КПРФ МОЛОДАЯ (“Круглый стол” в редакции “Завтра”)

В августе должна стартовать очередная кампания по выборам депутатов Государственной думы. От ее результатов во многом зависят выборы президента, а значит — и то, какой вступит Россия в новый, XXI век, в новое тысячелетие. Пока думские политики взяли небольшой перерыв перед этим избирательным марафоном и ведут изнурительные маневры-переговоры о грядущих блоках и коалициях, пока группы Гусинского и Березовского затеяли позиционную борьбу на поле средств массовой информации и провели первые пристрелки взаимным компроматом, вдруг стало очевидным, что ситуация в наступающем столетии будет зависеть уже не от этих людей.

Лицо России определят как раз те, кому сегодня по 20-30 лет, кто учится в институтах, работает на производстве, делает первые шаги в политике. На “круглом столе” в редакции нашей газеты собрались очень разные люди. Объединяет их одно — все они молоды, состоят в КПРФ и вступили в ряды коммунистов после августа 1991 года, а большинство — после октября 1993-го. О причинах сделанного ими выбора, о перспективах коммунистического движения и народно-патриотической оппозиции в целом, о тактике и стратегии борьбы — по всем этим вопросам состоялся открытый разговор, который показал: коммунистическую идею в России ельцинистам похоронить не удалось и не удастся. Молодежь выбирает не “пепси”, а Родину. Враг будет разбит! Победа будет за нами!

УЧАСТНИКИ “КРУГЛОГО СТОЛА”:

Дмитрий АГРАНОВСКИЙ, 28 лет, адвокат, депутат городской думы (г.Электросталь).

Алексей КРЕКОТНЕВ, 26 лет, преподаватель истории в средней школе (г.Москва).

Максим ПОПОВ, 27 лет, помощник депутата Государственной думы (Московская обл.).

Максим СУРАЙКИН, 21 год, студент, советник Тверского районного собрания (г.Москва).

Вячеслав Н. (фамилия не разглашается), 19 лет, студент, хакер (г.Ленинград).

Владимир ВИННИКОВ — корреспондент газеты “Завтра”.

В.В. Недавно Виктор Илюхин, выступая в Ленинграде, в числе главных предвыборных проблем назвал перехват лозунгов народно-патриотической оппозиции другими политическими силами. Казалось бы, что в этом плохого? Если наши противники прибегают к такому подражанию, если они берут на вооружение наши лозунги, то это хорошо — они вольно или невольно оказываются нашими союзниками. Так, все, кто поддерживал в 1917 году лозунг “Вся власть — Советам!”, был вольно или невольно союзником большевиков. Но это верно только тогда, когда за лозунгами стоит реальная политическая работа. Если же ее нет — лозунги превращаются в пустые слова, за которыми может стоять что угодно. Может быть, один из виднейших оппозиционных лидеров и имел в виду не столько “перехват лозунгов” сам по себе, сколько недостатки практической работы?

М.С. Население до сих пор не понимает разницы между разными партиями, заявляющими о своей приверженности коммунистическим идеям. Многие и сегодня еще считают, что Анпилов — член КПРФ. В политической жизни участвует от силы половина граждан России, а из них 90% ограничиваются голосованием. Партия действует согласно условиям. На данный момент массы не готовы к революционной борьбе. Партия тоже к ней не готова. Но я думаю, что в случае перехода к непарламентским методам политической борьбы со стороны исполнительной власти ответ последует очень быстро, массы радикализуются. Этот процесс идет уже сегодня, на многих предприятиях, где нога коммуниста с 1991 года не ступала, начинается борьба. Пока еще единичные случаи по стране, но они есть. А когда борьба трудящихся за свои права приобретет массовый характер, это будет означать, что население готово к революционным формам борьбы. Тогда и партия начнет видоизменяться. Партия — это часть общества, своеобразный сколок с него. И общая стратегия сегодня верна. Долгое время перед КПРФ вообще стояла проблема выживания, и эта проблема, в отличие, скажем, от Прибалтики сегодня успешно решена.

В.В. Не кажется ли тебе, Максим, что такая трактовка роли партии немного похожа на описанный еще Лениным “хвостизм”? Дескать, будем действовать по ситуации, а готовить ситуацию — не наше дело? Скажем, не разрешают коммунистам иметь партийные организации по производственному принципу — так что можно сделать?

М.С. Нет, работа ведется, в том числе и на предприятиях, и в армии, меняется отношение общества к коммунистам. Просто условий для открытой работы у нас по-прежнему нет.

М.П. Доступ на промышленные предприятия для нас не закрыт. На ряде акционерных обществ ячейки созданы и действуют, на другие предприятия всегда можно прийти, выступить по линии Госдумы, органов местного самоуправления. Все зависит от ситуации. А перехват лозунгов при этом попросту невозможен.

А.К. Есть доступ и в вузы, и в среднюю школу. Вообще, запреты здесь не имеют смысла — идею не запретишь. Что же касается стратегии, то стратегия определяется программой, а программа партии, по-моему, очень сложно написана. Теоретически все вроде верно, однако не дан механизм осуществления выдвинутых лозунгов, то есть программа не приспособлена к практике, и я, рядовой коммунист, читая эту программу, не могу понять, каким образом все это будет происходить.

Д.А. Главное достоинство КПРФ, ее главное достояние — это ее название. Я совершенно согласен с теми политологами, которые считают, что сегодня ни одна политическая партия не сможет получить в стране единоличного лидерства: ни Лужков, ни Иванов, никто. Поэтому волей-неволей приходится договари- ваться. Что касается программы партии, то экономическая программа, которая была опубликована в “Советской России”, написана достаточно хорошо. Может, язык несколько тяжеловат, но там вполне четко расписано, как вывести страну из кризиса. Очевидно, что сегодня мешает это делать существующая власть. Она, по сути своей, оккупационная. Я ее не ругаю, я просто констатирую факт. Эта власть делает все для того, чтобы превратить Россию в сырьевой придаток международных экономических структур. У нас есть свои планы, и все силы, которые нацелены на вхождение России в мировое сообщество (а это абсолютно неизбежно) в ином качестве, нежели сырьевой придаток Запада,— все эти силы наши союзники. В стране просто необходимо навести элементарный порядок. А что такое — порядок? Порядок — когда чиновник не берет взяток, когда на улицах нет преступности, когда нет рэкета на рынках, когда люди могут спокойно работать и спокойно зарабатывать, спокойно делать свое дело. Сейчас нет условий для развития производства. Партия ждет, когда к власти можно будет привести человека типа Примакова, который сможет организовать в нашем разделенном обществе какой-то консенсус, какое-то соглашение...

В.Н. По-моему, консенсус с Березовским и Чубайсом попросту невозможен.

Д.А. Никто не говорит о Березовском, Чубайсе или Ельцине. Они как раз олицетворяют ту группировку, которая сегодня разделяет жителей России по социальным, идеологическим, религиозным признакам, натравливает их друг на друга. Чем больше русские люди воюют между собой, тем лучше для этой группировки. Эта группировка вненациональна, и если для ее отстранения от власти нужно будет договариваться с Лужковым или Примаковым, вернее, с теми общественными группами, которые за этими политиками стоят, то на такое соглашение нужно идти.

В.Н. А до какого предела можно дойти в таком соглашательстве? Ведь если мы ставим своей задачей победу компартии, то подразумеваем под этим контроль над всеми ветвями власти: законодательной, исполнительной, судебной.

М.С. Я тоже не считаю, что партия хочет привести к власти какую-то “консолидирующую личность”. Мне кажется, что партия хочет прийти к власти сама. Потому что в противном случае будет какой-то вялотекущий процесс перетягивания каната, сдержек и противовесов, который и сейчас наблюдается. Партия где-то отступает, где-то наступает, но все делается для того, чтобы скопить и перегруппировать силы, и даже на вариант с Примаковым КПРФ, по-моему, больше не пойдет. Будет один кандидат от партии, мы все знаем, какой, потому что только на этого кандидата партия так или иначе может влиять. А Примаков, как бы его страна сегодня ни уважала — все же человек еще той системы, которая рухнула в 1991 году.

В.В. А лично вы, каждый из вас,— рассчитываете ли дожить до новой победы коммунистов в России?

В.Н. Если ничего не случится со мной лично за ближайшие пять лет, то уверен, что увижу ее своими глазами.

А.К. Я думаю, что за время, которое мне отпущено судьбой, у власти будет стоять социал-демократия.

М.П. Недостаток нашей нынешней дискуссии я вижу в какой-то непонятной заданности. Ситуация меняется каждый день, и здесь невозможно что-то прогнозировать. Надо с Примаковым блокироваться — будем блокироваться с Примаковым, изменилась ситуация, начал Зюганов набирать вес в обществе — будем активно двигать Зюганова. Ситуация может повернуться как угодно и нужно быть готовым ко всему. Партии просто нужно быть мобильней. Должны прийти по-настоящему нормальные, здоровые силы. Демократы часто зомбируют нас установками типа: “Всякому нормальному человеку должно быть понятно, что...” А дальше следует: коммунизм — зло, коммунисты — преступники и так далее. Конечно, многие слушают и хотят чувствовать себя как нормальные люди. Но, по-моему, ни один нормальный человек не станет отрицать, что именно демократы установили в России культ извращенности и болезней. По телевидению — в лучшем случае какая-то психопатия идет. Люди устали, соскучились по нормальным, здоровым отношениям в обществе. Почему так понравился тот же Примаков? Потому что он нормальный, спокойный, здоровый аппаратчик, от которого никакого безумия, никакой патологии никто не ожидает. Если мы покажем, что мы сильная и здоровая партия,— люди пойдут за нами. Если это покажет кто-то другой — люди пойдут за ним.

Д.А. Давайте разграничим победу коммунистов и победу тех сил, которые Запад ненавидит не меньше, чем коммунистов. Если мы возьмем весь этот блок, условно говоря, патриотический, в котором коммунисты играют одну из первых, если не первую скрипку, то победа этого блока — вполне реальна в самое ближайшее время. А победа коммунистов в чистом виде достаточно сомнительна.

М.С. Лично я не исключаю такой возможности даже на ближайших выборах. Победа в нынешнем и в будущем году — вполне вероятный вариант. И в таком случае коммунисты будут самостоятельно пытаться вывести страну из того положения, в котором она сегодня оказалась. Сделать это в одиночку будет невероятно сложно. Для партии подобная попытка может обернуться поражением страшнее 1991 года. Но более реальна ситуация, при которой в Думе окажутся не 300 наших депутатов, а гораздо меньше, и на президентских выборах своего кандидата провести не удастся. Тогда через три-четыре года сама собой сложится революционная ситуация, и массы сами собой начнут двигаться в этом направлении. Вот в этом случае перспективы большие, потому что не надо будет объяснять никому, почему того или другого олигарха поставили к стенке вместо того, чтобы взять с него подписку о невыезде.

В.В. У каждого из вас набран уже большой личный опыт, серьезные знания того, как КПРФ работает с молодежью, в молодежной среде. В “демократической” прессе коммунистов часто пытаются представить партией пенсионеров. На вашем примере видно, что это не так, но, тем не менее, проблема все-таки существует. Иначе не попала бы в Думу молодая коммунистка Дарья Митина, не было бы скандалов с разными комсомольскими организациями и так далее, и тому подобное. Понятно, что молодежь всегда имеет относительно низкий социальный статус и всегда стремится его повысить. На этом стремлении ее и подсекают любые политические силы. Сколько у нас было “хунвэйбинов перестройки”? Парню двадцать-двадцать пять лет, только что институт закончил, или студент еще, а его ставят директором банка, крупной фирмы...

Д.А. Ну да, бабки, тачки, телки, домик в Испании — круто...

В.В. Не только это, но и ощущение того, что ты на что-то в этой жизни реально влияешь. А какой путь предлагают сегодня своей смене коммунисты? Какие соображения можно высказать по этой проблеме?

М.П. В чем недостатки работы партии с молодежью? Часто говорят, что в партии нет молодежи или молодежи мало. Но ведь коммунисты объективно рассчитывали на то, что произошло историческое недоразумение, что антинародный режим вот-вот обанкротится, народ его не примет, не сегодня-завтра начнутся волнения, восстания, и власть сама упадет им обратно в руки. Поэтому, в общем-то, молодежи нечего делать, да она и не успеет ничего сделать — нужны прежде всего опытные профессионалы, знающие советскую систему, проверенные кадры. Оказалось, что нет. Всегда надо рассчитывать на самое плохое — это залог любой победы. Что никуда массы не пойдут, что люди останутся загипнотизированными. Банальная формула: “Разделяй и властвуй!”— действует сегодня не хуже, чем во времена Древнего Рима. То же самое — с жилищно-коммунальными реформами. Если бы их провели сразу — все, получилось бы народное восстание. Нет, их провели по частям, постепенно, одним давая льготы, другим нет, потом отбирая у первых, что-то обещая вторым. В результате по Московской области эти реформы прошли и не вызвали никакого массового протеста. У них работают все-таки профессионалы, работают за серьезные деньги, а у нас профессионалов пока не хватает, не говоря уже о деньгах. Но деньги все-таки — не главное.

Д.А. Ничего отдельно плохого или отдельно хорошего в работе КПРФ с молодежью нет. И ошибки, и достоинства одни и те же. Была депутатка от КПРФ Митина и был депутат от КПРФСемаго. Если говорить о каких-то особенностях, то все-таки копировать КПССне стоит, не стоит создавать вообще “свой” комсомол, а сразу вводить молодежь в работу партийных организаций. Ведь сейчас комсомольцы воспринимаются как недоделанные коммунисты. Комсомолец — значит, не дорос, не созрел для партии. Но в то же время могу сказать, что в КПРФ работа с молодежью поставлена лучше, чем во всех остальных российских партиях, вместе взятых.

М.С. Я считаю, что специальные молодежные организации партии нужны, потому что люди в них постепенно укрепляются в своих предпочтениях, в своих взглядах, приобретают навыки политической борьбы и так далее.

А.К. По-моему, беда в том, что многие организации-члены НПСР действуют вразнобой, каждый за себя и для себя. И мне кажется, что с самого начала существует и продолжает существовать разрыв между рядовыми коммунистами, неважно: молодыми или старыми,— и руководящими органами партии. Это уже было в КПСС и привело к ее краху. Не хочется, чтобы КПРФ повторяла ошибки своей предшественницы.

М.С. К вопросу о координации левых сил. Вот та программа НПСР, которая была опубликована,— никто не знает или не говорит, откуда она вообще появилась. Даже второй секретарь ЦК Купцов признался, что этой программы не видел. Похоже, что и Зюганов ее не читал. Члены НПСР ее тоже не обсуждали и не видели.

В.В. А почему лично вы пришли в КПРФ, почему связываете с ней свои надежды, свои жизненные планы? Как работаете в партийной структуре? С чем связан ваш выбор?

В.Н. Мой выбор определили события октября 1993 года. После расстрела Верховного Совета я понял, что должен находиться по эту сторону баррикад. Ведь тогда дело было не в Хасбулатове и не в Руцком, так что Зюганов правильно вывел КПРФ из-под удара как организацию в целом. А Верховный Совет защищали прежде всего советские люди, коммунисты. Хотя там были все, кому ельцинский режим не по душе. В общем, под тремя разными знаменами сразу победить невозможно. Триколор — понятное дело, флаг предательства. Императорский флаг семейства Романовых — с ним у меня ничего общего. Да и выродилась эта династия. А красный советский флаг — как раз то, что связано не только с прошлым, но и с будущим. С моим личным будущим, по крайней мере. Сегодня я занимаюсь информационным обеспечением КПРФ, работаю в Интернете с базами данных, в том числе и закрытого характера. Наша группа ведет и слежение за сигнальной информацией. Чувствую себя на переднем крае всего, что происходит в стране и в мире.

М.С. Я лично при Советской власти лет десять пожил, поэтому чего-то соображал, и могу сравнивать ситуацию. Я всегда считал себя гражданином великой страны и на уроке географии, например, когда смотрел на карту мира, просто получал удовольствие от того, какая у нас держава. Я готов был стать рядовым гражданином СССР и жить нормально, тем более, что все условия для этого были. Была работа, была более-менее достойная зарплата, никто не бедствовал и не голодал. Это все враки, что нынешние “демократы” показывают и говорят. А когда они пришли в 91-м и все разрушили, я понял, что пока их за Можай не загоню, не успокоюсь. Так это и остается по сей день. А когда в партию пришел, то мои чувства получили теоретическое обоснование, и я понял, почему партия была той силой, которая скрепляла единство страны, почему это — единственно возможная модель развития для всего человечества и так далее. Об этом можно долго говорить, но основы моего выбора были такие.

Д.А. Действительно, вопрос большой, на него можно час отвечать. Но про себя я могу сказать, что всегда был коммунистом, сколько себя помню, родился таким. Цель моей жизни, как, надеюсь, и моих соратников,— это построение справедливого общества. А справедливое общество — это и есть коммунизм. В данной ситуации Россия подошла к построению этого справедливого общества ближе, чем другие страны. Поэтому с возрождением коммунистической России, а оно совершенно неизбежно, произойдет и возрождение всего мирового сообщества. Вот с этим я и пришел в компартию, работаю в нашей организации КПРФ и органах местного самоуправления, пишу статьи в патриотической прессе. Политическая борьба — это очень многогранный процесс. Это и общение с людьми, и реальная помощь им, и отстаивание их интересов, и огромная отдача, если люди тебе поверили и пошли вместе с тобой. Другой жизни для себя сегодня не представляю.

М.П. Ну, мой путь в компартию был не слишком типичным. Я серьезно занимался спортом, боевыми единоборствами. В политику пришел после 1993 года. Это действительно был год пробуждающий. Я не участвовал в событиях на Пресне, я сидел дома и смотрел танковую атаку по телевизору. Вот это зрелище, которым ребята из Си-эН-эН хотели нас запугать, побудило меня к резким и конкретным действиям. Я тогда начал искать единомышленников — и мне, считаю, повезло выйти на контакт с Петром Марковичем Абовиным-Егидесом, с которым многие вопросы удалось обсудить по переписке и при личных встречах. Затем я активно участвовал в создании местной организации Партии самоуправления трудящихся, во главе которой стоял Святослав Федоров, вошел в Высший СоветПСТ, соприкоснулся с миром большой политики. Но из этой партии я вышел после того, как Святослав Федоров отверг требование моих товарищей по Ногинской районной организации снять свою кандидатуру на президентских выборах 1996 года в пользу Геннадия Зюганова. В КПРФ я и пришел потому, что не вижу никакой другой реальной силы, которая могла бы изменить ситуацию. Нет больше никого и ничего на самом деле. Это во-первых. А во-вторых, коммунистические идеалы мне действительно дороги и близки. Я продолжаю работать как профессиональный политик, каковым себя и считаю.

А.К. Для меня даже вопроса о выборе своей позиции не было. Все мои профессиональные, социальные, идейные предпочтения связаны с Советским Союзом, а его строили коммунисты. Я преподаю в школе, рассказываю ученикам о прошлом нашей страны, занимаюсь детскими творческими коллективами. Ведь то, что сегодня сотворили с детьми, не поддается никакому спокойному описанию. Особенно в столице. В провинции еще нет этого культа самодостаточности, агрессивного потребительства. Будущее нашей страны под угрозой. Поэтому я — в КПРФ.

В.В. А как вы относитесь к такому утверждению, что модель общественного развития, которой следовал Советский Союз во главе с КПСС, воспитывал в людях социальный инфан- тилизм, подавлял их инициативу и ответственность, регламентировал все стороны жизни, что и привело в конечном итоге к катастрофе нашего общественного строя? Бесплатное образование — пожалуйста, лечение и отдых — пожалуйста, работа — только приходи вовремя. Вот и получился в таких тепличных условиях пассивный социальный тип, этакий детсадовец, ожидающий, что ему дадут сверху, не способный ни бороться за свои интересы, ни даже понимать, в чем они по-настоящему заключаются? Вот и продолжают демократы использовать этот стереотип, например, в своей антиармейской пропаганде. Вы, наверное, видели листовки, призываю- щие уклоняться от призыва с симпатичным пухленьким малышом, использующим солдатскую каску вместо ночного горшка с лозунгом: “При- зыв в армию? Спасибо, нет!” Как будто в армию призывают таких карапузов, а не граждан России...

М.П. Несомненно, какая-то доля истины в таком утверждении есть. Конечно, меня лично многое не устраивало в развитии советской социалистической системы, но эти личные претензии отодвигаются на второй план перед той катастрофой, которая сегодня обрушилась на нашу страну. А вот ее предотвратить должны были те, кто стоял у власти в СССР. Опять же, было ощущение, что все идет правильно, что все нормально. Это глобальное ощущение, которого сегодня нет. Речь идет не о том оглупляющем припеве “все хорошо, прекрасная маркиза”, а о глубинном спокойствии, которое позволяет человеку творить. Когда человеку не нужно грызться с другими, чтобы отстоять свое право на существование, на кусок хлеба, на копейку — он начинает творить. Даже все советское диссидентское движение выросло из потребности социального творчества. А если говорить об ошибках, то мне кажется, что главным образом они были в системах образования и воспитания. Они после Сталина оказались отброшенными на второй план, и это пусть не сразу, но привело к тому, что все меньше становилось людей думающих и ответственных.

Д.А. Я знаю, что Советское государство обеспечивало людям социальную защищенность, занималось их воспитанием, но оно и должно этим заниматься. Другое дело, что не было независимых от государства форм организации, дублирующих и страхующих основные структуры нашего общества, а те, что были: народный контроль, например, рабочие дружины,— оказались предательски разрушены. В 1991 году очень многие просто не понимали, что происходит. Ведь уже 6 лет шел великий обман народа, он продолжается и поныне. Люди оказались в капитализме, совершенно того не желая, просто не понимая, что происходит. Такое в голове не могло поместиться: все высшее руководство перешло на сторону врага и сдало нас Западу, не спрашивая, нравится нам это или нет.И только сейчас начинаются процессы стихийной самоорганизации, только сейчас люди поднимаются на борьбу.

В.Н. Существуют определенные подозрения относительно Александра Яковлева, который руководил идеологической работой КПСС, насчет других высших деятелей партии. Но это утверждение — оно откуда рождается? Такие формулировки во многом изобретались в отделах ЦРУ и потом внедрялись в наше сознание. А успех этого внедрения зависел и от реальной ситуации в стране. Ведь шел очень длительный процесс создания нового человека. Но поскольку исторического времени для этой работы, рассчитанной на поколения, у нас катастрофически не хватало, то пытались процессы ускорить, а это все превращалось в формализм и приводило к полностью противоположным результатам. Знаете, у китайцев есть известная притча о некоем человеке из царства Сунь, который был недоволен тем, что всходы на его поле плохо растут. Вот он и стал тянуть их из земли. Намаялся, пришел домой и сказал домашним: “Как я устал! Я помогал всходам расти”. Его сын побежал на поле посмотреть, а ростки уже засохли... Так вот, китайцы не торопятся и ростки социализма у них не вянут.

В.В. То есть все-таки предательство, а не ошибки? Но откуда в СССР, в КПСС было взяться предателям?

Д.А. А откуда они брались в 1941 году? У Ельцина сегодня и флаг власовский, и герб власовский, и сам он не лучше власовца. Он сегодня, по сути дела, возглавляет западный протекторат под названием Российская Федерация.

М.С. Когда сегодня беседуешь с большинством людей, то просто удивительно, какая у них в голове каша. Я вот, например, часто выезжаю из Москвы. В поезде беседовал с одним отставным полковником, который пенсию получает в столице, а живет где-то на юге России, то ли в Ростовской области, то ли на Кубани. И раз в полгода приезжает к сестре забирать свои деньги. Вот он говорил, что сестре не помогает, самому не хватает на жизнь. А потом вспомнил своих дядьев-казаков, у которых было огромное хозяйство. Этих его родственников в тридцатые годы раскулачили, выслали в Сибирь, там они и погибли. Так вот, бывший советский старший офицер, без пяти минут генерал, которого и учил, и кормил, и растил социалистический строй, говорит: “Я своих дядек коммунистам никогда не прощу. Если б не они — я бы совсем по-другому жил!” Понимаете, сам он сестре не помогает, хотя военная пенсия у полковника повыше обычной, а жить на юге дешевле, чем в Москве. Но ему почему-то кажется, что его дядья племяннику помогли бы жить как-то по-другому, богаче, что ли? А поэтому все вокруг, оказывается, было плохо. Это массовая психическая болезнь, по-моему.

М.П. Все наши демократы — они были воспитаны уже по-волчьи. Они фарцевали, они были связаны с уголовным миром, а на более высоком уровне — воспитывались западными кинофильмами и имели представление о царящих там волчьих законах. Ведь когда на съезде “демократических” сил, взявшись за руки, все депутаты поют не “Интернационал”, а блатную песню,— это что-нибудь да значит? Ведь пять лет били на сострадание к тем, кого Сталин обозначил как “врагов народа”, “белогвардейские” романсы пели, закончить гражданскую войну призывали, снять конфронтацию с Западом. Ладно, хорошо, мы теперь мирные люди — и даже бронепоезд с запасного пути сняли. Тут-то нам и показали, что такое “гражданка” — в октябре 93-го.

В.В. А вступится ли Запад за “своих” российских “демократов”?

Д.А. Ну, это вопрос затрат. Если для этого потребуется немного средств, то вступится, а если много — будет как-то договариваться с коммунистами. Им не привыкать. Да и Запад неоднороден.

В.Н. Если режим Ельцина перестанет пользоваться поддержкой Запада, то он не то, чтобы рухнет в одночасье, но задача коммунистов существенно упростится. Ведь с России больше взять нечего, она предельно ослаблена, Ельцин свою задачу выполнил...

Д.А. Не согласен. Режим продолжает свою работу по расчленению нашей Родины. Сегодня на повестке дня стоит уже распад Российской Федерации. Ведь там прекрасно понимают, что у России гигантский потенциал, и она при нормальном патриотическом правительстве очень быстро наберет обороты. Буквально за год— за два. Посмотрите, что произошло во время премьерства Примакова. Примаков ведь не коммунист. Но как воспряла вся страна! Производство стало расти, даже люди друг к другу начали немного иначе относиться. Так что Запад будет нас еше долго бояться, и ему Россию надо еще долго долбить, и он будет нас долбить — иначе не выживет сам. Россия будет представлять опасность для Запада, пока она существует. Уничтожить ее военной силой даже сейчас нельзя, в этом разваленном состоянии. Поэтому будет продолжаться политика, направленная на разобщение и разделение РФ.

В.В. А надо ли в этих непростых условиях идти на думские выборы, побеждать на них?

Д.А. Побеждать нужно всегда и везде. КПРФ будет идти во власть и получит приз “За волю к победе”.

М.С. Побеждать, безусловно, надо, иначе психологические последствия проигрыша могут быть крайне тяжелыми. Поэтому побеждать надо. А что касается Думы, в ней надо или иметь квалифицированное большинство, или вообще не брать на себя ответственность за соучастие в действиях режима. Вэтом отношении 300 или 50 мандатов гораздо лучше, чем 150. Потому что половинчатость, неопределенность возможностей позволяет балансировать между двумя взаимоисключающими, по сути, тактиками политической борьбы.

Д.А. Нет, 300 все-таки лучше всего!

А.К. Только надо иметь в виду, что можно допобеждаться до тяжелейшего поражения, если не делать после победы ничего реального для людей. Нужно действовать, как на фронте: отвоевать плацдарм, людей подтянуть — и снова вперед!

В.В. Спасибо вам за то, что приняли участие в нашем “круглом столе”. Надеюсь, что высказанные вами мысли найдут отклик у наших читателей, прежде всего молодежи, а практика таких встреч будет продолжена не только словом, но и делом.