Глава 5

Вцепившись пальцами в неровную, наполовину развалившуюся кирпичную стену, Юля силой пыталась восстановить дыхание. Стук сердца грохотом отбойного молотка в голове заглушал даже выстрелы на соседней улице, которая, как и город, и страна, и весь мир, погрузилась в настоящий хаос. Подумать только, совсем недавно этот квартал был едва ли не самым спокойным в Москве. Страшно вообразить, что творится в других районах столицы, куда более оживленных.

Всего четырех дней оказалось достаточно, чтобы погрузить мир в анархию. Четыре дня. Но каких! Такое ощущение, словно организаторы представления, имя которому — Апокалипсис, решили уместить в свою программу как можно больше красочных номеров. И это, нельзя не признать, им великолепно удалось.

Пролог.

Еще с самого начала люди скептично относились к новости о том, что к Земле летит НЛО, считая ее очередным крупномасштабным розыгрышем. И их нетрудно было понять. Но как только в сети Интернет пронесся слух, что летящий к планете объект на самом деле является метеоритом, да еще и не в единичном экземпляре… Общественность буквально взорвалась от паники и негодования.

Правительства многих государств вместе с официальными средствами массовой информации в один голос опровергали этот слух, заявляли о фальсификации "доказательств", но все робкие попытки восстановить порядок и относительное спокойствие обернулись крахом. Механизм безумия был уже запущен. В конце концов, что звучит правдоподобнее: летящие к Земле пришельцы или давно обещанный всеми мыслимыми и немыслимыми пророками Конец Света в виде четырех кроваво-красных метеоритов, несущихся прямо к единственной населенной планете Солнечной системы? Ничего не поделаешь, если в страшные сказки с плохим окончанием верится куда охотнее, чем в добрые истории с благополучным исходом. Так было всегда.

И началась паника.

Немного отдышавшись, Юля, стараясь случайно не спровоцировать рвоту, робко выглянула из-за угла. Никого живого не было. Зато мертвые в жутких позах валялись и тут, и там. В магазинчике напротив висел огромный плакат "Веселого Молочника", с ног до головы забрызганного кровью, а не молоком, как было бы логично. "Весело живется", — уверял слоган на плакате. Взгляд девушки на несколько секунд задержался на этих словах, затем переметнулся на задорное лицо молочника в кровавом фартуке. Да уж, очень весело.

Акт Первый.

В поднявшемся шуме никто не обратил внимания на мощные землетрясения в Южной Африке. Пока катаклизм в восемь баллов по шкале Рихтера не обрушился сначала на далеко не самую сейсмически активную континентальную Европу, а затем — на Австралию, перетянув взоры человечества с неба на землю. Специалисты только удивленно разводили руками: движения тектонических плит здесь не причем, приборы никаких отклонений в их "поведении" не зарегистрировали. Не могут же такие разрушительные землетрясения возникнуть ни с того ни с сего? Оказалось, могут. И еще как.

Мощные земные толчки спровоцировали целую серию взрывов (бытовой газ, заправочные станции, топливные хранилища, склады с боеприпасами) и пожаров на руинах не выдержавших таких нагрузок зданий. Все произошло настолько быстро, что еще не опомнившиеся спасательные службы никак не могли решить, что делать в первую очередь: тушить огонь, разгребать завалы или эвакуировать местных жителей из пострадавшего района. Подсчитать число жертв не осмелился никто.

По возможности не смотря под ноги, Юля перебежала широкую улицу и осторожно пробралась во дворик. Там было еще темнее, чем в подвале — фонари не работали, вся столица была полностью обесточена. Опустевшие, частично развалившиеся блочные дома зловеще глазели распахнутыми металлическими дверьми. Скорее всего, там никого живого не было. Во всяком случае, тишина стояла мертвая. Даже птицы куда-то исчезли, не говоря о бродячих кошках и собаках.

Набрав воздуха в грудь, девушка направилась к ближайшему подъезду, вход в который наполовину перегораживала погнутая железная рама.

Акт Второй.

Еще никогда за всю историю человечества религии не были так популярны: в церкви, соборы, мечети и другие храмы толпами хлынули новообращенные прихожане, пытающиеся молитвами искупить грехи перед Страшным Судом и выпросить спасение своих жизней. Однако в ответ последовали лишь мощные извержения вулканов в Южной Америке и цунами, обрушившиеся на Японию и Юго-Восточную Азию. Тогда разочарованные верующие обратились к богам земным: спрос на оружие превысил показатели в период военного положения, что не замедлило отразиться на и без того потрепанных катаклизмами и техногенными катастрофами поселениях.

Лениво разгоравшийся костерок тускло осветил изрядно пострадавший от недавнего взрыва подъезд. Через огромную дыру в потолке, пронзающую насквозь все пять этажей, можно было увидеть клок ночного звездного неба. А на нем — четыре крупных, пульсирующих ярко-красным объекта. Сейчас даже невооруженным глазом легко было заметить, что метеориты приближались.

Юля старалась не смотреть на пляшущие по неровным стенам жуткие тени. Глубоко вздохнув, она подтянула колени к себе и опустила голову. Как же легко ее (да и не только ее) жизнь рухнула и обратилась в пепел! Словно в кошмарном сне. Только надежды проснуться нет.

Это странное движение. Может, оно возникло только в Москве (точнее, на ее руинах), а может, во всем мире. Юля ни за что бы не поверила, если бы не видела собственными глазами, как по городу стали шествовать люди, одетые во все серое с черными повязками на лбу с изображением перевернутых красных звезд. Вооруженные до зубов, они патрулировали улицы группами по пятнадцать-двадцать человек и расстреливали любого, кто попадался им на глаза. "Патрульные" даже не пытались брать заложников, выдвигать свои идеи (если таковые, конечно, были), требования или хоть как-то оправдывать и объяснять античеловеческие действия. Они просто убивали, игнорируя безуспешные попытки развалившихся на глазах и полностью деморализованных силовых структур их остановить, повергнув тем самым всех выживших в ужас.

-- Девушка, можно к вам на огонек? Вы не подумайте, я только погреться, — просипел голос откуда-то из темноты.

-- А что я должна была подумать? — Осторожно отозвалась Юля, надеясь, что некто снаружи не заметил, как она испуганно вздрогнула.

-- Ну, мало ли. Перечислить все варианты?

-- Пожалуй, не стоит. Заходи.

Через отверстие между полом и железной рамой в подъезд на корточках забрался подросток лет пятнадцати-шестнадцати. Все, что на нем было, это только огромная футболка, заляпанная грязью, и короткие шорты цвета хаки. Парнишка был бос и слегка прихрамывал на левую ногу.

-- Как тебя зовут? — Спросила девушка.

-- Михаил, — отозвался паренек, усаживаясь у костерка и вытягивая длинные ноги. — Но для вас просто Миша.

-- А меня Юля.

-- Чудненько.

-- Но для тебя — Юлия Александровна.

-- Ну вот, так всегда, — Миша притворно надул губы. — Не мой день, похоже.

-- Можешь обращаться ко мне на "ты". Я не настолько тебя и старше.

-- Точно? А то, знаешь ли, пластическая хирургия…

-- Что?!

-- Ничего, ничего.

-- То-то же. Ты здесь один?

-- А ты видишь кого-нибудь еще?

-- Э, нет. Я имела в виду.

-- Родители в Харькове. Были. Сейчас не знаю: похоже, сотовые операторы ушли в бессрочный отпуск. Я в Москву к бабушке в гости приехал. Вовремя, блин.

-- А… где бабушка?

-- Надеюсь, в лучшем мире.

-- Прости.

-- Да ладно, не ты же ее подстрелила, а патрульные. Так что нечего извиняться.

-- Ты так… спокоен.

-- Ой, кто бы говорил. Сама-то спокойная, как удав, в истерике не бьешься.

-- Может, уже устала биться?

-- Считай, что поверил. Спишем спокойствие на шок.

-- Тебе что, нисколько не страшно?

-- Хочешь, чтобы я порыдал на твоем плече? — Миша вопросительно приподнял брови. — Не думаю. Хотя смотреться это будет достаточно мило, как и вся наша с тобой беседа, абсурдная до хохота. Проще всего сесть и начать ныть о том, как все плохо. Только делу это не поможет. Да и оригинальности никакой. Должен же на этих глобальных похоронах хоть кто-то улыбаться.

Юля немного покопалась в рюкзачке и извлекла из него кусок сыра.

-- Будешь?

-- О, пища! Как раз то, что нужно голодному млекопитающему.

-- Тогда держи… млекопитающий.

Миша, нахмурившись, неприязненно окинул взглядом свои грязные руки, но сыр все же взял, откусил немного и принялся жевать.

-- Ты не будешь есть?

-- Нет, — Юля покачала головой. — Меня все еще мутит. Хотя не так, как вчера. Не хочу вызывать новый приступ рвоты.

-- Рвоты? Не отравлением ведь вызванной, так?

-- Мне откуда знать.

-- Может, ты в темноте уже начала светиться? Представляешь, как это классно должно смотреться со стороны?

-- Миша…

-- Ладно, ладно. Только не злись.

-- А ты почему один ночью по улицам ходишь? — Решила сменить тему Юля. — Там же, кроме "патрульных", еще толпы бандитов разгуливают.

-- Прямо-таки толпы? Да я и не хожу. Я здесь рядышком сидел. Снаружи меня никто не видел, это точно.

-- Чего же ты раньше не подошел?

-- Страшно же. Вдруг пошлешь куда подальше? Да еще и кирпичом дорогу укажешь.

-- Что, часто посылали?

-- Достаточно.

-- Вот и я поэтому здесь одна сижу.

-- Понятно, — Миша поглотил тщательно пережеванный кусочек сыра, а остальную часть аккуратно завернул в край футболки. — А огонь откуда?

Юля вытащила из кармана зажигалку.

-- Я курила раньше. Вот, пригодилось.

-- А еще говорят, вредная привычка. Как оказалось, очень даже полезная. Попробуй сейчас найти в городе хоть одну неразбитую зажигалку.

-- Ну да.

С громким треском ярко полыхнул костер, и Юля заметила, как что-то блеснуло у мальчика на шее. Приглядевшись, девушка рассмотрела в этом металлическом предмете маленький крестик.

-- К тебе священники не приставали?

-- Как же! Один за мной полквартала шел, все чепуху нес про Судный день, Второе Пришествие и прочую сверхъестественную муть. Так старался, что и не заметил, как "патрульные" из-за угла появились. Убежать он, само собой, не успел.

-- Значит, сам ты не верующий?

-- Ой, как ты догадалась? Нет. Это мне мама крестик подарила. Говорила, он оберегать будет. Только вряд ли кусочек серебра спасет меня от метеорита. Да и других людей талисманы тоже не спасут. Еще не придумали люди оберег от смерти.

Акт Третий.

Насыщенная бесчисленным количеством химических (в том числе, радиоактивных) элементов, выброшенных взрывами заводов и складов, атмосфера исторгла желто-зеленые кислотные дожди, отравляющие реки, моря и океаны, разъедающие металл и камни, уничтожающие растения и животных. Соприкасаясь с пламенем горящих городов, этот яд смертоносными парами распространялся вокруг на сотни километров. Мир окончательно сошел с ума вместе с немногочисленными выжившими в нем людьми, плавно теряющими человеческий облик.

Юля подбросила в костер несколько ножек от сломанных стульев и пару газетных листов. Миша почесал голову и критично осмотрел отросшие ногти на ногах, затем достал сыр и снова откусил немного, жмурясь от удовольствия.

-- А ты болтливый, я смотрю.

-- Не болтливый, а коммуникабельный. Это, между прочим, разные вещи.

-- Да ну?

-- Ну да.

Сквозь дыру в потолке начали просачиваться бледные лучи от полной луны. Красные шары стали еще больше, но света от них не было вовсе, хотя размеры их уже превышали лунные.

-- Юль, это, ложись спать, а я посторожу костер, буду в него стулья подбрасывать, газетки.

-- Ты сам не хочешь вздремнуть?

-- Нет, пока не хочу. Еще успею. Кроме того, я уже давно мечтал побывать костровым. Все никак не удавалось раньше — потерянное детство и все такое.

-- Ясно. Ну, тогда я, пожалуй, доверю эту ответственную миссию тебе, — девушка зевнула во весь рот и, расстелив несколько газет недалеко от костра, устроилась на боку. — Если что, разбудишь.

Какое-то время Юля просто лежала и смотрела на потрескивающие деревяшки костра, но скоро глаза сами собой начали закрываться. Последний взгляд, брошенный перед погружением в глубокий сон, запечатлел образ Миши, задумчиво уставившегося в огонь и теребящего маленький серебряный крестик.

Акт Четвертый.

Серый пепел кружился в ураганных завихрениях, проносясь над черными скалами и безжизненной землей параллельного пространства. В розовом небе, частично укрытом перламутровыми облаками, висели два огромных диска лун — желтой и салатово-зеленой. Впервые за время существования псевдомира их фазы совпали.

Веселес содрогнулась от невидимого удара. В Коридоре Времени зеркало Дамина покрылось рябью, словно вода в озере, волнуемая напористым ветром. Затем по Вратам пробежала крупная волна, разделившая водную гладь на две половинки. Колебания зеркала Дамина передались расположенному напротив псевдомиру, заставляя трястись в конвульсиях струящийся поток. Через секунду по Коридору пронеслась мощная волна энергии, и содрогающиеся зеркала разлетелись на миллиарды крошечных капель-осколков.

-- Юля, проснись! Скорее!

-- А? Что? — Девушка вскочила с газетной подстилки. — Что случилось?

-- Тень! Вон там, в углу!

-- Миш, ты, вроде, уже взрослый мальчик. От костра по стенам иногда расходятся странные, даже жуткие тени, но их бояться только маленькие…

-- Нет же, смотри! — Миша, побелевший от страха, показывал пальцем в угол.

Юля хотела было закатить глаза, но увиденное заставило ее замереть. От стены прямо к костру (а не наоборот!) тянулась длинная узкая тень, словно от вбитого в землю колышка, и она… приближалась.

-- О-отойди-ка, — пытаясь скрыть пробивающуюся дрожь в голосе, выдавила Юля. — Миша, слышишь? К выходу, быстро!

Парнишка послушно отступил назад, не отрывая взгляд от темного пятна, приближающегося к костру. Девушка сделала несколько шагов в сторону и опустилась на одно колено, медленно протягивая руку к лежавшему возле сломанного стула рюкзаку.

Тень отклонилась от своего прежнего направления и так же неторопливо поползла к Юле. Едва девушка коснулась ремешка рюкзака, как раздавшийся совсем близко рев, с трудом подходящий под определение человеческого крика, заставил кровь застыть в жилах. Сразу же затем послышался громкий визг, но уже немного дальше. Оба возгласа резко оборвались почти одновременно. Больше не раздалось ни звука. А тень все приближалась.

-- Уходим, — шепнула Юля. — Быстро выбирайся из подъезда, а я сразу за тобой. Вперед!

Мишу не пришлось долго упрашивать: девушка еще не успела закрыть рот, как он ринулся к выходу, чуть не спотыкаясь на бегу. Игнорируя приступ необъяснимого страха, сковавшего ноги и обратившего тело в едва подогретый кусок свинца, девушка обогнула угасающий костер и пролезла под рамой наружу.

Что это было? Точно не галлюцинация, хотя, учитывая обстоятельства, не стоит спешить с выводами.

-- Юль, что делать?

-- Вопрос на миллион. Значит так, сейчас мы осторожно, не выбираясь на середину улицы, двинемся вон к той высотке. Затем…

-- Бегите!!! Они убьют вас!

Миша оглянулся, чтобы посмотреть, кто это так истерично вопит позади. Прямо посередине улицы стоял здоровенный мужик с огромными руками, вымазанными какой-то гадостью по самые локти, и лицом, заросшим густой щетиной. Белая шапка-ушанка как-то комично сочеталась с униформой пожарника и черно-красными кедами, тем более, если учесть, что лето было в самом разгаре. Однако, судя по перекошенному лицу мужчины и диким воплям, тому было на это явно плевать.

-- Бегите же! Вам что, жить надоело?! Не подходите к стенам! Они повсюду!

-- Кто они? — прервала истеричные возгласы Юля. — Здесь никого нет.

-- Тени! Они повсюду!

-- По-моему, он немного… того, ненормальный, — шепнул Миша, то и дело оглядываясь на только что покинутое убежище.

-- Надо сказать, в мире вообще больше не осталось нормальных людей. — так же тихо отозвалась Юля, медленно продвигаясь вдоль стены к ближайшему перекрестку. — Ты можешь как-нибудь объяснить то, что видел? Вот и я не могу. А он, видимо, считает, что может.

-- А-а-а! Они опять идут! — Завопил мужчина и бросился бежать, скрывшись за углом.

Еще не успела пыль вновь улечься на асфальт, как где-то совсем близко раздался дикий рев, оборвавшийся на высокой ноте. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, кому он принадлежал. В наступившей тишине этот звук, казалось, увяз, как в густом желе, заполнив сознание до самых краев.

-- Идем. — Юля взяла Мишу за руку и, осторожно переступая через крупные камни, направилась к высившемуся невдалеке высотному зданию.

-- Ого!

-- Что такое?

-- Смотри, — Миша указал пальцем на небо. — Они не двигаются.

Девушка запрокинула голову… и ахнула от удивления: четыре огромных шара, выросших до размеров, уже вдвое превышавших лунные, больше не увеличивались, неподвижно застыв на месте. Метеориты остановились?

В этот же миг длинные острые тени отделились от зданий и начали стремительно приближаться к застывшим посреди улицы фигурам. Подобно стае волков, хищные пятна тьмы закружились в хороводе, постепенно сужая круг.

Юля даже не успела закричать — одна из теней вдруг оторвалась от земли, приобрела объем и кинулась на девушку, укутав ее собой, словно одеялом. Последнее, что услышала жертва, перед тем как ее сознание утонуло в невыносимой боли, был крик Миши:

-- Юля, смотри! Небо! Оно зеленое! Класс!

А потом стало холодно.

Занавес.

***

Каремс считался самым значимым, едва ли не столичным Городом Текландта вовсе не случайно. Не считая неформальных иммигрантов, в нем проживало больше миллиарда лирен. Именно отсюда начинался процесс освоения когда-то чуждого самой жизни Ферлиуса. Здесь же располагался самый крупный Центральный Городской Сад, засаженный растениями, не претерпевшими какого-либо генетического изменения со времен Первой Ядерной войны еще на Тойкертии.

В самом сердце этого Сада под прицелами многочисленных устройств видеонаблюдения, датчиков тепла, движения, давления, влажности и прочих систем обнаружения не соответствующих нормальным показателей, располагалось величественное здание правительства Великой Ассоциации Городов и Оппозиции Текландта — ВАГОТ. Огромная пирамида, имеющая в своем основании идеальный квадрат, высилась над всеми небоскребами Каремса и отличалась от остальных городских зданий не только формой конструкции и исполинскими размерами, но и тем, что была построена из даже днем фосфорно-светящегося темно-зеленого камня, редчайшего, а потому безумно дорогого.

Внутреннее убранство правительственного здания поражало воображение. В то время как практически все горожане имели в своей собственности недвижимость площадью не более тридцати квадратных метров на лирена, придерживаясь своеобразного принципа минимализма, наименьшая комната Пирамиды простиралась на добрые сто квадратных метров, при этом находясь у самой ее вершины. Тепло, вода и электроэнергия вырабатывались в самом здании и не зависели от генераторов, снабжающих весь многонаселенный Каремс. Здесь же располагались просторные комнаты для дипломатических гостей и самих Сенаторов, редко остающиеся пустыми. И этот раз вовсе не был исключением.

Отношения между Текландтом и Илминром никогда не отличались стабильностью, что неудивительно: во всей Веселес трудно найти настолько непохожие друг на друга миры, чем эти два. Однако на этот раз конфликт грозил перерасти в нечто масштабное, а потому нынешний кризис более нельзя было игнорировать.

Главный Совещательный Зал постепенно заполнялся лиренами. Это колоссальных размеров помещение чем-то походило на спортивный стадион, имеющий, правда, идеальную сферическую форму. Абсолютные прозрачные площадки с сидениями (лишь их контуры слегка подсвечивались зеленым) располагались по всей внутренней поверхности этой огромной сферы, отчего складывалось впечатление, что лирены, застывшие в воздухе, вот-вот должны скатиться вниз. В центре Зала нежно-зеленым мерцающим светом переливался объемный герб ВАГОТа — вписанная в сферу пирамида, медленно покачивающаяся из стороны в сторону. Текландт умел производить впечатление.

В списке участников экстренного совещания ВАГОТа числились полный состав Сенаторов (300 лирен), представители Оппозиции (50 лирен) и дипломаты Илминра (15 лирен). Последние обособленной группой нервно ерзали на невидимых сидениях, то и дело поглядывая под ноги. Текландтцы же держались, само собой, невозмутимо спокойно и уверенно.

Появление в центре Зала вместо герба лица Сенатора Каремса прервало шелестящее перешептывание заседающих. Собрание началось.

-- Приветствую вас, уважаемые Сенаторы, Оппозиционеры и гости великого Текландта. Сегодня цель нашего экстренно созванного собрания одна — разрешение возникшего конфликта между Текландтом и Илминром. Как представитель Сети 300 Городов, я, Сенатор Каремса, перечислю основные претензии Текландта к Илминру. Первое, жесткий разрыв культурно-обменных связей двух ключевых миров со стороны Илминра. Второе, несоблюдение двадцать шестой статьи седьмой части Договора о стратегическом партнерстве со стороны Илминра, касающейся оказываемого давления на колониальные миры. Третье, нарушение основного пункта Договора о запрете расширения территориальных владений без официального уведомления, опять же, со стороны Илминра. Четвертое, ограничение рядовых граждан Текландта в правах на территориях, находящихся в зоне влияния Илминра. Учитывая все вышеперечисленные позиции, Текландт настаивает на компенсации ущерба, обосновании Илминром своих несанкционированных действий и прекращении нарушения подписанных ранее Договоров.

Вот так. Никаких вступлений и предисловий: краткое приветствие и сразу к делу. В духе Механиков.

Сенатор замолчал и тут же исчез с экрана. В Зале послышались сдерживаемые возгласы и ропот со стороны дипломатов Илминра. Однако следующий выступающий, а по регламенту им был Оппозиционный Лидер Тильме, уже начал свою речь, и тишина вновь восстановилась.

-- Оппозиция официально заявляет, что в данном конфликте она планирует занять позицию, сочувствующую Илминру. Мы считаем выдвинутые претензии Сети 300 Городов необоснованными, а создавшееся недоразумение — искусственно организованным.

Едва оппозиционер закончил говорить, Сенаторы возмущенно зашумели. Дабы прекратить беспорядок, по залу пронесся высокочастотный писк, после которого заседатели, наконец, успокоились.

Далее от лица Илминра выступал дипломат Аверкий.

-- Уважаемая аудитория, — начал он. — Как официальному представителю Илминра, мне хотелось бы заявить, что выдвигаемые Сенаторами обвинения в сторону нашего мира не имеют под собой твердой фактической почвы. Более того, смею вас заверить, своими действиями Илминр не нарушил ни одной статьи из ранее подписанных Договоров. Кроме всего прочего, никакого разрыва культурных связей с нашей стороны не было. Если вы имеете в виду инцидент, произошедший в приемной комиссии Клиадральной Академии с неким Мэтлером, и расцениваете его как вышеуказанное уважаемым Сенатором нарушение, то здесь нет никакой вины…

-- Это вы так думаете! — Перебил говорящего Сенатор Темлира.

Вот так всегда. Жесткий регламент обязаны соблюдать все. Только Сенаторов это, почему-то, не касалось.

-- Уважаемый Сенатор, — со вздохом начал Аверкий. — Как бы вам того ни хотелось, Академия принимает в свои стены только тех лирен, у которых есть Клиадральное Зерно. Без исключений.

-- С чего вы решили, что у Мэтлера его не было?

-- Вы хотите сказать, что в Илминре, самом Клиадрально развитом мире, приемная комиссия, в состав которой входят лирены фиолетовой и белой категорий, не смогла определить, имеет ли место в данном кандидате Клиадральное Зерно? Это равносильно заявлению, что в Текландте у пострадавшего не смогли определить группу крови и резус-фактор. Это же смешно!

-- Это вовсе не смешно, дипломат Аверкий. Лучше не отрицайте того факта, что комиссия была подкуплена.

-- Что? — Вскочил дипломат Бельмир. — Вы обвиняете нас в коррупции?

-- Бельмир, не надо! Они только этого и добиваются, — прошептал Аверкий и тут же спохватился. Он забыл, что каждое, даже в полголоса произнесенное слово в этом Зале разносится многократно усиленным. — Уважаемый Сенатор Темлира, прошу не делать необоснованных заявлений.

-- Я скажу даже больше, — перехватил инициативу Сенатор Шинтера. — Мы обвиняем вас в разжигании конфликта с целью развязать вожделенную вами войну.

Зал взорвался оглушительными возгласами. На восстановление тишины ушло куда больше времени, чем в прошлый раз.

-- Не вижу смысла в продолжении этого деструктивного спора, — вновь взял слово Сенатор Каремса. — Поэтому, дипломат Аверкий, как официальный представитель Илминра в Текландте, ответьте на вопросы. Вы признаете выдвинутые к вам претензии обоснованными?

-- Уважаемый Се…

-- Да или нет?

Мужчина опустил голову и стиснул зубы.

-- Нет.

-- Вы признаете обвинения с нашей стороны доказанными?

-- Нет.

-- Вы собираетесь держать ответ за свои неправомерные действия?

-- Нет.

-- В таком случае, Текландту ничего не остается, кро…

-- Попрошу без обобщений! — Перебил Сенатора Тильме. — Оппозиция не разделяет позиции Городов, поэтому делайте заявления от своего имени, а не от всего Текландта.

Сенатор Каремса недовольно скривился, но продолжил.

-- В таком случае, Сети 300 Городов ничего не остается, кроме как официально разорвать все виды отношений с Илминром.

-- Вы объявляете нам войну? — Стальным голосом спросил Аверкий.

-- Именно так. Поэтому прошу всех присутствующих граждан Илминра и миров, ему подчиненных, покинуть Каремс в течение пятнадцати хорм. Отсчет будет производиться с момента окончания данного собрания.

-- Не будем утруждать вас столь долгим ожиданием, — Аверкий бросил презрительный взгляд на Сенаторов и направился к выходу. За дипломатом тут же последовали его соотечественники.

Оказавшись вне Зала, Бельмир почти подбежал к Аверкию, взволнованно теребя край рубашки.

-- Собрание-пустышка. К чему устраивать весь этот балаган, если все уже решено? Они даже не стали ничего выслушивать.

-- А зачем? — Бросил через плечо Аверкий. — Они уже давно хотели возобновить военные действия. Похоже, решили взять реванш за свое поражение, которое потерпели восемьдесят фэйли назад. Механики долго искали повод, и вот… дождались. Не было смысла отправлять нас в Каремс, осыпать проймера цветами. Эти железяки не имеют никакого понятия о дипломатии. Даже опустившись до их уровня, с ними невозможно разговаривать.

-- Но ведь у них тоже есть какие-то ценности?

-- О, да, конечно. Как и все живые лирены, они ценят власть. Механиков так раздражает, что существует Клиадра, не познаваемая в принципе с их извращенной точки зрения, что они готовы стереть всех до единого владеющих ею лирен с лица Веселес, только бы устранить своих главных конкурентов за тотальное господство.

-- Во всяком случае, с ними еще возможно договориться после первой пробы сил.

-- Боюсь, что нет.

-- Почему? — Удивился Бельмир.

-- Как думаешь, с чего это они выскочили из своих пещер с копьями именно сейчас?

-- Численный перевес? По сравнению с прошлым фэйли в Текландте настоящий демографический взрыв. И эта динамика не планирует меняться.

-- Дело не в этом. Механики мыслят плоско, но рационально. Похоже, они, наконец, завершили работу над проектом "Радуга".

Бельмир смертельно побледнел.

-- Но это же значит…

-- Именно. Механики либо минимизировали, либо устранили полностью все побочные эффекты Клиадры на технических устройствах. Следовательно, они смогут использовать против нас уже роботов, не лирен. При таком раскладе даже если каждый воин Илминра заберет с собой на тот свет хотя бы пятьдесят боевых машин, мы потерпим поражение. Нас просто задавят количеством.

-- Однако Оппозиция высказалась в нашу поддержку. Это же кое-что значит?

-- Эти предатели только набивают себе цену. Вот увидишь, они будут менять свою точку зрения по несколько раз за тэйли, и в итоге только внесут беспорядок. Реальной помощи мы от них не дождемся. Несколько прецедентов — это еще не правило. Не стоит полагаться на Оппозицию.

-- Мы можем призвать на помощь союзников.

-- Да? И кого же? — Аверкий нехорошо улыбнулся. — Может быть, Кальтиринт?

-- Н-не знаю, — сглотнул Бельмир.

-- Вот именно. Лучше не стоит тревожить змею, пока та спит в своем логове. Ты слышал, что Правительство очень беспокоится по поводу этого мира в последнее время?

-- Думаешь, он тоже может втянуться в конфликт?

-- Сложно сказать. Что мы вообще знаем о Кальтиринте? Да практически ничего. Огромная империя, в которой горстка аристократов держит в руках всю власть, а остальное население полностью бесправно. Этот мир никогда не вел продолжительных войн, но все до одной они были удачными. Это более чем весомый показатель. Тамошние лирены знают о Сущностях столько же, сколько мы — о Клиадре. Говорят, разговаривать с ними опасно для психики. Теперешний правитель Кальтиринта Аурелиус — юноша, которому едва ли исполнилось двадцать фэйли. Ходят слухи, на него каждый тэйли совершается около четырех покушений. И в течение пяти фэйли — безуспешно. Пожалуй, это практически все. Остальная информация — лишь противоречащие друг другу слухи. Но и этого достаточно, чтобы держаться от Кальтиринта подальше. Предугадывать действия противника, имя которому — неизвестность, этого я не пожелаю даже Текландту. В конце концов, логика Механиков мне ясна. А вот Кальтиринт… Его лучше не иметь ни среди врагов, ни среди союзников. Не берусь сказать, что здесь опаснее.

-- Значит, у нас не такой уж и богатый выбор.

-- Да, — Аверкий чуть заметно ухмыльнулся. — Впрочем, чего Илминру бояться? Еще и не из таких ситуаций выкручивались. Мы ведь тоже не теряли времени даром. Если Текландт захотел войны — он ее получит. Вот только капитуляции с сохранением всех территорий, как в прошлый раз, Механики не дождутся. Они жестоко заплатят за свою беспочвенную гордость. Очень жестоко.