"Кровавая Роза" - читать интересную книгу автора (Монсиньи Жаклин)

ГЛАВА XLI ЭТИ «ПРОКЛЯТЫЕ» АНГЛИЧАНЕ

– И каковы же эти дикари, княгиня Фарнелло?

– Как вы и я, ваше величество, – ответила Зефирина. Она сопроводила свои слова изящным реверансом. Услышав этот смелый ответ, Генрих VIII нахмурил рыжие брови. Его лицо здоровяка и любителя охоты, побагровело. Весь двор трепетал, предчувствуя, как омрачится этот прекрасный солнечный день одним из знаменитых приступов гнева короля Англии.

Все уже отступили от этой дерзкой Зефирины Фарнелло. Генрих VIII, однако, продолжал стоять перед ней, широко расставив крепкие ноги. На его бычьей шее вздулась вена.

– Что это значит, миледи?

Зефирина, улыбаясь, выпрямилась, в своем пышном голубом платье а ля Тюдор, с глубоким прямоугольным вырезом.

– Это значит, сир, что у них есть глаза, нос, рот, тело и, клянусь, все остальное!

В плоской шляпе с пером, усыпанный золотом и серебром, толстый Генрих разразился грубым хохотом.

– Все… абсолютно все? Вы уверены, миледи?

– Согласно моим наблюдениям, естественно, я имею ввиду взглядом…, а не на ощупь… да, ваше величество.

Генрих расхохотался. Успокоенные придворные последовали примеру короля. Они опять приблизились к Зефирине, имевшей счастье угодить ему.

– Но у вашего короля инков есть… вы понимаете, о чем я спрашиваю, миледи? – произнес король, сделав красноречивый жест.

– Я предполагаю, сир, не более того, как и в случае в вашим величеством; однако я не могу утверждать это в отношении короля инков, поскольку находилась не столь близко к его королевской персоне! И, конечно, к его королевскому предмету.

Скромно опустив глаза, Зефирина снова присела в реверансе. Она попала в точку. Шутки именно в таком фривольном духе обожал Генрих. Он стоял в своем пестром, отороченном мехом наряде, и его круглое брюхо содрогалось от смеха.

– Ха! Ха! Ха! Королевский предмет… Намотайте себе на ус, сударыни, только француженка обладает таким остроумием.

– Француженка, в замужестве ставшая итальянкой, ваше величество! – поправила Зефирина.

– Верно. Где этот счастливый смертный, который обладает женщиной со столь хорошо подвешенным языком… Приведите его и Монтроза тоже.

Один из придворных бегом спустился к Темзе в поисках князя Фарнелло, который беседовал у реки со своим другом Мортимером.

Генрих VIII повернулся к двум вельможам, которые приветствовали его.

– Милорд Фарнелло, мы вас поздравляем с вашим выбором. Миледи Зефирина развеяла нашу скуку… О-хо-хо… – (Толстый Генрих зевал.) – Монтроз, ты хорошо сделал, что привез их в Виндзор. Появляйтесь при дворе, когда хотите, князь Фарнелло и… О-о-х, однако, не пора ли ужинать? – забеспокоился Генрих, поглаживая пальцами в перстнях свой толстый живот. – Вы идете, любовь моя?

Он обернулся к прекрасной Анне Болейн, в которую, по-видимому, все еще был влюблен. Хрупкая и болезненная молодая женщина последовала за своим коронованным любовником. Зефирина почувствовала к ней жалость. Ей показалось, что у Анны был слишком печальный вид для фаворитки короля.

– Король Генрих разводиться с королевой Екатериной, чтобы жениться на миледи Анне, – прошептал Мортимер.

– Это вызовет много перемен здесь, мой дорогой, – заметила Зефирина.

– Да, мы в Англии менять религию… не быть католики!

– И только? – усмехнулся Фульвио.

– Не смеяться, лицо мира быть изменено!

– Вы хотите сказать, Мортимер, что собираетесь стать протестантами?

– Да, нас ждет большой раскол! Стать протестантами, чтобы… протестовать против папа!

– И все потому, что король женится на Анне Болейн! Невероятно! – поразилась Зефирина.

– Чтобы жениться на вас, моя любовь, я стал бы язычником, – бросил Фульвио.

– Но вы и так язычник! – ответила Зефирина, смеясь.

Нежно обнявшись, Фульвио и Зефирина поднялись по аллеям к Виндзорскому дворцу, в сопровождении своего друга Монтроза, который представлял их придворным.

Высадившись в Плимуте, чета Фарнелло спешно послала Паоло в замок Монтроза на побережье Корнуэлла. По счастью, милорд Мортимер находился на своих землях и собирался произвести перепись своих овец числом в шесть тысяч! Краткая записка, принесенная слугой-ирландцем Фицпатриком, была ответом герцога друзьям: «Приезжайте скорей».

Фульвио продал несколько камней. Золото он распределил между своими людьми, которые горячо благодарили своего капитана. Они с волнением расстались в порту Плимута, и каждый отправился навстречу своей судьбе.

Галеру изрядно потрепало в долгом путешествии. Починка обошлась бы слишком дорого. Поэтому князь и княгиня Фарнелло покинули свое судно вместе с малышом, верными товарищами, Пандо-Пандо, Гро Леоном, лошадьми и оставшимися в живых ламами.

Экипаж, запряженный четверкой лошадей, с кучером, лакеем и стражами на подножках, доставил молодую чету к Монтрозу.

Английский герцог умел жить! Трое молодых людей встретились с искренней радостью.

– Ао! Я очень счастливый, вы живой… Фарнелло! – воскликнул белокурый Мортимер, прижимая к груди своего друга Фульвио.

– Я еще более счастлив. Надеюсь, вы больше не страдаете от раны после нашей злосчастной дуэли? – поинтересовался с тревогой князь.

Выказывая должную признательность и приветливость хозяину, Зефирина держалась от него на дистанции. Она помнила его натиск в Мадриде, но Мортимер, казалось, все забыл.

Зефирина наслаждалась прогулкой по зеленеющему английскому полю.

Луиджи посадили на пони. Пили овечье молоко. Мадемуазель Плюш кокетничала с Фицпатриком. Пандо-Пандо с помощью Паоло, Пикколо, Буа-де-Шена и Ла Дусера привыкал к новому миру. Индеец, как и ламы, вызывал любопытство местных жителей. Гро Леон любезничал с одной из голубок.

Фульвио и Мортимер часто ходили на лисью охоту. Зефирина иногда сопровождала их. Подобно амазонке, она лихо преодолевала верхом изгороди и рвы.

Зефирина вновь превращалась в княгиню Фарнелло.

Именно в эти отрадные дни она поняла, что, возможно, беременна. То, что ребенок был зачат на корабле, наполняло ее радостью. Она видела в этом чудесный знак, еще более сближавший ее с Фульвио и стиравший прошлое.

Несмотря на настойчивые возражения Плюш, она ждала окончательного подтверждения своей догадки, ни слова не говоря князю. Ведя приятную жизнь у Монтроза, она постоянно думала о Коризанде. Ей не терпелось вернуться во Францию, чтобы вновь обрести свою дочь. Проведя несколько недель в этих владениях, они покинули замок и направились в Лондон.

Мортимер предложил князьям Фарнелло приют в своей резиденции в южной части города, где сады спускались к самой Темзе.

Фульвио продал одному лондонскому ювелиру за хорошую цену рубин. На вырученные деньги они оделись по моде Тюдоров, и герцог Мортимер повез своих друзей ко двору в Виндзор.

Встреча с Генрихом VIII прошла очень удачно. В экипаже, который вез их в Лондон, Мортимер пребывал в хорошем расположении духа.

– Что вы сказали его величеству, он так развеселился? – спросил Фульвио с любопытством.

Зная его ревнивый характер, молодая женщина ответила уклончиво.

На лондонском мосту они обнаружили скопление повозок и зевак. Люди сгрудились, наблюдая водные состязания на Темзе.

Поодаль на своего рода деревянной арене разворачивался медвежий бой.

Мортимер приказал остановить экипаж, предложив своим друзьям прогуляться в толпе. Они завернулись в плащи, чтобы избежать охотников за кошельками. Зефирина забавлялась, наблюдая это пестрое сборище, состоявшее из нищих, ремесленников, буржуа и знатных господ. Втроем они вошли в кабачок выпить кувшинчик очень уважаемого в Англии напитка, который варили из проросшего ячменя и ароматизировали цветами хмеля.

Жители острова называли эту золотистую жидкость bier[182]. Зефирина проявила умеренность. Иначе обстояло дело с Мортимером и Фульвио, которые осушали кружку за кружкой. Потеряв твердость в ногах, они не были в состоянии забраться в экипаж. Зефирина призвала на помощь Пикколо и Фицпатрика.

Помощники так «напробовались» этого проклятого напитка, что были ничуть не лучше своих господ. Что же до кучера, он был весел и не мог подняться со своего сиденья, словно его к нему пригвоздили.

Разгневанная Зефирина затолкала Фульвио и Мортимера в карету.

Они рухнули на пол с безудержным смехом.

Высунувшись из окна экипажа, Зефирина приказала кучеру ехать домой, умоляя небо, чтобы оно уберегло их от падения в яму.

В большой гостиной оба упали в кресла, отказавшись от отвара ревеня, превосходного средства против опьянения, которое Зефирина им предлагала. Мортимер поднялся, чтобы потребовать у слуг два кубка с их любимым напитком.

Во время новых возлияний с Фульвио Мортимер, захваченный внезапной идеей, прокричал:

– Ах! Мой добрый друг Фульвио! Вы не знать, как я… Добрый друг!

– Еще бы я не знал! Ты, Мортимер, ты – мой брат, – заверил Фульвио, с трудом шевеля языком.

– Да мой брат!

Мортимер сжал Фульвио в объятиях. Под раздраженным взглядом Зефирины они обнимались, крепко похлопывая друг друга по спине.

– Я так любить вас, Фульвио… что жениться на ваша вдова!

Мортимер плакал. Фульвио тоже.

– Мой друг, Мортимер, ты жениться на моей вдова?

– Да, дорогой, я сказать бедная маленькая Зефирина, вы стать миледи… Монтроз… Я заменить Фульвио во всем!

Зефирина заметила, как взгляд Фульвио изменился, невзирая на пары алкоголя. Она решила вмешаться.

– Вы оба не понимаете, что говорите. Идите спать. Она взяла Фульвио за рукав, но муж оттолкнул ее.

– На…зад су…да…рыня.

Фульвио схватил Мортимера за грудки и, стоя с ним нос к носу, прорычал:

– Ты говоришь, что просил мою жену… вступить в брак?

– Да… для… дружбы.

– И что она тебе ответила?

– О! Да, очень довольная бедная маленькая Зефирина, покинутая! Он сказал да!

– Но это неправда! Не слушайте его, я отказала! – воскликнула Зефирина.

Слишком поздно, шпага Фульвио уже вылетела из ножен.

– Защищайтесь, Мортимер! Вы оскорбили мою честь!

– Я… не понимать… вы хотеть драться?

Мортимер запутался, пытаясь извлечь свою шпагу.

– Остановитесь, вы сошли с ума!

Рискуя попасть под удар, Зефирина пыталась встать между ними: – Но вы же друзья, поймите…

– О… отойдите, из…менница! – вскричал Фульвио.

– На помощь!

Зефирина бросилась искать подкрепления в передних. Она вернулась с Паоло, Ла Дусером и Буа-де-Шеном. Слишком поздно, клинки уже пошли в ход.

Поединок протрезвил Фульвио. Он дразнил Мортимера. Последний отступал, уворачиваясь.

– Это нас освежило! – кричал Фульвио.

– На этот раз… я вас убиваю… друг!

– И женитесь на моей вдове! – с сарказмом бросил Фульвио.

Сделав выпад, он нанес удар, который оцарапал колет Мортимера. Несмотря на опьянение, оба оставались отменными фехтовальщиками. На глазах Зефирины, у которой от ужаса подкашивались ноги, они входили в раж, ловко отпрыгивали влево и вправо, парировали удары, наносили ответные, обегали вокруг статуй, переворачивали столы и стулья, повторяли обманные движения и обходы. Фульвио искал окно. Алкоголь не позволял ему быть вполне уверенным в своих движениях. Мортимеру тоже. Оба дуэлянта сделали выпад одновременно. И одновременно получили раны: один в руку, другой в бедро.

Зефирина с криком бросилась к Фульвио, который упал у ног Мортимера.

У герцога рука была в крови.

– В следующий раз, клянусь… я вас убью!

– Несчастный, – сморщился Фульвио, держась за бедро. – Это я вас убью… и с превеликим удовольствием.

Пришлось их разнимать, они перешли на кулаки.

Оставаться после всего было по меньшей мере затруднительно. Хирург осмотрел рану Фульвио и объявил, что ранение не смертельно. Зефирина встретилась с Мортимером, у которого рука висела на перевязи.

Английский лорд протрезвел. Сконфуженный случившимся конфликтом, он, понурив свою белокурую голову, признал, что наговорил лишнего.

Зефирина сухо поблагодарила его за гостеприимство, и семейство переехало на постоялый двор в старом городе. После восьмидневной лихорадки Фульвио оправился. Его отношение к произошедшей стычке не отличалось от того, какое продемонстрировал Мортимер.

Смущенный, подобно большому ребенку, он позволял жене ухаживать за собой. По обоюдному согласию супруги не возвращались к теме поединка. Только дурак Гро Леон кричал:

– Sangdieu! Spectaculaire! Sang! Saigner! Saignoir![183]

Потеряв терпение, Зефирина заперла его в шкаф. Ей надоела эта Англия и эти проклятые островитяне с их пивом и вечными поединками…

Фульвио еще прихрамывал. Ничего не говоря Зефирине, он отправился в матросскую таверну на берегу Темзы. Там свел знакомство с английским капитаном, который готовился через восемь дней отплыть на своем плашкоуте[184] из Портсмута в Дьепп. За один бриллиант (мешок был уже почти пуст) Фульвио получил место на борту вместе со своей маленькой семьей, лошадьми и ламами, которые, судя по виду, хорошо переносили британский климат с его туманами.

Когда князь сообщил новость жене, от радости она бросилась ему на шею и призналась, что ждет ребенка. Еще один ребенок! Фульвио был вне себя от счастья.

Ночью их примирение было страстным.

В Портсмуте Луиджи сидел на руках мадемуазель Плюш. Зефирина и Фульвио с мостика наблюдали за маневрами судов, когда с пристани раздался оклик:

– Старый друг!

Это был красавец Мортимер Монтроз, элегантный и такой безмятежный, как будто ничего не произошло. Лорд поднялся на борт. Он прибыл не как «друг», а как полномочный представитель Генриха VIII. «Его величество сожалеет, что не удалось встретиться с Фарнелло в Виндзоре еще раз. Король предлагает его светлейшему высочеству князю Фарнелло мирный договор и хартию дружбы между Англией и его княжествами Сицилией и Ломбардией. Толстый Генрих ищет союзников, независимых от короля Франции и Карла V, в Италии, какими бы маленькими они ни казались в сравнении с его большим животом».

Толстый Генрих не изменился. Все такой же хитрец. Единственный из трех владык, который всегда заставлял Европу таскать для себя каштаны из огня.

Первой мыслью Фульвио было отказаться. Зефирина отвела его в сторону. Она по-прежнему любила политику.

– Подумайте, мой друг, речь не идет о союзном договоре, который мог бы вовлечь нас в случайную войну. Это договор о мире и дружбе. Латинское amicitas означает: чувство привязанности или симпатии, а pax – взаимоотношения между лицами, которые не находятся в ссоре… Мы ничего не теряем, а только выигрываем, поставив свою подпись рядом с подписью толстого Генриха…

– Ваше рассуждение понравилось бы моему другу Макиавелли, – заметил Фульвио. – Как приятно иметь ученую жену!

Это насмешка? К великому изумлению Зефирины, ее супруг, суверенный глава государств, о которых не мог бы сказать, существуют ли они еще, подписал хартию-соглашение с Генрихом VIII.

Корабль снялся с якоря. Мортимеру пришла пора сойти на берег.

Выполнив свою миссию, Монтроз пожал Фульвио руку.

– До следующего раза, Мортимер! – сказал князь со значением.

– Будьте осторожны, Фульвио, в третий раз я вас убью! – пригрозил Мортимер полусерьезно, полушутя.

– Следующего раза не будет, – твердо пообещала Зефирина, разводя их.