"Эффект Геллера" - читать интересную книгу автора (Геллер Ури, Плэйфайр Гай Лайон)

Глава 16. Волшебство крупным планом

С Ури всегда происходили какие-то странности.

Когда ему было 4 или 5 лет, его мать и крестная, миссис Сюзан Элизабет Корн, как-то раз, по своему обыкновению, зашли в одно из уличных кафе Тель-Авива, где они любили сидеть, смотреть по сторонам и обмениваться сплетнями. Поначалу они и не заметили, как Ури взял ложечку, положил ее на ладонь вытянутой рукой и пристально стал на нее смотреть.

После этого наступила очередь миссис Корн смотреть на происходящее с широко раскрытыми от удивления глазами. Спустя 30 с лишним лет она смогла так же ярко пересказать случившееся, как будто все это происходило накануне.

«Он просто смотрел на ложечку, — рассказывала она мне. — И она вдруг начала сгибаться». Руки Ури не двигались. Интересуясь, как это ему удалось, миссис Корн отреагировала так же, как позже реагировали в подобных ситуациях сотни других людей, то есть попросила его проделать то же самое с другой ложечкой.

Ури попробовал, и ему это удалось, как удалось ему еще несколько раз в присутствии крестной, которая была, наверное, первой из неродственников, кто наблюдал паранормальные способности Ури. Его мать еще раньше убедилась в этом, а вскоре убедились в этом и все остальные родственники. Однажды, когда она и миссис Корн, как обычно, играли в карты, мать Ури заметила, что ее часы на руке остановились. Она сняла их и положила рядом.

Ури тут же схватил их, потер своим пальчиком защитное стекло, после чего почти мгновенно часы пошли.

Примерно в то же время миссис Корн привели в жуткое замешательство таинственные телепатические способности ее крестника. «Он говорил мне такое, как будто заглядывал в душу или мозги, — говорила она мне. — Он всегда знал, что мы собираемся делать или куда мы собираемся идти». Имея собственного сына, который был на несколько месяцев младше Ури (сейчас он имеет высокий офицерский чин в армии Израиля), она клялась, что прекрасно знает, какое поведение ребенка можно назвать нормальным, а какое нет.

Играть в карты в присутствии Ури было неинтересно. Казалось, он всегда знал, кто выиграет, что давало повод миссис Корн думать, что он мог видеть сквозь спину, какие карты были у нее на руках. (Много лет спустя Ури подтвердил, что так и было, но только тогда, когда у крестной на руках был джокер.) Однажды она решила проверить его таинственные способности.

«Он попросил меня что-нибудь нарисовать, — вспоминает она, — и сказал, что опишет мне мой рисунок. Тогда я попросила его выйти из комнаты и нарисовала собаку. Потом я положила рисунок в конверт и заклеила его. Протянув его Ури, я спросила, что там внутри. Он взял конверт, мгновение подержал его в руке и ответил: „Вы нарисовали собаку“».

«Ты должна следить за ребенком, — говорила миссис Корн матери Ури. — Я не знаю, каким он вырастет». Со своей стороны Ури, казалось, прекрасно это знал. Миссис Корн вспоминает, как он убеждал ее, что она еще о нем услышит, и когда 20 с лишним лет спустя она прочитала его книгу «Моя история», то воскликнула: «Господи боже, как он предполагал, так и вышло!»

Миссис Корн не единственный свидетель, который может подтвердить, что Ури был не таким, как все мальчики.

Вот, к примеру, Дональд Вуд. Это удачливый предприниматель, интересы которого простираются от электронного инженеринга и компьютерного бизнеса до организации собственного мозгового центра, который специализируется на изобретении новых технологий. Он один из двух бывших учащихся колледжа Терра Санта в Никосии, которых я без труда разыскал в 1985 году в Англии. Несмотря на то что он был на два года младше Ури, он очень хорошо помнит его.

«Ури был замечательным парнем, который любил быть заводилой, — сказал он мне. — Если что-то надо было сделать, он прекрасно справлялся с заданием». Он вспоминает, как Ури учил его стрелять из воздушки, играть в баскетбол и как он руководил экспедициями по лабиринтам подземных пещер, находившихся рядом со школой, чего не решался делать никто другой. Однажды двое мальчиков залезли на крышу самого высокого здания в Никосии, стоящего неподалеку от «зеленой линии», разделявшей греческую и турецкую половины города. Когда они перелезали через парапет, их заметил турецкий патруль, который тут же открыл по ним огонь. Дональд был в ужасе, а Ури спокойно оттащил его от опасного места и вывел наружу. В обычное время они любили собирать марки и клеить модели аэропланов. А вот как он вспоминает действия Ури на баскетбольной площадке.

«Он бросал мяч в кольцо с очень дальних расстояний и всегда попадал, даже если смотрел в другую сторону. Я совершенно убежден, что он обладает телепатическими способностями, которые ученым следовало бы изучать, а не отвергать их существование».

Шесть лет провел в одном классе с Ури Джозеф Чарльз. Он вспоминает:

«Много необъяснимого было связано с Ури. Взять, к примеру, эти пещеры. Их было 60 или 70, они находились глубоко под землей, расходясь в разные стороны на расстоянии во многие мили, и были абсолютно темными. Сами бы мы никогда не решились туда спускаться. Но с Ури мы всегда чувствовали себя уверенно — всегда он шел впереди, всегда доводил нас до конца пещеры, а потом и обратно».

Демонстрации способностей Ури, срывавшие уроки, стали обычным делом в колледже.

«Он просил меня сделать рисунок в его отсутствие и сложить лист бумаги. Мы убеждались, что он не подглядывает в замочную скважину или через окно. Затем он входил в класс и рисовал именно то, что нарисовал я. Он делал это несколько раз и всегда правильно.

Он разбрасывал карты на полу лицом вверх и просил меня запомнить одну из них. Когда я говорил „готово“, он брал меня за руку и подводил к нужной карте. Вначале я не верил, думал, что это просто совпадение, но он повторял это несколько раз. Это было великолепно.

А потом эти часы… Он мог заставить стрелки идти вперед или назад, не прикоснувшись к ним».

Джозеф после школы пошел работать на торговый флот и работал в качестве курьера до тех пор, пока не открыл свою собственную транспортную фирму в Ист-Энде в Лондоне. Вот как он рассказывает о памятной поездке Ури в Нью-Йорк в 1974 году:

«Мы обедали вместе и вспоминали старые времена. Он ел фруктовый салат обычно ресторанной ложкой, как вдруг она начала гнуться. „Вот видишь, Джозеф, с какой проблемой сталкиваюсь я каждый раз, когда ем“, — сказал он, бросил ложку на стол, и она продолжала гнуться сама по себе, пока не сломалась. Я до сих пор храню обе части у себя дома. Я также попросил его согнуть очень короткий и толстый ключ, и он сделал это. Я сам достаточно силен, но разогнуть его не смог.

Ури шарлатан? Ничего подобного!»

На каждое утверждение, что Ури является телепатом-шарлатаном, есть масса свидетельств, что приведены выше как теми, кто хорошо знает его на протяжении многих лет, так и теми, кто только однажды повстречал его. Возможно ли, подумал я, чтобы кто-нибудь смог дурачить стольких людей так долго и так часто?

Теоретически возможно. Фокусники частенько дурачат как друг друга, так и публику. Иногда они платят большие деньги, чтобы узнать секрет нового фокуса.

Меня самого несколько раз здорово разыгрывали. Покойный Мильбурн Кристофер продемонстрировал прекрасную скрытую от глаз манипуляцию руками, когда я взял его с собой, чтобы показать место, где был полтергейст Инфилда (этот случай я описал в 1980 году в моей книге «В этом доме живут привидения»). Он проделывал свои штучки с обрывками газет так же впечатляюще, как это делал на сцене Ури, и если бы он убеждал меня в тот момент, что обладает телепатическими способностями, я бы не мог не поверить ему. Обрывки газет, казалось, передвигались по комнате сами по себе, в то время как я стоял у него за спиной. До сих пор я не помню, что он с ними сделал.

Все просто на самом деле, поскольку, как и всякий опытный фокусник, Кристофер прекрасно знал, что он будет делать и когда, а я не знал. Я видел только то, что он хотел, чтобы я видел. Ни я, никто другой не могут доказать, что Геллер — гений (или фальшивка) в одиночку, основываясь только на том, что видели или думали, что видели. Мы должны подойти к этому вопросу с нескольких разных сторон.

Я уже доказал, что необычные способности Ури проявились задолго до того, как он встретился с Шипи и Ханной Штранг, и что почти все, что он когда-либо делал, было сделано другими людьми. Это увеличивает вероятность того, что его способности являются настоящими, хотя и не являются доказательством. Доказать это можно будет только тогда, когда значительное число простых людей обнаружат, что они тоже могут гнуть металлические вещи и получать телепатическую информацию. В этой весьма странной области доказательства должны носить индивидуальный характер.

Во «Введении» я описывал первый из нескольких удивительных случаев, свидетелем которых я был в последующие месяцы в лондонской квартире Ури. Сейчас я хочу рассказать о других, начиная с тех, в которых проявлялись скорее его нормальные, нежели паранормальные, способности.

Однажды когда я пришел к нему домой, то обнаружил Ури согнувшимся над крупномасштабной картой района, куда позже, в 1985 году, он поехал на поиски минералов. На одном из концов карты лежал морской компас, указывавший то же направление, что и на карте.

«Зачем тебе это?» — спросил я.

«О, эта вещь приносит счастье, — небрежно ответил он. — Смотри».

Я сел на пол позади него, заметив, что широкая стрелка компаса даже не покачнулась, несмотря на то что я произвел достаточно сильное сотрясение в нескольких дюймах от компаса. Ури сжал кулак и покачал им в воздухе на расстоянии шести дюймов от компаса. И тут же хоть и медленно, но стрелка компаса начала сдвигаться.

«Попробуй», — сказал он мне. Я попробовал, напрягая все силы в руке и запястье, однако это не произвело никакого эффекта на маятник. Мускулы генерируют слабые магнитные поля, но моих было явно недостаточно, чтобы воздействовать на компас.

Удовлетворившись реакцией компаса, он отложил его в сторону и протянул ладони на картой, на которую он нанес несколько кружочков карандашом и один или два кружочка цветными чернилами. Это были точки, держа ладони над которыми он всегда ощущал некий импульс. В ноябре 1985 года он показал мне тонкую пластинку золота, которую он лично извлек из механизмов, установленных в одном из мест, помеченных им кружком на карте.

Некоторое время спустя я принес мой личный карманный компас и попросил Ури показать мне, как он заставляет стрелки двигаться. «Я не прошу тебя делать это, — сказал я ему. — Я просто хочу посмотреть, как ты это делаешь».

«Я никогда не пробовал делать это с такой дешевой штукой», — ответил он довольно пренебрежительно. Его собственный корабельный компас был дорогостоящей моделью, стрелки которого работали на масле. Мой же обошелся мне всего в один фунт стерлингов, и его стрелка была закреплена на тонкой проволочке. Однако он имел одно преимущество перед своим дорогостоящим собратом: при воздействии на него магнитным полем стрелка начинала колебаться слабее или сильнее в зависимости от интенсивности магнитного поля. То же самое происходило и при физическом воздействии на него. Поэтому, если я был прав, полагая, что способность Ури заставлять стрелку компаса колебаться вызвана влиянием магнитного поля, мой дешевый инструмент зафиксирует это лучше, чем его дорогой.

Вот как я это делаю, — сказал он. Он сжал оба кулака и поднес их на расстояние шести дюймов от компаса, одновременно наклонив к нему голову.

Наверно, это эффект магнитного поля, — сказал я. — Мускулы вырабатывают слабые магнитные поля, а ты достаточно мускулист.

Нет, ты ошибаешься, — ответил он. — Смотри, я не могу полностью сжать мой левый кулак и не могу полностью вытянуть вперед мою левую руку. — И он показал мне большой шрам на месте, где ему была сделана операция по поводу ранения, которое он получил во время Шестидневной войны. Шрам доходил почти до локтя, были хорошо заметны швы.

— Эта рука у меня не так сильна, — добавил он. — Ею я не могу даже поднять легкий чемодан.

Я и многие другие считали, что Ури физически сильнее многих. Это миф, который был сокрушен самим Геллером.

— Я делаю это с помощью моей мысленной энергии, а не с помощью рук. Я вообще могу делать это без рук. Смотри.

Он встал на колени, двумя руками оперся о пол, в течение нескольких минут усиленно концентрировал внимание, затем резко наклонив голову к компасу, словно он был собакой и собирался его укусить, издав при этом легкое ворчание. Я смотрел на стрелку с расстояния в несколько дюймов.

— Да, — сказал я, — она немного качнулась.

На самом деле, она не шелохнулась, но я подумал, что легкий обман только вдохновит его, как, собственно, и произошло.

Он попробовал снова, и на этот раз стрелка довольно медленно изменила положение, перешла на расстояние примерно 15° и замерла. С того места, где я сидел, мне было видно, что он не дотронулся до стола. В любом случае, если бы он сделал это, стрелка начала бы колебаться, а не перешла плавно в другое положение.

Позже я попытался повторить то, что он сделал, приложив к этому гораздо большее усилие, но безуспешно. В большей или меньшей степени я мог повторить этот опыт, используя 9-вольтовый магнитный генератор для измерения пульса, поднося его к компасу на расстояние 4–5 дюймов — на то же расстояние, что и Ури, когда он демонстрировал мне этот эксперимент. Таким образом, есть вероятность существования магнитных нолей, испускаемых человеком, что уже само по себе интересно. Как оно включается или выключается по приказу — выше моего понимания.

Сам же Ури утверждает, что выделяемая в этом случае энергия не носит магнитной природы, даже если она производит действие, схожее с действием магнитного поля. Он уверен, что эта энергия исходит из точки, находящейся в середине лба, в месте расположения «третьего глаза», долгое время ассоциировавшегося с разного рода загадочными возможностями человека. Все, что я могу сказать, — Ури может заставить двигаться стрелку компаса, поднося к нему голову. Он может сделать то же движение и не добиться желаемого, что говорит о том, что работает теория «скрытого магнита», находящегося в волосах, на шее или во рту.

Другой случай того, что может классифицироваться как нормальная или паранормальная способность, произошел летом 1985 года. Однажды Ури позвонил мне и спросил, могу ли я связаться с кем-нибудь из службы безопасности или разведки. Вкратце эта длинная история, о деталях которой в данный момент я не могу распространяться, звучит так: он повстречал человека, который, как он чувствовал, был не в ладах с законом, и хотел, чтобы его проверили, но не знал никого из соответствующих ведомств. Я сделал то, о чем он просил, и спустя некоторое время мне позвонили по телефону и сообщили, что подозреваемый человек был арестован и ему было предъявлено серьезное обвинение. (Затем его посадили в тюрьму.) Ури поблагодарил меня за помощь.

Первый неформальный сеанс телепатии между Ури и мной был проведен за кухонным столом, где была проделана большая часть работы над этой книгой. Мы говорили о мысленной передаче простейших рисунков или отдельных слов.

«Задумай букву из алфавита», — неожиданно обратился ко мне Ури. Я закрыл глаза и сразу же увидел букву Р и несколько параллельных линий, проходящих через нее. Когда я открыл глаза, Ури что-то нацарапал на газете и протянул мне. В нижней части полосы он написал букву Q и обвел ее кружочком. Над ней он написал букву Р и перечеркнул ее. Я ничего не писал и не говорил.

«А сейчас задумай город», — сказал он. Я задумал Братиславу, где побывал в 1983 году. Я вспомнил восхитительный вечер, который я провел в открытом ресторанчике с друзьями, участвовавшими вместе со мной в конференции. Потом я вспомнил, что ужинали мы не в Братиславе, а в Вене, где мы остановились по пути домой. Два города находятся друг от друга на расстоянии всего 40 миль и соединены неспокойным, мутным (вовсе не голубым) Дунаем. Мне показалось, что я сорвал эксперимент и собрался было предложить начать все сначала, как Ури уже протягивал мне мою записную книжку, в которой он что-то написал.

Он нарисовал две волнистые параллельные линии через всю страницу, которые напоминали вид реки сверху. Однако внизу он подписал: «Стена? Китай?» То, что он сделал, подтверждает закономерность, подмеченную многими, кто когда-либо проводил подобные эксперименты: он воспроизвел очень точно то, что я мысленно изобразил, однако неправильно интерпретировал, за что я не имею права его обвинять, поскольку в голове у меня царил сумбур. Интересно было и то, что он не упомянул и не написал название города, о котором просил меня подумать, что я не мог сделать соответствующим образом.

Наш следующий спонтанный эксперимент мы провели уже по моей просьбе. Я получил почтовую открытку с видом темного коридора в доме Зигмунда Фрейда в Вене, и однажды вечером я захватил ее с собой, чтобы показать Ури. Я показал ему ее на расстоянии в несколько футов и дал ему «щедрую» информацию.

«Это имеет отношение к тебе», — сказал я. Под «этим» имелась в виду фамилия Фрейд, девичья фамилия его матери. Ури внимательно посмотрел на открытку, но ничего не сказал. Поздно вечером я снова вытащил ее, на этот раз не привлекая внимания, и вновь теперь уже при тусклом свете держал ее на расстоянии в несколько футов. Мысленно я старался как можно явственнее представить суровые черты лица Фрейда.

«Я вижу только старика с бородой», — сказал Ури, рисуя что-то на листке бумаги. Я наклонился вперед и прочитал слова «Фрейд. Вена». Это, подумал я, может быть простой догадкой, а может быть и телепатией. Или, может быть, он был в доме Фрейда, кто знает. Я ничего не сказал, не желая, чтобы он подумал, что я проверяю его способности, — он уже высказал свой взгляд на научные эксперименты. Я проверял их, но с помощью лично своей методы, позволяя им проявляться естественно и непосредственно.

В лучшем из моих неформальных экспериментов, проведенных несколько месяцев спустя, также был задействован бородач. Снова мне удалось вовлечь в него Ури, не вызывая у него раздражения. Пока он говорил по телефону, я нарисовал нечто похожее на Санта-Клауса на внутренней стороне ладони, держа ладонь параллельно груди. Я уже собирался подрисовать традиционную шапку Санта-Клауса, когда Ури повесил трубку. В этот момент я решил, что шапку слишком трудно рисовать, и поэтому не стал этого делать.

Ури заметил, что я что-то заготовил. «Что ты рисуешь?» — спросил он. «Скажи сам», — предложил ему я.

Меньше чем за минуту он нарисовал лицо с жирными прямыми линиями, изображавшими нос и брови, точно как у меня. Он не нарисовал бороду, но в верхней части лица добавил несколько прямых линий, очень похожих на мои. Внизу он подписал: «Шапка на голове».

«Я только подумал о шапке», — сказал он мне, когда я показал ему свой рисунок, но до того, как я сказал ему о своих мыслях об этом колпаке.

Все это было довольно таинственно, как и тот факт, что наши рисунки совпадали по размерам.

5 августа 1985 года произошел случай несколько иного порядка. Утром я позвонил Ури и сказал, что загляну к нему в середине дня, когда пойду в свой банк. Примерно неделю назад я поинтересовался, может ли он определить номер счета в Швейцарском банке, принадлежавшего отцу моей знакомой, который скончался, не успев назвать его ей. Она находилась в затруднительном положении и нуждалась в деньгах, которые, она знала, были там, но швейцарские банкиры есть швейцарские банкиры, и они не допустили бы ее до сейфов без номера. Ури сказал, что он не уверен, что может быть чем-то полезен, и я об этом больше не упоминал.

По дороге к нему домой я подумал о том, не попросить ли его вместо этого попробовать прочитать мой банковский номер. Он никогда не встречался с моей знакомой, но знал меня, и это вносило разницу.

Когда я пришел, Ури принимал душ, поэтому, чтобы занять меня, Ханна принесла мне кофе и бисквиты и на несколько минут оставила меня в комнате одного. Вскоре вошел Ури, вытиравшей голову полотенцем.

«Пока я принимал душ, меня осенило, — сказал он мне. — Номер банковского счета твоей знакомой 88. Хочешь, я назову твой банковский счет?»

Именно это я и хотел его попросить. Цифры 8 по совпадению нет ни в одном из моих двух банковских счетов, хотя две последние цифры в кодовом номере были 86. Можно предположить, что Ури вспомнил, как я упоминал о банковском номере отца моей знакомой, а также тот факт, что я только что заходил в банк, и это привело к счастливой догадке. Даже если так, то точность построений весьма впечатляющая.

То же самое можно сказать и о телепатических способностях жизнерадостного сына Ури — Даниэля. К своим 4 с небольшим годам он успел полетать на самолетах различных авиакомпаний и мог без запинки с ходу перечислить по меньшей мере 20 из них. Ури попросил меня написать на листке бумаги название авиакомпании и предложить Даниэлю назвать ее.

Я написал «САС», название авиакомпании, услугами которой мне предстояло воспользоваться через неделю, и постарался как можно сильнее представить ее мысленно. С двух попыток Даниэлю не удалось назвать ее.

— Нет, ты делаешь это неправильно, — сказал Ури. — Смотри.

Он повернулся к Даниэлю.

Самолет какой авиакомпании ты хочешь, чтобы я подарил тебе на день рождения? — спросил он у сына, когда я показал ему листок с написанным названием. Даниэль сидел на другом конце большого обеденного стола.

САС, — тут же ответил он.

Видишь, ты должен подать свою просьбу в такой форме, чтобы он понял, — объяснил мне Ури.

Предчувствую, что в свое время мы еще услышим о Даниэле Геллере.

Но ни один из этих эпизодов не произвел на меня такого сильного впечатления, как чтение мыслей на расстоянии, в котором так знаменит Геллер. Я упоминаю о них просто для того, чтобы показать, что некоторые вещи происходят чаще в доме семьи Геллеров, чем где-либо еще, как показывает мой опыт. Было еще три эпизода, которые дали обильную пищу для размышлений, и я до сих пор не могу подыскать нормального объяснения ни для одного из них.

17 октября 1985 года около 7 часов вечера я сидел в гостиной и болтал на разные темы с Ури и Шипи, как вдруг мы услышали, что в находящейся рядом туалетной комнате, в которую последним заходил я, что-то упало.

«Что бы это могло быть?» — равнодушно произнес Шипи. Мы поднялись со своих мест, открыли дверь в туалет и включили свет. На полу лежала пластмассовая щетка для волос. Размером комната была 6 на 8 футов. Когда несколько минут назад я выходил из туалета, на кафельному полу, могу поклясться, ничего не было.

Я попросил Ури оставаться на месте, закрыть дверь и открыть ее снова, когда я вернусь и сяду в кресло, в котором я сидел. Он сделал это, и снова раздался тот же звук. Щетка для волос, по нашему общему убеждению, лежала на полке за ванной, когда в последний раз мы ее видели. Я не мог предположить сколько-нибудь правдоподобного объяснения тому, как она могла самостоятельно пропутешествовать 3 или 4 фута, что, она, бесспорно, проделала.

20 августа 1985 года мы сидели с Ури за небольшим столом на кухне и закусывали. Между нами сидел Шипи, а Ханна что-то готовила за кухонным столом. Ури сказал, что в ванной комнате он обнаружил ручку, которую не помнит, чтобы покупал, после чего я припомнил несколько случаев из моей собственной практики, когда незнакомые предметы обнаруживались без какого-либо объяснения. Я подробно остановился на одном из наиболее удивительных случаев такого рода, который произошел с моим коллегой Моррисом Гроссе.

Несколько лет назад и много лет спустя после известного случая полтергейста Инфилда, который мы вместе с ним изучали в 1977 и 1978 годах, жена Морриса потеряла драгоценное кольцо. Как-то раз перед сном она сняла его с пальца и положила на обычное место на ночном столике, а утром его на месте не оказалось. Они обыскали всю комнату, потом несколько раз обшарили весь дом и даже мусорные пакеты. Они выпотрошили содержимое ящиков в туалетном столике, прочесали каждый дюйм спальни, но кольца не обнаружили. В конце концов Моррис с неохотой написал заявление в свою страховую компанию с просьбой о компенсации. Было это спустя три месяца после пропажи кольца.

Он послал письмо по почте в пятницу, а в субботу утром он и его жена, к великому своему изумлению, обнаружили кольцо на прежнем месте на туалетном столике.

Пока я рассказывал эту историю, Шипи составлял список покупок на клочке старой бумаги, который он выудил из мусорного пакета, не найдя поблизости ничего более подходящего.

Когда я произнес фразу «он написал в страховую компанию», я заметил странное выражение на лице Ури. Он не мигая смотрел на стол глазами, раскрытыми так, как будто он только что увидел привидение или червяка, который вылез из хлебницы, стоявшей перед ним.

«С тобой все нормально?» — спросил я у него.

Он не сразу ответил. Он просто сидел, уставившись на стол. В конце концов он вытащил смятый листок бумаги и протянул его мне. Это был документ от страховой компании, датированный 1 мая 1985 года, в котором упоминалось о чеке на имя мистера М.Гроссе, адрес которого был указан ниже.

Я знал, что Моррис должен был навестить Ури примерно неделю назад. Позже он рассказывал мне, что совершенно точно не входил на кухню. Он предположил, что этот листок находился в его папке в тот момент, но у него не было причин его доставать.

В конце концов я получил связный рассказ от самого Ури. «Когда ты сказал „страховка“, я посмотрел вниз и увидел этот документ, — сказал он. — Он лежал здесь, между тарелкой и корзинкой с бисквитами».

Кухонный стол был, как обычно, заставлен посудой. Мне показалось, что я заметил листок бумаги, когда мы вошли на кухню, но я не был уверен в этом. С большей уверенностью я могу сказать, что Ури сидел, откинувшись на своем стуле, пока я рассказывал эту историю, и не нагибался к столу.

Даже если предположить, что Ури разыграл меня, я не мог понять, как ему удалось заставить меня начать рассказывать историю о страховке Морриса Гроссе. Более того, если бы ему хотелось пошутить, он постарался бы повторить нечто подобное снова, но ничего похожего он не делал, хотя я приходил к нему 3–4 раза в неделю в течение нескольких месяцев в 1985 году.

Это был один из тех случаев, которые не поддаются детальному изучению. Ури клялся, что листок бумаги просто возник перед ним, и я должен был принять его слова на веру. Поскольку случай, который будет описан, произошел месяцем раньше, я должен признать, что неожиданная материализация вещей в квартире Ури была не только возможна, но и объяснима.

Этот случай, о котором я буду всегда помнить как о «великом», произошел 18 июля 1985 года. Была четверть четвертого дня, стоял безоблачный летний лень, и свет заливал гостиную. Ури неподвижно сидел в седле своего велоэргометра и читал черновик одной из глав этой книги. Я сидел на расстоянии около 4 футов от него, спинка моего стула находилась в положении около 45° по отношению к окну, что позволяло мне видеть входную дверь передо мной, гостиную и Ури боковым зрением своего правого глаза.

Я сидел и ждал, когда он дочитает черновик, смотрел перед собой и ни о чем не думал, как я обычно делаю, когда мне хочется передохнуть во время работы. Я был в расслабленном состоянии. В этот день я ничего не пил, за исключением кофе и воды. Вскоре я погрузился в мечтательное состояние.

Предмет появился в воздухе, прямо напротив меня, на высоте примерно в 8 футов от пола и 2 футов от потолка. Мгновение он висел в воздухе, а затем упал на толстый ковер с мягким звуком. Он упал не по прямой, а под углом 75°.

Я не произнес ни слова. Ури, казалось, ничего не заметил. Он продолжал читать черновик, держа его перед лицом и сконцентрировав на нем все свое внимание.

Я думал про себя: действительно ли я видел то, что видел? Я решил, что видел. Предмет, похожий на маленькое зеркальце для бритья, лежал на полу под кофейным столиком. Таким образом, он не мог свалиться или упасть по прямой. Он приземлился в пяти футах от меня и минимум в 9-10 футах от Ури.

Я был уверен, что он точно не бросил его. Он не шевелился уже в течение нескольких минут, и в любом случае угол падения был другим. Он упал так, как будто он влетел в комнату сквозь арку, преодолев значительное расстояние перед этим.

Я хранил молчание, чтобы убедиться в том, что Ури не собирался ничего говорить об этом внезапном появлении. Затем я кашлянул.

— Извини Ури, — произнес я, — а что это?

Он поднял глаза и посмотрел туда, куда я показывал.

А, это мое зеркальце для бритья. Что оно тут делает? Может быть, дети…

Они гуляют в парке с Ханной и Шипи, — ответил я. — Это не дети. Оно свалилось с потолка.

Забавно, — сказал он. — Я ничего не слышал. Брось его еще раз, и послушаем, с каким звуком оно упадет.

Я сделал это с высоты, на которой я заметил его. Зеркальце упало с более громким стуком и приземлилось достаточно далеко от столика. (Позже я определил, что размером оно было в 2,5 на 3,5 дюйма и весило 48 граммов.)

Ури был заинтригован происшедшим, однако не так сильно, как в предыдущем случае с обнаруженным листком бумаги. Чувствовалось, что он допускает возможность того, что подобные случаи время от времени происходят. Он подошел к ванной комнате, открыл дверь и показал мне упаковку с дорожным набором бритвенных принадлежностей, где обычно находилось зеркальце. Место, где оно должно было лежать, пустовало.

«Это первый подобный случай после появления серебряной монеты на кухне, — сказал Ури. — Это произошло тремя месяцами ранее. Иногда это происходит 5–6 раз в день, как это было в Нью-Йорке, когда ко мне приезжал журналист из журнала „Эсквайр“. Потом ничего подобного не происходит в течение полугода».

В моей книге «Путеводитель по барам с привидениями» (1985) я описал эффект, который можно определить фразой: «Разве я что-нибудь сказал?», когда со стен или полок начинают падать вещи сразу после того, как кто-нибудь произносит пренебрежительное замечание по поводу привидений. Об этом часто сообщалось, и, помимо этого, существуют доказательства, полученные из первых рук, включая и мои собственные.

В 1980 году, например, репортер Барри Лейтон и фотокорреспондент Боб Нейлор из газеты «Ивнинг адвитайзер» из г. Уилтшир побывали в баре «Корона» в Пьюси, в котором происходили подобные загадочные вещи. Дочь хозяина бара получила по носу крышкой от горчичницы, которая ни с того ни с сего подпрыгнула на глазах у нее и ее матери, а последняя, в свою очередь, еле увернулась от взлетевшей поджаренной булочки. Пачка банкнот достоинством в пять фунтов стерлингов исчезла из кассы и обнаружилась в спальне, разбросанная словно колода карт, и т. д.

Пока хозяин бара описывал эти происшествия, Боб Нейлор снимал старинный пистолет, висевший на стене.

«Иногда все это надоедает, — жаловался хозяин бара, — особенно когда вещи падают на пол ни с того ни с сего». В тот момент на пол тут же упал пистолет, а за ним некоторые другие вещи, находившиеся в баре.

«Это произошло на моих глазах, — писал Барри Лейтон в своем репортаже. — Это не могло быть подстроено. Это вселяло страх».

То же самое произошло и с корреспондентом радио Би-би-си, бравшим у меня интервью вечером в баре «Семь звезд» в г. Робертс-бридж, графство Сасекс, который, как говорили, был полон привидений. Мы сидели одни в кабинете наверху, и я излагал мою собственную теорию о том, что привидения выполняют те или иные приказания, руководствуясь своими собственными соображениями. «Все начинается либо со стука…» — успел сказать я.

Прежде чем я успел добавить «или грохота», в нескольких футах от нас что-то со страшным стуком ударилось о пол. Мой друг — охотник за привидениями Эндрю Грин, который в этот момент был внизу и пил кофе с хозяином бара и его женой, клялся мне, что не слышал этого звука и что никто не мог его произвести.

В предыдущем эпизоде с появлением зеркальца для бритья, однако, ни я, ни Геллер ничего не произносили в течение нескольких минут. Я предположил, что, может быть, то, что он читал в тот момент, могло иметь какое-то отношение к происшедшему, однако это оказалось не так. Он читал текст на странице 4(7-й главы в черновом варианте, сейчас 8-я глава), где речь шла о его работе с СИИ. Я обратил внимание, что 7+4 дает в сумме 11 — магическое число. Конечно, эта привязка была достаточно надуманной, хотя, должен признать, что магическое число Ури всегда приводило к результату. Примерно неделю спустя он выиграл призы по обоим лотерейным билетам с цифрами 11 и 121 на вечере у Клемента Фрейда.

Возможно, существовала еще одна связь. Во время одной из видеозаписей, производившейся в то время, когда Ури находился в Станфорде, произошел похожий эпизод, когда в воздухе вокруг возникли часы и упали перед камерой. Сам я не видел этот кусок в фильме, однако те, кто видел его, утверждают, что часы появляются из кадра в кадр.

Просматривая свои записи, я обнаружил, что за три дня до этого случая беседовал об этом феномене с Байроном Джанисом, который был свидетелем многих таких происшествий с тех пор, как встретился с Ури в 1972 году.

«Они появляются тремя путями, — рассказывал он мне. — Иногда они влетали в комнату так, как будто их кто-то бросал, или могли появиться в комнате совершенно бесшумно, или могли просто свалиться тебе на голову». И он привел мне несколько случаев всех трех категорий, свидетелями которых он был.

«Ничего подобного я не видел», — сказал я, имея в виду третью категорию случаев. Случаи первой и второй категории я наблюдал во время изучения явлений полтергейста. «Надеюсь, однажды это произойдет», — добавил я.

18 января 1986 года я стоял на коленях, склонившись над картами, которыми пользовался, расследуя дело об исчезновении Бронфмана. Карта Нью-Йорка напомнила мне одно из его ранних дел.

Я указал пальцем на район Йонкерс. «Здесь жил сын Сэма», — сказал я. Как только я произнес слово «Сэм», за моей спиной послышался громкий звук. Ури сидел на велоэргометре передо мной. Никто из нас не заметил, что что-нибудь сдвинулось с места. Но в столовой мы обнаружили, что на обратной стороне зеркальца для бритья, стоявшего там, полосы на пластинке, а само зеркало в одном месте треснуло. Это было как раз то зеркальце, которое появилось перед моими глазами в июле.

Мы пошли в ванную, чтобы посмотреть, не исчезло ли оттуда еще что-нибудь с полки. Вроде бы все было в порядке. Я последним выходил из ванной и закрыл за собой дверь. Ури пошел обратно в гостиную, я шел за ним. Когда я захлопнул дверь в коридор, под моими ногами неожиданно раздался сильный удар. Большая пластиковая бутыль с жидким мылом лежала на полу напротив ванной, рядом с картонной коробкой. Коробка была здесь, когда я выходил из ванной. Бутыли не было. Если бы она стояла здесь, я бы наткнулся на нее.

В том же месяце произошел случай, который еще более тесно был связан с произнесенными словами и с тем, что за этим последовало. Мы сидели на кухне, и я рассказывал о случаях загадочных перемещений предметов в пространстве, которые наблюдал Моррис Гроссе. Я помнил, что, когда в прошлый раз я рассказывал об этом, на столе появилось уведомление о страховке, и мне любопытно было знать, что же произойдет на сей раз. В этот раз раздался звук, который заставил меня заглянуть под стол, где я обнаружил зубную щетку, которая непонятно как туда попала. Она была еще влажной, и позднее израильская девушка, которая приехала в гости из Израиля, убеждала, что это ее щетка и что последний раз она видела ее в ванной и пользовалась ею утром. Она давно знала Ури и поэтому ничему не удивилась.

И снова 15 февраля 1986 года я заметил, что то, что я пишу, производит такой же эффект, как и то, что я говорю. Я показал Ури то, что, как я надеялся, было заключительным вариантом этой главы, и попросил его прокомментировать текст. Он ограничился словом «о'кей» и, вернув рукопись, отправился в спальню, оставив меня в гостиной с Шипи, который звонил по телефону.

Пока длился телефонный разговор, а Ури находился в спальне, раздался знакомый звук. Я сразу узнал его и увидел два маленьких золотых предмета, которые были похожи на небольшие шарики. Пока я искал их на полу, позади меня раздался сильный звук, и еще один шарик показался на ковре примерно на расстоянии фута от того места, где я находился. В этот же момент в комнату вошел Ури и сказал, что только что мимо него «что-то» пролетело. Что именно, ни он ни я найти не смогли.

Я показал ему три шарика (вскоре я нашел на полу и четвертый). «Откуда они могли взяться?» — спросил я.

Секунду он рассматривал их. «Они являются частью устройства Меира, — ответил он. — Последний раз я видел их на фабрике в Израиле».

Он немедленно позвонил Меиру и попросил его открыть сейф, где хранились шарики, и пересчитать их. Их должно было быть 100. Вскоре перезвонил Меир и сообщил, что шесть шариков отсутствовали. Даже спустя несколько месяцев мы так и не смогли обнаружить еще два.

Так или иначе, я убедился в том, в чем до меня убедились многие: необъяснимые вещи происходят в присутствии Ури Геллера.