"Магистр" - читать интересную книгу автора (Коу Дэвид)

31

На следующее утро Кайлин проснулась рано, проведя ночь в гостинице неподалеку от Зала Лиги. Ей не нравилось спать в помещении — во время Конклавов она обычно спала в Ястребином лесу. Но после битвы с Сартолом она устала почти до потери пульса и решила сделать исключение на одну ночь.

Таким образом, поначалу она сочла мрачное настроение, в котором проснулась, и странные образы, посылаемые ей Ритель, результатом ужасного испытания прошлой ночи и непривычки спать в постели. Она оделась не спеша, предварительно вымывшись душистым мылом, которое было в ее комнате. Она также надела свой плащ, прежде чем вспомнила, что поклялась никогда больше не носить его. Снова сняв его, она провела пальцами по вышивке на рукавах и капюшоне. Она слегка сомневалась, не слишком ли поспешно оставила Лигу, даже несмотря на то, что подумывала об этом со времен столкновения с Эрландом под дождем в лесу Тобина. Она чувствовала стеснение в груди и знала, что Стефан не одобрил бы этого, но смог бы ее понять.

— Это было правильным поступком, — сказала она вслух, глядя на Ритлар. — Мы с Эрландом не можем работать вместе. Мы оба это знаем. Мне было пора уходить.

В качестве ответа Ритлар снова послала один из странных образов. Большая птица парила высоко в безоблачном голубом небе над местом, которое она не узнавала.

Кайлин покачала головой. Я не понимаю, — мысленно сказала она. — Что ты?.. — и в этот момент ее осенило.

Война была окончена, а орлы никогда не остаются с магами в мирные времена.

За последние недели они с Ритель стали близки, но никогда Кайлин не любила орла так же сильно, как она любила Маркрана, своего славного маленького ястреба. Однако понимая, что Ритель была готова оставить ее, Орлиный Мудрец стала плакать. Птица, подпрыгивая, приблизилась к ней и дружелюбно ткнулась в плечо Кайлин огромным клювом. Образ того, как они становились связанными, вошел в разум Кайлин, и она улыбнулась.

Я тебя тоже никогда не забуду.

Она вытянула руку, и птица взобралась на нее.

— Ну, — сказала Кайлин, вытирая слезы и поглаживая подбородок орла. — Выйдем на улицу.

Увидев, как она спускается по лестнице с Ритель на плече, хозяин гостиницы вышел из-за стойки, торжественно посмотрел на нее:

— Премного благодарен вам, Орлиный Мудрец. Вам и вашей Лиге. Мы боялись, что призраки нападут на нас перед тем, как вы победили.

— В этом есть и заслуга Ордена, — ответила Кайлин. — Если бы не Орлиный Магистр и его маги, Сартол уничтожил бы нас.

У того брови поползли вверх, но через мгновение он кивнул:

— Не хотите ли позавтракать, Орлиный Мудрец? Я могу раздобыть сырой баранины и для вашей птицы.

Кайлин подавила желание расплакаться:

— Нет, благодарю. Мы поедим позднее.

Трактирщик улыбнулся и после короткого неловкого молчания вернулся за стойку.

Выйдя на яркий дневной свет, Кайлин ласково погладила золотисто-коричневые перья на шее птицы.

Ритель подняла взгляд на небо и тихо крикнула.

— Я знаю, — сказала Кайлин с тупой болью в груди. — Береги себя, моя хорошая. Да хранит тебя Арик.

Орел крикнул во второй раз, прежде чем слететь с ее плеча на булыжник у дороги. Затем, сделав быстрый шаг и тяжело рассекая воздух огромными крыльями, птица взмыла в безоблачное голубое небо, где, описывая круги, стала кричать, обращаясь к Кайлин, и подниматься все выше. Уже через несколько мгновений она стала немногим больше, чем темная точка в небе, и, пока Кайлин наблюдала за Ритель, ей показалось, что к ней присоединилась вторая птица, которая некоторое время кружила вместе с ней. Затем, издав по последнему тихому крику, обе взмахнули крыльями, поднялись еще выше и исчезли в глубине небес.

Вытерев слезы и медленно выдохнув, Кайлин пошла прочь от гостиницы, собираясь пройти по городу и направиться в Ястребиный лес. Однако через несколько минут она обнаружила, что стоит перед Великим Залом. Она колебалась лишь мгновение, а затем поднялась по ступенькам и вошла в куполообразное здание. Как она и ожидала, Джарид с Элайной находились там и, стоя в центре Палаты Собраний, осматривали повреждения. Тела, конечно, были уже убраны, но обломки Созывающего Камня остались, так же как и сломанная подставка, и остатки того, что когда-то было столом для заседаний.

— Доброе утро, — сказала Кайлин, и ее голос громко отдался эхом от потолка.

Они обернулись. Сова Элайны сидела у нее на плече, но орла Джарида не было видно.

— Твой тоже улетел? — спросила его Кайлин.

— Да, сегодня утром.

— И Ритель. Странно, не правда ли?

— И да и нет. До того, как Ритлар появилась у меня, я долгое время был несвязанным. Поэтому в известном смысле все это кажется мне очень знакомым.

Из задних комнат появилась их дочь, держа в руке маленькую куклу.

— Мама! Смотри, что я нашла! — Увидев Кайлин, она замолчала и улыбнулась. — Здравствуйте, Орлиный Мудрец. — Ее улыбка быстро исчезла, и она озадаченно нахмурилась. — Где ваш плащ?

Кайлин, застенчиво улыбаясь, взглянула на Джарида и Элайну.

— Я избавилась от него, — ответила она.

— Вы собираетесь присоединиться к Ордену?

— Мин! — воскликнула Элайна.

Но Кайлин знаком остановила ее.

— Нет, Мин, — ответила она девочке. — Но и в Лиге я не хочу оставаться.

— О, — сказала девочка, глубокомысленно кивая головой. — Вы теперь свободный маг.

Все трое магов рассмеялись.

— Да, — ответила Кайлин. — Наверное, да.

— Ты уверена, что это правильное решение? — спросил Джарид.

— Не совсем. Но, с другой стороны, я не помню, когда я в последний раз была в чем-нибудь уверена. — Она засмеялась, но это далось ей с трудом.

Джарид с Элайной сочувственно улыбнулись, и Кайлин отвела взгляд, чувствуя себя смущенной.

— Я точно не знаю, имеет ли это какое-нибудь… — сказала она, начиная медленно бродить по Палате.

Лицо Джарида побледнело.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне интересно, в чем сейчас заключается материальное воплощение Волшебной Силы? Созывающий Камень утерян, Неприкаянные обрели покой. Что, если все кончено? Терона и Амарида нет. Может быть, это означает, что их магии тоже больше нет?

Орлиный Магистр и Элайна переглянулись.

— Я тоже об этом думал, — признался он. — Мне пришло в голову, что, может быть, Ритлар стала моей последней птицей.

— Я так не думаю, — сказала Элайна. — Возможно, Волшебная Сила меняется и мы не можем играть ту роль, которую играли когда-то — но мне не кажется, что боги решили покончить с нашим ремеслом.

Кайлин пожала плечами, остановившись перед тем местом, где когда-то стоял Созывающий Камень:

— Надеюсь, ты права.

Она постояла еще некоторое время, трогая носком башмака осколки огромного кристалла. Затем подняла взгляд и выдавила улыбку:

— Я не хотела входить без приглашения. Я просто оказалась перед Залом и захотела… — Она снова пожала плечами. По правде говоря, я не знаю, чего я хотела.

— Ты можешь приходить сюда в любое время, Кайлин, — сказал ей Джарид. — И независимо от того, будет на тебе плащ или нет, мы надеемся, что ты всегда будешь считать нас своими друзьями.

На этот раз она улыбнулась с легким сердцем:

— Конечно.

Вскоре она оставила их и, пробираясь через городские предместья, дошла до Храма Верховного Жреца. Окна Храма были забиты досками, и они такими останутся в течение следующих сорока дней, в знак траура по погибшему Верховному Жрецу Бревилу. Перед тем как ступить на преддверье Храма, Кайлин зажгла одну из свечей в маленькой молельне у ворот. Затем она через внутренний двор поспешила в комнату Линвен.

Воздух в комнате был тяжелым, горячим, и в нем пахло магическим суслом и шаном. В углу сидела прислужница, но, когда вошла Кайлин, она кивнула и удалилась. Линвен лежала в постели с одеялом, натянутым до подбородка. Под глазами у нее были черные круги, а скулы так выступали сквозь бледную натянутую кожу, что Кайлин испугалась, как бы они ее не прорвали. Но Верховная Жрица улыбнулась, увидев Кайлин, а ее голубые глаза казались далеко не безжизненными.

— Я надеялась, что ты придешь! — сказала она голосом, больше похожим на шепот.

— Я уже давно хотела это сделать. Извини, что так долго не приходила.

Линвен щелкнула языком и ненадолго закрыла глаза, словно желая дать понять, что извиняться не нужно.

— У тебя были более важные дела. Мне сказали, что ты теперь у нас — герой.

— Мы все герои. — Она улыбнулась. — Даже Эрланд.

— С трудом в это верю, — лукаво ответила она. Затем легким кивком указала на кровать. — Садись рядом со мной. И расскажи обо всем, что случилось.

Кайлин села, и Верховная Жрица поморщилась от движения кровати.

— Могу я чем-нибудь помочь?

Линвен ненадолго закрыла глаза, а затем открыла и снова улыбнулась:

— Нет, дитя. Со мною все хорошо.

— Хорошо? — Глядя на нее, Кайлин хотелось плакать.

Некоторое время они говорили о битве, произошедшей прошлой ночью. Линвен засыпала ее вопросами и часто просила уточнить тот или иной момент. Когда Кайлин закончила говорить, Верховная Жрица в очередной раз закрыла глаза, словно отдыхая после тяжелого испытания. Но она вскоре снова их открыла.

— Где твой плащ? — спросила она, словно только сейчас заметила, что на ней нет плаща.

— Я его больше не ношу. Я ушла из Лиги.

— Когда? — спросила Линвен, широко раскрыв глаза.

— Прошлой ночью, после того как мы победили Сартола.

— Эрланда, наверное, удар чуть не хватил!

Кайлин засмеялась:

— Да.

— Остальные последовали за тобой?

— Насколько мне известно, нет.

— Они это сделают, — с уверенностью сказала Линвен. — Подожди и увидишь. — Ее глаза обежали комнату. — А твой орел?

— Ритель покинула меня сегодня утром. Война окончена. Обоих орлов нет.

Линвен грустно посмотрела на нее:

— Так, значит, ты теперь снова несвязана?

Кайлин пожала плечами, затем кивнула.

— Неважно, — ответила она, не желая подробно останавливаться на потере своей птицы и на возможности того, что она больше не будет связанной. — Я думаю, самая большая потеря — это Созывающий Камень.

— Наверное, ты права, — сказала Линвен. — Я даже представить себе не в состоянии, что бы это могло значить.

Затем Верховная Жрица снова закрыла глаза.

Кайлин начала вставать, двигаясь медленно, чтобы постель не шелохнулась.

— Тебе нужно поспать.

— Пожалуйста, не уходи, — попросила Линвен, хотя ее глаза оставались закрытыми. — Я не хочу умирать одна, Кайлин. И я не хочу, чтобы какая-то прислужница, которую я даже не знаю, была последним человеком, видевшим меня живой.

Кайлин подавила рыдание.

— Перестань, дитя. Ты уже давно знала, что это случится. Поэтому смирись с неизбежным. Я готова отправиться в последний путь.

— Но я не готова потерять тебя! — воскликнула Кайлин, и у нее из глаз полились слезы.

— Ты бы предпочла, чтобы я жила с этой болью?

— Конечно нет.

Линвен улыбнулась:

— Тогда позволь мне отправиться в последний путь. Посиди здесь, пока боги не придут за мной, и затем отпусти меня. Прошу тебя.

Что она могла ответить? Она вытерла глаза, кивнула; ей даже удалось улыбнуться.

— Вот умница, — сказала Линвен. — А теперь расскажи мне еще раз о своей схватке с двумя призраками. Она показалась мне такой ужасной!

Они стали говорить о событиях той ночи, и Линвен, наконец, заснула. Кайлин решила было уйти, но только лишь осторожно слезла с постели и опустилась на стул, стоявший рядом. Слушая затрудненное дыхание Верховной Жрицы, Кайлин вскоре сама заснула и проснулась через некоторое время, когда уже всходила луна. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что разбудило ее. Дыхание Линвен остановилось.

Кайлин сидела, пристально глядя на лицо Верховной Жрицы, которое казалось полнее и здоровее в лунном свете и свечении церилла. На рассвете раздался стук в дверь, и вошла прислужница, но уже другая. Она замерла, увидев лицо Линвен, а затем повернулась к Кайлин с немым вопросом в глазах.

— Боги пришли за ней ночью.

Та вздохнула:

— Теперь пройдет восемьдесят дней, прежде чем окна снова будут открыты.

Кайлин чуть не напустилась на нее за ее бессердечность. Но затем передумала. Прислужница была молодой, моложе даже, чем Кайлин. И для нее Линвен была просто старой больной женщиной. Поэтому Кайлин встала, взяла посох и сказала, проходя мимо женщины:

— Так и должно быть.

В последующие дни предсказание Линвен оправдалось. Одиннадцать магов Лиги, почти половина всех членов организации, сняли плащи и объявили себя свободными магами. Неудивительно, что большинство из тех, которые последовали примеру Кайлин, были молодыми магами, и среди них — Арслан с Вавнией. Несколько магов Ордена также отказались от своих плащей, но их было немного. В результате, в Лиге теперь стало меньше магов, чем и в Ордене, и в Народном Движении.

За это время Кайлин лишь дважды видела Эрланда: в первый раз — на процессии в честь погибших, во время которой они шли вместе, ведя магов Лиги по улицам Амарида, но не разговаривая друг с другом. Однако вторая их встреча оказалась более содержательной. Рано утром, за день до того, как она должна была покинуть Амарид, чтобы возобновить свои странствия, она остановилась у Зала Лиги. Она точно не знала почему; по какой-то причине ей нужно было увидеть его снова. Войдя, она подумала, что Зал пуст — все казалось совершенно неподвижным, — и решила, что ей никто не помешает.

Но когда она стала медленно обходить вокруг большого стола в центре зала, то услышала шаги позади себя.

— Ты вернулась, чтобы посмеяться надо мной?

Пораженная, она повернулась, чтобы посмотреть на него. Он казался более сутулым, чем был в последний раз, когда она его видела, а его обычно румяное лицо выглядело землистым и искаженным.

— Вовсе нет. Я покидаю Амарид, если хочешь знать.

— Ты убила Лигу, и тебе об этом известно.

— Нет, не убила. В Лиге еще много…

— Мы стары, Кайлин. Все кто остались, стары. Когда мы умрем, Лига умрет вместе с нами. И ты об этом знаешь.

Она заколебалась. Он был прав, и она знала это.

— Это не входило в мои намерения.

— Нет, входило. Ты хотела отомстить мне. Вот почему ты сделала это перед всеми, чтобы унизить меня. И, самое главное, я не могу винить тебя за это.

— По правде говоря, Эрланд… — она запнулась. В его словах правды было больше, чем ей хотелось признать. — Я никогда не хотела уничтожать Лигу, — ответила она. — Я сделала это для себя, потому что знала, что мы не можем больше работать вместе. И потому что я устала от вражды с тобой.

— Но ты знала, что они последуют за тобой. Ты теперь их герой.

— Я знала, что некоторые так и поступят. Но не знала кто или сколько.

— Хотелось бы в это верить.

— Мы победили, Эрланд. Мы разгромили Сартола. Вот что имеет значение. Вот о чем ты должен думать. Для этого потребовались усилия всех нас. Это была победа твоя и Лиги, так же, как Джарида и моя.

Он пристально смотрел на нее, словно взвешивая ее слова. Затем повернулся и направился в свою комнату.

— Прощай, Кайлин, — сказал он с порога. — Да хранит тебя Арик.

— И тебя, Эрланд, — ответила она, когда он закрыл дверь. Она даже не была уверена, что он ее слышал.

Чуть позже она отправилась в Великий Зал, надеясь найти Орриса. Когда его там не оказалось, она спросила Джарида, где она может найти его, и он направил ее в трактир.

Дойдя до внутреннего двора, она подумала, что Джарид ошибся. Уж конечно ни один уважающий себя маг не остановится в таком месте. Но, когда она вошла в мрачное помещение, ее встретил аромат, от которого у нее заурчало в животе и потекли слюнки, и она решила, что Оррис все-таки где-то здесь. Через мгновение она заметила его в дальнем углу зала. Он был один, если не считать его прекрасного белого ястреба, и ел из миски горячее тушеное мясо с овощами.

— Можно к тебе присесть? — спросила она, приблизившись к его столику.

Подняв взгляд, он улыбнулся, заставив ее сердце заплясать от радости:

— Конечно.

Она села напротив него, и они несколько мгновений молчали и неловко смотрели друг на друга.

— Я завтра покидаю Амарид, — наконец сказала она, внутренне поеживаясь от того, как резко и неуместно это прозвучало.

— Очень жаль. Надеюсь, что наши пути скоро пересекутся.

— Правда?

Оррис вздохнул:

— Кайлин…

— Я знаю, — сказала она, останавливая его, подняв руку. — Извини.

Они снова погрузились в молчание.

— Куда ты направишься? — спросил он наконец, прежде чем положить в рот еще кусок мяса.

— На юг, наверное. Пора людям снова заселить лес Теней и область вокруг леса Терона. Я бы хотела внести в это свою лепту.

— Прекрасная идея, — сказал Оррис.

Она просияла:

— А ты?

Он опустил взгляд, заколебавшись.

— Я еще не решил. Это — новый мир, и я еще точно не знаю, где я приживусь.

— Пойдем со мной! Мне кажется, ты приживешься везде, где бы ни захотел.

При этих словах он улыбнулся, снова посмотрев ей в глаза:

— Спасибо.

Разговор в третий раз зашел в тупик, и Кайлин решила, что лучше ей уйти, пока она не поставит себя в еще более неловкое положение.

Она встала и протянула руку:

— Прощай, Оррис. Да хранит тебя Арик.

Он взял ее руку в обе свои:

— И тебя, Кайлин. Пусть даруют тебе боги безопасность и принесут счастье.

Она пристально смотрела на него еще несколько секунд, затем неохотно убрала руку и ушла. Оказавшись на улице, она кратчайшим путем направилась из города в лес. Она намеревалась провести последнюю ночь здесь, прежде чем направиться на юг. Но было еще рано, и она попрощалась со всеми, кто был важен для нее. Поэтому, оглянувшись на город в последний раз, она стала медленно подниматься в горы.

У нее не было плаща или птицы, но она была свободным магом, и в этом понятии, казалось, содержалась большая точность. В первый раз, насколько она помнила, она была совершенно одна. Она слегка поежилась при этой мысли, точнее, от некоторого страха и от охватившего волнения.

Так как приближалась середина лета и все члены Ордена все еще находились в Амариде, Джарид решил в качестве своего последнего действия как Орлиного Магистра созвать годовое Собрание пораньше и потребовать выборов нового Премудрого. В прошлом считалось правильным, что только Магистры могли рассматриваться в качестве кандидатов на этот пост. Но с разделением Ордена число Магистров стало таким маленьким, что, когда Сонель перестала быть Премудрой, все члены Ордена, маги и Магистры, были приглашены участвовать в выборе преемника. Таким образом, Радомил стал первым Премудрым, который, как сам Амарид, был избран всем Орденом.

Кроме того, выборы лидера Ордена обычно выдавали честолюбцев, которые при обычных обстоятельствах были совершенно незаметны. Но в этот год, из-за всего того, что случилось, казалось, вопрос будет не в том, кого выберут, а в том, кто согласится на этот пост.

Радомил, который был Премудрым до того, как у Джарида появился орел, казался Джариду подходящей кандидатурой. Но Магистр отклонил эту честь.

— Я уже занимал этот пост, — сказал он. — И не уверен, что окажусь на своем месте.

Остальные стали заверять его, что он прекрасно справился с ролью Премудрого, но он не поддался на уговоры. Это послужило началом долгого обсуждения других возможных кандидатов, среди которых были упомянуты Баден, Сонель, Транн, Меред и Элайна.

Фраза «Я слишком долго был вдали от дома» так часто повторялась на протяжении первых двух дней Собрания, что стала вызывать смех.

Наконец, на третий и последний день обсуждения Джарид поднял вопрос, который впервые пришел ему в голову в ночь их битвы с Сартолом.

Встав в момент временного затишья в обсуждении и неловко прочистив горло, он спросил:

— А должны ли Премудрый и Первый Помощник обязательно оставаться в Амариде?

Он опасался реакции, которую мог вызвать его вопрос, и поэтому был удивлен, когда никто вообще ничего не возразил.

— Они всегда были должны, — ответил Баден после долгого молчания.

— Но это ведь из-за камня, не так ли? Им приходилось быть здесь на тот случай, если остальных членов Ордена нужно будет созвать в Амарид. — Он указал на куски разбитого Камня, которые были собраны в аккуратную кучу у сломанной подставки: — Но теперь это больше не так.

Транн поднял бровь:

— То, что он говорит, имеет смысл. Можно задаться вопросом, нужен ли нам теперь Премудрый.

— Конечно, нужен, — сказал Оррис. — У меня по-прежнему ястреб, поэтому я ничего не выигрываю, говоря это. Нам нужен лидер, который будет руководить нашими дебатами и представлять нас в отношениях со страной.

— Я согласен, — сказал Джарид. — Но ты думаешь, что он должен жить в Великом Зале?

Оррис, казалось, на мгновение задумался над этим вопросом:

— Думаю, да. Как я уже сказал, Премудрый — это наше связующее звено со всей страной и всем миром. За последнюю тысячу лет, даже если человек не знал имени Премудрого, он всегда знал, где его или ее можно найти. Мне не кажется, что это нужно менять.

После его слов никаких других мнений высказано не было. Когда они голосовали по этому вопросу, все высказались за то, что Премудрый должен пребывать в Амариде. И это снова привело их к вопросу, кто будет руководить ими.

В конце концов, после того как маги потратили на обсуждение несколько часов, Транн согласился выполнять эту функцию, а Радомил предложил стать его Первым Помощником.

— Илианна очень полюбила Амарид, — объяснил он.

Прежде чем заседание было закрыто, маги Ордена единодушно согласились добавить еще один медальон к созвездию золотых звезд, которые украшали крышу Великого Зала. Медальон Терона. Это было нужно сделать, как они все согласились, еще много лет назад.

После этого им мало что оставалось делать, и Транн объявил Собрание закрытым и пригласил их в дом Первого Мага на празднество, которое проводилось позднее в тот же вечер.

Несмотря на то что у служанок Великого Зала было лишь несколько дней на подготовку, Шествие Света и следующее за ним празднование стали самыми приятными из тех, которые Джарид мог вспомнить. И дело не в том, что еда была лучше, чем обычно, или процессия более зрелищной, чем каждый год до этого. Но впервые за многие годы казалось, что над Орденом не нависают никакие тени.

Ночь, когда Джарид впервые участвовал в процессии и торжестве и получил свой плащ, стала одной из самых памятных в его жизни. Но это все происходило перед походом в лес Терона. А сегодня ночью, наконец, длительная борьба, которая началась с нападений пришельцев на Тобин-Сер, была окончена.

Транн разослал приглашения на это празднество не только горожанам, но и членам Лиги и тем свободным магам, которые все еще были в Амариде. И хотя Кайлин уже не было в городе, а Эрланд отклонил приглашение, несколько свободных магов и членов Лиги его приняли. Волшебная Сила все еще была разделена — Джарид примирился с мыслью, что это, вероятно, уже навсегда, — соперничество среди различных групп, ею обладающих, казалось, ослабло вследствие войны с Сартолом. Да, победа далась дорогой ценой. По всей стране люди скорбели о потерянных родственниках и друзьях. А кто мог сказать, какое будущее уготовано Волшебной Силе, раз Созывающего Камня больше нет? Но война окончена. Наконец страна может начать приходить в себя после тяжких испытаний.

— Когда вы уезжаете? — спросил Баден после того, как они сели, переводя взгляд с Джарида на Элайну.

— Скоро, — опередила их Мин с ответом.

Все рассмеялись.

Элайна наклонилась и поцеловала Мин в голову:

— Она права: скоро. Завтра, если получится.

— А ты? — спросил Джарид, перед тем как снова набить рот.

— Мы с Сонель тоже уезжаем завтра. Я скучаю по дому.

Оррис засмеялся:

— Только послушайте его. С трудом верится, что он когда-то был странником. Мне придется взглянуть на этот дом, чтобы понять, что в нем такого особенного.

Баден с удивлением смотрел на него.

— Конечно, Оррис. Добро пожаловать в любое время.

— Спасибо. Транн едет домой за своей женой, и я собираюсь поехать с ним. Я всегда хотел провести некоторое время в пустыне. Но после этого я с радостью заеду к тебе и Сонель.

— Конечно.

— А мы? — спросила Мин с набитым хлебом ртом.

— Если твои папа и мама не будут против, я приеду к вам от дяди Бадена.

— Замечательно, — сказала Элайна, широко улыбаясь.

Но Джарид просто уставился на своего друга, чувствуя, что он планирует все это не просто так. Дом Транна, Баден, а затем их собственный. А куда потом?

Оррис посмотрел в его сторону, и глаза их встретились.

— Что? — спросил дородный маг, снова смеясь. — У тебя такой вид, словно ты не хочешь меня видеть у себя в гостях.

— Вовсе нет, — ответил Джарид. Затем покачал головой. — Пустяки. — Если Оррис что-то и скрывал, то делал это мастерски.

Празднование, как это часто бывает, затянулось до утра. Джарид с Элайной возвратились в Великий Зал лишь за час или два перед рассветом, и Джарид нес спящую Мин на руках. И все-таки поздним утром их вещи были упакованы, а лошади — оседланы. И после того, как они в последний раз попрощались с Баденом и Сонель, Радомилом и Илианна, Оррисом и Транном, они выехали из города и пустились в долгий обратный путь к берегам Южного Шелтера.

— Тебе не кажется странным, что Оррис собирается навестить всех нас? — спросил Джарид, когда они ехали по Ястребиному лесу.

Элайна немного подумала:

— В целом — нет. Ему не нравилось оставаться у друзей, когда Лига преследовала его, потому что он беспокоился, как бы чего не случилось с нами. А сейчас, когда они, кажется, согласны оставить его в покое, он снова готов бывать у нас. Мне это кажется вполне естественным.

— Я об этом не подумал, — признал он. — Наверное, ты права.

Днем, когда они сначала пересекли лес, а затем стали пробираться по предгорью, Мин заставила их петь с ней песни и рассказывать ей сказки. Но через некоторое время Джарид замолчал, предоставив это Элайне.

Он не мог не вспоминать то, что сказала ему Кайлин: возможно, они не будут снова связанными никогда. Он очень долго был несвязанным после смерти Ишаллы, и, хотя Проклятия больше не было, мысль о том, чтобы провести остаток жизни без птицы, не доставляла ему удовольствия. Он, как и Элайна, хотел верить в то, что боги продолжат посылать птиц магам Тобин-Сера, несмотря на утрату Камня и разрушение Проклятия. Но какая-то часть его души сомневалась в этом.

— О чем ты думаешь? — тихо спросила Элайна, придерживая свою лошадь, чтобы поравняться с Джаридом. Заснувшая Мин сидела перед ней.

Он криво усмехнулся и покачал головой:

— Тебе не нужно знать.

— Ты беспокоишься о том, будешь ли снова связанным?

Он неохотно кивнул.

— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Волшебная Сила была частью жизни страны на протяжении тысячи лет. Она такая же часть Тобин-Сера, как морские побережья или лес Тобина. И пока есть ястребы и орлы, летающие над равнинами и лесами, и пока есть люди, которые заключают в себе Дар Леоры, Волшебная Сила не исчезнет.

Он отчаянно хотел верить ей. Помимо Элайны и их дочери, он больше всего на свете любил быть магом. И тем не менее его сомнения не рассеивались, подобно туману над океаном прохладным весенним утром.

— Ты все еще не уверен, не так ли? — Она покачала головой. — Ты был прекрасным Орлиным Магистром, Джарид. Ты — чудесный муж и отец. Я вижу, как ты относишься к Оррису, Транну и Бадену, и вижу, что ты отличный друг. Но я не видела никого, кому бы с таким трудом давалась участь несвязанного.

Он засмеялся чуть громче, чем следовало, и Мин начала просыпаться.

— Что тебя так рассмешило? — спросила она, зевая.

— Ничего, доченька. Можешь снова…

— Папа, смотри! — прошептала она. Она пристально смотрела вперед, показывая на что-то.

И, повернувшись, чтобы проследить за ее взглядом, Джарид резко перевел дух.

Прямо перед ними на низкой ветке сидела великолепная сова. Она была большой и мощной, с умными желтыми глазами и треугольными ушами, придававшими ей сходство с кошкой. И она пристально смотрела прямо на него. Ему хватило времени понять, что это был тот же тип совы, с которой была связана Элайна, и это его не удивило. «Пока есть ястребы и совы, — сказала она. — Пока есть люди, которые заключают в себе Дар Леоры». Она все-таки оказалась права.

Это стало его последней ясной мыслью. Ибо в следующее мгновение волна образов и эмоций обрушилась на его разум, подобно прибою на песчаный берег. И так началось его новое связывание.