Глава 6

"Я была абсолютно уверенна, что Лэйкер бессовестным образом меня обманывал, обещая превратить мои самые что ни на есть посредственные мышцы в мечту любого уважающего себя супергероя, не превращая при этом в бодибилдера. До тех пор, пока на следующий день после первой инъекции сомнительного препарата я не прыгнула в высоту метра на четыре. Без шеста. После чего скепсиса в моем голосе заметно поубавилось. Правда, приземлилась я после такого прыжка, видимо, из-за неожиданности, несколько неудачно. Но восторга этот факт нисколько не уменьшил. Тем более, что несложный вывих лодыжки полностью вылечили меньше, чем за хорм.

Весь фокус заключался именно в препаратах, которые буквально творили чудеса с телом, полностью раскрывая и многократно увеличивая его потенциал. Одновременно в несколько сотен точек при помощи тончайших, словно волос, "шприцев" вводились микроскопические устройства, свободно перемещающиеся по организму и им не отторгающиеся. Все, кроме медиков называли эти клетки сокращенно ВИРМН — после расшифровки этой текландтской аббревиатуры (на Транслите эквивалентов местным терминам не существовало) мой мозг надолго вышел погулять. Они-то и отвечали за все чудеса, выполняя целую уйму функций.

Часть биоэлектронных клеток делилась и, проникая в живые ткани, как бы выстраивала новый "скелет" для органов, мышц, сосудов. После чего последние могли работать при нереальных нагрузках без особого ущерба для себя — весь удар приходился на инородные устройства. Часть становилась многократно усовершенствованной версией лейкоцитов, защищая организм от основных потенциально опасных видов биологического оружия, а также от радиации и прочего малоприятного излучения (хоть и не на сто процентов, но тем не менее). Кроме этого, текландтская универсальная вакцина существенно ускоряла процесс заживления ран. Только не смертельных, конечно: тут уже требовалась профессиональная помощь.

Впрочем, не обошлось и без противопоказаний. И самое главное из них — абсолютная несовместимость препаратов с целым набором химических элементов. Теперь-то мне стало понятно, почему текландтцы питались в основном безвкусными массами — далеко не из гастрономических пристрастий. Просто, съев "что-нибудь не то" (а под это определение попасть рисковало все, что угодно), можно было с легкостью отправиться на тот свет без особой надежды вернуться обратно. Помимо этого, ВИРМН чрезвычайно плохо реагировали на Клиадральное воздействие определенной силы. Настолько плохо, что тело могло парализовать на сутки, а то и больше.

Курс "специальной вакцинации" (для церсмитов) был строго поэтапный и рассчитывался на сорок два нермт. Ну и, наконец, сыворотка имела ограниченный срок годности — до двухсот нермт, после истечения которого введение ВИРМН, хоть и сокращенное по времени, приходилось повторять. Но оно, безусловно, того стоило.

В новом мире неожиданной проблемой оказалось время. Очень большая разница в продолжительности суток (почти шесть часов) между Текландтом и Дамином изрядно потрепала мою психику, да и сложившиеся биоритмы. Поэтому ежедневные визиты в сектор Социо-культурной Адаптации пришлись очень кстати. Что интересно, психологической поддержкой пользовались не только иммигранты, но и коренные горожане Текландта, причем довольно активно: посещать трех-четырех разноплановых специалистов для обычного лирена считалось общепринятой нормой. Может быть, причина заключалась в том, что Механики почти все эмоции держат глубоко в себе, отчего порой кажутся равнодушными циниками. Иногда не беспочвенно.

Вообще текландтцы — это отдельная история. Всего нескольких нермт, проведенных в Каремсе, оказалось достаточно, чтобы я с первого взгляда начала различать горожан и оппозиционеров. Последние вели себя куда раскованнее, а потому хотя бы иногда походили на живых лирен, а не на биороботов с атрофированными мимическими мышцами. В то время как горожане, постоянно спешащие по реальным и воображаемым делам с пустыми взглядами, устремленными в никуда, пробуждали во мне лишь сомнение, уж не зомби ли они?

А еще а Текландте отсутствовал институт семьи. Совсем. Единичные исключения, и те в числе Сенаторов — не в счет. Более того, почти восемьдесят процентов Механиков предпочитали не обременять себя детьми. Поддержанием естественного прироста населения на нужном уровне в Городах занимались представительницы особой профессии (!) — инкубаторы. Женщины, избравшие данный род деятельности, посвящали свою жизнь вынашиванию и рождению новых лирен, направляемых в Детский Воспитательно-Образовательный сектор. С инкубаторами плотно работали генетики, постоянно и, что главное, официально проводя различные эксперименты по улучшению генома. Далеко не всегда удачные. Циничнее не придумаешь.

В Оппозиции инкубаторов не было. А как там решалась демографическая проблема, Лэйкер рассказывать наотрез отказался. Может, и к лучшему…"

Перечитав последние строчки, я прокрутила страничку дневника к началу и бегло окинула весь текст. Почерк, конечно, оставлял желать лучшего. Зато, вроде бы, без ошибок. Впрочем, для отчета вполне достаточно.

Ненавижу вести дневники. Если бы не задание психолога, в жизни не стала бы заниматься подобной ерундой. Но нет же, сказали, значит надо. От мысли, что кто-то будет скрупулезно изучать каждую закорючку, угол наклона букв, расстояние между строками, не говоря о лексическом составляющем моей писанины, стало совсем тоскливо.

Я со вздохом отложила "ручку" и КИС подальше, насколько позволял столик, и начала бездумно листать меню, дожидаясь Артема.

Даже в Текландте сны-воспоминания из детства меня не оставляли. Напротив, они только участились. После двух нермт интенсивной терапии мой психолог только развел руками (фигурально выражаясь, естественно — Механики к жестикуляции прибегали ну очень редко). Вывод и специалистов, и аппаратов был один — причина этих снов кроется не в моем сознании, а значит, устранить ее нельзя. Поэтому мне прописали странное лекарство. А странным оно было потому, что не избавляло от снов совсем, как можно было предположить, но изменяло их весьма забавным образом. Теперь, ложась спать, я видела какие-то психоделические мультики про говорящих белочек, зайчиков, птичек, кошек. Потрясающе. Какой-то симулятор токсикомана, а не отдых мозга. Поневоле начнешь сходить с ума от такого лечения. Зато одной проблемой стало меньше.

Правда, было еще кое-что. Тишина, как со стороны Аурелиуса, так и со стороны Судьбы. И этот факт настораживал. Какое-то время после финального приступа Постклиадрального Синдрома я изрядно беспокоилась: вдруг охота возобновилась, и меня опять нашли? Однако прошло уже десять нермт, а опасения пока не подтвердились. Что, естественно, еще ничего не значило.

-- Я не опоздал? — Приземлился напротив меня запыхавшийся Артем.

-- Что, опять запутался в транспортных уровнях? Или лимн с хорм поменял местами?

Надо сказать, электронные циферблаты местных часов отображали время совсем не так, как в Дамине: сначала шли кимн, затем уже лимн, хорм и нермт. Попробуй тут привыкнуть.

-- Значит, опоздал, — хмыкнул Артем. — Извини.

-- Ничего страшного. Как работа?

-- Э-э-э… Ань, ты опять тараторишь.

-- Ой, прости…

Из-за снятия барьеров сила и скорость реакции выросли настолько, что в быту приходилось их постоянно контролировать. Лэйкер утверждал, что очень скоро этот контроль я буду осуществлять на уровне подсознания, но пока меня периодически "несло".

-- Как работа?

-- Практикуюсь понемногу. Скука полная.

В отличие от меня, друга не таскали по всему Каремсу из сектора в сектор, да и курс обучения "садоводству" занимал всего шесть нермт. Поэтому Артем уже официально трудился в Центральном Городском Саду (ЦГС). Я же еще и тренироваться толком не начала.

-- Зато на свежем воздухе постоянно находишься, — попыталась пошутить я. Если, конечно, искусственный воздух можно назвать свежим.

-- Угу, и под прицелами пары сотен камер.

-- Да ладно тебе. Каждый сантиметр Каремса находится под постоянным наблюдением. Пора бы уже забыть о том, что такое тайна личной жизни.

-- Угораздило попасть в дурдом будущего.

-- Не так все и плохо.

-- Ну да, ну да. Тебе-то скучать не приходится. Ты вообще дома бываешь?

-- Заглядываю. Мультики посмотреть.

Артем захихикал.

-- Не смешно, между прочим.

-- Ошибаешься. Это, как раз, очень даже смешно. Сегодня ежики на каруселях не катались?

Я закатила глаза.

-- Ладно, ладно, только не злись. Ты хотела о чем-то поговорить?

-- Да. Голова больше не болит?

-- Нет. И давно, уже…

-- Пять нермт?

Артем удивленно посмотрел на меня.

-- Как ты узнала?

-- Постклиадральный Синдром.

-- Чего?

-- Последствия Клиадрального воздействия, забыл?

-- Да, ты что-то рассказывала… Я не все понял, если честно. У меня вообще мозг впадает в оцепенение при слове "Клиадра".

-- Лучше бы твой мозг впадал в оцепенение при слове "алкоголь". Пользы было бы куда больше.

-- Ой, не начинай опять…

-- Не буду. Все равно к теме разговора это отношение не имеет никакого.

-- Я заинтригован.

-- Знаешь, я тут проанализировала на досуге то, что произошло недавно.

-- И?

-- И как раз об этом я и хотела поговорить.

-- Может, не стоит? — Артем тяжело вздохнул и опустил руки на стол.

-- Больше я ни с кем не могу обсуждать нише веселенькое приключение. Без угрозы для жизни.

-- А камеры?

-- Все данные обрабатывают компьютеры, а они реагируют только на девиантное поведение. Я не настолько важная персона, чтобы удостоится лирена-наблюдателя. Просто обойдемся без упоминания имен, и все. Этого будет вполне достаточно.

-- Ладно. И к чему же ты пришла в ходе анализа?

-- Если честно, — я замялась. — В итоге только возникло еще больше вопросов. Я надеялась, что ты поможешь мне с ними разобраться. Во-первых, есть подозрение, что я подвергалась Клиадральному воздействию еще задолго до того, как покинула Москву.

-- С чего ты это взяла? — нахмурился Артем.

-- Ну, хотя бы с того, что Постклиадральный Синдром не так уж и просто отличить от банального похмелья, растянутого, правда, дня на четыре. Может, я уже не первый месяц играла роль в чьей-то умело замаскированной постановке.

-- Ой, Ань, не перегибай палку. По-моему, у тебя началась паранойя на почве потрясений. Ты за каждым недомоганием скоро начнешь видеть этот свой Постклиадральный Синдром.

-- А если я права?

Артем поджал губы.

-- Тогда это очень грустно.

-- Да уж, не ежики на каруселях. Дальше, Пункт 11 и дорога к нему. Инкогнито объяснял необходимость моей поездки в аномальную зону тем, что в обычном пространстве я не могу попасть в Коридор Времени из-за того, что Клиадральное Зерно скрыто блокирующим покровом.

-- И что?

-- Скажи, Артем, как тогда ты очутился в Текландте без Клиадрального Зерна?

-- О…

-- Вот именно. Спрашивается, зачем растягивать удовольствие почти на неделю, если, при желании, Инкогнито без труда мог отправить меня из любой точки Веселес туда, куда ему надо?

-- Хороший вопрос.

-- Не то слово.

-- Ну, если ты рассчитывала услышать от меня какие-то предположения по этому поводу, то, боюсь, ты прогадала. Хотя бы потому, что с немалым трудом представляю, о чем ты сейчас говоришь. Я же совсем не знаю, как работает… Клиадра. Да и ты не можешь знать всего. Нет у меня почвы, от которой можно было бы оттолкнуться в рассуждениях, нет.

-- Помнишь, ты говорил когда-то, что вся наша поездка могла быть чьей-то игрой?

-- Да. Инкогнито?

-- То, что балом руководил он, бесспорно. Не в этом суть.

-- Тогда в чем же?

-- Инкогнито, судя по всему, хотел меня напугать и поразить одновременно. Что, нельзя не признать, ему удалось. Однако одна деталь в эту игру явно не вписывалась.

-- И что это за деталь?

-- Кот.

-- Не понял, — Артем помотал головой. — Ты сказала, кот?

-- Вспомни, как в Екатеринбурге мы кормили Василия?

-- Ну?

-- Я видела его в Пункте 11, причем из общего контекста той ситуации кот явно выпадал. Тогда я, конечно, не обратила на это никакого внимания, были дела поважнее, но…

-- Кхм, Аня, ты сейчас серьезно?

-- А что, похоже, что шучу?

Артем прыснул и тут же закрыл рот рукой.

-- Артем!

-- Извини… Но, кхм, звучит как-то бредово, не находишь? Ты послушай себя. Какой, к черту, кот? По-моему тебе пора перестать принимать всякие галлюциногены.

-- Я понимаю, как это звучит, но…

-- Тогда перестань меня пугать, хорошо? Нет, ладно мультики. Там все понятно. Но кот как глобальный прокол в глобальном вражеском плане… Уж извини.

Я со вздохом закрыла глаза.

-- Тем более, ты уверена, что это был именно тот самый кот? Могу поспорить, у тебя от страха в голове все перемешалось, вот и все. А сейчас ты продолжаешь отходить от шока.

-- Я просто хочу во всем разобраться. До очередного Клиадрального воздействия. Кто знает, в какой момент я вновь перестану рассуждать самостоятельно. А ты, видимо, не настроен адекватно меня воспринимать. По крайней мере, сегодня.

-- Все равно на твои вопросы никто, кроме Инкогнито, ответить не сможет. Все-таки, это его игра, а не наша. Что толку мучит себя?

-- Не знаю…

-- Забудь об этом. Живи настоящим, а не прошлым… Давай лучше выпьем?

-- Не хочу.

-- А я, пожалуй, закажу что-нибудь.

-- Артем.

-- Что?

-- Ты не много пьешь в последнее время?

-- Не больше, чем остальные.

-- Не уверена, — я недоверчиво покачала головой.

-- Перестань. Ты же обещала не начинать.

-- Я тебя трезвого почти не вижу.

-- Не преувеличивай.

-- Я-то скорее преуменьшаю.

-- Ты сейчас похожа на мою маму. Это не совсем комплимент, если что.

-- Ты пойми, я желаю тебе только добра.

-- Прямо точная копия. Слово в слово повторяешь ее проповеди.

-- Артем, в конце концов, тебе ли не знать, как опасен алкоголизм. Ты же врач.

-- Нет. Я садовник.

К столику подлетел сосуд с кормлином. Да уж, конструктивный вышел разговор.

Вздохнув, я взяла КИС и поднялась со стула. Похоже, сегодня я все равно ничего, кроме острот, от друга не дождусь.

-- Мне пора.

-- Угу.

-- Артем.

-- Что?

-- Не пей, пожалуйста. Я прошу.

-- Угу, — парень одним глотком опустошил стакан. — Не буду. Пока, Аня!

С трудом сдерживая слезы, я пулей вылетела на улицу.

***

В Левере вовсю бурлила ночная жизнь. Огромный город, презрительно называемый Механиками Ассоциации Деревней, пылал светом миллиардов неоновых ламп и вывесок развлекательных заведений. По неровным улицам шныряли туда-сюда массивные четырехколесные автомобили ромбической формы, беспорядочно перемещающиеся в сопровождении криков водителей, ругающихся на своем языке, громче, чем толпа дерущихся футбольных фанатов.

Один из таких автомобилей, выкрашенный в красно-черную полоску, резко затормозил у одного из ночных клубов в центре Левера. Заведение пользовалось весьма сомнительной репутацией даже по меркам Оппозиции, а потому популярности ему было не занимать.

Первым из машины выскочил Эримонд, поддерживая за руку Виду, испуганно оглядывающуюся по сторонам, за ними последовало еще несколько молодых парней с огромными пистолетами, крепившимися к широким поясам.

-- А вот и мой дом, — Эримонд кивнул на ярко светящуюся вывеску. — В "Пламени" я провожу практически все свободное время. Здесь никогда не бывает скучно. Сегодня я покажу тебе, что такое настоящее веселье.

-- Здесь не опасно? — Девушка изо всех сил пыталась перекричать многоголосый шум улицы.

-- Нет, но ощущения незабываемые. Ты уже привыкла к новой одежде?

Вида в сотый раз осмотрела свой наряд, состоящий из короткой, больше похожей на пояс черной юбки и накинутой на плечи и едва прикрывающей грудь мелкой ярко-желтой сетки, спускающейся почти до земли.

-- Ты называешь ЭТО одеждой? Как девушки могут ходить в таком неудобном костюме?

-- Очень красиво. Ничего, скоро ты привыкнешь. А пока, идем.

Эримонд подмигнул своему мрачному сопровождению, и вооруженная охрана растворилась в толпе, что не помешало ей вести наблюдение и быть готовой отразить любую угрозу.

Перед входом в "Пламя" выстроилась длинная очередь, но Эримонд обошел здание сбоку и несколько раз постучал в металлическую дверь, сразу же распахнувшуюся после условного сигнала.

-- Избранные не дожидаются своей очереди. — Эримонд с улыбкой пропустил Виду вперед, а сам незаметно перебросился парой фраз со мужчиной, дежурившим у входа, получив от последнего крошечный пакетик с красно-желтыми шариками внутри.

-- Избранные? — Девушка на ощупь нашла руку спутника, в почти полной темноте пытаясь разглядеть его лицо. — И как ты им стал? Как вообще можно стать избранным в Оппозиции?

-- Это настоящее искусство.

В клубе гремела музыка со странной дребезжащей мелодией и постоянно меняющимся ритмом. Свет шныряющих по залу прожекторов с трудом пробивался сквозь плотную завесу приторно-сладкого дыма, испускаемого сидящими за круглыми столиками посетителями.

-- Эри, что они делают? — Вида показала рукой на курильщиков.

-- О-о, они путешествуют.

-- Путешествуют? Где?

-- В удивительном мире, куда боле интересном, чем этот. Хочешь к ним присоединиться?

-- Я? Ты что, я даже не знаю, что надо делать. И вообще…

Но Эримонд уже вел девушку сквозь танцующую толпу прямо к серпантинной лестнице.

-- Осторожно, это ступеньки. У вас такие есть только в РОКе. Они не двигаются, поэтому наверх мы поднимаемся самостоятельно.

-- А что там, наверху?

-- Специальные комнаты для… э-э-э… тех, кто не хочет находиться у всех на виду.

Кивнув кому-то возле лестницы, Эримонд легко взбежал по ступенькам, увлекая за собой Виду и, пройдя немного вдоль целого ряда дверей, открыл одну из них и вошел в полутемную комнату.

В крошечном помещении почти все пространство занимал широкий угловой диван ярко-красного цвета и овальный стол, на котором возвышался спиралевидный кальян.

-- Что это? — Вида осторожно села на мягкий диван и распустила собранные в хвост ярко-голубые волосы.

-- Это глиммер, — Эримонд приподнял крышку аппарата и высыпал в него красно-желтые шарики из припасенного пакета. — Пользоваться им очень просто: берешь вот эту трубочку, подносишь ко рту и вдыхаешь пары. Вот и все.

-- А что это за пары? Мне папа говорил, что в Дерев… Оппозиции употребление наркотических веществ рассматривается как абсолютно нормальное поведение, но я…

-- Неужели ты думаешь, что я стану предлагать тебе какую-нибудь дрянь?

-- Нет, нет, просто…

-- Не надо бояться. Это всего лишь ароматный дым, стимулирующий хорошее настроение, и ничего больше. Попробуй, тебе понравится, гарантирую.

Эримонд опустился рядом на диван и показательно затянулся, выпуская дым через ноздри. Вида, все еще недоверчиво косясь на глиммер, тоже взяла в руки трубку и сделала глубокий вдох. Кисло-сладкие пары тут же пролетели через легкие, словно это был очень легкий газ. По телу пробежала волна расслабляющего тепла, и у девушки немного затуманилось сознание.

-- Эри, у меня кружится голова.

-- Это нормально, не волнуйся. Скоро все пройдет. Зато останутся чистая энергия и веселье.

-- И правда, не так уж и страшно. — Вида вдохнула новую порцию дыма. — А что с путешествиями?

-- Всему свое время. Через пару кимн ты уже будешь далеко отсюда. А вот я еще пару коктейлей принесу, и тебе станет совсем хорошо. Подожди немного, я только спущусь в бар и обратно.

-- Не уходи.

-- Я сейчас вернусь.

Не дожидаясь, когда Вида начнет протестовать, парень вынырнул из томного полумрака комнаты и подошел к одиноко стоящему возле лестницы мужчине в длинном сером плаще.

-- Принес? — Спросил, не оборачиваясь, мужчина.

-- Да, Лэйкер. Информация у меня, — Эримонд извлек из нагрудного кармана темно-синей рубашки крошечный металлический кубик размером с ноготок.

Развернувшись лицом к собеседнику, Лэйкер осторожно взял информационный носитель и внимательно оглядел его со всех сторон.

-- Что-то не так? — Нахмурился парень.

-- Нет, — Лэйкер спрятал кубик под плащом. — Я только никак не пойму, зачем ты привел в Левер эту девочку? Здесь с ней может случиться что угодно, а если Сенатор Каремса узнает, куда в последний раз наведывалась его единственная дочь, он от Оппозиции и следа не оставит. Ну, по крайней мере, от Левера точно.

-- Я грамотно взломал системы наблюдения: камеры отображают Виду на вечеринке с друзьями.

-- Играешь с судьбой, Эримонд.

-- Оно того стоит.

Лэйкер криво усмехнулся.

-- Зачем ты хочешь посадить Виду на "алый луч"?

-- А что такого? Пусть она чаще сюда заходит. Заодно принесет новые данные с папашиной КИС.

-- Эримонд!

-- Что?

-- Ты же знаешь, как этот наркотик действует на неподготовленный организм, тем более такой молодой. Ты что, хочешь ее убить?

-- Не раньше, чем закончится эта военная кампания.

-- Тебе совсем не жалко девочку?

Эримонд громко расхохотался.

-- Лэйкер, ты чего? Откуда в тебе такая трогательная сентиментальность? Я тебя даже не узнаю. Известному в Оппозиции наемному убийце и разведчику-церсмиту испытывать жалость к… — парень поморщился. — К какой-то дурочке, пусть и дочери Сенатора. Нет, ТЕМ БОЛЕЕ к дочери Сенатора…

-- Она еще ребенок.

-- И? Ты меня пугаешь, Лэйкер. Тебе что, все-таки промыли мозг в Каремсе? Вроде бы Механики разведывательные отряды не трогают. А, может, ты заболел?

-- Я здоров, спасибо за беспокойство, — процедил мужчина.

-- Тогда хватит нести бред. Как будто сам никогда не убивал детей. Причем, куда более жестоким образом. Виде сейчас, по крайней мере, очень хорошо.

-- У нас с тобой ситуации совсем разные.

-- Правда? И почему же?

-- Может, церт этак через десять, ты поймешь. Если, конечно, не умрешь от передозировки.

-- И тебе всего хорошего, — Эримонд вприпрыжку спустился по лестнице и исчез в буйствующей толпе.

-- Гуляй, гуляй, задиристый карапуз, — хмыкнул Лэйкер и медленно направился в сторону выхода.