"Тайна Владигора" - читать интересную книгу автора (Бутяков Леонид)

8. Сторожевая башня

Бродяга взглянул на лежащего у его ног хозяина Острова Смерти и приказал, не скрывая презрения:

— Вставай, Виркус! Твое притворство никого не обманет.

— Нет, нет! — заверещал Виркус, признавая тем самым, что уже вполне очухался после затрещины Акмада. — Не трогай меня, проклятый колдун! Я никуда не пойду!..

— Мои ребятки могут и на руках его понести, так сказать — в честь особого уважения, — усмехнулась принцесса пиратов. — Но мы потеряем много времени. Зачем он тебе? Ведь ты уже выяснил, где спрятано золото.

— В общем-то, в сторожевой башне он нам уже ни к чему, — признал Бродяга. — Однако я должен узнать у него правду о том, как и почему я оказался узником Острова Смерти.

— Так узнавай здесь, мы подождем немного, — сказала принцесса, небрежно пожав плечами. — И даже в сторонку отойдем, чтобы тебе не мешать.

Она сделала знак своим слугам и вместе с ними отступила на несколько шагов, всем своим видом демонстрируя полное безразличие к предстоящему выяснению отношений бывшего раба с бывшим хозяином.

Бродяга решил не церемониться. Встав коленом на грудь всхлипывающего Виркуса, он сдавил пальцами его подбородок и голосом, в котором слышался звон металла, произнес:

— Смотри мне в глаза, мерзавец. Принцесса обещала оставить тебя в живых, но я такого обещания не давал, и я, как ты понимаешь, не подчиняюсь принцессе пиратов. Поэтому, если ты вздумаешь хитрить, можешь считать себя покойником.

Глаза Виркуса вновь наполнились ужасом, губы задергались. Не в силах вымолвить ни слова, он промычал что-то нечленораздельное. Бродяга удовлетворенно кивнул:

— Вижу, что ты согласен. Итак, хорошенько припомни того человека, у которого ты меня купил… Ясно. Почему же он так продешевил?.. Ах вот в чем дело… Ну-ну, дальше…

Со стороны этот разговор казался более чем странным. Агния, хотя и делала вид, что не интересуется происходящим, внимательно вслушивалась в доносящиеся до нее слова, но — ничего не понимала.

— Урсула, ты уверена, что он не колдун? — шепотом спросила она у своей чернокожей служанки.

— Конечно, уверена. Что я, колдунов не видела? — фыркнула Урсула. — Может быть, он и владеет какими-то начатками Белой магии, но его главная сила не в этом. Синегорец, скорее всего, пользуется покровительством могущественного бога.

— Все может быть, — задумчиво произнесла принцесса. — Он и сам похож на молодого бога. А уж держится так, будто с детских лет жил в каком-нибудь княжеском дворце…

— Да тебе он никак приглянулся? — негромко рассмеялась Урсула.

Агния смутилась, однако возражать не стала. Да и что возражать, если права Урсула: этот синеглазый русоволосый гордый юноша сумел разбередить ее сердце. Но о чем же он расспрашивает Виркуса? И почему вдруг так разволновался?

— Неужели… Какой флакон, где?! — вскрикнул Бродяга и схватил Виркуса за ворот рубахи. — Ну, гад, вспоминай, не увиливай!.. Точнее… Вот, хорошо. Ясно!

Отшвырнув Виркуса, будто мешок с отрубями, он быстро подошел к принцессе. На его лице лежала тень усталости, лишь глубокие синие глаза горели веселым блеском.

— Я узнал, что хотел. Можем идти к башне.

— Замечательно, — ответила Агния, сдержав свое любопытство. — Не будем медлить.

Если смотреть на Остров Смерти со стороны океана, никакой сторожевой башни на нем не увидишь. Обычные серые скалы, ничего примечательного. Но на самом деле одна из этих скал была искусственным сооружением, возведенным, как и тоннель под холмом, много веков назад. Кто были строители и для чего им понадобились тоннель и башня? Ответ известен только небесным богам. Виркус нашел этим древним постройкам новое применение.

Входя в галерею, ведущую в башню, Бродяга предложил:

— Принцесса, нужно ли тебе и Урсуле идти дальше? Здесь всякое может случиться. Отправь со мной несколько человек покрепче, они вынесут сундуки с золотом…

— Нет, я должна сама все увидеть, — решительно возразила принцесса. — К тому же здесь побывали мои люди. Ничего опасного, кроме башенного дозорного, который поспешил сложить оружие, им не встретилось. Правда, сундуков они тоже не приметили.

— Твои люди, вероятно, не увидели потайную дверь, — пояснил Бродяга. — За ней — лестница, она ведет в подвал, где и спрятаны сундуки с золотом и драгоценностями. Между прочим, большая часть этих сокровищ хранилась здесь задолго до появления на острове Виркуса. Кто-то их здесь припрятал много веков назад. Если я правильно разобрался в мыслях перепуганного Виркуса, сокровища оберегает рогатый баргест.

— Вот как? — принцесса замерла в растерянности. Ей доводилось слышать о баргестах — рогатых оборотнях, встреча с которыми сулит несчастье и даже смерть.

— Здешний баргест очень дряхл, — продолжил Бродяга. — Виркусу он являлся в образе косматой черной собаки с рогами и глазами-плошками, которые пышут холодным зеленоватым пламенем. Поэтому, принцесса, стоит ли тебе рисковать?

Чуть подумав, Агния упрямо кивнула:

— Идем в подвал. Если Виркус не боялся, то я и подавно.

— Ладно, как скажешь, — ответил Бродяга.

Они зажгли смоляные факелы и вошли в башню. Бродяга продвигался весьма уверенно, будто уже не раз бывал здесь. У принцессы даже мелькнуло подозрение: а не ловушка ли это? Нет, маловероятно.

Хотя и удивителен этот молодой синегорец, и в поведении его много странного, почти таинственного, но коварство и ложь, по всему видно, ему несвойственны.

Внимательно оглядев стену, Бродяга быстро обнаружил неприметное углубление и извлек из него массивное железное кольцо. Пошарив еще немного, достал оттуда же пучок высохшей белоцветной травки и сунул его за пояс.

— Пока все верно, — негромко сказал он сам себе.

Он потянул за кольцо — и тяжелая каменная плита возле него бесшумно сдвинулась, открывая секретный вход в подземелье.

От входа вниз вела винтовая лестница. В непроницаемом мраке скудное свечение факелов позволяло видеть лишь несколько ближайших ступеней и матово-черные, совершенно гладкие стены. Первым шел Бродяга, следом, изготовив мечи к бою. настороженно продвигались телохранители принцессы; за ними — Агния и Урсула, которые старательно делали вид. что мрачная атмосфера подземелья не производит на них никакого впечатления; замыкали шествие четверо дюжих разбойников и громила Акмад. Ничуть не веря словам раба-синегорца о «прочитанных мыслях» Виркуса, он присоединился к этому маленькому отряду с одной лишь целью: посмеяться над Бродягой, когда наконец откроется его обман, а затем и свернуть наглецу шею.

Получилось совсем иначе. Синегорец не только не опростоволосился, но — гляньте-ка! — уверенно идет во главе отряда и держится так, будто всю жизнь командовал ратниками. И откуда ему известно о тайнике Виркуса? Нет, без колдовства здесь не обошлось…

Протяжный звериный вой заставил всех вздрогнуть. Хотя и ожидали чего-то подобного, ан все-таки мурашки побежали по спинам.

— Баргест чужих учуял, — сказал Бродяга. — Сейчас прибежит.

Подтверждая его слова, по нижним ступеням лестницы заскрежетали железные когти. Бродяга выставил вперед факел и вгляделся в темноту. Из-за крутого поворота лестницы навстречу ему медленно вышло чудище: ростом с теленка, на кривых мохнатых лапах, с козлиными рогами на голове. Черная шерсть висела клочьями, как у старых подзаборных собак, в огромных глазищах светилась дикая ненависть ко всему живому, с гнилых желтых клыков стекала слюна.

— Ну что, песик, желаешь познакомиться? — насмешливо произнес Бродяга. — Давай-ка наше знакомство отложим до лучших времен. А пока — на, понюхай травки!

Он вытащил из-за пояса пучок травы и, сделав быстрый шаг вперед, ткнул его в морду баргеста. Оборотень содрогнулся, отпрянул. Бродяга ткнул еще раз. Коротко взвизгнув, баргест присел на задние лапы и замотал головой, словно хотел отпугнуть настырного человека своими козьими рогами. Бродяга, не долго думая, пихнул ему в нос горящий факел. Баргест снова взвизгнул, а затем вдруг его очертания стали зыбкими, расплывчатыми, и за несколько мгновений он превратился в нечто бесформенное, отдаленно напоминающее морскую медузу. В сердцевине этой медузы по-прежнему светились глаза-плошки и скалились желтые клыки. Еще немного помаячив на лестнице, оборотень издал какой-то булькающий звук и медленно скрылся в темноте подземелья.

— Уф-ф, — громко перевела дух Агния. — Какая мерзость! А чем ты его отпугнул?

— Одолень-травой, принцесса, — ответил Бродяга. — Ее Виркус у входа прятал, чтобы отпугивать оборотня. Верное средство против стареющей нечисти.

Наконец крутые ступени кончились и они оказались в просторном сводчатом зале. С помощью факелов зажгли большие масляные светильники, закрепленные на стенах, и огляделись по сторонам. Зал был почти пуст, если не считать большого каменного постамента и трех массивных сундуков, обитых медью.

«Интересно, что было раньше в этом подземелье? — подумал Бродяга. — Похоже на тайное капище. Вероятно, на постаменте возвышалось изваяние какого-нибудь бога, которому поклонялись местные жители. Решив покинуть остров, они увезли его с собой. Но сколько же времени и сил они затратили, чтобы выстроить эту башню!»

Радостные возгласы пиратов прервали его размышления. Бродяга подошел к уже открытым сундукам и невольно присвистнул. Да, Виркус владел воистину сказочным богатством! Все три сундука были доверху набиты украшениями из золота, серебра и драгоценных камней: браслеты, перстни, кольца, изящные ожерелья, расшитые жемчугом пояса, цепи с загадочными амулетами, не говоря уж о всяческой посуде для знатных пиршеств, ножах и кинжалах, фигурках людей и животных… Очень странными были эти фигурки. Бродяга взял в руки одну, отлитую их серебра: вроде бы лошадь, но вместо лошадиной головы — человеческий торс. Вот уж диво дивное!

— Что, раб, на чужое добро заришься? — раздался рядом с ним язвительный голос Акмада.

— Чужое да лихое счастья не принесут, — ответил Бродяга. Положив фигурку на место, он отошел от сундуков, словно демонстрируя: я свое обещание выполнил, остальное меня не касается.

Сундуки оказались слишком тяжелыми, чтобы тащить их наверх по крутым ступеням винтовой лестницы. Пришлось посылать за мешками, перекладывать в них сокровища и частями переносить на драккар. За этой суетой, весьма радостной для пиратов, никто не обращал внимания на синегорца. А тот, стараясь не мозолить глаза принцессе и ее людям, занимался довольно-таки странным делом: медленно продвигаясь вдоль стен подземного зала, скрупулезно осматривал и ощупывал масляные светильники.

Наконец в медном основании одного из них Бродяга обнаружил то, что искал — чуть выступающий металлический штырек. Бросив взгляд на пиратов (не следит ли кто? да нет, слишком увлечены разграблением богатства Виркуса), он надавил пальцем на штырек. Раздался тихий щелчок, нижняя часть основания светильника сдвинулась и открыла Бродяге свое содержимое: маленький, не больше кулачка младенца, серебряный флакон и полуистлевший пергаментный свиток, прошитый золотой нитью и скрепленный красной сургучной печатью.

Бродяга, с трудом удержавшись от счастливого возгласа, торопливо спрятал флакон и пергамент за пазуху.

Тем временем пираты почти закончили свою работу. Принцесса Агния, судя по блеску ее зеленых глаз, пребывала в полном восторге. Достав из сундука удивительной красоты золотую корону, усыпанную изумрудами, рубинами и жемчугом, она тут же надела ее и кокетливо обернулась к подошедшему синегорцу:

— Тебе не кажется, что ее сделали как раз для меня?

Бродяга вдруг нахмурился. В голове у него мелькнула и тут же пропала неясная тревожная мысль, каким-то образом связанная с золотой короной…

— Да что этот грязный раб может понимать в драгоценностях? — вмешался Акмад. Его лицо лоснилось от пота, губы кривились в злобной усмешке, в черных глазах пылал огонь ненависти.

— Он больше не раб, — сердито возразила Агния. — Запомни это, Акмад!

— Хорошо, госпожа, — ответил Акмад, покорно склоняя голову. — Я лишь хотел сказать, что эта прекрасная корона — добрый знак. Ты вскоре станешь царицей и царством твоим будет весь Бескрайний океан!

Агния весело рассмеялась. Но Бродяга был по-прежнему хмур. В нем крепла уверенность, что корона попалась на глаза принцессе отнюдь не к добру. Может быть, копаясь в испуганном подсознании Виркуса, он упустил какую-то важную деталь? Или это его собственный внутренний голос предупреждает о близкой опасности?

Однако он не успел разобраться в своих смутных ощущениях. По лестнице сбежал телохранитель принцессы и крикнул:

— Дозорные увидели два больших паруса на горизонте! Судя по всему, боевые драккары из Упсала, идут к острову!

Принцесса мгновенно стала серьезной, сорвала с головы корону и кинула ее в мешок с золотом.

— Все на пристань, — коротко приказала она.

Подхватив остатки сокровищ Виркуса, пираты устремились к лестнице. Бродяга уходил последним. Он окинул взглядом подземный зал, словно хотел убедиться, что не забыл здесь ничего важного. Пламя светильников бесстрастно освещало черные стены; брошенные пиратами пустые сундуки напоминали больших морских рыб, которых жестокая буря закинула на каменный берег и оставила издыхать — немых и беспомощных.

«Не знаю, какие люди и какому богу здесь молились, — мысленно произнес Бродяга. — Не знаю, когда и почему они ушли отсюда. Но я прошу тебя, неведомый бог, не гневаться на тех, кто сегодня вновь осквернил твое капище. Я привел их сюда не по злому умыслу, а по незнанию… И я благодарен тебе, неведомый бог, за сохраненный в твоем земном жилище бесценный напиток. Но если ты хочешь покарать меня за непрошеное вторжение, что ж, я приму твою кару со смирением!»

Он достал из-за пазухи серебряный флакон, зубами вырвал плотно притертую затычку и, не раздумывая более ни мгновения, одним глотком выпил его содержимое.

Пиратский драккар был готов к отплытию. Другой, который по приказу Агнии отдали в распоряжение бывших смертников, тоже торопился отчалить, и лишь свирепые угрозы Лысого Дорка не позволяли его новым гребцам налечь на весла. Дорк ждал, когда на пристани появится где-то задержавшийся брат по крови. Он не догадывался, что по этой же причине не подает команды к отплытию и принцесса Агния.

Стоя на корме драккара, она нетерпеливо оглядывала скалистый берег, теряясь в догадках о причинах задержки молодого синегорца.

— Ронг, ты уверен, что Бродяга покинул башню? — спросила она одного из своих пиратов.

— Конечно, моя госпожа, — уверенно заявил Ронг. — Я был на самом верху башни — следил за упсальскими драккарами, поэтому уходил последним. Молодого синегорца я обогнал на полпути к пристани и даже поторопил его. Мне показалось, что он не очень спешит.

— С чего тебе так показалось?

— Да вид у него был какой-то отрешенный. Когда я крикнул, что надо поскорее сматываться, он ничего не ответил.

— Может быть, он ранен? — забеспокоилась Агния. — Свалился где-нибудь…

Она уже собиралась послать людей навстречу Бродяге, когда тот наконец-то вышел из-за скалы на берег. Ронг сказал правду: синегорец явно не торопился покидать Остров Смерти. Почему вдруг такая удивительная перемена? Совсем недавно рвался на волю, даже добился, чтобы сняли цепи с других узников, и вот — на тебе! Или думает, что в благодарность за услуги его здесь до вечера ждать будут?!

— Похоже, что-то случилось, — негромко сказала Урсула. — Посмотри, как он бледен.

Только после ее слов Агния поняла, что Бродяга и в самом деле выглядит очень странно. Сейчас он мало чем напоминал богатыря, который способен голыми руками разорвать железную цепь и сломать рабский ошейник. Белый как полотно, ноги подкашиваются…

— Ронг, быстро помоги ему!

Пират спрыгнул на причал и подбежал к Бродяге. Тот незряче посмотрел на него, затем шагнул в сторону, словно уступая дорогу. Не церемонясь, Ронг взвалил безвольное тело синегорца на плечо и поспешил вернуться на пиратский драккар. Едва они оказались на палубе, Агния крикнула:

— Рубите канат, весла на воду!

Приказание было мгновенно выполнено. Оба драккара устремились на запад — прочь от Острова Смерти.