"Эффект Геллера" - читать интересную книгу автора (Геллер Ури, Плэйфайр Гай Лайон)

Глава 15. Состояние искусства

С 30 ноября по 1 декабря 1983 года в городе Лизбург, штат Вирджиния, прошел семинар на тему «Использование феномена аномальности». Он был организован организацией «Каман Темпо», являющейся филиалом («мозговым центром») научного общества «Каман» в Санта-Барбаре, штат Калифорния. Симпозиум ставил своей целью «создание такого места, где независимые исследователи могли бы знакомить государственных чиновников и ученых с деталями своих исследований и обсуждать возможности их применения на практике». На симпозиуме выступило 19 человек, среди которых было несколько деканов различных университетов, а также гости, о которых было сказано, что они являются «ведущими учеными, гражданскими и военными чиновниками». Список участников не был опубликован.

Во всех странах довольно часто устраиваются встречи, на которых ученые коротко информируют членов правительства и работников разведывательных служб о результатах последних исследований в различных областях знания. Но эта встреча была необычной. Ее цель, как сказал в коротком вступительном слове ведущий симпозиума доктор Скотт Джонс из «Каман Темпо», заключалась в том, чтобы «делегировать группу ведущих исследователей в Вашингтон, где они дали бы свою оценку ситуации по изучению психического феномена, существующей на 1983 год, и сделали свой прогноз на 1990 г.».

Дискуссии велись по широкому кругу вопросов, начиная от телепатии, ясновидения, предсказательства и психокинеза и кончая «взаимодействием человека и техники» (т. е. воздействие на компьютеры) и вопросами «бесконечности жизни». Обсуждалась и проблема использования феномена аномальности в военных целях. Доставить 19 человек со всех концов страны и обслуживать их в течение 2–3 дней — дорогое удовольствие, и надо подчеркнуть, что участников просили не рассуждать о возможности существования психического феномена, а обсудить то, как его можно использовать на практике.

В опубликованных «Записках Лизбургкого симпозиума» имя Геллера не упоминается, однако в них запротоколированы дискуссии обо всем, что он когда-либо демонстрировал, начиная от сгибания ложек и чтения мыслей и кончая нахождением предметов и исчезнувших людей, определением местоположения природных ресурсов и порчей компьютеров. Я разделю их на две части:

феномен аномальных явлений умственного порядка: телепатия, ясновидение, предсказательство и дистанционное обнаружение предметов;

феномен аномальных явлений физического порядка: психокинез или взаимодействие между мозгом и материальными вещами на любом уровне — от микро — до макроскопических.

Первое явление умственного порядка, которое обсудили участники симпозиума, было ясновидение, или «видение на расстоянии», как предпочитают говорить в СИИ Интернейшнл, где 29 мая 1973 года началось исследование под названием «Проджект Сканате» (Проект Сканате). Его проводили Харольд Путхофф и Рассел Тарг, два физика-лазерщика, которые начали изучать аномальные явления, экспериментируя с Ури Геллером. Объектом их исследований стал житель Нью-Йорка по имени Инго Свонн, художник и писатель по профессии, чьи книги о парапсихологии широко читались и у которого было масса идей о том, как могут быть исследованы его способности. Он заслуживает того, чтобы быть названным инициатором начала «Проекта Сканате», поскольку именно ему пришла в голову идея попытаться получить полезную информацию на расстоянии — любом расстоянии — с помощью географических координат того или иного места. Пристально изучая эти координаты, он надеялся предоставить более детальную информацию, чем на любой доступной карте.

Свонн не впадал в транс и не бил в барабан. Он просто удобно уселся в кресле, закурил сигару, сделал глоток кофе и начал без запинки выдавать точное описание места, отдаленного на расстояние многих тысяч миль, о котором Путхофф и Тарг знали только одно — его широту и долготу. Одним из таких мест, точную словесную карту которого составил Свонн, был отдаленный остров в Тихом океане — Кергулен, где, по официальным сведениям, находится лаборатория по изучению климата. На самом же деле там располагается советская ракетная установка.

Координировал «Проект Сканате», в котором позже участвовало еще шесть экспериментируемых, человек, который, по словам репортера Рона МакРаэ, был офицером ЦРУ, отвечающим за контроль всего, что происходит в области изучения психики. В своей книге «Война умов» (1984) МакРаэ описывает, как позже этот агент сам участвовал в одном из опытов и получил такие же результаты, как Свонн и другие. Он выразил свою реакцию следующими словами: «Бог мой, это действительно происходит!»

Более ста опытов было проведено в рамках проекта, который продолжался два года. Среди целей, намеченных ЦРУ и Национальным агенством безопасности, было несколько военных точек на территории Советского Союза. Их описание, данное участниками проекта, было позже подтверждено — в некоторых случаях совершенно точно — с помощью спутников. Одна из целей была выбрана достаточно недалеко: объект в районе Вашингтона. Один из экспериментируемых с точностью описал не только общий вид объекта, но и детали его помещений.

В ходе экспериментов в СИИ и Принстоне выяснились интересные особенности. Оказалось, что почти каждый может видеть на расстоянии и что возможно развивать эту способность, как и любую другую, постоянно практикуясь и учась избегать простых ошибок. Одна из наиболее распространенных ошибок заключается в том, что экспериментируемый слишком замыкается на форме предмета, который он видит. Путхофф говорил об этом так: «Экспериментируемый говорит: „Я вижу то, что летает и имеет крылья, но это не птица. В ЭТО превращается червяк, но я не могу сказать, как оно называется“. Когда экспериментируемому в качестве версии предлагается бабочка, он тут же соглашается».

Существует множество замечательных совпадений между открытиями исследователей «видения на расстоянии» и работами тех ученых, которые первыми взялись за изучение функционирования полушарий человеческого мозга. Роджер Сперри, получивший Нобелевскую премию за работы в этой области, обнаружил, что две половины человеческого мозга по-разному реагируют на внешнюю информацию. Если функционирует только левое полушарие мозга, то человек воспринимает только словесную информацию о предмете, но не может идентифицировать его по форме или прикоснувшись к нему рукой. При функционировании одного правого полушария человек узнает предмет по форме, но не может описать его словами.

Неверно думать, как делают некоторые, что нормальный человек способен пользоваться одним полушарием мозга независимо от другого. Наш мозг устроен так, что способен функционировать только как единая система. В то же время известно, что все мы обладаем двумя моделями мышления, одна из которых логическая и аналитическая, а другая — интуитивная. В своей книге «Если это магия» (1985) я подчеркиваю, что, хотя в нормальном мозге работают оба полушария, иногда бывает так, что одно из них скорее мешает, чем помогает. Например, мы часто чувствуем, что наша интуиция вступает в противоречие с нашей логикой. Бывает и так, что мы подавляем интуицию (или, чаще всего, чью-то интуицию), действуя логически, и обнаруживаем, что допустили ошибку, поскольку именно интуитивный путь был верным.

Именно это происходило вновь и вновь во время экспериментов по видению на расстоянии. Некоторые экспериментируемые воспринимали в сознании предметы с замечательной точностью, но описывали их словами или изображали на бумаге неправильно из-за того, что Инго Свонн назвал «аналитическим покрывалом», а я называю подавлением правого полушария левым.

Один из подходов к решению этой проблемы заключается в использовании одновременно нескольких экспериментируемых, что и было проделано Стефаном Шварцем и его «Группой Мобиус» в Лос-Анджелесе. Он собрал вместе команду ясновидящих с различным уровнем интеллектуальной подготовки, среди которых были фотограф, банкир, бывший егерь, домохозяйка, и вскоре обнаружил, что в подобных опытах два мозга лучше, чем один, а три — еще лучше. В некоторых его экспериментах участвовало до 11 человек.

Один из самых удачных опытов был описан им на симпозиуме в Лизбурге. К нему обратился районный прокурор из Ланкастер Каунти, штат Пенсильвания, с просьбой помочь в розыске пропавшей 14-летней девочки. Кроме фотографии девочки и факта ее исчезновения, никакой другой информации он не получил. Имея дочь того же возраста, Шварц испытывал сильное желание помочь, однако смог привлечь к этому делу только двоих ясновидящих.

Оба заявили, что девочка мертва. Один из них сообщил, что ее ударили по голове, второй — что она была задушена. Оба сошлись на том, что это было нападение на сексуальной почве и что напавший хорошо знаком девочке. Все это выглядит как, вполне достоверная догадка в подобных случаях. Однако ясновидящие пошли дальше и составили картину преступления, которая была достаточно детальной, чтобы побудить полицию исследовать район, который они описывали.

«Описание места, где было найдено тело, было великолепным, — сообщал Шварц. — Поэтому они и нашли тело».

Преступник был вскоре арестован и осужден. Он и раньше был под подозрением, но без тела полиция мало что могла предпринять. Девушка, между прочим, получила удар по голове, а потом была задушена.

Следующим, кто описал успешные открытия в области психиатрии, был доктор Карлис Осис, научный руководитель в Американском обществе психических исследований в Нью-Йорке. В то время как Ури Геллер расследовал дело «сына Сэма», Осис независимо занимался тем же с группой из шести человек. Это было одно из самых нерезультативных дел, поскольку пятеро из группы вообще не выдали никакой полезной информации, в то время как шестой представил детали, которые, если оглянуться назад, могли бы способствовать более раннему аресту подозреваемого, если бы они были увязаны с информацией, полученной от Геллера. Этот шестой, вернее, шестая, так как это была женщина, заявила, что убийца был почтовым служащим, и даже частично назвала номер его водительского удостоверения.

Осис пытался разработать версию с почтовым служащим, однако не получил доступа к личным делам. Тем не менее он сохранил оптимизм в отношении возможности определения личности преступника с помощью телепатии.

«Мы знаем, что делать, какие гипотезы проверять, как извлекать максимум из наших опытов, как отбирать и обучать талантливых людей, какое использовать оборудование для того, чтобы облегчать наши усилия, — сказал он, обращаясь к участникам симпозиума в Лизбурге. — Когда методы ЕСП получат практическое применение, преступникам некуда будет деваться». Все, что сейчас необходимо, так это «воля и желание к работе», сказал он в заключение.

Примерно в это же время я столкнулся с примером такого желания. Однажды, когда я занимался в библиотеке Общества по исследованию психики в Лондоне, ко мне обратилась молодая женщина-полицейский с просьбой найти материал для ее исследовательской работы «Использование психики в полицейской работе». Надеюсь, сегодня все библиотеки полицейских училищ обладают экземпляром книги У.С.Хиббарда и Р.У.Уо-ринга «Психическая криминология: руководство по использованию психики во время криминальных расследований», опубликованной в 1982 году.

Я также встретился с сотрудником канадской королевской конной полиции, познакомившим меня с женщиной, которая, как он убеждал меня, обладала способностью давать точную и полезную информацию, касающуюся тяжких преступлений, включая убийства. Сама она не раскрыла ни одного дела, добавил он, однако признал, что телепат наравне с другими специалистами может принести пользу в раскрытии преступления.

«Гражданские и военные» руководящие чины, которые провели неделю в Лизбурге, должно быть, пришли к выводу, что феномен аномальности на умственном уровне не только имеег широкое распространение и потенциально большую пользу, но и что в этом легко убедиться. Если бы кто-нибудь из них проследил историю исследований в области телепатии и ясновидения, то он не обнаружил бы недостатка в трудах, в которых основные положения изложены простым языком. Книга Элтона Синклера «Мысленное радио» (1930) и книга Рене Варкольера «Умом к уму» (1948) дают достаточно учебного материала для использования его во время судебных процессов по гражданским и военным делам. Это, решили бы они, как раз то, с чем мы можем работать.

Другое дело, когда речь заходит о психокинезе, или, другими словами, аномальном явлении физического порядка. Никто с точностью не знает, какие правила здесь действуют, и именно этот непредсказуемый характер явления привел к тому, что многие ученые не занимаются им в своих лабораториях, как это будет видно в следующем примере.

Ури Геллер не был первым человеком, заставившим дорогую аппаратуру странно вести себя в помещении СИИ. Эта честь принадлежит Инго Свонну, а эксперимент, в котором он участвовал, имел более научный характер, чем случай с Геллером и компьютером Д-ARPA, поскольку Своин делал именно то, что его просили. Дело происходило в подвале одного из зданий Станфордского университета, а руководил экспериментом Харольд Путхофф. Было это в июне 1972 года, когда Рассел Тарг еще не присоединился к его экспериментам с Геллером.

Вначале Путхофф попросил Свонна настроить себя резко против машины, которая была сконструирована так, что не реагировала ни на один внешний раздражитель, кроме единственного: магнитного поля пусть даже самой малой мощности. Улавливающее устройство было вмонтировано в железобетонный пол. Свою собственную версию того, что произошло вслед за этим, Свонн изложил во время лекции в Обществе физических исследований в Лондоне в апреле 1978 года. До сих пор эта версия не была обнародована. Это не только страшно интересно, но и дает хорошее представление о том, какие психологические условия необходимы для успешного эксперимента по психокинезу. Это также дает некоторое представление и о том, какие проблемы могут возникнуть в этой связи.

Когда Свонн узнал о том, что устройство, на которое он должен был воздействовать, спрятано от глаз под железобетонной плитой, он подумал, что над ним смеются. Первым его желанием было двинуть Путхоффу в челюсть и улететь обратно в Нью-Йорк. Но потом он подумал: если ничего не будет, я все брошу, а если будет… то будет интересно. Итак, доведя себя до состояния «полного бешенства», как его просили, он холодно поинтересовался, что он должен делать.

«Мысленно воздействуй магнитным полем», — сказал Пут-хофф, объясняя, что все изменения будут сниматься аппаратом, вычерчивающим диаграмму, которая без остановки работала уже час и показывала абсолютный покой.

Свонн приступил к работе.

«Я не знал, что буду делать, — говорил он, — но мне очень хотелось „сделать“ этих ребят, и я решил постараться так, как-будто это была последняя вещь, которую мне оставалось сделать в этой жизни». После чего он изумил трех наблюдавших за экспериментом ученых, среди которых был создатель магнитометра, заявив, что видит, как работает инструмент. И в доказательство этого он в общих чертах об этом рассказал.

«О, Господи, — произнес один из ученых, — у меня есть патент на изобретение этой штуки. Никто другой не может знать о ее устройстве». Затем, по свидетельству Путхоффа, в течение 30 секунд датчик регистрировал магнитные колебания. Это хорошо видно на диаграмме, которая позже была опубликована.

В помещении, где проводился опыт, послышался нервный смешок. Свонн поинтересовался, удалось ли ему убедить наблюдателей.

«М-да-а… — ответили ему. — А не могли бы вы повторить это еще раз?» Так всегда говорят телепатам, и, понятное дело, это раздражает их.

«Давайте говорить прямо, — произнес Свонн сквозь стиснутые зубы. — Если я снова сделаю это, вы признаете, что я действительно сделал это». Изобретатель магнитометра доктор Артур Хебард предположил, что с его машиной что-то не в порядке, но признался, что будет поражен, если Свонн остановит сигнал.

Спустя пять секунд либо сам магнитометр, либо описывающее устройство — невозможно было определить точно, что именно, — пришли в состояние «механической смерти», которое длилось три четверти минуты. Вместо графика на ленте появлялась сплошная прямая линия. Один из наблюдавших нервно смеялся, и сам Свонн начал хихикать. «Я понял, что „сделал“ их», — радовался он.

Однако они хотели все-таки знать: сможет ли он повторить все снова.

Со старанием, достойным всяческой похвалы, Свонн попытался, но не мог. «Я своего добился, — говорил он, — и проучил их». После того как он преподал этот урок, его телепатические возможности резко пошли на убыль. По его собственному замечанию, лучших результатов он добился тогда, когда хотел проучить тех, кто занимался его изучением.

Путхофф свидетельствует, что 45 секунд, в течение которых на диаграмме шла прямая линия, совпали по времени с периодом, когда Свонн пытался сделать то, о чем его просили. Затем он отвлек на несколько минут внимание Свонна разговором на постороннюю тему, и в это время записывающее устройство стало снова выписывать обычный график. Однако, когда он вернулся к магнитометру, датчик показал необычный сильный взрыв высокочастотной активности. После окончания эксперимента аппарат вернулся к нормальной работе и работал так в присутствии исследователей в течение следующего часа.

В течение десяти лет был проведен в общей сложности 281 эксперимент по психокинезу. Большинство удачных работ осуществлены в СИИ, где в 1976 году к Путхоффу и Таргу присоединился физик-ядерщик доктор Эдвин К.Мей, работавший на инженерном факультете, возглавляемом Робертом Яном в Принстонском университете.

Выступая перед аудиторией в Лизбурге, Мей и Ян сообщили, что с того времени, когда такие «звезды», как Геллер и Свонн, начали «сводить с ума» дорогостоящую технологию, не говоря уже о ее создателях и владельцах, в этом деле наметился существенный прогресс. Сегодня наметилась тенденция к использованию специально сконструированных генераторов РНГ-типа, позволяющих физикам заниматься исследованием знакомого им предмета: распадом радиоактивного вещества. Известно, что кусок породы определенного внутреннего строения при распаде испускает поток частиц, которых достаточно для того, чтобы зажечь свет или включить вычислительную машину. Правда, не существует надежного способа предсказать, выберет ли машина «О» или «1», «вкл.» или «выкл.».

Ученые полагали, что если мысль способна сгибать ложку, то она может контролировать и движение отдельного атома что легко проверить и зафиксировать. Первым этим занялся доктор Хельмут Шмидт, физик из компании «Боинг» в Сиэтле, который опубликовал свои первые результаты в 1969 году, задолго до того, как РНГ заменили игральные карты и кости парапсихологов, использовавшиеся в качестве аппаратуры для исследования психокинеза (ПК).

Группа в Принстоне провела серию экспериментов (часть из них длилась несколько недель и даже месяцев), в которых в качестве испытуемых участвовало 8 человек. Некоторые из них могли по желанию передвигать шкалу результатов в любом направлении для регистрации того, что Ян назвал ПК-плюс или ПК-минус, и общие статистические данные проведенных экспериментов были весьма важны. Один шанс из 10 тысяч на то, что все происходило случайно. Некоторые участники эксперимента, проведенного Эдвином Меем в СИИ, выдали даже лучшие результаты, которые никак не назовешь случайными.

«Минуточку! — могут подумать гражданские и военные руководящие чины. — Если человек может управлять движением атомов на расстоянии, с таким же успехом он может вывести из строя компьютеры».

Конечно, может. Возьмем, к примеру, случай с «человеком, который сводит с ума компьютеры, того не желая», описанный в апрельском номере журнала «Компьютинг уиз Амстрад» известной фирмы по производству компьютеров.

У работника текстильной промышленности Петера Стрикланда необычная проблема. «Если речь идет о компьютере, то будьте уверены, что он выйдет из строя, если рядом окажусь я», — говорит он. Во время посещения фабрики он стал причиной хаоса на производственной линии, поскольку компьютер, который контролировал ее работу, «сходил с ума» каждый раз, когда он к нему приближался. Но стоило ему отойти немного в сторону, компьютер возвращался в нормальное рабочее состояние. Бедный парень не мог даже пользоваться своим микрокалькулятором. Он прекрасно работал в руках любого другого, но только не своего хозяина, для которого он не мог произвести даже простейшую операцию по сложению.

Электрические поля, особенно если они излучают на очень низких частотах, безусловно, воздействуют на людей. Я провел несколько неприятных уикендов в деревне Дорсет (графство Фишпонд), жители которой уже в течение 10 лет пытаются добиться переноса линии высоковольтных передач, вызывающей ряд неприятных симптомов. Возможно, эти линии являются одной из причин высокого уровня сердечных болезней и дорожных происшествий в этом районе. Такие же неприятные ощущения были у меня и на территории Гринэм-Коммон, ракетной базы НАТО, ставшей объектом длительной компании протеста, в которой участвовали женщины. Там находятся мощные радарные установки, которые направлены не в небо, а по земле. Когда я подошел к забору, ограждавшему базу, я почувствовал характерную потерю остроты зрения, как и мой коллега, сопровождавший меня. Многие из обитателей лагеря рядом с базой страдали от более неприятных явлений. Было ли это случайно или нет, установить нам не удалось.

Должны существовать нормальные объяснения подобного влияния электричества на людей, и мне хотелось бы, чтобы оно было изучено более углубленно. Влияние же человека на электричество — другое и более загадочное дело. На встрече в Лизбурге эту тему затронул доктор Роберт Моррис из Сиракузского университета.

Он подчеркнул, что, несмотря на многочисленные документированные свидетельства о людях, которые вызывают необъяснимые явления, мало сделано для их изучения. Один из самых известных людей такого рода — физик-теоретик Вольфганг Паули, о котором его коллега Георг Гамов писал, что тому стоило только войти в лабораторию, как сразу же «аппаратура падала на пол… ломалась, перегорала или разбивалась вдребезги».

Моррис описал и другой случай, прямо противоположный «эффекту Паули», когда неисправный магнитометр приходил в рабочее состояние, как только в комнату входил монтер, не успевавший еще даже дотронуться до него. Стоило ему выйти из комнаты, как аппарат снова приходил в негодность. Сотрудник, обративший внимание на эту странность, трижды просил монтера войти и выйти, и каждый раз повторялось то же самое. В результате ремонт аппаратуры был поручен другому человеку.

Затем Моррис рассказал об эксперименте, проведенном им самим для подтверждения гипотезы, которая до сих пор не была соответствующим образом проверена: необъяснимое поведение научной аппаратуры может объясняться стрессовым состоянием того, кто с ней работает.

Используя в качестве подопытных 32 аспирантов, он разделил их на две группы, одна из которых состояла из любителей спорта и разного рода состязаний, а другая из тех, кто был по натуре более спокоен.

Испытуемых усадили за компьютеры, на экране которых беспорядочно двигались точки, находящиеся на очень небольшом расстоянии друг от друга. Испытуемые должны были выстроить точки в одну линию.

Одним при этом были даны следующие инструкции: попытаться «побить» компьютер любой ценой, ведя себя при этом так, как-будто дело происходило во время футбольного матча. Другим было предложено вести себя спокойно, расслаблено, сняв ботинки, — просто помочь компьютеру сделать то, что им хотелось.

Моррис одновременно проверял две гипотезы. Добьются ли азартные испытуемые больших успехов, чем их более уравновешенные коллеги? Повлияют ли на результаты различия в инструкциях, которые получили испытуемые? Моррис перетасовал листки бумаги, на которых были написаны инструкции, поэтому было не ясно, кому какие достались.

Когда настало время подводить итоги, первая гипотеза отпала, так как между результатами азартных и уравновешенных не было сколько-нибудь значительных различий. Между тем вторая гипотеза требовала более тщательной проверки. Из 16 человек, получивших «решительные» инструкции «побить» компьютер, 13 не смогли набрать контрольного результата, в то время как из 16 остальных, получивших «спокойные» инструкции, 14 превысили этот результат. Таким образом, те, кто старался изо всех сил, добились худшего результата.

Это требовало немедленного подтверждения, поэтому Моррис повторил эксперимент, вдвое увеличив количество участников. На этот раз он усилил момент расслабления, использовав легкий гипноз в отношении группы, получившей «спокойные» инструкции.

Результат: никакой статистической разницы между обеими группами.

Однако те, кто участвуют в подобных экспериментах, хорошо знают, что они часто приводят к незапланированному результату. В данном случае случилось то, что компьютер сломался. И продолжал ломаться.

«Мы убедились в том, что провели эксперимент в чистом виде», — говорил Моррис. Изучая опросники испытуемых, он заметил, что большинство тех, кто выводил компьютеры из строя, скептически относились к своей задаче и были «более предрасположены к беспокойному состоянию во время эксперимента», нежели их менее склонные к выводу техники из строя коллеги.

«Наши компьютерные системы выходили из строя в присутствии людей, которые не очень-то заботились о том, что они делают, и были склонны к беспокойному поведению во время опыта», — делает вывод Моррис.

В свете этих фактов выступление Геллера в Токио представляет особый интерес. Можно сказать, что во время этого эксперимента он выступал безусловно в роли «решительного» человека. Действительно, большинство людей, которые знают Ури, наверное, согласятся, что он всегда выступает в роли «решительного» человека. Однако, как только он прекращал быть таковым, картинка на экране университета Токай тут же замирала. Внимательное изучение техники сгибания ложек доказывает, что и здесь происходит то же самое. Начиная гнуть металл, он действует решительно, с нажимом, я потом расслабляется. Это происходит тогда, когда ложка начинает гнуться, часто продолжая гнуться тогда, когда он выпускает ее из рук.

Может оказаться, что «спокойные» могут добиться больших успехов в опытах на психокинез, если некоторое время они находились в «решительном» состоянии, в то время как «решительные» могут добиться успеха только в том случае, если поменяют свой метод.

Участники симпозиума в Лизбурге имели возможность пройти краткий учебный курс по сгибанию металла. В роли инструктора выступил Джек Хоук, инженер по аэрокосмической технике компании «МакДональд Дуглас», которому помогал профессиональный металлург Северин Дален.

Цель этих сеансов, получивших название ПК-вечеров, заключалась не в том, чтобы, усевшись за стол, обсуждать проблему психокинеза, а чтобы демонстрировать его. Первый такой вечер состоялся в доме Хоука в Калифорнии 19 января 1981 года, и присутствовали на нем 20 друзей Хоука. В то время он еще не встречался с Геллером и никогда не присутствовал на его представлениях. Используя свои глубокие познания в области техники, Хоук разработал свой собственный метод.

Первый вечер, как рассказал он мне в 1985 году, был, по сути, экспериментом по проверке концептуальной модели, которую он выработал в течение предыдущих лет.

«Я остановился на феномене психокинеза просто потому, что люди начинали смеяться, когда я вкратце объяснял им свою концептуальную модель и говорил, что, по моему мнению, все феномены, связанные с мозгом, проявляются каждый раз одинаково. Я предсказывал, что если в такое-то время вы достигнете эмоционального пика, то в это же время наступит нужное вам состояние».

Согласно его модели, любой простой смертный может достичь состояния, которое веками приписывалось исключительно мистическим личностям, и может испытать одно из паранормальных явлений. Среди них — способность видеть на расстоянии, вступать в контакт с мыслями другого человека, достигать взаимопонимания с «мыслями» любых физических объектов.

Хоук и его гости садились в кружок, сжимая в своих руках ложки, и Дален зачитывал простые инструкции.

Сконцентрируйте свое внимание на одной точке в вашей голове.

Представьте себе эту точку очень явственно.

Схватите ее, протащите ее через шею, плечи, руки и зафиксируйте в том месте ложки, где вы хотели бы, чтобы она гнулась.

Дайте команду сгибаться.

Передайте команду, и это произойдет.

Должен подчеркнуть, что команды должны отдаваться вслух сидящей группе, а не просто зачитываться по бумажке. Как обнаружил Батчелдор, только в группе можно достичь состояния непоколебимой веры и ожидания, которое и приводит к проявлению эффекта ПК. Это тот самый эксперимент, участвовать в котором должны все с полной и безусловной убежденностью.

Новичкам говорилось, что они должны ощутить «тепловые» сигналы, предшествующие тому моменту, когда ложка должна начать гнуться. Получив такой сигнал, достаточно приложить небольшое физическое усилие, чтобы согнуть ложку. Это то, что Хоук назвал сгибанием ложки на уровне детсада. Такой эксперимент не имеет никакой научной ценности, поскольку сгибание производится вручную, по крайней мере частично, несмотря на то что при этом прилагается гораздо меньше усилий, чем обычно требуется для этого. Ценность этого эксперимента состоит в том, что участвующие в нем ощущают, как ложка нагревается и становится пластичной, и они могут придавать ей любую форму, что невозможно сделать обычными методами.

«Все чувствовали себя в глупом положении, сидя и держа в руках столовое серебро, до тех пор пока вилка, которую держал в руках 14-летний мальчик, вдруг не начала гнуться сама по себе», — рассказывал Хоук участникам симпозиума в Лиз-бурге. Это вселило уверенность в других участников. Как только они убедились в том, что металл можно заставить гнуться, и гнуться немедленно, они почувствовали, что ложки и вилки в течение 20 секунд находились в таком размягченном состоянии, что их можно было крутить, как если бы они были сделаны из пластилина.

К концу вечера согнуть что-либо удалось всем, за исключением двоих: леди, которая заранее предупредила, что не видит смысла в сгибании ложек, и самого Хоука, который был слишком занят тем, что наблюдал за правильным выполнением своих инструкций. После участия в двух ПК-вечерах в Кембридже (1982) и Базеле (1983), я сделал вывод, что невозможно одновременно участвовать и наблюдать за происходящим.

Вспоминая свой первый ПК-вечер, Хоук замечает: «Не думал я тогда, что спустя 4,5 года я проведу 128 ПК-вечеров с участием более 5 тысяч людей. Любой может провести подобный вечер, если у него хватит мужества выстоять перед группой людей. В мире сейчас по меньшей мере 35 человек могут проводить такие вечера. На таких вечерах возникает атмосфера, когда каждый может проявить свои способности к психокинезу, если он допускает саму возможность существования такой способности».

Одной из тех, кто проводит подобные вечера, является Диана Газес, работающая в нью-йоркской телевизионной компании. Она утверждает, что 80 % участников ее еженедельных сеансов достигают успешного результата. Почти каждый, убеждена она, может научиться делать это. Сама она училась этому искусству у Элдона Берда, который, в свою очередь, обучался у Геллера. Берд был первым ученым, позитивно отозвавшимся о лабораторных опытах Геллера по ПК и ставшим впоследствии мастером по сгибанию ложек.

После одного из сеансов Газес в 1985 году президент одной из издательских компаний сказала ей следующее: «Я провела удивительный вечер, присутствуя на вашем семинаре по сгибанию металла. Когда видишь, как невозможное становится возможным, — это расширяет твой кругозор. Сгибание металла сводит на нет утверждение „этого не может быть“. Металл нельзя согнуть, но вы говорите, что это можно легко сделать, и это действительно происходит».

Деннис Стиллингс, чей журнал «Архивариус» опубликовал несколько работ Берда, Хоука и Далена, также пришел к выводу, что сгибание металла достаточно простое дело, коль скоро понятен способ психологической подготовки к нему.

12-летняя девочка, которая участвовала в одном из вечеров Берда, во время которого 3/4 присутствовавших смогли согнуть что-нибудь, указала своим пальчиком на основной момент в психологической подготовке. После того как, по словам писательницы Элизабет Фуллер, «она переломила ложку легким движением руки», Берд заметил, что детям лучше всего удаются подобные вещи.

«Ага. Потому что никто не говорил нам, что этого нельзя сделать. Правильно?» — спросила девочка. «Совершенно верно», — ответил Берд.

Связь между сгибанием ложек и окружающим миром не столь очевидна, но она существует. В 1983 году выпускница Университета Джона Ф.Кеннеди в Оринде, штат Калифорния, разослала опросник 800 участникам ПК-вечеров, которые устраивали Хоук и Дален. Она получила ответы от 311, 3/4 из которых написали, что они, следуя инструкциям, ощущали еще большую веру в существование феномена ПК, даже несмотря на то, что самим им не удалось вызвать это явление.

Те же, кому это удалось, обнаружили, что они могут использовать открытую силу для контроля над своим состоянием, здоровьем. Убедившись однажды в том, что мысль способна изменять форму металлического предмета, следующим логическим шагом было бы использовать ту же мысль — а лучше несколько таких мыслей, — для того чтобы изменять сложные структуры, будь то физические, социальные или политические.

Джек Хоук провел несколько интересных экспериментов с использованием зерен вместо столовых принадлежностей. Задача состояния не в том, чтобы гнуть, а в том, чтобы заставить зерна прорастать. Он впервые попробовал сделать это по совету Элдона Берда, который присутствовал на выступлении Геллера по японскому телевидению, когда он проращивал зерна. Ученики Хоука смогли ускорить процесс проращивания зерен сои, используя многое из техники сгибания ложек. В этом случае они вызывали тот процесс, который произошел бы сам собой, однако если возможно использовать приемы ПК для ускорения естественного процесса, то их использование в лечении с помощью рук еще более очевидно.

Ученик Месмера маркиз де Пуйсегюр, который открыл явление гипнотического транса в 1784 году, описал лечение руками как «действие мысли на жизненные принципы тела». Хилеры, говорил он, кладут свои руки на тело пациента, чтобы «вызвать в нем тепло». Внезапное появление тепла в той или иной точке тела по-прежнему является характерной чертой техники лечения руками. Я сам ощутил это, когда проходил курс лечения у Мэтью Мэннинга, специалиста-хилера, который в течение недолгого времени в начале 70-х был также искусным мастером по сгибанию металла.

Сегодня много таких, кто утверждает, что «аномальные» явления телепатии, ясновидения и ПК являются не более чем «аномальными». Но эти явления есть и получают практическое применение, во многом благодаря прорыву, который осуществил Геллер.

«Я думаю, что Ури Геллер сослужил огромную службу человечеству, — говорил мне Хоук, — тем, что открыл глаза многим на возможности психокинеза». Именно это, как он часто говорил, он и стремился всегда делать.