"Проклятие Одии" - читать интересную книгу автора (Карранса Майте)

Ослушница

«Ослушание не проходит даром. Оно оставляет неизгладимые следы».

Так думала Анаид, озабоченно разглядывая свою светящуюся ладонь. Жезл Власти оставил на ней свой след (или это так ее пометила Селена?).

Ожог необъяснимым образом пропал, но розовое пятно на его месте излучало неяркое сияние, словно из-под кожи Анаид пробивались лучики света.

Осторожно подняв ладонь, девушка осветила ею стенку, будто фонариком.

«Вот это да! Больше не придется покупать батарейки!»

Не будь все это так странно, от подобной мысли она могла бы расхохотаться.

Внезапно Анаид очень захотелось испытать свою руку в действии.

Закрыв поплотней ставни, она взяла со столика телефонную книгу и осветила ее страницы ладонью. Феноменально! Теперь ей не будет страшно по ночам, она не споткнется на вечером на лестнице, не заблудится ни в темных коридорах, ни в мрачных подземельях вроде тех, где блуждала Селена, идя Тропою Оры.

Подумав об этом, Анаид вздрогнула. Тропа Оры была Дорогой Мертвых, а Анаид не только боялась мертвецов самих по себе, но впадала в панику при мысли о том, что Селене придет в голову заставить ее — молодую влюбленную девушку — отправиться в Царство Мертвых.

Внезапно Анаид вспомнила о Роке, и у нее защемило сердце. Рок ее больше не любит. Он забыл ее и снова запал на эту отвратительную кривляку Марион! Он больше никогда не вспомнит, как вымаливал у Анаид поцелуй.

При мысли об этом Анаид так возненавидела Селену и Елену, что у нее кровь застучала в висках.

Сжав кулаки, Анаид лежала на кровати во власти мрачных мыслей.

В коридоре раздались шаги, замершие возле ее двери. В соседнем номере что-то бормотал телевизор, и погруженная в печальные думы Анаид не придала им особого значения.

Внезапно дверь ее номера распахнулась. Застигнутая врасплох, Анаид машинально выставила перед собой руки, и луч света, исходивший из ее обожженной ладони, осветил испуганное лицо девушки, похоже, не ожидавшей застать кого-либо в темном помещении. У нее были крупные неровные зубы, смуглая кожа и большой нос.

— Что тебе надо? — спросила Анаид из-под излучавшей свет ладони.

При этом она не узнала своего голоса и удивилась тому, как властно прозвучал ее вопрос.

— Извините, сеньора! Простите меня! Я думала, тут никого нет! — пробормотала дрожащим голосом незнакомка и попятилась к двери.

«Сеньора»?! Неужели горничная приняла ее за взрослую женщину?! Анаид не могла в это поверить. Она хотела рассмеяться, но удержалась, потому что робость прислуги показалась ей забавной.

— Стой! — не терпящим возражений тоном приказала Анаид.

Ей хотелось убедиться в том, что девушка решилась проникнуть к ней в номер без задних мыслей. Кроме того, необычно почтительное отношение к ней горничной ласкало самолюбие девушки.

Вместо того чтобы убрать светящуюся ладонь, Анаид повернула ее так, чтобы еще лучше осветить лицо девушки, изучая его черты, как на полицейском допросе. У горничной были толстые губы, кустистые брови и бесцветные глаза. Она хлопала ресницами, морщилась от яркого света, но не осмеливалась отвернуться.

«Нет, это не Баалата. Вряд ли одиора уже оправилась от поражения, да и не стала бы она воплощаться в такую непрезентабельную персону!»

На носу горничной красовались красные прожилки, над ее верхней губой темнели волосики, а кожа на ее руках была сухой и растрескавшейся. Впрочем, именно благодаря этим вполне человеческим недостаткам, девушка казалась не коварной колдуньей, а нормальным человеком из плоти и крови.

— Как твое имя? — спросила Анаид, стараясь говорить суровым и непререкаемым тоном.

— Роза, сеньора.

— Слушай, Роза! Мне надо прочесть свою электронную почту. Где я могу это сделать?

— Внизу, сеньора. Рядом с администратором. Я вас туда провожу.

Тут Роза не выдержала, закрыла лицо руками и взмолилась:

— Можно, я открою окно и все вам объясню. От такого яркого света мне кажется, что я стою тут голая.

Анаид осталась довольной экспериментом, убедившись в том, что свет ее ладони может напугать в темноте кого угодно.

Роза прекрасно знала помещения, в которых ежедневно убиралась. В два прыжка она оказалась у окна и раздвинула жалюзи. Анаид едва успела спрятать руку за спину, как горничная вскрикнула и поднесла ладонь ко рту.

— Ой!

Встревоженная Анаид не понимала, почему горничная смотрит на нее с таким ужасом.

— В чем дело?

— А где сеньора?

— Какая сеньора?

— Сеньора с фонарем. Которая со мной разговаривала.

— Это я с тобой разговаривала, — неуверенно заявила Анаид.

Из-за ее дрогнувшего голоса все пошло насмарку. Горничная подбоченилась.

— Не вешай мне лапшу на уши, девочка! От твоего вранья они и так вянут. Если сеньора ты, то я — Белоснежка и семь гномов.

Анаид встала с кровати, но ее высокий рост не произвел на Розу ни малейшего впечатления.

— Это я с тобой разговаривала, — настаивала Анаид.

— Не ври, — презрительно фыркнула горничная. — Через пять минут заканчивается завтрак. Выметайся отсюда, а то не поешь, и номер твой останется неприбранным, — и горничная важно прошествовала в коридор.

Анаид очень смутилась.

Неужели в темноте она совсем другая?! Наверное, магический луч из ее обожженной Жезлом руки действует на людей как-то по-особенному…

Однако у Анаид не было особого желания с утра пораньше ломать себе голову над этими вопросами. Она решила быстренько принять душ, чтобы горячей водой смыть с себя все волнения и тревоги.

Впереди ее ждал тяжелый день. Анаид твердо собиралась выполнить обещание, данное себе накануне, но теперь ее положение осложнилось: светящаяся рука могла ее выдать, а горничная разнести слух, что в номере 205 поселились ведьмы.

Сложнее же всего Анаид было не думать о Жезле Власти. Желание владеть им вытеснило из ее головы почти все другие мысли. Стоило ей его представить, как у нее, словно при виде лакомства, начинали течь слюни, и нестерпимо жгло ладонь. Анаид казалось, что утолить эту боль она сможет, только вновь к нему прикоснувшись.

Эти снедавшие ее ночью мысли не покинули ее и утром. Все было именно так, как предупреждала Селена.

Анаид потерла обожженную ладонь мочалкой, попробовала отмыть ее с мылом, но свет не гас. Не покидало ее и желание вновь завладеть Жезлом, чем сильнее она его отгоняла, тем упорнее оно возвращалось, как голод или как жажда в пустыне.

Из душа Анаид вышла уже твердо зная, что будет делать.

Оставляя на полу мокрые следы, девушка подошла к зеркалу, чтобы полюбоваться Жезлом еще. Насмотревшись всласть, Анаид скрепя сердце отвернулась, вздохнула, сосчитала до ста, с трудом поборола в себе желание снова повернуться к зеркалу и заставила себя думать только о бутерброде с ветчиной. Потом она позвонила администратору и попросила принести ей бинт.

Получив требуемое сквозь щелку в едва приоткрытой двери, Анаид забинтовала светящуюся ладонь и побежала вниз завтракать, но было уже поздно. Ресторан закрыли до обеда.

Печатать на компьютерной клавиатуре с забинтованной рукой, одним глазом глядя на экран, а другим на входную дверь, нелегко. Анаид поняла это, пытаясь связаться с Роком по Интернету. В животе у девушки бурчало от голода, а свет ладони просачивался сквозь бинт. Из-за этого ей казалось, что все работники гостиницы и постояльцы не сводят с нее глаз, как с диковинной зверушки.

Кроме того, стол с компьютером стоял прямо посреди холла, на подиуме, а она была облачена в потрепанную и очень грязную одежду, всем напоминая своим видом жертву кораблекрушения.

Какой-то толстый краснорожий турист в нелепых шортах и с фотоаппаратом на шее остановился за спиной девушки и стал беззастенчиво читать, что она печатает.

Анаид даже не могла прикрикнуть на этого невежу. Стоять у нее за спиной никому не возбранялось.

В аське Рока не было. Ничего удивительного. Все нормальные парни его возраста в это время сидят в школе. Поэтому Анаид написала Року на электронную почту:

«Рок, ответь мне пжлст. Напиши мне что-нибудь. Мне надо с тобой поговорить, но так, чтобы об этом никто не знал. Дело жизни и смерти».

Турист внимательно ознакомился с содержанием послания Анаид и почесал в затылке.

«Может, он не знает испанского? Или его озадачило прочитанное?»

Не отнимая рук от клавиатуры, девушка поглядывала на дверь. В любой момент в холле могла возникнуть Селена. Как только Анаид сюда спустилась, администратор передал ей записку: «Я пошла в магазин. Вернусь к обеду».

Понятное дело! Вместе с домиком на колесах сгорела вся одежда, и без похода в магазин Селене даже не было во что переодеться.

Над ухом засопел турист, и Анаид увидела ответ на свое сообщение: почтовый робот уведомлял ее, что она пишет на несуществующий адрес.

Неужели опять проделки Баалаты?! Так быстро? Не может быть! На какой же адрес ему теперь писать?!

Внезапно Анаид прошиб холодный пот. Побледневшая, как смерть, девушка получила еще одно сообщение. Оно прибыло с неизвестного адреса от какой-то Дацилии. Сообщение называлось «Обожаю тебя, Анаид!».

Секунду поколебавшись, девушка открыла сообщение. В этом ей помог разволновавшийся турист, который даже подвинул мышку поближе к руке Анаид.

Встревоженная Анаид читала и перечитывала неизвестно от кого прибывшее нелепое послание, когда услышала голос матери:

— Что ты здесь делаешь?

У входа стояла раздраженная Селена с пакетами из магазина. Многочисленные покупки не дали ей тут же подбежать к дочери, понявшей, что сейчас ее поймают с поличным.

Анаид мгновенно стерла все сообщения и вскочила из-за стола.

— Кому это ты там пишешь?! — нахмурившись, спросила Селена.

К счастью, именно в этот момент краснорожий турист взгромоздился на освободившийся перед компьютером стул, схватил мышь и стал водить ею по коврику, пытаясь, в свою очередь, выйти в Интернет.

На Анаид нашло озарение.

— Я просто ему помогала. Он не знал, как открыть электронную почту.

Решив пойти ва-банк, девушка ослепительно улыбнулась занявшему место перед компьютером совершенно не знакомому ей человеку и громогласно заявила:

— Ну вот, видите, как просто! Теперь вам понятно, куда надо щелкать?..

И не дожидаясь ответа, бросилась к нагруженной пакетами матери.

— Давай я тебе помогу!

— А это что? — недоверчиво спросила Селена, кивнув на забинтованную руку дочери.

— Ожог от Жезла, — негромко пробормотала Анаид.

В лифте она не удержалась и спросила:

— Это ты его спрятала, да?

— Ты что, ищешь Жезл? — изумилась Селена.

— Нет, — опустив глаза, соврала Анаид. — Где мне его искать? Да и как?

— Ты смотрела в номере отца?

— Конечно, — еще раз соврала Анаид.

— Ну и что?

— Ничего.

— Понятно, он не будет прятать Жезл у себя. Гуннару ничего не стоит переправить его в какое-нибудь другое место.

— Каким это образом? — не скрывая удивления, спросила Анаид.

— Жезл совсем как живое существо, — по пути из лифта в номер объяснила Селена. — Он подчиняется воле хозяина, если у того достаточно сил им командовать. И еще прибирает к рукам слабых, из тех, кто хоть раз держал его в руках.

— Но ведь я держала его совсем недолго! — вздрогнула Анаид. — А вот ты наоборот, — язвительно добавила она.

Селена опустила глаза, и Анаид поняла, что ее слова попали в точку — мать тоже не покидали мысли о Жезле.

— Покажи мне руку! — заперев дверь в номер, приказала она дочери.

Анаид ничего не оставалось делать, как снять бинт. Внимательно осмотрев ее ладонь, Селена сказала:

— Слушай меня внимательно, Анаид! Не смей больше прикасаться к Жезлу, пока твоя воля не окрепнет настолько, чтобы его усмирить.

— А как я это узнаю? У тебя есть приборчик, чтобы мерить силу воли?

— Не зли меня! — топнула ногой Селена. — Ты совершенно наплевательски относишься к грозящей тебе опасности и желаешь делать лишь то, что втемяшила себе в голову! Ты ведешь себя, как взбалмошная девчонка! Так ты никогда не выполнишь своего предназначения!

— А меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я его выполнить?

— Никто не спрашивает нас, желаем ли мы появляться на свет, — нахмурилась Селена. — Но с самого момента рождения мы становимся небезразличными, а порой, и очень важными для многих людей. Твое появление на свет имело огромное значение для всех омниор. Ты не просто колдунья. Много тысяч колдуний-омниор полагаются теперь только на тебя — на твое мужество, твою решительность и твою силу.

— Чего же они от меня ждут?

— Ты же Избранница, — терпеливо напомнила дочери Селена.

— Ну хорошо, я Избранница, а Пророчество гласит, что Избранница положит конец распрям между одиорами и омниорами. И что — мне нужно положить им конец прямо сейчас?

Мысленно сосчитав до десяти, Селена уговорила себя не злиться и продолжала объяснять:

— В Пророчестве говорится о том, что с появлением Избранницы между колдуньями начнется война.

— Она уже началась, Анаид. Ничего не поделаешь. Тебе негде спрятаться, чтобы ее переждать.

— Так что же мне делать?!

— Уничтожить одиор, пока они с тобой не расправились. А если они с тобой расправятся, — как ты порой этого заслуживаешь, — они на этом не остановятся. Завладев Жезлом Власти, одиоры уничтожат еще много тысяч ни в чем не повинных созданий. Понимаешь? Помнишь Пророчество Омнии?

Слушая слова Пророчества, произносимые Селеной, Анаид постепенно проникалась их грозным смыслом: кроме нее, законных обладателей Жезла Власти нет! Но никто, кроме нее, не возьмет на себя и нелегкий труд положить конец войне одиор и омниор!

Подумав об этом, девушка почувствовала себя ничтожной и глупой: конечно, слишком доверять матери не стоит. А вдруг именно она прячет Жезл?! Но и ей самой нужно задуматься над тем, как не превратиться в безвольную игрушку Жезла Власти.

— Прости меня, — пробормотала она.

Воспользовавшись мимолетной покорностью дочери, Селена усадила ее перед собой и принялась изучать ее светящуюся ладонь.

— Выслушай меня внимательно!

— Хорошо. Я тебя слушаю.

Анаид убеждала себя в том, что мать желает ей только добра, но не могла забыть, что именно она похитила у нее Жезл, сделала так, что Рок от нее отвернулся, и вдобавок замышляет лишить ее едва обретенного отца.

Не зная о сомнениях дочери, Селена заговорила с ней серьезным тоном:

— Среди одиор есть три самых опасных. Только они могут выиграть войну, которую ты должна прекратить. Эти три одиоры сильней тебя, пусть ты Избранница и в твоих руках Жезл…

— Нет у меня никакого Жезла, — нахмурившись, пробормотала Анаид.

— Ничего. Позже будет… А теперь слушай и не перебивай!

Анаид обратилась в слух.

— Одна из этих одиор — Баалата. Она же Черная Дама — кровожадное финикийское божество. Эта ведьма очень хитра. У нее нет тела. Его уничтожили две тысячи лет назад, но она перевоплощается в других существ. Ты это уже видела. Это моя вина, что она пробудилась от сна, но ничего не поделаешь… Теперь Баалата подыскивает себе какое-нибудь новое тело и постарается с тобой расправиться. И не сомневайся, она с тобой покончит, если только….

— Если только — что?! — не выдержала Анаид.

— Покончить с Баалатой раз и навсегда можно только одним путем. И сделать это способна только ты.

Анаид вздрогнула: «Ну вот, начинается!»

— Ты о Дороге Мертвых? — хмуро пробормотала она. — О Тропе Оры?

Селена кивнула.

Анаид затрепетала, только подумав, что ей придется спуститься к покойникам, которые наверняка заманят ее в какую-нибудь западню и никогда не отпустят.

«Мертвые гораздо могущественнее живых. Хорошо тем, кто с ними дружит, но горе тому, кто вызовет их гнев!»

При мысли о призраках, об ужасах преисподней и о пытках, уготованных ей мертвецами, девушке стало плохо.

— А по-другому никак?

— Никак, детка.

«Детка?! А Жезл таки украла!»

— А что потом? Допустим, мне удастся выбраться из Царства Мертвых, и они навсегда покончат с Баалатой, но с кем потом мне придется сражаться? Что это за две могущественных одиоры?

— Одна из них — Графиня, повелительница Тусклого Мира. Когда-то ее называли «Кровавой Графиней». А четыреста лет назад она носила имя Эржбеты Баторий.[7] В своем венгерском замке она лишила жизни более шестисот девушек. Графиня принимала ванны из их крови и пила ее, чтобы дожить до пришествия Избранницы. Однако ты появилась на свет позже, чем она рассчитывала, и сейчас Графиня очень слаба. Порой даже умерщвленная тобою ларва Сальма дерзала ее ослушаться.

— А ты видела Графиню?

Содрогнувшись, Селена вспомнила холодные щупальца, шарившие в ее голове в поисках сокровенных воспоминаний.

— Она постоянно скрывалась в полумраке грота. Она хитрая и изворотливая, но явно очень ослабла.

— Значит, с ней легко справиться?

Селена покачала головой.

— У нее есть могущественный талисман. Она заколдовала его волосами и кровью умерщвленных ею девушек. С этим талисманом она непобедима. Если Графиня коснется его волосами Избранницы и помажет его ее кровью, ее могуществу не будет предела. Поэтому, считая меня Избранницей, она не выпускала меня из Тусклого Мира, ожидая парада планет. Овладев Жезлом Власти, Графиня станет повелительницей всех одиор и, уж конечно, безжалостно расправится с омниорами.

— А кто третья могущественная одиора? — с дрожью в голосе спросила уже отгадавшая ответ Анаид.

— Это Ледяная Королева, — ответила Селена. — Белая Дама. Кристина Олав, мать твоего отца.

— Моя бабушка! — не без гордости в голосе заявила Анаид.

— Вот именно, — скривившись, сказала Селена.

— Бабушка не станет пить мою кровь. И убивать меня не будет.

Селена хотела погладить дочь по голове, но Анаид отстранилась.

— Поверь мне, Ледяная Королева опасней остальных. Она очень умна и обведет тебя вокруг пальца так, что ты этого даже не заметишь. Она тоже хочет владеть Жезлом Власти и править миром. Она не станет тебя убивать, а просто подчинит своей воле.

— Она не раз спасала меня — и в Урте, и на Сицилии, — заступилась за Кристину Анаид. — Если бы не она, Сальма бы меня уничтожила.

Пыл дочери насторожил Селену, решившую действовать дипломатичней.

— Видишь ли, труднее всего не доверять людям, которых мы любим или хотели бы любить. Я знаю, как мучительны подозрения. Между прочим, я очень любила твоего отца, и мне было ужасно плохо, когда он меня предал. Я страдаю от этого до сих пор.

В глазах Селены блеснули слезы, но она тут же взяла себя в руки.

— А где сейчас папа? — спросила Анаид.

— У него дела, — неопределенно махнула рукой Селена. — А нам с тобой сегодня нужно много сделать… до отъезда.

— А куда мы поедем?

— На юг.

— А что там?

— Тропа Оры.

У Анаид потемнело в глазах. У нее просто не было сил вступить на зловещую Дорогу Мертвых. Неужели Селена не видит, что дочери еще рано туда спускаться?!

— Я не смогу! Я еще не готова!

Селена явно ничего не замечала.

— Тебе помогут пост и медитация. Чем невесомей будет твое тело, тем проще тебе будет пересечь бездонную пропасть.

— Бездонную пропасть?! — У Анаид потемнело в глазах. — Где же находится эта Дорога Мертвых?

— Пока не знаю. Будем искать, пока что-нибудь нам на нее не укажет. Требуется знак.

— Знак?!

— Так сказали мне предводительницы наших кланов.

— Значит, ты понятия не имеешь, где Тропа Оры?! — не выдержала Анаид.

— Нам, омниорам, путь в Царство Мертвых заказан, — стала оправдываться Селена.

— Значит, туда могут попасть только одиоры? — спросила понявшая намек матери Анаид.

Селена едва заметно кивнула.

— Мы что, обратимся за помощью к одиорам?!

— Нет, Анаид, ты сама найдешь Дорогу Мертвых, — с легкой дрожью в голосе ответила Селена. — Так гласят знамения…

— Потому что я — Избранница? — осторожно спросила девушка.

— И не только.

Анаид с трудом перевела дух. Она начала кое-что понимать. Даже слишком много… Выходит, она Избранница именно потому, что не просто омниора. Она — единственная омниора на свете, в чьих жилах течет кровь одиор.

— Значит, я найду Дорогу Мертвых потому, что я наполовину одиора?

— Да, — смутившись, признала Селена.

Теперь Анаид ни в чем не сомневалась. В отличие от матери, она могла общаться с призраками. А призраки знают все. Подумав об этом, девушка покосилась на свое изумрудное кольцо.

— Сейчас я вызову какое-нибудь привидение и спрошу у него, где находится Дорога Мертвых.

— Призраки, обитающие вокруг нас, — пленники нашего мира и не знают Дороги Мертвых, — покачала головой Селена.

— А сами мертвые? Ведь явилась же мне Деметра в облике волчицы!

— Мертвые связаны страшной клятвой. Они никому не открывают путь в свое Царство.

— А как же ты сама там побывала? — заинтересовалась Анаид.

Селена опустила глаза, и девушка все поняла без слов.

— Ага! Значит, это Кристина Олав, которую ты так ненавидишь, показала тебе ее.

— Тогда мы были друзьями, — откашлявшись, стала оправдываться Селена.

Анаид замолчала. Ей совсем не хотелось оживлять в памяти матери страшные призраки прошлого.

Сейчас она понимала Селену без слов. Девушка знала, что омниорам самим не найти тайных троп из Мира Живых в Мир Мертвых. Она понимала, насколько растерянной, слабой и беззащитной была тогда Селена перед лицом каждой из трех одиор — Черной Дамы, Белой Дамы и Кровавой Графини. Теперь ей самой, пятнадцатилетней Избраннице, предстояло одолеть этих чудовищ практически голыми руками, еще неспособными повелевать Жезлом Власти.

Чем же ей поможет мать?!

Еще недавно Анаид считала Селену самой мудрой женщиной на свете. А оказывается, она даже не знает, как пробраться в Царство Мертвых! Селена просто не способна увидеть ведущую туда дорогу. Да и не так уж Селена и сильна! В одиночку ей было не совладать с Баалатой!

Раньше Анаид считала, что каждая девочка может положиться на свою мать — свою путеводную звезду, надежду, опору и защиту, за которой ей будет, как за каменной стеной. Выходит, это не так!

Зажмурившись, она попыталась представить себе Селену в ее былом великолепии, но у нее ничего не вышло.

Ее мать просто обманщица, которая лишь делает вид, что все знает и умеет. Она хочет, чтобы ее считали сильной, а у самой трясутся руки. Ее волосы притворно выкрашены в фальшивый рыжий цвет. Она считает себя воплощением искренности и сердечности, но не способна броситься в объятия мужчины, который в ней души не чает. Невыносимо ревнивая, она бесится, стоит ее собственной дочери проявить симпатию к кому-то кроме нее самой, при этом не стесняясь лгать и изворачиваться…

Неужели всем девочкам приходится пройти сквозь это?! Неужели каждая из них в один прекрасный день понимает, что ее мать — бессильное, боязливое, неискреннее и не всегда порядочное существо?!

И действительно, Селена была уже не той, какой ее знала Анаид. Ее былая самоуверенность с каждой секундой улетучивалась, будто дым. Селена была лишь жалким подобием своей матери Деметры — действительно великой колдуньи, человека железной воли, уважаемой всеми Предводительницы Клана Волчицы.

А теперь, не имея ни малейшего представления о том, как добраться до Царства Мертвых, Селена требует от дочери, чтобы та постилась, медитировала, блуждала во мгле, а потом бросилась в какую-то бездонную пропасть…

Неужели мать не видит, что нее подгибаются ноги при одной мысли о покойниках?! Что ей не вынести их жуткого облика и не одолеть бесконечного спуска во тьме?!

У Анаид темнело в глазах от одной мысли, что она может навечно остаться пленницей мрачного подземелья. И при этом она не была от природы трусливой или безответственной. Наоборот, Анаид всегда решительно бралась за самые непосильные из выпадавших на ее долю задач. Так бывало не раз. Но теперь…

Теперь она была влюблена. Анаид хотелось только одного — целовать Рока, видеть его глаза и слушать его признания в любви. Она мечтала вновь ощутить на своем лице его дыхание, прикосновение его пальцев, пережить вместе с ним ни с чем не сравнимые мгновения, поглощающие время и пространство.

Анаид не сомневалась, что без любви Рока ей не выполнить своего предназначения. Об этом даже говорится в Пророчествах! В своем Трактате Требора писала, что Избранница должна пылать любовью. Значит, Селена в очередной раз ошибается! Анаид будет сильной, лишь благодаря любви Рока. Если же он ее позабудет, мир станет для нее мрачным и неприветливым. Она забьется в угол и ни о чем не заботясь, будет рыдать от одиночества.

— Ты слушаешь меня, Анаид?

— Да, — встрепенулась девушка.

— Я купила тебе одежду, обувь, косметику и чемодан. Оденься и собери его. Сегодня вечером он тебе понадобится.

— Сегодня вечером?! — удивилась Анаид.

— Когда Гуннар заснет. — И Селена потрясла перед носом дочери небольшой связкой ключей.

— Ты взяла напрокат машину?

— Я сняла слепок с ключей машины Гуннара.

— Ты что, стащила их у него?!

— Без машины ему нас не догнать.

Поняв, что придется действовать быстрее, чем она рассчитывала, Анаид быстро спросила:

— А если он проснется и все поймет?

— Он проснется очень нескоро, — злорадным тоном заявила Селена.

— Ты что, опоишь его зельем? — Анаид поморщилась.

— Я нашла в аптеке все, что нужно, — вытащив из сумки пучок трав, продолжала Селена. — Сейчас я приготовлю настой.

— Значит, мы ужинаем вместе?

— Конечно! Гуннар не должен ничего заподозрить.

— Выходит, мы его обманем?

— Вот именно.

— А он должен думать, что ты с ним помирилась?

— Примерно так.

— Мы усыпим его бдительность и оставим здесь?

— Умница! Именно так мы и поступим.

Анаид взглянула на мать с нескрываемым сочувствием.

«Селена даже не подозревает, что она видит ее насквозь и способна очень на многое».

С этими мыслями Анаид покосилась на машину Гуннара, на которой Селена приехала из магазина.

— Значит, мы скроемся на его «фольксвагене»?

— Да.

— Вряд ли у нас это получится. Сегодня вечером он просто не заведется.

— С какой это стати?!

— Взгляни сама. Ты не выключила фары. К вечеру у него сядет аккумулятор.

Селена задумалась. «Разве она включала фары?»

Однако, подойдя к окну, она заметила, что фары машины Гуннара действительно включены. Разумеется, Селене и в голову не пришло, что несколько секунд назад их зажгла простеньким заклинанием ее собственная дочь.

— Ладно. Схожу, выключу. А ты — собирай чемодан.

Зажав в кулаке ключи от машины, Селена вышла из номера, а Анаид, не теряя ни секунды, бросилась к ее сумке, вытащила мобильный телефон и набрала номер Рока.

Девушка действовала решительно, но, когда на том конце раздался гудок, у Анаид внутри все похолодело. Что она скажет Року? А если он не помнит даже ее имени? В телефоне раздался голос, но вместо Рока девушке ответила женщина.

— Слушаю.

— Мне необходимо немедленно поговорить с Роком, — не терпящим возражений тоном заявила Анаид, надеясь, что от нее не потребуется объяснений.

— Селена, это ты? — спросила женщина.

Елена! Вот досада!

— Или это ты, Анаид? — догадалась Елена. — Зачем ты звонишь с телефона матери? Это очень опасно!

Анаид живо представила себе Елену — толстую библиотекаршу, мать Рока и еще семи малолетних сыновей, которых она кормила вкусными обедами и которым читала перед сном детские книжки. А вдруг Елена поймет и сжалится над ней!!!

— Умоляю тебя, Елена, мне надо поговорить с Роком!

— Ты спятила, Анаид! — возмутилась Елена. — Немедленно повесь трубку! Никто не должен знать, где ты.

— Прошу тебя, позови Рока! Мне нужно с ним поговорить.

— Не могу, Анаид. Кроме того…

Девушка прекрасно поняла, чего именно не договаривает Елена. Наверняка Рок сейчас где-то целуется с Марион!

— Умоляю, Елена! Сними с Рока заклятие! Я не хочу, чтобы он меня забывал!

— Это невозможно, — категорично заявила Елена. — Действие эликсира забвения не отменить. Больше он тебя не вспомнит. Поверь мне, детка, так лучше. Чтобы выполнить свое предназначение, ты не должна ни на что отвлекаться. Тебе не надо думать ни о чем другом. Поверь мне!

Ругаться с Еленой, спорить с ней, пытаться ее переубедить было бесполезно. Анаид решила не настаивать, чтобы не усугублять и так сложное положение. Лучше прикинуться, будто Елена ее убедила.

— Ладно. Извини. Мне действительно не нужно было звонить, я просто не удержалась.

Анаид уже давно поняла, что взрослых умиляет, когда дети признают свои ошибки. Впрочем, в данном случае девушка лишь делала вид, что раскаивается.

— Ты очень много значишь для нас всех, Анаид. Пожалуйста, научись держать себя в руках.

— Я понимаю, что так поступаете ради моего же блага. Просто мне захотелось попрощаться с Роком. Услышать его голос…

— Но Рок просто не поймет. Он тебя совсем забыл.

Внезапно Анаид вспомнила, что у Елены была дочь по имени Диана, которую умертвила Баалата. Чтобы мать не мучилась воспоминаниями о ней, Елене тоже дали эликсир забвения. Но Анаид решила не говорить ей об этом.

— Ну да, я знаю…

— Тебе тоже надо выпить этого эликсира. Это тебе поможет, — смягчилась Елена.

— Ладно, — притворно всхлипнула Анаид. — Но и ты, пожалуйста, сделай для меня одну вещь!

— Какую? — насторожилась Елена.

— Не говори маме, что я звонила. Она очень разозлится.

— А ты пообещай мне позабыть Рока, — немного поколебавшись, потребовала Елена.

— Обещаю, — показав телефону кукиш, сказала Анаид. — Поцелуй его за меня.

С этими словами она закрыла мобильный, зажмурилась и представила себе, как Елена целует сына в смуглую щеку.

Наверняка она его действительно поцелует. Возможно, даже скажет: «Это тебе от Анаид». Но Рок, в лучшем случае, вспомнит только крохотную девочку, с которой в детстве купался в пруду.

Едва Анаид стерла из памяти телефона свой звонок и запихнула его в сумку Селены, как та появилась на пороге.

— Удивительно. Лифт минут десять ездил между этажами, пока я ждала его внизу, — покачала она головой.

— Может, его кто-то заколдовал? — усмехнулась Анаид.

— Действительно! — воскликнула Селена и расхохоталась. Анаид тоже засмеялась и обняла мать, которая не понимала, что дочь смеется над ней.

Ужин прошел в сердечной обстановке непринужденной семейной трапезы. Все умело притворялись. Гуннар заботливо подливал в стакан Селены воды, а она раскладывала всем по тарелкам рис с мясом Анаид, щедро сдобрив салат оливковым маслом и уксусом, по очереди улыбалась отцу и матери. Официант принес им еду, вино и воду на троих. Счет они тоже попросили один на троих.

Конечно, они жили в двух разных номерах, но это не возбуждало никаких подозрений: двухместный номер занимала супружеская пара и одноместный — их почти взрослая дочь. Никто не знал, что улыбчивая и кокетливая рыжеволосая и зеленоглазая красавица не спит в одной постели с высоким и сильным светловолосым и голубоглазым мужчиной, хотя девушка явно была их дочерью, унаследовавшей от отца его суровые глаза.

Странная это была семейка. Они улыбались друг другу, жестикулировали и при этом что-то замышляли, тая друг от друга какие-то секреты.

Селена налила Гуннару вина. Потом себе. При этом под столом она неосторожно коснулась ногой его ноги. Воспользовавшись этим, Гуннар попробовал зажать ее ногу своими и не отпускать.

Смутившись, Селена вскочила из-за стола и направилась в туалет, перед этим взглянув на Анаид и едва заметно поведя бровью. Девушка поняла, что ей надо сделать так, чтобы отец выпил свое вино, и кивнула.

Вернувшись из туалета с подкрашенными губами и подведенными глазами, Селена с облегчением увидела, что бокал перед Гуннаром пуст.

Осушив свой, она принялась за рис — не слишком мягкий, но и не слишком твердый — именно такой, какой ей всегда нравился. Еда была на удивление вкусной. Рыбный суп был просто бесподобен. Селене стало так хорошо, что она прикрыла глаза внезапно отяжелевшими веками.

Больше она ни о чем не переживала и не волновалась, глядя на улыбающиеся дружелюбные лица Гуннара и Анаид. Как же они похожи! И оба ее любят. В кругу родных можно спокойно заснуть, зная, что они никому не дадут потревожить твой сон…

Лица становились все менее и менее отчетливыми. Внезапно Селена сложила руки на груди, а ее голова медленно опустилась на стол, так что Анаид едва успела убрать у нее из-под носа тарелку с рисом.

Анаид с Гуннаром настороженно переглянулись. Селена была очень бледна, сонное снадобье подействовало гораздо быстрее, чем они думали.

— Что нам теперь делать? — встревожилась Анаид. Гуннар поднялся из-за стола и взял Селену на руки.

У той было умиротворенное выражение лица заснувшей от усталости маленькой девочки.

— Вашей супруге плохо? — спросил подбежавший официант.

— Она просто очень устала, — объяснил Гуннар, прикоснувшись губами к губам Селены. — А тут еще это вино…

Глядя на Селену с бесконечной нежностью, Гуннар направился с ней к лифту.

— Тебе помочь? — спросила вскочившая за ним Анаид.

— Она очень легкая, — не отрывая глаз от Селены, сказал Гуннар, и Анаид поняла, что ему очень приятно нести ее мать на руках.

Уложив Селену на кровать, Гуннар снял с нее туфли и укутал покрывалом, как нежный и хрупкий цветок.

Потом еще раз нежно поцеловал ее в губы и чуть слышно пробормотал:

— Прости меня.

Стоя в дверях, Анаид переминалась с ноги на ногу, всем своим видом выражая нетерпение. Она не стала целовать мать, прощаться с ней или извиняться.

Гуннар покопался сумке Селены и что-то сделал с ее телефоном.

— Кому ты там пишешь? — встрепенулась Анаид.

— Я никому не пишу, — поспешил успокоить дочь Гуннар. — Просто стер из памяти номера ее подруг.

Девушке было не проверить, сказал ли он правду, но на этот раз она решила поверить отцу. Теперь, когда они вступили в сговор против матери, ничего другого ей не оставалось.

Взглянув перед уходом на спокойное лицо спящей матери, Анаид подумала: «Не рой другому яму, сам в нее угодишь».

Спускаясь с чемоданом по лестнице, она пыталась вспомнить, кто научил ее этой пословице — бабушка Деметра или сама Селена.