?

Стефан понуро опустил голову.

— Да, — согласился он, — наверное, это так. Но что же делать, как добиться того, чтобы зло не торжествовало?

— А что такое зло? — пристально взглянул на молодого человека старик. — Ты хочешь сказать, что из двух сторон, ведущих войну, одна хорошая, а другая — плохая? Одна творит зло, а другая — добро? Ничего подобного — они обе несут зло, потому что поддерживают войну.

Заметив растерянность своего собеседника, старик продолжал:

— Вот мы и занимаемся тем, что, не деля людей на плохих и хороших, стараемся снизить у обеих сторон общий фон агрессивности. Кое-что наметилось уже и в этой войне. Скоро враждующие стороны сядут за стол переговоров, и вопрос будет решен.

— А я? — воскликнул Стефан. — Почему я попал в поле вашего внимания?

— Дело в том, — отвечал Старец, — что, наблюдая и изучая проблему, мы обращаем внимание также и на мотивы, которыми руководствуются воины.

Многие солдаты были так называемыми наемниками, которые шли убивать за деньги. Были и такие, которых можно назвать авантюристами, любителями острых ощущений. Случалось наблюдать и стремящихся сделать карьеру на чужой крови. Были еще и политические фанатики. Их кажущаяся справедливость несла другим народам только несчастье и горе. Было и еще несколько разновидностей, но все они нас мало интересовали.

Наше самое пристальное внимание привлекали те люди, которые действовали бескорыстно, просто следуя нормальному человеческому порыву — прейти на помощь. Хотя (как я тебе объяснял ранее) это тоже ошибка, но все же сознания таких людей наиболее чисты, и мы стремились по мере возможности сохранить им жизнь.

Вот так и ты, — он еще раз взглянул на Стефана, — обратил на себя мое внимание, когда твое сознание дико закричало от страха перед смертью, осознав, что парашют не раскроется.

Я мгновенно отреагировал на твой крик о помощи — что, быть может, в какой-то степени, — Старец с хитрецой взглянул на Стефана, — согласуется с твоим откликом на зов трагедии, случившейся с вьетнамским народом.

— Так вот оно что! — и Стефан благодарно посмотрел на старика. — Значит то, что я сижу здесь, это Ваша заслуга?

— Ну, можно сказать и так, — ответил старик, — однако я не думаю, что это только заслуга. Это мой аванс доверия, который тебе придется отработать.

— Отработать? — удивленно воскликнул Стефан. — Но ведь у меня нет тела! Как же я буду работать?

— Не спеши, — Старец успокаивающе взмахнул рукой, — всему свое время. Я и позвал тебя сюда лишь затем, чтобы объяснить некоторые принципиальные вещи.

А после этого ты сам, используя личную силу (но, конечно, при моей поддержке), перейдешь в другое временное измерение, где и сможешь пройти, при помощи мудрых наставников, необходимое обучение и получить нужные знания.

За это время будет подлечено твое тело, и ты, вновь соединившись с ним, вернешься в свой мир. Вот там-то ты как раз и будешь развивать и открывать полученное тобой знание. По сути, для ищущих путь ты станешь проводником духовных, но таких необходимых в повседневности, принципов жизни.

Закончив говорить, Старец замолчал. Наступившая тишина как будто остановила время. Время Стефана. Время его прежней жизни…. И готовилась начать отсчет новой. В сознании летчика метался рой мыслей, но оно никак не могло до конца принять реальность происходящего.

— Не может быть, — твердила рассудочная часть, — так не бывает.

— Что же тогда это? — резонно спрашивала другая составляющая.

Старик с улыбкой наблюдал за этой борьбой двух начал, очевидно, отмечая своим вниманием одному ему заметные и понятные нюансы. Вскоре его лицо напряглось. Было видно, что борьба подошла к своей кульминации. Стефан физически почувствовал, как от внутреннего напряжения его сознание завибрировало. И вдруг яркая, как луч света, мысль пронзила его:

— Да что же это я раздумываю? — и решение пришло само собой. — Конечно, я согласен! Я даже не знаю, о чем это я так долго думал!

— Это нормально, — ободрил его старик. — Важно то, что ты сумел принять свое решение, сделать прыжок. Теперь же все будет гораздо проще. Идем со мной, — и Старец, легко приняв вертикальное положение, плавно поплыл к переходу в другой грот.

Стефану даже показалось, что он с облегчением вздохнул. И, сбросив с себя липкий туман недоверия, последовал за Старцем.